Текст книги "Чужая мечта (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Они занимались по системе: сорок минут по таймеру на зубрежку, потом физическая разминка, пробное тестирование, самопроверка и обсуждение итогов. Перерыв минут пятнадцать на поболтать и разгрузить мозг и… следующий предмет. Это не они придумали – когда были младше, их так наставлял дедуля.
Сегодня же все ушли из дома Хару, оставив их заниматься в одиночестве. Мама с Хансу поехали в парк, у младшего каникулы начинаются на неделю раньше, он сдал экзамены на прошедшей неделе. А бабушка с дедушкой пошли играть в лото. Данное событие спонсируется государством, это что-то вроде клуба пенсионеров. Выигрыш – промокоды на скидку. Если повезет, то скидка будет на покупку еды в службе доставки, но чаще это сомнительные купоны на маникюр, курсы флористики и прочие не слишком нужные пенсионерам услуги. Местные ходят туда скорее ради развлечения – поболтать с другими старичками.
Когда Хару и Тэюн закончили с английским, они пошли на кухню перекусить. Хару начал у плиты готовить рамен. Рамен – это блюдо, которое в Корее не уметь готовить просто неприлично. Начать стоит с того, что можно просто сварить лапшу из пачки и будет тот же рамен… но в доме Хару так не принято. Бабуля заранее оставила ему в холодильнике уже нарезанное куриное мясо. Пока оно обжаривалось на сковородке, Хару почистил и порезал лук, к нему добавил грибы эноки – они кидаются пучками, так их удобнее потом есть. Добавил немного готового соуса, потушил, долил воды, положил специи из пачки рамена и саму лапшу. Дождался готовности лапши и поставил сковородку в центр стола. На подставку, разумеется. Тэюн за это время выставил на стол кимчхи и принесенную из дома рыбную закуску. Настоящий пир.
– Приятного аппетита! – хором произнесли они и накинулись на еду.
Какое-то время они молча ели, стуча железными палочками о посуду, но потом начали разговаривать.
– Я все еще не могу поверить, что мы с завтрашнего дня начнем ходить на актерское, – признался Тэюн.
– Я тоже, – вздохнул Хару. – Все так быстро получилось… я не думал, что до зимы мы сможем попасть на прослушивание…
Тэюн согласно кивнул.
– Мне сейчас кажется, что ты особенно воодушевлен, – улыбнулся Хару. – Почему ты не говорил, что хотел бы заниматься чем-то подобным раньше?
Тэюн пожал плечами:
– Наверное, я просто не знал, что мне это нравится. Когда мы учились играть на гитаре в средней школе, мне нравилось, но у нас не очень хорошо получалось, к тому же мы никогда не выступали. С вокальным кружком вообще все сложно было. Во-первых, мы туда ходили, потому что нас не взяли на футбол, во-вторых… во-вторых, солировал обычно ты. А тут… это интересно. И у меня получается… А тебе? Тебе не нравится?
Хару неуверенно улыбнулся:
– Не знаю. Играть и петь мне точно нравится, играть роли… я еще не пробовал. Наверное, прорабатывать персонажа было бы интересно. Просто… мне немного…
– Страшно? – подсказал Тэюн. – Мне тоже. Я вообще не знаю, что нас ждет и что из этого получится. А что, если я в итоге не получу ни одного предложения? Я ведь… не такой симпатичный, как ты.
Хару немного виновато улыбнулся и признался:
– Честно говоря, я не понимаю, почему все так восхищаются моей внешностью. Чаще мне неловко.
Тэюн посмотрел на него с долей удивления:
– В этом плане я тебя никогда не понимал. Обычно парни с такой внешностью каждый месяц с новой девушкой, вовсю пользуются врожденными привилегиями, а ты…
– А я не вижу причин, по которым внешнее важнее внутреннего. Еще и это постоянное «Родился красивым – выиграл жизнь». В каком месте я ее выиграл? Ладно, забей… Я смирился и морально готов к тому, чтобы пытаться найти свое место в жизни за счет красивой мордашки. Но ты тоже не думай, что внешность – это основа всего. Тебя ведь тоже выбрали. И ты точно знаешь, что понравился им, потому что проявил себя на прослушивании, а не потому, что они надеются заработать на твоей внешности. Собственные достижения всегда почетнее.
