Текст книги "Чужая мечта (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Хару и Тэюн снова переглянулись – кажется, скоро они реально начнут мысли друг друга по глазам считывать. Подписываться на подобное все еще не хотелось. Но госпожа Им обставляла все так, что отказаться… страшно.
– Я понимаю, что это очень важное решение, но у нас действительно мало времени до начала съемок, поэтому я не могу дать вам много времени на раздумье. Давайте так – вы посидите в соседнем конференц-зале, почитаете типовые контракты и те, которые мы приготовили специально для вас, потом мы обговорим условия, которые вы считаете важными для нашего с вами сотрудничества. Хорошо?
– Мне нужен мой дедушка, – решительно сказал Хару.
– Дедушка? – удивилась госпожа Им.
– Да. Он поможет нам с контрактами. Кроме того, мы еще не можем ничего подписывать без согласия родителей.
– Насчет последнего – нет, можете без них. Для заключения долгосрочного контракта предпочитают подстраховываться разрешением родителей, но для участия в шоу достаточно подписи того, кому есть шестнадцать лет. Там нет ничего, для чего нужно разрешение родителей. А насчет дедушки… Он сможет сюда приехать? Я могу выслать за ним машину.
– Он не работает, – осторожно ответил Хару. – Я могу позвонить ему.
– Звони, – сказала госпожа Юн, – Я же должна знать, куда посылать автомобиль.
Хару под ее внимательным взглядом позвонил дедуле, коротко поинтересовался его здоровьем и попросил приехать на телестудию.
– Опять куда-то вляпался из-за своей симпатичной мордашки? – с иронией в голосе спросил дедуля.
Динамики телефона громкие, поэтому госпожа Юн точно услышала эту фразу – у нее даже дрогнули губы, как будто она хотела улыбнуться, но не смогла себе это позволить.
– Да, типа того, – вздохнул Хару.
– Хорошо, пусть присылают машину. Но пока бабушка Хару не отгладит мои брюки, я из дома не выйду!
– Мы подождем, – едва скрывая улыбку, ответил Хару.
Он закончил разговор, назвал адрес уже не госпоже Юн, а секретарю Ли. Затем Хару и Тэюна проводили в пустой конференц-зал по соседству, а секретарь Ли поехал за дедушкой Хару. Как раз, пока доедет, бабуля отгладит дедушкин костюм.
Глава 18
База
Пока ждали дедулю, Хару успел раза три перечитать контракт. Ему не нравился главный пункт: если ты соглашаешься участвовать в шоу, то ты соглашаешься и дебютировать в группе. Ну, если тебя выберут, конечно. Все уже по-взрослому, никаких договоров о неконкуренции, как было в контракте актеров-трейни: в случае, если ты отказываешься дебютировать, ты должен выплатить неустойку в одну семьдесят седьмую от всех затрат на шоу. Затраты на шоу наверняка колоссальные, так что такие выплаты ни Хару, ни Тэюну не по карману.
– Нас могут выбрать? – тихо спросил Хару.
Сам он мало что понимал в корейском телевидении. Про шоу на выживание знал ровно то, что улавливал из разговоров одноклассников: общий принцип понятен, детали неинтересны. А вот Тэюн часто смотрит такое, он в современной корейской музыке разбирается получше Хару.
– Не знаю, – вздохнул Тэюн. – Вообще, вокал – не самый ценный навык для зрителей. Они, конечно, могут ругать безголосых артистов, но мерч красивых танцоров распродается быстрее.
– А красивые вокалисты в пролете? – хмыкнул Хару.
– Не уверен. Я же не большой знаток к-попа, слушаю не так уж много групп, и там обычно самые популярные парни поют так себе. Но… Я уже понял, почему ты бесишься, когда тебе говорят комплименты, но сейчас скажу то же самое…
– Я понял, – мрачно вздохнул Хару. – Могут зрительским голосованием протащить по всем турам просто за красивые глаза и длинные ноги. Ну ладно, я вечно всем недоволен, особенно, если это «все» происходит внезапно. А что ты думаешь о возможности стать айдолом?
