Текст книги "За Камнем Жизни (СИ)"

Автор книги: Нюра Осинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6. Родник. Находка

Первым делом Лукерья решила сходить к роднику, о коем упоминал Тимур. Посмотрела на стоящее пустое деревянное ведро. «Тяжёлое же, наверно. Как с ними по воду ходили?», – подумала. Подхватила за верёвку, продёрнутую через отверстия в ушках, взяла черпак и, уже подойдя к двери, с недоумением посмотрела на ведро. Неожиданно, ведро оказалось слишком лёгким, не тяжелее пластикового. Вот, как, если бы, оно было берестяным. Но и берестяное тоже тяжелее. Подивилась такому чуду и вышла на улицу.

От дома пошли втроём. Кот с ними не пошёл, а отправился за сарай по каким-то своим важным делам. Тимур свернул с тропы и пошёл к речке, которая протекала дальше родника, а подход к ней был в стороне, по другой тропе. Егорушка пошёл с ним.

Лукерья прошла по натоптанной тропинке меж берёз до родника, аккуратно выложенного камешками, словно чаша ёмкостью не более трёх литров. Иначе, как черпаком, воды не наберёшь.

Вода в роднике чистейшая, ни соринки на поверхности. Было видно, как на дне бьёт ключик, и вода будто кипела, подёргиваясь рябью. От чаши родника отведён ручеёк, наполнявший водой небольшую лужицу и протекающий дальше через рощу. Видимо к реке.

Лукерья, набрав воды, отставила ведро с черпаком и прошла к лужице. Вода зеркально поблескивала, и Лукерья, не удержавшись, заглянула в неё. Отражение было настолько чётким, что и впрямь, будто в зеркале. Развязав косынку, посмотрела на себя.

– Да-а-а, и впрямь, Яга, – проговорила вполголоса. – Это ж на сколько надо быть криворуким, чтобы такое безобразие слепить.

Чем дольше и пристальней Лукерья всматривалась в отражение, тем отчётливей видела несоответствие. Её лицо, как бы, состояло из двух частей. Гладкий лоб, карие открытые глаза, переносица – её. А, вот, дальше… то есть, ниже… кожа темнее на полтона, но без перехода, резко. Нос… нос на двоих рос, да одной достался, да ещё и загнулся к верхней губе, малость не дотянувшись. Щёки испещрены глубокими складками морщин, отвисшие брыли и дряблые губы. Подбородок выпятился вперёд, ещё больше безобразя лицо.

– Что? Любуешься? Краса-а-авица! – раздался рядом звонкий девичий голосок.

Лукерья вздрогнула, резко выпрямилась, заозиралась.

– Да здесь я, здесь.

Из-за берёзки вышагнула стройненькая, лет двенадцати, девчушка в зелёном сарафане до середины голени, в белой рубашке с обережной вышивкой по вороту и рукавам, в зелёных сапожках. Русые волосы заплетены в косицу с зелёной лентой. Косица не ахти какой толщины и длины переброшена вперёд. Миленькое курносое личико с крапинами веснушек украшали большие глаза-изумруды. В глазах плескалось озорное веселье.

– Ну, и как впечатление? – спросила и хихикнула.

– Нормальное впечатление, – Лукерья с удивлением рассматривала девчушку. – Ты кто?

– Лесная дева, – гордо вскинув носик, ответила девчушка и хохотнула. – Да знаю я, что на деву не тяну, не выросла ещё. Вот и доверили мне только рощу. Ты что? Лесных дев никогда не видела? – спросила девчушка, видя насколько сильно удивлена Лукерья.

– Нет, конечно. Где я их увижу? В моём мире вас нет. Если верить сказкам, то были когда-то. Лесные мавки да луговые.

– Погибли на Земле почти все магические сущности, потому что люди испоганили Землю, нашу матушку, – с грустью проговорила мавка. – Какие смогли уйти в другие миры, ушли сами или им помогли уйти. А кто остался, так не живут, а отживают в муках.

