Текст книги "Чужая мечта (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Но и это было не все – в часовой выпуск попал и разговор Хару с дедушкой, где он говорит о том, что их сосед тратит много воды. Звучало все вполне прилично, даже… как-то благородно. Словно Хару все устраивает, но есть одна деталь, которая немного портит его впечатление от шоу.
Финал второй серии заставил Хару удивленно переглянуться с Шэнем и Тэюном. Он окончательно перестал понимал, что творят организаторы.
Последние полторы минуты серии. Хару, Тэюн и Шэнь в своей комнате, Шэнь разбирает косметику на туалетном столике, решая, чем намажет своих приятелей. На кадрах видно, что четвертая кровать в комнате не застелена полноценно. Пустая тумбочка, нет никаких признаков, что кто-то там спит. А Шэнь перед нанесением маски заклеивает Хару царапину медицинским клеем «на всякий случай».
– Они… намекнули на драку? – удивился Тэюн.
– Судя по всему, – задумчиво ответил Хару. – Но давай об этом в спальне.
Тэюн понимающе кивнул. Многие в зале косились на них, Дэхён вообще буравил Хару ненавидящим взглядом, но близко не подходил. Поэтому они втроем максимально быстро ретировались в комнату и напрямую ввалились в ванную, даже не договариваясь ни о чем.
– В сериях было видно, кто с нами живет? – спросил Хару.
– Кажется, нет, – ответил Шэнь. – Я не уверен, что Дэхён появлялся на экране после того, как показали его выступление в первой серии.
– Списки расселения тоже не разглашали, – кивнул Тэюн.
– То есть, вроде бы людям не будет известно, что конфликт из-за воды был именно с Дэхёном? – уточнил Шэнь.
– Скорее всего – нет, – кивнул Тэюн. – Нас… нас с Хару не должны показывать в негативном свете, это договоренность организаторов шоу с актерским отделением агентства.
– Сохранение репутации? – догадался Шэнь. – Это логично для будущих актеров… Но… прямо так строго?
– Это же одно агентство, поэтому и строго, – пояснил Хару. – Сначала вложить в наше обучение деньги, а потом сделать злодеями? Слишком расточительно. Но… я не думаю, что скандал вокруг воды сделает нас злодеями… И все же…
– Это все равно не лучшая реклама, – кивнул Тэюн. – И что делать?
– А что мы можем сделать? – печально вздохнул Хару. – Остается только вести себя хорошо перед камерами и постараться не ввязываться в неприятности… особенно это актуально для меня. Мне иногда кажется, что я прибью Нобу.
Парни захихикали. Смысла дальше толкаться в ванной не было, поэтому они вернулись в спальню. Хару немного волновался. Не то, чтобы о собственной репутации, скорее… о том, что подумают бабуля с дедулей. Когда им в следующий раз дадут поговорить по телефону? Они могут беспокоиться…
Репетиции проходили в напряженной атмосфере. Солнышко-Нобу перестал сиять лживым добродушием и начал ныть. Он деланно переживал о том, что наставники теперь считают его недостаточно хорошим для дебюта, тут же – что он разочаровал зрителей. И демонстративно репетировал свои старые партии. Каждый раз, когда у него получалось (процент успеха – менее половины), он бежал к Хару и кричал:
– Слышал, слышал? У меня получилось!
Хару хотелось прикопать этого милашку где-нибудь… за сортиром. Но вряд ли Им Минсо будет участвовать в сокрытии убийства. Так что приходилось терпеть этот спектакль одного актера и практиковаться.
Наставники действительно убедили организаторов, что вступление лучше исполнить Хару, а бридж оставить Ноа. Правда, «сверху» пришло распоряжение, что тогда уж и «поджигать дождь» должен Хару. Еще была примерка костюмов. У них будут серые брюки и белые рубашки в каком-то старинном стиле – надеваются через голову, свободный покрой, у некоторых есть рюши на груди. Вариант Хару обещает был лаконичным, но подозрительно прозрачным. Под светом софитов он, кажется, будет немного «голым»… Когда он поделился опасениями с девушкой, которая выполняла примерку, она небрежно заметила, что голым он точно не будет выглядеть. А вот силуэт фигуры действительно будет хорошо видно.
