Текст книги "Знайте свои гены"

Автор книги: Обри Милунски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Ультразвук или сонар

Применение в медицине сонара (системы ультразвуковой локации) прошло немалый путь от стадии изучения и развития до всеми принятого использования его в качестве нового инструмента диагностики (cм. гл. 14). Эта техника предполагает пропускание ультразвуковых волн через матку, что позволяет точно измерять размер головки плода и, следовательно, определять его возраст, устанавливать местонахождение плаценты, обнаруживать многоплодие и распознавать некоторые крупные уродующие дефекты.

Если сонар обнаруживает двойню и риск наследственной болезни высок (свыше 10 %), то можно наметить контур амниотического мешка, закапывая в амниотическую жидкость через употребляемую при амниоцентезе иглу специальное контрастное вещество, которое не пропускает рентгеновские лучи. Контролируя свои действия с помощью рентгеноскопии и сонара, врач получает возможность извлечь амниотическую жидкость из обоих амниотических мешков. Эта процедура весьма трудоемкая; ее надежность и безопасность еще нуждаются в проверке. При наличии нескольких плодов, высокого генетического риска и невозможности получить для исследования жидкость из обоих мешков супруги должны сами принимать решение – сохранить или прервать беременность, исходя из статистического риска генетического дефекта.

Если двойня обнаружена до амниоцентеза, перед родителями возникает сложная дилемма: имеет ли смысл в данном случае прибегать к амниоцентезу. Жидкость из одного амниотического мешка будет взята, исследована и результат будет известен. А если жидкость из второго мешка взять невозможно? Предположим, первый результат будет нормальным, но что если второй ребенок из двойни окажется с дефектом? Или наоборот? Очень редко случается (но все же случается), что оба близнеца поражены болезнью; вместе с тем нет ничего необычного и в том, что будет поражен только один из них. Проблема не так уж проста, поскольку решение прервать беременность может означать гибель нормального плода!

Пренатальный диагноз неправильного развития головы и мозга (анэнцефалии) производится на ранних сроках беременности с помощью ультразвука. Та же техника может быть успешно применена и для диагностики поликистоза почек на позднем сроке беременности. Ни водянка головного мозга (гидроцефалия), ни микроцефалия (и та и другая болезни часто связаны с умственной отсталостью) в настоящее время на ранних сроках беременности не диагносцируются. Теоретически в некоторых случаях пренатальный диагноз этих нарушений может оказаться возможным при условии проведения целой серии исследований с интервалом в 2–4 недели вплоть до 24-й недели беременности.

Специальная техника применения рентгеновских лучей

Эта процедура, называемая амниографией или фетографией, включает в себя закапывание контрастного раствора через иглу непосредственно в амниотическую жидкость. Контрастный раствор соприкасается с кожей плода, обрисовывая тем самым очень ясно его силуэт, хорошо наблюдаемый с помощью рентгеновского аппарата. Так появляется возможность увидеть слишком большую голову, аномальный позвоночник, уродливые конечности или и к отсутствие. Были сообщения о некоторых успехах в применении этого метода на поздних сроках беременности. Но все же опыт процедур, проделанных между 16-й и 24-й неделями беременности – время, когда пренатальный диагноз имеет практическую ценность, – пока еще очень невелик. Из-за недостаточного опыта применения этой методики на 4—6-м месяцах беременности вопрос об оценке степени риска этой процедуры до сих пор еще не обсуждался (см. также гл. 10).

Рентгеновские лучи

Окостенение скелета плода происходит на очень ранней стадии развития, примерно на 16-й неделе беременности. Поэтому возможности рентгенологического изучения костных аномалий весьма ограничены. Однако в некоторых случаях полезную диагностическую информацию удается получить на сроках между 20-й и 24-й неделями беременности. Например, имеется тяжелая наследственная болезнь костей– так называемый остеопетроз (или мраморная болезнь), при которой кости резко уплотняются. Пренатальное исследование при подозрении на эту болезнь следует производить с помощью рентгеновских лучей по крайней мере один раз на 24-й неделе беременности. Теоретически тем же способом можно распознавать у плода и другие наследственные болезни костей. Я рекомендовал бы, прежде чем добиваться таких исследований, очень внимательно изучить историю семьи.

