Текст книги "Попаданство с вакансией (СИ)"

Автор книги: Нюра Осинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

Проснулась я от тоненького мявканья со скулежом и тыканья мне в лицо мордашки и лапок.

– Лёвушка, маленький, проголодался, – заговорила я с малышом. – А мачеха дрыхнет, не чует.

Милли хихикнула. Она уже кормила Полли из маленького бурдючка. Рядом с шапкой лежал ещё один. Я потянулась, подхватила кожаный бурдючок с соском и сунула к мордашке Лёвы. Он сразу прилабунился и жадно стал сосать. Эва, как за ночь оголодал ребёнок!

– Проснулись, наконец-то, мамки кормящие, – добродушно проворчал Рэд. – Столько спать будете, детишки с голодухи вам носы пообкусывают. Выгребайтесь из дупла, завтрак уже готов. Тут вас жених дожидается, извёлся весь, когда невесты проснутся.

Гость хохотнул, а мы переглянулись и шёпотом хихикнули.

– У жениха-то, наверно, дома семеро по лавкам да жена-красавица, – отозвалась я.

– Нет у меня жены, и семеро по лавкам не сидят, – отпарировал гость приятным баритоном. – Только один, – добавил тихо, но я услышала.

Питомцы наши от сосок отвалились, заснули. Уложив их в шапку, быстро оделись, друг за дружкой спустились с полатей и шмыгнули в туалет.

– Кто там? – спросила шёпотом Милли.

– Ты вперёд меня встала. Мне-то откуда знать? – пожав плечами, ответила я.

– Я не вставала, я Полли сидя кормила, – продолжая шептать, сострила Милли.

– Ну, раз ты сидя кормила, значит, не спала и слышала, о чём говорили.

– Я не подсушивала, – возмутилась девица. – Благовоспитанные девушки не подслушивают. Это не прилично, – добавила менторским тоном и сама же рассмеялась. – Я, правда, не подслушивала. Они тихонько о чём-то разговаривали.

– Ну, я не благовоспитанная и тем более не девица, то кое-что услышала. Я ещё не уснула, когда он пришёл, – пояснила. – Какой-то маг из Магического контроля, друг твоего дедушки.

– Из Магического контроля? – побледнев, переспросила девушка. – Это, наверно, из-за меня. Стивер очнулся и сообщил в Магконтроль.

– А, может, из-за меня? – возразила я. – Засекли магическое волнение и ищут виновника.

В дверь туалета постучали.

– Гостьюшки, вы туда совсем переселились? – с ехидцей спросил Рэд. – Не бойтесь. Это свой. Выходите.

Если с полатей первой сошмыгнула Милли, то из туалета первой выходила я.

– Доброе утро, – проговорила и скромненько прошла к столу, стараясь не пялиться во все глаза на гостя, сидевшего за столом на лавке.

– Доброго дня, – словно неделю не евши, слабым голосом выцедила из себя Милли.

– Сийры, знакомьтесь – сийр Стефанс ду Вудворд, член Магического контроля, – представил нам гостя Рэд. – А эти красавицы, Стеф, мои гостьи: правнучка Милли и её компаньонка Лео.

– А есть, чего боятся? – поинтересовался гость, разглядывая нас.

Я только мельком глянула на поднявшегося со скамьи высокого, спортивного телосложения молодого мужика и глазки опустила. Что-то оробела я не по-взрослому. Не в моём характере этакое поведение.

Я и Милли тормознулись, определяясь с местами за столом. Уступила ей табуретку, а сама села на скамью рядом с гостем, не глядя на него.

– А невеста у нас одна и очень молоденькая. Так что жених с довеском нам не ну-уже-ен, – пропела я себе под нос, но сосед услышал, хмыкнул, но промолчал.

Милли от волнения вряд ли меня услышала, а Рэд, если и уловил, то виду не подал. Я же, кроме того, что у меня перед носом, ничего не видела. У меня возникло какое-то непривычное ощущение, вызывающее дискомфорт. Оно не было негативным, но раздражало, и внутри что-то ворочалось.

– Можно приступить к поглощению пищи, а потом будем знакомиться подробнее, – объявил Рэд. – Извините за скудный завтрак, давно в деревню не ходил.

