Текст книги "Интерлюдия (ЛП)"

Автор книги: Оден Дар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

 Глава 44

Мои мысли прерывает отец.

– Я понимаю твои опасения.

– Пожалуйста. Роман тоже этого хотел, – говорю я, напоминая ему, что это было обещание, которое я намерен сдержать.

Я слышу, как мой отец вздыхает на другой линии.

– Отец, как только всё с имуществом будет улажено, я предпочитаю, чтобы мы никогда больше не говорили об этом.

– Хотя я и не согласен с тобой, я буду уважать твои желания так же, как и желания Романа. Он был мне больше братом, чем мой собственный, – признается он.

Несколько секунд наступает тишина, прежде чем я говорю:

– Мне жаль, что тебе пришлось пережить это снова.

Я слышу, как медсестра отца, Кристабель, на заднем плане, зовёт его. И прямо перед тем, как закончить наш разговор, мужчина, который всегда безоговорочно любил меня, предлагает:

– Ты сделал всё, что мог. Я полечу в Лондон без тебя и позабочусь о приготовлениях. Я люблю тебя, Джулиан. Ты знаешь, что нужно сделать. Не позволяй больше времени проходить мимо тебя.

*** 

У меня ломит тело. Если я что-нибудь не сделаю, я сломаюсь. Я направляюсь к шкафу в главной спальне, чтобы переодеться в спортивную одежду. Аромат миндального масла для тела Лины окутывает меня. Некоторые её вещи приветствуют меня, и я прикасаюсь к каждой одежде по очереди, вспоминая все времена, когда она их носила. Я медленно опускаюсь на пол, и всё, чего я хочу, это забраться в постель и ждать. Ждать, пока этот день закончится. Подождать, пока она войдёт в дверь и признает, что совершила ошибку.

Я смотрю в зеркало. Она любит меня. Она найдёт дорогу ко мне, напоминаю я себе. Я выдыхаю и обуваю кроссовки. Обернувшись, я вижу, что Магпи смотрит на меня с жевательной игрушкой, свисающей у него изо рта. Это одна из тех пищащих игрушек. Это также игрушка, которую Лина купила для него вчера.

– Хочешь побегать с папочкой? – спрашиваю я. И мой обычный медлительный пухлый бульдог быстро бежит к своей кровати. Кого я обманываю? Магпи никогда не в настроении бегать со мной.

Потребность сжечь пар возрастает. Соображай. Она ушла всего несколько часов назад, но мне кажется, что прошла целая вечность. Как я выживу, если она не вернётся?

Я смотрю на часы и понимаю, что у меня осталось всего тридцать минут до следующего конференц-звонка. Всё в порядке. Этого времени достаточно, чтобы прочистить голову.

Я бегу по Бродвею и думаю обо всём, что произошло за последние несколько месяцев, а также о важных вопросах, требующих немедленного внимания.

Мне нужно подписать контракт на Sea Cliff House.

В ту ночь, когда я показал Лине дом в Сан-Франциско, моё сердце билось так быстро, что я удивляюсь, как оно не остановилось. По выражению её лица было понятно, что для неё это тоже нечто особенное. Этот дом завораживал её. Как это могло быть иначе? Он гордо возвышался на утёсе.

Правда в том, что большинство вещей, которые я делал в своей взрослой жизни, я делал для женщины, которую люблю. Несколько лет назад я наткнулся на открытку от отца Лины моим родителям, датированную несколькими днями до его исчезновения. Почерком Романа он упомянул о посещении дома середины века на утёсе в районе Си-Клифф в Сан-Франциско, в котором жила его покойная жена, когда училась в школе. Я сразу же сделал предложение купить его для Лины.

