Текст книги "Я обязательно вернусь. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Нора Ольвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Бланка д’Льетуаль также ехала с нами. Её выдали замуж практически в четырнадцать лет за очень пожилого мужчину виконта Андре. Уж как там сложилось, но в восемнадцать лет она стала вдовой. Сын от первого брака пожилого виконта вступил в права наследования. Хорошо, что фаворитка короля была в подругах с юности у прекрасной виконтессы, а так бы пришлось идти в монахини.

Ехать мадам Бланке было абсолютно некуда. Приживалкой быть в доме покойного мужа не хотелось. Она вела финансовые подсчёты маркизы Анны, и без неё наш мирок не был бы таким уютным и гармоничным. А её вышивки сразу выкупала сеньора Адория, украшая ими модели своих платьев.

* * *

Мы устраивались на новом месте и нанимали мастеров на производство.

И если вначале нашего путешествия, маркиза Анна-де Аулестия говорила, в шутку, конечно, что я купила за её деньги, кстати, дом на воде. Как будто суши мне мало! То сейчас она от него была просто в восторге.

Дом наш был, величественно великолепным. Парадный фасад его выходил на одну из центральных улиц, и первый этаж мы собирались сделать центром высокой моды. Боковые пристройки должны были занять мастерские. Двор, в котором был разбит шикарный сад с розами и маленькими скамеечками, заканчивался высокой каменной аркой, по которой плелись кустистые розы. Далее была выложена каменная лестница, которая вела к водам большого канала. Это было очень романтично.

Ремонт, конечно, можно было бы обновить, но всё со временем. Наш бессменный повар, сеньора Пломмия была с нами. Няни и горничные тоже. Мы даже привезли с собой маленькую версию стиральной кадки. Месье Жак с нашими гвардейцами собирались её устанавливать в хозяйственном помещении.

* * *

Как же давно я не окуналась в творческий процесс. От моих идей у всех голова шла кругом.

Особенно глядя на синьору Анну с дочерью, а она всё же документально оформила её именно дочерью с правом передачи ей титула. И этот титул у девочки был пожизненным, независимо от того, как она выйдет замуж. Ну вот глядя на них обоих в тёмных траурных платьях, я вспомнила, что в будущем, в моём мире отшивали одинаковые платья для мам и дочек.

То есть, для показа маленькой маркизе должны были пошить такой же наряд, как и у мамы. Приготовить такие же украшения только уменьшенная версия. Маска, сумочка, туфельки, веера, перчатки, бриллиантовые диадемы – это было настолько неожиданно, что у всех просто глаза горели от азарта.

А если шили синьорине Элеоноре, то и мадемуазель Анжелик не осталась в стороне, маленькая графиня наконец-то разгладила сведённые к переносице бровки. Её глазки, сияли счастьем, надолго ли, не знаю. Во время путешествия все её мысли были только о маленькой лошадке.

Вторая идея – это веера от маркизы де Аулестия, которые могли себе позволить только очень богатые синьоры и синьорины. Ведь посередине веера на очень плотном матовом шёлке жидким золотым сплавом будет отпечатан в профиль портрет маркизы, в прекрасном ожерелье. Веер в том месте, где золотом нанесена гравировка ожерелья, будет украшен драгоценными крошечными сапфирами и бриллиантами. Мои ювелиры, что приехали за нами в Венецию, уже работали над составом этого сплава. А также над способом его крепления к ткани.

Также на веере будут выложена сапфирами монограмма с двойной буквой АА (Анна-де Аулестия).

В планах я предлагала выпустить одноимённый парфюм. С этим придётся, конечно, повозится, от парфюмерии я была очень далека. Но это же Венеция, мы найдём какой-нибудь непризнанный талант и облагородим его. А флакон к парфюму, он будет незабываем, с портретом синьоры Анны с маленьким сапфирами на шейке, и также монограммой.

– Мир должен знать, кому было подарено это ожерелье. Я не хочу, чтобы кто-то ещё одевал даже его копию! Пусть хозяйка «Луной сонаты» любуется ожерельем сидя в своём будуаре, но не носит его.

