Текст книги "Я обязательно вернусь. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Нора Ольвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Разглядывала себя в зеркале, спальня освещалась утренним солнцем. Что-то менялось во мне. Это невозможно было описать словами. Процесс происходил постепенно, очень плавно, без резких скачков. Неуловимо.

Я не могла забыть то видение, что пережила в бессознательном состоянии в тот страшный день. Это не поддавалось моей логике. Получается, что силой своей мысли я заняла чужое тело, вытеснив из него настоящую хозяйку? Я всегда считала, что слияние наших душ было полным. То, как я любила внутри себя маленькую девочку, которую нашла тогда в монастыре, невозможно было измерить чем-то. Моя любовь была целой Вселенной.

Муж, опираясь на свой опыт, рассказывал о своём слиянии с маленьким мальчиком, который словно ждал его в этом мире. Получается, не всё так однозначно. Во Вселенной всё изменчиво и пластично, а наши мысли и мозг, очень сильный инструмент, который воздействует на многое вокруг. Всё это время она была рядом. А сейчас её нет. Встреча с ней через восемь лет… Задумалась. Слёзы затуманили моё отражение. Я скучала.

Ах, да изменения. Они коснулись глаз, исчезла небесная синева. Радужка становилась всё темней, серой. Как омут. Думаю, что, в конце концов, она почернеет. Волосы. Каких-то два дня. Интересно, окружающее это замечают?

Я ошиблась, не разобралась до конца, уйдя в борьбу за жизнь. Множество вопросов кружилось в голове. На каком этапе Ей стало со мной не комфортно?

Я не обращала внимания на мелочи, а она пыталась достучаться, я отгоняла её мысли от себя. Думала, что это всё не важно. И она ушла. Это не допустимо!

Имею ли я право на ошибки?

– «Успешность заключается в умении идти от ошибки к ошибке, не теряя энтузиазма», – кто-то из великих в будущем сделает такое умное заключение. Думаю, на практике, совершенно равнодушный человек, может ошибаться и не терять энтузиазма! Для меня «ошибка», это синоним слова «потеря».

Итак, оставим Анну в покое, пусть она на свежую голову обдумает, ту информацию, которую я ей вчера изложила. Попрощаемся с Душой, что близнецом жила со мной рядом много лет в одном теле.

Меня сейчас беспокоит встреча с представителями посольства Франции и Испании в Венеции. Они прекрасно знают кто я.

А ещё, кто тот человек, что готов вонзить мне кинжал в спину? Он среди нас. Он живёт с нами в одном доме.

Я не имею право на ошибки!

Глава 23

Строгое тёмное платье из дорого, тяжёлого фиолетового шёлка и причёска, сделанная умелыми руками Илоны. Из украшений только очень приметный кулон с охранным знаком неприкосновенности рода. Такой же браслет на руке.

Комната, что была смежной с торговым залом салона и люди – мастера, внимательно слушающие меня. Им предстоит работать самостоятельно, по моим расчётам, примерно две недели, обслуживая самых богатых венецианцев республики.

На языке двадцать первого века – это совещание можно было назвать планёркой. Так и есть. Я объясняла, как всё должно происходить. Доведены были до всех новые цены. Мастера ещё больше заинтересовались, когда услышали, что оплата их труда будет зависеть от выручки, которую они принесут в бюджет салона.

Нам доложили о прибытии послов Франции, но я не спешила выходить в зал. Пусть сотрудники посольства освоятся и присмотрятся к товару, намечая будущие покупки. Все продавцы и их помощники были уже на своих рабочих местах. Они хорошо знали товар, их консультации были весьма профессиональны. Также я была уверена в своих ювелирах, за главного был самый молодой из них – месье Ивонн. Донна Адория находилась в зале, контролируя процесс. В её задачу сегодня входило, вежливо направить желающих покупок, местных жителей, на приём в последующие дни по записи. Это значительно облегчит нам труд в будущем. Охрана из самых доверенных людей помогала только одним своим присутствием.

