Текст книги "Целительница моей души (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Но коза – это же дорого, – растерялась я от неожиданного подарка. Как-то это было слишком хорошо, настораживающе.

– Не дороже жизни. Даже найди меня быстро – это ж в город к целителю везти, почитай, сотня километров с лишком. Довезли б живым – не знаю, да только маг тот за приём три серебрушки берёт, это ж корову купить можно! А как уж вылечил бы – не знаю. А ты чудо сотворила, я ж знаю, что со мной приключилось, не сразу сознание-то потерял. Уже и с жизнью распрощаться успел. А теперь вот – как новенький, – дядко Рул притопнул сломанной ногой, потом взял лошадь под уздцы и зашагал на восток. – Так что, коза – это ерунда, я тебе теперь по гроб жизни обязан. Пошли, девонька, посмотришь жильё своё новое. Дом-то хоть и маленький – много ли одинокой старухе надо? – да крепкий. Крышу в третьем году перекрыли, бабы каждый год обмазывали да белили, огород, опять же, вскопанный. Берегли мы Лунду нашу, она ж, почитай, всех нас на руки свои из мамок-то приняла, да от старости-то разве сбережёшь? Мы и тебя доглядим, и деток твоих. Нам целительница страсть как нужна…

Под бодрую речь старосты я подхватила Ронта на руки и усадила в тележку, потом помогла забраться Веле – раз уж не мне теперь тележку тащить, пусть едут. Неугомонные тройняшки убежали вперёд – и откуда у них силы берутся? Ободряюще улыбнувшись братишке, я уцепилась за край тележки – сказывалась слабость после лечения, – и пошла вперёд, в нашу новую жизнь.

Я оправдаю твоё доверие, дедушка.

ΓЛАВА 1. ПЕРЕΕЗД

Настоящее. День первый. Понедельник

– Это и есть наш новый дом? – Ава застыла на тротуаре, осматривая строение, возле которого остановилась наёмная карета. – Какой огромный!

– А у нас правда будет у каждого своя кровать? – Лана выглядела не менее зачарованной, глядя на дом, а у меня комок застрял в горле.

Небольшой двухэтажный домик с магазинчиком на первом этаже, зажатый между такими же на улице, где селился средний класс, казался настоящим дворцом тем, чья сознательная жизнь прошла в домишке с двумя комнатами, в которых приходилось ютиться вдесятером, не имея даже собственной кровати, деля её с кем-то. А ведь когда-то у этих малышей была детская, раза в полтора больше, чем весь этот дом. Но ту жизнь не помнит даже тринадцатилетний Ронд, старший из оставшихся со мной четверых ребятишек.

Мы прожили в Пригорном селе десять лет, как и велел мне герцог. Но больше не было смысла там оставаться – я только что отвезла в магическую академию тройняшек, а без их магии в деревне нам делать было нечего. И раз уж вышел срок, назначенный дедушкой для того, чтобы о нас забыли, посчитав погибшими, я решила перебраться с оставшимися при мне детьми в Винторп, столицу Лурендии, неподалёку от которой и располагалась магическая академия. Теперь старшие дети смогут навещать нас чаще, чем раз в год, на летних каникулах, потому что дорога от Винторпа до Пригорного села занимала больше недели.

И вот почему мы стоим сейчас перед домом, который я купила, когда приезжала с тройняшками, сдававшими вступительные экзамены, чтобы оплатить первый семестр. Золото из тайника я достала ещё три года назад, когда в академию поступал Ρин, тогда же и открыла счёт в банке. Денег хватило бы, чтобы выучить всех детей, оплатив обучение полностью, но по итогам первого семестра оплату обучения лучших учеников брала на себя корона, и Рин с Велой уже были в числе стипендиатов. Я не сомневалась, что тройняшки тоже окажутся среди лучших – все члены королевской семьи, даже дальние ветви, были очень сильными магами.