Лесная мавка замерцала и исчезла. Лукерья наклонилась к воде и стала умываться.

– Ой-ой-ой, что ты делаешь? – проявилась мавка.

– Что я делаю? Умываюсь, – проговорила Лукерья, обтирая лицо косынкой, служившей ей прикрытием безобразия.

– Ха-ха-ха-ха-ха! – раскатилась в смехе девчушка. – Хи-хи-хи-хи-хи! – присела на корточки. – Умылась она! Ой, умора! Ой, не могу-у-у!

– Да что тут смешного-то? Ну, умылась. И что?

– А то, что те три существа, что после тебя умоются, будут носить ту же личину, что и ты, – огорошила Лукерью мавка и снова раскатилась в смехе.

– Тут же, кроме нас, никого нет, – растерялась Лукерья, но быстро нашлась. – Своих я предупрежу, чтобы здесь умываться не вздумали.

– Ну, и что? Твою личину и через год кто-нибудь поймать сможет. Вот смеху-то будет!

– Даже через год? – заволновалась Лукерья. – И долго будут такими ходить?

– А, вот, сколько ты проходишь такой образиной, столько и они, – со смехом сообщила мавка.

– Мне должны скоро вернуть прежнее лицо, – заверила мавку Лукерья.

– Ну-ну, надейся и жди, – пропела проказница и исчезла.

Не сказать, что Лукерья стала переживать о тех троих, на коих окажется её личина, но расстроилась. Собралась, было идти домой, но под одной берёзкой заметила пучок щавеля. Сорвала и стала намеренно высматривать ещё. Повязала фартук, подхватила за концы и стала складывать в него щавель. Кроме щавеля попадался душистый лук. Его узкие нежные тёмно-зелёные линейные листья, покрытые сильным восковым налётом, без остроты имели лёгкий чесночный вкус. Потом приметила саранки. Надо будет прийти с ножом и накопать.

«А это что за розовые цветочки?», – Лукерья склонилась, разглядывая, вроде бы, незнакомую травку. Розовые цветочки размером с яблоневый цвет в пять лепестков и розовой серединкой, листочки сердечком, толстый, в палец толщиной, ползущий узловатый стебель. «Это же дербень-трава! Кашица из неё свежей или сушёной раны хорошо заживляет, отвар от внутреннего кровоизлияния помогает, кровь останавливает. Без ножа тут не обойтись. Обязательно после обеда приду».

Лукерья решительно подхватила ведро с черпаком и направилась по тропинке к дому, но сделав несколько шагов, остановилась. Что её заставило посмотреть вверх, она не поняла. Прошлась взглядом по старой берёзе вверх и замерла в восхищении. Примерно на высоте в три человеческих роста, чуть выше крепкого сука, чернела чага размером с человеческую голову.

«Хороша! Тимур хорошо по деревьям лазает. Пусть срежет». Довольная удачным походом к роднику, Лукерья шла к дому, неся в одной руке ведро, другой держала черпак и придерживала фартук со щавелем.

Не успела до дома дойти, как со стороны речки показались внуки.

Егорушка вышагивал впереди брата и размахивал палочкой, сбивая макушки травы. Тимур что-то нёс. Когда подошли ближе, Лукерья увидела в одной руке Тимура не менее десятка крупных окуней, нанизанных на прут, а в другой – мелкоячеистую сетку-авоську с шевелящимися в ней раками.

«Странно. Где он сетку-то взял?», – подивилась.

– Бабуля, смотри, что я нашёл! – прокричал Егорушка и побежал к ней. – Это волшебная палочка! Смотри! – протянул к ней палочку, похожую на небольшую школьную указку. – Только она не работает, – пояснил огорчённо.

Тимур, снисходительно улыбаясь, смотрел на братишку. Лукерья осмотрела палочку. По ней шёл резной узор из непонятных символов. Конец её, предназначенный для того, чтобы держать, был раза в два толще обычного карандаша, длиной палочка была не более тридцати сантиметров.