Я ожидала, перевернув очередной раз песочные часы. Чего? Сложно сказать. Мне нужна была эта пауза. Ажурно оформленные часы отсчитывали следующие десять минут тихо утекающей моей жизни в этом мире. Мы так часто торопим минуты и часы ожидания, забывая, что это торопливо уходящее время – наша жизнь. Самое бесценное, что у нас есть. Время нашей жизни. В данный момент мне хотелось просто остановить его. Задержать маленькие песчинки, что, беззвучно шурша струйкой, стекали в стеклянную колбу.

Уже прошло практически три года, как мы покинули Францию. Беженцами, оставив там всю недвижимость, забрав с собой только самое ценное имущество. Нам удалось, затем вывезти людей, которыми мы дорожили больше всего. Продать недвижимость. А преследователи, объявив на нас охоту, шли по следу. Ситуация тогда совершенно вышла из-под контроля. Всё могло закончиться весьма плачевно.

Отец передал слова дяди. Франциск сказала, я обречена. Меня всё равно найдут, хорошо, если смерть будет быстрой. Не хотелось идти в зал, но врагов надо знать в лицо. Мы, конечно, покинем Венецию, но в удобное для нас время. А прежде нанесём удар. Ещё не знаю, как. Для того, чтобы всё просчитать я должна видеть лица своих врагов и понимать, о чём они думают.

Последние песчинки упали на песчаную горку, скатившись к её основанию, потянули за собой ещё множество. Им на вершине задержаться практически было невозможно. Один шанс из тысячи. Так и человек тянет за собой окружающих. Вниз или вверх. Неважно. Мы влияем на судьбы близких нам людей. А вот мне совсем нельзя вниз, слишком многих я потяну за собой.

* * *

– Месье, добрый день.

Мой холодный и сдержанный голос раздался в салоне. Граф Оливье-де Клиссон склонился в учтивом поклоне, ему вторили сопровождающие его лица.

– Ваша светлость, княгиня. Я поражён вашей красотой.

– Оставьте это, граф. Вы сделали свой выбор?

– Безусловно.

Мессир граф повёл меня к стойке с именными веерами и остатками парфюма маркизы. Флорентинец Рене разлил сегодня утром последние запасы парфюма. Граф с изумлением смотрел на портрет бывшей фаворитки Франциска. Её светлость, маркиза Анна с дочерью Элеонорой были запечатлены в саду среди цветущих роз. Голубое небо Венеции казалось, взяло их в свои объятия, и, отражаясь в глазах этих благородных дам, сроднило их своей невероятной синевой. В одинаковых нарядах необыкновенной флорентийской моды и украшениях из бриллиантов, изумрудов и жемчуга они производили впечатление очень дорогих особ, из знатного и неприкосновенного рода.

– Это? – изумлённый мужчина, который славился своим небывалым дипломатическим красноречием, с усилием подбирал слова. Он прекрасно знал, кто изображён на портрете. И всё же.

– Маркиза Анна д' Аулестия, месье, с дочерью. Её небывалый талант к изобретению этих предметов искусства стал нашей путеводной звездой в создании всей коллекции. Что конкретно вас интересует из представленного товара? Это именные вещи и всё их количество вы видите сейчас на полках. Повторения больше не будет. В будущем этот парфюм маркиза планирует производить только для своих собственных нужд. Формула его выкуплена у мастера и запатентована на имя маркизы. Веера также весьма в ограниченных количествах. Но я могу обратить ваше внимание на другие аксессуары. Пройдёмте.

Мужчина не сводил с меня глаз. Это было дерзко! Но придраться было не к чему. Потому что если что-либо и можно было сказать в адрес Анны, то это могло выглядеть как действительно необоснованные претензии. А Франциск, как вы помните, обещал не иметь каких-либо претензий к бывшей герцогине.

Итак, к покупке, графом, было забронировано многое, в том числе именные вещи маркизы Анны. Я холодно предупредила, что мы не отпускаем в кредит. Не хотела кого-то оскорблять. И всё же, денег в казне Франции не было, от слова совсем. Насколько я знала, приданное, которое обещали за Екатерину Медичи, юную супругу принца Генриха, так и зависло невыплаченным после смерти папы Климента VII её дяди. Однако граф заверил нас о своей платёжеспособности. Однако.