Тэюн искренне удивился:
– Я? Айдолом? Тебя-то хотя бы за внешность протащат, а меня за что?
– Ноги у тебя тоже длинные, – пожал плечами Хару. – Хорошо выглядишь, хорошо поешь… А главное…
Хару оглянулся по сторонам и немного наклонился к Тэюну, максимально понизив голос:
– Судя по всему, мы им очень нужны, так что можно поторговаться.
Хару отодвинулся, а Тэюн посмотрел на него удивленно:
– Ты хочешь поставить условие продюсеру?
– Дедуля точно попробует, – пожал плечами Хару. – Три года пения и танцев… в общем, не то, как я бы хотел провести свою юность, но, наверное, так реально можно заработать. Но я на это согласен только в том случае, если тебе это нужно.
– Серьезно? То есть, если я скажу, что мне нравилось петь и я хотел бы делать это и дальше – ты согласишься не просто мрачно фланировать мимо камер, а пытаться пробиться в финал?
Хару улыбнулся с легкой печалью. Вот ведь как бывает. Вроде дружат с детства, вроде никаких тайн, вроде друг за другом и в огонь, и в воду… но на деле именно Тэюн обычно подстраивался под Хару. Хару более категоричен, он не то, чтобы не шел на уступки, скорее… Не успевал подумать о компромиссе, потому что Тэюн «жертвовал» собой первым.
Знал ли Хару, что Тэюну нравится петь? В глубине души – да, знал. Но гнал от себя эти мысли, потому что ничего не мог поделать с фаворитизмом учителя вокального кружка. Точнее – боялся пытаться. Ничего ужасного в этом даже нынешний Хару не видел: в тринадцать лет, будучи спокойным, домашним ребенком, перечить учителю и рушить вековые устои корейской культуры… тут нужно обладать совершенно другим складом характера. Хару тогда предложил создать рок-группу, потому что хотел заниматься с другом тем, что тому нравится. Тогда ничего не вышло, потому что они вообще слабо представляли, что нужно делать. Но сейчас…
Хару ведь реально не так уж важно, чем он будет заниматься. Лезть в музыкальную индустрию – страшно. Он почти ничего не знает о к-поп, имеет весьма смутное представление о том, чем занимаются айдолы. Но знает, что айдол – это не то же самое, что поп-певец.
– Ты действительно хочешь стать айдолом? – еще раз спросил Хару.
– Не уверен, – вздохнул Тэюн. – Мне нравится петь, понравилось с тобой выступать на Мёндон, но… айдол – не то же самое.
– Но ты бы попробовал? – уточнил Хару. – Мы ведь можем банально вылететь во втором-третьем туре. Мы даже не знаем, какие задания для стажеров будут в шоу.
Тэюн задумчиво кивнул:
– Я бы хотел попробовать. Знаешь еще, почему? Мы же, когда шли на прослушивание как актеры, вообще не понимали, что нас ждет и надо ли оно нам. Вдруг и это предложение станет началом чего-то большего. Даже если не пройдем далеко – наберем популярность.
– Я не умею… халтурить. Меня это бесит.
– Знаю, – широко улыбнулся Тэюн. – Будешь ворчать, но работать. Но я за то, чтобы попробовать. Как минимум – это интересно. Думаю, я вылечу на втором отсеве, а ты – в полуфинале, когда бы он ни был.
Хару улыбнулся. Значит, будут пробовать. Не то, чтобы у них реально был шанс отказаться от участия, не испортив отношения с явно влиятельным продюсером, но… желание Тэюна сделало это согласие уже не таким печальным.
Дедуля приехал только через полчаса. Зайдя в конференц-зал, он едко поинтересовался, куда это они опять вляпались, после этого долго читал контракты, потом выслушал их мнение.
– Вы знаете, кто такая Им Минсо? – тихо спросил дедуля.
Хару и Тэюн отрицательно помотали головой.
