Текст книги "Целительница моей души (СИ)"
Автор книги: Оксана Чекменёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 13. МЕНТАЛИСТ
День двадцать второй. Понедельник
– Жениться? – ахнула я. Может, мне послышалось? – На ком?
– Не так я хотел это тебе сообщить, – сокрушённо покачал головой король. – И не здесь. Но раз уж так получилось… Меллиндилана Аравиуленская, ты станешь моей женой.
Какое-то время я молча хлопала глазами, осмысливая услышанное. Нет, в первый раз мне не послышалось.
– Ты не спрашиваешь, – уточнила я. – Ты констатируешь.
Как и несколько дней назад, когда сообщил, что я стану его фавориткой. Но даже тогда он сначала всё же спросил, хотя мы оба прекрасно знали, что королям не отказывают. А сейчас просто ставит меня перед фактом.
– Констатирую, – спокойно согласился король.
– А меня спросить? – с лёгкой обидой пробормотала я.
– Если я спрошу, ты можешь отказаться. Ты слишком любишь это делать. Поэтому, на этот раз, я всё решил за нас обоих.
– Но я не могу! У меня…
– Дети? – подхватил король. – Да, я знаю. И не вижу в этом никакой проблемы. Наоборот, твоим детям место во дворце, а не здесь, – и он обвёл рукой мою каморку.
– Их комнаты удобные, просторные и светлые, – даже обиделась я. Если сама обитаю в бывшем чуланчике, то это не значит, что мои дети живут в такой же тесноте. – Им учиться надо, у них есть для этого место. А я здесь только сплю, мне хватает.
– Прости, Дина, я не хотел тебя обидеть, – король уже привычно подхватил меня на руки, сделал шаг и опустился уже на свою кровать. У меня мелькнула мысль – передумал, вчерашняя ночь сейчас повторится, но надежда быстро увяла от его следующих слов: – Нам всё же нужно поговорить, а у тебя там дети спят. Потом верну, обещаю.
Мог бы и не обещать, я как бы не особо и настаиваю на возвращении. Но сейчас нужно решать совсем другую проблему.
– Ты сам сказал, что жениться на мне не можешь! – припомнила я ему его же давние слова.
– Не могу жениться на вдове-простолюдинке, – уточнил король. – А вот на леди-девственнице королевской крови – прекрасно могу и даже должен.
– Я не девственница. Это определит любой целитель.
– И он же определит, что девственности тебя лишил именно я.
– Как?! – даже я такого не умела.
– По следам на вчерашней простыне. Если нужно, я её предоставлю всем любопытствующим.
– О, Богиня, вот позорище-то, – я схватилась за голову.
– Но вряд ли это понадобится. Очень сомневаюсь, что кто-то рискнёт усомниться в моих словах.
– Да зачем я тебе? Я же не отказываюсь быть тайной фавориткой, хоть каждую ночь, пожалуйста. Жениться-то зачем?
– Потому что жена мне всё же нужна. И вовсе не для того, на чём настаивают советники – наследников у меня более чем достаточно. Но моей стране нужна королева, а моим детям – мать. Впрочем, от ещё пары ребятишек я бы не отказался, очень хочется к сыновьям ещё и дочку.
– Но я-то почему? – я не могла понять, не могла найти логику в действиях короля. – Мы знакомы-то три недели всего!
– С первой женой я познакомился за два дня до свадьбы, – пожал плечами король. – И у нас был хороший, спокойный брак.
– Меня должно это в чём-то убедить?
Два дня? Жуть какая… Χотя, учитывая мой портрет, посланный его брату, как там его? А, неважно. Может, и меня бы привезли знакомиться с женихом уже на свадьбе? Другой континент, дорога через океан занимает около двадцати дней – это если на корабле есть маги воды и воздуха. И больше месяца – если магов нет. Особо в гости не наездишься.