Когда Рэд объявил нас красавицами, я мысленно фыркнула. Милли – да, красавица. А что касаемо меня, весьма сомнительно. Я и в юности-то в когорту деревенских красавиц не вписывалась, а уж в старости-то и подавно. Ещё до семидесяти лет, выглядевшую очень моложаво, симпатичной вполне признать было можно. А вот после семидесяти кожа на лице стремительно состарилась, одрябра. Брыли отвисли, щёки, словно печёные яблоки, сморщились, и вокруг глаз мелкое гофре, и подбородок сморщился так, что ямочку потерял. Отец говорил, что ямка на подбородке родовой признак Крюгеров. Я на него была похожа. И упёртая такая же. Только вот Юлька, сестра моя старшая, на маму похожа, и ямочки у неё нет, а упёртостью всех Крюгеров переплюнет. Это папа так говорил. Эх, бабушка ты баушка – тыква дряблая. Только лоб без морщин. И никакие омолаживающие крема не помогали. Я и махнула на них рукой, покупать не стала. Просто умоюсь, да и всё.

На завтрак была приготовлена гречневая каша, сдобренная маслом, на тарелках лежали нарезанный небольшими брусочками сыр, тонкие лепёшки и уже знакомые стебли полезного растения и в кружках травяной отвар. Сыр имел какой-то странный вкус с лёгким грибным ароматом, но мне понравился.

Мы уткнулись в свои тарелки, только ложки слегка постукивали. Для меня завтрак вполне нормальный. Дома по утрам кашами и питалась. Я решила, раз уж трава такая полезная, не ограничивать себя. Милли, Рэд и Стеф по стебельку скромненько сжевали, а я три штуки схрумкала. Мне внутренности свои, изношенные и пищевой химией протравленные, укреплять нужно. Жить-то, надеюсь, долго придётся. Рэд на меня посмотрел и кивнул одобрительно. На соседа по лавке я не смотрела, даже глаза скосить боялась. Его же пристальное внимание чувствовала, отчего хотелось поёжиться, но сдерживалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Покушали, Рэд посуду со стола собрал да в один из шкафчиков засунул. А как же помыть? Чуть не сунулась с помощью, но вовремя опомнилась. Может она там магией чистится.

Рэд прошёл к рабочему столу, достал из висящего над ним шкафчика деревянный брусок, покрытый затейливой резьбой, и положил перед нами на обеденный стол.

– Стефанс, прежде, чем у нас начнётся откровенный разговор, дай магическую клятву, что сохранишь в тайне то, что ты сейчас узнаешь и берёшь на себя ответственность по защите моих гостий.

– Клятву о неразглашении я дам, – кладя левую ладонь на шкатулку, проговорил Стефанс. – А о защите позже, после твоего рассказа. Для этой клятвы нужны полные имена подзащитных. Я, Стефанс ду Вудворд, маг десятой категории, член Магического контроля, клянусь своей магией, что сохраню в тайне то, о чём мне станет известно в жилище Лесового Рэдвурда Пэттрэйзера, если то, что я узнаю, не навредит короне и королевству.

Брусок засветился фосфорным сиянием, словно гнилушка в темноте. По нашему дереву пошла дрожь, и прокатился гул, передавшийся всем деревьям. Слышно было, как прошумел лес.

– Клятва принята, – произнёс Рэд. – То, что ты узнаешь, ни короне, ни королевству в целом навредить не может. С чего начнём разговор?