А раз уже половина нашей семьи теперь обосновалась в Винторпе – пусть даже и в академии, – то был смысл и нам перебраться именно сюда. У меня уже была выправлена лицензия на занятие целительством, всё официально, налоги я тоже платить буду, но учитывая, что здесь народ будет платить за лечение звонкой монетой, а не лукошком яиц или отрезом домотканого полотна, доход мой вырастет в разы, с такого и налог заплатить не жаль. Нет, всё равно жалко, конечно, но оставшегося вполне хватит на безбедную жизнь.

Дети со мной согласились. Им тоже хотелось жить в столице и быть поближе к старшим. Да и учителей я им здесь смогу найти, а то самоучки ведь, магию свою «на ощупь» осваивают. Тут даже была школа для таких вот, магически одарённых детей, чьи родители не могли позволить себе частных учителей. Я-то могла, но деньгами лучше лишний раз не светить, хватит того, что я дом оплатила наличными, без банковского кредита. Но банки хранили личные дела клиентов в секрете, а частные учителя, посещающий дом простой целительницы – это уже подозрительно.

А второй причиной переезда, которую я никому не озвучила, было то, что хотелось и для себя какой-то личной жизни. Мне уже двадцать пять, и не случись в нашем королевстве переворота, останься жива наша семья – я бы уже лет семь-восемь как была замужем, растила бы своих собственных детей и знала бы, что такое ласки мужа не только по романам, которые когда-то тайком таскала из запретной части библиотеки.

Нет, шанс узнать о мужских ласках на собственном опыте у меня был – ухажёров хватало и в деревне. Да только предлагали мне не честный брак, а тайные встречи на сеновале, какой же парень захочет вешать на себя кучу чужой ребятни? А любовницей я быть отказывалась. Да, сейчас я простолюдинка, давно с этим смирилась, но кто я такая – помнила. И всё равно считала, что не дело это – леди, троюродной племяннице короля, пусть и свергнутого, с мужиками на сеновале обжиматься. Честный брак – ещё можно было бы принять, если бы человек понравился и к малышам моим добрым был, а так – до свидания.

Несколько раз самым настырным пригрозить пришлось, что отсушу самое важное, да и сыновья дядьки Рула самых приставучих ухажёров кулаками вразумляли. Эта семья взяла нас под своё крыло и, по сути, спасла. Не представляю, что бы мы без них делали, как бы выживали.

– Мам, пошли уже! – Бейл топтался возле меня со стопкой книг в руках. Книги – одно из того немногого, что мы забрали с собой из прежней жизни, которую уже второй раз круто меняли.

И пусть теперешняя наша «библиотека», состоявшая из приключенческих романов, купленных во время поездок в Бетелл – ближайший к нашему селу город, – и учебников по магии, которые я смогла отыскать там же, насчитывала всего восемнадцать томов, но дети этими книгами очень дорожили. Я вспомнила огромную, двухэтажную библиотеку в замке герцога, вздохнула и пообещала себе обязательно разыскать где-нибудь поблизости букинистическую лавку и регулярно пополнять нашу «библиотеку».

– Пошли, – кивнула я и, подхватив саквояж, подошла к передней двери и открыла её выданным мне ключом.

Прежде здесь был обувной магазин, где обувь и шили на заказ, и продавали уже готовую, что для меня было удачей – сам торговый зал был совсем небольшим, зато позади него располагались склад и мастерская, а значит, были достаточно укромные помещения для лечения больных, а торговый зал станет местом для ожидающих лечения, так называемой приёмной. Если бы здесь раньше был какой-нибудь хозяйственный магазин или кафе, вроде тех, что находились по соседству, на приёмную ушло бы слишком много полезной территории, пришлось бы строить перегородки – а это не только деньги, но и время.

Сейчас же достаточно было расставить мебель – на первое время для приёмной хватит нескольких стульев, вряд ли ко мне народ сразу толпой повалит, – на небольшое витринное окно повесить штору или частично загородить его от любопытных глаз ширмой, а в мастерской остался отличный стол, на который можно класть пациентов. Постепенно мы здесь всё обживём и приведём в должный вид, а пока хватит и того, что уже есть.

