Текст книги "Чужая мечта (СИ)"
Автор книги: Оксана Кас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
На экране группы из десяти человечков окрасились в синий, розовый и зеленый цвета.
– Из оставшихся трейни будут исключены семь человек. Исключение будет проводится по результатам зрительского голосования в приложении шоу Lucky Seven. Таким образом, для следующей миссии будут созданы десять групп, в каждую из которых попадет вокалист, рэпер и танцор, плюс четыре трейни без звания.
Фигурки выстроились иначе – теперь они стояли группами, где вокруг «цветных» собрались «серые». Семь серых человечков печально пошли к краю экрана. А голос Джону продолжал:
– Когда во время третьей миссии настанет время исключить еще семь человек, они будут выбраны из состава трейни без позиций.
Теперь еще семь серых человечков направились к краю экрана, причем их анимировали так, что они выглядят рыдающими – за ними даже тянулась дорожка слез. Слезинки вытирали и некоторые из «серых», оставшихся в живых.
– Затем в каждой группе один из трейни, уже имеющий «позицию», будет лишен привилегий, тоже по итогам зрительского голосования. Но, как можно догадаться, в этот раз такие «лишенцы» спасены от исключения – пока главные позиции не потеряли свои звания, они не могут быть исключены.
Три человечка – синий, розовый и зеленый – печально спустились в нижнюю часть экрана, там как будто сняли с себя футболки и положили их на пол, окрасившись снова в серый цвет.
– В финале нашего шоу вокалист, рэпер и танцор с наибольшим количеством голосов получат свои места в будущей группе. Еще один человек будет выбран вне позиций тоже в результате зрительского голосования. И трех трейни добавит продюсерский состав, чтобы создать сбалансированную группу из семи человек.
Из толпы человечков семеро получили золотые короны и начали радостно прыгать.
– Теперь о системе голосования. В данный момент уже начало работать глобальное, единое голосование, куда включены все трейни. Там можно ежедневно голосовать за трех своих любимчиков. И данное голосование будет суммировать результаты на протяжении всего шоу, там будут фигурировать все трейни, независимо от их позиций. Именно это голосование станет определяющим для выбора центра группы и четвертого участника. Да, трейни без действующей позиции будет выбран по результатам общего голосования. Это сделано для того, чтобы у трейни с главными позициями, которые не стали первыми, все равно был бы шанс дебютировать.
Хару нахмурился: как все запутанно.
– С третьей миссии стартует следующее голосование, результаты которого будут обнуляться после каждого тура. Здесь зрители смогут выбрать лучшего вокалиста, лучшего рэпера, лучшего танцора и двух понравившихся трейни из оставшегося списка. Именно эти голосования будут решать, кого исключить и лишить привилегии позиции.
– Интересная система, – хмыкнул Тэюн.
– Чем же? – спросил Хару.
Голос Джону больше не звучал, на экране показывали, как голосовать на сайте и в приложении. Можно и поговорить.
– Смотри, если бы голосование учитывало все голоса в принципе, то парни, набравшие много голосов на старте, могли бы не беспокоиться о вылете – их спасали бы прошлые достижения. Но каждый тур оценивается отдельно, то есть твоя ошибка на сцене в определенной миссии может стать причиной для исключения, даже если общий рейтинг у тебя все еще высок. При этом нельзя как-нибудь дотянуть до финала и надеяться на победу из-за одного классного выступления, потому что здесь уже важно, сколько человек за тебя голосовало в принципе. Тебе нужно быть интересным постоянно, а не бултыхаться на последних местах, надеясь, что тебе повезет.
Хару кивнул. Ну, значит, сложность оправдана логикой. Интересно, по каким критериям наставники будут выбирать вокалистов? Только по вокалу, или остальное тоже важно? И можно ли считать Хару хорошим вокалистом, если он почти не умеет петь в движении? На его взгляд – нет. Но, если наставники его выберут, это станет доказательством предположения, что Им Минсо вовсе не собирается давать Хару и Тэюну возможность покинуть шоу спустя пару эпизодов.
