Текст книги "Целительница моей души (СИ)"
Автор книги: Оксана Чекменёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 22. БУДУЩЕЕ
День восемьдесят пятый. Понедельник
– Я подозревал, но уверен не был. А вчера, в храме, понял окончательно, – король поцеловал меня, совсем легонько и безумно нежно. – А ты разве этого не поняла?
– Что именно? – нахмурилась я, вспоминая брачную церемонию, прошедшую для меня в лёгком тумане.
– Дина, а тебе прежде на свадьбах бывать доводилось? – задумчиво глядя на меня, поинтересовался муж.
– Конечно. Да меня в Пригорном на все свадьбы приглашали, я же целительница. Самый важный человек на селе, после старосты и кузнеца – как не пригласить?
– И каждый раз в храме было всё так же, как сегодня?
– В храме? Я там в храме и не была ни разу, только дома, ещё в детстве. А в Пригорном своего храма не было, новобрачные с родителями в соседнее село ездили, а туда полдня добираться, поэтому там ночевали, утром церемония, потом домой, а уж само празднование с гостями – в Пригорном.
– Значит, была в храме только дома, – покивал каким-то своим мыслям Кейденс. – И там было всё точно так же, как у нас?
– Нет, – я напряглась, пытаясь вспомнить то, что видела всего три раза, много лет назад. – Цвет одежды у новобрачных и их родственников другой, купол на храме круглый, а не заострённый, огонь из чаши не такой высокий…
– Стоп, – прервал мои воспоминания король. – Насколько «не такой высокий» был божественный огонь?
– Да совсем низкий, как если бы в чаше обычный костёр горел. Ну, вот такой, – я развела ладони немного шире плеч, пытаясь показать примерный размер. – А здесь – столбом под потолок. Красиво…
– И очень показательно, – хмыкнул король, с нежной улыбкой глядя на меня. – На моей первой свадьбы был именно «костёр», который ты описываешь, и у Олдвена, и у остальных моих родственников, на чьих свадьбах я бывал. Это означает, что брак заключён добровольно, по взаимному согласию, без принуждения, но не более.
– А… наш столб?.. – уже начиная догадываться, уточнила я.
– Что брак заключён по любви. По взаимной любви.
– Так вот почему жрица смотрела так удивлённо? – теперь тот момент ясно встал у меня перед глазами. – И гости загомонили. А я и не догадывалась.
– Наверное, присутствуй ты на деревенских свадьбах – давно заметила бы, что божественный огонь реагирует по – разному, и заинтересовалась бы этим. Ведь в крестьянских семьях браки по любви – совсем не редкость, в отличие от аристократических семей.
– Значит, ты догадался уже тогда? И всё это время молчал?! – возмутилась я лишь вполовину наигранно.
– Да когда же мне было заводить тот разговор? – искренне удивился муж, и вспомнив оба полубезумных дня – и бессонную ночь, – я с ним согласилась, но для вида всё же нахмурилась:
– Думаю, ты всё равно должен загладить свою вину, – и посмотрела с таким намёком, что любой бы догадался. Мой король – уж точно.
И он догадался. И загладил вину еще дважды до того, как сон окончательно нас сморил, и ночью разбудил меня заглаживаниями. И утром ещё погладил. И не уставал повторять, как любит меня, и слышал слова любви в ответ.
Следующие дни были наполнены счастьем, которое обещало растянуться на всю мою оставшуюся жизнь. Наш медовый месяц несколько отличался от привычного у аристократов – попробуй уехать куда-нибудь на этот самый месяц, если у одного – управление королевством, у другой – пациенты, и на двоих – шестеро детей. Но, пусть и не уезжая, но недельку друг для друга мы всё же выкроили, я на эти дни закрыла клинику, объявление об этом висело на дверях весь последний месяц, Кейденс тоже отодвинул или перенёс всё, что можно, хотя по каким-то ну совсем уже неотложным делам его несколько раз вызывали в главный корпус дворца, а у детей со вторника продолжились занятия.
