Текст книги "За Камнем Жизни (СИ)"

Автор книги: Нюра Осинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

За Камнем Жизни

Пролог

Где-то в надпространстве перекрёстка параллельных миров.

Высшая Академия Творцов. Учебный кабинет по творчеству (не путать с сотворением).

– Ну-с, начнём-с? – потирая руки, произнесла туманная фигура в сером балахоне.

– Сначала материализуйся как следует, – проворчал, поелозив в кресле, чёрный шар с несоразмерно маленькой головой, короткими ножками и ручками.

– Тебя это задевает? – спросил с иронией Серый.

– Не люблю туманностей, – буркнул шар. – Предпочитаю определённости.

– Мальчики, вы опять ссоритесь? – в кабинет впорхнула белокурая длинноволосая девица в розовом лёгком, почти воздушном длинном платье с неприличным декольте.

– Нет. Разминаемся, – хохотнул Серый, материализуясь полностью. – Ну, что? Начинаем?

– Сейчас арбитры подойдут и начнём, – ответила девица, усаживаясь в мягкое кресло.

– Би, ты сегодня легка и воздушна, как никогда, – отпустил комплемент Серый, окидывая щекотливым взглядом девицу.

– Благодарю, – кокетливо дёрнула плечиками Би.

– Да, Би, это платье тебе очень идёт, – не отстал от друга шар.

– Спасибо, Дэз. Я поменяла модистку. Ты нынче не в настроении? Это со вчерашнего тебя так разнесло? – с сочувствием спросила Би.

– Ему вчера досталось, – подтвердил Серый. – Заглотить столько тёмной энергии, надо было суметь. Вот аллергия и напустилась на него. Давно, Дэз, с тобой такого не случалось, – посочувствовал другу.

– Эти придурки проводят дурацкие эксперименты, а ты их потом спасай, рискуя собственным здоровьем, – раздражённо проговорила Би.

– Куда деваться? Такая наша доля, – смиренно произнёс Дэз. – А, вот, и наши Арбитры.

В кабинете появились три тени, в молчаливом приветствии подняли руки и расселись по креслам.

– Как всегда под мороком, инкогнито, – сухо заметила Би. – Хотелось бы большей открытости. Мы так и не узнаем, кто они? – в голосе просочились нотки разочарования.

– Какая разница, кто? Но не стоит говорить о присутствующих, как об отсутствующих, – сделал замечание Серый. – Мы приветствуем вас, Высшие, и готовы приступить к переэкзаменовке.

Одна из теней подняла руку, давая отмашку. На площадку вкатились три лототрона. Экзаменуемые поднялись с кресел и встали к аппаратам.

– У нас на кону… – произнёс Серый, нажимая кнопку «пуск».

Несколько шаров размером с теннисный мяч запрыгали под прозрачным колпаком, словно пытаясь пробить брешь. Вверху открылось отверстие и один шар вылетел. Завис над аппаратом, засветился и взорвался, выпустив огненные буквы, сложившиеся в слово – ЖИЗНЬ.

Арбитры зашевелились, словно переглядываясь и замерли в напряжении.

– Да-а-а, будет задачка, – почесал затылок Дэз. Что удивительно, это ему удалось.

– Сколько Участников и из каких миров? – запустил барабан Дэз.

Мелкие разноцветные шарики в большом количестве ожили в прозрачном барабане, закружили, словно рой, и перекатываясь друг через дружку, обгоняя, заспешили к заветному отверстию на волю. Выкатились один за одним три шарика зелёно-голубой расцветки с жёлтыми пятнами. Приглядевшись, можно было опознать глобус Земли.

– Ого! – воскликнул Дэз. – Трое.

– И все три из одного мира? – с удивлением и недоумением заметил Серый. – Впервые такое.

– Да, такого ещё не было, чтобы три участника были из одного мира, – согласилась Би. – А мир-то какой?

– Земля, – ответил Дэз. – Би, это же твой. Как так получилось?

– Я откуда знаю, – фыркнула Би. – Не я барабан крутила и шары не подтасовывала.

– Давай, Би, включай. Узнаем в какой мир отправятся, – подтолкнул к действию девушку Серый.

