Текст книги "Карта короля (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
Глава 22
Чувство вины
Четверг казался каким-то бесконечным. Ранний подъем, невозможность нормально поспать днем, еще и необходимость радостно улыбаться фанатам, хотя просто до безумия устал. Но при это на следующей неделе съемки для «Книжной симфонии», и еще Хару очень нужно обсудить песню с Пэгун. Поэтому после студии он поспал в машине, пока возвращались в Каннам-гу, а потом их с менеджером Пён высадили у офиса Encore.
– Сбегать тебе за кофе? – уточнил менеджер.
– Там внутри нормальная кофеварка, – отрицательно покачал головой Хару.
– А ужин?
Хару неопределенно пожал плечами. Есть не хотелось. И это странно, потому что последнее, что он ел – это крошечная порция сладкого торта во время трансляции. Судя по всему, дело в усталости и напряжении. Хару уже заметил, что в стрессовых ситуациях перестает чувствовать голод.
– Я не хочу есть. Можно мне какой-нибудь салат? Что-то типа «цезаря», наверное…
– С креветками? – с улыбкой уточнил менеджер Пён, открывая перед Хару дверь.
Хару кивнул и вошел в помещение. Им навстречу снова выбежал старичок-охранник, но ушел сразу же, как поздоровался. Вечером четверга в студии было не так пусто, как в воскресенье. Несколько дверей в личные кабинеты были открыты, а на общей кухне горел свет и тихо булькала кофеварка. И сидели люди. В том числе – Дэхви, которого Хару не видел уже очень давно.
– Хару! – радостно вскочил со стула Дэхви. – Неужели я хоть раз с тобой столкнулся здесь?
Хару тоже вполне искренне улыбнулся. Менеджер Пён забрал у него куртку и Хару прошел в гостиную, сразу к Дэхви. За столом сидел незнакомый Хару парень с обесцвеченными волосами – редкость для не-айдолов.
– Я тоже рад тебя видеть! – признался Хару.
– Какими судьбами?
– Я к Пэгун. Ты сейчас здесь работаешь над музыкой? – с интересом спросил Хару.
Хару знал, что Дэхви будет учиться на музыкального продюсера, он иногда появляется в Encore, но они ни разу не встречались.
– Мне недавно выделили комнатушку на втором этаже, даже с кое-каким оборудованием, – широко улыбнулся Дэхви. – Пэгун обычно в девять домой уходит, так что я не буду тебя задерживать. Зайдёшь ко мне позже? Я, как и многие здесь, часто работаю по ночам.
Хару кивнул, соглашаясь. На самом деле, жутко хотелось спать уже сейчас, но поболтать с Дэхви и посмотреть, как он тут устроился, хотелось больше.
К счастью, с Пэгун все получилось достаточно быстро. Скорее всего, это было связано с тем, что песня – саундтрек для телевизионного шоу и по умолчанию не будет готовиться так же тщательно, как титульный трек. Хару всего за полчаса записал балладу «Помни меня», как будто от лица Арагорна к Арвен. Это было самое быстрое, что Хару делал в стенах этой студии. Хотя Пэгун сказала, что дело еще и в том, что и Хару привык к студийной записи, и Пэгун хорошо изучила его способности. И все же Хару не покидало ощущение, что Пэгун просто не особо понравилась книга, вот она и не придиралась к звучанию: сделала песню по принципу «для шоу сгодится».
Выйдя из студии звукозаписи, Хару отправился искать лестницу на второй этаж.
– Тебе завтра рано вставать, – обеспокоенно заметил менеджер Пён.
– Знаю. Но как-нибудь справлюсь. Я и меньше спал. Поезжайте домой. Моё расписание официально закончено, до общежития дойду сам, тут недалеко.
– Я подожду тебя в общей гостиной, – недовольно ответил менеджер Пён.
Хару тяжело вздохнул: сил спорить не было. Менеджер Пён вернулся назад, а Хару наконец-то нашел лестницу на второй этаж – она была в самом конце коридора, за туалетами. Поднялся наверх. Этот коридор не соответствовал тому, что этажом ниже: всего-то четыре двери. На каждой двери есть узкие вставки из матового стекла: декоративная полоска сантиметров в пять шириной. Через нее видно, горит ли в комнате свет. Так Хару и понял, за какой дверью искать Дэхви – по полоске света. Он постучал для приличия и сразу же потянул дверь на себя.