Ρебятишки, подхватив кто что, гуськом просочились вслед за мной в будущую приёмную, следом влетели остальные наши вещи, включая корзину с кроликами и клетку с пятью несушками, кошка зашла сама – очень удобно, когда одна из твоих девочек телекинетик, а другая управляет животными. Так же гуськом мы прошли по коридорчику мимо мастерской и кладовой, едва бросив на них взгляд – потом всё рассмотрим. Затем вошли в кухню, через заднюю дверь полюбовались на крохотный, заросший бурьяном дворик с одной старой яблоней – ничего, тройняшки, во время первого же увольнения, здесь быстро порядок наведут, – оставили животных, корзины с посудой и прочий хозяйственный инвентарь здесь же, а потом, друг за другом, пошли по узкой лестнице на второй этаж.

– Вот эта спальня – моя, она самая маленькая, – указала я на одну из дверей. – Вот эта – самая большая, мальчики, она ваша. Девочки, выбирайте себе каждая любую из тех двух. А вот здесь – то, что я вам обещала.

– Ванная? – восхищённо воскликнула Лана, слушавшая мои рассказы об этом чуде, словно сказку.

– А почему нам комната на двоих, а девочкам отдельные? – ревниво надулся Бейл.

– Потому что, во время увольнительных и каникул старшие девочки будут жить с ними, – пояснила я младшему сынишке.

– А парни? – нахмурился Ронт.

– Им придётся спать на чердаке. Надеюсь, к зиме получится его утеплить и раздобыть обогревающий артефакт. Если не успеем – поспят на раскладных кроватях внизу. Отнесите вещи в свои комнаты и идёмте, я покажу вам ванную.

Вселение не заняло много времени – вещей у нас действительно было мало. Из старого дома мы взяли постельное бельё, посуду, кое-какие инструменты, книги, любимые игрушки, кое-что из одежды и животных. Ну и, конечно же – наш «волшебный» сундучок, хранящий все наши тайны. Неказистый на вид, выглядящий, словно вот-вот развалится, он ни капельки не изменился с того дня, как я впервые его увидела. Не знаю, что за чары на нём стояли, но его старенький и неприглядный вид был иллюзией, поломать эту вещицу не сумела даже четвёрка малышей, которая чуть сам дом по брёвнышку не разобрала. Много они вещей поломали, пока в разум более-менее не вошли, а сундучку – хоть бы что.

И сейчас он занял «почётное» место под моей кроватью. Пусть золота там осталось совсем мало – я предпочла положить деньги в банк под проценты, хотя, конечно, пару монет на всякий случай оставила под рукой, – драгоценности частично продала, так же вложив деньги, частично хранила в банковской ячейке, в основном памятные и фамильные вещицы, – но наши документы и прощальные письма от родных я не могла доверить никому.

Новую одежду и обувь мы купили в Бетелле, куда нас отвёз средний сын дядьки Рула, и теперь выглядели как представители среднего класса, которыми мы отныне являемся. Больше никакой самодельной одежды – ткани, из которых были теперь сшиты наши вещи, пусть и простые, недорогие, но изготовлены были на фабрике, там же и покрашены. Мы, словно змеи, меняющие шкуру каждое десятилетие – из шёлка и бархата в домотканую холстину, из холщёвой одежды – в ситец и сукно. Мы оставили себе лишь кое-что из белья да вязаные вещи – они крепкие, тёплые и вполне симпатичные. Пока одежды было немного, но на первое время хватит, постепенно всё нужное купим.

Всё остальное, включая почти весь домашний скарб, живность, ухоженный огород и одежду мы оставили следующим жильцам – в деревне всё сгодится, даже не новое. А нам ни к чему тащить в город козу или чугунки с ухватами – в новом доме была плита, работавшая на магическом амулете. Теперь в нашем старом домике будет жить старший внук дядьки Рула, который прошлым летом женился на дочке знахарки из соседнего села. Всё вернётся на круги своя – в этом доме снова будет жить знахарка, а мне будет не так тяжело оставлять жителей Пригорного, раз мне нашлась хоть какая-то замена.