Заработал третий аппарат, выбросив вверх шар, лопнувший, словно мыльный пузырь, освобождая россыпь букв, сложившихся в слово «Шаргаштан». Реакция у всех присутствующих была однозначной – мир не из благополучных.

Би зажала рот рукой, чтобы сдержать вырвавшийся вскрик. Серый процедил сквозь зубы нецензурное выражение. Дэз просто проскрипел зубами и креслом. Даже арбитры заёрзали на их сиденьях.

Яркая вспышка озарила пространство и в воздухе повис свиток, развернувшийся и предъявивший экзаменуемым и Арбитрам «Условия»:

1.Экзаменуемые именуются Кураторами.

2.Кураторы могут распределить между собой Участников, но помнить, что Участники не разделимы.

3.Кураторы самостоятельно восстанавливают тела Участников по предоставленным копиям. В случае не точного восстановления Участника Куратор может исправить ошибку до прохождения Участником половины Пути. Если Куратор, допустивший ошибку, не сможет её исправить, то другие могут прийти ему на помощь, но он по окончании отправляется на переэкзаменовку вторично. Если это у него вторая переэкзаменовка, допустивший ошибку остаётся на повторное прохождение курса.

4.Участники должны пройти и завершить Путь в полном составе. В случае гибели одного Участника, все трое возвращаются в коконы, а Кураторы – на переэкзаменовку. (В этом месте трое Кураторов дружно простонали).

5.Участники в Исходной Точке будут появляться по одному с интервалом в три дня. Порядок появления Участников в Исходной точке определён случайным образом.

6.Чтобы остаться в живых, Участники не должны задерживаться на одном месте боле трёх суток, кроме Исходной точки (не более десяти дней после появления третьего Участника).

7.Конечный пункт назначения – столица мира.

8.Каждый Участник получает по одному многофункциональному магическому предмету на выбор Кураторов. Каждая функция будет проявляться по мыслеизъявлению участника и необходимости.

9.Участники считаются условно живыми. Главная цель – добыча Камня Жизни.

10.Результат – обретение жизни в любой её разумной форме.

11.У каждого Участника может появиться самостоятельный Помощник из местных и (или) один на всех. Появление Помощников зависит от волеизъявления Покровителя мира Шаргаштан.

12.Каждый Куратор может вмешаться в действия Покровителя, если они будут нести угрозу жизни Участников.

13.Каждый Куратор может вмешаться в действия Участников один раз в случае угрозы жизни всем троим. (Куратор Би может дополнительно оказать помощь каждому Участнику в отдельности один раз при угрозе жизни).

14.В Исходной точке Участникам Правителем предоставлено жильё, одежда, продукты питания на десять дней (сухим пайком).

15.Кураторы получают зачёт по переэкзаменовке при условии выполнения задачи Участниками.

16.Кураторам разрешается (на их усмотрения) вложить в участников некоторые умения и знания.

Условия подписаны неразборчивым росчерком Всевышнего и заверены огненной печатью.

– Это почему Би может оказать дополнительную помощь каждому участнику? – с нескрываемым интересом спросил Дэз.

– Понятия не имею, – ответила Би недоумённо.

– Ну-с, посмотрим-с на участников? – потирая руки, произнёс в предвкушении Серый.

На площадку пролевитировали три кокона из плотного тумана.

– Да-а-а, – почесал макушку Дэз. – Подстава. Один взрослый, один подросток и ребёнок. Вскрываем.

По передней части коконов продольно прошлись огненные строчки, и коконы раскрылись. Би двумя руками зажала рот и широко распахнутыми глазами смотрела на содержимое коконов. Средний Арбитр напрягся, тоже всматриваясь в полупрозрачные фигуры.

Взрослая фигура представляла собой душу и сущность пожилой женщины. Над ней вспыхнула надпись: Лукерья Савельевна Селиверстова-Матвеева, шестьдесят восемь лет. Отзывается на «бабуля» и «ба». Умерла от обширного излияния крови в мозг.

Над подростком значилось: Теймир Гаагхаль Самбейвель Маликбек ибн Фейзиэль Богухрэйн Сулейман-Матвеев, пятнадцать лет. Отзывается на «Тимур», «Тим» и «Хан». Погиб.

И ребёнок: Егор Карпович Глазунов-Матвеев, девять-десять лет. Отзывается на «Егорушка», «Горка» и прочие производные имена. Умер от магического истощения.