– Теперь и ты куришь? – возмутился Хару, разгоняя рукой сигаретный дым.
– Ой, прости, – едва не подпрыгнул на стуле Дэхви. – В этом здании не курит, кажется, только Пэгун-сонбенним. Я вроде бросал, но здесь не выдержал. Сейчас проветрю.
Он сразу открыл окно, прогоняя остатки дыма.
В отличие от Роуна и Пэгун, личная комната Дэхви выглядела очень просто, даже как-то бедно. На большом столе – такой же есть у Роуна, – стоит ноутбук, несколько внешних устройств для упрощения работы с музыкой, пепельница и большая кружка. Возле стола – два стула на колесиках. Не удобные кресла, как у Роуна, а пластиковые, не слишком уютные даже на вид. У одной из стен – простенький диван-двойка. Рядом с ним – тумба с принтером, мини-холодильник и мусорное ведро с крышкой. И все, больше ничего.
– У тебя достаточно пусто. Получается, большую часть мебели креаторы покупают себе сами? – уточнил Хару.
– Да, – кивнул Дэхви, – госпожа Им предоставляет помещение для работы, корпоративные подписки на множество очень полезных программ, часть оборудования можно брать взаймы. Хотя здесь вся мебель – от студии, я только принес мини-холодильник. На новый диван я еще не скоро заработаю, учитывая, что ни одну мою песню еще не выкупили.
Хару задумчиво кивнул, садясь на один из стульев. Ну, не так плохо, как показалось сначала – вполне удобный, просто не слишком мягкий. Если бы у Роуна в кабинете были такие жесткие кресла, он бы с ним в воскресенье столько не просидел.
– Ты же вроде должен учиться, или я что-то не так понял? – спросил Хару.
– Да, – кивнул Дэхви, – Первого марта были первые лекции. Очень круто, если честно. Еще и график такой, чтобы было удобно людям, у которых есть другая работа – лекции всегда вечерние, очень много самостоятельной практики. Ну, будет много самостоятельной. Пока только первые занятия, много теории.
Хару кивнул. Но тут же с интересом задал следующий вопрос, потом еще один. На шоу Хару сначала мало обращал внимание на Дэхви, но потом действительно зауважал его. Он чувствовал в нем что-то родственное, они похоже относятся к работе, даже манера общения чем-то перекликается.
Но то, что рассказывал Дэхви, заставило Хару даже немного обидеться. Они, конечно, не друзья, но о таком можно было и рассказать. В декабре Дэхви сбили на самокате. Отделался он одновременно и легко, и не очень. Ушибы, ссадины, но никакого сотрясения. Вот только падал он, выставив вперед правую руку, в итоге – перелом сразу в трех местах. Два месяца в жестком ортезе, сейчас восстанавливает подвижность руки.
– Зато теперь я амбидекстр, – весело добавил Дэхви, – До сих пор держу палочки в левой руке.
Хару пораженно покачал головой. Но тут же уловил саму суть:
– Получается, ты три месяца не тренировался?
Дэхви грустно улыбнулся и кивнул:
– Да. Перелом сложный, двигать даже плечом – крайне нежелательно. Плюс ушибы, я проехал по асфальту метра два, содрал себе кожу на ногах так, что недели полторы было больно двигаться – корочки трескались и я готов был выть от боли. Какие уж тут танцы. Но за это время я понял, что перегорел. Не хочу больше быть айдолом. New Wave обещали поспособствовать в выпуске хип-хоп альбомов. Этим и займусь. Смогу выступать на фестивалях. Думаю, мне этого хватит.
