Текст книги "За Камнем Жизни (СИ)"

Автор книги: Нюра Осинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3. Явление Хана

Избушка Филантея плавно «плыла» по главному тракту от Места Силы до Места Силы, от главного города Сектора до главного города Сектора. Иногда тракт раздваивался или выходил на перекрёсток. Указатели направлений были, но официальных наименований Секторы не имели. Имеются в виду населённые секторы. На карте они были под номерами. Но люди всё-таки их именовали.

Чем плотнее Лукерья знакомилась с «географией» Шаргаштана, тем абсурднее ей казалась эта самая «география». Только ещё вчера они любовались красотами Сектора Голубых Озёр, богатых рыбой и водоплавающими птицами всевозможных видов и не только. Сектора приблизительно северной части средних широт, если сравнивать с Землёй. Это где-то широты Ленинграда с Москвой и Томска с Новосибирском.

А сегодня, проскочив разделяющую магическую пелену, катят через сухую степь наперегонки с перекати-полем, сбивающемся в огромные шары, скачущим стадом сайгаков, или как они тут называются. Вдали видели отару овец.

Перед Сектором же Голубых Озёр был Сектор с куском субтропиков, изобилующий садами с экзотическими фруктовыми деревьями и кустарниками, с обширными плантациями овощных культур. Лукерья со своей командой запаслась разной экзотикой, коей на Земле не то что пробовать не довелось, так и на витринах магазинов не появлялось, даже в областном центре.

Так вот, чем плотнее она знакомилась с географией Шаргаштана, тем всё более ощущала себя находящейся под влиянием галлюциногенного наркотика. Состояние своё и окружающего мира она определила одним словом – дурдом.

Мальчишки же всё воспринимали как компьютерную игру, в которую они каким-то образом попали. Главное, опасности не предвиделось. Если Тимур всё-таки был знаком со своим миром во всех подробностях: география, история, астрономия, физика с химией. Это по учебникам и научно-популярным фильмам. Да и вживую представление имел. Не раз выезжал за пределы района на соревнования. И интернет был ему не чужд. В их доме компьютер появился у одних из первых в деревне вместе с интернетом.

Егорушка же в мир почти не выходил. Не носился с компанией по деревне, не бывал в лесу и поле, и вообще за пределами двора. Выезжая два раза в год в областную клинику для очередного планового осмотра и профилактических поддерживающих витаминных вливаний, он даже в окно авто не мог что-то разглядеть. Уж слишком тяжело переносил поездки. И если в летнюю пору и межсезонье он мог погулять во дворе, помочь бабуле покормить птицу, посидеть, греясь на солнышке или прячась в тени беседки. То зимой его выгуливал дед, укутав, словно в кокон, в свой полушубок поверх прочей одежды, оставив наружу только глаза, и катая по двору на санках. Даже была сооружена небольшая снежная горка, облитая водой. Удовольствие для Егорушки неимоверное. А вот качели не любил. Они, как и поездка в автомобиле, вызывали головокружение с тошнотой. В общем, с родным миром Егорушка был знаком книжно-интернетно, а телесными ощущениями со знаком минус, и по сему Шаргаштан стал ему роднее. Это здесь он выздоровел, окреп и подрос до своего возраста.

Заканчивалась третья неделя их вынужденного путешествия. Моррис настоял на задержке в Месте Силы на более длительное время. У Тимура произошёл магический выброс. Под контролем наставника ему удалось обуздать Силу. Избушка чуть не слетела с тракта, создавая аварийную ситуацию. Но всё обошлось. Благо в это время не было активного движения домиков и теремков.

Сектор не нравился, но Место Силы порадовало обширным участком лиственного леса и рекой, вытекающей из Сектора Голубых Озёр.

Моррис увеличил Тимуру физические нагрузки с активным движением. И вообще полностью переключился на Тимура, передоверив занятия магией с Лукерьей и Егорушкой фамильярам, выдав им устные инструкции с распорядком. Два дня вдвоём уходили с утра в лес, но приходили обедать и возвращались вечером на ночлег. На третий день не вернулись.

Лукерья испереживалась.

– Вот как они там?! А если портал? Нам же нельзя разделяться, – причитала она. – Может Артур слетает, посмотрит.