– Наш брак уж точно спокойным не будет, – усмехнулся король. – Но это даже хорошо. Дина, я не понимаю, чем тебя не устраивает моё предложение.
– Предложение? – хмыкнула я себе под нос.
– Ладно, моё решение, – поправился король. – Мы нравимся друг другу, нам легко общаться – по крайней мере, даже и не помню, когда и с кем ещё я вёл личные разговоры, кроме разве что сыновей или братьев, но последних я не так часто вижу. Ты – взрослая, самостоятельная женщина, а не перепуганная девочка, которая боится на меня глаза поднять и слово выдавить.
– Улыбаться нужно девушкам, а не пугать их своим хмурым видом, – буркнула я, вспоминая своё первое впечатление от золотоносного пациента.
Тогда я бы с криком бежала от него, предложи он брак. Сейчас… Ах, если бы он не был королём. Ну почему он не торговец тканями? Я бы приняла его предложение… точнее – решение, не раздумывая. Но он король…
– Ты очень нравишься моему сыну, он даже как-то сказал, что завидует твоим детям. Здесь проблем не будет никаких.
– А старший? Вряд ли он так же обрадуется мачехе, – не удержалась я.
– Рэйнард – наследник престола, будущий король. И в свои одиннадцать уже прекрасно понимает, что такое долг. И что стране нужна королева, а мне – жена. Он будет почтителен с тобой, не переживай.
– Почтителен… – вздохнула я.
Бедный ребёнок, даже свои истинные чувства не сможет выразить. Я бы предпочла открытую конфронтацию, чем притворную улыбку. Впрочем, о чём это я? Мне не придётся как-то иначе контактировать с Рэйнардом, кроме как лечить его, если возникнет такая необходимость, поскольку замуж за короля я всё равно не собираюсь.
– И последнее, но не по значимости – мы уже выяснили, насколько совместимы в постели, – с улыбкой, от которой мне захотелось наброситься на него с поцелуями, и не важно, что сейчас мы обсуждаем слишком серьёзный вопрос, добавил король. – Поверь, не так уж и часто подобное случается. Наши тела словно созданы друг для друга, а это немаловажная составляющая супружеской жизни. Особенно в договорных браках.
Тут он прав. Всего лишь раз отведав изысканного лакомства, я готова была наслаждаться им снова и снова. Меня и прежде тянуло к этому мужчине, когда я даже толком не понимала, чего ждать. А уж теперь я тем более не готова была от распробованного удовольствия отказываться. Он явно тоже, но для этого совершенно не обязательно жениться.
Спрыгнув с колен короля – покидать его объятия не хотелось, но так мне легче было сформулировать свои возражения, ничего не отвлекало, – я отошла на всякий случай еще на пару шагов. А потом попыталась донести до мужчины свои аргументы.
– Кейденс, – я решила, что мы уже на той стадии отношений, когда допустимо обращение по имени даже к королю. – Со всем, что ты сказал, я, в общем, согласна. И насчёт того, что подхожу тебе в жёны и по происхождению, и по возрасту, и что в постели нам более чем хорошо, и Эррола я обожаю. Всё это так. Но есть одно большое «но». Очень большое!
– Не могла бы ты его озвучить? – король смотрел на меня серьёзно, не пытаясь удержать, вновь усадить себе на колени, давая высказаться.
– Ты мне нравишься, очень, – решила я всё же подсластить пилюлю. – И я бы с огромной радостью вышла за тебя замуж, будь ты торговцем, помещиком, пусть даже аристократом, но не очень знатным. Но ты король!
– Это настолько плохо? – мужчина наигранно высоко поднял брови. – Мне казалось, что многие девушки мечтают о принцах и королях.
– Я уже не романтичный подросток и прекрасно понимаю, что быть королевой – это не только сидеть на троне в короне, танцевать на балах и есть пирожные на завтрак, обед и ужин. Это работа, не всегда лёгкая и благодарная, но я бы справилась.
