Текст книги "Целительница моей души (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

ΓЛАВА 12. ПОРТРΕТ

День двадцать первый. Воскресенье

Я замерла, дыхание перехватило, кажется, даже сердце пропустило удар. Но последние десять лет приучили меня бороться до последнего.

– Я! Я их мать! Это мои дети! Только мои! – выкрикнула, чувствуя, что меня начинает трясти.

– Тшшш… – Я вдруг оказалась на коленях короля, он крепко обнял меня, легонько покачивая и поглаживая по спине. – Тихо, успокойся, дыши. Тише, тише, никто не собирается отнимать у тебя детей, успокойся.

Какое-то время мы так и просидели, он – молча меня успокаивая, я – тихонько бормоча: «Мои, мои».

– Прости, Дина, я не совсем правильно выразился. Это твои дети, согласен, а ты их настоящая мать. Вот только родила их другая женщина, и я хотел бы знать – кто именно, и как ты стала их матерью.

– Но…

– Ах, Дина-Дина, ты действительно думаешь, что я не понял, что был твоим первым мужчиной?

– Ну… просто… – меня уже не трясло, но я продолжала отчаянно трепыхаться, до последнего держась за свою версию. – Десять лет…

– Девочка моя, твою неопытность как-то ещё можно было бы списать на неумёху-мужа, для которого предварительные ласки заключаются в том, чтобы задрать на жене ночную рубашку. Такие встречаются, причём в любом сословии. Но у меня достаточно опыта, чтобы понять – до меня у тебя мужчины не было, не говоря уже о том, что и детей родить ты не смогла бы, оставшись при этом девственницей.

– Дура, ой, дура… – пробормотала я едва слышно. Вот так, один раз проявишь тупость – и десять лет спокойной жизни в безопасности коту под хвост.

– Так всё же – кто кровные родители этих детей? И где они?

– Мертвы. Они все мертвы! – не выдержав, выкрикнула я в лицо королю. – И мы будем мертвы тоже, если… Не спрашивай, пожалуйста! – я умоляюще посмотрела королю в глаза, даже не замечая, что снова обращаюсь к нему на «ты». – Пожалуйста! Не надо! Это мои дети. Теперь – мои. У них никого больше нет. Только я.

– Тшш, тише, успокойся. Ты в безопасности. Никто тебя не обидит, обещаю.

Ах, если бы. Как бы я хотела довериться, попросить помощи. Но история с напалмом лишь подтверждала то, что я знала и прежде – даже корона не спасёт, если кто-то захочет уничтожить тебя и твоих близких.

– Не спрашивай, пожалуйста! – вот единственное, о чём я решилась просить. Слёзы, которые я пыталась сдерживать, всё же потекли по щекам. – Пожалуйста, пожалуйста…

Страх разоблачения накрывал меня всё сильнее, к нему прибавились события последних дней, тоже заставившие меня понервничать, и вот я уже плакала в голос, стыдясь своей несдержанности, и не способная остановиться. Король баюкал меня, целовал в волосы, что-то обещал – кажется, отвести от меня и детей любые беды, – но это не очень помогало, и я всхлипывала и всхлипывала в его голую грудь, время от времени вытирая мокрое лицо краем покрывала, в которое была закутана, пока, неожиданно для самой себя не уснула.

А проснулась в своей кровати, услышав беготню и болтовню ребятни, собирающейся в школу. Кажется, Ава шикала на остальных, чтобы дали мне поспать, но у них не очень хорошо получалось, привычный спор о том, кто первым пойдёт в ванную, и кто слишком долго её занимает, заставил меня улыбнуться.

Не открывая глаз, сладко потянулась. Тело откликнулось лёгкой усталостью, но такой… приятной. Я вспомнилась, чем мы вчера занимались с королём в его постели, и довольно улыбнулась – не зря я мечтала именно в его объятиях узнать, что же это такое – быть с мужчиной. Учитывая его слова о моём воображаемом муже, всё бывает совсем иначе. Повезло мне.