Глава 25
Конфликт
То, что Дэхён – не самый приятный тип, Хару понял сразу. Но главная подстава ждала их вечером. После ужина Хару и Тэюн задержались в столовой, болтали с другими стажерами. Шэнь тоже общался с китайскими трейни – их на шоу было четыре человека, если вместе с ним.
Когда Хару и Тэюн поднялись в свою комнату, в ванной шумела вода. Ну шумит, и пусть шумит – что тут такого, Дэхён в душ пошел. Но вот в комнату зашел Шэнь, а вода все льется. Они обсудили правила конкурса, а вода все льется. Теперь на дверь ванной комнаты с недовольством поглядывали уже все. Температура на улице чуть больше тридцати, они простояли на солнцепеке все утро. Потом мерили одежду, много ходили по лестнице (лифт в здании есть, но его закрыли для трейни). Кондиционеры работают, но не всегда справляются – в том же зале кинотеатра было душно. Нельзя сказать, что Хару так уж вспотел, но лечь в кровать, не приняв душ… как-то неприятно. При этом спать хочется все сильнее, да и вставать завтра рано.
Дэхён вышел из душа раскрасневшийся, но все такой же недовольный, просто уже в пижаме. Он ничего им не сказал, сразу собрался ложиться спать.
Тэюн зашел в ванну, включил воду над раковиной и недовольно зашипел.
– Ты потратил всю воду из нагревателя? – недовольно спросил он у Дэхёна.
– Я собираюсь спать. День был сложным.
– Там водонагреватель на восемьдесят литров, этого с лихвой хватает на целую семью, а ты потратил все один? – Тэюн не робкого десятка, так просто он не отстанет.
– Мне нужно тщательно следить за внешностью. Не всем же настолько повезло с чертами лица, что большие глаза и губы сердечком позволяют не замечать прыщи и шелушения, – пробурчал Дэхён.
Это было, видимо, шпилькой в адрес Хару. Прыщ у него есть. Один. Немудрено, ведь визажисты красят весь строй парней одними кистями. С его-то чувствительной кожей, скорее, удивительно, что только один. Впрочем, его впервые накрасили вчера, так что все впереди.
– И это стало поводом для того, чтобы потратить восемьдесят литров горячей воды? – настаивал Тэюн.
– Заткнись, а? – недовольно протянул Дэхён. – Ну, потратил, и что? В следующий раз будете меньше в столовой развлекаться. Помоетесь холодной… или ляжете грязными спать. Вам, скорее всего, не привыкать. Китайцы все варвары, а вы в своей жизни вообще, наверное, нормальной ванны не видели.
Шэнь пораженно встал, но следом встал и Хару. Он понимал, что Дэхён нарывается. Оскорбляет их напрямую, бьет по больному. Поэтому он положил руку на плечо Шэня, предлагая ему сесть на место, а сам обратился к Тэюну, который стоял почти у самой кровати Дэхёна:
– Кажется, мы по незнанию приютили у себя человека настолько мерзкого и гнилого изнутри, что ему приходится постоянно смывать с себя эту вонь. Не спорь с несчастным. Помоемся холодной.
Тэюн тяжело вздохнул, но,, действительно, развернулся и прошел к Хару, садясь на кровать. Дэхён улыбался, устраиваясь на кровати. Как Хару и думал, оскорблял этот тип их, скорее, из надежды создать конфликт. Возможно, он поэтому к ним и заселился – хотел вывести из себя, спровоцировать драку, чтобы они вылетели из шоу. Возможно, он даже сам не надеется далеко пройти, а тут ради кого-нибудь другого. Будет всех бесить, тем самым очистит другому парню дорогу. В агентстве предупреждали о такой возможности.
– Шэнь, иди, – кивнул Хару. – Возможно, там что-нибудь осталось, хоть ополоснешься.
– А вы?
– Я закаленный, могу и ледяной душ принять, – честно ответил Хару.
Еще с детства он практикует контрастный душ. А во время подготовки к данному шоу холодный душ вообще стал для него наградой в конце дня. Скорее всего, вытерпит.