Звучало как-то грустно. О чем Хару и сказал вслух:
– Звучит не слишком-то радостно. Ты же хотел стать айдолом…
– Я хотел выступать. Но я устал. Пролежав две недели на кровати, я многое понял. Я хочу заниматься музыкой, хочу выступать. Но для этого не обязательно становиться айдолом. Да, такой взрывной популярности, как у к-поп группы, у меня не будет, но… У меня нет и твоих внешних данных, – улыбнулся Дэхви, – в любой группе я был бы одним из наименее популярных участников. Так что… я принял решение не продолжать тренировки, поговорил с представителями агентства, они согласились. Собственно, даже менять ничего не пришлось. Договор был на сольный дебют, но там не было указано, в качестве кого я дебютирую – к-поп рэпера, или просто хип-хоп исполнителя.
Хару неуверенно кивнул. Ему все еще было как-то неловко, словно это он виноват в том, что Дэхви не станет айдолом, как мечтал. Хару понимал, что на самом деле это не так, но чувства – сложная штука, они нередко перечат логике. Желая немного разрядить ситуацию, он с улыбкой спросил:
– Ты уже написал об этом песню?
– Песню? – удивился Дэхви.
– Ну да. Рэперы же обычно пишут о том, что пережили. Песня про то, как отказался от мечты стать айдолом – наверное, это интересно.
Дэхви секунд десять удивленно пялился на Хару, потом задумчиво покачал головой:
– Умеешь ты озадачить. Я почему-то об этом даже не думал. Здесь никто не пишет песни про себя, все работают на заказ, сочиняют коммерческие тексты, так что я даже и забыл, что можно опираться на собственную биографию.
– А ты? Ты пишешь коммерческие треки?
Дэхви неуверенно повел плечом:
– Ну, я пытался. Тут есть… кто-то вроде куратора для новичков. Роун, Пэгун и Ынсоль работают сами, отчитываются только перед начальством, а всех остальных курирует Ли Ихван, он проверяет наши песни, дает советы. Если что-то кажется ему стоящим, это начинают предлагают другим агентствам в качестве демо, либо придерживают для New Wave. У меня кое-как приняли две песни, они немного побродили по агентствам, но покупатель не нашелся, так что они вернулись ко мне. Ихван-ним сказал, что нет яркого образа и цепляющего хука.
Хару кивнул. Он понимал, о чем говорит Ихван. Хук – это самая запоминающаяся часть песни. Обычно это припев, но не обязательно – это может быть необычный бит всего трека, либо какие-то строчки в куплете, либо мелодия дэнс-брейка, а иногда и вступление. Отсутствие хука, как понял Хару, – это главная проблема начинающих создателей музыки.
– А ты спрашивал совета у Роуна? – спросил Хару.
У Дэхви вырвался немного безумный смешок:
– У Роуна? Как бы тебе сказать… Он не особо-то любит обучать других. Боюсь, что в меня может что-нибудь полететь.
– А Бэкан?
– Он тоже из касты неприкасаемых. Гениальный композитор – так про него здесь говорят. Обычно работает только с Пэгун, с другими почти не разговаривает.
Хару задумчиво кивнул. Он никогда не задумывался о структуре подчинения в Encore. С другой стороны – все песни для группы пишет либо Роун, либо Пэгун. Бэкан помогает им обоим со сложными музыкальными композициями, Ынсоль – с рэпом. Но сонграйтеров в агентстве больше, они что-то пишут, продают на сторону… и никак не контактируют с группой. Выходит, что писать песни для действующих групп – это привилегия, доступная лучшим из лучших. И Дэхви в их числе нет.
При этом хотелось немного помочь ему. Да, Хару не обязан – не его вина, что Дэхви передумал становиться айдолом, он к этому вообще никакого отношения не имеет. Но почему-то он все равно чувствовал, что обязан Дэхви. Было ощущение, что без Хару состав группы Black Thorn мог бы быть совсем иным. Без его «поддержки» Чанмин не набирал бы так много голосов и место главного рэпера могло бы достаться Дэхви. Это все еще не вина Хару, но противное чувство вины не уходило.
– Знаешь, у меня абсолютный слух и я последнее время много работаю с Роуном и Пэгун. Включай, что у тебя есть, я послушаю и попробую помочь.
– Серьезно? – удивился Дэхви. – У тебя же завтра наверняка расписание…
– Не спал много, нечего и начинать, – отмахнулся Хару. – Я только пошлю менеджера за кофе. Будешь что-нибудь?