– Ты смотри, да они, даже, из одной семьи! – удивился Серый. – И как это понимать?

– Нам ничего понимать не надо. Что дали, с тем и будем работать. Им легче, что семья – друг за дружку держаться будут, – рассудил Дэз. – Только вот плохо, что старуха и дети. Ещё хорошо, что оба мальчики. С девочкой бы только намучились. Ни одного взрослого мужчины. Им бы воина в помощь, но…, – развёл руки в стороны.

– Странно, почему у ребёнка возраст неопределённый? – пробормотал себе под нос Серый, но его услышали.

– Может, девять исполнилось, но и десять уже близко, – пожав плечами, предположила Би.

– Девять-десять, а выглядит на пять, – подметил Дэз.

– А ты обратил внимание, отчего он умер? – указал на невнимательность друга Серый. – Магическая недостаточность мира не давала развиваться телу. Видимо родился будущий сильный маг.

Арбитры встали и ушли. Один слегка задержавшись, ещё раз посмотрел на будущих Участников.

– Забираем? – обратился к друзьям Серый. – Кто кого? Будем жребий тянуть или так определимся?

– Я маленького возьму. Можно? – жалобно, с мольбой проговорила Би.

– Да, пожалуйста, – разрешил Серый. – А я, пожалуй, возьму старушку. Правда работы с ней будет много, но тем лучше. Она последней придёт.

– А мне, выходит, подросток достался. Тоже хорошо, – удовлетворённо произнёс Дэз. – Знания вкладывать будем?

– Как обычно – основное о мире и некоторые умения, – проговорила Би, бережно подхватывая кокон с мальчиком.

– Я старушке, кроме знания о мире, знания травницы и умения лекаря вложу. Ей мальчишек не раз выхаживать придётся, да и знания съедобных растений в пользу. – Серый подхватил кокон с бабушкой.

– Я, думаю, пареньку не помешает умение мяса для семьи добыть. Не сидеть же им весь Путь на сухом пайке, – подхватывая свой кокон, произнёс Дэз.

Расходиться не спешили. Всех мучил один вопрос, который так и рвался с языка.

– За что? – всё-таки сорвался у троих разом.

Кураторы посмотрели друг на друга и с коконами вернулись к креслам.

– Я по своей специализации экзамены сдал на отлично, – задумчиво произнёс Серый. – А вы? – окинул взглядом друзей.

– У меня по всем предметам – отлично, – как-то растерянно проговорила Би.

– И я не хуже вас, – доложил ситуацию со специализацией Дэз. – Но что-то происходит. Я, как дипломированный специалист, с красным дипломом, заметьте, не смог устроиться на престижную работу, а перебиваюсь подработками.

– И у меня…, – дуэтом произнесли Серый и Би, но не договорив, посмотрели друг на друга, а потом на Дэза.

– …та же ситуация, – договорила Би.

– Это что же получается? – проговорил Серый, понизив голос и оглядывая с подозрением кабинет. – Нас используют втёмную, пытаясь стабилизировать нестабильный мир?

– Я слышал, что во время экзамена тройка семьдесят два потеряла Участника в этом мире, – в полголоса сообщил Дэз. – Одного из двоих.

– Я тоже это слышала, – подтвердила Би. – Два Участника из разных миров не смогли подружиться и помочь друг другу. По окончании экзамена вервольфа вернули в свой мир, человек оборотный был потерян. Он жив, но в каком секторе, не известно. Поискам мешают блуждающие порталы и климатические аномалии. Особенно на границах секторов, где очень сильно магическое воздействие мира и труднопроходимые Завесы. Слабому магу не пробиться из сектора в сектор.

– Выходит, что наши догадки верны. Это не переэкзаменовка, а задание, завуалированное под неё. И нам вместе с Участниками нужно выбраться из этого дерьма. Задачка…, – резюмировал Серый.

– Вот, вот – влипли! – подтвердил Дэз.

– Но детей-то жалко, – горестно выдохнула Би.

– Значит, загружаем их знанием мира по максимуму, не поверхностно, и вооружаем новинками многофункциональных предметов, – постановил Серый.