– Я не знаю, какой она продюсер, но человек точно влиятельный. Ее отец – архитектор, старший брат – поэт и фотограф, а ее университетский выпуск дизайнеров называют звездным. Среди ее бывших однокурсников – известные дизайнеры, редакторы модных журналов, писатели, просто богатые и обеспеченные люди. Вы оба правы в том, что отказывать такой женщине – опасно для карьеры. Но и ставить условия ей… силенок у нас маловато. Давайте сразу определим, какие гарантии для вас обязательны, какие – желательны, какие – хотелось бы, но переживете и без них.
– Либо вдвоем, либо никак, – сразу ответил Хару. – Если мы не дебютируем вместе, то не дебютируем совсем.
Дедуля перевел взгляд с Хару на Тэюна и обратно:
– Айгу-у… реально один мозг на двоих… надеюсь, вы хотя бы жениться будете не в один день.
Хару виновато улыбнулся. Наверное, это звучит глупо. Но для него это почему-то реально важно. Один он на такое не согласен, а вместе с Тэюном ему ничего не страшно.
Есть у дедули замечательное качество, за которое его невозможно не уважать. Он позволяет Хару самостоятельно решать, как тот будет жить. При этом… действительно помогает, а не указывает. Заметно, что ему не нравится, что его внук пошел в индустрию развлечений. Он явно хотел бы для Хару другой жизни. Но вместо скандалов и упреков – которые, кстати, Хару услышал от собственного отца, когда стал трейни-актером – дедушка просто помогает Хару пройти этот этап жизни с наименьшими потерями. Немного пошутить над ним, выразить вслух свое недовольство – это он все еще может. Но все это без злобы и оскорблений.
Так и сейчас – пусть он и не был в восторге от участия внука в шоу для айдолов, пусть и не верит в успех, но выслушал Хару и Тэюна, предложил кое-что, обсудил все с ними.
Вскоре их пригласили в кабинет госпожи Им, чтобы все обсудить.
– Мне кажется, я вас где-то видела, – чуть нахмурилась женщина.
– Иногда Сеул кажется большой деревней, – вежливо улыбнулся дедуля, – Но я не думаю, что мы знакомы.
Госпожа Им задумчиво кивнула, но смотрела на дедушку с легким подозрением. У дедули остались некоторые старые знакомые. Иногда он надевает приличный костюм и едет в гости. Часто вместе с бабушкой. Они приезжают немного выпившие и грустные. Не расстроенные, скорее… похоже, им тяжело видеться со старыми друзьями, которые живут гораздо богаче. Насколько Хару знает, у дедули всего двое таких старых друзей, которые не отвернулись от него после потери бизнеса. Сейчас возникли мысли, что госпожа Им может быть знакома с этими друзьями дедули.
– Итак, что вы решили насчет участия в шоу? Вы же поможете мне? – спросила госпожа Ин.
– У мальчиков есть некоторые… предложения, – улыбнулся дедушка. – Гарантии на случай, если они не вылетят в первых турах и продержатся до дебюта.
– Вот как? Ничего не обещаю, но выслушаю с интересом, – усмехнулась госпожа Ин.
– Они хотят, чтобы в контракте был пункт: либо дебютируют вместе, либо никто.
Такого госпожа Ин явно не ожидала. Она с явным удивлением переводила взгляд с дедули на Хару, а потом на Тэюна – кажется, пыталась понять, не шутят ли они.
– Дебютировать вдвоем? – удивленно уточнила она.
– Вы сами говорили, что шансы на то, что мы протянем долго, крайне малы, – сказал Хару. – И мы готовы провести пару месяцев на тренировках, будем расценивать это… актерской игрой в айдолов. Но мы не готовы становиться айдолами по отдельности.
– И как вы предлагаете мне это сделать? Мухлежа на шоу не будет, мы уже подписали все соглашения со сторонней организацией, – ответила она. – Если вы оба дойдете до финала, то да – я смогу добавить второго решением продюсерского состава. Но если один вылетит раньше, а второй пройдет до конца…
– Мы все понимаем, как устроены шоу на выживание, – осторожно заговорил Тэюн. – Люди голосуют за тех, чья история интересна, кого показывают больше, кого чаще хвалят судьи… кому достаются лучшие партии и костюмы. И здесь вы можете манипулировать зрителями, продюсеры даже не особо-то скрывают этот факт.