– Нет, спасибо, – поспешно ответил Дэхви и подъехал ближе к ноутбуку, – Кстати, очень многие обсуждают тот факт, что ты работал с Роуном. Говорят, ты даже музыку его исправлял?
– Эм-м, – удивился Хару, – А это-то откуда известно?
– Ынсоль рассказал Бэкану, Бэкан – своему другу, тот – остальным… Ну… у нас тут любят сплетни, особенно про Роуна. Раньше он бесился, если кто-то начинал критиковать его мелодии. Говорят, именно из-за этого он с Пэгун больше и не разговаривает.
Хару удивленно покачал головой. Он заметил, что Роун и Пэгун подчеркнуто избегают общения, но никогда не спрашивал о причинах такого поведения. Они уважительно относятся к творчеству друг друга, но… характерами не сошлись, наверное.
Дэхви быстро все подготовил и начал включать Хару демо. Первая вторая – очень блеклые, без ярких кусков. А вот в третьей было что-то интересное.
– Вот тут, в припеве, – остановил Хару, – Что это за музыка?
– Это сэмпл. Включить отдельно?
Хару кивнул. В этом отрывке какие-то трубы, или саксофон, очень интересное звучание. Оно немного в ретро-стиле. Этот яркий проигрыш зациклен – играет мелодия на двенадцать тактов, потом поверх этой же мелодии – мелодичный рэп, еще два раза по двенадцать тактов. Текст песни – восторженное описание сексуальной красотки.
– Вот это – хук, – уверенно сказал Хару. – Но, если ты оставишь только этот сэмпл, тебя заклюют.
Дэхви с усмешкой кивнул. Мелодия яркая, взрывная. Строить на ней всю песню – паразитировать на чужом творчестве, нужно добавить что-то свое.
– Знаешь, на что похоже? – спросил Хару, – Помнишь, была такая песня, там в клипе красотки в форме какого-то сексуального военного оркестра играли на барабанах и трубах.
– Точно! – хлопнул себя по ноге Дэхви, – Это и правда похоже. Но сэмпл другой. Сейчас найду песню.
Дэхви какое-то время копался в интернете, а Хару читал распечатанный текст песни. Скучно. Банальное описание красивой девушки, воображению просто не за что зацепиться.
– Песня называется «Destination Calabria», – радостно сказал Дэхви.
– Хорошо, можешь заодно найти ее перевод? А то я ее плохо помню, – попросил Хару.
Дэхви кивнул. Через минуту заработал принтер, выплевывая корейский текст. Итак, песня «Destination Calabria» – это такое предложение от девушки бросить все и уехать подальше в Неизвестном Направлении. Тема совсем не похожа на текст Дэхви, но ощущения схожи.
– Выбрасывай из песни все вот эти эпитеты вроде «добрая, нежная, домашняя», – сказал Хару, – Оно не подходит такой музыке. Давай возьмем более узкую тему… например – сексуальная коллега. Переписывай все эти розовые сопли. Ты – новенький в офисе, тебя обучает женщина и она настолько сексуальна, что ты не можешь думать о работе.
– О-о-о, – протянул Дэхви, – Это интересно. А бит? Оставляю?
– Можешь даже упростить. Делай просто равномерный в куплетах, вообще одним барабаном – просто туц-туц-туц, но рэп читай на двенадцать тактов, как в припеве, просто жестче.
– Шесть на шесть, значит…
– Лучше первую часть ниже, вторую выше, – посоветовал Хару, – Но чтобы ровненько, как гипноз. Тогда у тебя будет эффект зомбирования к припеву. И нужен вокальный прехорус, что-то типа «ла-ла, ла-ла, ла-ла-ЛА». Опять же – эффект зомбирования.
– Ага-ага, я тебя понял. Давай сначала с битом и мелодией…
Дэхви начал нажимать клавиши на ноутбуке, переделывая звучание, добавляя акцентные места. Он работает с сэплами, поэтому это дольше, чем у Роуна – тот играет прямо из головы, а не ищет уже имеющееся звучание. Потом Дэхви переделывал стихи. Это у него получалось быстрее. Во-первых, примерно половина песни и так подходила под понятие «влюбился в коллегу», во-вторых, Дэхви лирику пишет лучше, чем музыку.