Пока сотрудники салона подсчитывали сумму к оплате, граф-де Клиссон попросил меня о возможности для личной беседы. В ювелирном отделе был очень комфортный диван и кресла, стоящие на некотором удалении в эркере возле окна. Сеньора Адория могла выступать в роли компаньонки, находясь в непосредственной близости от нас. В это время в зале появился мой отец, и он вовремя присоединился к нам. К большому неудовольствию графа.

– Ваша светлость, ваш дядя. Он готов предоставить вам политическое убежище, – проникновенный голос и всё понимающий взгляд тёмно-синих глаз этого брюнета могли свести с ума любую даму.

– Месье, я не понимаю, о чём вы говорите? Зачем мне политическое убежище? – я отвечала преднамеренно громко, уверенная, что в зале есть люди, которые, без сомнения, всё доложат Дожу. А с ним, мне вовсе не хотелось портить отношения.

Граф разглядывая мой кулон и потихоньку бледнел. Лицо его словно каменело. Он уже не был таким милым и обворожительным. По-видимому, до него постепенно доходил весь абсурд ситуации.

– Но Венеция находится в состоянии подготовки к военным действиям с Османской империей. Османы-наши союзники. И вы не можете находиться в стране, которая в скором времени объявит войну нашим союзникам.

– Но я не подданная короля Франциска.

– Но вы племянница короля Франции! Ваш отец много лет состоял у него на службе!

– Князь находится на службе у княгини д' Арагонна. Между нами подписан договор на пять лет. Я не вижу причин его нарушать. Я вдова, и у меня есть обязанности перед моими подданными. А что дядя прислал для меня официальное приглашение? Ведь всё, что вы сейчас мне сказали граф, нужно подтвердить официально. Не правда ли? Я официальное лицо, Княгиня! Приезжайте к нам с визитом, когда получите приглашение на моё имя от дяди. Я незамедлительно подготовлю ответ.

Рассерженно поднялась с дивана:

– Господа, я вынуждена вас оставить.

Отец проводил меня к мессиру Жаку, что стоял у дверей в жилую часть здания.

– Не оставайтесь с ним наедине, и не вступайте ни в какие переговоры. Займитесь гостями, что прибывают в салон. Скоро приедут испанцы. Я вернусь, нас преднамеренно продолжают ставить в сложную ситуацию, – мой шёпот и всё понимающий взгляд отца.

* * *

Я действительно вернулась в зал, как только послы Франции, чем-то недовольные, покинули нас. Дипломаты, они люди подневольные. О самом графе я не слышала ничего плохого. Думаю, он свято верил в то, что моё поведение вызывающе, и я должна покориться и признать своего дядю той властью над собой, которой Господь меня наградил. Я же, в свою очередь, понимала, что Франциска интересуют только мои деньги и возможности, которые открываются перед ним, имея он такой козырь в руках.

Итак, первая партия сыграна. Неплохо. Могла бы и лучше, но уж как получилось.

Послы Испании были корректны и сдержаны. Ими занимался отец и сеньора Адория. Испанская речь как музыка звучала для меня. Я же в это время сверяла остатки ювелирных изделий с данными Ивонна и своими записями.

Мне обязательно нужно попасть на приём к Дожу. Задумавшись, я сидела с прямой спиной и взглядом, устремлённым в никуда.

«… – кто стоит за всем этим? Этих лиц, возможно, несколько. Просто опять, интересы в отношении меня, слишком у многих совпали. Я уже совершенно не похожа на свою мать. Родство доказать невозможно. Сегодня утром я поняла это, есть схожесть с отцом. Несомненно, а ещё нечто другое. Красивое и утончённое, и такое знакомое по двадцатому веку в далёком будущем».

– Ваша светлость, княгиня, разрешите представить вам дона Габриэля делла Куэва, герцога Альбуркера.

Изящный поклон испанского гранда. Почтительный взгляд, и я утонула в омуте его чёрных глаз, забыв обо всём на белом свете. Всего одно только мгновение, и образ моей первой студенческой любви в далёком будущем, застил всё в этом мире.