– Если кто-то вылетает из-за решения зрителей, то у второго должен быть шанс вылететь следом, не нарушая условия контракта, – дополнил дедушка. – Заболеть, например.
Госпожа Им откинулась на спинку своего стула и удивленно покачала головой. Она словно все еще не могла осознать, насколько странные условия ей ставят.
– Получается, вам нужна гарантия, что контракт можно разорвать и уйти по выдуманной причине без неустойки, если один из мальчиков не пройдет голосование? – уточнила она.
– Именно, – ответил дедушка. – И, если оба каким-то волшебным образом дотянут до финала и одного выберут зрители, то второй будет выбран продюсерским составом. По сути, вы ничего не теряете, ведь сами говорите, что у парней очень низкие шансы продержаться дольше пары эпизодов. А если с самого начала разыгрывать карту «они вместе и друг за друга в огонь, и в воду», то у вас будет еще и интересный сюжетный ход – насколько я знаю, тему преданной дружбы на подобных шоу еще не использовали.
Госпожа Им молчала. Хару это немного нервировало, но дедуля был совершенно невозмутим. Кажется, он просто ждал, пока женщина обдумает это предложение.
– Хорошо, – сказала она где-то через две-три минуты молчания. – Это все, что вы хотите? Или у вас есть еще требования?
Последний вопрос прозвучал с легкой иронией.
– Самое банальное, – улыбнулся дедушка, – Гарантия сохранения положительной репутации. Не давать мальчикам ролей плохих парней.
– Ну, на это я легко соглашусь… потому что их начальство уже выдвинуло такое же требование. Я понимаю, что они потом должны вернуться к актерской карьере без потери положительного имиджа. Я сейчас позвоню юристу, он дополнит контракт.
– Можете пригласить его сюда, – с улыбкой добавил дедуля, – Чтобы не пришлось потом переписывать неточно сформулированные условия.
Госпожа Им удивленно покачала головой и спросила:
– Чем вы занимаетесь? Мне все же кажется, что я вас знаю.
– Могу точно сказать, что мы никогда не работали вместе, ведь последние восемнадцать лет вся моя жизнь крутится вокруг внуков.
Госпожа Им еще раз с подозрением посмотрела на дедулю, а потом подошла к своему столу и вызвала адвоката.
Новый контракт закончили минут за пятнадцать, дедуля попросил еще и изменить формулировку некоторых пунктов на более четкую, чтобы их было сложно трактовать двояко. Теперь на него с подозрением смотрела не только госпожа Им, но и адвокат телестудии.
Но в итоге все было готово, Хару и Тэюн подписали контракты и дополнительные соглашения о неразглашении, и только потом их всех отпустили. В этот раз их не вез секретарь Ли, они ехали на такси – услуги оплатила телестудия. Дедулю довезли до дома, Хару и Тэюна привезли в их агентство… и тут же потащили на этаж к трейни-айдолам.
От New Wave на шоу идут пятеро парней. Есть еще два трейни, но они слишком малы – одному только исполнилось четырнадцать, второму будет через несколько месяцев. Попытаться вписать Хару и Тэюна в выступление пятерки хороших танцоров – занятие бесполезное, это все понимали. Поэтому было принято решение, что выступят они так же, как выступали на Мёндоне – с гитарами. Заодно шоу будет выглядеть динамичнее.
План тренировок им готовила, разумеется, госпожа Хван, начальник TD агентства.
– Об отдыхе придется забыть, – сурово подытожила госпожа Хван, – Мы не можем отправить вас под камеры совсем без умений, так что вам придется за неделю освоить базовый курс хореографии. Стоит ли говорить, что обычно его изучают месяц?
Хару устало вздохнул: шикарно. Танцы.