– Можно еще в бит на каждый третий такт делать такое «брынь» от скрипки, – предложил Хару, – чтобы было ближе к мелодии припева.
Дэхви восхищенно кивнул и начал поиски правильного скрипичного «брынь». Хару же пошел за кофе.
Менеджера Пён он так и не смог отправить домой. Тот сидел на диване на первом этаже, но умудрился в таком состоянии задремать. Кто-то заботливо прикрыл его пледом. Хару будить его не стал, зашел на кухню. Застал там Ынсоля.
– О, вы тут! – восхищенным шепотом сказал Хару.
– Я-то тут, и это нормально. А вот ты что здесь делаешь? – Ынсоль посмотрел на часы, – Половина двенадцатого. Тебе вставать, наверное, через три-четыре часа…
– Я к Дэхви зашел… вы, наверное, не знакомы. Не поможете нам?
– Помочь? С песней? – искренне удивился Ынсоль. – Ты что ли с кем-то, кроме Роуна, работаешь?
– Ну… занесло меня случайно не туда, – улыбнулся Хару. – Мне кажется, неплохо получилось, но хотелось бы услышать мнение профессионала. Тем более – это хип-хоп трек.
– Ты меня заинтриговал. Пошли.
Ынсоль оставил кофеварку булькать, даже не забрав свой кофе. Они поспешили наверх. Дэхви, когда в его скромную комнатку зашел Ынсоль, едва со стула не упал.
– Включайте, что там у вас, – весело заметил Ынсоль.
– Оно… не готово еще, – пролепетал Дэхви.
– Вот нам и помогут, – уверенно сказал Хару.
Трек включили, Ынсоль внимательно его выслушал, похвалил, потом предложил несколько улучшений. В том числе – немного изменил структуру куплетов, сделав их разнообразнее, быстрее.
– Только теперь тебе потребуется второй рэпер, чтобы ее исполнить, – уверенно сказал Ынсоль. – Но это действительно может стать хитом. Соглашусь с Роуном – у Хару талант чувствовать мелодию.
Смутились оба – и Хару, и Дэхви. Ынсоль же заставил их тут же записать трек на флешку, для Минсо. Посоветовал Дэхви оставить песню для своего дебюта, но разделить ее с каким-нибудь рэпером.
Когда Ынсоль ушел, Дэхви долго благодарил Хару.
В общежитие Хару, в итоге, приехал только для того, чтобы принять душ и позавтракать, потому что подъем планировался в два часа ночи. Поспал он только тридцать минут, в машине. Но ни о чем не жалел.
Глава 23
Весенний день
[*Уточнение насчет Хансу и его новых приятелей. Хансу одиннадцать, исполнится двенадцать позднее. Он все еще ребенок, просто очень умный. То есть, интеллект и начитанность на уровне шестнадцатилетнего, но эмоциональный интеллект соответствует реальному возрасту. Из-за этого некоторые его выводы обусловлены возрастом и непониманием нюансов «взрослого» мира.*]
Хансу, пока ехал в такси, все смотрел на экран телефона. Дедушка их сфотографировал перед выходом – его, маму и бабушку. Хансу в темно-синей школьной форме, белоснежной рубашке и галстуке. Бабуля – в серой юбке, блузке и том красивом темно-синем пиджаке. А мама – в брючном костюме и какой-то шелковой блузке без рукавов. Красивая. И счастливая.
Именно мама и привлекала внимание Хансу на этой фотографии. Он раньше не особо понимал брата. Тот внезапно решил, что им нужно больше денег, что Хансу даже немного обижало. Ему казалось, что они и так нормально живут. Да, небогато, но не деньги ведь делают людей счастливыми. Он, конечно, был рад курсам английского и возможности ходить на разные научные выставки, но… честно говоря, играть по вечерам с братом в шахматы ему нравилось больше. Вслух он этого, разумеется, не говорил. Но немного обижался: словно брат за него решил, что ему нужно.