Следующие несколько часов проходят медленно, и как только я наконец ложусь в постель, я молюсь. Признаю, что я не из тех, кто молится. Видит Бог, я не всегда был образцом хорошего поведения. Я молился в общей сложности четыре раза в своей жизни; когда моя мама умирала у меня на руках, на её поминках, после того, как моя сестра была объявлена мёртвой из-за передозировки наркотиков, и совсем недавно, когда у отца случился сердечный приступ. Сегодня вечером я молюсь, чтобы Бог позволил единственной женщине, которую я любил всю свою жизнь, быть со мной. Я молюсь, чтобы Он дал мне руководство, как вернуть её и сделать счастливой. Молюсь, чтобы я был тем мужчиной, который подарит ей семью, о которой она всегда мечтала. Я молюсь, чтобы быть достойным её любви.

Сон ускользает от меня всю ночь. Я часами слушаю композиции Лины в наушниках. Я просматриваю свой телефон в поисках фотографий её… нас. Я ворочаюсь с боку на бок и провожу остаток ночи и ранние утренние часы, уставившись в потолок. В темноте я всё ещё вижу её яркие образы: некоторые из нашего детства, а некоторые совсем свежие, вчерашние, когда она плакала.

Я смотрю в окно от пола до потолка, а снаружи по-прежнему темно. Ещё рано, но я всё равно звоню Сесилии.

– Я сегодня не улетаю. – На другом конце линии мой не очень счастливый помощник. Хриплым голосом она приветствует меня.

– Джулиан, ещё пять утра, мать твою.

– Я приношу свои извинения. Я не мог заснуть, и хочу быть здесь на всякий случай.

И прежде чем я успеваю закончить предложение, она прерывает меня:

– Мистер Кейн позвонил мне вчера и сказал, что ты не поедешь с ним. Твоё имя уже вычеркнуто из списка, – Сесилия делает паузу. – Джулиан, она вернётся. Или ты можешь отбросить свою гордость и поехать в Лос-Анджелес. Сам забронируй рейс, потому что я возвращаюсь спать.

***

С того момента, как я впервые увидел Лину, я знал, что она будет единственной для меня. Мне было семь лет, и я уже был без ума от неё. Её светло-каштановые волосы были собраны в беспорядочный хвост. Её изумрудные глаза ярко сияли, когда она улыбнулась мне. Эта улыбка доконала меня. Я только что приехал из Лондона с Кэролайн, мисс Пендлтон и моей мамой. Я был нервным ребёнком, который оставил всё, с чем был знаком в Лондоне. Как только она представилась, она взяла меня за руку и прошептала:

– Не нужно бояться. Я здесь ради тебя. А теперь пойдём купим кексов.

Мы виделись каждый день в течение шести лет. Как только я просыпался, она была тем человеком, которого я хотел видеть. Не могу вспомнить ни одного случая, когда бы я не хотел её компании.

За наши четырнадцать лет разлуки не было дня, чтобы я не думал о ней. Некоторые могут назвать мои склонности немного навязчивыми, но мне нужно было знать, что с ней всё в порядке. Я пообещал себе, что, если она действительно будет счастлива, я оставлю её в покое.

Шли годы. Затаив дыхание, я ждал известий о браке Лины, о её детях, о её растущей семье. Но новостей так и не было. Эндрю Нильсон всё ещё был в кадре. Дом, который они снимали, был только на её имя. Почти шестнадцать лет вместе, и они не были женаты. Его ошибка.

Я сделал свой ход. В этом и заключается суть любви – её нужно лелеять. Любой может войти и забрать её, и это было моим единственным намерением.

И хотя я никогда не заслужу Лину, я больше не мог держаться от неё подальше.

Без её ведома я ездил в Санта-Монику по крайней мере раз в месяц в течение последних трёх лет. Адрес Лины я знал наизусть. Я несколько раз проходил мимо её дома. Временами я стоял прямо на другой стороне улицы, просто ожидая своего шанса заявить на неё права.

