Текст книги "Целительница моей души (СИ)"
Автор книги: Оксана Чекменёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 5. ОГОРОДНИКИ
День шестой. Суббота
– Льюла… – мне тоже захотелось схватиться за голову.
– Да откуда ж мне было знать? Формы – то у всех одинаковые! А таблички «Осторожно – принц. Ρуками не трогать!» на нём не было. Мам, ну он же первый начал!
Все дети знали, кем мы приходимся друг другу. Старшие – с самого начала, младшим я всё рассказала, когда Аве и Бейлу исполнилось по восемь. Они знали – но продолжали звать меня мамой, малыши – потому что другой мамы, кроме меня, они не помнили, а тройняшки – потому что им тоже хотелось маму, а других вариантов у них просто не было. Когда они немного подросли, то стали звать меня по имени, но в такие вот минуты, когда эмоции захлёстывают, снова сбивались на «маму».
– Он не начал драться, начала ты, – нравоучительным голосом, который и сама терпеть не могла, возразила Льюле.
Я и сама бы с радостью врезала тому, кто посмел так себя вести с любой из моих девочек, а с тихой и хрупкой, не способной хоть что-то противопоставить хаму Велой – особенно. Но я просто обязана быть в этой ситуации взрослой и мудрой, больше ведь некому.
– Но он сказал ей гадость!
– Так сказала бы ему гадость в ответ. Запомните, – я обвела глазами всех своих малышей, четверо из которых меня уже переросли, – драться можно, лишь защищая себя или друг друга, когда кто-то затеял драку первым. Или прикоснулся к девочкам против их воли. Tогда наказан будет он, а не вы. В крайнем случае – оба, что не так обидно. А на оскорбления отвечать кулаками – показать свою беспомощность. Льюла, я уверена, что ты смогла бы так ответить, что он надолго запомнил бы…
– Ещё как смогла бы!
– А теперь ты наказана, а он – нет. Синяк ему целители свели за минуту, а ты лишилась двух увольнительных. Равноценно?
– Нет, – надулась девочка.
– Надеюсь, это послужит для тебя уроком, – дождавшись кивка, я снова оглядела всех сидящих за столом. – Но если хоть кто – то посмеет… Хоть пальцем! Тогда бейте. Разрешаю. И если вас накажут за самозащиту, а агрессора нет, то я дойду и до директора школы, и до ректора академии, да хоть до самого короля, но добьюсь справедливости. А пока – прости, Льюла, но наказание своё ты заслужила.
– Οно того стоило, – едва слышно буркнула девочка себе под нос, но я сделала вид, что не услышала. Не стоит тратить на нравоучения весь вечер, беседу провела – и достаточно.
– А что ещё интересненького расскажете? – обратилась я к своим новоявленным студентам. – Как вам ваши комнаты? А соседи?
Выяснилось, что здесь всё вообще замечательно. Близнецов поселили в одной комнате на одном этаже с Рином. Льюла сначала оказалась довольно далеко от Велы, на другом этаже, но подкупила свою новую соседку синей карликовой розой в горшочке – Нев вырастил, а сама она изменила цвет и форму, – и та отправилась жить в комнату Велы, а Вела – к Льюле.
На мой вопрос, чем подкупили соседку Велы, я получила пожатие плечами:
– А зачем? Она на своём месте осталась, какая ей разница?
– Мы с ней всё равно не дружили, – призналась Вела. – Она леди, у неё своя компания. Мы не ссорились, просто не общались.
Я порадовалась за старшенькую. Она с самого детства была тихой мечтательницей, с трудом сходящейся с кем-то вне семьи. Я очень переживала, выпуская её из-под своего крылышка и отправляя в академию, Рин присматривал там за ней, как мог, но большую часть времени был где-нибудь в другом месте – другой курс, другая специализация, другое общежитие. Жаль, что юноши и девушки жили в разных зданиях, и уж тем более никто бы не разрешил Рину и Веле жить в одной комнате, пусть даже по документам они брат и сестра.
Вот и о неприличных предложениях принца – чтоб он был здоров, но где-нибудь подальше от моих детей, – мы узнали лишь сейчас. Но теперь рядом с ней будет Льюла, которая уже лет в восемь переросла Велу и всегда её опекала, она в обиду сестрёнку не даст, и я могу быть за старшенькую спокойна. Почти.
Не очень мне нравился этот интерес принца. Но, учитывая, что, по словам Велы, никаких поползновений, кроме словесных, с его стороны не было, будем надеяться, что и дальше не будет. Пускай ищет себе ровню.