Вот только сейчас, рассматривая маму в красивой одежде, с прической, с новой дорогой сумочкой, Хансу все понял. Да, они достойны лучшего. Мама у него такая красивая, а он этого раньше и не замечал. Она вечно была уставшей, одевалась просто, никогда не делала прически в салоне. Но на этой фотографии… Так выглядели мамы некоторых одноклассников Хансу и он всегда им немного завидовал. А сейчас понял, что эти женщины просто могли позволить себе не работать.
Брат сделал все, чтобы Хансу смог получить качественное образование. Хорошая школа, одежда, новый ноутбук. Даже маму и бабушку приодел, чтобы они хорошо выглядели перед другими родителями. И Хансу не может его подвести. Он должен хорошо учиться. В идеале – закончить школу досрочно, раньше поступить в университет, раньше получить диплом, раньше начать работать. Хару ведь не нравится быть айдолом… Но, как только он закончит оплачивать учебу Хансу, у него появится возможность учиться самому, найти какую-нибудь другую профессия, которая будет ему приятна. Так что нужно поспешить с собственным образованием.
– О чем задумался? – с улыбкой спросила его бабушка, – Волнуешься?
Хансу ответил твердо:
– Немного. Но я справлюсь.
Такси мягко затормозило у ворот школы, но выходить было еще рано – машина может подъехать к общежитию, но там образовался небольшой затор. Затор из очень дорогих автомобилей. Нет, такси тоже встречались, причем немало, но они казались чем-то незначительным на фоне авто премиум класса. Мимо машин шли родители с учениками – судя по карте, от общежития к учебному корпусу. Многие родители изысканно одеты, у школьников дорогие украшения, аксессуары, телефоны и наушники напоказ. Хансу почему-то стало весело, когда он вспомнил, как Хару презрительно описывал своих же одноклассников в частной школе. Предметы роскоши нужны для того, чтобы сделать твою жизнь проще, приятнее, или хотя бы красивее. Если ради общественного мнения ты носишь нечто неудобное и уродское, то у тебя проблемы. Так, по крайней мере, считал Хару. И Хансу был склонен ему верить. Особенно смотря на некоторых парней – огромные часы на тонких запястьях ровесников Хансу выглядели нелепо.
Наконец такси подъехало ко входу в общежитие. Водитель помог им достать из багажника чемодан и сумку с ноутбуком, у дверей их встречала милая женщина, которая вежливо спросила имя Хансу и назвала номер его комнаты. Пятый этаж, комната 504.
Внутри здания дети осматривали помещения вместе с родителями. Многие явно стеснялись родительской заботы, делали крайне независимый вид. Хансу не стеснялся, он уверенно держал маму за руку, потому что она волновалась даже больше, чем он. Бабушка шла впереди. Хару во вторник посоветовал понаблюдать за тем, как женщины будут реагировать на бабулю. Он был прав – на нее действительно смотрели с явным любопытством, женщины провожали ее заинтересованными взглядами. Теперь Хансу стало интересно – почему? И не спросишь сразу – с Хару можно будет нормально поговорить только на выходных, и то не факт, ведь он постоянно занят.
Весь первый этаж – общая зона. Сейчас по комнатам ходили любопытные родители, но Хансу сначала нужно было оставить чемодан. Поэтому они сразу направились к лифту. В здании мужского общежития шесть этажей, а в общежитии девочек – пять, потому что девочек в школе с математическим уклоном чуть меньше.
Комната 504 – почти в конце коридора. Дверь открыта нараспашку, еще и подперта специальным конусом, чтобы не закрылась. Замки магнитные, вход по отпечатку пальца, идентификацию пока не проходили. Сразу у входа – закуток с ванной комнатой. Дальше – спальня. Две кровати у противоположных стен, у широкого окна – два письменных стола, которые выполняют функцию еще и прикроватной тумбы. У одной стены – высокий шкаф для вещей, у другой – два кресла-мешка.
Ту кровать, что подальше от входа, уже заняли, но Хансу не стал бы возражать – парень, стоявший рядом с ней, выглядел старше. Высокий, очень худой, с кудрявыми волосами.
– Здравствуйте, – низко поклонился он, – Меня зовут Ли Тэджин. Я учусь в третьем классе. Ты – Нам Хансу? Мы будем жить вместе, а еще меня назначили твоим наставником в средней школе.