Шесть месяцев и три дня назад, я был в Санта-Монике с визитом к потенциальному инвестору. Мы с моей подругой детства Аллегрой Эмерсон только что закончили обедать. После того, как мы расстались, я прогулялся по району Оушен-парка Лины. Сесилия дала мне последнее досье на Лину, и в еженедельном отчёте ничего не изменилось. Она по-прежнему жила в маленьком бунгало, которое совсем не было очаровательным. Оно напомнило мне что-то из фильма ужасов. Она была востребованным кино-композитором. И находясь в неведении, сочинила партитуры для трёх фильмов, финансируемых моей продюсерской компанией. И нет, я нанял её не потому, что был в неё влюблён. Я только упомянул режиссёру о её друге и издателе. Её музыкальный талант – причина её успеха и причина, по которой Лина недавно получила Ivor Novello Award за лучший саундтрек к фильму.

Я помню тот день так, словно это было только вчера. В тот день шёл дождь. Аллегра дразняще пошутила, что жители Лос-Анжделеса прячутся внутри, когда идёт дождь. Прожив все эти годы в Лос-Анджелесе, я предположил, что Лина будет в своём доме. Ну и вот, она стояла перед своим домом, смотрела в небо и улыбалась. Остановив меня на полпути. Я не был готов увидеть её такой.

Точно так же, как в нелепых банальных романтических фильмах, которые они с сестрой смотрели в подростковом возрасте, я был влюблённым дураком, очарованным женщиной передо мной. Я стоял там, всего в нескольких футах от неё, пока она наслаждалась дождём. Как и в песне «Labrinth», я тоже стал завидовать каждой капле дождя, касавшейся женщины, которую я люблю. Её светло-каштановые волосы прилипли к лицу, серое платье полностью промокло, губы сложились в заразительную улыбку… И от неё захватывало дух.

Потребовалась вся сила воли, чтобы не побежать и не обнять её. Я был ужасным другом за то, что не отвечал на её звонки, её письма и даже на её электронные письма. С годами становилось всё труднее читать боль и гнев в её словах. Я заслужил их все, но не знал, как ответить. Вместо того чтобы подтвердить все её переписки, я просто сохранил их, за исключением её последнего письма. Оно всегда находится со мной. Наблюдение за убийством моей мамы сломило меня. Вера в то, что я спровоцировал её смерть, всё ещё ломает меня.

Пока Лина приветствовала дождь, который обрушился на неё, я почувствовал себя живым.

Этот момент изменил мою жизнь. Я больше не хотел оставаться в стороне, наблюдая за ней с другим мужчиной, который её не заслуживал.

Я продолжал вплетать свою жизнь в её. Я купил права на фильм по книге, которую она любила. Её лучшая подруга Патти упомянула об этой книге мне и Козиме Карп во время встречи. Она воскликнула:

– Боже мой, мы с моей подругой Линой провели ночь, разговаривая об «Исчезновении». Я думаю, она прочитала её уже раз пять. Она действительно увлекается этими романами о преследователях. Я тоже. Нам это чертовски нравится. – Хотя мы с Патти едва знали друг друга, она никогда не упускала случая высказать своё мнение. Она повернулась ко мне. – Ты должен выкупить права на фильм по этой книги. Я переспала с автором и могу познакомить тебя с ним. Не жди слишком долго; он уже проявил интерес к другим продюсерам и только начал писать сценарий. Дженнифер Лопес идеально подошла бы на главную роль. И, Козима, ты же знаешь, что моя девочка Лина написала бы для этого самую потрясающий саундтрек.

Патти была права. Саундтрек Лины для «Исчезновения» невероятный. Я просмотрел несколько сцен, и это её лучшая работа на сегодняшний день, легко соперничающая с композициями её любимого композитора.

Я всё организовал. Когда ты тратишь свою жизнь, убегая от единственной женщины, которую любишь, ты сделаешь всё, чтобы наверстать упущенное.

Празднование дня рождения отца должно было воссоединить меня с моим другом детства.

Я намеренно остановился в «Shutters» – отеле, который предпочитает её лучшая подруга.

Я часто посещал любимое кафе Лины, надеясь хоть мельком увидеть её.