Как он мог забыть? Фансервис же…
На выходных удалось снова поболтать с домашними, успокоить их, пообещать не ввязываться в драки.
Потом прошла первая большая репетиция в одном из танцевальных классов. Наставники снова нашли, к чему придраться, Нобу снова ревел Хару в плечо.
Вне репетиционного зала жизнь тоже текла своим чередом: на турниках появлялись новые люди, но исчезали через пару дней. В столовой хорошо кормили. Вечерами трейни включали телевизор в холле и смотрели дорамы, а потом обсуждали сюжет этих романтических историй, ведь больше им все равно нечем было заняться.
Накануне выступления парни из стаффа принесли огромный пакет самого разного мороженого, весьма дорогого, в пластиковых стаканчиках. Хару, Тэюн и Шэнь с огромным удовольствием съели свои порции, сидя на ступенях общежития.
Первая неделя, проведенная в общежитии, казалась чем-то сумбурным, непонятным, неприятным. Но дальше стало заметно лучше. Нобу все еще раздражал, но теперь у них всегда есть горячая вода, хорошее трехразовое питание и, что уж скрывать, у Хару еще и приятная компания собралась. Еще бы телефон вернули…
Глава 35
Экспрессия
На съемочную площадку их привезли еще утром. Запустили в зал до репетиции, дав возможность осмотреться.
Это постоянный концертный зал со стоячими местами. Здесь проводят концерты не самых крупных артистов, иногда снимают отдельные выступления для музыкальных шоу, или, как сейчас, арендуют для съемок концерта трейни.
Сцена кажется огромной. Наверное, на деле это не так, стадионные сцены точно должны быть больше. Но для Хару-Антона в памяти почему-то засели параметры сцены школьного актового зала.
За сценой – большой экран, над сценой – сложные конструкции для создания разных визуальных эффектов, перед сценой – огороженная зона для зрителей, а над зрителями – автоматические краны для камер. Масштабно.
– Я никогда не выступал… вот так, на сцене, – признался Хару.
Шэнь вздохнул:
– Я выступал… но не пел, танцевал. Ничего, справимся. Страшно только подняться сюда, потом все лишние мысли из головы вылетают.
Хару кивнул и повернулся к зрительному залу. Сейчас там пусто, стафф устанавливает ограждения. Сколько здесь будет людей? Точно больше, чем на Мёндоне. С другой стороны – на Мёндона были просто прохожие, а здесь – те, кто пришел специально ради них.
Долго стоять на сцене не получилось. Началась долгая подготовка к выступлению. Первая репетиция – в спортивной форме и жилетах с именами, чтобы операторы привыкли к их расположению, выбрали удачные ракурсы и все в таком роде. Плюс, это дает им возможность привыкнуть к сцене и звуку. Несколько прогонов подряд, чтобы все всё запомнили.
Команда Хару – они назвали ее «Skyfall», как одну из песен Адель – будет выступать последней. Поэтому им пришлось дольше всех ждать своей очереди.
На сцене подключили передатчики для ушных мониторов, выдали микрофоны, показали метки на сцене. Их делают светоотражающими, но из темного материала, чтобы они не давали лишних бликов. Метки позволяют ориентироваться на сцене – стафф отмечает середину, указывает линию, за которую нежелательно заходить, помечает люки, через которые можно поднимать артистов на сцену. От центральной прерывистой линии есть еще несколько – через метр, два и три в обе стороны. Для Хару и парней эти метки будут весьма полезны, хотя во время хореографии ориентироваться по меткам на полу особо не получается, нужно следить за остальными участниками. Но Хару все было интересно – он прежде никогда не был на профессиональной сцене.
Инструктировали их тщательно – метки, прожектора, сценические мониторы, если ушные вдруг выйдут из строя. В общем, все для безопасности новичков.