– Лукерья, угомонись, – пристрожился Филантей. – Какой тебе портал в месте Силы? Специально будешь открывать, не откроешь.

– Лукерья Савельевна, ты лучше повтори заклинание вливания Силы в целебные зелья, – определял заделье хозяйке Матвей, чтобы не волновалась почём зря. – И над готовившимся зельем своё волнение пригаси, а то, не ровен час, испортишь.

Вливать Силу в целебные зелья Лукерья научилась в первую очередь, как только освоилась с новыми необычными способностями своего организма. Экстрасенсов по телевизору всяких показывали. Она всё дивилась, как такое возможно: воду какой-то там силой заряжать. А теперь вот сама покруче Чумака с Кашпировским стала. Да и Джуну обошла по всем параметрам. Магию Лукерья сразу приняла, определив её как вид энергии, почти исчезнувшей на Земле.

А уж потом со всякими бытовыми заклинаниями освоилась. Теперь она сама и огонь в печи разжигала, и чистоту в избушке поддерживала, и посуду могла почистить. Только вот если она сама всё делать станет, мальчишки совсем обленятся. В этом деле она им спуску не давала. Тренировки тренировками, а самообслуживание в приоритете. В этом вопросе Моррис её поддерживал. «Мужчина должен уметь себя обиходить и накормить», – утверждал он, подавая пример – беря на себя иногда готовку ужина. Мясные блюда ему особенно удавались. Но вот кровать свою Лукерья заправляла без применения магии. Это ей было в удовольствие. Да и пищу приготовить, своих мужчин накормить чем-нибудь этаким. Пирожками да пирогами всякими, к примеру. Время в пути чем-то занять надо. Даже пельмени лепили, но сообща. Только один раз Егорушка решил облегчить работу и взмахом палочки превратил тесто и фарш в аккуратные пухленькие пельмешки. Пельмени получились вроде бы обычными. На вкус Лукерьи ничем не выделялись. А вот Филантей придрался.

– Красивые, вкусные, но магией пахнут. Лучше руками лепить, – вынес вердикт, наколов на вилку последний пельмень.

Моррис с ним согласился.

– То есть как это – магией пахнут? Разве магия имеет запах? – удивилась Лукерья.

– Это не совсем запах. Предмет, обработанный или изготовленный магическим действием, фонит магией, – объяснил Моррис. – На пельменях это лишь лёгкий флёр, почти неуловимый. У тебя с внуками ещё нет опыта, поэтому не чувствуете. Со временем придёт и опыт распознавания магического воздействия.

Моррис с Тимуром пришли из леса через семь дней, как раз к обеду, когда у Лукерьи закончились терпение и силы ждать и начиналась тихая истерика. У неё всё валилось из рук, раздражалась по пустякам то на Егора, то на Филантея. Доставалось и Матвею, но тот просто удирал на улицу, чтобы не попадаться лишний раз на глаза или под ноги нервной хозяйке, украдкой утиравшей слёзы. А ещё терзало непонятное предчувствие, неопределяемое: к добру или к худу.

«Может, придут сегодня», – размышляла она. – «На обед надо побольше сготовить». Хотя готовила на пятерых каждый день.

– Лукерья Савельевна, ну что же ты так переживаешь-то? – принялся Филантей увещевать издёргавшуюся женщину. – Мы под куполом Силы Источника. Никуда они не денутся. Видать с оборотом осваиваются. Это же тебе не дрова разжечь. Процесс сложный. Шутка ли человеческий организм в звериный обратить. А потом ещё и зверя укротить, чтобы и в зверином обличии человеком оставаться.

И когда в избушку вбежал счастливый Тимур, Лукерья охнула, опустилась на табурет и разрыдалась.

– Ба, ты что? – кинулся к ней внук, опускаясь на корточки. – Вот он я, смотри. Всё со мной в порядке. Я теперь ещё сильнее стал. И, ба, я есть хочу, – простонал жалобно и, ткнувшись в живот, потёрся головой.

– Ох, ты ж, – подхватилась Лукерья, вытирая фартуком глаза. – Садитесь за стол… я сейчас… я быстро.