Дэхён же… ну, потом видно будет. Если это разовая акция, проверка на стрессоустойчивость – черт с ним, пусть гуляет. Если нет… Фантазии у Хару хватит, он придумает, как отомстить.
Холодный душ заметно бодрил. Судя по всему, он взбодрил и Тэюна с Шэнем, так что Хару вышел с косметичкой в общую комнату. Дедуля же советовал делать вид, что ему нравится ухаживать за кожей. Вот, сидит, болтает, наносит на кожу кучу средств. Пока что не рекламных, а собственных – обещанные подарки еще не пришли…
То, что Дэхён лег спать, никого, разумеется, не смутило, они разговаривали в полный голос. После холодного душа-то. Обсуждали правила конкурса. Хару в это время расслабленно полировал кожу всем, что нашлось в косметичке.
– У меня патчи от акне. Нужно? – спросил Шэнь.
– Это что такое? – удивился Хару.
Шэнь говорил «акне» по-английски, а для Хару «патчи» – это те кусочки чего-то странного, которые клеятся под глаза. С акне они не стыкуются.
– Сейчас.
Шэнь покопался в сумке и протянул Хару бумажку с наклеенными на нее кружочками.
– Этим патчем на ночь заклеиваешь… честно говоря, я не знаю, как это правильно на корейском называется… Маленький акне?
Хару расхохотался. Он отклеил один кругляш, подошел к зеркалу и заклеил им прыщ.
– Это прыщ, – пояснил Тэюн, – И я никогда не думал, что это будет первым словом, которое я буду объяснять иностранцу.
Они втроем расхохотались.
– Если вы сейчас же не ляжете спать, я пожалуюсь на вас! – с кровати заявил Дэхён.
– Жалуйся, – спокойно ответил Хару. – До отбоя еще двадцать минут, могу хоть танцевать здесь.
– Для танцев есть студии, – сердито заметил Дэхён.
Хару ответил громким шёпотом, чтобы не было слышно на записи:
– Жалуйся, заодно и посмотрим, кому с большим удовольствием помогут: мне или тебе…
Дэхён зло фыркнул и отвернулся. Хару наткнулся на удивленный взгляд Тэюна и пожал плечами:
– Что? Да, я в курсе, что моя внешность дает мне некоторые привилегии. И да, обычно я этим не пользуюсь. Но военные действия начинал не я.
Тэюн расхохотался:
– Стоило вписаться в эту авантюру только ради того, чтобы увидеть тебя таким!
Хару закатил глаза: нашел тоже повод для радости. Шэнь переводил удивленный взгляд с Хару на Тэюна, но вопросов не задавал. Пояснять свой короткий диалог они, разумеется, не стали.
* * *
Подняли их в пять утра. В коридоре громко заиграла музыка, перебудив сразу всех. Было похоже на побудку в каком-нибудь детском лагере. Хару проснулся легко, а вот остальные вставали с трудом. Завтрак в столовой не особо радовал. Одно вареное яйцо, несколько листьев свежего салата и пять помидорок черри. Ну, и кофе. Без сливок и с сахарозаменителем, отчего особенно отвратительный на вкус. Кажется, все идет к тому, что Хару реально будет весить шестьдесят три килограмма. Он дома, конечно, прогуглил – для его роста действительно нормально столько весить, но в прошлой своей жизни он при таком же росте весил семьдесят пять и толстым не казался, поэтому корейские стандарты его несколько пугали. Возможно, потому, что он любит вкусно поесть.
После завтрака их собрали в том же кинотеатре. Раздали текст песни, включили демо-запись, а после и хореографию показали в двух вариантах: для танцоров и исполнителей. Трек был почти полностью на корейском, что удивительно для к-поп. Хару, возможно, поэтому так редко и слушает современную поп-музыку: его немного раздражает эта ядреная смесь из двух языков.
А еще в песне было два момента для вокалистов и Хару предвидел, как парни будут рвать связки ради этого. В финале все относительно просто, там есть вокальный эдлиб на фоне припева. Часть эта достаточно сложная, но зато яркая. Захотят ли вокалисты получить эндлиб для записи выступления? Без сомнения, ведь это заметная часть песни. Будет бойня.