– Почему ты решил, что она волшебная? – спросила Лукерья, возвращая палочку.

– Бабуля, ты же видишь – на ней какие-то знаки. Значит, она не простая, а, может быть, волшебная, – убеждённо проговорил Егорушка. –  Но она не работает, потому что я не знаю, какие надо говорить слова.

Тимур сложил на траву свой улов. Сходил в сарайчик и принёс старую, но крепкую лохань. Налил в неё воды и выпустил из сетки раков. Раки были гораздо крупнее тех, что водились у них в речке на Земле.

– Пусть отмоются, потом сварим, – по-хозяйски рассудил он. – А с окунями, ба, испеки пирог.

– Хорошо. Опара, наверно, уже подошла, так что на ужин будет рыбный пирог. Только тут и на жарёшку хватит. По парочке можно поджарить на обед.

– Мне одного хватит, – предупредил Егорушка. – А второго Моте сырым отдадим.

– Не надо сырым, – проговорил Матвей, вывернув из-за угла дома. – Я жареных окуней люблю. А сырыми я головки с требухой съем.

После обеда, выйдя из туалета, Лукерья пошла в сарай, сама не зная зачем. Её прямо-таки потянуло туда. Вот, если не пойдёт, то что-то упустит. Недоумевая на своё спонтанное желание, Лукерья вошла в сарай. Против входа на стене ей бросился в глаза висящий в чехле предмет, напоминающий широкий нож.

Так и оказалось. Это был настоящий охотничий нож, по виду, из нержавеющей стали с костяной рукоятью и вырезанными символами по ней.

– Тоже, что ли, волшебный? – проговорила, разглядывая нож. – Или… наверно это обещанный многофункциональный предмет, – возникла у Лукерьи догадка. – Вот пойдём сейчас в березняк и проверим.

Лукерья поспешила к внукам, ожидавшим её. Егорушка держал лукошко под саранки, Тимур набросил на плечо мешок, а Лукерья взяла корзину, положив в неё нож.

– Бабуля, а что это у тебя? – обратил внимание на бабушкину находку Егорушка.

– Это я в сарае нашла, на стене висел, – показала Лукерья внукам нож.

– Ого! – воскликнул Тимур и, даже, присвистнул. – Ба, тут тоже знаки, как у Егорки на палочке, только другие.

– Бабуля, а он тоже волшебный?

– Думаю, что да. Нам же обещали многофункциональные магические предметы, – проговорила Лукерья, убирая нож в чехол.

– А давай, проверим! – загорелся Егорушка.

– Не получится, – осадил его Тимур. – В «Условиях» написано, что он превращается при желании и необходимости. Сейчас только желание, а необходимости нет.

– А твой нож тоже магический? – Егорушка с любопытством воззрился на нож, висевший у Тимура на поясе.

– Не знаю, но у него тоже на рукояти знаки вырезаны. Только у меня сетка магическая. Ты же видел. Она сначала была сеткой для ловли рыбы. Вон сколько окуней поймали. Потом стала сеткой-сумкой, когда я сказал: «Эх, раков-то как нести? Не в рубахе же». Она бац – и сумкой стала.

– Да, бабуля! Так и было. А вот палочка ни во что не превращается, – расстроено проговорил Егорушка.

Так с разговорами дошли до березняка. Матвей на сей раз пошёл с Лукерьей.

Тимур ловко взобрался на указанную берёзу, пристроился на суку и начал ковырять ножом, пытаясь отделить чагу от ствола. Но древесный гриб не поддавался.

– Эх, топорик бы сюда, быстро… ого! – повертел в руках ловкий топорик, оказавшийся вместо ножа.

– Бабуля! Бабуля! – прокричал Егорушка отошедшей от них бабушке. –  Смотри! У Тимура теперь два многофункциональных предмета. Здорово! А у меня ни одного, – расстроенно добавил, сшибая с травины макушку «волшебной» палочкой.