– Давайте, я начну, объясню, почему я здесь, – предложил Стефанс и, не дожидаясь нашего согласия, приступил к рассказу. – В Магконтроль вчера утром обратился виконт Стивер ду Кэррогес, заявив, что у него похитили молодую жену, с которой он не успел завершить брачный ритуал. Он вывел порталом на то место, где произошло похищение. Стивер рассказал нам, что они с женой ехали из Храма Покровительницы рода Кэррогес в его имение на лёгкой коляске, которой управлял семнадцатилетний работник, ухаживающий за ездовыми норнисами. «Так вот как называются эти птицы!». Жена его попросилась «в кустики», и он пошёл её проводить до ближайшего куста. «Ага, видела я, как он её провожал!». Стивер очень сожалел, что не осмотрелся как следует и не ожидал нападения. «Когда ему было осматриваться?». Он не слышал, как сзади кто-то подкрался и ударил его по голове чем-то тяжёлым. «Да где ж ему было услышать? Милли визжала, а он с остервенением пытался добраться до её тела». Мы зафиксировали на макушке Стивера сильный кровоподтёк и внушительную шишку, и на нём след от наведённого магического сна. Очнулся пострадавший уже после заката Вейрииса. «Это солнце, что ль, так называется?». Жены не обнаружил, только следы борьбы. «Так его же борьбы следы и были». Не нашёл он и коляску с возницей. В имении возница не появлялся. Значит, похититель увёз жену на коляске вместе с возницей, чтобы не оставлять свидетеля. А на коляске был закреплён сундук с приданым жены. Пострадавший оговорился, что особой ценности приданое не представляет, кроме пространственной сумки и шкатулки, запечатанной её магией. Что лежит в шкатулке, он точно не знает, но уверен, что в ней драгоценности жены и копии документов на право наследования.

Стефанс рассказывал, а я мысленно комментировала, Милли, наверное, тоже. Она сидела бледная, сжав кулачки и опустив голову. Я с трудом сдержала порыв встать со своего места и приласкать её, поддержать. Рэд не спускал глаз с рассказчика. Из сумбурного рассказа Милли, он не всё понял и теперь слушал внимательно. А Стефанс продолжал повествование.

– Мы обследовали тщательно всё вокруг того злополучного куста и обнаружили кое-что интересное. Порталом жену Стивера никто не уводил. Я согласился с его предположением, что девушку увезли на коляске, но… – Стефанс выставил указательный палец вверх и развернулся ко мне. Боковым зрением я отследила его телодвижения. – Ты, – я вздрогнула, а он мгновенно передумал. – Нет, сначала Милли. Сийра Миллиирия ду Кэррогес, Кэррогес – родовое имя мужа, а твоё? И покажи брачную метку.

– У меня нет метки, пока браслет, – закатывая рукав рубашки, тихо проговорила Милли.

Маг внимательно рассмотрел браслет и сделал интересный вывод.

– Какой-то узкий. Особый сплав для брачных браслетов очень дорогой, значит, на широкий браслет не хватило средств. Хотя бы раза в два шире. Родовая вязь есть, но плетения защиты рода нет, как и призыва. Поэтому Стивер не смог определить, куда девалась жена. Странный браслет. Снимается?

– Нет. Я пыталась, – шмыгнув носом, прошептала Милли.

– Или маг очень слабый или изготовлен для обмана, – констатировал Стефанс. – А ты браслет видел? – спросил у Рэда.

– Видел, но не рассматривал, – вздохнув, ответил тот.

– Так как твоё родовое имя, Милли? – вернулся к своему вопросу маг.

– Её родовое имя – Кэррогес, – ответил за внучку дед. – Она внучка моей единственной дочери Элоизалии, графини Кэррогес-Грэфикс, ныне покойной. Мили является единственной прямой наследницей титула и графства, потому что отец погиб, когда Милли было десять лет, не оставив после себя наследника мужского пола.

– Уже картина начинает проясняться, – произнёс Стефанс, потерев ладони. – Милли, расскажи, как получилось, что ты оказалась замужем, как я понимаю, за родственником.

– Мне позавчера в обед исполнялось двадцать лет, и я должна была покинуть пансион. Накануне днём я получила письмо от опекуна, в котором сообщалось, что он заедет за мной, чтобы отвезти домой. Мне предстояло подготовиться к поступлению в Магическую Академию. Я заранее собрала свои вещи в сундук. Дедушкины подарки: пространственная сумка, походные принадлежности – это могло пригодиться во время учёбы в Академии. И мамина шкатулка с частью её драгоценностей и с подарками от пансиона. Это исцеляющие артефакты – два штуки. Но опекун не приехал, а приехал Стивер. Он сказал, что сийр Ортоз ду Кэррогес занят важным делом и просил его забрать меня из пансиона.

Стивер спросил у хозяйки пансиона о моих документах. Она ответила, что все нужные документы отданы мне. Тогда Стивер поинтересовался, надёжно ли я их спрятала. Я сказала, что документы в шкатулке, а шкатулка в сундуке.