– Ты справишься, – на этот раз король был абсолютно серьёзен.
– Беда в том, что ты не сможешь жениться на вдове-простолюдинке, целительнице Дине Троп, а я не могу предстать перед окружающими как Меллиндилана Аравиуленская, племянница свергнутого короля Марендонии.
– Почему? Есть же артефакты, определяющие королевскую кровь. И твою личность легко доказать, особенно учитывая портрет.
– Дело не в этом, – отмахнулась я. – Свою личность я и так смогу в любой момент подтвердить. – И увидев вопрос и удивление в глазах короля, пожала плечами. – У меня настоящее свидетельство о рождении с собой. Но дело не в доказательствах, дело в том, что я просто не могу открыть людям свою личность.
– Почему?
– Ты что, правда не понимаешь? – Я всмотрелась в лицо короля и тяжело вздохнула. – Не понимаешь… Кейденс, мы не просто так десять лет сидели в глухой провинции и лишь сейчас рискнули выбраться в столицу, поближе к своим студентам. Мы живы, лишь пока нас считают мёртвыми. Воскреснем – попадём под удар. Я могла бы рискнуть собой. Но не детьми. Прости, но я не могу выйти за тебя замуж.
Я отвернулась к окну, черноту ночи в котором разбавляли едва заметные огоньки фонарей, больше ничего, кроме собственного отражения, из освещённой комнаты увидеть было нельзя. Но я всё равно смотрела туда, словно видела что-то интересное, потому что смотреть на короля было больно. Как бы я хотела, чтобы проклятый узурпатор не стоял между нами, не угрожал нашим жизням, и я могла бы принять предложение, точнее – решение того, с кем была бы не прочь провести остаток жизни.
Он был прав – большого выбора у членов королевских семей, особенно у девушек, не было. В лучшем случае, с кандидатами можно было пообщаться до принятия решения, в худшем – познакомиться на свадьбе. И для меня, Меллиндиланы Аравиуленской, его величество Кейденс Лурендийский был бы лучшим выбором, учитывая все приведённые им доводы. Да и вообще – теперь это был мой единственный шанс на брак, мужа, своего собственного ребёнка или детей.
Потому что, узнав, кто я такая, моего брака с теоретическим торговцем тканей он не допустит, да я и сама уже не захочу кого-то другого, побывав в объятиях короля. Во всяком случае – сейчас я бы не смогла подпустить к себе никакого другого мужчину, не знаю, что было бы лет через пять-десять, но тогда я и сама уже вряд ли кому-то понадоблюсь, разве что из-за своей магии.
В общем, сейчас я сама лишила себя последней возможности обрести семью и стать счастливой. И от понимания того, что другого выхода у меня вдбйайв не было, становилось лишь больнее.
– Не надо! – в тусклом зеркале окна я увидела возле себя крупную фигуру, а потом меня заключили в объятия, прижав к тёплому сильному телу. – Не плачь.
– Я не плачу, – возразила, быстро вытирая почему-то ставшую мокрой щёку. – Ну что такое! – воскликнула в сердцах. – Да я за десять лет столько не ревела, как за последние два дня рядом с тобой!
Ну, хотя бы вслух не рыдаю, и то хорошо. Так, слезинка скатилась, это вообще ни в счёт.
– Мне жаль, – губы короля прижались к моему виску. – Но мы всё равно поженимся, и очень скоро. А насчёт того, что тебе и детям грозит опасность – сама подумай, где ты будешь в большей безопасности, чем в моём дворце?
– Кейденс, – подняв голову, я взглянула в глаза, глядящие на меня с нежностью. – Ах, если бы…
И погладила светлую полосу на его щеке. Говорить ничего не стала, он и сам отлично понял мой намёк.