Вела, конечно, тоже ему ровня, но он об этом даже не догадывается. И, я надеюсь, никогда этого не узнает. Лучше быть живыми простолюдинами, чем мёртвыми родственниками убитого короля.
Дальше разговор в печальные темы не уходил, младшие делились впечатлениями о нашем переезде и о том, как обживаются на новом месте, средние рассказывали об академии и первых занятиях. Услышав звонок, я оставила детей на кухне, играющей роль и гостиной тоже, потому что это было единственное жилое помещение, где мы могли уместиться все разом, а сама отправилась встречать своего золотоносного брюнета и его спутников.
Поскольку завтра приёма не будет, я решила потратить чуть больше сил и практически закончить с мизинцем. Время подходило к часу ночи, когда я предложила пациенту пошевелить практически целым пальцем – не хватало лишь ногтя. Выражение его глаз, когда он сгибал и разгибал мизинец, дорогого стоили.
– Я хочу предложить вам выбор между скоростью и красотой, – с лёгкой улыбкой глядя, как мужчина ощупывает свой восстановленный практически из ничего палец – я заново вырастила всё, кроме части кости, – дождалась, пока он поднимет на меня вопросительный взгляд и пояснила: – Я могу вырастить вам новый ноготь сразу, потратив на это минимум половину завтрашнего приёма. Или могу восстановить его корень – и он начнёт отрастать сам, естественным путём. Месяца за три вырастет, или я вернусь к нему позже, когда восстановлю работоспособность остальных пальцев. Решайте.
– Но если нужно, вы сможете его вырастить? – уточнил мужчина.
– Да. Только…
– Понадобится время, – привычно подхватил он. – Я бы предпочёл, что бы вы вернулись к ногтям после того, как вылечите моего… больного. Если они сами к тому времени не достигнут нужной длины.
– Tогда давайте руку.
Пока я колдовала над будущим ногтём – это было несколько сложнее, чем с теми же мышцами, – мой посетитель внимательно на меня смотрел, я чувствовала его взгляд, ведь обычно он смотрел в потолок и мне не мешал. Но теперь он просто пялился на меня в упор. Не выдержав, я подняла глаза:
– Что?
– Вы сегодня другая. Вас явно что – то тревожит. Что случилось?
Ничего себе! Мне казалось, что моё сегодняшнее поведение ничуть не отличается от ежедневного. Я вообще не думала, что он особо меня замечает, тем более, какие-то изменения. Но заметил. Вздохнув, я призналась.
– Волнуюсь за племянницу. Она влипла в не самую хорошую историю, и я опасаюсь, не будет ли последствий.
– В какую именно историю?
Ему что, правда интересно? Может, рассказать? Так хочется поделиться с кем – то, перед кем не нужно представать взрослой, опытной, всезнающей и способной решить любую проблему. Переезд в столицу был необходим, но как же мне не хватало сейчас матушки Доны, которая всегда могла дать совет, или Кифы, с которой мы очень подружились. Хотелось просто высказаться, словно незнакомцу, соседу по дилижансу, которого никогда больше не увидишь. Брюнета я еще увижу, конечно, но когда вылечу и его, и того, кого он ко мне приведёт, наши пути разойдутся, скорее всего, навсегда.
– Один из студентов позволил себе оскорбительную реплику в адрес моей старшей племянницы. Её сестра, только что поступившая в академию и никого там не знающая, отреагировала так, как привыкла в деревне – кулаком обидчику в глаз.
– Молодец, девочка, – усмехнулся брюнет, заставив меня удивлённо на него взглянуть. Вот уж не ожидала такой реакции. – А что? – он высоко поднял бровь, заметив мою реакцию. – Это гораздо действеннее, чем пощёчина.
– Наверное, действеннее, – вздохнула я, мысленно с ним соглашаясь, – только вот студент оказался не из простых. Из лордов, – пояснила я, решив про принца не упоминать. Принц, лорд – всё равно ничего хорошего от этого конфликта ждать не стоит.
– Насколько мне известно, девяносто процентов студентов магической академии составляют дворяне. Ваша девочка должна была об этом догадываться.
– Дворяне бывают разные, – вздохнула я. – Обиду, которую спустит простолюдинке сын мелкого помещика, вряд ли оставит без наказания представитель высшей аристократии.
– Вашу племянницу наказали?
– Да, лишением увольнительной.
– А его?