Даже при тщательном планировании непредвиденное событие всё перевернуло. Возвращение Романа было неожиданным, и это секрет, который может удержать меня вдали от женщины, которую я люблю.

***

Я семилетний мальчик, который влюбился в Лину Джеймс.

Я двенадцатилетний мальчик, который попросил у своей мамы обручальное кольцо. Я немного ломаюсь внутри, вспоминая слова моей мамы.

– Когда ты будешь готов, оно будет твоим, чтобы подарить девушке, которую я тоже люблю.

Я двадцатисемилетний мужчина, ожидающий женщину, которую я люблю.

У меня было тщательно продуманное предложение руки и сердца. Мы с Линой были бы на «Элизе», плыли бы в направлении Sea Cliff home, и я бы, наконец, попросил её стать моей женой. Когда она призналась, что возвращается к нему, мне пришлось действовать быстро. Нельзя было терять время, и я не мог рисковать тем, что она выйдет замуж за Эндрю в считанные дни.

Лина отказывалась верить моим словам, и мне нужно было показать ей свои истинные намерения. Что ещё более важно, она должна была признать, что то, что у неё было с Эндрю, полностью закончилось. Он был её прошлым, а я – её будущим.

Был ли я дураком, что был так уверен в том, что у нас с ней было?

Глава 45

Тяжёлыми шагами я иду по своему дуплексу и направляюсь на кухню, чтобы взять что-нибудь выпить. Мисс Пендлтон уже проснулась и суетится со своими медными кастрюлями и сковородками. Как всегда, один из её плейлистов звучит через динамики Bluetooth. Я с благоговением смотрю, как она танцует под музыку своего любимого кантри-певца Кита Урбана. Должен признаться, мне потребовалось несколько лет, чтобы проникнуться её любовью к музыке кантри. Она останавливается как вкопанная и смотрит на меня. Ей грустно за меня. В середине песни она нажимает «Стоп». Она пытается утешить меня своими словами:

– Джулиан, имей веру. – Она прокручивает свой плейлист, и играет ещё одна песня Кита Урбана. Я смотрю, как один из моих любимых людей в мире подпевает песне о том, как быть бойцом. Как только песня заканчивается, она встаёт на цыпочки и обнимает меня. – Ты её боец. Не жди.

***

Часы на моей тумбочке показывают, что для звонка ещё слишком рано. Но к чёрту всё это. К чёрту мою гордость. Я сказал ей, что буду уважать её желания, но это то, чего я не могу сделать. Я отказываюсь это делать. Слова мисс Пендлтон «Ты её боец» попали в цель. Дрожащими руками я звоню Лине на мобильный, и он автоматически переходит на голосовую почту.

Возможно, я был глупцом, положив винтажное обручальное кольцо моей мамы во внутренний карман сумки Лины без её ведома. Кто знает, сколько времени ей потребуется, чтобы найти коробочку с кольцом, если я ей не позвоню? Эта чудовищная сумка огромна. Она достаточно велика, чтобы прокормить целую страну.

Я делаю глубокий вдох. Ты будешь бороться за неё. И со всем, что во мне есть, я оставляю ей сообщение.

– Дорогая. – Ты можешь это сделать. – Я мог бы притвориться, что тебя не существует, что я никогда не любил тебя. Я мог бы притвориться, что последних нескольких месяцев никогда не было. Я мог бы притвориться, что не любил тебя всю свою жизнь. – Я замолкаю, моё сердце бешено колотится. Ты её боец. – Или я могу прожить свою жизнь так, как она должна быть прожита: быть с тобой, любить тебя. Хотя ты за тысячи миль отсюда, я чувствую твоё сердцебиение, как если бы оно было моим собственным. Твои мелодии звучат у меня в голове. Твой голос и музыка – это всё, что я жажду услышать. Всё, что я слышу. Я закрываю глаза и вижу твои изумрудные глаза. Я любил тебя всю свою жизнь, и ничто никогда не могло подготовить меня к этому.

Тебе нужно, чтобы она вернулась. Ты хочешь отдать ей всё.