[*Отсчет классов идет отдельно в младшей, средней и старшей школах. В младшей школе шесть лет обучения, то есть, Хансу поступил ориентировочно в седьмой. Тогда Ли Тэджин учится в девятом, ему четырнадцать лет.*]
Хансу поспешно поклонился. Бабуля традиционно восхитилась тем, как хорошо выглядит Тэджин, а мама немного растерянно поинтересовалась – где родители Тэджина.
– Я приехал один. Выбрал себе эту кровать. Надеюсь, ты не против?
Хансу покачал головой. Тэджин показал комнату, объяснил все про шкафы, они оба ввели свои отпечатки пальцев в базу данных дверного замка. Потом Тэджин повел всех на первый этаж. Мини-кухня совсем небольшая, без плиты. Пять больших холодильников – по одному на жилой этаж, – микроволновка, два электрических чайника, два тостера, еще есть специальное приспособление для приготовления сэндвичей. Напротив кухни – небольшой тренажерный зал. Есть еще что-то вроде библиотеки, хотя это больше похоже на комнату для групповых занятий – книг совсем мало, преимущественно справочники и учебники, зато большие круглые столы располагают к групповой работе. Ну, и главная «жемчужина» первого этажа – огромная игровая. Столы для пинг-понга и бильярда, множество уютных уголков, где на журнальных столиках высятся коробки с настольными играми, есть и несколько столиков для любителей шахмат.
– По вечерам здесь тихо, но многолюдно, – с улыбкой заметил Тэджин. – Насколько я знаю, ты выигрывал детские шахматные соревнования, так что тебя здесь ждут.
И он указал на те самые шахматные столики. Хансу немного неуверенно улыбнулся. Ну, ему будет, с кем поиграть… хотя с дедушкой и Хару все равно приятнее.
– Девочкам можно заходить в наше общежитие, если мы их пригласим, но нельзя подниматься на жилые этажи. Нам тоже можно бывать на первом этаже женского общежития только если кто-то из девочек тебя проведет. Но часто водить гостей другого пола не принято.
Хансу неуверенно кивнул. Вообще, он девчонок даже немного сторонился. В школе старшие девчонки часто приходили, выпрашивали у Хансу автограф брата, просили познакомить, да и ровесницы вели себя не всегда адекватно. Было бы замечательно, если бы в этой школе такого не было.
После короткой экскурсии Тэджин проводил их в главное здание, где находятся практически все классы. Показал шикарные лаборатории естественных наук, огромную библиотеку, обычные кабинеты. Провел и в спортивный корпус с крытой баскетбольной площадкой, гимнастическим залом, бассейном и просторными раздевалками.
Мама с бабушкой восхищались всем, что видели, Хансу немного робел. Школа выглядела действительно шикарно.
Где-то к полудню Тэджин провел их всех к актовому залу и ушел. Здесь мама с бабушкой познакомились с другими родителями и учителями. Хару же познакомился с одноклассниками. Его определили в класс А. Он слышал перешептывания со стороны – их уже прозвали «четырехглазым классом». Из двенадцати человек очки для зрения не носят только четверо, но все равно немного обидно. Пообщавшись немного со всеми, Хансу сразу определил для себя тех, кто ему интересен. Дело не в одежде или внешности. Просто большая часть «умников» поступила в этот класс благодаря зубрежке, они зажаты и смотрят на всех, как на конкурентов, с которыми предстоит сражаться за первые места в школьном рейтинге. А есть те, кому просто нравится учиться, они готовы заводить друзей. И таких в классе, если не считать Хансу, всего двое – обычный на вид мальчишка и девчонка явно из богатой семьи. Судя по всему, они тоже безошибочно определили в Хансу отсутствие мысли «убью за первое место», поэтому они очень быстро отошли втроем в сторонку и начали радостно обсуждать буклет со школьными факультативами для первых классов. Уже решили, что куда-нибудь запишутся вместе, осталось только выбрать то, что понравится всем.
Девочку звали Ким Суджин. Ее мама практически сразу подошла знакомиться с бабушкой Хансу, чуть позже к ним подошла и мама Пак Убина. Родители, кажется, тоже неплохо поладили – мама Суджин выглядела особенно довольной.