– Это, – король положил ладонь на мою руку, прижав её к своей щеке, – враги внутренние. Им незачем как-то вредить твоим детям. И они скоро будут найдены и наказаны. Но Тропорлайвиставу до вас здесь не добраться. Да и незачем ему это делать – король Марторивелин отрёкся в его пользу от престола не только от своего имени, но и от имени всех своих наследников. А значит, никакой опасности вы для него не представляете, ведь, несмотря на происхождение, права на престол Марендонии вашей семьёй утрачены.
– Если это так, зачем же он уничтожил всю нашу семью?
– Не знаю, – вздохнул король, и я вспомнила, что и его отец умер из-за той резни. Пусть не от рук людей Тропорлайвистава, но по его вине. – Возможно, хотел подстраховаться. Я не знаю! Но одно дело – сотворить такое в захваченной стране, практически в военное время, и совсем другое – посылать кого-то ради этого за океан. К тому же, мы так и не наладили дипломатические отношения между нашими странами, да и торговые оборвали. Повторюсь – ему нет никакой выгоды от ваших смертей. Но я всё же отправлю Тропорлайвиставу официальное заявление, что если что-то случится хотя бы с кем-то из вас, Лурендия объявит Кравении войну.
– Ты пойдёшь на это? – ахнула я. – Ты готов втянуть свою страну в войну ради чужих для тебя людей?
– Я сделаю это ради своей жены и её близких, – лицо короля стало жёстким, взгляд – очень похожим на тот, что я видела в первые дни нашего знакомства. – Никто не смеет покушаться на тех, кто мне дорог.
– Но… война?.. Это же ужасно. Это смерти, разруха, гибель невинных!
– Войны не будет. Он не рискнёт бросить вызов Лурендии, перевес сил на нашей стороне, причём многократный. И Тропорлайвиставу это прекрасно известно. Вы будете в безопасности.
– Допустим, всё так и будет. – Да, я поверила королю, и да, понимала, что Лурендия – это не наша маленькая и почти беззащитная против более сильного соседа Марендония. Лурендия, действительно, буквально раздавит Кравению, хотя, конечно, посылать войска за океан непросто, но в исходе той войны не усомнился бы никто. К тому же, у меня был припрятан в рукаве тщательно оберегаемый козырь, который мог бы помочь войскам Лурендии, про который я пока королю говорить не стала. – И Тропорлайвистава нам опасаться не стоит. Но если я выйду за тебя замуж…
– Когда ты выйдешь за меня замуж, – поправил меня король.
– Если я выйду за тебя замуж, – упрямо повторила я, – то стану членом твоей семьи, а значит, мне могут грозить не только прежние враги, но те самые, внутренние, которых за эти годы так и не вычислили.
– Мы ищем, – с нажимом произнёс король. – Беда в том, что мы не можем понять, кому и зачем это было нужно. У меня нет врагов, никакой оппозиции тоже не существует – уж за все эти годы что-нибудь, да всплыло бы. Но нет. Ничего похожего. Таким образом, политические мотивы мы исключили, остались лишь личные, либо это дело рук фанатиков.
– И что это значит? – я даже не заметила, как во время разговора король как-то незаметно подвёл меня к столу, усадил и сам уселся, но не напротив, а рядом. Сосредоточившись на получении информации, я осознала это, лишь почувствовав у себя в руке бокал с водой, которую жадно выпила.
– Это значит, что организатором того покушения был некий одиночка или очень небольшая группа людей, которые были настроены против меня лично, а не против представителя монаршей власти в моём лице. Хотя, фанатик, наоборот, мог покушаться именно на королевскую семью. Такого человека вычислить сложнее, но, в любом случае, мои спецслужбы сужают круг.
– Как?!
– Наша единственная зацепка – менталист, поработавший со слугой, стерев ему память. Менталисты не такая уж и редкость, но, как ты, наверное, знаешь, у них очень много специализаций, так что тех, кто способен приказать кому-то что-то забыть, не так уж и много. Были составлены списки всех менталистов нужного профиля, всех проверили на причастность, то же самое сделали и со студентами всех академий – никого. А это значит, менталист был пришлый. Сейчас составляются списки иностранных магов, находившихся в нашей стране в то время, и когда проверят их – мы найдём заказчика.