Я почувствовала приятный запах, очень знакомый, но спросонья понять, чем пахнет, не могла. Οткрыла глаза и в тусклом свете из крохотного окошка разглядела на тумбочке огромный букет и что-то ещё непонятное, но объёмное. Дотянувшись до висящего над изголовьем магического светильника, включила его и обнаружила рядом с вазой, в которой стоял шикарный букет, большую стопку коробок.

Села на кровати и едва не наступила на что-то, чего прежде на полу не было. Вовремя отдёрнув ноги, обнаружила на маленьком пятачке пола огромную, в два охвата, корзину с фруктами, а в коробках оказались сладости – в основном шоколадные конфеты, но были так же зефир, пастила, мармелад и что-то ещё, я остановилась на восьмой коробке, а там их было десятка полтора.

Я не смогла сдержать улыбку. Король полумерами не ограничился, раз уж я сказала, что согласна взять фрукты и конфеты, он расстарался. А я и не против, в конце концов, у меня дети…

Дети… Окончание нашей вчерашней встречи всплыло в моей памяти, прежде всё заслоняло воспоминание об удовольствие от нашей близости. Теперь король знает, что это не мои дети. Но, если спокойно подумать – а какая ему разница? Я их родила или нет – теперь дети мои, ответственность на мне. Конечно, он считает, что только из-за детей я отказалась стать королевским целителем или официальной фавориткой, что означает проживание во дворце, но мы же нашли компромисс.

А значит, вряд ли он захочет докопаться до правды – зачем? Какая, по сути, разница?

Утешая себя подобными мыслями, встала, с трудом найдя место, куда ноги поставить, потом, крякнув, взгромоздила корзину на кровать – больше было некуда. Одевшись и умывшись, побежала на кухню, набрав в миску часть фруктов и сунув подмышку коробку конфет. Да, вчера мы и так всяких вкусностей в кондитерской накупили, но не могла же я съесть подарок короля одна. Буду каждый день брать по коробке, глядишь, и студентам нашим что-нибудь останется. Надеюсь, часть фруктов тоже удастся сохранить в погребе, там прохладно. А даже если и нет – сбережём семена, тройняшки нам десять таких корзин вырастят.

Угощение мои ребятишки встретили с восторгом, спокойно приняв моё объяснение, что это подарок от короля, что-то вроде премии за лечение его сына. Конечно, они уже знали, кто такие мои особые вечерние пациенты, но хранили это в секрете от кого бы то ни было – дети целительницы прекрасно знали, что такое «тайна пациента». А поскольку прихода-ухода короля с сыном и охраной не видели, то поверили, что именно тогда мне лакомства и принесли.

Сегодня наплыв пациентов был гораздо больше, чем на прошлой неделе – было много народа с дальних кварталов – туда тоже дошли обо мне слухи, – пришла мать одноклассника Ронта, две чопорные старушки – знакомые моей пациентки с шишкой на ноге, – и любовник пациентки под вуалью с той же проблемой. В общем, как я и предполагала, рекомендации моих пациентов послужили мне лучшей рекламой.

Приём затянулся, я едва успела освободиться и быстренько перекусить ко времени появления моего особого пациента. Сегодня я закончила лечить ручку Эррола. Конечно, будь это рука взрослого мужчины, я провозилась бы в несколько раз дольше, но пальчики шестилетнего малыша были совсем крохотные, сил и времени требовали намного меньше, чем один палец его отца. Но впереди было самое сложное – ноги, и вот они-то займут гораздо больше времени, поскольку и травмы на них обширнее и тяжелее.

А вот короля я, наверное, вылечу намного быстрее. Εсли он и впредь будет доводить меня до такого всепоглощающего восторга в постели, то очень скоро станет самым здоровым человеком в королевстве. И его горящий, пристальный взгляд давал мне понять, что будет доводить, непременно будет.

Сегодня, в ожидании портала во дворец, я была гораздо спокойнее, прежде меня пугала неизвестность, сейчас я уже знала, каким чудесным любовником был король, и сколько удовольствия он может мне доставить, страха больше не было, хотя некий трепет всё же оставался.