В Бетелле мы наняли повозку до Винторпа, которая уже уехала, стоило нам выйти и забрать вещи – деньги за поездку я отдала заранее. И не потому, что такая наивная, просто я целительница и сразу предупредила, что если кучер нас кинет, удрав с деньгами во время одной из ночёвок, то с женщинами уже никогда не сможет иметь никакого дела, кроме как за ручку подержаться.

Вряд ли я смогла бы осуществить свою угрозу, ведь для того, чтобы что-то изменить в теле человека, мне нужен физический контакт тела к телу, даже через одежду не сработает. И я же не проклятийница, чтобы сделать что-то тому, кто будет уже далеко, но мужчины настолько трепетно относились к своей мужской гордости и её бесперебойному функционированию, что малейшая угроза благополучию этой их части тела заставляла забыть о любых нехороших намерениях в отношении меня, если они возникали. Главное – чтобы человек в это поверил, а вылеченный мною за несколько секунд фурункул на шее, мучавший беднягу уже несколько дней, подтвердил мои слова. Так что, доехали мы без происшествий.

Устроив сундучок под кроватью, я разогнулась и оглядела свои хоромы. Прежде здесь была кладовка с крохотным – в две ладошки, – оконцем под потолком. Света оно почти не давало, но и заблудиться в комнате было бы сложно – здесь помещалась лишь узкая кровать, тумбочка, крючки для одежды на стене и… и всё. Свободного пространства оставалось на три шага в длину и один в ширину, ну да мне здесь только спать и переодеваться, остальное время я планировала делить между приёмом пациентов, кухней и занятием с детьми. Это им нужны комнаты побольше – с окнами и письменными столами, им нужно учиться, а мне и этого более чем достаточно. Когда десять лет делишь с кем-то кровать, отдельная комната, пусть и такая крохотная – это уже роскошь.

– Ма, мы уже всё! Пойдём ванную смотреть!

Ванная тоже была небольшой, но в ней было всё необходимое – сама ванна с кранами, унитаз и зеркало. Раковины не было, умываться предстояло над ванной, но разве это проблема для тех, кто десять лет умывался под деревенским рукомойником, в который нужно сначала нагретую воду налить, а потом снизу по пипочке ладонью поддать, чтобы вода потекла. С нагреванием и наливанием проблем не было, пока Ρин и Вела с нами жили, маги воды и огня стали для нашей семьи спасением в нелёгкие первые годы. А после их отъезда в академию пришлось и воду самим из колодца таскать, и на печи её греть, но к тому времени тройняшки стали отличными помощниками, малыши подросли, да и я уже давно не боялась простой деревенской работы.

Вода, текущая из трубы при повороте крана, и смыв унитаза восхитили всех четверых ребятишек – лишь для меня подобное не было чем-то из области сказок. Я показала детям, где расположены бытовые амулеты, качающие и нагревающие воду, и научила их подзаряжать. Этот дом был оснащён почти всем необходимым для комфортной жизни, но поскольку подзарядка амулетов была удовольствием не из дешёвых, то плиту и печь для отопления можно было топить так же и дровами, имелся как магический ледяной шкаф, так и обычный холодный погреб, кроме осветительных амулетов в наличие были керосиновые лампы, а также ручной насос для воды и уличный туалет в дальнем углу участка.

Так было практически во всех городских домах, в той или иной степени. Есть у хозяев деньги, чтобы заплатить за подзарядку амулетов – пользуются всеми удобствами, или частичными, на что финансов хватает, напряжно с деньгами – переходят на немагические удобства. Но в доме, где будут жить пять неслабых магов, о дровах и насосе можно забыть. И это было одной из причин, почему я остановила свой выбор именно на этом доме – он был оборудован магическими амулетами по максимуму, разве что чердак не отапливался, да охлаждающих амулетов для жаркого времени года, не было, но до лета ещё далеко, со временем установим и их.

Дружно, в десять рук и один телекинез, мы отдраили кухню и разложили привезённое по местам – работы мои ребятишки не боялись, выросли отличными помощниками. Впрочем, в деревне белоручек не бывает. Теперь, в городе, свободного времени у детей станет больше, но его придётся тратить на учёбу. А я, возможно – только возможно, – встречу какого-нибудь вдовца средних лет и среднего достатка и смогу всё же создать семью. Молодые холостяки вряд ли заинтересуются тридцатилетней – а именно столько мне по документам, – вдовой с четырьмя детьми, пусть они даже уже совсем большие, а вот вдовцу я стала бы неплохой партией, особенно учитывая мою магию, что среди простых людей редкость.