Биохимические исследования амниотической жидкости

Как уже упоминалось в гл. 14, амниотическая жидкость содержит множество различных химических веществ, которые своим происхождением обязаны в основном плоду. Одно из этих веществ – особый вид белка, который вырабатывается печенью плода и носит название альфа-фетопротеина. В 1972 г. шотландские исследователи впервые заметили, что если у плода имеется порок развития головного (анэнцефалия) или спинного мозга (спинномозговая грыжа), то концентрация этого белка в амниотической жидкости очень сильно повышается.

Альфа-фетопротеин вырабатывается печенью плода, выделяется в его кровоток и затем, проходя через почки, попадает в амниотическую жидкость с мочой плода. Когда у плода имеются «открытые» дефекты головного мозга, как при анэнцефалии, или позвоночника, как при спинномозговой грыже, альфа-фетопротеин просачивается прямо в амниотическую жидкость, минуя почки, что приводит к повышению в ней концентрации этого белка. Таким образом, простым измерением концентрации альфа-фетопротеина в амниотической жидкости можно распознать такие дефекты внутриутробно в 90 % случаев. Примерно 10 % дефектов (чаще всего у лиц ирландского происхождения, см. гл. 6) оказываются прикрытыми кожей, которая не пропускает альфа-фетопротеин в амниотическую жидкость; в таких случаях этот анализ не помогает. Для диагностики болезней этой группы очень полезно применять ультразвук и амниографию. Однако несмотря на все технические достижения, еще остается небольшой процент плодов, у которых дефект настолько мал и недостаточно рельефен, что современные пренатальные исследования не в состоянии его обнаружить. Некоторые из этих незначительных, пренатально нераспознаваемых дефектов могут быть излечены хирургическим путем вскоре после рождения ребенка.

К сожалению, как показал опыт, этот новый биохимический метод исследования, хотя и знаменует собой прогресс в пренатальной диагностике тяжелых нарушений нервной системы, в действительности неспецифичен. Я имею в виду, что известны и другие состояния организма, при которых наблюдается повышенный уровень альфа-фетопротеина. Вероятно, наиболее распространенная из таких ситуаций – наличие в матке умершего или умирающего плода. Большинство других условий, при которых уровень альфа-фетопротеина в амниотической жидкости повышается, встречается редко (например, врожденный нефроз – поражение почек).

Поскольку концентрация альфа-фетопротеина в сыворотке крови плода высока, случайно захваченная при амниоцентезе кровь плода способствует повышению уровня альфа-фетопротеина в пробе амниотической жидкости. Вот почему исследование ультразвуком приобретает особую важность: оно дает акушеру возможность обойтись без прокола плаценты, позволяя избежать загрязнения пробы амниотической жидкости кровью. Ложно-положительные результаты обнаружения высокого уровня альфа-фетопротеина в случаях, когда плод на самом деле не поражен, могут усугубить проблему. Бывало, хотя и редко, когда родители в сомнениях и страхе по поводу повышенного уровня альфа-фетопротеина принимали решение прервать беременность и тем самым лишались совершенно здоровых детей. В моей лаборатории риск ложно-положительного результата в установлении уровня альфа-фетопротеина не превышает 1 случая на 1000.

Удалось также установить, что при высоком уровне альфа-фетопротеина в амниотической жидкости белок просачивается и в систему кровообращения матери. Теоретически имеется возможность брать у матери на 14—20-й неделях беременности пробу крови и, исследуя содержание альфа-фетопротеина, узнать, не страдает ли ее плод открытым дефектом головного или спинного мозга. Такого рода исследования были начаты в Англии, проводились в нашей лаборатории и кое-где в других местах. Как показали предварительные данные, простое взятие пробы крови у матери на концентрацию в ней альфа-фетопротеина позволяет обнаружить анэнцефалию у плода в 90–95 % и спинномозговую грыжу примерно в 90 % тех случаев, когда плод поражен одной из этих болезней. Поэтому, установив повышенный уровень альфа-фетопротеина крови у матери, следует рекомендовать более точный диагностический амниоцентез. Однако предстоит немало поработать, прежде чем этот метод станет частью повседневной пренатальной врачебной практики. Такого рода исследования чрезвычайно важны для службы здравоохранения в целом. Достаточно сказать, что в одних только США ежегодно рождаются 6000–8000 пораженных этими недугами детей. Эти дефекты встречаются в 1 случае на каждые 500 рождений, поэтому их следует относить к числу наиболее распространенных врожденных пороков.