Хмурый, предостерегающий взгляд отца.

– Герцог, я рада нашему знакомству. Вы определились с выбором? Вам нужна помощь? – Мой голос звучал ровно и отстранённо, и только отец всё понял, не сводя с меня обеспокоенных глаз.

«…– какой насыщенный день! А вот это удар ниже пояса, ваше высочайшее Величество госпожа Вселенная. Как он похож на Ромку, друга и первую юношескую любовь. Так рано ушедшую за грань. Разбившись на мотоцикле, он остался красивым и очень горьким воспоминанием о другой жизни.»

Я вздохнула.

– Княгиня, восхищён некоторыми ювелирными изделиями вашего салона. Могут ли мне ваши мастера оказать помощь и подобрать гарнитуры с рубинами для матери – благородной донны и маленькой девочки, её дочери. В том одинаковом стиле, который заявлен только вами, – незнакомый голос меня вернул на землю.

Не он.

Голос, другой.

Чужой. И той ласковой смешинки в глазах, как у Ромки. Её нет.

Ещё один вздох.

– Несомненно, – сделав знак месье Ивонн, я попросила его посмотреть остатки в каталоге и поработать с герцогом.

– И, если нужно, мы посмотрим, что осталось в сейфах для исключительных случаев.

Затем ждали, когда доставят особые украшения из хранилища. Выбор герцога был, несомненно, великолепным. Я не задавала лишних вопросов. Для кого это украшение. Отстранённо следила за ситуацией, корректируя её в нужных моментах. Это называется профессионализм. Не правда ли, господа послы?

* * *

А что же город всех влюблённых? Что ему до страстей людских? Ровным счётом ничего. Он с восхищением принимал всё новые наёмные суда своего порта. Выстраивая их вкруг, словно многослойным жемчужным ожерельем окружая себя. Восторгаясь такой вот небывалой мощью.

Вечером, советуясь с отцом, я продублировала ту мысль, что пришла перед встречей с испанцами.

– Нам нужно на приём к Дожу. Устройте это. Нам просто необходимо заплатить налоги в казну Венеции. Как можно быстрее. Им очень нужны деньги. А нам просто необходимо быть полезными в данной ситуации. И не забудьте пригласить его с молодой женой на ваше венчание с графиней.

Возьмите приглашение, я подготовила.

* * *

Маленькая каравелла «Ля Рашель» послушно встав на рейд в венецианской лагуне, готовилась стать той важной боевой единицей в крупном сражении за чужие земли, которой именно и не хватало для победы этого богатейшего государства. Желая заработать немалое вознаграждение и боевую славу «Ля Рашель» оказалась, несомненно, в нужном месте, и в правильное время. А всё благодаря удачливому помощнику капитана, Андре Мленийе, который считал себя великим и бывалым мореплавателем. И неплохим переговорщиком, кстати. Ведь все последние заказы были результатами его дебатов с заказчиками. Когда-то красивый молодой повеса, а на данный момент суровый мужчина, смущающий взоры юных дам, задался целью вкусить все блага мира, в список которых, несомненно, входили постельные утехи и хорошая выпивка, что так помогали расслабиться после тяжёлых рейдов.

Сейчас же про него ходили слухи на корабле, что в каждом порту у мессира Андре есть возлюбленная, готовая заботиться о любимом. Считающая, что она его единственная и неповторимая и, конечно же, ожидающая его после каждого рейса домой…

Глава 24

Обворожительная Маддалена – живая и остроумная, неутомимая в любви. Вдовушка, наслаждалась утренним покоем в крепких объятиях смуглого мужчины. Её стоны слышали все постояльцы гостиницы, она просто задыхалась от его поцелуев и страсти уже которую ночь.

– Ещё! – Как долго она ждала его приезда…

* * *

– Вы знаете, почему я люблю эту таверну, – мессир Андре иронично вздёрнул смуглую бровь, – я сплю с её хозяйкой!

Смех команды был ему наградой за остроумие. Очень меткое, надо сказать. И похабное.