– Не переживай, Горка, – успокаивал брата Тимур, аккуратно обрубая чагу. – Будет и у тебя многофункциональный предмет. Всем, ведь, обещали. Отойди-ка в сторонку, а то слетит тебе на голову.

– Егорушка, иди, мне поможешь, – позвала внука Лукерья, обрезая стебли дербень-травы.

Потом копали луковицы саранок. И ножи Лукерьи и Тимура превратились в походные лопатки. Волшебство, да и только!

И, ведь, чуть беды не наделалось! Егорушка руками помогал саранки подкопанные выбирать. Не утерпел, съел парочку, ну и, конечно, направился к лужице руки помыть и самому умыться. Лукерья, увидев, так и обомлела.

– Егор, не подходи к луже! –вскрикнув, остановила, внука.

– А чё? – посмотрел на неё Егорушка.

– Нельзя в ней умываться. Станешь таким, как я.

– Это как в сказке про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку? Он напился из лужицы от козьего копытца и стал козлёночком. И здесь так?

– Ох, ребятки, здесь хуже. В этой луже я умылась. Теперь, кто после меня умоется, таким же станет безобразным.

– И я? – спросил Мотя.

– А ты проверь! – подсказал коту Тимур.

– Нет уж. Сам проверяй. Мне, чтобы умыться, вода не нужна, а попить я и из ручейка могу, – задрав пушистый хвост, Мотя гордо прошёл к ручейку, что тёк из родника.

Лукерья всё это время стояла в напряжении, которое стало её медленно отпускать. Она вздохнула с облегчением.

– Ба, а ты откуда такое про лужу знаешь?

– Да тут мавка, лесная дева, живёт. Вот она и предупредила.

– Где она? – зашарил глазами по роще Егорушка. – А какая она? А можно и нам с ней познакомиться?

– Ха-ха-ха! Как много вопросов! – раздался смешливый девичий голосок. Мальчишки заозирались. – Надобность будет, так и познакомимся. А сейчас мне недосуг с вами лясы точить. У меня и без вас дел полно.

– Ух, какая вредная, даже не показалась, – расстроился Егорушка.

По роще разнёсся хохоток, подхваченный звонким эхом.

Ужин у них был царский, как выразился Егорушка: варёные раки, печёные саранки, да ещё пирог с окунями, да пирог со щавелем, сдобренным мёдом. На пироги только посмотрели, вздохнули, погладив сытые животы и оставили на утро. Раков-то не всех съели – три штуки оставили тому, кто на печи спал.

Сложили на блюдо, на второе по куску того и другого пирога да ломоть хлеба положили, рядом кружку с молоком поставили и накрыли салфеткой. Угощайся, ночлежник, кто бы ты ни был.

֎ ֎ ֎

Глава 7. Транспортное чудо-средство, домовой, фамильяр-недорослик и проявление волшебства.

И всё-таки решили не ждать истечения десяти дней, а отправиться раньше. Заготовили вяленой и копчёной рыбы, зайчатины, насушили сухарей, ягод, ранних грибов и трав для приправ. Лукерья заготовила лекарственных трав, произрастающих в окрестности, наварила зелий.

Ранним утром седьмого дня, вскинув заплечные мешки с провизией, с лекарскими средствами и прочими необходимыми предметами, тронулись в путь.

Просека оказалась длинной, с плавными изгибами в обход непролазных еловых зарослей и участков с могучими кедрами. Уже шли более часа. Выхода с просеки ещё видно не было. Каждый раз ожидали за следующим поворотом, но ожидания не оправдывались. Уже завернули по третьей дуге, вытягивающейся в прямую, в конце которой просвета не виднелось.

Но путники оптимизма не теряли. Тимур запел, сочиняя на ходу. Егорушка вторил ему вторые строчки тонким голоском.

Занялася заря расписная,

И мы шагаем, и мы шагаем.