Фетоскопия

Эта техника предполагает прямое рассматривание плода через крошечный, подобный подзорной трубе, инструмент, калибр которого не превышает диаметра широкой иглы для подкожного впрыскивания. Фетоскоп (так называется этот инструмент вводится в матку через брюшную стенку под местным обезболиванием. Описываемая процедура в настоящее время находится в стадии изучения и разработок, но уже сейчас можно сказать, что она представляет собой значительный прогресс в пренатальной диагностике. Первый технический прием – введение иглы в плаценту для получения крови плода – впервые был выполнен в экспериментальном порядке перед осуществлением операции искусственного аборта. Много позже посредством взятия крови непосредственно из плода был поставлен пренатальный диагноз тяжелой наследственной гемолитической анемии (талассемии). Это заболевание наиболее часто встречается в этнической группе средиземноморского происхождения (см. гл. 6). Тем же способом удалось поставить пренатальный диагноз и в случае серповидноклеточной анемии.

Конечно, предстоит еще немало поработать над развитием инструментария и технологии, а также над проблемой безопасности самой процедуры. Однако успех начинаний поистине революционизирует все связанное с пренатальной диагностикой. Получение крови плода для хромосомного анализа позволит, например, дать ответ через три-четыре дня вместо трех недель или более. Некоторые же биохимические нарушения могут быть диагносцированы в тот же день, когда получена кровь плода (вместо обычных почти шести недель ожидания результатов). Преимущества для охваченных страхом родителей очевидны: это означает раннее начало лечения (если оно возможно) или быстрые действия (если беременность требуется прервать).

Другая, весьма значительная польза фетоскопии – возможность наблюдать внешнюю, поверхность плода. Это позволяет распознавать крупные физические дефекты, например заячью губу и волчью пасть, ненормальную форму ушей или полное их отсутствие, деформированные конечности и их отсутствие, аномалии позвоночника и т. д.

Обследование «внутреннего пространства» – волнующая и побуждающая к дальнейшей работе перспектива. Сейчас при использовании фетоскопов очень малого калибра можно наблюдать лишь незначительные участки тела плода в одном поле зрения. Например, можно совершенно ясно видеть ухо, но, поскольку инструмент не способен сгибаться, врач испытывает трудность при желании рассмотреть лицо. Есть и другая весьма существенная проблема: плод как бы подвешен в движущейся жидкости и следовать за ним с негибким инструментом очень трудно. А кроме того, использование инструментария больших размеров и длительное маневрирование фетоскопом внутри матки грозит выкидышем. Пока лишь в немногих медицинских центрах успешно продвигается работа по миниатюризации фетоскопов. Прогрессу в этой области препятствуют законы, принятые в ряде американских штатов (например, в штате Массачусетс).

ДИАГНОСТИКА БОЛЕЗНИ ПЛОДА ЧЕРЕЗ МАТЬ

Имеется несколько нарушений плода, диагноз которых может быть поставлен путем исследования матери без амниоцентеза. Наиболее известный пример – резус-несовместимость. При другом заболевании, метилмалоновой ацидурии, изучение мочи матери может насторожить врача в отношении болезни плода.

Совсем недавно стало использоваться знание того обстоятельства, что клетки крови плода через плаценту проникают в кровоток матери. Научно-исследовательская группа из Станфордского университета (Калифорния) под руководством профессора Леонарда Герценберга впервые создала аппарат под названием «сортировщик клеток». Среди выполняемых им функций следует назвать способность отбирать из миллионов клеток крови матери в ее кровотоке относительно малое количество клеток крови плода. Если описываемая работа увенчается успехом, это будет означать возможность проводить пренатальный диагноз многих нарушений организма без амниоцентеза. К сожалению, прежде чем этот замечательный аппарат станет годным к повседневному употреблению, исследователям предстоит преодолеть весьма значительные технические трудности.