[*Эдлиб – это необязательная часть песни, что-то вроде отдельных выкриков, или завываний, или повторения строк. Чаще всего вокальные эдлибы бывают во время последнего припева, когда поверх обычного текста вокалист более громко, нередко – с надрывом в голосе – поет те же строки. Ну или кто-то голосит «Оу-е-е-еа-а-а», просто красиво и в нужном месте. Иногда этот же прием называют вокальной импровизацией.*]
Второй желанный для вокалистов момент – бридж. То есть мостик между куплетом и припевом, две строчки, которые отличаются по стилю от всей остальной песни. И тональность там на уровне женщины-вокалистки, причем не самой слабой. Кто из парней способен взять такие высокие ноты?
У Хару появились огромные подозрения, что учитель Мин заставляла его работать над диапазоном как раз из-за этого момента. Хару оглянулся по сторонам: кто еще из трейни может это спеть и не дать позорного петуха? Два-три человека, не больше. То есть, около четырех желающих на данную сольную партию. Хочет ли Хару ее спеть? Странно, но – да.
Просто так, из вредности, чтобы показать, что он не только хорошо выглядит. Иронично, ведь эта партия – тоже про врожденные способности. Да, над диапазоном можно работать, можно скрывать слабость голоса с помощью техник, можно просто не лезть в неподходящую тебе тональность, можно петь песни, где вообще не нужно тянуть высокие ноты. А можно родиться с сильным голосом. Тут как с длинными ногами – кому-то дано, а у кого-то в предках низкорослые кавалеристы.
Но есть одна проблема. Танцы. Да, этот бридж исполняется практически стоя – нужно лишь делать несколько шагов – но после-то этот же парень остается в первой линии во время припева, то есть у всех на виду. У Хару, в отличие от других голосистых парней, есть огромная танцевальная проблема. Хореография к данному треку вообще будет первой, которую он выучит после отработки базовых упражнений. Поставят ли его вперед, с такими-то навыками? Сомнительно, ведь всем уже сказали, что петь они будут только вживую, пререкорда на шоу не будет. Значит, и Хару появится перед камерами во всей красе своей хореографической неуклюжести.
[*«Пререкорд», «плюс», можно даже «фанера» – это все одно. По сути, это записанная на студии песня: музыка плюс вокал. Во время выступления включают эту студийную запись, а не просто музыку, и вокалист поет поверх своего же голоса. Ну или не поет. Или поет, но не всё. Пререкорд может быть трех видов. Первый – просто голимая студийная фанера, без изменений. Не очень хороший вариант, потому что на живой звук не похоже, а при попытке петь поверх реальный голос может звучать тише, чем голос со студийной записи. Второй – это почти оригинальная студийная запись, но голос вокалиста сделали чуть тише, а бэк-вокал и некоторые важные моменты – достаточно громкими. Именно такой пререкорд используют крупные звезды – они поют куплеты, а в припевах просто зажигают под фонограмму. Третий вариант пререкорда – это обманка. В студии записывают «грязный» вокал, с дыханием, сопением и вот этим вот всем. Это позволяет артисту просто открывать рот, но звучит всё так, будто он поет вживую. Впрочем, звук все равно выходит плоским, а еще можно спалиться, задев микрофон рукой, упав, забыв открыть рот и так далее. Как можно догадаться, в современной поп-музыке мало кто выступает совсем без пререкорда. А уж новички-айдолы первые несколько лет вообще не знают, что такое петь полностью вживую.*]
Разбивка партий была указана в листах, которые вручили им всем для ознакомления с текстом. Трейни, который исполнит бридж, значится под кодовым именем «Вокал 15». Эндлибы – «Вокал 18». Все партии вокалистов, кроме этих двух, исполняются парами. «Вокал 16» и «Вокал 17», например, хором поют две строчки перед последним куплетом. У вокалистов с 1 по 14 вообще по одной строчке на пару. То есть 15 и 18 – самые желанные позиции для всех, кто умеет петь и хочет продержаться на шоу как можно дольше. Ведь трейни сейчас, по факту, сражаются за количество минут в эфире. Чем чаще тебя показывают по телеку – тем больше за тебя голосуют. Спеть строчки главной песни этого шоу – гарантированно засветиться в эфире. Причем даже неважно – реально ли ты надеешься на дебют, или нет. Большинство понимает, что они либо недостаточно красивы для группы, либо недостаточно талантливы, но все надеются на Чудо. Для многих шоу – это лишь ступенька к дебюту. Тебе узнают, оценят твой талант, потом вернешься в свое агентство и, возможно, дебютируешь. То есть, для большинства вокалистов эти партии – важное достижение.