– Без тебя я бы не додумался, – заметил Тэюн. – И на актерское бы не пошел, и прочитать этот текст как монолог… ну, это прикольно и оригинально.
– Ладно, хватит взаимных комплиментов, – немного стушевался Хару.
Тэюн с улыбкой кивнул и они вернулись к еде.
Глава 14
Двое против всех
Несмотря на то, что все контракты они подписывали в офисе телестудии, занятия будут проходить в другом здании, которое принадлежит уже агентству New Wave. В отличие от высотки телестудии, это строение было всего этажа в… четыре? Понять сложно, потому что все выше первого этажа было скрыто декоративными панелями, которые создавали на здании что-то вроде волн.
– Мы будем учиться в красивом месте, – заметил Тэюн.
Хару кивнул. Вдвоем они подошли к дверям и позвонили в домофон. Им ответили, Хару представился и только тогда их вышли встречать.
– Меня зовут Ким Гарам, я администратор этого здания. У меня вы будете отмечаться о приходе. Если меня нет за стойкой регистрации, вам нужно будет мне позвонить, – предупредила представившаяся женщина. – Давайте я вам сразу покажу раздевалку, чтобы потом уже вас не ждать.
Раздевалок три. Одна – обычная гардеробная для верхней одежды. Две другие предназначены для актерского отделения – одна дверь для девочек, вторая – для мальчиков. Гарам постучалась в дверь, убедилась, что внутри никого, и зашла вместе с ними.
– Учителя просят носить на занятия удобную одежду, но это вам скажут позднее. Здесь есть туалет, можно умыться, вот тут шкафчики для хранения, замки в них кодовые, эти два свободны, займете позднее. Переобуваться обязательно. Если потребуется принять душ – это в спортзале, потому что актерам душевые делать не стали. Давайте сразу спустимся вниз, чтобы вам от меня потом точно ничего не было нужно.
Гарам провела их мимо лифтов к лестнице на цокольный этаж. Именно там располагался спортзал. Показала, где раздевалки, но заходить туда уже не стала. Там, по ее словам, есть душевые, если им вдруг понадобится. Тренера в спортзале нет, да и тренажеров немного, но выглядит все очень… ново. Хару не любит заниматься с железом, он всегда был фанатом тренировок с собственным весом, так что вряд ли будет сюда часто заглядывать… как минимум, до зимы.
Затем все поднялись обратно на первый этаж, Гарам отметила нескольких пришедших трейни и только потом все зашли в лифт. Запускался лифт с помощью отпечатка пальца, как и вообще все в этом здании.
В лифте, кроме Хару, Тэюна и Гарам, ехали три девчонки. Болезненно худые, но симпатичные, они всю дорогу пялились на Хару. Вышли на втором этаже. Еще до того, как двери закрылись, начали громким шепотом делиться впечатлениями:
– Ты видела, какой он красивый? Офигеть! Такой точно дебютирует, просто из-за визуала!
Тэюн с улыбкой посмотрел на Хару, а тот лишь печально вздохнул. Собственная внешность начинала уже его раздражать. Пока Хару ходил по городу знакомыми маршрутами, восхищения было поменьше – там к нему попросту привыкли. Но сейчас, когда он начал часто… бывать в обществе, это общество обсуждало его внешность так, что он начинал себя чувствовать немного… некомфортно. Будто кукла на витрине.
Гарам привезла их на четвертый этаж, последний, получается. Свернула направо и завела в приемную.
– Директор у себя? – спросила Гарам, явно просто из вежливости.
– Это те новенькие, которых взяли? Ого, он и правда очень красивый! Да, у себя, постучи и входи. Госпожа Хван уже там.
Хару снова тяжело вздохнул. Кажется, сегодня он возненавидит комплименты.
За большим столом сидел мужчина лет сорока, а за столом для посетителей – женщина лет тридцати. Оба – весьма привлекательные, в строгой офисной одежде, у женщины непривычно короткая стрижка, практически под мальчика.
– Директор, – чуть поклонилась Гарам, – Вот два новых стажера, вы просили привести их к вам.
Хару и Тэюн поспешно поклонились. Гарам вежливо указала на присутствующих:
– Это директор Ю, он отвечает за актерское отделение. А это – госпожа Хван, она начальник отдела TD нашего агентства.