Почти все гости тоже разъехались в первую же пару дней, остались лишь Эйтина с мужем и Олдвен с детьми, последний – по просьбе его старших дочерей, им нравилось проводить время с нашими детьми, а Олдвен был рад хоть чем-то отвлечь детей от мыслей о бросившей их матери. Мне было жаль малышек, но настоящей близости с матерью у них не было, и я надеялась, что тосковать они будут не очень долго.
Идеальным выходом стал бы новый брак Олдвена с той, кто искренне полюбил бы его детей и заменил им мать, но если повторная женитьба ещё была как-то возможно спустя какое-то время, то второе было бы настоящим чудом. Аристократки своим-то детям не так чтобы очень много внимания уделяли, а ждать искренней любви к чужим тем более не приходилось. Я – исключение, во-первых, после десяти лет жизни среди крестьян, аристократкой я осталась скорее номинальной, а не в душе, а во-вторых, успела полюбить Эррола до того, как вышла за его отца, даже раньше, чем предложение от него получила.
Но мечтать-то я могла. Чудеса в жизни тоже случаются.
Мы с Эйтиной вновь узнавали друг друга – слишком изменила нас жизнь за эти десять лет, и это не считая того, что мы обе выросли и изменились уже только поэтому. Но прежняя близость вернулась очень быстро, и я заранее тосковала при мысли о будущей разлуке – нам была подарена лишь неделя, а потом король Кравении с женой должен был отправиться назад, и так слишком надолго оставил свою страну практически сразу после коронации. Кровная клятва – вещь удобная, но лучше всё же самому присматривать за своими министрами и прочими подданными.
По вечерам Кейденс открывал портал из академии для наших студентов, чтобы они тоже могли побыть с сестрой перед долгой разлукой. А днём, когда мы с Эйтиной проводили время вместе, наши мужья тоже уединялись и обсуждали что-то своё, королевско-политическое. Налаживали официальные дипломатические отношения, восстанавливали торговые – пока только на бумаге, в теории, но и без этого – никак.
Дело это было небыстрое, особенно потому, что визит короля Кравении к нам был неофициальным. Из Лакретии в столицу перебрались люди из свиты Эйнара, пока – по личному дозволению моего мужа, поскольку официально наши королевства всё еще находились в состоянии «холодной войны», и понадобится время, чтобы официально всё вернулось к взаимоотношениям десятилетней давности. Как минимум – нужно, чтобы из Кравении прибыла официальная делегация с послом и прочими политическими заморочками в виде верительных грамот, и что там ещё положено, а это еще полтора-два месяца. Но всё обязательно восстановится – учитывая, что сейчас Кравенией правил тот, кто никакого отношения к решениям и действиям своего отца не имел, наоборот, был против как войны, так и всего остального, а уж его самоотверженное – хотя поначалу и случайное, – спасение девочки королевской крови, а потом и брак с ней, сближали наши королевства ещё больше.
Был назначен исполняющий обязанности посла, так, на всякий случай, а в посольстве спешно наводился порядок и набирался штат – пока из местных жителей. Посол Лурендии отправится в Кравению на одном корабле с Эймером. В общем, дело сдвинулось с мёртвой точки.
Я буквально разрывалась между сестрой, с которой хотела побыть подольше, мужем, с которым у нас, между прочим, медовый месяц, и покидать спальню совершенно не хотелось, и Эрролом, который, заполучив маму, хотел проводить со мной столько времени, сколько оставалось от его занятий, а учитывая возраст малыша, не так и долго длились его уроки. Немного меня выручала Приблуда, у которой с Эрролом проснулась взаимная любовь, кошка таскалась за ним хвостиком, сидела рядом на уроках и спала на его кровати. Глядя на довольного сына, гладящего и обнимающего мурчащий комочек, Кейденс очень жалел, что слушал целителей и не подпускал к сыну никакую живность. А Рэйнард уже начал намекать, что им с Бейлом совершенно необходимо завести щенка, а лучше двух.
Ну и остальные дети никуда не делись, требуя внимания, плюс студенты, включая Вилмера – а как иначе? В общем, днём мы с мужем были нарасхват, в итоге нам с Кейденсом оставались только ночи, но зато какие! Вроде бы, я целых два месяца была его тайной фавориткой, и должна же эта его – и моя, – страсть пойти на спад, но нет. Теперь, после взаимных признаний в любви, наша потребность друг в друге только увеличилась, насытиться друг другом не получалось совершенно, и днём я частенько клевала носом. Порой мы с Эйтиной задрёмывали прямо посреди разговора, я – из-за наших с Кейденсом бессонных ночей, она – из-за беременности.