Хару же просто бесится, что его оценивают только по внешности.
Трейни разделили на группы, направили их в разные танцевальные классы. Всего классов в этом здании десять. Половина – на втором этаже, несколько на первом, и еще три – в подвале. Хару и Тэюн получили направление в зал номер три, на третьем этаже, но до этого они вышли в холл особняка, чтобы разучить основные движения с наставниками.
Хару не успевал. Ему однозначно требовалось больше времени, чтобы понять, куда девать свои руки и как правильно ставить ноги. Он путался в конечностях, едва не падал и, наверняка, выглядел крайне жалко. Так, по крайней мере, казалось из-за сочувствующих взглядов соседей. У Тэюна получалось заметно лучше. Скорее всего, из-за занятий тхэквондо, ну или просто он по жизни не такой тюлень, как прежний Хару. То, что нынешний Хару начал делать со своей физической подготовкой – это капля в море. Семнадцать лет этот парень восемьдесят процентов своего времени проводил, сидя с книжкой. Удивительно, что он вообще физкультурные нормативы умудрился сдать. А тут – «элегантно взмахните рукой, пока в прыжке меняете положение ног». Стоя бы махать элегантно, а не как ветряная мельница…
К счастью, им выдали планшеты с записью хореографии. Не каждому в руки, разумеется, а примерно по одному планшету на трех-четырех человек. Хару и Тэюн попали в группу с достаточно опытными трейни и те, как могли, помогали Хару с хореографией. Но проблема была в том, что они и сами не так уж хороши. Все трейни с пятью звездами тренировались отдельно. Танцоры – тоже отдельно. Здесь собрались вокалисты с четырьмя звездами. Танцуют они неплохо, но у Хару все так печально с хореографией, что они мало чем ему могут помочь.
Их группа тренировалась вплоть до обеда. Потом потратили почти час на съемку вручения подарков от спонсоров. Не совсем вручения, конечно, просто на их столики в комнатах поставили гору уходовой косметики и они должны были ею восхищаться. А потом так же восхищаться комплексу пробиотиков, которые тоже подарили спонсоры. Вообще, корейцы пробиотики принимают постоянно. Это в странах СНГ говорят «При проблемах с ЖКТ и одновременно с антибиотиками». Здесь это чуть ли не самый популярный БАД. После коллагена, разумеется. Его пьют, кажется, вообще все, кому за тридцать. Так как на шоу нет никого старше двадцати шести, им подогнали только пробиотики.
И только после всего этого они пошли тренировать вокал.
Пробовали спеть бридж почти все парни с более-менее сносным вокалом. Получилось… у Хару. Причем он сам был немного в шоке, потому что ноты такие, что не всегда у него выходят, а тут – с первого раза, почти идеально. Второй раз взять на смог, третий раз получилось.
– Не идеально, – вздохнула учитель Мин. – Но сегодня у нас только один кандидат на исполнение бриджа. Хару, как ты потом будешь танцевать в первой линии?
Хару виновато улыбнулся. Учитель Мин сочувствующе покачала головой:
– Понятно, с танцами беда… Ну,что я могу сказать? У тебя еще есть время на то, чтобы выучить хореографию так, чтобы наставники допустили тебя в первую линию. Если не сможешь… скорее всего, выбор будет сделан в пользу того, кто не идеален в вокале, но даст хорошую картинку на общих съемках.
Хару понимающе кивнул. Значит, придется много репетировать.