[*TD – Training and Development– как правило, это подразделение в агентствах талантов, отвечающее за всё обучение – как трейни, так и действующих айдолов. Но больше, конечно, они работают с трейни. *]
Хару и Тэюн снова поклонились, представились.
– Он даже красивее, чем на фото, – удивленно покачала головой госпожа Хван. – И вам семнадцать лет?
Хару кивнул.
– Невероятная удача, – с улыбкой кивнул директор Ю.
– А вы, молодой человек, очень впечатлили наставника Пак, – улыбнулась госпожа Хван, обращаясь к Тэюну. – Гарам, спасибо, что привела их, можешь идти. А вы – садитесь, немного поболтаем, прежде чем я вызову кого-нибудь, кто все вам здесь покажет.
Хару и Тэюн, переглянувшись, осторожно сели за стол напротив госпожи Хван. Вопросы, которые им задавали, были достаточно банальны, как будто дальняя родственница пытается узнать о тебе максимум за пятнадцать минут – когда родились, где учатся, чем увлекаются, есть ли девушки.
– У актеров нет строго запрета на отношения, – с улыбкой заметила госпожа Хван, – но наличие девушки мешает росту популярности молодых актеров. Обычно мы просим своих трейни держать факт отношений в секрете. Чтобы не было проблем, вы должны будете уведомить меня, что у вас есть девушка… не сейчас, пока вы трейни, а когда пойдут первые предложения о работе.
Хару осторожно кивнул. На самом деле, отсутствие строго запрета на отношения – еще один плюс в том, что они пошли именно на актерское отделение… У айдолов с этим все строго, там появление девушки может стать концом карьеры. У актеров… ну, скорее, поводом для сплетен и траура у поклонниц.
Задав еще десяток странных вопросов, госпожа Хван вызвала своего подчиненного, чтобы тот проводил новичков на экскурсию, а потом привел их снова к ней, чтобы выдать расписание.
Экскурсию проводил парень лет двадцати пяти, менеджер Ким, он сразу разрешил называть его просто по имени, Юсон. Симпатичный, но реально маленького для мужчины роста, метр шестьдесят, наверное. Он… не совсем менеджер, просто следит за всеми трейни и начинающими актерами, формирует их расписание, если в этом есть необходимость.
– Кроме нас прослушивание проходило еще много парней, – сказал Тэюн, пока они спускались по лестнице на третий этаж, где и располагаются комнаты для практик актеров, – Неужели больше никого не взяли?
– Почему же? Контракт подписывают еще трое. С вами просто старались действовать быстрее, чтобы… не увели кое-кого.
И он многозначительно посмотрел на Хару. Хару тяжело вздохнул: сколько можно? Он понял, что все считают его образцом мужской привлекательности, хватит уже.
Сначала Юсон показал им лекционный зал, который больше всего был похож на учебную аудиторию в каком-нибудь колледже: два ряда столов на четыре человека, кафедра преподавателя, маркерная доска. Из необычного – большой телевизор на специальной тумбе, в классе развешаны колонки.
– Иногда в качестве задания просят посмотреть какой-нибудь фильм, – пояснил Юсон.
Больших залов для практик оказалось два. Это помещения с одной зеркальной стеной и ярким освещением. В обоих залах стояли открытые стеллажи со всяким хламом – компактные зеркала, какие-то палки, ткани, книги. Диван и несколько стульев. Ну, и кулер с водой, без него никак.
– Скоро начнут собираться трейни, так что давайте зайдем сюда, – предложил Юсон и указал на какую-то дверь. – Вот эта и следующие три двери – это комнаты для частных практик, они всегда открыты. Входите.
Он включил свет и пропустил их внутрь. Маленькое помещение, где-то три на три метра, пожалуй, а то и меньше. Стол сдвинут вплотную к стене, четыре стула, рядом небольшой стеллаж, на нем стоят зеркала. И 'ростовое’зеркало у дверей – все, больше ничего в помещении нет.
Юсон предложил им сесть и начал объяснять правила поведения в стенах здания.
– Для репетиций вам будет нужна спортивная форма. К ней есть некоторые требования. Обувь – кеды или слипоны, обязательна прямая прорезиненная подошва. Купите недорогие, но новые, носите только здесь. К штанам требований нет, но верх должен быть обтягивающим. Вы можете брать с собой рубашку или худи, да хоть свитер, но внизу у вас должна быть майка, обтягивающая футболка или лонгслив. В основном это нужно для занятий по пластике, но иногда и другие преподаватели ругают, если не видят, как вы управляете своим телом.