Мы поехали к графскому замку, но, не доезжая, свернули к родовому храму. Стивер сказал, что нужно возблагодарить родовую Покровительницу за моё благополучное возвращение домой. На крыльце храма я почувствовала, что на меня накинули заклятие подчинения. Я не подумала даже поставить щит. А мамин защитный кулон-артефакт остался в шкатулке. Правда, его давно не подзаряжали. Я не могла противиться, хотя понимала неправильность происходящего. Покровительница приняла наши клятвы, и браслеты застегнулись на магические замки. И мы поехали в виконтство. Я плакала, но сопротивляться не могла.

Когда ехали лесной дорогой, Стивер торопил возницу и всё бормотал: «Не успеваем. Не успеваем». Тут я почувствовала, что подчинение спало, и подняла скандал. Когда он потащил меня из коляски, я поняла, куда мы не успевали. Ослабевало заклятие подчинения, а ещё раз накинуть у него не хватало Силы.

Я кричала, билась, сопротивлялась, но он всё-таки мужчина и сильнее намного. И когда я подумала, что всё, мне конец, за спиной Стивера возникло разъярённое существо с взлохмаченными короткими седыми волосами. «Ага. Немезида – Богиня возмездия!». Что-то зелёное и блестящее обрушилось на голову Стивера, он упал. «Оружие возмездия – «Мартини»!». Этим существом оказалась старая женщина. Она помогла мне подняться и повела меня в кусты. Я, придя в себя, сходила к коляске, достала из сундука дедушкин подарок и мамину шкатулку. И мы ушли, – завершила рассказ Милли и облегчённо вздохнула, когда увидела доброжелательный взгляд Стефа.

– Ничего необычного ты в этой женщине не увидела?

Милли посмотрела на деда, на меня, потом на Стефа. Как-то обречённо вздохнула.

– Вы же всё равно узнаете. Конечно, увидела. Она была одета очень необычно и говорила на неизвестном языке.

– Понятно. Запрос графу-управителю Ортозу ду Кэррогес-Грэфикс мы сегодня же отправим. Почему он не побеспокоился, что человек, коему он доверил привезти из пансиона подопечную, в графский замок не доставил. Спасибо, Милли, – проговорил маг со всей доброжелательностью.

Даже я, сидя сбоку, это заметила, но рано расслабилась.

– Теперь ты, – развернулся ко мне Стеф на скрипнувшей лавке, и я вынуждена была развернуться и посмотреть на него.

Молодой человек лет двадцати пяти, не больше. Красавцем не назовёшь, но симпатичным назвать можно уверенно. Мужественное, слегка вытянутое худощавое лицо с высокими скулами. Кожа смуглая, загорелая. Сразу видать, что не кабинетный сиделец. Волосы русые, волнистые с зачёсом назад, коротко острижены. Такую стрижку носили мужики в пору моей юности. Глаза большие, серые. Взгляд внимательный, серьёзный, строгий. Кажется, что видит тебя насквозь. Под таким взглядом выложишь всё, что было и что только может ещё быть. Лоб высокий. За ним ума палата, это точно. Брови чёрные, плотные, прямые. Нос прямой, крупный с небольшой горбинкой. Рот большой с красиво очерченными слегка пухлыми чувственными губами. На твёрдом подбородке – ямочка. Я скромно опустила глаза.

– В кустах мы обнаружили след от пространственного разрыва межмировой пограничной оболочки. Рассказывай: кто, откуда, как и зачем?

Ну а я что? Мне рассказать не трудно, раз попалась.

– Я – человек, не маг, – начала я о себе, вновь подняв глаза, встретившись в упор с его внимательным взглядом. – Моё имя Леокадия Леопольдовна Крюгер-Скорнякова. Сюда попала из мира Земля, страна – Россия.

Я называла своё имя, чётко произнося каждое слово отдельно, и видела расширяющиеся зрачки мужчины. Радужка глаз приобретала сталистый оттенок. Он был взволнован, но на лице это не отразилось. Вот это сила умения держать себя в руках, пряча эмоции! После слова Россия, он втянул через зубы воздух и прикрыл глаза. Не выдержал. Я опустила взгляд и продолжила.