– Я – режиссер концертов этого шоу, – к Хару и парням выше худой мужчина лет сорока, – Зовите меня просто господин Пак. Давайте вместе пройдемся по вашему номеру. Здесь стойки микрофонов, крайние стоят ближе к метке, центральные – дальше. Когда будете выступать, не забудьте подстроить шаги: центральному участнику придется шагать более широко. Понятно? Хорошо. Теперь – дождь. Кто будет поджигать дождь? Хорошо, пойдем со мной вперед. Начнем с того, что воды будет немного. Видишь этот желоб на сцене? Ровно над ним – труба. Она достаточно высоко, поэтому часть воды все равно забрызгает сцену вокруг, так что ходи осторожно, не поскользнись. Окей? Идем дальше. Ты подходишь сюда, щелкаешь зажигалкой и подставляешь руку под струи воды. В зажигалке не будет бензина, так что она не может зажечься… еще не хватало сцену спалить. Зажигалку поэтому просто брось на пол, с ней ничего не будет. После того, как выбросил зажигалку – отходи. Видишь эти тонкие метки? Тебе за них. Чем меньше времени ты проведешь здесь, тем лучше. Огненный дождь будет делаться с помощью освещения, оно прямо над этим местом, поэтому ты будешь в кадре выглядеть странно, с горящей макушкой. Все понял? Хорошо, держи зажигалку. Первый прогон, без камер. Начинаем через пятнадцать! Четырнадцать, тринадцать…
Господин Пак, так и не дав Хару что-нибудь сказать, стремительно покинул сцену, а Хару побежал к своей позиции.
Инструктаж и метки на сцене были весьма кстати. Видно их, к слову, плохо. Первые разы они ошибались в построении, но к четвертому разу все стало получаться в разы лучше. Потом их начали снимать. Они выступили еще несколько раз. Каждый раз Хару бросал зажигалку на пол, а потом бодро бежал ее поднимать.
И вот, наконец, объявили пробный запуск воды. И… ее действительно мало. Не ливень, а так… легкий дождичек. Наверное, за те полторы минуты, что идет дождь, выльется ведро воды… ну, два. Но освещение выглядело круто – красные, оранжевые и желтые лампы мигали, подсвечивая струи. Похоже ли это на настоящий огонь? Не особо. Но все равно красиво. Неизвестно, как это будет выглядеть из зала, но на монтаже подправят картинку визуальными эффектами и будет у них реальный огненный дождь.
Сцену каплями забрызгивало, но вряд ли это опасно для аппаратуры, ведь современная техника не сбоит даже во время выступлений под настоящим дождем.
Через какое-то время всех покормили, выдали одежду, сделали прически и макияж. Потом был еще один прогон номеров, уже в костюмах. Хару казалось, что он устал еще до того, как вышел на сцену. В общежитии они тоже много занимаются, но там можно делать комфортные перерывы – посидеть на мягких креслах, а то и полежать. Тут же – жесткие офисные стулья, сухой воздух из кондиционера, воду можно пить только через трубочку, чтобы не испортить макияж губ.
Наконец стало известно, что людей запускают в зал. В это же время их попросили выйти через черный ход, посадили в автобусы и… объехали здание, чтобы они вошли в зал с другой стороны, как будто только приехали. Ситуация глупая, но ощущения были… странными.
Толпа стояла еще у входа в концертный зал. Множество людей пришли с плакатами, на которых были фотографии участников шоу, их имена, просто слова поддержки. И все эти люди начали оглушающе визжать, когда парни только начали выходить из автобуса. В самом концертном зале стало еще громче – трейни шли по узкому проходу между ограждений, словно в окружении фанатов.
Хару был даже немного напуган, если уж быть предельно честным. Сотни людей кричат его имя, вокруг – таблички с его фотографиями и именем, кто-то орет, что любит его, кто-то визжит «женись на мне»… абсолютнейшее безумие. Но… воодушевляющее безумие. Было немного страшно, немного неловко, но еще и чертовски приятно. Желание хорошо выступить стало особенно сильным.