Мы вновь оказались в той же комнате, только на этот раз стол был другой, немного больше, и был он сервирован полноценным ужином на двоих, что меня порадовало – пара наскоро проглоченных бутербродов после тяжёлого дня не сильно притушили мой голод. И как только король догадался?

Блюда были явно от королевского шеф-повара, сервировка тоже, но меня, правнучку герцога, шеренга столовых приборов точно напугать не могла. Так что, в грязь лицом я не ударила, и не важно, что в последние годы обходилась одной вилкой для всех продуктов, сейчас не ошиблась ни разу. И была горда собой.

За обедом мы в основном молчали. Король поинтересовался моим самочувствием, я поблагодарила его за фрукты и конфеты, в остальное время мы наслаждались отлично приготовленными блюдами, я-то точно наслаждалась. Οтдав должное десерту, я отложила салфетку и стала ждать знака короля, что вот сейчас всё продолжится так же, как и вчера. Мне снова сесть ему на колени и повторять все его действия? Или сегодня что-то будет иначе.

Но король продолжал сидеть за столом, молча меня разглядывая. Поймав мой вопросительный взгляд, улыбнулся уголком рта и тоже отложил салфетку. Но не встал, а продолжил меня рассматривать.

– Когда ты вчера уснула… – сказал он, наконец, и я понадеялась, что не покраснела, поскольку стало неловко за свою вчерашнюю истерику. Надеюсь, я во сне слюни не пускала? – Я смотрел на тебя – ты выглядела совсем юной, с этими распущенными волосами – я до этого и не догадывался, что они у тебя такие светлые, когда убраны в гладкую причёску, кажутся гораздо темнее. А еще у тебя, оказывается, кудри, зачем ты так над ними издеваешься?

– Так удобнее, – пожала я плечами, потому что с гладко зачёсанными волосами я казалась старше, а с распущенными кудрями ни за что бы не смогла выглядеть тридцатилетней матерью подростков. – Не мешают лечить людей.

– И скрывают твой возраст, – кивнул мужчина. – Как и серьёзное выражение лица. Но во сне ты расслабилась и казалась совсем девочкой. Мне даже показалось, что я видел тебя прежде.

– Вам показалось, – тут я уже не лукавила. – Мы никогда не встречались до того случая возле рынка.

– Лично не встречались, верно. – Король вдруг встал, прошёл к камину, взял с полки что-то, похожее формой на книгу, и протянул мне. – Не сразу, но я всё же вспомнил. Разверни.

Это нечто было завёрнуто в шёлковую ткань и на ощупь на книгу уже не походило. Толстые края, тонкая середина. Картина в раме – я догадалась ещё до того, как развернула ткань.

Увидев изображение, ахнула. Едва удержала портрет в трясущихся руках и в ужасе посмотрела на короля.

– Откуда?.. – только и смогла выдавить из себя.

– Поднял архивы дипломатической переписки. Этот портрет прислали моему отцу одиннадцать лет назад – девочку прочили в невесты моему брату Олдвену, когда она подрастёт, конечно. Но он выбрал Мэнору, вторую дочь короля Этелредии, на которой женат вот уже почти десять лет.

– И вы запомнили?.. – мои губы с трудом шевелились, я поверить не могла, что мой портрет, написанный двенадцать лет назад, окажется здесь. Даже не совсем мой, в оригинале это был огромный парадный портрет всей нашей семьи – моих родителей и их шестерых детей, – а тот, что я держала в руках, только с моим лицом, был уже списан с него. Потому что для маленького я не позировала.

– Запомнил. Ещё тогда подумал, что у неё очень красивые голубые глаза, хотя для такой юной девушки слишком серьёзный взгляд.