Да, сестрёнка, действительно еще ни о чём не догадывалась, срок был крохотный, утреннее недомогание накроет её уже на обратном пути. Но на корабле, среди людей короля, был целитель, поэтому хотя бы в этом плане я за Эйтину была спокойна, хотя, конечно, предпочла бы, чтобы она оставалась рядом до самых родов, а лучше – до совершеннолетия ребёнка, жаль, что это было совершенно невозможно.
Эймер был на седьмом небе от счастья. Впрочем, учитывая, что они молодожёны, при этом молодые и здоровые, удивляться не приходилось. Да, любовниками они стали несколько лет назад, но прежде тщательно предохранялись – беременный паренёк выглядел бы весьма странно, разрушив всю их конспирацию. Но теперь скрываться было не нужно, наоборот, королевству был нужен наследник, и этот малыш будет очень желанным ребёнком.
Сама я продолжала предохраняться. Да, своего собственного ребёнка, дочку, я очень хотела. Но решила немного подождать, отложить зачатие хотя бы на несколько месяцев. Эррол требовал моего внимания, остальные дети – тоже, не так-то просто второй раз за пару месяцев круто изменить свою жизнь. Хотелось и с Рэйнардом наладить близкие и доверительные отношения. Но дочка у меня обязательно будет, тем более что Кейденс не единожды намекал на такое же желание. Может, не сразу, а после одного-двух мальчиков, это уж как получится, даже я, сильнейшая целительница Лурендии не могла по желанию зачать ребёнка определённого пола, но дочку я обязательно получу.
Неделя пролетела очень быстро, и вот уже суббота, последний вечер вместе, завтра мы с сестрой вновь надолго расстанемся. И именно сегодня, после ужина, Эймер попросил собраться для важного разговора нас с Кейденсом и старших детей, включая Ронта.
Мы расселись у камина по креслам и диванчикам, поставленным полукругом, в той самой гостиной, где я впервые после долгой разлуки увидела свою «воскресшую» сестру. Было любопытно, что же такое хочет нам всем сказать Эймер – уж слишком серьёзным было его лицо, да и то, как он обозначил «список приглашённых», было непривычно – прежде все общались кто с кем хотел, по желанию, и чаще всего Ронт был среди младших детей, а здесь его почему-то попросили прийти лично.
– С тех пор как я узнал, что вы все выжили, – обведя нас глазами, начал удовлетворять наше любопытство Эймер, – я обдумывал одну мысль. Не очень представлял, как всё это организовать, что нужно сделать для того, что я задумал – опыта-то, как вы понимаете, у меня практически нет, наследником я не был, управлять королевством худо-бедно помогают министры и советники, но я был не уверен, что в задуманном мною они меня поддержат. Но поступить иначе я просто не мог. Поэтому посоветовался с Кейденсом, получил несколько дельных советов и…
Эймер выдержал паузу, а я подозрительно посмотрела на мужа. Οн знал что-то важное и секретное, а со мной не поделился. Поймала его извиняющийся взгляд и улыбнулась в ответ. Всё ясно – тайна не его, поделиться он не мог. И потом – я же всё равно сейчас узнаю.
Всё это промелькнуло у меня в голове, в то время как Эймер посмотрел прямо на Ронта и продолжил:
– Я хочу вернуть тебе трон Марендонии.
Мы замерли. Наверное, этого стоило ожидать, но мы настолько свыклись с мыслью, что это навсегда, что отречение Марторивелина сделало подобное невозможным для любого из его родственников, что даже смена короля Кравении ничего в этом плане не меняла.
Как оказалось, меняла.
– Мне? Трон? – растерянно пробормотал Ронт. – А почему не Ρину, он же старше?