– Там, откуда я появилась, в настоящее время зима, морозы, бураны, снегопады. У меня в тот день было день рождения. Под вечер я пошла в магазин, чтобы купить кое-какие продукты. На обратном пути поднялся сильный ветер, и меня смерчем перекинуло сюда. И как оказалось вовремя. Что ещё рассказать?

– Пока достаточно. Только один вопрос: сколько лет тебе исполнилось?

– Семьдесят восемь.

В его глазах мелькнула жалость. Мелькнула и пропала.

– Но, Рэдвурд, – развернулся «дознаватель», как я его для себя определила, к Лесовому, – ты живёшь много дольше меня. Тебе известны случаи попадания к нам разумных существ в собственном теле? Обмен душ – явление хоть и крайне редкое, но известное. Даже примеров искать не надо. Я сам попал в это тело из другого мира. «Симбиоз души и тела разных миров. Здорово! В книжках тоже об этом пишут». Но, чтобы вот так, – он указал на меня, – в теле….

При его словах о том, что его душа не от мира сего, во мне опять что-то ворохнулось и сделало стойку. «А не с Земли ли ты попал?».

– За мою жизнь был только единственный, известный мне случай перемещения человека живьём, чему я был, можно сказать, свидетелем, – неожиданно сообщил Рэд.

– В Академии на четвёртом курсе на лекарском факультете знакомят с феноменом переселения душ, – произнёс Стефанс с ноткой скрытого волнения. – Лекари клятву дают о неразглашении, если становятся свидетелями случая. Но в Магический Ковен они обязаны сообщать о произошедшем переселении души. О появлении же живых переселенцев в собственном теле не говорили.

– А кто же расскажет? – возразил Рэд. – Семья хранит в тайне появление двойника-иномирянина вместо погибшего члена. Ведь даже обмен душ пытаются скрыть. А тут такое.

– А ты откуда знаешь о двойнике, и в какой семье он появился? – заинтересовался маг, даже глаза заблестели.

– Потому что это коснулось и моей семьи.

– Дедушка, расскажи! – с загоревшими глазами в предвкушении раскрытия тайны воскликнула Милли.

– Расскажу. Что ж не рассказать, дело прошлое. Может это поможет раскрыть некоторые тайны. Графство Грэфикс самое богатое и самое большое в герцогстве Бругсгорд, принадлежащем роду Кэррогес. В роду за него велись споры, совершались попытки овладеть им путём устранения графа. В то время моя дочь Элоизалия была замужем за Теодором ду Кэррогес-Грэфикс[1]1
  О графе Теодоре ду Кэррогес читать книгу «Без вести пропавший».


[Закрыть]. У них было двое детей: девятилетний Верон и трёхлетняя Эжениелия. На графа было совершено покушение, когда он возвращался от короля. Силы оказались неравны, погибли как защитники, так и нападающие, а граф исчез с неизвестным магом из наёмников. Направление портала определить не удалось. Через год, за две недели до годовщины трагедии, в один день произошли три события. Утром Элоизалия обнаруживает у себя в постели брачный браслет и понимает, что муж мёртв. Этим же утром она получает письмо от герцога с предупреждением, что через две недели она будет объявлена вдовой с выходящими из этого последствиями. И в тот же день, перед полуднем егеря обнаруживают в лесу израненного мужчину в странной одежде, как брат-близнец похожего на графа. И тут выясняется, что мужчина этот иномирянин. И как он потом объяснил, его спасли от гибели, чтобы он стал отцом двум детям и мужем для их матери. Боги вмешались в судьбу графини и связали её и иномирянина узами брака в Храме Праматери. Иномирянин же был представлен, когда полностью поправился, герцогу Сэммилу ду Кэррогес-Бругсгорд, а затем и королю, как вернувшийся граф. «Граф» некоторое время страдал потерей памяти, которая быстро восстанавливалась. Но частично и о похитителе он ничего не мог рассказать. К слову сказать, иномирянин оказался очень сообразительным, умным, легко вник в управление графством. Элоизалия была счастлива с ним. Дети подмены не заметили. У Элоизалии с иномирянином через полтора года родился сын Вольдмар, отец Милли, и ещё через два года дочь Еликанидия – ректор Бругсгордской Малой Академии.