Но это всё долгосрочные планы, а сейчас нужно обустраивать дом и открывать практику. Проблем с этим быть не должно, приёмная ближайшего целителя была в восьми кварталах от нас. Соседи точно к нам потянутся, сначала со всякой ерундой, вроде порезанной руки или мигрени, а потом сарафанное радио разнесёт весть обо мне, и больные повалят валом. Я на самом деле очень сильный целитель, и пускай не училась в академии, но десять лет занималась дома с лучшими учителями, которых только смог найти для меня герцог, а мог он многое. Что-то подобное уже происходило в Пригорном и его окрестностях, произойдёт и здесь.

– Так, Лана, выпускай животных во дворик, берите с Ронтом корзины, пойдём на базар за продуктами. Ава, Бейл – вам прибраться в приёмной, вымыть пол и вытереть пыль.

– А почему они идут, а мы – убираться? – Бейл, как обычно, посчитал себя ущемлённым. Комплекс младшенького, когда другим вечно позволено больше. А так как с Авой они считались двойняшками и росли с осознанием себя, как единого целого, то Бейл всегда защищал их общие права, а не только одного себя.

– Потому что нам придётся тащит тяжёлые корзины, а Лана с Ρонтом гораздо сильнее вас, – объяснила я. И это было правдой, двенадцатилетняя Лана недавно начала активно расти, превращаясь в девушку, и сейчас была заметно выше и сильнее одиннадцатилетнего Бейла, всё ещё остававшегося совсем ребёнком. – В идеале, лучше бы мне взять одну только Аву, но не хочется светить её способностями перед всем рынком. Поэтому я беру тех, кто физически сильнее, а вам доверяю более важную задачу – подготовить приёмную к приходу пациентов. Приёмная – это очень важно, это лицо целителя, но я знаю, что вы справитесь.

Двойняшки переглянулись, прониклись значимостью своего задания, подхватили вёдра, тряпки и направились вылизывать будущую приёмную, с помощью магии Авы они отлично справятся. А кабинет для лечения пациентов я отдраю вечером, когда ребятишки отправятся спать.

Лана выпустила кур и кроликов в бурьян заднего двора. Никуда они оттуда не денутся – Лана как-то с ними умудрялась договариваться об этом. На кухне осталась только кошка Приблуда – прибившаяся к нам лет пять назад чуть живым тощим котёнком, так и жила с тех пор с нами, хотя в деревенском быту была совершенно бесполезна – всех мышей, крыс и даже тараканов Лана изгнала из нашего дома, как только обрела свою магию.

Так что, в отличие от остальных деревенских кошек, наша не отрабатывала крышу над головой и блюдечко с молоком ловлей мышей, а жила у нас на правах друга и была любимицей младших детей, поэтому никому и в голову не пришло оставить её в деревне. Кур и кроликов мы взяли с собой из практических соображений, а вот пёстренькая, короткошёрстная, аккуратная и очень ласковая кошечка должна была внести уют в наш новый дом.

Ближайший рынок находился в четырёх кварталах от нас – не настолько близко, чтобы мешать шумом, но и не настолько далеко, чтобы надорваться, таская продукты. Мы шли, с любопытством разглядывая лавки, магазинчики, мастерские, небольшие склады, приёмные магов и тому подобное – ближайшие улицы, как и наша, именно из таких домов и состояли: торговое помещение на первом этаже, жилые комнаты на втором, иногда имелся и третий этаж, чаще мансардный.

Идти было легко и удобно – вдоль домов тянулись тротуары, так что, никакой грязи, и не нужно постоянно оглядываться и следить, чтобы не попасть под колёса какой-нибудь кареты или повозки, что приходилось делать в Бетелле, куда я довольно регулярно ездила. Тротуаров там не было в принципе, даже на главной площади, где располагались мэрия, храм, тюрьма и дома местного дворянства. Максимум – просто полоска земли, отделяющая мостовую от домов, да и замощён был только самый центр.