Засуетилась, собирая на стол. Руки тряслись, роняя ложки. Егор кинулся помогать, а Тимур прошёл к умывальнику.

– А Моррис-то где? – поинтересовалась Лукерья.

– Задержался с пассажирами прибывшего теремка, – откликнулся Тимур.

Садились за стол, когда вошёл Моррис, неся за лапы четырёх отеребленных и выпотрошенных лесных куриц.

– Здравствовать, Лукерья Савельевна! Вот, прибери пока нашу добычу, будущий ужин. Я сам им займусь, – подал Лукерье кур и прошёл к умывальнику.

Куры были крупные, жирные – натурально бройлеры. Лукерья их поместила в холодильный шкаф, купленный в главном городе Сектора Голубых Озёр. Таких даже в Шунгдае не встретилось. Может и были, да они не дошли. А в Секторе Голубых Озёр рыбы закупили разных пород. Рыба, вроде, знакомая, да против земной крупнее в три, а то и в пять раз и расцветкой ярче.

Под влиянием накатившего невнятного предчувствия, Лукерья и расстаралась. В ход пошла здоровенная пёстрая форель в чёрный горошек. Голова, перья и хвост с приличной мясистой частью отправились наваривать бульон для ухи. Тешу пустила на начинку пирога. А уж остальное тело большой рыбины, разрезала повдоль по позвоночнику и поделила на порционные куски. Присолила, поперчила, лучком приправила да травкой ароматной, выдержала часик и выложила на противень, залив сметанкой, скопленной для такого случая.

Голову, чтобы быстрее уварилась, Лукерья разрубила вдоль на две половины. Потом готовую разобрала да в бульон пустила. И с хвоста мясо, мелко порезав, отправила в бульон. Покрошила зелень петрушки и лукового пера. К ухе на стол выставила миску мелких сухариков.

– Моррис, а разве нельзя было с Тимуром оборотом заниматься здесь, рядом с избушкой? – не удержалась Лукерья задать мучавший её вопрос.

– Нет, Лукерья Савельевна, нельзя. Не нужны посторонние глаза при таком процессе. Причём первые обороты даются нелегко, и процесс не из приятных. Это, во-первых, – объяснял Моррис. – А во-вторых, в этом мире нет ни оборотней, ни магов, владеющих оборотом. Поэтому на виду у местных жителей, мы оборачиваться не будем.

Лукерья тяжело вздохнула, но объяснение приняла.

– А какой у него зверь? Показать-то можно?

– Конечно, можно, – улыбнулся Моррис. – Вот пообедаем, и покажет. И спать ему почаще в обороте надо, чтобы привыкать к своему зверю. Контроль над ним Теймир хорошо держит. С сильным характером у тебя внук, Лукерья Савельевна, и Сила в нем растёт немалая.

На этом все обсуждения прекратили, вплотную занявшись поглощением пищи. Но витали в воздухе взбудораженность с беспокойством и волнением.

Тимур ещё не пришёл в себя после пережитого события, лучился радостью и важностью произошедших перемен. Егорушка поглядывал на брата с любопытством: как это так получилось, что тот стал не совсем просто человеком, а кем-то больше? Лукерья вообще отходила от пережитых волнений и привыкала к мысли, что старший внук стал другим. Но сквозь это волнение она почувствовала какой-то дискомфорт. Появился какой-то внешний раздражитель. Раз скользнуло по лицу, другой и третий. Оторвала взгляд от куска рыбы на тарелке и столкнулась с изучающим взглядом Морриса. Он тут же отвёл глаза, уделяя внимание своей тарелке. Лукерья смутилась и уткнулась в тарелку. Но дискомфорт продолжался, и она ещё больше смущалась. Видя её неловкое смущение, Моррис прекратил изучать лицо женщины.

Посмотреть же там было на что. Пока виделись ежедневно, постоянно на глазах, внимания не обращал. А вот неделя отсутствия, и в глаза бросились изменения – омоложение. Не резкое до юности, но уже старухой назвать язык не повернётся. Магия. Целительская магия Лукерьи делала своё дело. Чем чаще она варила зелья, вливая в них Силу, тем быстрее омолаживалась сама. Ведь чтобы напитать зелье целительской силой, нужно было пропустить магическую волну через свой источник Силы, переработав сырую магию в целительскую и через свой организм выпустить в зелье. Но это крохи. Моррис знал, что, когда она займётся исцелением любого живого существа, омоложение ускорится, но до определённого предела. «Так сколько же ей, всё-таки, лет?», – всё настойчивее звучала в голове мысль.