Я делаю ещё один глубокий вдох.

– Я до смерти напуган. Напуган тем, что ты решишь, что я переживаю этот этап. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы заставить тебя доверять мне. Я порвал с Широй до того, как у отца случился сердечный приступ. – Я порвал с ней и со всеми другими женщинами, как только ты сказала мне, что с Эндрю всё кончено. – Она была безжалостна в своих сообщениях, но я ни разу не ответил с тех пор, как порвал с ней. Но я знаю то, что всегда знал, что это ты и только ты. Я сказал, что буду уважать твоё решение, когда ты выберешь Эндрю, но я отказываюсь его принимать. Я всегда буду бороться за тебя. Я всегда буду бороться за нас. – Ты не сможешь жить без неё. – Пожалуйста, посмотри во внутренний карман своей сумки. Это всегда предназначалось для тебя. Только для тебя. Я люблю тебя, Эванджелина Дарлинг Джеймс.

Только она сможет вылечить разбитое сердце.

Неужели я был таким дураком, что оставил записку в коробочке? У меня не было много времени, чтобы написать что-нибудь слишком глубокое. Мне нужно было перейти к делу. Я молча посмеиваюсь при воспоминании о том, что написал.

Это никогда не должно было быть интерлюдией.

Я хочу семью.

Я хочу от тебя детей.

Я хочу всего.

Я хочу вечности.

Только с тобой.

Когда она рассказала о бесплодии Эндрю, мне потребовалось всё моё мужество, чтобы не умолять её выносить моего ребёнка. Каждый раз, когда мы занимались любовью, я молча молился, чтобы она забеременела. Я даже подумывал о том, чтобы выбросить её таблетки. Но я не настолько сумасшедший.

Как долго мне ждать, прежде чем я наброшусь на неё как пещерный человек? Один день? Неделю?

Время идёт. И с каждой проходящей секундой я становлюсь бомбой замедленного действия.

***

Мои склонности к поклонению ничуть не уменьшились. Я звоню Майклу Спир, другому парню, которого я нанял несколько месяцев назад.

– Доброе утро, Майкл. Это Джулиан Кейн.

Со своим калифорнийским акцентом сёрфера он говорит:

– Чувак, всё идёт хорошо. Сообщать не о чём, но, похоже, мисс Джеймс не выходила из дома. – Он зевает. – О боже, здесь всего четыре утра. Я позвоню тебе, если она выйдет из дома. Моя смена заканчивается только через шесть часов. Мой брат, Мейсон, работает во вторую смену. Он тоже знает, что нужно позвонить тебе.

– Спасибо. Пожалуйста, попроси Мейсона заехать в булочную «Магнолия» на Западной 3-Стрит.

– Я не понимаю.

– Мне нужно, чтобы Мейсон купил дюжину ванильных кексов с шоколадной глазурью и доставил их Лине.

– Чувак, рядом с набережной есть пекарни. Это ближе. В районе Гроув-Стрит довольно много путей. Да ладно тебе, это же Лос-Анджелес. Пробки здесь просто смешные.

– Майкл, кексы должны быть из булочной «Магнолия». Только из «Магнолии». Вы оба получите за это хорошую компенсацию. – И прежде чем он успевает возразить, я вешаю трубку и думаю о том, как сильно моя женщина любит их кексы. Это должно задержать её на день или два.

Я делаю ещё один срочный звонок, который должен был быть сделан несколько месяцев назад. Я оставляю короткое сообщение.

– Шира, я не знаю, как тебе удалось создать эту фотографию. Это не имеет значения. Если ты когда-нибудь попытаешься связаться с Линой, членами моей семьи или Сесилией, ты пожалеешь, что вообще меня встретила. Мои адвокаты находятся в процессе получения судебного запрета. Не относись к этому звонку легкомысленно.