Именно таким Андре представлял себе настоящего капитана каравеллы, которым он хотел стать в будущем. Неутомим в море и любви. Ведь этот мир создан для таких, как он, сильных, умных и жестоких мужчин. А любовь и благородство – это совершенно не для него. Это удел слабаков.

* * *

– Любимый! Я так мечтала о тебе… Вспоминая тебя каждый день и особенно бессонные ночи. Андре, не останавливайся… Ещё!

Он ласкать её округлые плечи… и грудь…. Позволяя многое своим рукам, губам, и мыслям. Совершенно не встречая отпора, чувствуя полное согласие своей партнёрши. На всё. Не было нежности. Забыл, что это такое. Страсть. Желание. Жажда!

– Я люблю тебя, милый… Я хочу тебя!

Задыхаться в его поцелуях, утопая в его запахах, она была самая счастливая на свете последние две недели… Ни о чём не думая, забыв про весь мир… А он всё сильнее и быстрее входил в неё… Делая её разум своим. Навсегда. Утоляя свою жажду. Похожий на зверя, неутомимого и голодного, который будто хотел насытиться на всю оставшуюся жизнь.

– Андре!!!

Под утро их тела переплетались в истоме, тёмные волосы смешивались на пуховых подушках. Скромные лучики утреннего солнца не решались заглянуть в комнату через плотные портьеры, боясь потревожить сон любовников.

Она любила стоять перед ним обнажённая, в лучах утреннего солнца Венеции. Невзначай, совершенно бесстыдно, проводя рукой по соскам красиво очерченной груди. Отводя чёрные локоны за спину. Подставляя себя всю его взгляду. Ловя его. Утром. Гибко выгибая спинку. Одеваясь и медленно, скользящими движениями уходя за ширму. Оборачиваясь, глазами, обещая ему так много. Будто авансом. На следующую ночь. Возбуждение накрывало сознание. Увиденные прелести опять заводили.

– Не сегодня, милый. Ты же обещал пойти со мной посмотреть княжеское венчание. Вся Венеция будет там. Невеста – испанская графиня, говорят она, была первой красавицей при дворе короля Франциска и отвергла очень много предложений руки и сердца, влюбившись в Князя. Я хочу прогулять новый наряд, что купила в очень модном салоне и серьги, те самые с бирюзой. Собирайся.

– Ты проводишь нас вместе с синьорой Луизой, с соседкой? Будешь нашим сопровождающим? Её муж сегодня очень занят.

Синьора Луиза, соседка, что с пожилым мужем держит недалеко пекарню. Он был с ней весьма учтив. Всегда. Но её муж! Полный осёл, к тому же ещё и ревнивец. Как же хотелось новых ощущений. Новых женщин и страстей. Он представлял их вместе, двоих – в его постели… И страсть кружила голову. Такой опыт! Он хотел его.

* * *

В пошивочной жила наша маленькая тайна: свадебное платье графини Жанны делла Гутьеррес. Мадам Жанна его ещё и не видела. Платье было из плотного натурального шёлка цвета крем – айвори совершенно новой модели. Забежали так скажем вперёд на целый век, и пошили ей пышное платье с длинным шлейфом. Рукава и декольте были отделаны воланами из кружева, которое плели только наши мастера из шёлковых нитей. Впереди на юбке была вставка из такого же шёлка, но вся вышитая удивительным рисунком из прекрасных алых роз, переплетённых с изумрудной листвой. Такая же вышивка была на лифе, донна Бланка очень постаралась. Мы с Адорией помогали ей вечерами. Вышивка лифа была украшена огранённым горным хрусталём. Эти стразы, преломляя многочисленные лучи, и лучики горели бриллиантами, и всё благодаря правильной огранке. Был жёсткий кружевной воротник в форме стоячей ракушки, украшенный жемчугом и хрусталём.

Наши мастера ювелиры делали прекрасную диадему и обручальные кольца под её гарнитур из рубинов и жемчугов.

Мастерские донны Анны работали над новым именным кружевным веером «Княгиня Жанна», что тоже было большой новинкой, он складывался и крепился на руке. Парфюмер Рене, восторгаясь красотой будущей княгини, создал нечто невероятное. В этом аромате была вся Жанна и её любовь к фиалкам Тулузы.