– Да-а-а, – протянул Стефанс, – занятная история. Как же удалось сохранить в тайне появление иномирянина? Там же уйма народа, видевшего его. Егеря, лекарь, слуги.

– Магом-целителем в то время у графа служил магистр Джулиус. Тогда он ещё не был магистром, хотя и владел магией на высоком уровне.

– Магистр Джулиус, – задумчиво произнёс маг. – Это ректор Королевской Магической Академии?

– Он самый, – подтвердил Рэд.

– И он не сообщил в Ковен?

– Нет. Во-первых, он же и предложил взять с главных свидетелей клятву о неразглашении и сам поклялся. Принял все меры для сохранения тайны, подчистив память прочим свидетелям. Во-вторых – я в то время был Главой Ковена.

– А ты, Леокадия, потерей памяти не страдаешь?

– Пф-ф-ф, чего мне страдать? Я же не вместо кого-то, а сама за себя здесь.

– И чем же ты здесь собираешься заниматься? – спросил Стефанс.

От его пристального внимания мне становилось не по себе.

– Ну-у-у, может, в деревне какой-нибудь животноводством займусь. Вот осмотрюсь немного, освоюсь, законы поучу. Я же институт окончила сельскохозяйственный. Это вроде вашей Академии, только не магической. Знания и опыт есть. Главным животноводом крупного хозяйства работала до выхода на пенсию.

– Может лучше с Милли останешься? Камеристкой, – предложил Рэд.

– Я-а?! – от удивления и неожиданности я захлебнулась воздухом. Прокашлялась. – Какая же из меня камеристка, наставница, компаньонка? Да. Для своего мира у меня довольно широкий кругозор, среднего уровня общие знания и достаточно высокий уровень знаний в своей специальности благодаря большому опыту работы. И всё же, я простая женщина-селянка без знаний этикета, жизненного уклада вашего мира.

Милли подошла ко мне, присела рядом, обняла, прижавшись.

– Маммия, – проговорила вполголоса, – маммия.

У меня сердце сжалось от нежности к девочке.

– Ну, вот и определились, – резюмировал дед.

– Кто это – «маммия»? – спросила я, почуяв подвох.

– Это всё вместе, что ты перечислила: камеристка, компаньонка, наставница – и ещё многое другое, – объяснил дед. – Это приёмная мать.

– Скорее бабушка, – уточнила я.

– Нет, в бабушки ты не годишься, – сказал Стефанс. – Магия может оказать омолаживающее воздействие. Как ты думаешь, Рэд?

– Вполне может произойти такая метаморфоза. Возраст ещё не большой, годы далеко не стариковские. Вот мы и понаблюдаем.

– Почему и как происходит обмен душ? – не смогла не поинтересоваться я.

– Почему это происходит, мы можем только предположить, – ответил Рэд. – Душа погибшего человека или другого разумного существа во время гибели или тяжёлой болезни покидает тело и уходит на перерождение, потому что, видимо, связь её с телом оказалась слабой. Но здесь у покинувшей души остаётся незавершённое дело, от которого зависит будущее или рода, или королевства, или мира в целом. Тогда Боги переселяют отлетевшие в это же время чистые души землян, не готовые к перерождению, в тела жителей нашего мира. Ну, что, Стеф, берёшься за защиту и оказание помощи в обустройстве Лео в нашем мире? Дашь клятву?

– Далась тебе эта клятва, – наигранно возмутился Стефанс. – Я же дал клятву о неразглашении. А защищать я их обеих буду. За Лео мне самому интересно понаблюдать. Со Стивером разберусь. Только, Милли, пока браслет с руки не спадёт, из этого дупла даже проветриться не выходи. А насчёт Лео, у меня идея возникла. Рэд, ты, может, знаешь, что на юге восточного побережья есть небольшое виконтство Бьёркрюгерес под управлением герцога. Герцогство не родовое, как Кэррогес, и титул не наследный. Виконтство же до последнего было наследным, но осталось без виконта. Слишком маленькое, бедное. Никто из сыновей герцога не берётся за него. Да и со стороны желающих не находится. Слишком хлопотное хозяйство получается. Герцог же кой-какой доход с него имеет. Но как сам признаёт, что больше хлопот, чем доход.