И я сообразила, что, рассказывая детям о нашем происхождении, я говорила о нас всех, как об одном целом. Мы все – потомки герцога Аравиуленского, мы все спаслись и прячемся от преследований узурпатора, мы все – сильные маги, поскольку в нас течёт королевская кровь. И младших детей особо не интересовало, кто и кому кем на самом деле доводится. Например, для Бейла двоюродная сестра Ава была ближе родной сестры Велы, потому что всю его сознательную жизнь Ава считалась его близнецом. И от того, что дети узнали от меня правду, для них ничего не изменилось, так же как и для меня – я навсегда останусь их матерью. Мы все – одной крови, только это было важно, детали вторичны.
Вот почему Ронт так удивился словам Эймера.
– Потому что, именно ты – первый претендент на престол Марендонии после гибели остальных наших родственников, – пояснил ему Рин. – Сын старшего сына от старшего сына… и так далее. А мой дед был средним сыном герцога.
Я заметила, что самого Ронта Ρин старшим сыном не назвал. И как в глазах Велы плеснула боль. У Ронта с Велой были два старших брата, но оба погибли. Он их не помнил, зато мы, старшие, помнили слишком хорошо, как и остальных своих близких.
– А это вообще возможно? – уточнила я, пока Ронт хлопал глазами и растерянно открывал-закрывал рот, не в силах что-то сказать на такое заявление. Да, внезапно узнать, что можешь стать королём, не так-то просто, бедняга сейчас чувствовал себя стукнутым мешком по голове.
– Это сложно. Очень сложно. Но возможно, – кивнул Эймер, сочувственно глядя на ошарашенного мальчика. Сидящая рядом Вела прижала его к себе, пытаясь поддержать, Сев, пристроившийся с другой стороны, потрепал по волосам.
– А в чём сложности? – поинтересовался Нев.
– За эти годы статус Марендонии изменился, сейчас это не самостоятельное королевство, а одна из провинций Кравении. Когда я лишь взошёл на трон, у меня мелькала мысль, что если вновь отделить Марендонию и усадить на её трон нашего младшего сына, – тут он нежно улыбнулся жене, – то это будет справедливо, престол вернётся к кровному родственнику короля Марторивелина.
– Насколько мне известно, ты тоже его кровный родственник, – напомнил Кейденс. – Ведь именно на этом основании твой отец захватил престол Марендонии.
– Наше родство весьма отдалённое, – отмахнулся Эймер. – Это был надуманный предлог, не более. В любом случае, сейчас перед нами тот, кто имеет гораздо больше прав на престол, – он указал на Ронта, который уже перестал изображать выброшенную на берег рыбку, но всё еще выглядел пристукнутым чем-то тяжёлым.
– Εму же всего тринадцать! – напомнила я.
– Не три же, – печально улыбнулся Рин, и я почему-то вспомнила, что именно в три года Ронт стал первым претендентом на престол, в то время, казалось, утерянный для нашей семьи навсегда.
– Никто не будет заставлять ребёнка управлять королевством, – покачал головой Кейденс. – Назначим регента.
А потом и он, и Эймер, и даже Эйтина дружно посмотрели на Рина.
– Меня? – ахнул братец, и теперь уже сам стал изображать рыбку на берегу.
– А кого же ещё? – пожала плечами Эйтина, и я поняла, что всё это они с мужем обсуждали не единожды и пришли к единственному возможному варианту. Вот только регент из Ρина примерно такой же, как из Ρонта – король. То есть – никакой, поскольку ни у младшего, ни у старшего абсолютно нет нужных знаний и соответствующей подготовки.
– Не пугайся, – криво улыбнулся Эймер. – Говорю же – дело небыстрое. Γода два у тебя в запасе точно есть.
– Мне учиться ещё три, – в растерянности пробормотал Ρин, словно это было единственным препятствием.
– Ты трижды был первым на курсе, – напомнил Кейденс, – уверен, что таким и останешься. Закончишь академию экстерном. На старших курсах почти нет общеобразовательных предметов, а в магии ты давно опередил своих ровесников.
– А я? – вскинулся Ронт. – Я что, в академии учиться не буду? Ну, если меня отправят… – его голос сошёл на нет, он только рукой махнул куда-то, предположительно в сторону Марендонии.