После знакомства с родителями и учителями была торжественная церемония. Директор и учителя поприветствовали учеников и их родителей, рассказали о достижениях школы. К удивлению Хансу, приветственную речь для учеников говорил Ли Тэджин.
Ну, и после церемонии родителей попросили покинуть территорию школы – впереди вводные уроки для учеников. Бабуля с мамой попрощались с Хансу, но уехали не сразу – долго стояли в ожидании своего такси, Хансу видел их из окна. Краем глаза заметил, как мама Суджин наклонилась, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с дочерью.
– Ты выбрала хороших друзей. Отец Убина – университетский профессор. Но обрати особое внимание на Хансу, у него «старая» семья…
– Мама! Прекрати! – возмутилась Суджин. – Иди уже!
Мама Суджин смахнула с плеча дочери невидимую пылинку и поспешила к выходу. Хансу понял, что ему будет сложно дотерпеть до вечера субботы, чтобы поговорить с братом – что такое все видят в бабуле?
После обеда, когда Хансу вернулся в свою комнату в общежитии, Тэджин задал ему совершенно неожиданный вопрос:
– Я слышал от девчонок… Это правда, что айдол Хару из группы Black Thorn – твой старший брат?
Хансу печально вздохнул: не повезло, фанатки и здесь его нашли.
– Да. И многие об этом знают?
– Нет. Даже те, от кого я это слышал, в этом не уверены. Не переживай, приставать к тебе здесь не будут. И давай зарегистрируем тебя в школьной базе. Доставай ноутбук.
Хансу поспешил к столу. Он так и не понял, почему Тэджин вообще спросил его о Хару.
* * *
Страничка корейской фан-базы группы Black Thorn в одной из социальных сетей.
Обновление модераторов от 3 марта:
Это свершилось! Мы родились! 😊
Black Thorn объявили название фандома: Rose. Как шипы защищают розы, так и Black Thorn будут оберегать Rose.
Такое предположение о названии фанбазы уже фигурировало в фанатских обсуждениях, но было не слишком популярным. Мы, модераторы этого канала, в восторге от того, что агентство не побоялось этой «банальности»: название фандома очень нежное, красивое, но при этом с розой связано немало самых разных ассоциаций. Роза всегда считалась символом любви и страсти, этот цветок нередко считали королевским.
Заметили, что во время показа тизера с объявлением на заднем фоне был незнакомый логотип? На нем – красная роза под стеклянным куполом. Это 3D-дизайн, а не просто рисовка, из-за чего есть предположение, что так будет выглядеть лайтстик группы. Некоторые могут подумать, что это – отсылка к мультику «Красавица и Чудовище», но этот образ впервые появился не там, а на обложке книги «Маленький принц». Она небольшая, можете ее прочитать, это… что-то вроде притчи о любви. Маленький Принц защищает свою любимую Розу от ветра и холода, накрывая ее стеклянным куполом. Если лайтстик группы действительно будет так выглядеть, то он официально станет одним из самых красивых в к-поп.
Thorn и Rose – это не просто красиво, это почти философия. Я прямо чувствую, что мы часть чего-то особенного.
Я в восторге. Black Thorn – шип, Rose – цветок. Любовь и страдания – эстетика, которая идеально вписывается в их концепт. Всё связано.
Я не то, чтобы против, но «Rose» – это немного слишком мило, как будто мы фандом балетной труппы, а не Black Thorn. Но окей, контраст – тоже концепт.
Я одна думала, что «Rose» слишком банально⁇ Хотя… чем больше думаю, тем больше нравится.
На самом деле, я думала, что нас назовут как-то типа «Venom» или «Ashes», поэтому очень рада, что они выбрали романтическое, а не мрачное направление.
Честно, если лайтстик реально будет в виде стеклянного купола с розой, это будет легенда. Да и вообще, просто подумайте о том, какой у нас будет мерч! Роза – это всегда красиво, сколько всего интересного можно сделать с этим!
«Rose» звучит красиво, но… есть ощущение, что это уже было у кого-то? Надеюсь, что агентство хорошо проверило трейдмарки