«Это что? Для меня здесь вакансию приготовили? Целое виконтство?»

– Так ты что? Хочешь на Лео повесить это виконтство? – недовольно спросил Рэд, выдёргивая меня из осмысливания прозвучавшей идеи.

– Да кто же на женщину повесит управление виконтством? Нам, главное, сделать ей имя, титул, составить соответствующие документы. Тем более её родовое имя созвучно с именем Крюгерес. Если король признает её права, то она будет получать небольшую часть дохода, вполне достаточную на безбедное проживание. Там небольшой порт с городком, несколько рыбацких деревень. Надо по карте посмотреть. Но, из всех виконтств королевства, оно самое маленькое. Всего четыре баронства. Когда-то было большим и принадлежало роду Крюгерес из высшей аристократии, родственному королевскому роду. У них, как мужчинам, так и женщинам давались сложные, двойные, тройные имена. Род вымер, но, вот как оказалось, не весь. В общем, мне срочно нужно заняться кое-какими делами. Ребятам дать указания относительно расследования по делу Стивера Кэррогес и кое-что приготовить для Лео. Да-а-а, вот ещё. Вы где новорожденных детёнышей леополя добыли? Законом запрещена охота на леополя и отлов детёнышей.

– Ну да, мы же великие маги-охотники. Голыми руками мамку бедных детёнышей задушили, а их в неволю забрали, – с сарказмом проворчала я.

– Нам их мама отдала, – ответила Милли.

– В каком смысле – отдала? – удивился маг.

– Она умирала и отдала, – пояснила я. – Мы видели, как она дралась с рос… с кэргом.

– Вот, – Милли вытряхнула из рюкзака шкуру кэрга, достала мою сумку с ценными трофеями и, раскрыв, выдернула связку лап кэрга с хвостом леополя. – Они убили друг друга.

– Если кэрг убил самку леополя, то, как она могла отдать дитёнышей? – недоумевал Стефанс.

– Как, как, – не выдержала я. – Очень просто. Живая ещё была и попросила о них позаботиться.

– Они же не разговаривают, – Стефанс посмотрел на меня, как на, слегка, пришибленную пыльным мешком.

Перевёл недоумевающий взгляд на Милли. Та прыснула в ладошку.

– Да, они не разговаривают, – вмешался Рэд. – Но, они, же, общаются ментально.

– Извините, – смутился Стефанс. – Что-то у меня из ума вышибло. Они же ментальные картинки показывают. А почему шкуру леополя не взяли?

– Рука не поднялась, – ответила я.

– Почему? Она же красивая.

– Леополь хоть и зверь, но, он, же, разумный. Как можно с разумного существа снимать шкуру на изделия? Из человеческой кожи ещё не додумались сумочки шить? – не удержалась от злого сарказма я.

Глаза Стефанса потемнели, а на скулах выступили желваки. Он буквально прожёг меня взглядом.

– Я пошёл. До вечера, – попрощался Стефанс и вышел.

– Лео, шкура леополя действительно красивая, но причём человеческая кожа? – спросил Рэд.

– В нашем мире была война. Очень жестокая. Враги – фашисты, с кем сражались воины моего народа, в том числе, и мои родственники, да и другие народы. Так, вот, эти фашисты убивали пленных, снимали с них кожу и шили из неё перчатки, сумочки женские…, – я сглотнула горькую слюну. – Мне об этом тяжело говорить. Моя тётя тоже была воином, попала в плен и не вернулась. Я родилась в начале войны, продлившейся пять лет, и очень далеко от неё. Мне не довелось переживать невзгоды и ужасы того времени в сознательном возрасте. И мне не понятно, как можно убивать разумных существ и пускать их кожи, шкуры на изделия, какими бы красивыми ни были. Это кощунство.

Милли сидела притихшая. В глазах её блестели слезинки.

– Я с тобой согласен. Милли, Лео, я забираю с собой вашу добычу и тоже ухожу, – сообщил Рэд. – К обеду вернусь. Нужно продуктов закупить. Малышам вашим ещё на одно кормление в поилках молока хватит. Поилки магические, молоко не испортится. Не скучайте.

И Рэд ушёл, но не в дверь, ведущую на улицу, а в ту, что рядом с туалетом.