– И, как я понимаю, вы вообще не умеете работать с аппаратурой, так что этим тоже придется заняться… Сегодня я просто не смогу уже мобилизовать всех учителей для вашей подготовки, так что танцы останутся на завтра… Давайте тогда обговорим выступление. Учитель Мин вроде должна быть на месте…
Учителем Мин оказался преподаватель вокала. В этом здании занимаются только подготовкой трейни, поэтому за месяц Хару и Тэюн так или иначе узнали всех учителей, даже если те ничего у них не вели. Учитель Мин всегда привлекала их внимание. Просто она делала пластику носа и он выглядит жутковато, как у Майкла Джексона в последние годы его жизни. Но, не считая неудачной пластики, выглядит она хорошо, ей сложно дать больше тридцати, но она вроде бы старше.
Учитель Мин проверила их способности как вокалистов. И была под большим впечатлением от Хару и того, как легко он берет высокие ноты. Но на этом ее восхищение закончилось. Да, они оба умеют петь. И умеют правильно дышать. Но они не умеют петь в движении, просто потому что их никогда этому не учили. Плюс к этому – ноль познаний о вокальных техниках. Учитель Мин посчитала, что умение петь во время танца сейчас важнее, поэтому дала несколько упражнений для стабилизации вокала.
Как понял Хару, большая часть трейни стабилизируют вокал самым банальным образом – бегают и поют. Да, это, скорее, навык. Но это не значит, что здесь нет каких-то хитростей. Учитель Мин коротко, на запись, объяснила им принцип вокальной поддержки и как ее развивать (через дыхание и фокус на мышцах пресса и поясницы), показала несколько простых упражнений, которые они должны будут делать дома самостоятельно. Рассказала о технике безопасности для начинающих вокалистов – как хорошо разогревать голос, сколько можно петь. Некоторую информацию Хару и Тэюн и так знали – вокальный кружок, плюс немного изучали информацию в интернете, когда готовились петь на Мёндоне, но были и новые знания.
И только после всех этих обсуждений учитель Мин приступила к выбору песни. Гитар с собой не было, поэтому сосредоточились на самом вокале. Решили исполнять «Shoot Me» группы Day6, которую Хару и Тэюн хорошо знают. Немного изменили распределение строк, потому что Тэюну нужно больше петь.
К вечеру пришел учитель танцев. И три с половиной часа гонял их по танцевальному залу, заставляя отрабатывать базовые упражнения.
– Мышечная боль снимается ледовыми компрессами, – сказал учитель Ким, когда на часах было уже десять вечера, – Заморозьте больше льда, с утра он вам пригодится. Учиться будете, несмотря на боль, потому что другого выбора нет. Если не закончите изучение базы, то в первом туре вам будет очень сложно выучить хореографию, а там возиться с вами некому. Так что готовьте лед, обезболивающие пластыри и эластичные бинты.
Последнее он сказал без улыбки и весьма мрачно. Хару даже поежился. Ему вообще-то уже было больно. Да, они занимались на турниках, но это не то же самое, что полчаса делать волну всем телом. Пресс и ягодицы уже болели, а что будет завтра?
– Бабуль, – позвонил Хару еще в то время, когда он с Тэюном устало ехали в лифте. – Приготовь мне льда, пожалуйста. Да, можно прямо целыми пакетами, мне не пить, а прикладывать к телу.
Тэюн, посмотрев на Хару, позвонил маме с этой же просьбой. Кажется, неделя будет сложной.
Глава 19
На твоей стороне
С утра у Хару болело все тело. Он едва встал с постели, даже завтрак был не в радость. Когда на улице встретился с Тэюном, тот выглядел немногим лучше.
– Мне казалось, что тебе должно было быть легче, – признался Хару, – Но ты выглядишь так же ужасно, как и я.
– Почему мне должно было быть легче? – удивился тот.
– Какой у тебя дан по тхэквондо? – с легкой иронией спросил Хару. – Твоя физическая подготовка должна быть лучше, чем у меня.
– У меня болят мышцы, о существовании которых я раньше и не подозревал, – признался Тэюн. – А еще я плохо спал. Мне всю ночь снился бредовый сон, как будто мы с тобой живем под водой и спасаемся от акул, уплывая с помощью этой дурацкой «волны всем телом».
Тэюн даже замер на мгновение, чтобы показать это движение. Хару расхохотался:
– Ну, это вполне похоже на движение рыб.
– Это похоже на движения придурков, – вздохнул Тэюн, – Со стороны эта «волна» смотрится просто отвратительно.