После трапезы ребята дружненько прибрали стол, помыли без магии посуду и составили на полку. Тимур в спальной половине, где освободилось место после преображения, занимавшего почти полкомнаты, топчана в более компактную кровать, показал своего зверя. Встал на середину свободного места и стал весь «размываться» и окутываться лёгкой дымкой. Минута – и вместо юноши стоит гигантский кот.

Лукерья определила его как пантера, но с некоторой поправкой. Голова-то точно кошачья, и взгляд тёмно-карих глаз такой же хитрый, как у Матвея. Но Матвеев в эту зверину можно уложить не менее дюжины, а то и поболее. А Матвей, по кошачьим размерам, котик довольно крупный, увесистый. Так вот эта голова ощерилась в попытке изобразить улыбку, выставив на показ мощные клыки. Чёрная, лоснящаяся шерсть, отливающая, на падающем из окна солнечном свету, начищенным серебром. Длинный хвост мотается в волнении из стороны в сторону.

Лукерья замерла, прижав руки к груди и разглядывая преобразившегося внука. А этот ещё и лапу переднюю поднял и когти выпустил. Когти? Когтями эти уменьшенные серпы и назвать-то трудно. Это грозное оружие в купе с клыками. У Лукерьи в голове возникла картинка, как он расправляется со зверем, не уступающим ему по размерам. Её передёрнуло. И даже гусиная кожа выступила.

Первым пришёл в себя Егорушка. Взвизгнув, он кинулся обнимать котяру за шею.

– Тимка, ты теперь настоящий Хан! – прокричал, чуть ли не в ухо. – Ты же Хан, да?

А зверь рыкнул и затряс головой, ударяя себя по уху и избавляясь от оглушения.

– Егор, не кричи, – одёрнул того Моррис. – Ты же его оглушил. У него очень тонкий слух. Возвращайся, Теймир, – обратился к Тимуру. – Тебя все прекрасно разглядели. Увидят ещё не раз.

Расплывчатая рябь по телу, лёгкая дымка – и Тимур стоит среди комнаты и чешет ухо.

– Ну, прости, прости, Тимурчик, – обхватил Егорушка брата за талию. – Я от восторга не сообразил, что у зверя слух не как у людей. Я угадал, да? Твоего кошака зовут Хан?

– Да, братишка, ты угадал, – с хрипотцой, ответил Тимур. – Я дал ему это имя. – Ба, ты напугалась? – шагнул к бабушке, ещё не вышедшей из оцепенения, обнял. – Мой Хан такой страшный?

– Я не напугалась, Тим. Твой Хан прекрасен. Только всё это для меня чересчур. Но я привыкну.

– Конечно привыкнешь. Куда ты денешься, – проворчал Матвей, вылезая из-под кровати. – И я привыкну. Тем более, что он на меня похож. Только когти и зубы больше, чем у меня.

Все засмеялись.

– Моть, только зубы и когти больше? – спросила сквозь смех Лукерья. – А всё остальное, как у тебя?

– Ну, и всё остальное больше. Только зубы и когти важнее, – заявил менторским тоном, чем вызвал вторую волну смеха.

֎ ֎ ֎

Глава 4. Кто кого старше...

– Лукерья Савельевна, нам поговорить надо, – махнув в сторону кухни, предложил Моррис.

– Раз надо, так надо, – согласилась Лукерья. – Что-то секретное?

– Ничего секретного, – ответил Моррис, провожая взглядом ребят, штурмующих лестницу на чердак, устроив шуточную борьбу за взятие вершины. У них свои разговоры. – Один вопрос к тебе. А там, может, и не один проявится.

Вперёд ребят на чердак влетел Артур. Филантей тоже слинял к себе.