Хару понимающе кивнул. Что-то похожее он читал в книге по актерству. Со временем это уже не будет нужно, но в начале обучения учителям будет неудобно работать, если у учеников из объемного нечто будут торчать только кисти рук.
– И самое главное, – осторожно начал Юсон. – Насчет раздевалки… предполагается, что в своих шкафчиках вы будете хранить одежду и обувь для тренировок, но именно вам я этого делать не советую.
– Почему? – удивился Тэюн.
– В классах и коридорах есть видеонаблюдение, да и учителя будут заинтересованы в дебюте Хару, но… для остальных трейни он – главный конкурент. В раздевалке камер нет. Другие трейни могут попытаться как-то ему навредить – подлить что-нибудь в шкафчик, испортить одежду. Поэтому не храните там ничего ценного. По-хорошему – даже до агентства лучше ходить в не самой дорогой одежде. Сами понимаете, что наказать обидчика может быть сложно, хотя в агентстве всегда стараются разобраться с подобными случаями.
Хару и Тэюн переглянулись: об этом они раньше не подумали.
– Всю информацию о расписании проверяйте у меня или Гарам, у нее есть доступ к файлу с данной информацией. Еще можете верить наставникам. Трейни… верить не стоит, особенно, если вам что-то говорят наедине. В агентстве действует правило: мы вызываем к начальству только личным звонком или через персонал, трейни ничего не передают. Учитывайте это. Ну, и последнее – будьте готовы к тому, что вас попытаются игнорировать, могут распускать сплетни или мешать вам заниматься. Межличностные отношения трейни – это то, на что мы не можем повлиять, поэтому защищать себя будете сами.
– Сколько человек в группах? – спросил Хару.
– По-разному, – ответил Юсон. – На базовых уроках актерского – а первый месяц у вас будут преимущественно базовые уроки – вас будет одиннадцать человек: пятеро парней и шесть девушек. Вероятнее всего, уже после базового курса кого-то исключат. Но потом начинается отработка ситуаций, разучивание отдельных дисциплин, поэтому группы станут смешанными, будете попадать на уроки как с трейни, которых собрали в прошлом году, так и с трейни из других агентств. Учитывая твою внешность, в покое тебя не оставят. Одни будут пытаться стать друзьями, другие – всячески помешать тебе пробиться.
Последнее он уже сказал, обращаясь к Хару. Оставалось только тяжело вздыхать. Двое против всех – такова, по всей видимости, их стратегия на ближайший год.
– Если удастся дебютировать в чем-то заметном, то они утихнут. Но тоже не все, ненормальных хватает, – добавил Юсон. – Так что, на всякий случай, свои напитки из вида не упускай, могут и подлить чего. Слабительное, например.
Хару аж непроизвольно передернул плечами: и куда он полез? Приветственная речь больше похожа на инструкцию по существованию в серпентарии.
– Возможно, я нагнетаю, – внезапно улыбнулся Юсон. – Ситуации и люди бывают разные, к вам могут хорошо относиться, или просто будете общаться, как коллеги, может быть и здоровое соперничество. Но я должен был предупредить вас о худшем варианте развития событий. Теперь можно и к госпоже Хван, она выдаст вам расписание.
И Юсон первым встал из-за стола и направился к выходу из комнаты. Хару и Тэюн опять переглянулись.
– Втянул я тебя, конечно, – печально вздохнул Хару.
– Мы всегда вместе, помнишь? – легонько ткнул его локтем в бок Тэюн, – Дружба с тобой стоит любых неприятностей. К тому же… может, все в тебя влюбятся и будут бегать перед тобой на задних лапках?
– Ага, как же, – буркнул Хару.
Но у самого при этом в груди свернулся болезненный комок признательности к Тэюну… Вместе. В прошлой жизни он мог только мечтать о таком друге. Эта абсолютная уверенность в том, что кто-то всегда будет на твоей стороне – она для любой страны необычна. А уж для Кореи, с их восприятием дружбы, так и подавно.