Друзья не заметили, что над их головами под потолком зависало Ухо. Подхватили коконы и исчезли. На картине с изображением пейзажа с цветочной поляной, висевшей на стене за их спинами, сердцевина одного из цветов ожила, обнаружив Глаз. Глаз пристально посмотрел на  Ухо. Оба замерцали и исчезли. Следом замерцал и исчез опустевший кабинет.

Часть 1. Начало Пути. Глава !. Пробуждение

Где-то в самых верхах тонкого мира.

Рабочий кабинет Всевышнего.

Кабинет, как кабинет. Большой письменный стол из морёного дуба. К нему приставлен ножкой буквы «Т» длинный стол на двенадцать человек. Вдоль стола мягкие удобные офисные кресла, обтянутые кожей. За столом босса тоже такое же кресло, но с высокой спинкой. На вершинке спинки сияющее солнце с двенадцатью лучами, изготовленное из самосветящегося металла, добытого в глубинах Вселенной. Два застеклённых шкафа хранят в своих недрах папки с делами разной направленности и личными делами сотрудников.

На столе хозяина кабинета хрустальный следящий шар «Всевидящее ОКО» и ноутбук последней модели. На подставке из серебристого мрамора лежит самопишущая ручка с золотым пером.

Всевышний в белом серебристом костюме тончайшего сукна из шерсти магических облачных овец, работы знаменитого кутюрье младшего ангела Севостиана, стоял перед огромным панорамным окном с видом на Вселенную с её сложными структурами параллельных миров. Стоял Всевышний спиной к кабинету, излучая собой абсолютное спокойствие, чего не скажешь о посетителе.

По кабинету, благо место позволяло, метался очень смуглый мужчина в чёрном костюме того же качества, что на хозяине кабинета, и работы того же кутюрье. Его чёрные глаза метали молнии негодования. Он в отчаянии вскидывал руки к голове, запуская пальцы в чёрную кудрявую шевелюру. Ноги его были обуты в новомодные, начищенные до блеска, чёрные туфли из кожи закрявки, мерзкого гладкокожего обитателя болот одного из миров группы «С». Кстати, на его боссе были точно такие же туфли.

По кабинету метался ангел среднего уровня по связям с мирами группы «В», куда и входили миры системы «Земля». Наконец успокоившись, мужчина рухнул в одно из кресел. Всевышний прошёл за свой стол, сел в кресло и посмотрел на посетителя. Глаза его излучали абсолютную любовь и терпение. За головой его, удачно размещённое на спинке кресла, сияло солнце с двенадцатью лучами.

– Фейзиэль, ты слишком долго жил среди смертных. Ты разучился сдерживать эмоции. Это так повлияла на тебя Земля, где ты провёл достаточно долгое время. Ну, и что ты так волнуешься, Фейзиэль? – мягко проговорил Всевышний.

– Отец, но это же мои дети! – воскликнул мужчина.

– Вы все мои дети, а, значит, они и мои дети тоже, – мягкий, ровный голос обволакивал, успокаивал. – Так ты бы хотел, чтобы они находились в коконах вечность?

– Нет! Их, наверно, можно было отправить на перерождение, – в голосе Фейзиэля не прозвучало уверенности.

– Во-о-от, ты сам не уверен, что их можно было отправить на перерождение. Они слишком рано покинули мир, где родились с первозданными душами и сильными сущностями.

– Но, Отец! Мир Шаргаштан слишком опасен для них!

– Не опаснее любого другого. Но только ОНИ со своими Кураторами и бабушкой смогут справиться с задачей, возложенной на них. Твои дети сильны духом, а это главное.

– Но бабушка, Лукерья Савельевна… она же слабый ведомый человек, – Фейзиэль никак не мог успокоиться, даже под успокаивающим давлением отца.

– Ты плохо знаешь свою тёщу, сын. Она сильна своей любовью. Мне доложили, что Кураторы, приставленные к ним, правильно поняли свою задачу и приняли соответствующие меры. И, сын, тебе, как участнику в создании мира Шаргаштан, я поручаю подобрать кандидатуру на должность нового Покровителя мира. Этот слишком слаб. Он не справляется с чужеродной магией, разрушающий Шаргаштан. До сих пор он не выявил носителя вредоносной магии и не нашёл местонахождения Связующего Камня. А это грозит разрушению мира.