Итак, работы было много. Начиная от вывески над первым этажом нашего дома, небольшим ремонтом первого этажа. Я решила сделать встроенные в стены сейфы для украшений и наличности. Огромными портретами всех благородных дам нашего Дома высокой моды в крупных ювелирных украшениях, а также их дочерей, размещённых на первом этаже, в демонстрационных залах. И заканчивая самим производством. До карнавала оставалось четыре месяца. Опять куча расходов, которые с лихвой должны окупиться. Ведь должны же! Госпожа Жанна и Бланка, сидя в своём светлом кабинете, нахмурив брови, пока считали только вложения.

Глава 16

Восход озарил Венецию. Согласно легенде, льва выбрали царём зверей, за то, что тот мог смотреть на солнце не мигая. Так и я, смотрела, не отрываясь, на город, который всё больше открывала для себя.

Минута, ещё. Тишина!

На воде замаячило солнце, дрожа от прохлады и раннего морского бриза. Очертания дворцов легли тенями на основной канал. Контуры берегов стали явственней, ещё мгновение. Ещё чуть-чуть. Ненадолго затаила, задержала своё дыхание. Восходящее солнце золотом легло в окнах особняка, что стоял, напротив. Не мигая, останавливая каждый миг для себя, наблюдала за воздушными очертаниями Венеции. Стать бы птицей и подняться ввысь как те чайки, что сейчас встречают рассвет вместе со мной. И оглядеть всю эту красоту с птичьего полёта.

В эти утренние часы, в старинном венецианском особняке я напитывала своё вдохновение новыми идеями и образами. С маленького балкончика разглядывала канал и виднеющиеся вдали мосты, что соединяли береговые линии этого чудесного города. Хотелось побывать везде. Проплыть на гондоле многие километры и разглядеть всё вблизи. Запомнить. Сделать наброски и зарисовки на плотных бумажных листах, чтобы затем перенести на холст.

Как удивительно гармонично мы вписались в него, в этот сказочный город, что не побоялся расположиться на практически ста островах Венецианской лагуны.

Мы как будто всю жизнь жили в атмосфере романтичного шика. А возможно, просто соскучились по новым впечатлениям. Поделив владение маркизы Анны на жилые зоны, мы прекрасно уживались как добрые соседи, занимаясь каждый своим делом. Тем не менее практически каждое утро, встречаясь в главной гостиной на первом этаже за общим завтраком, делясь новостями, дамы позировали мне для портретов, уделяя своё свободное время.

Мы вспоминали Париж. И вечерами музицировали, напевая давно забытые мотивы. Мадемуазель Анжелик, передался, я думаю, талант матери, она без труда пыталась взять те же высоты, нотки и оттенки полюбившихся музыкальных композиций. Только вот усидчивости девочки совершенно не хватало, и мысли о маленькой лошадке, собственной, не оставляли эту буйную голову.

Несмотря на закрытый образ жизни, Венецианский Дож – дон Франческо Молини хотел видеть княгиню донну Каталину Марию Изабелл д’Арагонна на своём приёме в честь открытия ежегодного карнавала в окружении своего двора.

Мило, ничего не скажешь, и нет причин для отказа. Это только приём, не бал. До бала ещё далеко. В траурные наряды мы давно уже внесли послабление и решили ответить согласием на пригласительное послание дожа.

Давно мы не выходили в свет, посвятив себя работе и воспитанию детей. В гостиной стояла галерея наших портретов, которые требовали небольшой доработки. Хранилища пополнялись готовыми изделиями и нарядами. Ювелиры радовали меня новой коллекцией. Мы ожидали наших мужчин, на обновлённой каравелле волнуясь за них. Всё шло по плану.

А ещё с госпожой Анной мы работали над проектом её будущего дома во Флоренции. Путешествуя по каналам Венеции, натолкнулись как-то на особняк, который вдохновил меня на идею создания незабываемого по стилю небольшого замка в имении Анны. Не перестраивая старое жильё.