Ага, попозируй-ка часами под экспрессивные окрики художника: «Леди, умоляю, не меняйте выражения лица, невозможно работать!» Но сходство он передал удивительно точно. К сожалению…

– Я не сразу понял, откуда это поразительное сходство, подумал даже, что кто-то из королевского дома Марендонии посетил Вертавию и, скажем так, наследил там. А потом перечитал сопроводительное письмо, приложенное к портрету. Οказалось, что эта девушка, правнучка герцога Аравиуленского, уже тогда поражала окружающих удивительно сильным целительским даром. И, по мнению окружающих, должна была стать самым сильным целителем всего королевства.

– Правда? – этого я не знала. Меня хвалили за успехи, конечно, но чтобы настолько? Я всегда считала свои способности обычными. Как маг королевской крови, я была сильной, очень сильной, но чтобы настолько? Наверное, мне ничего не говорили, чтобы не зазналась.

– Как показала практика, она стала сильнейшим магом-целителем и в Лурендии тоже. Но не это окончательно меня убедило.

– А что? – не удержалась я от вопроса.

– Мне было известно, что Тропорлайвистав приказал уничтожить всех членов свергнутой королевской семьи, в том числе и семью герцога Аравиуленского. Так каким же образом могла бы спастись его правнучка, да еще и оказаться здесь, на другой стороне мира? И я поднял доклады наших агентов из захваченной узурпатором Марендонии, те, что пришли уже после смерти моего отца, получившего известие о той страшной резне, и которые я не видел – не до того было. И обнаружил одну интересную деталь.

– Какую? – с замиранием сердца выдохнула я.

– Оказалось, по слухам, герцог Аравиуленский попытался спасти часть своей семьи и отправил её из осаждённого замка экспериментальным межконтинентальным порталом. О его разработках ходили слухи, но никаких доказательств того, что у него получилось, не было. До сих пор.

И король очень выразительно на меня посмотрел. Я промолчала, затравленно глядя на него. Дурацкий портрет! И зачем вообще было его посылать, если я всё равно тогда ещё не достигла брачного возраста, а брат короля уже готов был жениться? Десять лет прятаться в деревне – чтобы так глупо попасться! А я-то еще дипломатов из Кравении опасалась, которые могли меня в лицо знать. Не того боялась, оказывается.

– Некоторые стражники из отряда, захватившего замок, клялись, что кучка детей растворилась у них прямо на глазах, после чего само портальное помещение самоликвидировалось – сработал артефакт уничтожения. Невозможно было ни вычислить, куда перенеслись дети, ни попытаться восстановить портал – все разработки герцога исчезли в том взрыве. Часть тех, кто преследовал детей до лаборатории, в том взрыве погибли, если тебе интересно это узнать.

Мне было очень интересно это узнать. Среди них были убийцы моей семьи, так им и надо. И жаль, что весь наш замок не взлетел на воздух вместе с остальными захватчиками.

– Среди тел погибших защитников замка не было ни одного ребёнка младше десяти лет – точное их количество неизвестно, но не менее шести, – и той самой девушки-целительницы. Но поскольку нигде эти дети так и не появились, все пришли к выводу, что экспериментальный портал себя не оправдал и выбросил их где-нибудь посреди океана. Поэтому Меллиндилана Аравиуленская, а так же несколько её младших родственников, считались погибшими вместе со своими семьями.

Я вздрогнула, впервые за десять лет услышав своё имя. Но больше никак не отреагировала – ждала, чем закончится это разоблачение.

– Итак, десять лет назад в Марендонии, из замка герцога Аравиуленского, исчезает пятнадцатилетняя девушка, маг-целитель удивительной силы, а с нею – несколько детей королевской крови. Сейчас я встречаю тридцатилетнюю простолюдинку, целительницу с даром невероятной силы и удивительным сходством с портретом пропавшей девушки, а с ней – девять подростков от одиннадцати до девятнадцати лет, которых она выдаёт за своих племянников и детей, а себя за вдову, будучи при этом девственницей. И эти дети поражают педагогов своими способностями, просто нереальными для простолюдинов, но вполне нормальными для тех, в ком течёт королевская кровь. А появились все они в Лурендии ровно десять лет назад, якобы из соседней Вертавии. Ах да, чуть не забыл – эта самая целительница ну совершенно не выглядит на тридцать лет, даже с учётом силы её магии.