– Отец, Совет опять будет против. Это по их настоянию, был назначен нынешний Покровитель.

– Слишком много развелось разных Советов, – не скрыл раздражения Всевышний, – берущих на себя всё больше власти и попадающих под влияние враждебных нам сил, просачивающихся из вне. Придётся провести реорганизацию, сократив количество Советов и урезав их полномочия. А также строже подходить к подбору кандидатур, а то лезут в советчики кто ни попадя. Кстати, присмотрись-ка к Кураторам. По-моему, толковые ребята. Не зря у них красные дипломы с золотой эмблемой Высшей Академии. И за детей не переживай. Разрешаю тебе за ними присматривать, но…, – строго взглянул, – не вмешиваться в ход событий. Доверяй им. Да и я, если не сам вмешаюсь, так кого-нибудь из архангелов направлю в случае острой необходимости. Ну, не буду тебя задерживать. Ступай.

– Благодарю, Отец, – с любовью произнёс, вставая из кресла, Фейзиэль. – Я последую Твоему совету, – с этими словами посетитель покинул кабинет.

А Всевышний остался, задумчиво смотря на раскрывающуюся панораму миров. Сердце его болело за своё детище, за своё творение, о каждом разумном существе, обитающем в этих мирах. Все они молят его о помощи. Но, даже, с сонмом помощников, он не сможет ничего сделать для их процветания, если они сами не возьмутся за ум и не поймут, что от них их жизнь и будущее зависят больше, чем от него. «Просите и обрящете», но к просьбам прилагайте свои старания и усилия.

֎ ֎ ֎

Глава 1. Пробуждение

«И ступа с Бабою Ягой идёт бредёт сама собой… И ступа с Бабою Ягой идет бредёт сама собой… И ступа с Бабою Ягой…». Заело. Бред собачий!

– Бабуля! – прозвенел детский мальчишеский голосок над ухом. – Бабуля-я-а…

«И ступа с Бабою Ягой идёт бредёт…»

– Бабуля, вставай, – торкнулась в плечо детская ладошка.

В голове противная муть. Где-то на задворках сознания безостановочно крутится ступа с бабой Ягой. Куда-то бредёт и выбрести не может. А тут тело словно омертвело, глаза не открываются и ребёнок. Откуда у неё дома взялся ребёнок? Она уже шесть лет живёт одна-одинёшенька – ни детей, ни внуков и муж на кладбище.

– Бабуля, ну, бабуля, вставай кушать, – настойчиво теребил её ребёнок. – Ну, встава-а-ай…

«Голос, вроде как, Егорушкин. Но Егорушка тоже рядом с дедом лежит. Ещё вперёд улёгся». Мысли текли вяло, словно с трудом зарождались и пробивались до сознания.

– Ба, хватит лежать. Тебе поесть надо. Я зайца поймал. В печи с травами томится, – проинформировал ломкий мальчишеский голос.

«А это кто? Не Тимур же? И как они у меня оказались?».

«И ступа с Бабою Ягой…».

«Как она надоела эта ступа!».

– А-а-а-а-а! – это уже кричала пожилая женщина. – А-а-а-а!

Её скрючило болью, нестерпимой. Потом резко выгнуло дугой и отпустило. Она задышала, по всему телу вонзились иголки. До неё, вдруг, дошло, что всё это время она не дышала и не работало сердце. И только сейчас почувствовала его мощный удар в грудину, потом зачастило и, постепенно успокаиваясь, набрало нормальный ритм.

– Бабуля! Ты вернулась?! – воскликнул младший. – Хан! Хан, бабуля очнулась!

– Ба, это ты? – спросил старший.

Она с трудом разлепила глаза. Над ней склонился подросток лет четырнадцати-пятнадцати, не старше, коли голос ещё не переломался, пристально всматриваясь в её лицо. А она рассматривала его. Дорогие, любимые черты смуглого, цвета молочного шоколада, лица. Чёрные кучерявые волосы, черные большие глаза с густыми длинными ресницами, прямой тонкий нос и слегка пухлые, чётко очерченные красивой линией, губы. Такими изображали древнеегипетских фараонов. Только вот белые пятна на шее и в открытом вороте рубашки. Откуда они? Словно хлоркой пигмент выело.

– Ба, ты постарела, но это ты. Нам обещали, что мы будем вместе.