– Академии? – почему-то я зацепилась именно за это слово. – А что насчёт школ? И тех детей, кто находится на домашнем обучении? Их вы проверили?
– Дети? – король словно споткнулся. – Зачем проверять детей? – удивлённо посмотрел он на меня.
– Потому что магия просыпается рано, и даже маленькие дети способны на многое. Уж мне-то это известно лучше, чем кому-либо ещё.
– Твои дети – особенные, в них течёт королевская кровь, поэтому сила магии в разы превосходит способности их ровесников. Но обычно способности детей не настолько сильны, просто тебе не с чем сравнивать.
– Всё равно, вы зря пренебрегаете детьми. При поступлении в академию им уже по шестнадцать лет, а подростки многое могут. Я бы не сбрасывала их со счетов.
– Что ж, в чём-то ты права – нельзя пренебрегать никакой, даже самой малой зацепкой. Детей тоже проверят. Всех менталистов регистрируют, как только дар проснулся, тех, кто способен работать с памятью, стирая её, проверят.
– А что, если о каких-то способностях детей просто не сообщается родителями? О чём-то всем известно, а о чём-то – нет. Так ведь тоже бывает?
– Это невозможно, – покачал головой мой собеседник. – Все дети в возрасте шести лет обязательно проходят тестирование, и если у них проснулась магия – их проверяют уже более внимательно. Даже по самым отдалённым поселениям маги ездят раз в два-три года и проверяют всех детей по спискам, предоставленным старостами, и не важно, кто их родители, маги или нет.
– И как, мои дети есть в тех списках? – с совсем лёгкой, но вполне ощутимой издёвкой поинтересовалась я.
Король замер, кажется, вспоминая, что меня и для налоговых сборщиков тоже десять лет не существовало. Официально я появилась хоть в каких-то государственных реестрах лишь несколько недель назад, когда получила лицензию на занятие целительством. Дети же мои легализовывались при поступлении в академию или школу, но и я, и младшие всё равно считались не гражданами Лурендии, а эмигрантами, только студенты, при поступлении, автоматически получили ещё и местное гражданство.
Лурендия была заинтересована в сильных магах, пожелай иностранные студенты уехать из страны в первые десять лет после окончания академии – их бы отпустили, конечно, но обязали бы выплатить в казну всё, что на них было потрачено королевством, как полную плату за обучение – то, что вносилось в кассу родителями или опекунами, покрывало далеко не все расходы, часть брала на себя корона, – так и стипендию, если они её получали. Мы никуда уезжать не собирались, особенно в совершенно чужую нам Вертавию, поэтому нас всё устраивало и даже радовало то, что моих стипендиатов возьмут на государственную службу – меньше проблем с поиском работы. Но факт остаётся фактом – ни в каких списках мои дети, да и я сама, прежде не значились, никакие проверки на способности конкретно в этой стране – Марендония не в счёт, – не проходили до момента поступления в учебные заведения. А случилось это далеко не в шесть лет.
– Значит, нужно будет проверить также и приезжих детей-магов, способных работать с памятью, – тяжело вздохнул король, осознав, что работа для спецслужб удвоилась и усложнилась.
Но я не унималась – просто не могла просто так принять на веру, что и я, и, главное, мои дети, будем в безопасности, если я всё же выйду за короля замуж. А это становилось уже практически решённым вопросом, слишком твёрдо он был настроен.
– Только их? – отставив стакан, я взяла вилку, задумчиво повертела в руках. – А что насчёт смежных способностей?
– Смежных? – нахмурился король.
– Ну, это когда какие-то способности на виду, а другие скрыты.
– Это как? – нахмурился мужчина. – Не понимаю, как подобное возможно.