Глава 15
Слишком красив для драмы
В понедельник они так и не приступили к занятиям. Хару и Тэюн познакомились с другими трейни, потом им объясняли, чего ждать от отдельных дисциплин, после этого делали пропуска, обсуждали будущее расписание. Так как со следующей недели начинаются каникулы у старшеклассников, расписание постарались сделать максимально насыщенным, чтобы они как можно быстрее закончили с базовыми занятиями и смогли приступить к работе. Ну, если их вообще возьмут.
У трейни-актеров, оказывается, много дисциплин. Первая, и одна из самых важных – «Сценическое движение' или просто "пластика». Занятия здесь условно можно разделить на две категории. Первая – изучение рефлексов и эмоций, чтобы понимать, как это играть. Как нужно вести себя, если тебе холодно, какие движения выдают неуверенность, какие – попытки что-нибудь скрыть, как правильно грустить, а как – радоваться. Второй тип задания на этом же уроке – это что-то странное и даже стыдное, для максимального раскрепощения.
Их преподаватель – тот самый актер из приемной комиссии. Они называли его Учитель Пак. На третьем занятии он бросил на пол резиновую игрушку для собак – какая-то птица, сантиметров 30 в длину, которая издает противный писк при нажатии. Учитель Пак наступил на нее ногой точно посередине, и эта резиновая игрушка издала какой-то жалкий полузадушенный писк, а потом в несколько порций засосала в себя воздух.
– Ваше сегодняшнее задание – изобразить эту курицу, – сказал он.
Все непонимающе уставились на него. Учитель Пак хмыкнул, еще раз наступил на курицу.
– Видите, как поднимается верхняя и нижняя ее часть? Вы должны так же поднимать голову и ноги. И пищать. Чем ближе к оригиналу, тем лучше.
– Зачем нам это? – немного брезгливо уточнила самая красивая из девчонок-трейни, Союн.
– Скажу через полтора часа. Сейчас начинайте тренироваться, здесь нет никаких секретов, просто подражание. Когда я вернусь… через пятьдесят минут, я наступлю на каждого из вас и вы должны будете изобразить эту курицу. Тот, кто справится лучше всех, получит награду от меня… какую именно – пока секрет. Все. Приступайте, а я пока отдохну.
И он вышел из кабинета. Хару с Тэюном переглянулись.
– Зачем это? – обратился Тэюн к Хару.
– Наверное, для раскрепощения. Актер должен быть готов выглядеть смешно, нелепо и даже жалко. Тут, пожалуй, сразу все в одном простом движении, – печально вздохнул Хару, подошел к игрушке и сам наступил на нее. В зале раздалось тихое «Пи-и-и-и-и-щ-шшш-фып-фып-фып-фып»
Хару попытался изобразить этот же писк – остальные расхохотались. Собрались вокруг курицы в кружок. Хару наступал, потом все по кругу пытались изобразить похожий звук. Лучше всего получалось у Тэюна. Потом они валялись на полу, смешно дергали ногами, «фып-фыпали» и хохотали в процессе. Где-то через полчаса даже у Хару начал болеть пресс, а мышцы на лице устали и от смеха, и от попытки изобразить определенный звук.
– Вот так идешь в актеры, думаешь о том, что будешь играть романтичных героинь и пафосных злодеек… а на деле валяешься на полу и изображаешь резиновую курицу, – в тишине зала произнесла Союн.
Все присутствующие расхохотались. Отношения в коллективе новичков были достаточно хорошими. Возможно, это сейчас, когда конкуренция полностью отсутствует. Вот когда пройдут основы, начнут поступать предложения, тогда все может измениться. Хару и Тэюн для себя решили, что лучше быть параноиками, чем тупицами. Поэтому таскали одежду с собой, особым образом закрывали свои бутылки с водой и никому не верили. Но общались вежливо, разумеется.
Когда учитель Пак вернулся, он вызывал их в центр зала по одному, предлагал лечь, а потом стоял рядом, болтал, отвлекая внимание, а наступал внезапно, проверяя их реакции и внимательность.
Тэюн – его любимчик. Заслуженный любимчик, это понимали все в группе новичков. У него словно реально талант – он быстро понимает, что от него требуется, много тренируется и, в итоге, первым достигает заметного успеха. Так и здесь – его писк был почти идентичен настоящему, да и тело двигалось очень естественно.
Когда дошла очередь до Хару, учитель Пак не стал его мучить ожиданием, и сразу наступил – точнее, легонько коснулся живота ногой. Хару изобразил, чему научился, и в ответ получил уже традиционное:
– Хорошо, следующий.