– Тимур? – прохрипела она. Кажется, она сорвала голос. – Тим, мы где? А это Егорушка? Но как вы оказались вместе? И кто обещал?

Она шептала, горло саднило, в голове туман и полный раздрай.

– Ба, всё потом. Пока не разговаривай. Ты вставай. На сундуке одежда. Одевайся. Тебе в туалет надо – за занавеской ведро с крышкой. На улицу ты ещё не сможешь сходить.

Мальчишки вышли, а женщина стала осматриваться. «Куда же я попала и как?».

Рубленая изба, старая. Брёвна ровные, одно к одному, но с трещинами. Пазы аккуратно проконопачены мхом. Изба не большая. Она лежит на деревянном топчане, на матрасе, набитом сухой травой и застеленном старой простынёй из неотбеленного льняного полотна. Укрыта тоже простынёй. Подушки нет. Топчан широкий, квадратный, немного более двух метров по стороне. «Мы, наверно, на нём спали втроём», – сделала вывод.

Встала. Закружилась голова. Пришлось сесть. Топчан не высокий, на уровне табурета, стоящего рядом. На женщине льняная рубашка до середины голени, ворот круглый с разрезом, на завязочках. Рукав прямой до середины предплечья, то есть на три четверти. Окоём рукава украшен узенькой дорожкой вышивки растительного узора. Наверно, и по вороту есть вышивка. Зеркала нет.

Топчан стоит у стены не плотно, имеется проход, доступ к другой стороне топчана, а изголовьем плотно к стене. В ногах печь с лежанкой. Между топчаном и печью неширокий проход. На лежанке свёрнутая в рулон постель. Рядом с топчаном у стены стоит сундук, старый, потемневший, закрыт на висячий замок, какими запирают дома. В скважине торчит ключ. На сундуке одежда. Юбка тёмно-серая, полушерстяная, но не очень длинная, до середины голени. В татьянку, на узком поясе и с застёжкой – деревянной пуговицей-палочкой. Кофта, блузкой язык не поворачивается назвать, синяя, линялая, с круглым воротничком, на костяных пуговицах с ноготь большого пальца и с четырьмя отверстиями. «Бельевые, что ли?». Пришиты шесть пуговиц лапкой, суровыми нитками. Ещё одна рубашка, короче той, что на ней – до середины бедра. «Понятно. На мне ночнушка», – догадалась женщина. Под юбкой скромно прятались панталоны по колено, на верёвочке. «Потом пуговицу пришью, если нитки с иголкой найдутся. А то узел затянется и фиг снять успеешь», – пообещала себе. Ещё кожаные жилетка со штанами. Штаны Лукерья прикинула – её размер, аккурат в пору. В жизни не нашивала кожаных штанов. Ведь в них и сопреть недолго в летнюю-то пору. Кожа тонко выделанная, мягкая, тёмно-коричневого цвета. Застёгиваются штаны и жилетка опять-таки на те же бельевые пуговицы. «Других нет, что ли?», – подумала придирчиво. Пока надевать не стала. Да-а, ещё шитые чулки, чуть выше колена с верёвочными подвязками. И белый платок льняной. Ну, не совсем белый, тоже застиранный, зато по краям с мережкой. Платок тоже не надела.

Над сундуком окно. Небольшое, на четыре квадратные шибки. В раму вставлены мутные зеленоватые стёкла. Низкого качества, с полосами искажения. Такие стёкла были в пору её детства, только тоньше и прозрачней. Правда, там ещё песчинки попадались. Окно открывается на две створки и закрыто на крючок. Взрослый в окно не пролезет, а худенький подросток сможет. Занавесочки на окне раздвинуты на две стороны, линялые. Были когда-то голубые. Тоже льняные. За окном можно разглядеть лес.

На широкий шаг от окна занавеска, отгораживающая угол. Занавеска тоже не первой молодости, потерявшая свой голубой цвет, но ещё помнила о нём. Крепилась на продёрнутой в подгиб верёвочке, концы коей были привязаны к гвоздям.

За занавеской висел в углу глиняный умывальник литра на два в форме заварочного чайника с длинным прямым носиком и округлым выпуклым дном. Помнится, такой висел в сенях у бабушки Дуни. Бабушка называла его рукомойником. С боков имелись ушки, через которые продёрнуты концы шпагата. Пересекая угол крепилась к стенам доска, на коей и висел на деревянном крюке рукомойник.