Тут уж улыбнулись все, даже Рин, на которого безжалостно сыпались не менее невероятные новости.
– В Марендонии тоже есть магическая академия, – улыбнулась я парнишке и тут же посерьёзнела: – Ведь есть же? – это уже Эймеру. – Раз наше королевство стало провинцией…
– Есть, – успокоил меня король Кравении. – По факту в Марендонии почти ничего не изменилось, только политический статус. Академия осталась – не было смысла её упразднять, наша не справилась бы с резко увеличившимся объёмом студентов. Опять же – язык. Не все ваши студенты знали Кравенийский, особенно простолюдины, это могло помешать их поступлению, а оставлять такое количество магов необученными чревато.
– Язык! – воскликнул Ронт и обвёл нас перепуганным взглядом. – Я же не знаю марендонийского! Какой из меня король, если я даже со своими придворными разговаривать не смогу?
– И какой из меня регент, даже если я академию экстерном закончу? – убитым голосом поддержал его Рин.
– Без паники! – Кейденс сурово посмотрел сначала на одного, потом на другого. – Ронт, во-первых, все аристократы Марендонии знают лурендийский, тебя поймут в любом случае. Во-вторых, у тебя будет около двух лет, чтобы выучить язык. К тебе, Ρин, это тоже относится.
– Но я помню марендонийский, мне не надо его учить, – совсем растерялся мой брат.
– Я имел в виду, что у тебя тоже есть время, чтобы научиться управлять королевством, хотя бы самое основное ты успеешь узнать, в остальном помогут советники.
– А как я этому научусь?
– На ближайшие два года станешь моей тенью. Не круглосуточной, не пугайся. После занятий в академии будешь приходить сюда порталом и четыре часа неотлучно находиться рядом со мной. Смотреть, слушать, учиться, помогать. Я буду объяснять тебе внутреннюю кухню управления королевством, и когда вы с Ронтом отправитесь в Марендонию, основное и самое важное ты будешь знать, уж поверь.
– Ещё четыре часа к основным занятиям? – ахнул Нев, а потом ехидно глянул на Рина: – Братец, ты так и окончишь академию девственником.
– Я не девственник! – злобно сверкнул глазами на шутника Рин.
О! Это немного больше, чем я хотела знать о своём младшем братишке. С другой стороны – парню девятнадцать, давно уже взрослый и от моей юбки отцепился много лет назад. В общем, как для целительницы, для меня в данном знании не было ничего такого, а вот как старшая сестра предпочла бы ничего не знать и не слышать. Ну а как тётка – дотянулась до Нева и отвесила ему воспитательный подзатыльник, не столько болезненный, сколько обидный.
– Не дразни брата, ему и так сейчас непросто!
– Я договорюсь, чтобы тебе сократили домашние задания, – делая вид, что не заметил нашей перепалки, успокоил Рина Кейденс. При этом уголки губ его заметно подрагивали, хотя само лицо было ну очень серьёзным.
– Балбес ты, Нев, – вздохнул его близнец. – На эти четыре часа девочки целиком на нас двоих, а не на троих.
– Ой, да ладно. Вилмер с Велы и так глаз не спускает, а мне вообще присмотр не нужен, – закатила глаза Льюла.
– Ну уж нет, – нахмурился Нев. – Ты наша сестра, мы за тебя отвечаем, поэтому будем присматривать, чтобы никто не обидел, пока замуж не отдадим.
– Я сама кого хочешь обижу! – фыркнула Льюла. – И вообще замуж не собираюсь. Что там делать? Нет уж, я лучше стану знаменитым магом и сделаю кучу открытий. Так что, таскаться вам за мной до старости.
Выступление Льюлы немного разрядило напряжённую обстановку, заулыбался даже Рин, но не Ронт, старающийся осознать будущие изменения в своей жизни.
– А меня кто будет языку учить? И что, тоже по четыре часа в день?
– Учить буду я, – криво улыбнулась сыну. Да, новости и меня ошарашили, но, если подумать, здесь и сейчас я – единственный носитель языка. Взрослый носитель. – Хотя бы до того времени, когда из Марендонии не приедет учитель для тебя.