К венчанию нам всем отшили одинаковые наряды цвета тех самых роз, что были на вышивке свадебного платья.

Как я уже упоминала, мы заранее отослали пригласительные листы дожу и его семье. Наша арка в саду была вся украшена живыми цветами. Три гондолы в голубых атласных балдахинах с золотой тесьмой ждали нашего выхода, это было роскошно и дорого.

* * *

Средневековая Венеция была неповторима, когда по главному каналу двигался свадебный кортеж, украшенный цветами и голубым атласом. Одинокая скрипка романтично сопровождала нас к храму. Жених ожидал. Мы тихонько поднимались по лестнице церкви, окружив невесту. Практически в одинаковых платьях, и маленьких букетиках в руках, обёрнутых в кружево.

В храме было очень много людей. Как положено, во время венчания двери храма были открыты настежь. Зайти мог любой. Под звуки людского шёпота, шелестя шёлком платьев, мы величаво, не торопясь, двигались к алтарю. Затем шли наши маленькие принцессы, Анжелик и Элеонора, бросая лепестки алых и белых роз на проход, доставая их из маленькой корзинки. Улыбаясь друг другу, малышки были маленькими синьоринами. Благородными и очень красивыми.

Девочки были одеты в платья, которые были маленькой копией наших взрослых нарядов, включая украшения. Венецианцы с восторгом смотрели за этим представлением. Как много людей в храме и на улице!

Когда мы встали возле алтаря, раздалась музыка, звучал орган и графиня Жанна делла Гутьеррес шла под венец, величаво и грациозно. В платье с длинным шлейфом, сверкая дорогими украшениями. У неё не было белой вуали, ведь заключался второй брак, но в шикарной причёске, подчёркивающей невероятную красоту, этой женщины сияла рубинами и бриллиантами княжеская диадема.

Я же вспоминала её венчание по доверенности в далёкой французской провинции и была бесконечно благодарна Вселенной за её такое выстраданное счастье.

Гости не спускали глаз с невесты, такой наряд был заявлен впервые, думаю, что в следующем сезоне он непременно будет в моде.

Среди жителей Венеции я заметила графа Ричарда Бошан, и дона Романо-де Памфлии, казалось, они вели непринуждённую беседу с кем-то третьим. Незнакомым мне, стоящим в тени….

Они не спускали глаз с нас, как, впрочем, и все в храме. Но послезавтра их ожидал сюрприз, мы собирались покинуть город, и к этому всё уже было готово!

А уж, какой сюрприз ожидал нас! Мадонна! В порту пришвартовывалось парусное судно «Илиада», которое мы так долго ждали. И вся команда, оставив охрану на нём, выдвигалась на гондолах к нашему особняку во главе с доном Рикардо.

Нас ожидала встреча с друзьями и любимыми, но это будет позже. Как же не терпится всё поведать тебе, дорогой читатель.

Но по порядку.

Молодые торжественно обменялись кольцами, произнося клятву верности. Люди затихли, слушая слова, что рождала любовь этих двух сердец, которые нашли друг друга в таком огромном мире. И был самый первый, самый нежный поцелуй, полный трепетного уважения к любимой.

А затем князь Раймон д' Фуркево, нарушая все традиции, нашёл взглядом малышку Анжелик, растерянно стоявшую в стороне. Хмуря бровки, она еле сдерживала слёзы, понимая, что у взрослых происходит что-то очень важное, и они совершенно забыли про неё. Подав знак Ивонн, он взял в руки ларец изумительной работы. Открыв его, достал диадему, полную копию той, что сияла на голове теперь уже его супруги. Но только маленькую, но необыкновенно красивую.

– Синьоры и синьорины, – голос отца, казалось, вознёсся к небесам, – хочу представить вам княжну Анжелик Каролину Адорию д' Фуркево, урождённую виконтессу делла Гутьеррес.

Он подошёл к малышке.

– Княжна, вы не раздумали? Вы будете любить и почитать меня, отца своего?

Анжелик замерла, и слёзы таки скатились из её глаз.

– Я буду любить вас, отец.