При близком рассмотрении деревянный крюк оказался сучком, сколотым, видимо, с чурки и закреплён на доске железными скобками. Рядом на стенах с двух сторон на таких же «крюках» висели льняные полотенца: одно бывшее белое, а другое неотбелённое серое – для лица и для рук. Белое ещё и промережено по концам, и бахрома выпущена.

Под рукомойником на широкой чурке стояла небольшая лохань. А рядом с чуркой – деревянное ведро, накрытое крышкой. В ведре в небольшом количестве воды плавала запашистая трава.

– Ну, что, Лукерья Савельевна, – проговорила сиплым голосом, – даже в пору раннего детства у тебя таких «удобств» не было. Нет, туалет-то тоже на улице был, а умывальник стоял на кухне в углу, заводской. Но, вот, чтобы деревянные вёдра и тазы… раритет средневековой российский. Куда же тебя занесло?

Малую нужду справила, умы…лась. У-мы-лась. Нет, ещё не умылась, а первую пригоршню воды на лицо плеснула, да руками провела… «Что такое? Что с лицом?! Примерещилось, что ли? Мёртвым может мерещиться?». Ещё раз по лицу провела ладонями. Это не её лицо…

– Это не моё лицо! – прошептала панически.

Стала ощупывать. Нос! Нос точно не её. Несколько длиннее и загнут крючком вниз. Немного до верхней губы не достаёт. Щёки глубокими морщинами испещрены, брыли повисли. Подбородок вперёд выпятился.

– Господи! Как только меня внуки узнали?! Я же страшенная, как смертный грех! То мне баба Яга со ступой мозги обрабатывала. Готовила, значит, – невольно слёзы брызнули. – Да что это такое?! За что мне это?! – паниковала женщина, шепча, чтобы дети не услышали.

«Ладно, положа руку на сердце, стоит признать, что красавицей я не была и в молодости, но и страшненькой никто не называл, – перешла на мысленное общение с собой. – Ну, то, что высокая была, метр восемьдесят пять, так это не в минус, а в плюс мне ставилось. Пока росла да созревала, конечно, расстраивалась. Все, кто во что горазд, как скудоумная фантазия подскажет, норовили кличку прилепить. И оглоблей-то была, и жердиной осиновой. Только не понятно, почему осиновой? И ещё верстой коломенской, каланчой. А, вот, когда вызрела и расцвела, многие девчата завидовать стали: стройная, высокая, все округлости на месте и нормально развитые, без излишеств. Лицом вот только не писаная красавица, и даже просто не красавица, но и не страхолюдка. «Ничё так, миленькая», – высказался, гостивший у кого-то парень. Парни от меня не отворачивались, даже низкорослые. Силантий-то мой вообще первым парнем на деревне был. И красавец, и гармонист, и танцор, и руки от нужного места росли. Мастеровые руки были. Девки из-за него косы друг дружке драли. Ох, и покуролесил он до женитьбы! Старше меня на восемь лет был», – грустно вздохнула при этой мысли.

– Вот почему одни попадают в молодые тела, другие и вовсе в детей и даже младенцев, а меня впихнули в старуху, древнее меня?! – возмутилась почти вслух. – Вот как мне перед внуками теперь показаться?

Попсиховала, поистерила по-тихому, чтобы внуков не напугать, да и успокоилась. Сколь ни психуй, ни истери, всё одно ничего не изменится. Пятернёй волосы расчесала. Они у неё густые, крепкие, только вот, седые полностью, длиной до поясницы, ни разу не стрижены, лишь концы подправляла. Косу заплела, конец узлом завязала, за спину перебросила. «Надо будет в сундуке посмотреть, может гребень с лентой найдётся. На шпильки уж надеяться нечего».

Неожиданная встреча с умершими внуками наводила на мысль, что и она умерла, оказавшись где-то в фэнтезийном мире вместе с ними. «Но это же бред, выдумки, сочинения людские. Не может же мозг выдать мне такую бредятину. Я же не увлекалась подобным чтивом. Прочитала-то всего пяток книжек из библиотеки – кто-то туда принёс».

֎ ֎ ֎