Наибольшие успехи в пренатальной диагностике наследственных болезней достигнуты в предупреждении умственной отсталости, тяжелых и смертельных генетических дефектов. Однако многие наследственные болезни еще не поддаются пренатальной диагностике, и очень важно, чтобы будущие родители знали о таких ограничениях. Вместе с тем в обозримом будущем очень многие родители испытают счастье рождения здоровых детей, которых иначе у них вообще не было бы, если учитывать существующий для них генетический риск. Этими возможностями выбора они всецело будут обязаны прогрессу пренатальной диагностики.

Глава 17
Этика, мораль, закон и пренатальная диагностика

Любой значительный успех клинической практики, вызванный тем или иным крупным достижением в медицинской науке, неизбежно порождает социальные и правовые проблемы. Пересадки почки и сердца – лишь два недавних тому примера. «Новая генетика», лучшей иллюстрацией возможностей которой служит пренатальная диагностика, вызвала, как и ожидалось, серьезные волнения как в семьях, так и в обществе в целом. Принятие этих новых возможностей зависит прежде всего от личных убеждений и моральных принципов и, конечно, от идеологии и законов государства. Именно поэтому возникают проблемы и дилеммы, которые затрагивают и плод, и родителей, и врачей, и наши общественные институты,

РОДИТЕЛИ

Все родители, имея выбор, предпочли бы, несомненно, иметь нормального и здорового ребенка. Однако сама возможность такого выбора появилась лишь недавно, в конце 60-х годов, когда научились определять, является ли плод носителем тяжелого генетического дефекта или нет. Понятно, что если обнаруживается неизлечимое заболевание, родители могут своевременно предпочесть аборт. Решение Верховного Суда США о легализации абортов (1973 г.) устранило последнее препятствие в тех случаях, когда родители предпочли бы выбрать круциальный диагностический тест, каковым является пренатальное исследование плода,

Предварительное обязательство

Есть родители, которые отвергают аборт и скорее предпочитают не знать, является ли плод дефектным. Другие, обеспокоенные моральными аспектами аборта, часто соглашаются на проведение амниоцентеза и пренатального исследования плода в надежде, что дефект не будет подтвержден и тем самым вопрос об аборте не возникнет. Учитывая это, некоторые исследовательские центры требуют от родителей, обращающихся с просьбой о проведении амниоцентеза, предварительного обязательства подвергнуться операции аборта, если будет установлен генетический дефект плода. Это, как я полагаю, недопустимое требование, поскольку родители обладают исходным правом знать все не только о собственном здоровье, но и о здоровье будущего ребенка. Центры, настаивающие на упомянутом предварительном обязательстве, ссылаются на расходы и возможные осложнения, связанные с пренатальным генетическим исследованием. По их мнению, подобные затраты не могут быть оправданы, если даваемые на их основе рекомендации игнорируются. В моей лаборатории, в свете моих убеждений, пренатальное исследование доступно без предварительного обязательства на аборт всем, кто желает и имеет основания подвергнуться амниоцентезу. В конечном счете те родители, которые терзаются сомнениями, вовсе не неизменны в своем отношении к аборту: сталкиваясь со столь неприятной информацией о том, что плод действительно имеет серьезный генетический дефект, большинство родителей независимо от их национального происхождения предпочитают прервать беременность.

Абортировать ли дефектный плод?

Фундаментальный принцип пренатальной диагностики сводится к попытке убедить родителей с повышенным риском[34]34
  Имеются в виду родительские пары, у которых риск рождения ребенка с генетическим дефектом существенно выше, чем в среднем для любой супружеской пары из общей популяции. – Прим. ред.


[Закрыть] в том, что они могут избирательно иметь непораженных детей. В самом деле, только примерно в 3 % всех исследованных беременностей (с повышенным риском) плод оказался столь дефектным, что в этих случаях можно было с уверенностью говорить о развитии в будущем умственной отсталости или другого тяжелого (даже фатального) генетического заболевания. Следовательно, только примерно в 3 % всех исследованных беременностей возникает вопрос о проведении операции аборта, которая обычно и осуществляется. Однако именно пренатальная диагностика позволила тысячам родительских пар, которые были слишком подавлены, чтобы оценить значение грозящего им риска, иметь здоровых детей. Действительно, все больше супружеских пар благодаря пренатальному диагнозу могут теперь иметь детей и лишь иногда вынуждены прервать беременность.