– Не знаю. Кажется – нет. Εго отправили к целителю – всё, что мне известно. Но вряд ли лорда накажут за пошлость в отношении простолюдинки. Да и бог с ним, с наказанием, в глаз он уже получил, хватит с него. Но не аукнется ли это Льюле, когда будет решаться вопрос со стипендией.
– Со стипендией? – брюнет удивлённо поднял брови. – Вы надеетесь на стипендию для неё? Она настолько талантлива?
– Да, – не смогла я сдержать гордость в голосе. – У меня все дети талантливые, старшие уже получают стипендию.
– А у младшего портальный дар, – пробормотал мужчина. – И его мама спокойно лечит то, за что наши самые лучшие целители не берутся. Миссис Tроп, а вы точно простолюдины?
– По документам – да, – дёрнула я плечом, мысленно ругая себя за то, что позволила разговору уйти в опасную сторону. Впрочем, силу магии я не скрывала, дети тоже. Да и объяснение у меня заготовлено неплохое. – А вот что у нас в крови намешано – кто его знает? У моей мамы отец точно кто – то весьма непростой был, очень-очень непростой, судя по её силе, только никто, кроме бабули, имени его не знал, в нашу местность она уже с животом приехала. А папа мой вроде бы законнорожденный, да только магия в нём тоже была, хоть и слабая. У мужа моего и невестки магии не было, но кто их знает? Кровь лордов во многих простолюдинах течёт, хоть и разбавленная.
– А у вашей матушки магия ещё сильнее, стало быть, была?
– Сильнее, – кивнула я. Легенда за эти годы была продумана мною досконально и легко отскакивала от зубов. Я в неё сама почти верила. – Только он бесполезным был, дар её, непрактичным. Она могла цвет менять?
– Становилась зелёной или фиолетовой? – удивлённо поднял брови брюнет.
– И это тоже, – улыбнулась я нарисованной картине. – Она могла что угодно заставить сменить цвет, значит, и себя в том числе. Tолько конечно, этого не делала. Могла, не напрягаясь, все поля и луга в поместье сделать розовыми или голубыми, вроде бы, в детстве так и делала, потом назад приходилось менять. В общем, село наше было ярким, красивым, разноцветным – дома, заборы, сараи, дорожки – кто что попросит. Οдежда, посуда – тоже. Но другого применения своему дару она не находила. Мануфактур в нашей местности не было.
– А отец?
– Tелекинез. Слабый совсем. Ничего, тяжелее ложки, поднять не мог. Но кровь-то всё равно непростая, с маминой смешалась – вот мы все, такие талантливые, и уродились.
– Особенно вы, – мой пациент опустил глаза на свою руку.
Я кивнула, поскольку это было логично – раз уж я на поколение ближе к «знатному дедушке», чем мои «дети и племянники», то сила моей магии должна быть больше. Вот только знатных предков у нас с ними на самом деле поровну, и многие из детей могут быть гораздо сильнее и одарённее меня. Но как сравнить целителя, огневика и менталиста? Никак. Поэтому я молча кивнула, просто чтобы поддержать свою легенду.
– На сегодня всё, – глядя на едва заметную полоску ногтя, появившуюся внизу сформировавшейся ногтевой лунки, сказала я, заканчивая не только лечение, но и разговор.
Брюнет попрощался и снова вложил мне в ладонь монеты. Я заметила, что он никогда не оставляет их на столе, как делали почти все пациенты, только из рук в руку, да еще и пальцы мои поверх них сжимал, то ли чтобы не выронила, то ли, что бы не увидела, сколько денег он оставил. Но я не возражала, никакого отторжения от подобного самоуправства – без разрешения брать меня за руку и ею манипулировать, – я не чувствовала, может, потому что и сама его постоянно трогала, и руку его вертела, как мне было удобно. А учитывая, что платит он полновесным золотом, пусть хоть на голову мне монеты кладёт – даже не пикну.
Но всё равно было странно.
Кое-что вспомнив, я кинулась следом за своим пациентом и застала всю троицу, собирающуюся выходить из приёмной.
– Открывайте портал прямо сюда, – предложила я то, что давно хотела, да всё забывала сказать. – В это время здесь никого не бывает, а если кто и окажется, так не всё ли равно, здесь вы из портала выйдете или на крыльце?
– Пожалуй, это было бы удобнее, благодарю, миссис Троп, – переглянувшись со своими спутниками, согласился мой пациент. – До завтра.
– До сегодня, – прошептала я в закрывшуюся дверь, а потом посмотрела на свою ладонь. Ещё пять золотых. Такими темпами я скоро перестану волноваться, получит ли Льюла стипендию или нет.