Трейни вернулись в комнаты ожидания. Короткое вступление Джону как ведущего шоу – и вот на сцену начали поочередно выходить группы. Группа Шэня была третьей. Встречали их не особо громко – в группе не было супер-популярных парней – но вот во время перфоманса и после… громкие крики толпы, долгие аплодисменты. Шэнь стоял мокрый от пота, но улыбался шальной улыбкой человека, который сделал все, что мог, и теперь горд собой.
Хару и Тэюн встречали его похлопыванием по спине – обнимать мокрого Шэня не хотелось. Он, впрочем, тоже был больше рад кулеру с водой. Еще бы – столько трюков за один танец показать. Еще и рэп читать при этом. Машина просто, Хару бы умер еще на вступлении.
Группа Тэюна в очереди седьмая, но на победу они вряд ли могут претендовать. Вроде все неплохо, но Тэюн, не будучи центром группы, привлекал больше всего внимания. Как Хару помнил, суровые рэперы просто постоянно грызлись, несколько раз меняли партии, поэтому не все смогли исполнить номер чисто.
И вот, наконец, десятая группа выходит на сцену, поэтому одиннадцатой пора вставать и готовиться к выступлению. Передатчики, микрофоны, еще раз разогреть голоса, в десятый раз проверить шнурки… У Нобу на шее огромный белый бант, что лишь усиливает ассоциации с куклой. Сонуну досталась рубашка с таким количеством оборок, что он немного похож на пиньяту – ударь битой и посыпятся конфетки. А у Ноа разрез только что не до пупа. По сравнению с ними Хару еще прилично выглядит. Хотя и у него вырез на рубашке несколько смущает. Стилисты булавками закалывали мягкий воротник, чтобы гарантированно открыть ключицы. Хару нанесли какое-то средство для эффекта мокрых волос, сам он бледный, губы накрасили чем-то достаточно темным, еще эта рубашка… Действительно – вампир.
У выхода на сцену стояли Джону и учитель Мин, они подбадривали всех, кто выходит к зрителям.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Самое страшное – подняться на сцену. Дальше просто делайте то, что хорошо умеете.
– Постарайтесь на забыть про эмоции, – напомнила учитель Мин. – Хару, ты волшебно выглядишь…
Хару рассеянно посмотрел на себя и иронично хмыкнул: «Если это волшебная сказка, то в ней все умрут» – намекая на слишком стойкие ассоциации с вампиром.
Учитель Мин расхохоталась. В наушнике послышалась команда о готовности. Предыдущая группа вышла, они зашли.
Когда Хару появился из-за кулис, крики толпы переросли в ультразвук. Ушные мониторы оказались весьма кстати. Стафф вынес стойки для микрофонов, расставил на нужных точках, Хару и остальные заняли свои позиции.
– Готовность – пятнадцать! – прозвучал в наушниках голос режиссера концерта.
Свет погас. Хару прикрыл глаза и под отчет режиссера настраивался на нужные эмоции. Эта песня о болезненном расставании. Неважно, насколько ты крут и красив, тебя все равно могут обмануть, бросить. Вот и ему так не повезло.
– Один, – прозвучал голос режиссера.
Хару открыл глаза на пару мгновений позже, чем их осветили лучи прожектора. Первые ноты фортепиано, тихий звук метронома в наушниках… время начинать.
– Я уронил свое сердце. И, когда оно упало, ты забрала его себе. Было темно, и меня бы не было, если бы ты не поцеловала меня и не спасла этим.
Хару старался петь нежно, как будто с теплом вспоминая прошлые отношения. В зале стало очень тихо. Его слова подхватил Аньцзэ, потом начали петь другие. Они стояли в лучах отдельных прожекторов до прехоруса, потом вытащили микрофоны и зашагали вперед.