Те же родители, которые предпочли бы скорее подвергнуться высокому риску иметь дефектного ребенка, чем делать аборт, имеют право оставаться верными своим убеждениям, хотя на протяжении всей последующей жизни они будут мучиться, сознавая, что обрекли своего ребенка на боль, уродство и, возможно, на трагедию постоянного пребывания в больницах. (Я не могу здесь добавить ничего иного, кроме как воспроизвести точку зрения, сформулированную Верховным судом штата Род-Айленд: «Любой ребенок имеет законное право начать жизнь в здравом уме и со здоровым телом».)

Возможно, кто-либо ожидает, что те, кто отвергает абортирование явно дефектного плода, должны сами осуществлять уход за своим страдающим ребенком, который не держит кал и мочу, может никогда не научиться самообслуживанию, лишен зрения и слуха, глубоко слабоумен и нуждается в уходе день и ночь. Полагаю, вы были бы изумлены, узнав, как много семей, отвергающих аборт по «моральным причинам», помещают своих больных детей в дома для хронически больных. Но, на мой взгляд, это также их право.

Я очень часто видел отчаяние и полнейшую безнадежность у родителей, которые пытались осуществлять уход за своими тяжело больными детьми в домашних условиях. Но и те, кто помещал таких детей в больницы, почти всегда были глубоко подавлены чувством вины. В любом случае я тверд в отношении их права выбора. Я решительно не согласен с той точкой зрения, разделяемой все возрастающим числом людей, что родители, которые отказываются от пренатального диагноза и потому производят дефектных детей (а этого можно было бы избежать), должны нести финансовую ответственность за уход и обеспечение таких детей. (Точка зрения этих родителей основана на том, что все мы так или иначе благодаря налогам платим за обеспечение дефектных детей.) Мне кажется, однако, что родители, ждущие ребенка, обязаны думать о предстоящем им будущем, прежде чем отказываться от пренатального диагностического исследования. Но, повторяю, я не считаю, что обязанность или право врача или общества «указывать» родителям, как им поступать.

Жена или муж?

Затруднительные ситуаций возникают в тех случаях, когда муж, настроенный против аборта, не соглашается с женой, желающей абортировать дефектный плод. Вы можете представить себе (если уже не встречались с этим) женщину – носителя сцепленного с полом заболевания, такого, например, как мышечная атрофия, которая намерена прервать беременность, если плод мужского пола, тогда как ее муж, считающий, что право решающего голоса принадлежит ему, настаивает на сохранении беременности. Суды уже сталкиваются с такими проблемами, а недавно в штате Иллинойс суд отказал в иске мужу, который пытался воспрепятствовать жене сделать обычный медицинский аборт. По мотивировке суда, право собственности «расширяется в такой степени, чтобы включать решение женщины, прерывать или не прерывать беременность». Такая позиция согласуется с установленным юридическим принципом, в соответствии с которым каждый взрослый, будучи в здравом уме, имеет право решать, что будет сделано с его собственным телом.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОЛА ПЛОДА

Многим лабораториям, включая нашу, неоднократно предлагали осуществлять пренатальное определение пола со следующей целью: если плод не относится к конкретно желаемому полу, родители могут сделать попытку осуществить аборт. Лично я придерживаюсь той точки зрения, что пренатальное определение пола с целью «планирования семьи» не является веским аргументом в пользу проведения очень дефицитного и трудоемкого диагностического метода, и на этом основании всегда отказываюсь от предоставления такого рода услуг. Казалось бы, эта позиция находится в противоречии с моими основные ми принципами о том, что родители имеют право знать о плоде все, включая его пол. Однако когда мы сталкиваемся с тем фактом, что только в США примерно 200000 женщин ежегодно нуждаются в пренатальном исследовании в связи с их относительно поздним возрастом или по другим причинам и что в 1974 г. удалось исследовать лишь около 3000 женщин, я без колебаний обслуживаю только тех, кто относится к группам с повышенным риском.

ВРАЧ

Вопрос о доверии и общении

Иногда родители пораженного ребенка могут настойчиво требовать от своего врача, чтобы он никоим образом не вступал в контакт с другими членами семьи, которые также рискуют завести ребенка с той же болезнью. При мышечной атрофии, например, сестры матери (пораженного ребенка) подвержены повышенному риску оказаться носителями соответствующего гена болезни.