Глава 26
Союз
Тэюн спит, как убитый. Пак Дэхён этим вечером демонстративно заткнул уши берушами (в душ он опять успел первым и опять вылил всю воду). Хару надеялся, что вылез из постели достаточно тихо, чтобы не разбудить Ли Шэня. Он заранее приготовил форму, поэтому после отбоя взял подготовленный сверток и поспешил в танцевальный класс. О том, что это не запрещено, он уже узнал у стаффа. Милая девочка из команды операторов призналась, что отбой нужен из-за закона о рабочих часах несовершеннолетних. По закону дети до восемнадцати лет не могут сниматься так много, руководство шоу и так их слишком нагружает. Поэтому есть отбой. Но танцевальные классы не закрывают. И прямого запрета на репетиции нет. Так что Хару зашел в один из общих туалетов – тут же везде камеры – переоделся в спортивную форму, причем, свою, а не выданную на шоу, и зашел в танцевальный класс номер три. Никого. Музыку включил совсем тихо, его шаги часто ее заглушали.
Получалось у него, конечно… обнять и плакать. Движения странные, вечно не успевает, теряет равновесие… и как из этого за два дня стать приличным танцором? Скорее всего, это просто невозможно. Но что-то упрямое внутри него не позволяло сдаться без боя.
Он решил сосредоточиться на отработке хореографии припева, ведь именно в этот момент он должен танцевать у всех на виду. Сбился раз, второй, третий. В груди клокотала ярость на самого себя, на свою бесполезность, одновременно – на свое упрямство, из-за которого он торчит здесь, а не спит. Зачем ему это нужно? Он что, собрался выигрывать шоу и становиться айдолом? Но при этом что-то будто не давало ему просто сдаться. Будто он после этого перестанет сам себя уважать.
Буквально минут через десять его бестолковых танцев дверь зала открылась. Хару вздрогнул: кого там нелегкая принесла? В дверях стоял Ли Шэнь.
– Я все же тебя разбудил, – вздохнул Хару.
– Нет, я проснулся позже и не увидел тебя. Предположил, что ты пошел тренироваться.
В отличие от Хару, Ли Шэнь был в пижаме, но в кроссовках. При входе в комнату общежития они разуваются, ходят там в тапочках. Кроссовки стоят у порога. Шэнь, видимо, переобулся перед выходом в коридор.
– Увидел? – беззлобно спросил Хару, – Теперь можешь дальше спать… или тоже тренироваться. Хотя тебе это, наверное, не нужно.
– Поговорим? – спросил Ли Шэнь.
Хару удивился. Звучало как-то… по-деловому, что мало подходило этой обстановке. Но он задумчиво кивнул. Шэнь вышел ровно на центр зала и сел на пол, сложив ноги в полу-лотос. Хару сел напротив него. Музыка все еще продолжала играть.
[*Полу-лотос – так в азиатских странах называют позу, которую у нас обычно именуют «сидеть по-турецки».*]
– Ты знаешь, что наши профили опубликовали вчера вечером? – достаточно тихо спросил Ли Шэнь.
Видимо, он не хотел, чтобы их было слышно на записи камеры. Поэтому и сел по центру – так две камеры, расположенные в двух противоположных углах, будут одинаково от них удалены. Хару сомневался, что камеры работают. Наверное, их выключают на ночь. Но, на всякий случай, ответил тоже достаточно тихо:
– Слышал.
– Голосование началось тоже вчера вечером.
– Голосование? – удивился Хару. – За что там голосовать? За… щщщибаль…
[*Щибаль – универсальное корейское ругательство, аналог английского Fuck – значение меняется в зависимости от эмоций и ситуации.*]
Если голосуют, исходя из фото профилей, то выбирают исключительно по внешности и прошлой популярности. Значит, Хару может быть достаточно высоко.
– Проводим подсчет, – улыбнулся Ли Шэнь, – На шоу три действующих айдола из малопопулярных групп, три участника других шоу для айдолов, один актер, который успел сняться в нескольких фильмах. Итого – семь человек с уже имеющейся фанбазой. Но в голосовании лидируешь ты. Сегодня с утра опубликовали тизер первого эпизода, я видел его на телефоне у стаффа, там включили ваше с Тэюном выступление, самое начало.