Обычно Хару просто уходил, но такое отношение учителя ему порядком надоело, и он решил немного нарушить субординацию:
– Простите, учитель, но почему вы никогда меня не критикуете? Я почти уверен, что у меня были недочеты, – сказал он, продолжая лежать на спине на полу.
Учитель Пак посмотрел на него так, будто он реально – говорящая резиновая курица.
– Тебе нужна моя критика?
– Да, – уверенно ответил Хару, – Как я стану лучше, если не узнаю, что делаю не так?
– Тебе это незачем, – фыркнул Пак. – Тебе поставят речь, научат работать с камерой – и хватит, остальное тебе не обязательно.
– А если я хочу? – спросил Хару.
Внутри него закипала злость – как же он устал от этого отношения к себе. Раз ты красивый – ну и к черту все, кроме внешности, просто улыбайся в камеру и постарайся не казаться совсем уж конченным идиотом.
– Что хочешь? – удивился учитель Пак. – Играть драматические роли?
– Да, – Хару продолжил лежать, потому что такая позиция казалась ему наиболее раздражающей для учителя.
– Шансы, что тебе дадут такую роль, крайне малы. Поэтому лучше сосредоточиться на том, что тебе точно пригодится.
– Сил у меня хватит на все занятия и еще останется про запас, – Хару старался говорить без агрессии, но ситуация его раздражала. – А упускать вероятность сыграть что-то серьезнее влюбленного старшеклассника просто потому, что меня этому не хотели учить…
Хару многозначительно замолчал. Учитель Пак удивленно фыркнул, а потом едко ответил:
– Хорошо. Ты плохо владеешь нижней частью тела, из-за этого во время подъема это выглядит неуклюже. И ты не показываешь телом процесс добора воздуха, лишь изображаешь голосом, поэтому это выглядит совсем не похоже.
– Давайте попробуем снова, – решительно заявил Хару.
Учитель Пак недовольно цокнул языком и сделал вид, что наступает на Хару. Тот попытался изобразить то, что ему посоветовали.
– Хорошо, следующий, – сказал учитель Пак.
– Вы опять? – возмутился Хару.
– За одну секунду такому не научишься! Ты не умеешь, так что вставай и дай место другому! Тренируйся больше! – раздраженно ответил учитель Пак.
Что делал Хару дома? Правильно – изображал резиновую курицу перед камерой телефона. Штатива у него не было, поэтому он ставил телефон в стакан и записывал себя. Просматривал видео, отмечал, что и как сделано, повторял снова.
Так же хорошо, как у Тэюна, у него все равно не получалось.
– Ты слишком много думаешь, – уверенно говорил Тэюн. – По тебе даже видно, как ты анализируешь и пытаешься все контролировать. А это… немного другое. Сначала ты смотришь – что и как нужно сделать, пробуешь, а затем отпускаешь ситуацию и просто живешь в этом.
– Звучит примерно как «не думай о белой обезьяне», – вздохнул Хару.
– В смысле? – удивился Тэюн.
– Это… что-то вроде шутки. Если я скажу тебе – «Не думай о белой обезьяне». О чем ты будешь думать?
Тэюн понял, что Хару имеет в виду и усмехнулся:
– Я буду думать о белой обезьяне… а они вообще бывают белыми?
– Почти уверен, что бывают, – улыбнулся Хару.
Они оба переглянулись и расхохотались.
Но получалось у Хару все еще так себе. И дело не только в дурацкой курице-пищалке. Многие сложные отыгрыши без слов давались ему тяжело. Он блистал на другом занятии.
Дикция и голос.
Этот предмет вела женщина лет сорока, и у нее тоже было немало заданий для студентов. Она заставила их купить по два маленьких грецких орешка в скорлупе и любую емкость, куда они смогут поместиться. В начале каждого занятия они пихали за щеки эти орехи и читали скороговорки. Потом зажимали между зубов ручку или карандаш, и снова читали скороговорки. Она обьясняла им, как говорить властно, влюбленно, испуганно, менять тональность голоса от писка до рокочущего баса, подражать животным и технике. Еще они учились правильно дышать, произносить текст на одном выдохе и вдыхать во время речи. Тут Хару блистал. Возможно, это было еще и потому, что Учитель Лим хорошо относилась к Хару и охотно помогала ему на занятиях.