Будете ли вы считать, что врач прав, если он, минуя супругов, с которыми имеет дело, обратится к сестрам матери и проинформирует их об угрожающем им риске и о доступных возможностях уточнить опасность, например с помощью пренатального диагноза? Не полагаете ли вы, что врач, поступающий таким образом в интересах сестер, подвергающихся риску, может или даже должен быть привлечен к суду за разглашение профессиональной тайны и злоупотребление доверием за передачу Частной информации? Явным прецедентом, оправдывающим врачей, нарушающих доверие консультирующихся, являются параграфы закона, требующие, чтобы врач сообщал о лицах с некоторыми заразными болезнями, в частности менингитом. В подобных случаях закон гарантирует врачу полную неприкосновенность.

В просвещенном обществе вы вправе ожидать доверительного общения внутри семьи, следствием которого должна быть осведомленность о тяжелой наследственной болезни у их собственных (возможно; умерших) сибсов или у других близких членов семьи. К сожалению, как уже отмечалось, родители нередко скрывают от своих детей факты пребывания в специальном медицинском заведении или смерти от наследственной болезни дефектного ребенка или близкого родственника. Не считаете ли вы, что такие дети (которые сами могут быть носителями этого генетического дефекта) имеют юридическое право знать о нарушениях у их сибсов или других членов семьи? Какую правовую помощь получат эти индивиды и какова роль врача в раскрытии истории семьи? Закон не очень-то помогает в таких ситуациях, а во многих американских штатах за намеренное разглашение профессиональной тайны врач может даже быть лишен разрешения на врачебную практику. Если вы намерены вступить в брак и обеспокоены возможностью, что ваш будущий супруг (супруга) окажется пораженным наследственной болезнью, будете ли вы ожидать, что врач вашего супруга ознакомит вас с историей болезней в его семье? Как бы вы чувствовали себя, если бы у вас, в вашей семьё была эта болезнь и ваш врач рассказывал бы об этом? Сочли бы вы его поступок этичным и законным?

ПЛОД

Вопросы, вопросы…

Поистине целый каскад, вопросов обрушивается на нас во время бесед и консультаций относительно плода и прав родителей. Кто может оспаривать право супругов иметь детей? Сохраняется ли за ними это право, если они. подвержены высокому риску произвести на свет дефектного ребенка? Если мать, например, страдает от болезни, называемой фенилкетонурией, то практически все ее дети будут или умственно отсталыми, или носителями тяжелых врожденных дефектов. Некоторые утверждают, что в подобных ситуациях родители не имеют права продолжать производить на свет дефектных детей. Но вправе ли общество, действующее для блага всех своих членов, взять на себя ответственность выносить решения и даже издавать законы, запрещающие (или разрешающие) появление на свет генетически аномальных детей? Может ли общество ограничивать рождаемость (как это делают, например, в Индии)? Или даже детей определенного цвета кожи? Имеет ли право какая-нибудь группа людей, исходя из религиозных или идеологических соображений, запрещать родителям предотвращать рождение ребенка с дефектом? Уместно ли утверждать, что плод не просто часть тела женщины, но самостоятельное существо, которое ей предоставлено только для осуществления божьей воли? А если плод действительно должен рассматриваться как живое существо с равными правами, разве не имеет каждый плод (или ребенок) неотъемлемое право родиться без физических и умственных дефектов? Иными словами, обладает ли плод правами в обществе, и если обладает, то когда он их приобретает, на каком сроке беременности?

Плод и закон

Размышления о правовом статусе плода осложняются двумя существенными проблемами. Во-первых, Верховный Суд США не дал плоду определения «личности», узаконенного в конституции. Во-вторых, до сих пор не пришли к единому мнению, когда начинается жизнь. Некоторые религии утверждают, что жизнь начинается с зачатия. В своих стремлениях по возможности точно определить, когда начинается жизнь, медицина приняла концепцию жизнеспособности, определяемой как способность существовать вне организма матери. До недавнего времени жизнеспособным, т. е. способным существовать вне материнского тела, считался плод в возрасте около 28 недель беременности. Однако по мере прогресса медицины момент наступления жизнеспособности отнесен на более ранние сроки, где-то между 24-й и 28-й неделями беременности[35]35
  В СССР плод считается потенциально жизнеспособным после 28 недель с момента зачатия (при весе не менее 1 кг и росте не менее 35 см). – Прим. ред.