Хару тяжело вздохнул и слегка взлохматил волосы. По отдельности эти факты мало что значат, конечно. Но то, что они с Тэюном записывали дополнительный ролик для зрителей, потом это голосование, основанное на фото профилей, а теперь еще и их выступление в тизере первой серии… Им Минсо, кажется, решила выжать максимум из контракта и тащит их в финал.
– У тебя забавная реакция, – хмыкнул Ли Шэнь. – Другой бы радовался, что продюсеры его продвигают…
– Мы с Тэюном не должны были здесь участвовать… но ты это и так знаешь.
– Серьезно? Я думал, это шутка для привлечения внимания! – искренне удивился Ли Шэнь.
Хару покачал головой:
– Нет, не шутка. Мы действительно не собирались становиться айдолами и то, что нас выделяют в эфире…
Ли Шэнь удивленно покачал головой:
– Но вас однозначно выделяют. И я хочу предложить сотрудничество.
Теперь удивился Хару. Но промолчал, вынуждая Ли Шэня продолжить.
– Мне уже двадцать лет. Из-за некоторых проблем в Китае я вряд ли смогу там дебютировать как айдол. Актером я быть не особо хочу, потому что танцы – моя главная страсть. Долго держаться в Корее и ходить по прослушиваниям мне не по карману…
– Ты хочешь дебютировать в этой группе? – догадался Хару.
– Мне это очень нужно, ведь я не молодею.
– Ты крутой танцор. Высокий. И выглядишь хорошо, – заметил Хару.
Ли Шэнь покачал головой:
– Но я не кореец. И мое лицо… по корейским стандартам я не так уж красив… резковат, так сказать. В отличие от тебя. Тебя обожают просто из-за фото профиля. Я хочу предложить сотрудничество. Я занимался акробатикой с четырех до восьми, потом перешел в танцы, даже хореографию сам себе могу ставить. Мой опыт немногим меньше, чем у наших наставников. И я могу учить – в китайском агентстве я занимался с младшими трейни. Я могу помочь тебе и Тэюну с хореографией. Объясню все, до малейших нюансов, вплоть до того, какую мышцу нужно напрячь для лучшего эффекта.
Хару удивленно выдохнул: щедрое предложение. В том смысле, что это ведь долго. Ему придется отказаться от собственных тренировок, чтобы помочь Хару и Тэюну.
– А что взамен?
– Демонстрация нашей дружбы перед камерами, – просто ответил Ли Шэнь. – По статистике, в корейских группах иностранных участников всегда меньше, чем корейцев. Группа из семи человек, то есть максимальное количество иностранцев – три, но я больше верю в двух. Соперничать с милашкой-Нобу просто нереально, его кукольное личико и писклявый голосок обеспечат ему большое количество голосов, он уже сейчас входил в семерку самых популярных трейни. Я не вошел даже в первую дюжину, а дальше стафф места не разглашал.
– Ты хочешь зацепиться за меня, чтобы тебя чаще показывали на экране? – Хару понял, к чему он ведет.
– Да. Скорее всего, эту систему вы и так используете с Тэюном, и я не претендую на роль лучшего друга. Готов быть третьим, который не лишний, а запасной. Вы – знакомите меня с корейской культурой, я вас обучаю. Зрители в восторге, потому что это мило.
Хару задумчиво кивнул.
Он молчал, обдумывая ситуацию. Ли Шэнь ему нравится. Хару неплохо разбирается в людях, сказывается характер прошлого владельца тела – спокойный и наблюдательный, он умеет подмечать детали и делать выводы. Сейчас эти качества прежнего владельца тела стали чуть менее выражены, но не пропали совсем. Ли Шэнь кажется хорошим парнем, без этого ощущения внутренней гнильцы, которое возникло у Хару, когда он пообщался с тем же Дэхёном или упомянутым ранее «милашкой-Нобу». Независимо от того, пройдут они в финал, или нет, Хару и Тэюну не помешает опытный трейни на их стороне. После начала шоу тот же Тэмин, который вроде как должен был о них заботиться, смылся в неизвестном направлении и помощи от него ждать глупо. При этом очень, очень сильно не хочется быть на экране красивым, но абсолютно бесполезным парнем. Это бьет по его самолюбию.