– Ронт, мой старший сын… точнее – двоюродный племянник, – поправилась я. Король всё равно всё знает, нет смысла держаться за старую легенду, когда мы наедине. – Ты знаешь, какая у него магия?
– Знаю. Он менталист. Хотя ты почему-то об этом мне не сказала, лишь то, что он может определить испорченные продукты. Но в школе он считается менталистом, и хотя я не очень понимаю связь, но верю тестированию.
– Испорченные продукты – это как раз та самая смежная магия. На самом деле, Ронт может определить любую фальшь – гнилые овощи, протухшие яйца, больную живность – не саму конкретную болезнь, а то, что их лучше не покупать. Фальшивые деньги, поддельные документы, искусственные драгоценности. Фальшивого человека.
– Ты хочешь сказать, что Ронт может определить, когда человек лжёт? – монаршие глаза смотрели на меня ошеломлённо.
– Да, и это тоже.
– Есть что-то ещё?
– Он может определить, когда человек говорит ложь, которой сам верит. Например, при первой встрече он не слышал нашего разговора, но точно указал на это.
– Я верил в ложь? – король задумчиво нахмурился, видимо, пытаясь вспомнить тот наш разговор.
– Не то чтобы в ложь… Просто в неверные сведения. Вы все верили, что ожог от магического напалма не лечится, – уточнила я.
– Невероятно. И ему всего тринадцать?! Хотя… королевская кровь… чему я удивляюсь? Но почему об этом не знают в школе?
– Мы специально этого не афишировали. Не хотели, чтобы им, а значит и мной, заинтересовались спецслужбы. Хотя бы до поступления в академию. Это слишком редкая магия. А определение непригодных продуктов – дар полезный, но безопасный.
– Очень редкая магия, – кивнул король, соглашаясь. – Во всём королевстве всего несколько десятков магов способны определять ложь, и почти все они работают на корону.
– Когда вырастет – пожалуйста, – дёрнула я плечом. – А пока я не хочу, чтобы Ρонт был под колпаком королевских спецслужб. Или, что ещё хуже, чтобы его попытались использовать какие-нибудь криминальные структуры в своих тёмных делах. В отличие от спецслужб, им было бы плевать, что Ронт еще ребёнок. Хотя я и в спецслужбах не до конца уверена.
– Я никому не позволю использовать твоего… сына, – твёрдо пообещал мне король. – То, что ты рассказала о нём, не выйдет из этой комнаты, обещаю.
– Я тебе верю, – кивнула, глядя в серьёзные глаза мужчины. И тут меня осенило. – Кейденс, я хочу предложить тебе компромисс.
– Снова?
– Да. Первые же сработали.
– Это как посмотреть… Но я готов выслушать, что ты предложишь на этот раз.
– Я выйду за тебя замуж, но…
– Не нравится мне это «но».
– Не перебивай, пожалуйста. Я выйду за тебя сразу же, как только будет пойман тот, кто организовал на тебя и твою семью покушение.
– Дина! – практически простонал король. – Ты хоть понимаешь, что это может затянуться на месяцы. Учитывая, сколько работы моим людям ты сейчас подкинула.
– Я не могу рисковать своими детьми, – я была абсолютно серьёзна. – Допустим, Тропорлайвистава нам можно не бояться, но пока твой враг на свободе – и ты, и твоя семья под угрозой. Прости, но я не для того десять лет сберегала детей, чтобы сейчас подвергнуть их новой опасности.
Король долго молчал, глядя мне в глаза, я в ответ всем своим видом показывала, что не уступлю. Наконец он тяжело вздохнул и притянул меня к себе. Обниматься, сидя на соседних стульях, было не очень удобно, но я всё равно с удовольствием прижалась к нему.
– Хорошо, – выдохнул он куда-то мне в висок. – Но как я выдержу эти месяцы?
– Я всё ещё твоя тайная фаворитка, – тут же откликнулась, потому что и сама теперь не хотела ждать нескольких месяцев.