Я больше ничего не могу сделать. Сидя в своём домашнем кабинете, я просматриваю подписанную копию контракта на строительство Sea Cliff home. Рядом с ним лежит письмо от МОМА (прим. перев. – Музей современного искусства), подтверждающее, что пастель будет доставлена через две недели. Я включаю свою звуковую систему и нажимаю кнопку воспроизведения. Начинается одна из моих любимых композиций Лины. Это прелюдия из её первой партитуры к фильму. Я открываю свой стол и достаю письмо, которое хранил последние шесть лет.

Развернув его, я прочёл.

Дорогой Джулиан,

Прошло восемь лет с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Восемь лет с тех пор, как я держала тебя в своих объятиях, когда мы оба оплакивали твою маму. Восемь лет прошло с тех пор, как мой лучший друг ушёл, не сказав ни слова. Я писала тебе много лет, но безрезультатно. Все мои звонки были отклонены. Все мои письма остались без ответа. И хотя твой отец советовал мне быть терпеливой, я думаю, что восемь лет – это всё, что я могу тебе дать.

Эндрю сделал мне предложение несколько дней назад. К сожалению, ты был первым человеком, которому я хотела рассказать.

Время драгоценно, и я беспокоюсь, что потратила его на кого-то, кого это больше не волнует. Кого-то, кто явно забыл человека, который его любит.

Это последнее письмо, которое я напишу тебе, так как моё сердце разбивается каждый раз, когда я их отправляю.

Может быть, однажды мы снова увидимся, и ты расскажешь мне, почему разбил мне сердце.

С любовью,

Лина

 ***

Я закрыл глаза, вспоминая боль, которую почувствовал, когда впервые прочитал её письмо. Кроме того, это был первый раз, когда я напился до оцепенения. Во время драки один парень заломил мне руки за спину, а другой полоснул меня по лицу разбитой бутылкой. Шрам на моей щеке; неизгладимый отпечаток того, кто значит для меня больше, чем кто-либо другой. Моя Лина.

Я складываю письмо и кладу его в свой стол.

Мой взгляд опускается на собаку. Глубоко храпя у моей левой ноги, Магпи проспал здесь всю ночь. Даже во сне он выглядит подавленным. Я не удивляюсь, когда его будит громкий храп. Я знаю, что уход Лины как-то связан с тем, что Магпи смотрит на меня своими большими грустными глазами. Я наклоняюсь и глажу его морщинистую голову.

– Я знаю, Приятель, я тоже по ней скучаю. Она скоро будет дома.

Меня несколько утешает то, что она не покидала своего бунгало. Я молюсь, чтобы моё послание побудило её покинуть ту жизнь. Надеюсь, звонок моей мамы – это сигнал к пробуждению.

Меня приветствует фотография в рамке. На ней Лина и Магпи сидят на скамейке через дорогу от её лофта. Моя женщина. Моя собака. Я представляю, чем она сейчас может заниматься. Она спит? Она проснулась и думает обо мне? Я пытаюсь осознать тот факт, что она вернулась к нему. Вернулась к мужчине, который не боролся за неё.

Я подожду своего часа. Я подожду. Я ждал четырнадцать лет, чтобы она вернулась в мою жизнь. Что такое ещё несколько часов или дней, когда нас ждёт вечность?

Она поймёт, что мы принадлежим друг другу, что мы всегда принадлежали друг другу.

Я снова смотрю на фотографию. Её волосы собраны в беспорядочный пучок, на её потрясающем лице нет никакой косметики, и она смотрит прямо на меня с сияющей улыбкой. Магпи сидит на скамейке рядом с ней, слизывает глазурь с её челюсти и, как обычно, щеголяет эрекцией.

Не жди. Ты её боец.

К чёрту всё это.

Я вернулся, чтобы завоевать её любовь, и я делаю это снова.

Наклонившись, я глажу Магпи, на этот раз пробуждая его от ещё одного глубокого сна. Лениво глядя вверх, он фыркает. Я потираю его морщинистую макушку, прежде чем сказать ему:

– Приятель, мы вылетаем. Нужно забрать твою мамочку.