И взор её, полный обожания, встречается с суровым и мудрым, взрослого мужчины! Малышка покорила его своим бесстрашием и совершенной неискушённостью. Князь водрузил на голову девочки диадему, я помогла закрепить её в непослушные спирали кудряшек. Люди, которые оказались свидетелями этого признания, казалось, слились в одном торжественном дыхании. А затем, этот благородный мужчина склонился и поцеловал крохотную ручку Анжелик. Девочка бросилась к нему на шею в небывалом душевном порыве, как маленькая птичка, взлетела на руки, смотря счастливыми глазами на мать, на меня, на всех.

Увидела Элеонору и вспомнила… она же очень важная дама сейчас, Княжна, и находится в храме. Пресвятая-Дева Мария!

– Отец, поставьте меня на пол, я обязательно дома подарю Вам свой поцелуй. Мы же в храме. – Раздался тихий шёпот, который слышали, казалось, все окружающие.

Молодые под звуки органа вышли из храма. Охрана взяла в кольцо всю нашу процессию, освобождая дорогу к гондолам. Наши малышки чинно несли шлейф княгини. Анжелик, была в восторге от своей миссии, ведь восторженные восклицания среди гостей предназначались только для неё. Её диадема, её отец, она Княжна!

* * *

День приятных эмоций продолжался: небольшая свадебная прогулка по Венеции в сопровождении гондолы с музыкантами. Лепестки роз, малышки бросали их за борт, и они плавали по воде, ещё долго служа, напоминанием о нашем эскорте.

Я же сидела напротив молодых и делала портретные наброски на листе картона. С тем чтобы потом написать их свадебный портрет. Князь с трепетом держал ручку молодой жены, нежно поглаживая её и, шепча, что-то на ушко Жанне. Та же краснела в ответ и смущённо улыбаясь отводила взгляд, а когда нежный поцелуй касался её щёчки, в ход шёл кружевной веер, который, впрочем, ничего и не скрывал.

Так, Анжелик сегодня ночует сегодня в моих покоях, здравствуй бессонная ночь.

А затем донна Адория привстала со своего места, прижав руки, к груди. Смотря вдаль, она вглядывалась в волнении, в то, что видела только она, а может быть её любящее сердце, осеняя себя крёстным знамением.

– Рикардо! – её восторженный голос чайкой взлетел над головами и понёсся к любимому.

На крыльце, ведущем к нашей усадьбе, стояла вся команда «Илиады»! Во главе с доном Рикардо.

Вот это был подарок! Граф Антонио делла Гутьеррес, наш маленький мальчик, с такими взрослыми глазами, подошёл к гондоле, где сидела Жанна, поклонился ей и, поцеловав её руку произнёс:

– Вы прекрасны Княгиня – его улыбка была неподражаема, мы встретились с ним взглядами, он был очень рад за свою мать.

Виконты Адория и Рикардо де ла Кано глаз не сводили друг с друга. Капитан Карлос довольный похаживал среди ликующего народа и улыбался мне, как будто мы с ним были тайными заговорщиками.

– Мы сделали это, – прошептал он, а я поняла по губам, что-всё-то у них получилось.

А как мне всё хотелось расспросить у кузнеца Вейлра, но мне не давала покоя какая-то мысль, тревожная и ускользающая, я пыталась ухватить её за хвостик, но всю дорогу из церкви у меня это не получалась. Такая суета – эта свадьба. Такая, трогательная сестрёнка Анжелик!

И тут кто-то из присутствующих спросил про гостей. Сообщив, что стол решили накрывать в гостиной, так как ожидаем только Дожа с молодой супругой, значит, гостей будет немного.

– Ах, да гости, как много было людей на венчании, – вспомнилось мне – граф Ричард и гордый дон Романо, мы особо никого и не приглашали, но церковь была полна, они беседовали с кем-то.

Мужчина стоял в тени, этот третий, он мне кого – то напомнил, кого же. Образы мелькали перед глазами, наталкивая на воспоминания, это важно, важно… очень! Вспомни.

И внутри всё похолодел. «– … незнакомец с дороги, у которого я персть стянула с пальца, что выжил после ранения. Мадонна»! Мысли лихорадочно заметались в голове. Нашла взглядом месье Жака и кивком головы показала, что надо уединиться.