Наш путь далёк и лежит до Шунгдая,

И мы шагаем, и мы шагаем.

До Шунгдая мы дойдём,

Камень Жизни мы найдём,

И сча́стливо тогда мы заживём.

Лукерья невольно мысленно подпевала, посмеиваясь, когда Тимур, пытаясь вытянуть высокую ноту, давал петуха. Вдруг её привлёк посторонний звук. Было непонятно, откуда он исходил – эхо здесь было сильным. Мальчишки увлечённо повторяли одни и те же слова, не слыша ничего, кроме себя.

Шум напоминал шорох вкупе с жужжанием и лёгким пощёлкиванием. Лукерья стала оглядываться по сторонам. Когда оглянулась назад, замерла в немой оторопи. Из-за поворота вывернула… их избушка-теремок.  Из трубы тянулся дымок прозрачный, словно марево.

– Меня-я-я-у-у забыли-и-и! – благим матом орал Мотя, сидя на деревянной голове коня. – Меня-я-я-у-у забыли-и-и!

Этот звук невозможно было не услышать. Мальчишки заткнулись на пол слове и развернулись.

– У нас дом на курьих ножках?! – выпучился в удивлении Егорушка.

– Нет, ног не видно, – возразил ровным голосом Тимур, словно ничего удивительного в происходящем не наблюдалось. – Смотри, ба, наш дом на воздушной подушке. Видишь, как двигается? Приподнялся над землёй, а трава и мелкие кустики только пригибаются.

– У неё что? Навигатор встроен? – отойдя от ступора, Лукерья с недоумением смотрела на их избушку.

– Зачем ей навигатор? – возразил Егорушка. – Она же по своему следу идёт.

Бабушка с внуками наблюдали, как сбавляя скорость, избушка плавно приближалась к ним.

«А мы-то удивлялись, кто тут такую широкую дорогу проложил? – подумала Лукерья. – Это на избушке ездили. Кто и куда?», – задалась вопросом.

– Вы что? Совсем безмозглые?! – накинулся на Лукерью с внуками мужичок, выскочивший из остановившегося дома.

– А ты кто? – спросила Лукерья, с удивлением разглядывая невесть откуда взявшегося странного мужичка. – И откуда ты тут взялся?

Ростом мужичок был Лукерье до середины бедра. Обут в заношенные лапти с чёрными обмотками, в латаных полосатых штанах и серой, также латаной, перелатанной рубахе-косоворотке на трёх пуговицах, на выпуск и без пояса. Кстати, пуговицы тоже костяные, бельевые с четырьмя отверстиями и пришиты лапкой. Латки на штанах и рубахе были все разных цветов, пришиты через край и сикось-на-кось. Бородатым лицом он Лукерье кого-то напоминал, но напрягаться воспоминаниями она не стала. Голова мужичка была повязана заношенной, когда-то тёмно-зелёной банданой или косынкой.

Выяснить же личность мужичка не успели.

– Стоять! – гаркнуло сверху.

– Да мы итак стоим, – ответил Егорушка, и они запрокинули головы в поисках владельца столь грозного голоса.

На конскую голову, потеснив Мотю, опустилось чёрное недоразумение. По обличью – ворон, но по размеру – галка.

– Ты ещё кто?! – хором воскликнули Лукерья с внуками.

– Familiarusgadicus, – прозвучал писклявый ответ. – Фамильяр обыкновенный.

– О! ещё один гадикус! – съёрничал Егорушка.

– И чей же ты фамильяр? – спросила Лукерья, окончательно приходя в себя.

– Вот, его, – перелетел на плечо Егорушки фамильяр обыкновенный.

– Зачем ты мне?! – возмутился тот, пытаясь скинуть воронёнка. – Я не ведьмак!

– Ну как же, Егорушка? Если я – Баба Яга, то ты, точно, ведьмак, – проговорила Лукерья с иронией.