[*Прехорус – момент между куплетом и припевом. Его нередко считают частью припева, но это не совсем так, потому что он отличается по темпу от остальной песни, обычно его стараются сделать таким, чтобы к припеву возросло напряжение.*]
В песне постепенно повышался накал, мелодия становилась все громче, пение – все более надрывным. Во время второго припева пошел дождь, а сразу после Хару вышел вперед, крутанул колесико зажигалки, «поджег» редкие капли дождя, слегка замочив руку… и тут начался бридж. Самое сложное исполняет Ноа, Хару и Сунан просто подхватывают некоторые строчки, делают эндлибы. Но это сложно. Особенно, когда нужно делать вид, что ты очень, очень, очень сильно страдаешь, но при этом продолжаешь контролировать голос, чтобы драматические срывы в фальцет были контролируемыми и красивыми и не выглядели писком задушенной мышки.
Судя по громовым аплодисментам, номер получился отличным. Хару стоял точно на метке середины сцены. Опустошенный эмоциями, которые он сам на себя примерил, уставший после репетиций, но почему-то счастливый. Просто улыбаться сил уже не было.
* * *
Минсо сидела в помещении режиссера. Она пустым взглядом смотрела на экран и пораженно качала головой.
– Что, хороший вампирчик? – весело спросил Ханбин.
– Я буду юлить, угрожать, шантажировать и давать взятки, но он на актерское не вернется, даже если не сможет танцевать и вылетит до финала. Будет баллады петь, – уверенно сказала Минсо.
Ханбин заржал. Он так радовался, словно хорошее выступление Хару было его собственной заслугой… С другой стороны – это же он их нашел.
Минсо же действительно была поражена. Она знала, что нередко яркие на сцене люди в жизни оказываются достаточно блеклыми. Но тут… откуда что взялось? В жизни – язвительная ледышка, шипит рассерженным котом на любой внешний раздражитель, а на сцене… просто другой человек. Эмоциональный, раскованный, экспрессивный. Из-за этого появляется жуткое желание понять, как эта система у него работает. Нужно доставать это почаще, Минсо такое очень надо.
– Завтра у них выходной? – уточнила Минсо.
Ханбин кивнул:
– Да, новую миссию озвучат в субботу. Но вечером они будут смотреть третий выпуск.
– В этом отеле есть что-то вроде отдельного кабинета?
Ханбин немного удивленно на нее посмотрел:
– Зачем тебе?
– Хочу понять, что творит вот этот… принц. Что ты так смотришь на меня? И сам ведь понимаешь, что обратно в коробку такое уже не запихнешь. Если он реально готов работать и дебютировать, мы бы в него вложились.
Ханбин задумчиво кивнул:
– Ты права. В отеле почти нет свободных помещений, и так комнат для практик не хватает… но есть в съемочном павильоне. Там мой рабочий кабинет, можете поговорить там.
Минсо кивнула. На экране все еще продолжали показывать зрительский зал – там началось голосование за лучшее выступление. Завтра вечером выложат смонтированный выпуск, куда включат только половину выступлений. Вместе с этим – все семьдесят семь фанкамов. Именно по фанкамам зрители и будут оценивать конкурсантов.
[*Фанкам – это видео с фокусом на определенном участнике. Иногда это делают операторы – сами прослеживают перемещение одного человека на сцене. Иногда это съемка всей сцены, из которой потом искусственный интеллект вырезает кусочек с нужным человеком. Первоначально фанкамы снимали фанаты, на телефон и из зала. Делали это и потому что определенный мембер группы им нравится больше остальных, и чтобы лучше рассмотреть танцевальные движения. Сейчас фанкамы записывают сами телестудии и публикуют на своих страницах. *]
Минсо думала о том, что впервые ей кажется, что фанкам вокалиста привлечет больше внимания, чем съемки танцоров.
– Попроси наставников, чтобы Хару и Ли Шэнь гарантировано вошли в состав главных позиций, – обратилась она к Ханбину.
– Да там и так все понятно, – хмыкнул Ханбин. – Но ладно, я сейчас передам. Что-то еще?
– Этого парня, который Хару пытался ударить… исключить.