– Месье Жак, что с охраной, все на месте? Ворота?

– Да, Ваша светлость, всё в порядке. Ворота закроются, как только прибудет Дож с супругой.

– И всё же? Вы не хотите мне, что-то сказать?

– Мадмуазель Джули….

– Что с ней?

– У неё роман, знатный венецианец в маске. Она отлучалась сегодня утром. И давеча. Несмотря на приказ Князя. Я не хотел вас беспокоить. Проследил. Незнакомец о чём-то просил мадмуазель. Она явно была взволнована. А мессир Рене сказал мне сейчас, что в гостиной пахнет кураре.

– Что это, месье? Кураре?

– Яд, его завозят из Нового Света. У него практически нет запаха. Но парфюмер как-то учуял и утверждает, что в комнате находится опасно.

– Почему решили накрывать стол в гостиной, месье Жак? Ведь собирались в саду.

– Мадемуазель Джули попросила, сказав, что так удобнее, чем на улицу носиться с блюдами. Что она сейчас одна, так как мадемуазель Клэр. Они не общаются вот уже много дней. Я давно это заметил. Клер всё больше времени проводит у маркизы. Они в ссоре с Джули.

Не нравилось мне всё это, Дож уже приглашён, и приём отменить никак нельзя. Что-то готовится плохое, в душе росла тревога. И это как-то связано с Венецианским Дожем – доном Франческо Молини и нашей семьёй.

Ведь если что-то с Дожем случиться у нас на банкете, мы в лучшем случае отделаемся пожизненными тюрьмами. Пострадает вся семья. Так, нужен срочно Антонио.

– Месье Жак позовите срочно Антонио, отца, виконтов и графиню ко мне в кабинет, охрану известите о чрезвычайном положении. Следите за м – ль Джули, а лучше нечаянно заприте её в кладовой, а тем временем обыщите её спальню, искать надо яд в порошке или флаконе, возьмите с собой мессира Рене. Наверное, он лучше знает, как это выглядит.

У себя в кабинете я рисовала грифелем по памяти портрет незнакомца. Зашёл быстро Антонио.

– Кто это, падре, вы помните его, там, на дороге, – я развернула портрет незнакомца к мальчику.

– Англичанин, не помню имени, память на события потихоньку как бы затирается новой реальностью. Он тогда должен был вас доставить в Англию в камеру дворца Тауэра. Это был приказ кого-то из окружения короля Генриха, возможно, вашей сестры по матери – леди Марии.

– Вот как? Он сегодня был в церкви на венчании графини с Князем.

– Донна Каталина, это очень плохо, надо отменить банкет, – мальчик строго смотрел мне в глаза.

– Я понимаю, но не вижу причины, по которой это возможно сделать. Знаю, мы можем все пострадать. Что же делать? Если сказать, что кто-то из вас болен, кто приехал на корабле, то магазин и мастерские потеряют прибыль последних дней. А через три дня главный бал к открытию карнавала. Богатые венецианцы перестанут заходить к нам. А маркиза не сможет сдать особняк в аренду, как хотела.

Открылась дверь кабинета и зашли все, кого я звала. Обеспокоенные они не сводили с меня глаз. Я же стала быстро объяснять причину, по которой позвала этих дорогих мне людей.

Отец сказал, что если с Дожем что, то случится в нашем поместье, на допросы потянут всех. Мы станем невыездными. Аресты и тюремное заключение. В том числе и для детей. Вот что нас ожидало. И, несомненно, полная конфискация имущества.

– Как вариант, его могут отравить, у нас появились проблемы со служанкой, которой я доверяла как себе. Именно она должна была сегодня обслуживать банкет. Большее даже и предположить не могу. М – ль Джули не предупредив перенесла банкет с улицы в гостиную, сославшись на большую занятость. Кому выгодна смерть дона Франческо Молина?

– Всем. Лучше посчитать, кому она невыгодна – князь смотрел взволнованно. Он держал за руку жену и готов был весь мир порвать на лоскутки за неё.