– Какая ещё баба Яга? – недоумённо вопрошал мужичок. – Нет у нас никаких баб Ягов, или Ягей. Тьфу, на вас! Выдумают же!

– А кто я? Так и есть – баба Яга, костяная нога, нос крючком, ж…, эх, введёте меня в грех, попа ящичком, – проговорила Лукерья. – Вон, и фамильяр имеется.

– Ничего не ящичком, – обойдя Лукерью сзади, выдал итог осмотра объекта, обтянутого кожаными штанами, мужичок. – Вполне нормальная круглая… гхм, – заключил, не договаривая.

– А ты сам-то, кто? – спросила Лукерья, даже не смутившись.

– Так я домовой Филантей, – представился мужичок.

– Филантей, Филантей, не сносить тебе лаптей, – пропел, кривляясь, Егорушка.

Озорник ещё и палочкой своей помахал. С кончика палочки сорвалась искра и упала на лапти Филантею. У Лукерьи, аж, сердце зашлось. К домовым у мальчишек пиетета не было никакого – не то воспитание. Это же сказки всё! Она с замершим сердцем и зажмуренными глазами ждала реакции Филантея на озорство внука.

– Вот спасибо! – обрадованно произнёс домовой.

Лукерья воззрилась на ноги мужичку. Даже сам озорник не ожидал такого. На Филантее оказались новёхонькие лапти.

– А уверял, что не ведьмак, – с ехидцей проговорил Филантей, разглядывая обновку.

– Она волшебная! – воскликнул Егорушка. – Ура-а-а! Она волшебная! Я не ведьмак – я волшебник! – ликовал мальчишка. – Как Гарри Поттер! У меня теперь тоже есть умения!

– Почему только сейчас? – задался вопросом Тимур. – Ты же её ещё когда нашёл, а она только сейчас волшебство проявила.

– Так я же не пытался творить волшебство, желания загадывать, – отговорился Егорушка.

– Ага! А кто над сундуком ею махал, чтобы в нём новые вещи оказались? – напомнил Тимур. – А ночью над лицом бабули?

– Значит, я что-то неправильно говорил, – предположил новоявленный волшебник.

– Или потому, что домовой существо волшебное, магическое. Вот на нём и сработало, – остудила пыл внука Лукерья.

Филантей только посматривал с хитрецой на всех, да улыбался в пол улыбки. Матвей Фомич с воронёнком с интересом наблюдали за людьми.

– Я тут не причём, – отбоярился домовой. – К волшебной палочке фамильяр прилагается, а его где-то носило. Он должон был вместе с палочкой проявиться, – строго посмотрел на воронёнка.

Тот нахохлился и виновато опустил клюв. Егорушка посмотрел на фамильяра с жалостью.

– Бабуля, он такой же недорослик, как и я. Может, ему тоже магии не хватало для роста, – предположил.

Посмотрел на палочку, на уныло нахохлившегося фамильяра, что-то надумал, кивнув согласно своим мыслям.

– Иди сюда, фамильярус гадикус, – с насмешливой улыбкой позвал птицу.

Воронёнок встрепенулся, вскинулся горделиво и перелетел на плечо Егорушке.

– Давай знакомиться. Тебя как кличут? – погладил птицу, пересадив на предплечье.

– Как назовёшь, на то и откликаться буду, – пропищал воронёнок.

– А у бабули фамильяр сам назвал своё имя.

– У бабули Матвей Фомич взрослый фамильяр, имя давно обрёл, а я ещё маленький, как и ты. Ты у меня первый хозяин – тебе и называть, – растолковал птиц.

– Хм, – задумался юный волшебник. – Какое же тебе дать имя? Вот, придумал! Артур. Нравится?

– Нравится. Хорошее имя, – оценил фамильяр. – Когда в года войду, как Матвей Фомич, стану Артуром Егоровичем.

– Почему Егоровичем? – спросил Тимур.