Судя по всему, ему и Тэюну уже раздали «роли». Хару – «принц», не слишком эмоциональный, немного отстраненный и главный в их паре. Тэюн – веселый «рыцарь», более общительный, улыбчивый и неунывающий. Как в эту пару вписать Шэня? Наверное, он может быть кем-то вроде советника, как консильери при мафии. По эмоциональной окраске где-то между Хару и Тэюном. С восхищением относится к Хару, но больше общается с Тэюном. Наверное, такое может сработать…
– Хорошо, – кивнул Хару. – Но ты должен знать, что… скажем так, у нас что-то вроде договоренности: если меня или Тэюна исключают из шоу, второй начинает всячески саботировать свое продвижение, чтобы его отпустили домой. Для тебя это значит, что ты можешь остаться один.
– В ближайшие три миссии вас точно не исключат, а за это время я смогу набрать фанбазу из жителей своей страны, – улыбнулся Ли Шэнь, – Хотя я почти уверен, что вы дебютируете.
Хару смущенно улыбнулся. У него появилось ощущение, будто он тонет в болоте. Вот вроде брел по колено в воде, все было нормально, а тут…трясина, созданная руками Им Минсо.
– Значит, по рукам? – уточнил Ли Шэнь.
Хару кивнул и первым протянул руку. Рукопожатие у его нового учителя было весьма крепким.
– И это… мне неловко звать тебя просто по имени, когда ты ко мне обращаешься полным именем. Давай ты тоже будешь звать меня просто Шэнь? – улыбнулся Ли Шэнь. – Можно ШэньШэнь, так в Китае принято называть близких друзей.
Хару тоже улыбнулся:
– Я попробую. Но давай для начала сойдемся на хёне?
[*Хён – обращение парня к старшему товарищу. Неформальное обращение, к кому угодно так обращаться не принято.*]
Шэнь кивнул. Несколько секунд молчания, а потом он довольно хлопнул в ладони:
– Что сидишь? У нас много дел. Вставай в начальную позицию.
Хару сначала опешил из-за резкой смены настроения, а потом поднялся и послушно встал в стартовую позицию.
– У тебя носок левой ноги стоит прямо, а нужно немного его вывернуть, тогда тебе проще будет шагать, – сразу сделал замечание Шэнь. И расправь плечи. Знаю, что звучит избито, но так правда танцевать проще, особенно, если тебе нужно петь. Насчет рук. Если ты будешь держать пальцы просто расслабленными, это будет выглядеть некрасиво. Слегка напряги кисть, чтобы пальцы выпрямились. Видишь? Уже лучше.
Хару удивленно смотрел в зеркало: удивительно, но он даже выглядит нормально, а не неловкой загогулиной с испуганным лицом.
– Теперь нужно сделать первый шаг. Обрати внимание на то, что рука должна как будто падать вниз, ты лишь задаешь направление, а остальное делает гравитация. Посмотри на меня, – Шэнь взмахнул рукой раз, а потом другой, уже несколько иначе. – Второе – это как ты делаешь. Ты прилагаешь усилия, чтобы переместить руку, а это лишь взмах руки, здесь не нужно четко контролировать ее положение. Попробуй, не меняя позиции.
Хару сначала махал рукой, потом шагал, потом делал все вместе. Они десять секунд танца разбирали минут пять. Но да – эти несколько движений теперь действительно смотрелись лучше. Шэнь как будто подсветил моменты, которые Хару прежде не замечал, и все сразу стало значительно проще.
Они занимались около часа, за это время успели разобрать всю хореографию припева. Значит ли это, что Хару стал выглядеть, как хороший танцор? Нет, разумеется. Но теперь его движения выглядели не так неуклюже, а главное – он не отставал от музыки.
– Если ты придешь завтра к нам в класс, то на тебя накинутся все, – сказал Хару, когда сел отдохнуть. – Вряд ли это то, что нам нужно. Тут есть место, где мы можем встретиться и поработать втроем днем?