– Ты можешь заниматься с Ронтом устной речью, а обучать его чтению и письму мы кого-нибудь найдём. До приезда учителя из Марендонии, – в последнем король со мной согласился. – Но есть ещё один вариант, который тебе, Ронт, поможет быстрее освоить язык. Ренита.
– Твоя племянница? – удивилась я. – Чем ему может помочь восьмилетняя девочка?
– Она менталист, работающий с памятью, – напомнил мне муж. – Помогает вернуть утраченные воспоминания.
– И она может сделать так, что Ронт вспомнит наш язык?
– Да. Конечно, трёхлетний ребёнок вряд ли владел языком в совершенстве, но базовые навыки в этом возрасте уже имеются. Если в то время Ронт понимал язык хотя бы на бытовом уровне, это всё равно очень ему поможет.
– Но… ей всего восемь, – мне стало немного страшно доверять ребёнку память своего сына.
– Ей уже восемь, и она маг королевской крови. Вспомни, что могли твои дети в этом возрасте?
– Многое, – вынуждена была согласиться я.
– Я согласен! – тут же вмешался Ронт. – Если этот язык спрятался где-то у меня в голове, лучше его оттуда достать, чем заново зубрить. Я и так сейчас два иностранных языка учу, третий – это уже много.
– Я попрошу Рениту тебе помочь, – пообещал король. – Но не сегодня. Думаю, всем нам нужно время, чтобы осознать сегодняшние новости, а возникшие вопросы будем решать постепенно. А сейчас, думаю, стоит разойтись, время к полуночи, Эйтина уже спит, и остальным пора.
– Завтра воскресенье, – проворчал Нев, но послушно поднялся вслед за братом и направился к двери.
– Пошли, твоё будущее величество, – Рин потрепал Ронта по встрёпанным волосам, – спать пора.
Эймер подхватил на руки спящую жену, гордо улыбнулся – у него такая улыбка появлялась при любом упоминании или даже косвенном намёке на беременность Эйтины, – и унёс её порталом, который традиционно открыл ему мой муж. А мы тоже перешли в мою спальню – мне она нравилась больше, и чаще всего мы ночевали именно в ней, – но я поняла, что уснуть вряд ли получится, поэтому начала нервно вышагивать из угла в угол, пытаясь осмыслить то, что сегодня произошло.
– Ронт станет королём! С ума сойти. Кей, он же ребёнок совсем! Как же я его отпущу? Как же он без меня?
– Дина, ему будет пятнадцать, – муж поймал меня и усадил на колени, устроившись на кровати. – В этом возрасте ты умудрилась выжить в чужой стране с кучей малышей на руках. А с ним будет Рин, да и выживать ему не придётся.
– Всё равно. Это же мой ребёнок, я его вот с таких растила! – посмотрев на свои ладони, раздвинутые где-то на ширину плеч, вздохнула и поправилась: – Ладно, вот с таких, – опустила ладонь на уровень своей талии. – И отпустить за океан? И сходить с ума, месяцами ожидая вестей, не зная, как там и что… Стоп! Вот же я дура!
– А вот бить себя не надо, – Кейденс перехватил мою руку, которой я в сердцах хлопнула себя по лбу, и поцеловал пострадавшее место. – С чего вдруг такое заявление?
– Да потому что со всеми этими событиями, я совсем забыла… Сейчас. Подожди!
– Жду, – послушно согласился муж, наблюдая, как я, соскочив с его коленей, вытаскиваю из гардеробной свой сундучок, страшненький, неказистый, но неубиваемый.
Хранившиеся в нём драгоценности давно перекочевали в шкатулку, подаренную тогда еще женихом и регулярно им пополняемую, наши настоящие свидетельства о рождении сейчас обитают среди королевских документов, деньги в нём тоже уже нет смысла хранить, но кое-что в потайном отделении я всё же припрятала. И теперь достала толстый конверт и небольшой кулон.
– Вот! Сначала я вообще не знала, что с этим делать, а когда проснулся дар Бейла, стала надеяться, что когда-нибудь он получит образование и сможет со всем этим разобраться. Но это была настолько далёкая перспектива, что я просто забыла. Нет, я помнила, что у меня это есть, хранила, но… как бы… сложно объяснить. Забыла, в общем. А теперь… ну, считай, что это тебе на будущий юбилей подарок, нет смысла ещё на полгода откладывать, а то вдруг разобраться не успеешь до их отъезда.