Хару печально вздохнул. Базовая хореография, судя по всему, это не про красоту, а про отработку отдельных движений.
Следующие несколько дней у них было одинаковое расписание – час занятий с преподавателем танцев с утра, потом пара часов самостоятельной отработки движений, после этого занятия вокалом, потом обед, небольшой отдых, изучение азов использования аппаратуры на сцене, потом снова танцы, вечером пару раз прогон их выступления.
Примерно в это же время их предупредили, что музыкальный дебют у них все равно будет. Скорее всего – в дуэте и без танцев, но не попытаться собрать деньги на продаже альбомов, когда агентство уже вложилось в их обучение… нет, это слишком расточительно. Найдут несколько баллад, склепают альбом, продадут фанаткам. Возможно, будут записывать саундтреки к дорамам, в которых парни будут сниматься.
Танцы действительно были их главной проблемой: вряд ли интенсивностью упражнений можно компенсировать недостаток опыта. Плюс, из-за того, что они никогда ничем подобным не занимались, болели все мышцы разом. Уже через пару дней Хару понял, что пора идти на крайние меры и наполнил себе ванну холодной водой. Залезать в нее было мучительно, но ощущение отступающей боли было просто восхитительно.
Голос тоже не выдерживал. Преподаватель вокала напирала на Хару, не давая ему возможности просто спеть, как поется. Он пытался сопротивляться, но получалось так себе. Все равно приходилось много работать с голосом.
Абсолютно все в агентстве были уверены, что Хару и Тэюн быстро вылетят из шоу, потому что банально не будут успевать за остальными. Но все равно отправить их туда совсем неумехами – недопустимо. Это минус и для агентства, и для будущих актеров. Так что приходилось много работать.
Больше всего нового Хару и Тэюн узнавали на занятиях с человеком, который даже учителем не являлся. Звукорежиссёр телестудии приходил, чтобы объяснить принцип работы с аппаратурой. Ушные мониторы, например, – так называют те наушники, которые почти всегда есть у выступающих на сцене. Их необходимость базируется на законах физики. Если ты поешь вживую, то у звука будет два источника. Первый – музыкальная дорожка, второй – твой голос. Зрители слышат музыку из колонок, обращенных в зал. Звуковые волны летят в толпу, отражаются от стен и возвращаются к сцене, из-за чего исполнитель слышит искаженную музыкальную дорожку. Пытаться подстроиться под звучание колонок практически бесполезно – ты банально будешь опаздывать и не попадать в ноты. Первым решением были звуковые мониторы на сцене – это колонки, которые настроены на исполнителя, а не на зал. Ну, а позже, когда технический прогресс заметно вырос, артисты начали выступать в наушниках – так ты слышишь не только нужную музыку, но еще и кучу дополнительной информации. Например – метроном, звуковые сигналы для вступления, даже советы звукорежиссеров. А на крупных концертах они работают еще и как беруши, чтобы музыкант не оглох из-за обилия громких звуков. Сплошные плюсы против двух минусов: они давят на ухо, а передатчик оттягивает ремень.
Трейни побогаче заказывают себе персонализированные ушные мониторы, но Хару и Тэюн тренировались в обычных, предоставленных агентством. И к ним… тоже нужно привыкнуть. Не то, чтобы это было так уж сложно, но все же не тот случай, когда просто надел и пошел.
Где-то через пять дней они выехали на репетицию и собеседование. Вот здесь уже Хару и Тэюн нормально познакомились с парнями из New Wave. Лишь один из них, Тэмин, был старше Хару, самому младшему – пятнадцать. Большинство достаточно скромные, они восхищенно пялились на Хару, лишь семнадцатилетний Мухен был вечно всем недоволен.
Вообще, в агентстве посмеивались, что Хару и Тэюна взяли в аренду с актерского и, если с ними что-то случится за время «использования», актерское отделение придет скандалить, а то и драться. Это было шуткой внутри агентства, которой, кроме всего прочего, объясняли просьбу к трейни-айдолам – присматривать за двумя актерами, чтобы те не потерялись.