Но лучше бы всё же получила. Запас карман не тянет, не хотелось бы лезть в то, что лежит в банке, эти деньги дают мне уверенность в завтрашнем дне. Поэтому, буду надеяться, что инцидент с принцем никак нам не аукнется.
С этой мыслью пошла спать. Как хорошо, что завтра воскресенье.
Этим утром удалось поспать подольше, потом была весёлая толкотня в ванной, хорошо, что мальчишки благородно оставили нам её, умывшись прямо на улице под струёй воды, организованной им Рином, но даже впятером нам было тесно. Потом – дружное приготовление завтрака и не менее дружное, под весёлую болтовню обо всём и ни о чём, его съедание, а после этого нас ждала работа.
Выйдя на задний двор, я едва не ахнула. За те дни, что я безвылазно торчала на приёме больных, мои младшенькие успели выдрать весь бурьян и перекопать весь двор, оставив лишь небольшой пятачок возле крыльца и дорожку по центру участка, которая, ближе к дальнему концу разбегалась к туалету, курятнику и второму выходу. Всё было готово для выращивания овощей – пора было делать запасы на зиму, благо, погреб здесь был просторный и холодный.
Сегодня решили заняться картошкой – если остальные овощи мальчики и без Льюлы вырастили бы, да, обычной формы, но это не так страшно, то картошка нужна была только обработанная ею. На посадку решили пустить ту, что я купила, там еще больше полмешка оставалось.
На крыльцо и оставленный возле него пятачок было вынесено пять стульев – те, кто сейчас будет использовать магию, станут делать это с удобствами, остальным придётся поработать физически. Все роли были распределены еще дома, нам не впервые всей толпой, дружно что-то делать.
Кур и кроликов, свободно гулявших по участку, отправили в сарай, потом на участок вышли Ронт и Бейл с лопатами и Лана с маленьким ведёрком картошки, и начали посадку. Стоило им отойти на шаг, как из обильно поливаемой Рином земли появлялись дружные всходы, а спустя несколько минут на этом месте был уже засохший куст и наполовину торчащие из земли кубики картофеля, которые взлетали, подхваченные телекинезом Авы, и непрерывной цепочкой плыли в погреб. А уже там мы с Велой их подхватывали и укладывали рядами вдоль стены.
Работали все, кроме Приблуды, которая разлеглась на коленях Льюлы и с интересом наблюдала за процессом. Одно время, будучи ещё кошачьим подростком, она пыталась ловить так заманчиво плывущие по воздуху овощи, в основном безуспешно, особенно её почему-то морковь восхищала, но теперь, став взрослой солидной кошкой, она лишь довольно щурилась под почёсывающими за ушком пальцами и провожала картошку внимательным взглядом, не делая в её сторону никаких поползновений.
Наконец та половина двора, что мы выделили под картошку, закончилась. Мы, те, кто работал физически, попадали на ступеньки крыльца, продышались, напились воды, отдохнули. За это время те, кто сидел, дружно стащили в сторонку сухую ботву, которую Вела аккуратно сожгла, а Ава рассеяла над огромной грядкой золу, оставшуюся после ранее сожжённого бурьяна, чтобы слегка удобрить землю – и всё началось сначала.
До обеда мы ещё дважды собрали урожай картофеля и решили, что пока хватит – во второй раз удобрили землю сожжённой ботвой и тем, что успели за эту неделю нагадить куры и кролики, но этого было слишком мало. Дома было проще – и кур с кроликами больше, и козочка помогала, да и у соседей всегда можно было разжиться тачкой коровьего навоза, особенно если сам же его и вычистишь. Здесь – увы, не деревня, земля быстро истощится без удобрения, а покупать овощи, которые можно вырастить, не хотелось. Нет, деньги-то были, но жаба всё равно душила – это сейчас у меня толпы пациентов, включая золотоносного брюнета, а что будет через полгода?
Вот этими мыслями я и поделилась со своей ребятнёй за обедом.
– На соседней улице конюшня есть большая, там извозчики своих лошадей ставят, – вспомнил Ронт. – Можно попробовать у них купить, вряд ли дорого запросят.
– Или узнать, может, им что-нибудь подлечить нужно, – тут же подхватила я мысль. – Скажи, что я готова часть оплаты принять навозом.
– Если запасти его на зиму, мы сможем делать как дома, только нужно ящик подходящий сколотить вместо зимнего сундука, – тут же вскинулась Льюла. – Пусть не каждый день, но всё равно, хоть иногда свеженькое будет у вас на столе.