Потому что остальные преподаватели были больше похожи на учителя Пак.
Им читали лекции по работе на площадке и тренировали умение переключаться с камеры на камеру во время монологов. Тут Хару доставалось больше всех, потому что от него требовали «делать это красиво». И у этого «делать красиво» не было практически никаких критериев, просто преподаватель требовал Хару то делать это быстрее, то более плавно, иногда говорил, что он плохо поворачивается к камере… в общем, все не так.
Их учили работать со сценарием и учить реплики. Проверяли это на другом занятии, где по одиночке, парами или тройками, ученики отыгрывали определенные сцены. У всей группы на основании этих сценок оценивали умение вживаться в роль и знание текста, на Хару орали, если он… да, выглядит недостаточно красиво во время отыгрыша. Было такое ощущение, что ему вообще нельзя пользоваться мимикой, потому что так он будет недостаточно красив. И в движениях он тоже скован – пока остальные могут кататься по полу, изображать разные смешные вещи, Хару должен выглядеть элегантно. Он, конечно, тоже пытался играть как все, но регулярно слышал коронное:
– Хару, это тебе не подходит, тебе стоит вести себя более сдержанно.
В такие моменты ему хотелось просто агрессивно на всех орать и требовать нормального отношения. Можно подумать, во всей корейской киноиндустрии не найдется роли для красивого парня, который будет не загадочным героем-любовником, а просто… человеком.
И все же… за месяц Хару очень многому научился. В первую очередь он… как будто привык к своему телу. В день приходилось проводить перед зеркалом минимум часа три, а иногда и все пять. Несмотря на требования учителей, он все равно пытался быть смешным, нелепым, некрасивым, просто отвратительным, что заметно снимало ограничения с сознания.
Это был действительно интересный месяц. На улице шли дожди, поэтому бесконечные репетиции в агентстве не казались чем-то жестоким. С другими трейни они много шутили, смеялись, вместе разыгрывали сценки даже без заданий учителей, пытались разыграть друг друга…
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. В конце июля Хару и Тэюн вдвоем пошли по адресам, которые им выдали в агентстве. В парикмахерской им сделали химическую завивку, что даже классно, потому что теперь волосы Хару выглядели хорошо даже при том, что он категорически не умеет их укладывать. Но затем им сделали татуаж бровей, и вот к этому они готовы не были. Правда, это были не те нарисованные брови, какие встречались у многих девушек в родной стране Антона. Ему, скорее… дорисовали несколько волосков, чтобы от природы редкая растительность на лице выглядела чуть гуще. Когда прошло раздражение, это выглядело настолько естественно, что сам Хару удивлялся. Еще они побывали у косметолога. Хару не понравилось – ощущение разных текстур на лице не доставляло ему удовольствия, хотелось умыться. А вот Тэюн блаженно сопел на соседней кушетке.
Всё это агентство оплатило только им, остальные трейни такой чести не удостоились. Но вот в фотостудию приехали всем составом, чтобы сделать фотографии для портфолио. В Корее большая часть предложений поступает не в ходе кастинга, а просто по фотографиям, лишь для крупных ролей в дорамах нужно проходить пробы… но им такая честь пока не светит – первая роль всегда маленькая, чтобы молодой актер знал, как вообще вести себя на площадке.
Тэюн уже на следующий день выехал на съемки в эпизодической роли – официант, который пытается выгнать засидевшихся в кафе героев. Хару с ним поехать не смог, хотя и очень хотелось – было жутко любопытно побывать на настоящей съемочной площадке.
Тэюн потом восхищенно рассказывал об «ужасах» во время съемок. Долго ждал начала съемок своих сцен. Потом он так произнес свои реплики, что актеры начали хихикать, поэтому пришлось переснимать. Потом опять долго ждать, потом опять снимать… Герой Тэюна – официант в небольшом ресторанчике. Он хочет закрыть ресторан, а главные герои дорамы все никак не уходят, поэтому Тэюн трижды подходит к ним, пытаясь выгнать. У него немного реплик, это всего один эпизод, но все равно очень круто. Тем более – его появление необходимо для сюжета, чтобы диалог развивался правильно, поэтому его точно не вырежут. Чем не повод для радости?
Хару за друга радовался. И надеялся, что и ему повезет в скором времени сняться где-нибудь… пусть даже и в образе холодного красавчика.