Тэмин ответственно подходил к «присмотру» за актерами, не выпускал их из виду и прикрикивал, если они пытались отойти слишком далеко. А вот Мухен… Он красивый. Хару все никак не мог привыкнуть к тому, насколько сильно внешность влияет на твое место в обществе, да и его понимание того, что такое красота, не всегда соответствовало общекорейскому. Поэтому он не сразу понял, почему Мухен так странно к нему относится. Но все оказалось банально: Мухен был красив и надеялся быть самым привлекательным трейни как минимум от агентства New Wave. А тут пришел Хару и разрушил все его планы.
Когда их семерых привезли на съемку, в холле съемочного павильона уже были парни из других агентств. Но стафф достаточно громко попросил их не знакомиться друг с другом, чтобы не портить впечатление первого знакомства на камеру.
В остальном все было достаточно скучно. Им раздали анкеты для профилей участников. Стафф заполнял их вместе с ними, советуя лучшие ответы. Вопросы – как банальные, так и несколько нетипичные для таких анкет. Хару успел пробежать взглядом, прежде чем его под локоток взяла госпожа Хван и отвела к одному из столов – заполнять анкету он будет под ее чутким руководством.
В холле стояли столы и стулья, парни из других агентств, судя по всему, с ответами уже справились, так что просто стояли в некотором отдалении.
– Читай вслух и сначала говори, как хочешь отвечать.
– Имя, – обреченно произнес Хару.
– Пиши латиницей просто «Haru», – сказала госпожа Хван.
– Почему? – удивился он.
– У тебя очень выигрышное имя, оно звучит, как псевдоним. Фамилия портит это впечатление. Поэтому лучше разделить личность потенциального айдола и актера. Айдол Haru и актер Нам Хару, – ответила госпожа Хван.
Хару задумчиво кивнул. Что-то логичное в этом есть, поэтому он написал свое имя латиницей. «Выигрышность» его имени заключается в звучании. Хару с корейского – утро, новый день. Если сказать это дважды – Хару-хару – то получится выражение «День за днем». Есть даже песня такая. Но мама назвала его так не из-за песни, а потому, что так звали его дедушку со стороны мамы. С одним маленьким нюансом – у дедушки было японское, трехсложное имя, которое домашние сокращали до Хару. Внука же назвали корейским именем, просто созвучным с именем деда. Мамин папа, к слову, не был японцем. Просто его семья жила в Японии, там существует достаточно большая корейская диаспора. Нередко они берут японские фамилии и имена. Дедушка приехал в Корею сразу после окончания школы, здесь женился и стал отцом. У мамы есть младшая сестра, но она живет на юге страны, поэтому Хару очень редко видит тетю – ее семья тоже живет не особо богато, а ездить в гости – весьма накладно.
– Далее вопросы: дата рождения, рост и вес. Я не знаю свой вес.
– Какой у тебя рост?
– Метр восемьдесят три было на последнем измерении.
– Минус сто двадцать, это будет… Шестьдесят три килограмма… На этот вес ты не выглядишь… ладно, пиши шестьдесят пять.
– Сколько? – удивленно выдохнул Хару. – Это каким дистрофиком нужно быть для таких показателей?
– Это нормальный вес для айдола. Если дебютируешь – придется худеть.
Хару с сомнением посмотрел на госпожу Хван. Кажется, она не шутит. Мужчине весить шестьдесят пять килограмм, и это при росте в метр восемьдесят и регулярных занятиях спортом… они вообще в курсе, что мышцы тяжелые?
Но спорить он не стал. Записал дату рождения – 20 сентября. Рост, придуманный госпожой Хару вес.
– Любимое число, – прочел Хару, недоуменно пожав плечами.
– Главное – не четыре и не тринадцать, – подсказала госпожа Хван.
Хару вздохнул. У него вообще нет счастливого числа.
– Напишу – один, – решил он.
– Хорошо, как желание быть первым, – похвалила его госпожа Хван.
– Как «лень думать», – буркнул Хару. – Следующий вопрос – любимая еда. Я люблю миекгук, жареных кальмаров и чипсы из водорослей нори.