– А я оста-а-анусь, – врастяжку заявил Матвей, устраиваясь под столом. – Я как фамильяр должен быть в ку-у-рсе всех событий моей подопе-е-ечной.

Лукерья фыркнула со смешком и заняла место за столом. Моррис разместился напротив.

– Моррис, давай, я сначала спрошу, – предложила Лукерья.

– Хорошо, спрашивай. Что тебя волнует?

– Не волнует. Просто… – затормозилась с ответом Лукерья, опустив глаза, затем подняла взгляд в упор на Морриса. – Просто интересно. Почему ты Тимура Теймиром называешь?

– Когда меня к вам направляли, его этим именем назвали. А это не так?

– Так. Настоящее имя Теймир и ещё три имени. Упростили до Тимура.

– Так у него четыре имени? Значит он из рода правителей, – резюмировал Моррис.

– Внук вождя племени народа, проживающего на другом континенте. У него и цвет кожи в отличку от нашей.

– Лукерья, ты можешь объяснить, почему Теймир так странно поименовал своего зверя? Это имя что-то означает?

– У некоторых народов нашего мира так называется правитель. А Ханом прозвали Тимура. Когда ребята познакомились на уроках истории с правителем, завоевателем Темирханом, стали называть так Тимура, а потом сократили до Хана. Темир в переводе на наш язык означает «железный». Теймир на языке его отца – алмаз. Это у нас такой камень, самый крепкий.

– Не зря у него такой волевой, крепкий характер – железный, – резюмировал Моррис. – Или алмазный?

– Правильно закалённое железо алмазу не уступит, – согласилась Лукерья с определением характера старшего внука. – Моррис, ты почему на меня смотрел так, словно год не видел, и я за то время изменилась? Я не знала, куда себя деть.

– Я так и понял, что смущаю тебя. Извини. Но ты действительно изменилась.

– Да в чём же я изменилась?! – удивлённо всплеснула руками Лукерья.

– А ты давно в зеркало себя видела? – прилетело из-под стола от Матвея.

– Каждый день смотрю. И что? – продолжала недоумевать женщина.

– А то, – вынырнул Матвей и уставился на Лукерью. – Твоё лицо не соответствует означенным годам, недотёпа, – высказался и вернулся под стол.

– Вот, о годах, – подхватил тему Моррис. – Об этом я и хотел поговорить.

– А что о них говорить? – отмахнулась Лукерья. – Сколь прожили, столь и прожили.

– Ты тут недавно меня молодым человеком назвала, а самой-то сколько лет?

– Так ты против меня и есть молодой человек. Ты же не старше тридцати, – уверенно определила возраст мужчины Лукерья.

– Та-а-к. Мне, значит, тридцать, а тебе? – в интонации Морриса Лукерье послышался подвох, но она решительно отмела подозрение.

– Мне, милок, шестьдесят восемь, – с ехидной снисходительностью озвучила свой возраст Лукерья.

– Всего-то шестьдесят восемь, – сыронизировал Моррис. – А мне в моём мире шестьдесят исполнилось, – произнёс и выжидающе посмотрел на визави. Что, мол, та скажет.

– Поздравляю! Прекрасно сохранился! – не сдержала ехидства Лукерья.

Морриса охватил задорный азарт. «Как мальчишка перед понравившейся девчонкой петухом взъерошился, перья распустил», – мысленно хохотнул над собой.

– О-о-о, Лукерья Савельевна, – вкрадчиво проговорил, – ты представить себе не можешь, насколько хорошо сохранился.

– Что? Ещё старше? – напряглась Лукерья.

– Если перевести время моего мира на время мира Шаргаштан, то в два раза, – добил Моррис свою визави.

– Это как? – ошеломлённо произнесла Лукерья.

– Сколько дней меня не было, когда я уходил в свой мир? – переходя на серьёзный тон, спросил Моррис.

– Шесть. А там? – вдруг дошло до женщины, о чём хочет сказать приёмыш в семью. – Разница в скорости временного потока! Там ты гостил три дня? Мало, – посочувствовала Лукерья.

– Оно и этого не надо было, – с грустным вздохом проговорил Моррис. – Моя семья смирилась и успокоилась, а я своим появлением только разбередил душевное равновесие родных. Да и себе душу растравил.