[Закрыть].

Сейчас уже совершенно ясно, что плод обладает юридическими правами. По этому вопросу состоялось немало судебных решений и всякий раз за плодом признавалось право наследования имущества[36]36
  Согласно ст. 559 ГК РСФСР, раздел наследства производится с обязательным выделением доли, которая причитается зачатому, но еще не родившемуся наследнику. – Прим. ред.


[Закрыть]. Некоторые суды наделяли плод юридическими правами с момента зачатия при условии, что он родится живым – даже если успеет сделать хотя бы один вдох. И действительно, бывали случаи, когда лица, ответственные за смерть отца, подвергались судебным преследованиям по искам детей убитого, хотя к моменту его смерти эти дети были еще в утробе матери. Другие суды в таких случаях признавали право плода, только если преступление против отца совершалось, когда плод был уже жизнеспособным.

Иск за «неправедную» смерть

Существует несколько причин, которые могут привести к смерти плода: самопроизвольный аборт, внутриутробная смерть, роды мертвым плодом, смерть сразу же после рождения, рождение живым, но с повреждениями или дефектами. Американские суды непоследовательны в принятии решений об уплате денежного возмещения за мертворожденных младенцев и детей, родившихся преждевременно живыми, но умирающих тотчас же или вскоре после рождения. Некоторые суды, игнорируя понятие жизнеспособности, присуждали возмещение за вред, нанесенный зародышу в первые недели беременности.

Иск за «испорченную» жизнь

Более тяжелыми и трудными оказываются судебные процессы, возникающие как следствие так называемого иска за «испорченную» жизнь. Весьма показательно дело, которое было представлено на решение Верховного суда штата Нью-Джерси. Мать под присягой утверждала, что рассказала врачам о том, что на сроке беременности в два месяца переболела коревой краснухой. Она, ее супруг и их ребенок предъявили врачам иск за небрежность на том основании, что они не предупредили женщину о возможном появлении на свет ребенка с врожденными уродствами и тем самым помешали ей сделать аборт. Ребенок действительно родился с тяжелыми дефектами зрения, слуха и речи. Суд поставил перед истцами вопрос: был ли бы вообще ребенок рожден, если бы врачи не пренебрегли своими обязанностями? И еще: что лучше – жить, хотя и с тяжелыми дефектами, или не жить вообще? Таким образом, в этом случае жалоба на врача, по сути дела, есть не что иное, как иск за «испорченную» жизнь. Верховный суд штата Нью-Джерси отказал в, иске, поскольку закон не усматривает преступления в разрешении родить ребенка, даже с дефектами.

В другом случае беременность была следствием изнасилования умственно отсталой женщины другим больным, содержавшимся в том же государственном заведении. Позднее ее сын предъявил иск штату, который будто бы проявил халатность, не устранив условия, сделавшие возможным его зачатие. И в этом случае суд отказал истцу в компенсации.

Когда возникает жизнь?

Суды уже принимали решения относительно юридических прав плода, между тем как общество и его законодательные органы только приступали к дискуссиям и выработке законов. Тем не менее ни суды, ни общество никогда не будут в состоянии удовлетворительно решить серьезнейшие морально-этические проблемы, возникающие в связи с новейшими достижениями пренатальной диагностики. Вновь и вновь задаются вопросы: когда плод начинает вести индивидуальное существование? В момент зачатия или когда оплодотворенное яйцо имплантируется в стенку матки? Происходит ли это в момент начала сердцебиения или когда обнаруживается электрическая активность клеток мозга? Или только тогда, когда плод становится жизнеспособным (между 24-й и 28-й неделями), т. е. способным существовать вне организма матери? Поскольку никогда не удается примирить взгляды тех, кто считает, что жизнь начинается с зачатия, со взглядами тех, кто трактует жизнь в терминах ее качества, достоинства и гуманности, мне кажется, было бы разумным предоставить людям следовать их собственным верованиям, но не позволяя им навязывать свои религиозные и прочие взгляды другим.