Ханбин кивнул:
– Согласен, он проблемный. Насколько я знаю, у него и в новой комнате отношения с соседями просто ужасные. Показывать в выпуске, что одной из причин его отчисления является его поведение?
– Нет. Сделаем намеком, как и до этого. Пусть назовут причины исключения всех трейни, а его просто исключат, без объяснения причин. Пусть для зрителей это будет вопросом без точного ответа.
После публикации второй серии, где вставили момент с «ранением» Хару, в социальных сетях очень много обсуждали этот момент. Одни говорили, что он мог поцарапаться где угодно. Другие – что кто-то его ударил. О том, что их сосед съехал, догадались все. Мнения о причине разделились – кто-то считал, что Хару его «выдавил» из комнаты, кто-то – что этот неизвестный парень переселился по решению организаторов. Некоторое количества хейта на Хару лилось, конечно. Но… вот где прелесть отсутствия телефонов у трейни: можно не заботится о моральном состоянии парня, ведь он не знает о том, что пишут в сети. К тому же, менее популярным он не стал. Скорее даже, наоборот.
Глава 36
Особое отношение
Команда Хару выиграла тысячу бонусных баллов от зрителей, что для самого Хару стало огромной неожиданностью. Но, скорее всего, причиной победы стало то, что они выступали последними и лучше запомнились зрителям. Причем группу Хару поставили в конец только из-за использования воды – чтобы минимизировать риски во время танца. Но… зрителям они запомнились больше остальных и теперь все участники в безопасности: никого из группы Хару не отчислят.
Сразу со съемочной площадки их повезли обратно в общежитие. В автобусе проводили инструктаж. После возвращения у них будет час на то, чтобы быстро принять душ, привести себя в порядок, переодеться в «школьную форму» и прийти в ангар съемочного павильона. За это время наставники сделают свой выбор, определят главные позиции и исключат семь человек.
Прошел уже месяц, как Хару и Тэюну делали перманентную завивку, благодаря которой можно не укладывать волосы по утрам – они сами ложатся, как нужно. За это время вся волшебная химия с волос смылась и после душа Хару опять был похож на мокрого кота. Укладывать волосы он не умел. Высушил, расчесал, спустился вниз. Его поймала девушка-стилист и прямо в коридоре, руками и лаком, уложила ему волосы, попутно ворча себе под нос, что такая прическа способна испортить даже его божественную красоту. Чтобы добрая нуна смогла сделать из него что-то приличное, Хару пять минут стоял, расставив ноги на максимально широкое расстояние, потому что девушка ростом была ему по плечо.
Собрали всех в знакомом зале. Парни расселись в произвольном порядке и сначала около сорока минут слушали качественный и весьма полезный «разбор полетов». Все это – вне камер. Наставники подробно объяснили им, что было плохо, а что хорошо. На самом деле, для Хару это было одним из лучших способов обучения. Им на их же примерах показывали самые частые ошибки на сцене. Вроде того, что смотреть наверх – очень плохая идея, в записи будешь выглядеть так, будто из тебя бесов изгоняют. Но чаще, конечно, наставники обращали внимание на ошибки в исполнении и построении на сцене, а еще много говорили о сценическом присутствии.
– Если мы сейчас будем оценивать сценическое присутствие, то победителем будет Хару, – уверенно сказала Минджи. – Вот включите их выступление. С первых секунд. Он еще не запел, он просто глаза открыл, а это уже смотрелось так, будто он сейчас расскажет трогательную историю о любви.
Хару смущенно поежился. Но… на экране реально выглядел… другим человеком. Не слабым, а скорее… сломленным? Наверное, из него все же получился бы хороший драматический актер, потому что он сам не ожидал, что может так легко передать эмоции через выражение лица, позу и взгляд.
– Он не один хорошо проявил себя, – уверенно добавила учитель Мин. – Ноа и Сонун пели достаточно эмоционально, а в финале ваше сценическое присутствие выглядело особенно хорошо. Единственное… Ноа, твой обалдевший взгляд в сторону Хару во время вступления не остался незамеченным.