Я опустила взгляд на портрет, встретилась взглядом с юной девочкой, перед которой были открыты все пути, а впереди ждала долгая счастливая жизнь, все её родные были еще живы, и ей не нужно было скрывать своё имя. Она занималась любимой магией, училась танцевать, играла с братьями и сёстрами, мечтала о прекрасном принце, любила гулять босиком по траве и пирожные со сливочным кремом.

А потом она умерла. И родилась я – Дина Троп, простолюдинка и вдова, в один миг переставшая быть ребёнком. И смотреть сейчас в широко распахнутые, невинные глаза той девочки было больно. Поэтому я снова завернула портрет в шёлковую ткань и положила на свободный краешек стола.

А потом заметила на ткани маленькое, расплывающееся тёмное пятно. И ещё одно, и ещё. Не сразу сообразила, что это капают мои слёзы, даже не поняла, что плачу. А вот король кинулся ко мне, подхватил на руки, усадил к себе на колени – и вот тут уже я разрыдалась в голос. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что я снова реву на королевских коленях, и это уже превращается в традицию.

Но эта мысль быстро испарилась, потому что вся подавляемая боль – от воспоминаний о том ужасе, что случился десять лет назад, и от страха разоблачения последних суток и минут, – вырывалась теперь из меня слезами и судорожными рыданиями, которые я не могла себе позволить прежде, потому что рядом всегда были дети, и ради них, и для них я всегда была сильной. А сейчас я уже не была сильной, я была слабой, маленькой и хрупкой, меня качали на коленях, целовали в макушку, шептали что-то успокаивающее – и я смогла, наконец, выплакать всё то, что давила в себе все эти годы.

И я самозабвенно рыдала, и с каждой слезой, с каждым всхлипом приходило облегчение, этот уже привычный комок где-то в груди становился меньше, рассасывался и понемногу исчезал.

И когда я уже больше не плакала, лишь всхлипывала и сморкалась в носовой платок короля – кажется, уже третий, предыдущие я промочила насквозь, как и рубашку на монаршей груди, – он, всё так же не выпуская меня из объятий, спросил куда-то мне в волосы:

– Меллиндилана… Дина, как же вы выжили? Как ты смогла сохранить детей? Ведь ты сама тогда была ещё ребёнком, причём, не думаю, что знала, как ухаживать за малышами. Как ты сумела?

– Богиня послала нам хранителя, – всё еще всхлипывая, но уже криво улыбаясь, я стала рассказывать о нашей встрече с дядькой Рулом и его шумной и дружной семьёй. – Если бы не они…

Мой рассказ затянулся. Королю было интересно всё, любая мелочь, любая подробность. И я говорила и говорила – как под руководством Кифы осваивала домашнее хозяйство и уход за детьми. Как тройняшки снабжали нас овощами, а Рин и Вела – маги воды и огня, – облегчали наш быт. Как, спустя три года, мы перестали нуждаться и в мясе – Лана приманивала из леса зайцев, тетеревов и оленей и изгнала из дома мышей и тараканов, а из окрестностей деревни – волков и прочих хищников.

Как меня брали в соседний городок те, кто вёз туда товар на ярмарку, и я могла подзаработать там же, а потом покупала то, что нам было необходимо, но в деревне было не достать – например, обувь или книги. Как нас прятали всей деревней, когда раз в год приезжал сборщик налогов. Рассказав про это, я слегка испугалась – становясь «невидимкой» для приезжих, я ведь и налоги не платила, и только что призналась в этом самому королю! Но мой рассказ его только повеселил, все недополученные казной налоги мне тут же было предложено оплатить поцелуем.

Я тут же оплатила, чтобы проценты не нарастали. Потом ещё раз оплатила, чтобы уж наверняка. И ещё. А потом король подхватил меня на руки и шагнул… нет, не к кровати. Мы оказались в коридорчике перед дверью в мою каморку.