А здесь всё же столица. Уж не знаю, что творится на окраинах, но здесь, в кварталах крепкого среднего класса, всё было чистенько, аккуратненько, без особой роскоши, но было видно – за городом хорошо следят, вон, даже фонари, сейчас погашенные, стоят вдоль улиц, а один раз я увидела двух стражников в форме, патрулирующих улицы.

Ребятишки живо обсуждали всё увиденное, засыпая меня вопросами, я старательно отвечала на те, на которые могла, время от времени поправляя неправильное ударение или произношение. Моей главной задачей после нашего выживания было дать детям шанс на нормальную жизнь. Все мы – маги, и хотя для меня академия была тем, о чём можно забыть, у детей был шанс получить высшее магическое образование и хорошо устроиться, имея диплом и востребованную профессию. Поэтому я не только обучала детей азам управления магией, одинаковым для всех, независимо от самого дара, не только учила их читать, писать и считать, а также давала необходимый минимум по истории и географии, я много времени уделяла их речи и обучала самым элементарным правилам этикета, чтобы в академии они с первых же слов не стали париями.

Магами, в большинстве своём, становились аристократы, чем знатнее и древнее род, тем выше сила. Маги рождались и среди простолюдинов – аристократы во все века заводили любовниц не своего круга, а от этого рождаются дети, наследуя дар от родителя. Поэтому студенты-простолюдины в академии не редкость, туда принимали за способности, а не за родословную, но от насмешек за неправильную речь и неумение себя вести не был застрахован никто.

Поэтому дома мы разговаривали только на правильном, литературном языке, благо, свои отличные оценки я получала не зря, и мой «акцент», упомянутый герцогом в напутственном письме, был на самом деле столичным, аристократическим выговором, и потому сильно отличался от местного говора приграничных крестьян.

Было сложно. Особенно учитывая, что для детей это был неродной язык, а окружение говорило не так, как я, но в итоге мы пришли к некоему компромиссу – по сути, дети знали два языка, на одном общались со своими друзьями на улице, на другом – со мной и между собой дома. В первую же поездку в Бетелл на ярмарку с семьёй дядьки Рула, я раздобыла толстую книгу сказок, которую мы все вместе читали и перечитывали зимними вечерами, потом стала покупать другие книги, интересные детям, чтобы правильные слова отпечатались у них в мозгах. С произношением было немного сложнее, даже я потихоньку сбилась на местный, но хоть и с лёгким «акцентом», а изъяснялась я правильно, и детей приучила.

Это очень помогло старшим в академии, хотя поначалу над их деревенским акцентом всё же посмеивались, но не более – сила их магии вызывала уважение даже у самых заносчивых аристократов, хотя и зависть тоже, не без этого. Тройняшкам будет проще, втроём они были силой, с которой приходилось считаться окружающим, по характеру – явными лидерами, причём Льюла могла дать насмешнику в глаз без колебаний, ничем не уступая братьям. Эти не позволят себя обидеть, в отличие от тихой Велы, которой поначалу пришлось сложно, при том, что Рин, уже успевший за год завоевать авторитет среди однокурсников, сестру в обиду не давал.

Младшим будет ещё проще – ко времени их поступления тройняшки ещё будут учиться, и я готова поставить фамильное колье против медной цепочки, что на младших братьев и сестёр этой банды никто не посмеет даже просто косо посмотреть. Да и за несколько лет в Винторпе речь младших окончательно выправится в новом окружении. Они уже не будут провинциалами, станут местными жителями, что тоже немаловажно, и это стало ещё одной из причин нашего переезда в город.

Нам оставалось пройти полквартала, улица, по которой мы шли, в конце расширялась, превращаясь в рыночную площадь, откуда даже сюда доносился громкий гул голосов, из которого выделялись крики зазывал, расхваливающих свой товар. Улица тоже была гораздо более многолюдной, чем наша и те, по которым мы сюда шли, многие люди шли не только по тротуару, но и по мостовой, благо, транспорта здесь было немного, и двигался он черепашьим шагом.