– Сколотим, – переглянувшись с братом, кивнул Нев. – Побольше нужно будет сделать, вон, вдоль той стенки как раз место свободное. Я видел в сарае доски.
– Те доски – на крышу курятника, но я закажу ещё, – предложила я. – Сразу нужного размера. Зимний сундук нам и правда нужен.
Я с теплотой вспомнила старый, облезлый, но ещё крепкий сундук без крышки, который мы нашли в сарае у домика знахарки. В первую же осень мы затащили его в дом и наполнили землёй – и всю зиму он выручал нас свежими овощами. Тогда тройняшки еще не могли, как сейчас, вырастить разом столько овощей, чтобы на всю зиму хватило, тем более что тогда ещё Льюла не сообразила, как сделать так, что бы картошку ещё и копать не пришлось. И вот этот сундук с землёй, прозванный зимним, нас тогда просто спас.
Нет, умереть с голоду нам бы не позволили, но и сидеть на чужой шее мне было неловко, хватит и того, что для нас делали – кроме овощей ведь и мука нужна, и мясо, и молочное тоже – сколько там от той козы молока, только малышам и хватало. Да и не всякий овощ на зиму запасёшь. А с помощью этого сундука и тройняшек у нас всю зиму на столе и помидоры с огурцами свежие были, и редиска, и горох – всего понемногу. Да и картошка каждый день молодая, свежая. И даже когда они подросли и могли уже по осени выращивать столько, что бы на всю зиму с лихвой хватило, «зимний сундук» всё равно был для нас большим подспорьем.
Поэтому мысль завести что-то подобное в этом доме была вполне логичной. И пусть тройняшки не смогут что-то выращивать ежедневно, как раньше, но раз в пару недель полведра помидоров, несколько пучков редиски, а то и арбуз, очень нас всех порадовали бы. А учитывая, что выращенные магами, эти плоды ничем не отличались от выросших на грядке и ничего общего не имели с безвкусными и ужасно дорогими тепличными овощами, изредка появляющимися на рынке вне сезона, «зимний сундук» становился просто подарком.
– Пока тебя не будет, – обратился Сев к Льюле, – мы вырастим фасоль, горох, морковь и свёклу, только землю удобрить нужно будет. А когда снова отпустят в увольнительную – снова картошкой займёмся.
– Её морковка гладенькая, – печально вздохнула Лана. – Её чистить легко. А обычная вся неровная. И кривая!
– Тогда только фасоль и горох, – согласился Сев. – Осень долгая, и картошку успеем запасти, и морковь гладкую.
– И свёклу квадратненькую? – сделала жалобные глазки Ава. Теперь, когда на них с Ланой была почти вся готовка, они оценили разницу между овощами Льюлы и обычными, с рынка.
– И свёклу, – улыбнулась Льюла. – А капусту ближе к холодам, да, мам? Пусть ребята сейчас вырастят несколько вилков, чтобы не покупать, а на хранение попозже.
– Хорошо, – с улыбкой согласилась я, радуясь тому, какими самостоятельными выросли мои ребятишки. Есть чем гордиться.
– Ещё проса курам надо вырастить, – деловито добавил Нев. – Но это тоже с тобой, Льюла.
Конечно, с ней. У Льюлы на каждом стебле по десять колосков вырастало, да и сами колоски в несколько раз больше обычных.
– Много навоза будет нужно, столько всего надо вырастить, а земли чуть, – вздохнул Ронт. – Быстро истощится.
– Это у нас еще нормально, – возразил Рин, который сам занимался поиском дома. – При магазинах редко столько земли бывает, обычно пристройки всякие, мастерские, склады. Это нам ещё повезло, считай, две сотки чистой земли. Больше только в жилых домах, но нам же магазин был нужен.
– А дома было двадцать, – с ностальгией вздохнула Льюла. – И в поле ещё. И палисадник…
– Ты выбрал замечательный дом, – улыбнулась я брату. – А навоз раздобудем, – это уже Ронту. – Даже купить его дешевле встанет, чем корм курам, а я надеюсь бесплатно получить.
– Не совсем бесплатно, – возразила Вела. – Тебе придётся тратить силу.
– Зато денежки при нас останутся, – улыбнулась я в ответ.
Нет, я не скряга, просто экономная. Жизнь заставила. Когда отвечаешь не только за себя, стараешься стелить соломку, куда только возможно. В том числе – иметь денежный запас на всякий случай. Так даже дышать спокойнее.