– Так тебя там похоронили?

– Нет, что ты, – махнул рукой Моррис. – Всевидящая предупредила их, что я жив и нахожусь в другом мире, но вернуться не могу. У нас известно о существовании других миров. Даже есть Ходящие, те, кто может посещать другие миры. А вот в Шаргаштан ни единый попасть не может.

– Как это не может? А вещи в Лавке из других миров откуда берутся? Мы с мальчиками ходили в неё. Там даже с Земли есть предметы. Только не современные. Но я бы кое-что приобрела. Только с монетами у нас туговато.

– За монеты не переживай. У нас их теперь больше, чем достаточно. Я своё всё с собой забрал. Не то, чтобы уж совсем всё. Но драгоценности, монеты, суммы в банке снял наличностью, камни ценные, артефакты – это всё подчистую выгреб. А Шаргаштан закрыт для всех Ходящих из других миров, кроме своих. Но архимагов, я думаю, здесь раз-два и обчёлся.

– То твои монеты и ценности, тебе и самому пригодятся. Не стоит на нас тратиться. Вот закончишь наше обучение и…

– И отправимся на поиски Камня Жизни или Стабилизатора Магии, – не дал договорить Моррис. – Ты же сама меня в семью приняла. Так что теперь тебе от меня не избавиться. Вот так! – хохотнув, поставил Лукерью перед фактом неотвратимости Судьбы.

Но Лукерья этого факта не видела. Может потому, что она видела перед собой только одну цель – стать вместе с внуками по-настоящему живыми и продолжать жить с ними и ради них. О большем она не загадывала.

֎֍֎

Избушка летела по главному тракту с вынужденными и не вынужденными остановками, а вместе с ней летело время, но без остановок. По пути избушки претерпевали изменения пейзажи Секторов, а в избушке претерпевали изменения жильцы. С одинаковой неизбежностью, но не одинаковой скоростью и силой.

Егорушка. Он-то внешне и не очень менялся. Успел измениться ранее. Он просто эти месяцы развивался, как развиваются все мальчишки двигаясь от десятилетия к одиннадцатилетию. Наливалась силой и крепостью мускулатура. Для физического и духовного развития у него имелись два непререкаемых авторитета: старший брат Теймир и наставник Моррис. И ещё бабуля – воспитатель и хранитель его души. Сила владения магией в нём крепла, росла, но неспешно – время ещё не пришло. «Волшебная» палочка, служившая своеобразным накопителем, всё более подчинялась его фантазиям. Он уже мог создавать не только те предметы, какие сам видел и хорошо знает, но и придуманные или по объяснениям других. Но наличие исходных материалов оставалось обязательным условием. И всё реже звучало в избушке уменьшительно-ласкательное Егорушка, а всё чаще Егорка, а то и Егор.

Тимур, то есть Теймир. Вот у кого изменения продвигались стремительно, чувствительно и заметно для других. Сократилось время оборота с минуты до почти мгновенно, а, следовательно, почти незаметно для постороннего глаза. И с магией он обращался всё увереннее, без особого напряга. Тело его тоже претерпело изменения. Он вытянулся в росте на полголовы выше ба. Благодаря упражнениям с мечом и шпагой, мышцы на руках и ногах налились, взбугрились, затвердели. Движения стали чёткими, быстрыми. А упражнения единоборством, разработанные Моррисом на основе своих знаний и опыта с включением знаний Тимура, развили в юноше ловкость, вёрткость, гибкость и стремительность. А ещё арбалет.

Моррис из своего мира принёс арбалеты для братьев и Лукерьи. Для Егора с бабулей облегчённые, женские, а Тимуру такой же, как у самого. Освоились с новым оружием Лукерья с ребятами довольно быстро. В меткости Лукерья с Тимуром могли состязаться с Моррисом, не уступая ему. Как-никак охотники. Зоркость и точность глаза развита с детства. Егор уступал им. Ему даже из рогатки пострелять не довелось. Но опыт – дело наживное.