– Действительно, – я почувствовала, как мне насмешливо фыркнули в волосы, – и как я мог забыть? Богиня, как же мне с тобой повезло, Дина Троп, Меллиндилана Аравиуленская, моя целительница, врачующая не только моё тело, но и душу. И что бы я без тебя делал?
– Не знаю. Жил бы, как и прежде, наверное?
– Наверное… Но с тобой моя жизнь больше не будет прежней. И моя, и моих детей.
– И моих тоже, – кивнула я, понимая, что снова жизнь нашей семьи круто изменится. Только уже не через десять лет, а через несколько месяцев.
Или сколько понадобится, чтобы вычислить организатора того взрыва? Надеюсь, мои подсказки помогут. Иногда непрофессиональный взгляд со стороны может заметить много того, что ускользнёт от тех, кто долго занимается каким-то делом.
– Знаешь, я бы поставила на ребёнка. Причём на совсем маленького, практически необученного.
– Почему? – заинтересовался король. Даже отодвинул меня, чтобы взглянуть в глаза.
– Ты говорил, что тому слуге стёрли память за неделю. Опытный менталист, способный управлять памятью, сделал бы это аккуратно, убрал бы лишнее, а еще лучше – заменил бы воспоминания на ложные. Так, что никто бы и не заметил, что с памятью кто-то поработал. А вот ребёнку проще сломать, чем изменить. Грубая работа, понимаешь? Неумелая.
– Ты права, ты совершенно права, – медленно кивая, пробормотал король. – Нам подобное даже в голову не пришло. Но сейчас, когда ты указала – это ясно как день. И почему никто из нас до такого не додумался?
– Много ли детей делали первые шаги в освоении магии у тебя на глазах? Или у твоих людей?
– К моему стыду – нет. И у сыновей, и у братьев были гувернёры и учителя. Так принято в семьях аристократов. Да и чему я мог бы научить воздушника и телекинетика?
– А мне приходилось учить, – я тяжело вздохнула. – В основном – самоконтролю. Мы тыкались, как слепые котята, приходилось двигаться едва ли не на ощупь, методом проб и ошибок.
– Зато вы не знали, что считается невозможным – и делали это, – улыбнулся король.
– Получается, что так, – улыбнулась я в ответ. Потом посерьёзнела. – Но в первые месяцы было сложно. Даже по себе помню – осваивать магию, это как пытаться сделать тонкую работу, вроде вдевания нитки в иголку, надев толстые рабочие рукавицы. То есть, практически невозможно.
– Считаешь, что нужно искать ребёнка не старше десяти лет с ментальной магией?
– Лучше лет восьми-девяти, того, у которого два с половиной года назад магия лишь начала просыпаться, – подсказала я. – При этом ребёнка очень сильного, раз одним махом стёр память за неделю, а значит – из высшей аристократии. С магией, связанной с памятью. Способного не только заставить забыть, но и вспомнить забытое, а может, и то, чего не было.
– Вспомнить забытое? – король резко выпрямился, замер, глядя куда-то сквозь меня. – Восемь лет, – эти слова он практически прошептал. – Высшая аристократия… Не может быть! Нет! Это просто невозможно!
– Ты вспомнил кого-то конкретного? – я коснулась его руки, и мужчина вздрогнул и посмотрел на меня, словно не узнавая, потом тряхнул головой.
– Прости. Мысль одна пришла в голову, совершенно безумная. Но я должен проверить и её тоже.
Он вдруг резко прижал меня к себе и поцеловал. Крепко, страстно, но очень быстро, я даже толком почувствовать ничего не успела, а меня уже подняли на ноги и развернули лицом к открывшемуся в мою спаленку порталу.
– Прости, Дина, но мне нужно…
Не договорив, он легонько подтолкнул меня, я послушно сделала шаг, и прежде, чем портал за моей спиной закрылся, услышала:
– Богиня, пожалуйста, пусть я буду неправ.