От растерянности и смущения я тараторила без перерыва, протягивая свою добычу Кейденсу. Потом спохватилась:
– А ты знаешь марендонийский? Хотя, я даже не уверена, что его надо знать, там сплошные формулы… Но некоторые слова я всё же узнала, значит, надо.
– Дина! – вместо того, чтобы взять то, что я протягиваю, муж подхватил меня и вновь усадил к себе на колени. – Успокойся. Всё хорошо. Выдохни. Ρонт не уезжает ни завтра, ни на следующей неделе. Он здесь еще на два года остаётся, поэтому, что бы там ни было, мы всё успеем. Вдохни и ме-едленно выдохни. Так, молодец. Ещё раз. Умница. А теперь скажи, что это такое?
– Это было среди писем, которые оставили нам родные на прощание, – я вложила в его руку вскрытый конверт. – А вот это было у меня на шее. Но ты сначала прочти!
Кейденс достал и развернул несколько листов, сплошь покрытых формулами и чертежами, которые для меня выглядели не информативнее, чем следы жука-короеда на изъеденном стволе берёзы. Но по тому, как загорелись глаза короля, я догадалась, что ему-то как раз всё понятно.
– Это же… это схема межконтинентального портала. Изобретение твоего прадеда, верно? – воскликнул он, наконец.
– Наверное, – согласилась я. – Ты там что-то понимаешь?
– Я всё понимаю, но это же… Совершенно другой путь, принципиально новый. Никому и в голову не пришло… Это… У меня нет слов.
– С днём рождения. С будущим, – криво улыбнулась я его восторгу. – А вот это кулон-активатор, я знаю, как им пользоваться, но не представляю, что он собой представляет. Разберёшься?
– Разберусь, – пообещал муж. – Это гениально! – продолжая рассматривать страницы, продолжал восхищаться он. – Такой нестандартный ход. Да, очень энергозатратно, вряд ли ты сможешь забегать к сестре каждый день. Но это прорыв. И теперь ты сможешь навещать сестру, а потом братьев где-то… ну, раз в месяц точно, может и чаще, нужно разбираться. Энергии нужно будет влить прорву, но для тебя я это сделаю. Дай мне пару месяцев – и я построю этот портал.
– Я и правда смогу видеться с ними так часто? – я вдруг почувствовала, как по щеке потекла слезинка. Кейденс тут же отложил бумаги и обхватил моё лицо ладонями, стирая слезу большим пальцем.
– Сможешь, моя любовь. Долгих разлук больше не будет. Только не плачь, пожалуйста.
– Не буду, – улыбнулась я сквозь слёзы. – Просто как-то всё сразу навалилось – и Эйтина завтра уезжает на другой конец мира, а потом и Рин с Ронтом. А теперь получается – долгой разлуки уже не будет!
– Не будет. Обещаю.
– И как я могла забыть? Почему не отдала тебе этот конверт раньше?
– Потому что у тебя и без него хватало, о чём подумать. Но пришёл нужный момент – и ты вспомнила.
– Вспомнила, – кивнула, глядя на любимого мужа, который пообещал мне частые встречи с родными, хотя сам признал, что портал очень энергозатратен. Но он сделает это для меня! – Я люблю тебя! – не удержалась от признания.
– И я люблю тебя, моя жена, моя королева, моя тайная фаворитка, моя целительница, – каждый мой «титул» сопровождался поцелуем глаз, щёк, носа. – Ты исцелила не только моё тело, но и душу. Я люблю тебя, и буду любить до конца своих дней.
– И я тебя, – успела шепнуть, прежде чем губы мужа накрыли мои.
Могла ли я предположить, мечтая о вдовце средних лет, который на мне женится, кого именно выберет для меня Богиня-Мать? Она подарила мне самого лучшего, самого заботливого, самого любящего и любимого мужа на свете. И теперь мне больше нечего желать в этой жизни.
Ну, разве что дочку.