Хару непонимающе посмотрел на Ноа, сидевшего относительно недалеко. Тот жутко смутился. Парни вокруг начали смеяться. Тэюн пояснил Хару:
– Когда ты запел, Ноа посмотрел на тебя так, будто чайник заговорил. А ему для этого пришлось даже повернуться к тебе, между прочим.
Хару немного нервно хихикнул. Да уж, он, кажется, удивил всех эмоциональностью. На тренировках он так не пел, разумеется. Постоянно делать вид, что тебе плохо из-за расставания, которого не было – так и свихнуться можно.
– Я очень доволен выступление Хару, – добавил Джону. – Честно говоря, я немного сомневался в тебе. Благодаря внешним данным тебе авансом давали много возможностей и я находил это несправедливым, но сегодня ты доказал, что заслуживаешь и зрительских голосов, и заступничества других наставников.
Хару встал со стула и очень низко поклонился наставникам. Он сам все еще не был уверен, что заслуживает особого отношения. Без помощи Ноа он бы ни за что не смог проработать технику исполнения. А еще ему повезло, что в номере нет хореографии.
– Ладно, давайте уже перейдем к записи, – кивнул Джону. – Режиссер! Мы закончили разбор выступлений, можно начинать.
На площадку тут же выбежали люди из стаффа – подправили прически и макияж наставникам, расставили их в кадре, Пак Ханбин что-то объяснял Джону, наставники немного раздраженно кивали.
Наконец, все было готово.
– Я волнуюсь, – вздохнул Шэнь. – Вдруг меня не сделают главным танцором?
– После того, что ты устроил на сцене? – искренне удивился Хару.
– Достойных кандидатов слишком много…
Ответить ему Хару ничего не успел – прозвучал сигнал начала съемки. Какое-то время потратили на то, чтобы красиво снять наставников, крупные планы некоторых трейни, а потом уже была «вступительная» речь Джону.
– Сейчас лучшие вокалисты, рэперы и танцоры получат отличительные знаки, – сказал Джону, поприветствовав зрителей и конкурсантов, – Значок вы будете носить на лацкане пиджака, а завтра получите футболки особого образца, чтобы самые талантливые трейни всегда выделялись. Начнем с вокалистов.
Это было похоже на какую-то церемонию вручения аттестатов или медалей. Джону называл имена, трейни по одному выходили, кланялись наставникам, получали от них объяснения – за что такая честь, потом брали со стола маленький золотистый значок и уходили.
Первым пошел Ли Минки, что неудивительно – он лучший вокалист на шоу, это отметили все наставники. Вторым стал Хару.
– Мы все знали, что ты хорошо поешь, но сегодняшнее выступление показало, что мы не знали всех твоих способностей. За короткий срок ты научился очень многому как вокалист, – сказала учитель Мин.
– И мы все были удивлены тому, как эмоционально ты передал смысл песни, – добавила Минджи.
Хару поклонился наставникам, забрал свой значок и вернулся на свое место. Шэнь приколол ему на лацкан пиджака букву «V».
После него вызвали Ноа, потом парня, который был в группе с Ли Минки, потом пошел Сонун. За этих двоих Хару был искренне рад – они заслужили свои значки больше, чем сам Хару, ведь без них он бы не смог подготовить номер настолько хорошо.
Среди рэперов Хару никого толком не знал, кроме своего «друга по турникам» – Пак Чанмин стал пятым обладателем нашивки главного рэпера.
Танцоров ждали в напряжении. Было видно, насколько сильно волнуется Шэнь – для него это было действительно важно. Значки раздавали в особом порядке – от самого достойного к самым спорным кандидатам. Поэтому быть вызванным в первых рядах – особенно почетно.
– Танцоры, – наконец сказал Джону. – Это было самым сложным, потому что достойных кандидатов слишком много. Нам было сложно отобрать десять человек, но еще сложнее – выбрать самых лучших. Первое и второе место практически равнозначны по умению, но в итоге мы решили, что Ли Шэнь достоин этой отметки больше.