– Боже, ты серьезно? – удивилась госпожа Хван.
– Да, – признался Хару.
– Шикарно, пиши. Ты как настоящий кореец.
– Я и есть кореец, – снова печально вздохнул Хару, – Следующий вопрос: Хобби.
– Пиши – чтение, – сказала госпожа Хван.
Хару неуверенно улыбнулся:
– Я в последнее время почти не читаю.
– А чем ты занимаешься? Играешь на гитаре?
– Есть такое. Но еще мне нравится тренироваться на турниках. Воркаут… сейчас скажу, как это точнее называется.
Хару отвлекся на телефон и ввел в поисковик определение…
– Калистеника, – прочитал Хару, – Система тренировок с собственным весом, без использования современных тренажеров.
Госпожа Хван удивилась:
– Надо же, интересно. Тогда пиши: чтение, игра на гитаре и эта твоя… кали-что-то-там.
Хару снова тяжело вздохнул. Видимо, от чтения ему не отвязаться. Технически, он все еще много читает. Просто не художественную литературу, а тонны статей по разным тематикам.
– MBTI, – неуверенно прочитал Хару.
– Какой у тебя MBTI?
– Без понятия, – ответил Хару.
Госпожа Хван очень сильно удивилась. Она посмотрела на Хару так, будто он признался в чем-то абсолютно неожиданном.
[*MBTI – Myers-Briggs Type Indicator – это типология личности. То есть, тестирование, в ходе которого у проходящего текст определяется один из шестнадцати типов личности. Данная система очень популярна в Южной Корее, а также в Европе и США. В странах СНГ какое-то время была достаточно распространена похожая псевдонаучная концепция, которую называют соционикой. *]
– Ты не проходил тест на MBTI? – спросила она.
– Как-то в школе проходил, но вообще не помню, кто я, – признался Хару.
– Ладно, оставь пока, сейчас закончим и пройдешь на телефоне, – покачала головой госпожа Хван. – Что там дальше?
– Какую позицию я бы хотел занимать в группе? – прочитал Хару.
– Пиши – главный вокалист.
Хару пожал плечами и покорно написал сказанное.
– Мои сильные стороны как артиста?
– Голос и face card, – подсказала госпожа Хван.
[*«Face card» дословно переводится как «лицевая сторона игральной карты», но в к-поп имеет немного другое значение. Обычно эту фразу используют, чтобы похвалить шикарный крупный план красивого артиста. Есть даже выражение «Face Card Never Declines», которое обычно используют в значении «Его красота никогда не разочаровывает».*]
– Не слишком ли… самоуверенно? – неуверенно уточнил Хару. – Я сам редко… ну, хвалю собственную внешность. Это не мой… стиль.
Он осторожно подбирал слова, не зная, как объяснить госпоже Хван, что ему вообще не особо-то нравится, что его оценивают только по внешности.
– Ладно, оставь только голос, – обреченно вздохнула госпожа Хван.
– Тогда остался только MBTI, – подытожил Хару.
– Отлично. Пройдешь тест на телефоне и покажешь мне результат, чтобы скорректировать, если что. Теперь о собеседовании. Вас будут снимать верхней камерой, как будто скрытой. У тебя спросят – почему ты решил прийти на шоу. И ты расскажешь вот это, только своими словами, – госпожа Хван протянула Хару сложенный вдвое листок.
Он осторожно развернул его. Там – обговоренная с продюсером Им история. Всегда любил петь, но сначала боялся начать, а потом понял, что уже слишком взрослый, поэтому шоу – его первая и последняя попытка стать айдолом. Только с некоторыми деталями. Кажется, представители агентства получили характеристику из школы, потому что он должен рассказать, что солировал в школьном вокальном кружке и ему это нравилось, но не было финансовых возможностей заниматься вокалом профессионально.
– Теперь то, что мне сообщили сегодня и что я не успела с тобой обговорить заранее. Вы не готовились по обычным программам трейни, а мы как-то забыли сказать заранее. Чтобы выглядеть на экране интересно, трейни немного преувеличивают собственные достоинства, а иногда и вовсе – получают определенные роли.