– Отчество фамильяр получает по имени первого хозяина, – пояснил Филантей. – Но, только, если заслужит. У них свои правила и законы.

– Только давай договоримся, – погладил по головке фамильяра Егорушка. – Пока ты маленький, звать тебя будем Артик. Меня, вон, тоже не Егором кличут, а Егорушкой, потому что маленький.

Воронёнок согласно пискнул:

– Артик тоже хорошо. Мне нравится.

– Ладно, давайте в дом, да возвращаться будем – скомандовал Филантей. –    Вам три дня ещё на том месте сидеть, а вы вздумали уйти, – проворчал домовой, возвращаясь в избушку.

– Что ж, ребятки, пошли домой, – с облегчение вздохнула Лукерья.

Только вошли, избушка тронулась и, не разворачиваясь, поплыла над травой тихо гудя.

В доме Егорушка сразу кинулся к сундуку ему не терпелось начать волшебствовать, одеть всех в новые добротные одёжки. Лукерья сначала прислушивалась к его разговору с фамильяром. Матвей тоже прошёл к ним и давал умные советы. Тимур, подхватив мешок с некоторыми вещами из одежды, что с собой взяли, отнёс Егорушке для обновления. Они начали шептаться и хихикать. Домовой куда-то исчез. Лукерья просто сидела за столом, положив на него руки и думала, размышляла.

Подумать было над чем. Почему Филантей не показался сразу? Почему он не продолжил путь, а вернулся назад? Что они ещё забыли на той поляне? И много других почему…

По прибытии на место, Лукерья озадачилась обедом, одновременно ведя беседу с проявившимся домовым.

– Филантей, а отчество у тебя есть?

– Как не быть, коли отец есть? Только ни к чему тебе моё отчество – не привычны мы по отчеству величаться.

– Почему ты сразу не показался, ни ребятам, ни мне?

– Зачем? Я домовой, как специалист, не по домашнему обиходу, а по техническому обслуживанию самоходной избушки. К жилой части дома я отношения не имею.

– Так ты, получается, механик-водитель? – заключила Лукерья.

– По-вашему, значит, так выходит.

– А почему мы вернулись, а дальше не поехали? – спросил Тимур, заглянувший из спальни в кухню.

– Рано вы с места решили уйти. Фамильяра, вон, не дождались.

– Так мы и не знали, что ещё один фамильяр должен быть, – оправдалась Лукерья.

– А своего почему не взяла с собой? – спросил Филантей, добавив голосу строгости.

– Так и этого не знали. Он же видел, что мы собираемся уходить. И когда пошли, у порога сидел, – виновато оправдывалась Лукерья.

– Так позвать надо было.

– Мог и подсказать, что его надо с собой пригласить. В избушку-то он пришёл без приглашения.

– Как это без приглашения? Вы же его в дом впустили? Накормили, вылечили. Когда уходили, надо было позвать с собой.

– Но вернулись-то не поэтому?

– Нет, конечно, – согласно проговорил Филантей.

– А, почему? – высунулся из спальни Егорушка.

Какими бы делами они там не занимались, а к разговору Лукерьи с Филантеем прислушивались.

– Избушка моя магическая. Здесь, на этой поляне место Силы. Десять дней нужно, чтобы она зарядилась, напиталась магией. Иначе я не довезу вас до следующей точки выхода Силы, где она подзарядится, – толковал Филантей.

– И ей для этого надо три дня, – добавил Тимур.

– Нет, только сутки. А три дня вам определили, чтоб со своими делами могли управиться.

– С какими? – снова высунулся Егорушка.

– Да кто ж знает, какие у вас дела могут возникнуть, – пожал плечами домовой. – Или у меня.

– Погоди-ка, Филантей, несостыковочка получается, – с долей ехидства заметила Лукерья. – Говоришь, десять дней надо на зарядку избушки. Но ты до меня уже шесть дней тут стоял. Так какая ещё причина задержки?