Лукерья. Изменения в ней происходили не так стремительно, как в Тимуре, но всё же заметно. С магией отношения складывались прекрасно. Силу свою она уже ощущала, и «запах» магии чувствовала. Физические изменения тоже чувствовала. Ещё бы не почувствовать, если их семейный тренер буквально потребовал её участия в занятиях общеукрепляющими упражнениями. Для этой цели задерживались на стоянках подольше, чтобы побегать, попрыгать. Она даже кувырок через плечо освоила. Моррис спуску не давал.

– Мы не знаем, с чем и кем нам придётся встретиться, причём не надейтесь, что в благоприятных для нас условиях.

Моррис. За ним изменений не наблюдалось, но они были. Всё чаще приходили на ум слова Всевидящей, двоюродной бабки Кассъяры: «А ты хорошо смотрел?». Он ей про то, что вообще женщин не видел, кроме старухи, а она ещё и сердилась. Как выражается Лукерья, когда возникают разногласия с внуками: «Я вам про Фому, а вы мне про Ерёму». Вот и у него с Кассъярой та же ситуация сложилась. Но, похоже, он действительно плохо смотрел? И он смотрел. Смотрел на Лукерью и отчётливо видел происходящие в ней изменения. А ещё он увидел в ней свою Истинную, свою пару. И в тоже время осознал, что тремя днями, как мечталось, не обойтись. Сердце Лукерьи полностью занято внуками. Ну ничего, он постарается найти дверцу в сердце своей пары и потеснить внуков. Они парни понятливые, подвинутся, уступив часть территории ему. А он их не обидит, потому что впустил их в своё сердце раз и навсегда. И для Лукерьи своё сердце открыл и табличку «Добро пожаловать» повесил, да только она не видит.

Фамильяры с хозяином жилищно-транспортного имущества со всем вниманием наблюдали за изменениями подопечных, радовались и гордились своей причастностью к их жизни.

֎֎֎

Три месяца пролетели как-то неожиданно, резко поменяв избушке маршрут, выкатив её сквозь Пелену на грунтовую дорогу очередного Сектора. Выходить наружу не спешили. Разглядывали окрестности через «мониторы» Филантея.

– Похоже, весна, – сделала вывод из увиденного Лукерья. – Где-то середина. Зелень кругом ещё нежная, цветение обильное.

– А на дороге лужи. Дождь недавно был, – заключил Филантей.

– Теймир, доставай свою верёвку, будем выходить, – распорядился Моррис. – Стоит подстраховаться.

– А побегать? – проканючил Егор.

– А портал? – передразнил его Тимур, вытягивая из кармана альпинистскую верёвку.

– Сходим, осмотримся. Побегать мы и с верёвкой можем, – проговорил Моррис, обвязывая всех верёвкой по порядку: Тимур, Лукерья, Егор и он сам.

Осмотрелись. Налюбовались на окружающие красоты. Надышались свежим духмяным запахом весеннего цветения. И, конечно же, побегали, хорошенько размялись и стали возвращаться в избушку.

Портал вспыхнул прямо перед Егорушкой, и его потянуло в этот светящийся зев. Он, сопротивляясь, шлёпнулся на зад, подтягивая ноги. Среагировали мгновенно, сбившись в единое целое, сцепившись руками и защищая Егорушку. Портал оказался слабым, рассчитанным на одного человека, и группу не захватил, погаснув. И до избушки каких-то десять метров не дошли.

– Хорошая проверочка получилась, – проговорил Моррис, когда оказались в избушке. – Филантей, трогай! Давай подальше от Пелены до ближайшей к дороге большой деревни. Ведь знал же, что возле Пелены задерживаться опасно, – укорил себя.

Избушка приподнялась и поплыла по влажной просёлочной дороге, местами поблёскивающей лужами. А, взволнованные происшествием жильцы, принялись делиться впечатлениями и обсуждать правильность своих действий.

– Вот видите, что значит отработанность действия, – заявил Моррис, когда немного успокоились. – Только Егор растерялся – не дёрнул за верёвку. Мы же на занятиях не раз отрабатывали подобный случай. От слабого портала мы всегда можем уйти, если не растеряемся. И Егор, Теймир, не воспринимайте наши тренировки как игру. Теперь вы поняли, насколько всё серьёзно? Расслабились, катаясь по тракту, да и я тоже.

֎ ֎ ֎