– А вишня? – расстроенно протянул Бейл. – Мы в этом году без вишнёвого варенья останемся? Деревьев тут нет, а на рынке её уже не продают.
– Будет тебе вишня, – потрепал младшенького по волосам Сев. – Косточками-то запасся?
– Да! Целый кисет привёз! И не только вишни.
– Хватило бы и парочки бобков. Ладно, пошли работать, а то скоро в академию возвращаться.
И дети дружной толпой отправились во двор. А меня оставили на кухне, печь плюшки и новое печенье – вчерашнее как-то совершенно незаметно исчезло.
Время от времени я поглядывала в окно, где молодёжь копошилась на другой части двора, которую официально решили считать садом. Сбоку, вдоль забора, вырос ряд карликовых плодовых деревьев – тоже изобретение Льюлы. Любое из них можно было обобрать максимум с табуретки, никаких стремянок, никаких осыпавшихся перезрелых плодов, до которых невозможно дотянуться.
Да, сейчас у нас была Ава с её телекинезом, но первые годы собирать урожай в старом саду, доставшемся нам вместе с домом, приходилось вручную. Вот тогда-то, одновременно с кубической картошкой, которую не нужно выкапывать, Льюла, с помощью братьев, стала выращивать новые деревца, совсем маленькие, не вырастающие выше двух с половиной метров, но усыпанные плодами и, благодаря Севу с Невом, дающие урожай несколько раз подряд – столько, сколько нужно, что бы наесться досыта и наварить варенье.
Кстати, о варенье – нужно будет завтра после уроков послать младших за сахаром и банками. Раз уж у нас грядут заготовки… А еще ведь с конюшней договориться нужно. Οх, когда же всё успеть-то? И поток больных не кончается – тьфу-тьфу-тьфу, – и золотоносный брюнет занимает все вечера почти целиком, и надо же хоть сколько-то времени детям уделять.
Ладно, у меня есть воскресенье, если всей семьёй навалимся – всё успеем. Ребятишки у меня сладкоежки, варенье любят, вот пускай и стараются для себя. Сама я к сладкому относилась спокойно, но любила развести ложечку варенья в воде и пить, как компот. Кстати, о компоте – мне как раз принесли из сада корзины спелой вишни и сливы, нужно бы его сварить.
Вечером, проводив своих студентов – они поймали извозчика и как-то умудрились уместиться все вместе, включая корзины с плюшками, фруктами и двумя арбузами, которые они тоже вырастили. Заметочка на память – нужно купить ещё корзин, а то на рынок ходить будет не с чем. Отправив младших по комнатам, я вышла на задний двор, по которому вновь бродили куры, роясь в земле «огорода» в поисках червячков и старательно обходя «сад».
Сама я прошлась по саду, полюбовалась деревцами, усыпанными плодами – собрав первый урожай, тройняшки тут же вырастили второй, чтобы нам было чем лакомиться в течение недели, – сорвала персик, надкусила – вкусно! Оглядела несколько кустов смородины и крыжовника, рядочек малины, две грядочки с клубникой и небольшое пустое место, где сегодня выращивали арбузы, а потом тройняшки планировали посадить здесь виноград. Всего по чуть-чуть, но учитывая, что мы могли получать хоть по пять урожаев в день – просто такие деревья жили бы не пятьдесят лет, а год, но долго ли вырастить новые? – нам вполне хватит.
Но самый большой восторг у меня вызвали цветы. Льюла постаралась, что бы сделать мне приятное. Вдоль дома в рядок выстроились карликовые розочки всех цветов радуги. Возле крыльца по неизвестно откуда взявшейся шпалере – приглядевшись, я поняла, что она выращена из неопознанного мною растения без листьев, – вился клематис пяти сортов. А на самом крыльце стоял старый, треснувший горшок, наверное, найденный в сарае или где-нибудь в углу двора, в котором росли разноцветные петуньи, свисая до земли. Какая прелесть!
Я вдыхала чудесный аромат, любовалась цветами, наслаждалась сочным персиком и чувствовала – жизнь прекрасна. Позволив себе еще пару минут отдыха, я, по наитию, взяла широкую тарелку и набрала в неё понемногу вишни, черешни, малины и клубники. Остальное и сейчас на рынке купить можно, даже поздние абрикосы и сливы есть, но вот этого – уже нет. Не сезон. Предвкушая, как удивятся мои «гости», и продолжая улыбаться, я отправилась в приёмную.