– Ох, и въедливая ты старуха, Лукерья! – покрутил, сморщившись, головой Филантей. – Всё-то тебе знать надо.

– И нам, – высунулись из спальни братья.

– Неполадки у меня, – с тяжёлым вздохом сообщил домовой-механик. – Магией-то под завязку зарядились, а, вот, с техникой нелады.

– Так, может, вон, Тимур посмотрит да сделает что?

– Пусть посмотрит, – согласился Филантей. – Может и впрямь, что сделает, если разбирается. А ты, Артур, почему задержался? – спросил воронёнка, сидевшего на плече Егорушки.

– И, правда, фамильярус гадикус, почему? – Егорушка подхватил фамильяра и посадил на стол. – Давай, рассказывай.

– Да что там рассказывать? – тяжело вздохнул воронёнок. – Задержали меня, – и опять вздохнул.

– Ты не тяни, а рассказывай, –приказным тоном проговорил Егорушка. – Всё по порядку и о себе тоже. Откуда ты такой умный?

– Я из рода Familiarusgadicus Ворон чёрный дворцовый.

– Ага, дворец! – съёрничал Егорушка, разведя руки и окидывая взглядом помещение.

– Да, нет! Так называемся, потому что селимся в дворцовых парках. Фамильярами у нас становятся только особи мужского пола, да и то не все. Только один из выводка. Как это происходит, я объяснить не могу. Но в определённом возрасте кто-то из птенцов начинает чувствовать Зов. Ещё пока не очень явственно. С этого момента таким птенцам передаются знания.

– А кто передаёт знания? – спросил Егорушка, синие глазки коего выражали любопытство.

– Старейшины рода. Меня обучал прадед, уже отслуживший свой срок личного фамильяра. Я только-только перьями оброс. Когда встал на крыло, Зов усилился. Кроме получения знания, я усиленно тренировался летать. И вот, настал момент, когда Зов стал настолько сильным, что противиться ему было невозможно. Я ясно почувствовал направление, а в гнезде появилась палочка. Вот я и полетел к хозяину. Но в дороге на меня напали вайхи, пытаясь задержать. Палочку обронил уже над лесом, где проявился мой первый хозяин. Отбившись от нападавших, долго восстанавливался, валяясь под каким-то кустом – регенерация трудно справляется с укусами вайхов. Потом искал палочку, но не нашёл. Пришлось лететь порожним. Но на подлёте к дому, почувствовал палочку.

– А кто такие вайхи? – спросил Егорушка.

– Это такие, – Артик весь передёрнулся, – такие мерзопакостные мелкие летуны.

– Летучие мыши, что ли? – спросил Тимур.

– Если бы. Хотя и от мышей, если стаей налетят, не отобьёшься. А это крысы.

– И ты смог от них отбиться!? – неверяще воскликнул Егорушка. – Ты же сам, если ощипать, меньше крысы.

– Сколько их было? – спросил Тимур.

– Их было трое. Я, конечно с ними не дрался, только уворачивался. Ну, и клювом долбил, когда палочку выронил. Но, потом, когда из сил выбился и от боли сознание терять начал, упал в куст. Они покружили, покружили над кустом и улетели. Наверно, посчитали, что убили меня.

– Ты герой, Артур, – уважительно проговорил Филантей. – Таким и должен быть настоящий фамильяр. Чтобы не только чему-то научить подопечного, подсказать, но и защитить, в случае чего.

– Геро-о-ой, – протянул Егорушка, ласково поглаживая фамильяра по голове.

– У ба фамильяром кот, у Егорушки – ворон, интересно, а какой фамильяр будет у меня и когда? – задумчиво проговорил Тимур.

– Тебе фамильяр не нужен – ты другой, – ответил ему Филантей.

– Как это – другой? В чём другой? – заволновалась Лукерья.

– А вот войдёт в нужный возраст, и поймёте – проговорил Филантей спрыгивая в подпол, оставив Лукерью мучиться в неведении.

֎ ֎ ֎