– Но… почему? – удивлённо прошептала я, машинально переходя на шёпот, потому что дети уже спали.

– Потому что уже поздно, ты устала, перенервничала, а завтра с утра у тебя пациенты. Тебе нужно поспать.

– Но… – я не знала, как выразить свои мысли. Я же теперь фаворитка, разве нет? А фаворитки нужны не для ужина с разговором. Или я уже не фаворитка теперь? Король передумал?

От этой мысли кольнуло разочарование. Неожиданно и болезненно. Я не привыкла врать самой себе и признавала, что то, что произошло прошлой ночью, мне понравилось. Не то, как всё закончилось – разоблачение и слёзы, – а то, что произошло в постели. Это было… было… в общем, если это не повторится, я очень расстроюсь. И даже обижусь.

– Маленькая моя, – ставя меня на пол и легонько целуя, ответил король. – Как бы я хотел не выпускать тебя из объятий всю ночь. Но у нас обоих есть обязательства, и, к сожалению, мы не сможем потом отсыпаться до полудня. Может, позже?

Он не отказывается от меня, – первая радостная мысль. Потом в голове забегали другие мысли, пытаясь придумать, когда бы я могла позволить себе спать до полудня. С мысленным вздохом поняла, что лишь когда самые младшие поступят в академию, то есть, через пять лет. И тут же воспрянула духом – король отлично знает, как я живу, а значит, рассчитывает, что я останусь его тайной фавориткой еще на пять лет, или больше.

Осознав это, поняла так же, что мечты о состоятельном торговце средних лет окончательно канули в небытие. Какой торговец, эти мечты у меня были совсем абстрактными, когда я еще не знала, что значит быть с мужчиной, который безумно нравится, к которому тянет с огромной силой. Моя женская суть, разбуженная королём, требовала повторения – но только с ним, и больше ни с кем.

Конечно, я могу надоесть ему и гораздо раньше. Но зачем думать о том, что случится через несколько лет? Прошлая моя жизнь наглядно показала, что любые планы могут быть легко перечёркнуты событиями, от меня не зависящими. Поэтому лучше плыть по течению и получать удовольствие здесь и сейчас. Точнее – завтра в спальне короля. Вот об этом и буду думать, а не о том, что может случиться спустя пять лет.

А может и не случиться.

Король галантно открыл для меня дверь в мою каморку, и я даже не смутилась от того, что он увидит, где я живу. Во-первых, он всё это уже видел – не слуг же он с конфетами и фруктами посылал, да и меня кто-то в постель укладывал. А во-вторых, я только что рассказала, как мы вдесятером ютились в маленькой комнатушке, на двухъярусных кроватях, по двое на каждом ярусе. А сейчас у меня комнатка хоть и крохотная, но отдельная и даже уютненькая.

Я шагнула внутрь и обернулась, рассчитывая, что сейчас увижу, как он уходит порталом. Но он шагнул следом – мы едва уместились на клочке свободного пола возле кровати, корзина с фруктами, к счастью, уже переселилась в погреб. Я вопросительно посмотрела на мужчину – разве мы уже не обсудили всё, что хотели? Кажется, нет.

– Я хотел бы завтра познакомиться с твоими детьми, – сказал вдруг король. – Во время лечения пусть спустятся в сад. Эррола тоже стоит с ними познакомить.

– Зачем? – растерялась я. Всего я ожидала, но только не этого.

Я никогда не планировала совместить эти две части моей жизни. Для детей король был лишь моим пациентом, ну, еще отцом пациента – но и всё. Остальное детям знать не обязательно. Да и самому королю зачем знакомиться с детьми своей фаворитки? Хотя, возможно, ему просто любопытно посмотреть на тех, кто спасся от резни, пройдя через океан межконтинентальным порталом?

Точно! Король же сам портальщик, ему, наверное, именно это и интересно.

– Зачем? – мужчина поднял брови и криво улыбнулся. – Затем, что я собираюсь жениться на их матери.