Шэнь сразу встать не смог. Он на несколько секунд уткнулся себе в колени, пряча лицо от камер. Хару потрепал его по плечу, улыбаясь от уха до уха. К наставникам Шэнь потом практически бежал.
– На шоу собралось немало опытных танцоров, – сказала женщина-хореограф. – Ли Шэнь выделялся на их фоне умением делать акробатические трюки. Для к-поп группы это не так уж важно, поэтому до этого мы не выделяли тебя.
– Последние дни показали, что ты не только хороший танцор. Ты прекрасно готовил отстающих в своей группе, следил за общей синхронностью и проявил себя не только как танцор, но и как хореограф, – добавил мужчина-хореограф.
– Кроме того, – добавила Минджи, – ты был стабилен во время исполнения, не жалел сил для красивого номера и перетягивал на себя все внимание не только в те моменты, когда делал какие-то трюки.
Шэнь поклонился наставникам и забрал значок с буквой «D». Теперь уже Хару помог ему прицепить этот знак отличия на пиджак.
– Теперь я вам завидую, – вздохнул Тэюн, – понацепляли на себя золотых украшений, а я тут такой… скучный сижу.
– Не комплексуй, – ответил Хару. – Они просто не смогли оценить все твое очарование. Ты его еще не проявил в полной мере.
– Звучит так, будто ты меня жалеешь, – Тэюн шутливо толкнул Хару в бок. – Но лучше жалей меня пачкой печенек. С шоколадной крошкой.
– Они закончились в автомате, – флегматично заметил Хару.
– Прояви изобретательность, – посоветовал Тэюн, – Я уже понял, что ты можешь быть очень обаятельным, когда тебе это нужно… намекни кому-нибудь, что запасы этого печенья нужно пополнить…
Они разговаривали шепотом, пока второй обладатель позиции главного танцора шел на сцену. Потом пришлось замолчать.
Когда с приятными объявлениями закончили, настал самый эмоциональный момент – исключение. Уберут всего-то семь человек, причем, выбор наставников основан на уровне способностей и умении показать эти способности, но волнуются все равно все.
Джону не стал перечислять всех, кто остается, он называл только отчисленных. Они выходили по одному, наставники объясняли причину исключения. Так было со всеми, кроме Дэхена, соседа-водолея. Его просто назвали по имени и никак не объяснили причину исключения.
Но все и так всё поняли: за попытку драки. Говорят, его сразу не убрали с проекта только потому, что никто не хотел заморачиваться с переделкой партий и объяснять фанатам, почему один из трейни исчез.
Многие отчисленные плакали. Они обнимались с теми, кто успел стать им близок, но для Хару они были малознакомыми людьми. Поэтому он просто печально наблюдал за прощанием.
На выходе всем трейни с золотыми значками вручили пакеты с футболками. В комнате Хару и Шэнь их развернули – они почти такие же, как старые, серые с зелеными вставками. Но теперь границы между цветов подчеркнули золотистыми линиями, а на груди появились маленькие золотые буковки позиций.
Следующий день будет выходным, вечером они соберутся, чтобы посмотреть выпуск шоу. Хару планировал выспаться и поболтать с родными. Ну, и, возможно, потанцевать с Шэнем.
Но у жизни были другие планы на его счет.
Сразу после завтрака к Хару подошел парень из стаффа и передал ему, что до обеда ему нужно будет прийти к продюсеру шоу, точное время скажут позднее. Это чтобы он не бежал заниматься на турниках или не лег спать. Утро сразу перестало быть добрым, потому что он как раз хотел поспать пару часиков.
Но, в итоге, долго ждать ему не пришлось – минут через сорок его попросили пройти в съемочный павильон. Провели в дальнюю часть ангара, где были оборудованы технические помещения персонала. Здесь, в отличие от гримерок трейни, было гораздо уютнее. Особенно – в кабинете продюсера Пак Ханбина (это было написано на табличке на двери).
– Здравствуйте, – Хару низко поклонился Им Минсо, когда вошел в кабинет.