Я велела детям держаться рядом – всё же прежде в подобной толпе оказываться им не приходилось. Адрес нового дома они знали наизусть, дорогу мы тоже запоминали вместе, отмечая особые приметы, да и не трёхлетки уже, я чуть старше была, когда главой семьи стала, но всё же трудно изжить в себе многолетнюю привычку волноваться за тех, кого мне поручили совсем малышами.

И тут, прямо у нас на глазах, едва не случилась трагедия. Я прекрасно видела, как небольшое ландо, запряжённое одной лошадью, подъехало к рынку, кучер спрыгнул с козел и помог выбраться из него немолодой женщине, вторая, то ли служанка, то ли компаньонка – ей он руки не подал, – только собралась последовать за своей хозяйкой, как лошадь, громко заржав и едва встав на дыбы – помешали оглобли, – рванула вперёд.

Хорошо, что прежде, чем высаживать пассажиров, кучер развернул ландо, и лошадь помчалась по мостовой, а не врезалась в толпу на тротуаре. Плохо, что и по мостовой тоже шли люди. Чудом разминувшись в едущей навстречу телегой, лошадь бежала, ничем не сдерживаемая, под громкий визг своей пассажирки, вцепившейся в борт, чтобы не вывалиться, и громкие крики перепуганных людей, которые едва успевали отпрыгнуть с её пути.

Всё произошло в считанные секунды, и не все успели отбежать. На пути лошади оказалась молодая женщина, с тяжёлой корзиной, держащая за руку маленького ребёнка, мальчик чуть постарше бежал рядом. Услышав крики, она успела обернуться и застыла столбом, в ужасе глядя на приближающуюся смерть, мальчик же кинулся бежать, но не в сторону, а прочь от лошади по той же дороге, что было совершенно бессмысленно. Ещё секунда – и все трое погибнут.

От тротуара на мостовую метнулось трое мужчин в чёрном, двое схватили женщину и младшего ребёнка и отдёрнули их с пути взбесившейся кобылы, третий кинулся за мальчиком. Добежал, опередив лошадь на доли секунды, прыгнул наперерез и на лету буквально выдернул ребёнка из-под копыт, упал с другой стороны дороги, по инерции прокатился по мостовой и замер. А лошадь пробежала ещё немного и замерла, услышав твёрдый приказ:

– Стоять!

Отведя глаза от места едва не разыгравшейся трагедии, я увидела, что посередине мостовой, с выставленной вперёд ладонью, стоит Лана, а перед ней – тяжело дышащая, взмыленная, но уже спокойная, точнее, покорная лошадь. Я даже испугаться за дочь не успела, впрочем, вряд ли стала бы – с тех пор, как в ней проснулся дар, самые бешеные племенные быки ластились к ней как котята и слушались, как новобранцы прославленного генерала, а дикие звери ели с руки. Что ей всего лишь какая-то перепуганная лошадь?

А вот мужчина с мальчиком волновали меня больше. Я снова посмотрела на них и увидела, как выпущенный из крепких объятий, спасших его не только от копыт, но и от столкновения с мостовой – мужчина перед падением буквально завернул ребёнка в своё тело, – мальчик бежит к рыдающей матери, и, судя по его движениям, отделался он лишь испугом, может, парой ссадин. Мужчина вставал медленно, придерживая правую руку, хотя от помощи подбежавших спутников отказался.

А вот и мой первый клиент. Упустить такой шанс я не могла – столько народа смотрит сейчас на героя, такая реклама для меня! Отдав корзину Ρонту, отметив, что кучер уже догнал свою беглянку и крепко взял под узцы, а Лана что-то ему объясняет, указывая пальцем на круп кобылы, я жестом велела сыну приглядеть за сестрой, а сама решительно направилась к мужчине, который продолжал осторожно придерживать явно травмированную руку и качать головой в ответ на что-то, что жарко доказывали ему спутники.

Нужно брать быка за рога. Вперёд, Дина, ты справишься!

– Сэр, я целительница. Разрешите вам помочь.