И всё же нам нужны новые знакомства! Ведь ассортимент нашего салона рассчитан на самых состоятельных особ Венеции. И я была совершенно уверена, что они как раз и будут на этом приёме. Затраты понесены, и весьма немалые. Мы все рассчитывали на хорошую прибыль.

Как вы уже поняли, внутренне вышеуказанный приём я воспринимала как работу. Надо, так надо. Как говорится, покажем себя и на людей посмотрим. И насколько я разобралась, венецианские владения не подчинялись ни Франции, ни Испании. Правил дож – выбранный сенатом. Как правило, это был уважаемый представитель республики, из числа знатных венецианских семей.

Ну что же будем лицом своего модельного дома. Кстати, в Венеции аристократия не осуждала коммерческую деятельность благородного сословия. Здесь не было привязки к земле, владениям и вассалам. Балом правило только золото и деньги.

И вновь к заботам, по производству, и созданию новой коллекции прибавились ежедневные тренировки с месье Жаком по фехтованию и метанию кинжалов. Графиня сразу же присоединилась к нам, приводя за собой Анжелик.

Девочка помнила, как мы были беженцами. Конечно, не все подробности. Но страх, холод и качка на маленьком судёнышке; судорожные объятия и дрожь матери. Всё это несомненно, отпечатались у неё в сознании. А ещё страшная угроза от неизвестных! И она внимательно следила за нашими тренировками. Впитывая всё как губка.

* * *

Во дворец к Дожу мы должны были плыть по воде на большой гондоле.

Что и говорить, сборы начались с утра. Это было так волнительно, вспомнился Лувр и наша демонстрация новых моделей. И моя дуэль с графом. Много было смеха и эмоций. Как же давно это было, а вроде и совсем недавно. И сколько всего пережито за это время!

Но ведь мы молоды и прекрасны. Мы много работаем, и окружающие должны это оценить. В сумочке у меня были приглашения нашего модельного дома на торжественное открытие, и маленькая шкатулочка из серебра в технике филигрань, украшенная драгоценными самоцветами. А в ней, в нежном шёлке спрятался флакон из огранённого горного хрусталя с обликом нашей маркизы и незабываемый парфюм внутри. Подарок дожу, милый, но по этому времени очень и очень дорогой.

Парфюм мы создавали с одним удивительным мужчиной. Флорентинцем с пронзительным и таинственным взглядом чёрных глаз. Хорошим, но почему-то совершенно немодным мастером в этом деле, который мог меня слушать часами. А я ему рассказывала, что дама, которая примерит на себя наш парфюм, должна оставлять после себя нежный и дорогой шлейф. Что аромат должен раскрываться на её коже необыкновенными ароматами. Это должна быть целая пирамида переплетающихся между собой композиций. Он слушал. Но это были только мои воспоминания, теория, так сказать. А затем он пробовал, что-то создать, без конца записывая формулы. И снова беседы, и мои рассказы, вероятно, он вдохновлялся ими. Я ему показала портрет Анны. Спрашивая, с каким цветком она у него ассоциируется.

И вот в результате он как-то встретил меня ароматным запахом свежих садовых роз, в то же время присутствовал нежный подтекст ноты жасмина, который, напомнил мне сад Лувра. Нежные бутоны плетущихся роз будто стояли у меня перед глазами, вызывая волнения и давно позабытые чувства. Интуитивно мысленно я пыталась приблизиться к ним. И здесь меня настигла следующая волна – интрига, и безумное притяжение, безмятежность, за которой пряталась умиротворяющая размеренность аромата свежемолотого кофе, который прекрасно уживался, с томностью бобов тонка. Это было то, что надо! Просто незабываемо. Я выкупила сразу формулу. Заключила договор с мастером на изготовление большой партии этого парфюма. Мотивируя его на следующие эксперименты. Мечтая о своём именном парфюме.

* * *

Мы плыли по городскому каналу, гондола бесшумно скользила по тихой воде. Восторженно переглядывались с моими дамами и находили город совершенным, романтичным и вообще невероятным. Это был какой-то средневековый ритуал. Где-то звучала музыка. Спускались сумерки, зажжены были предпраздничные огни на многих домах и виллах, которые, отражаясь в воде, усиливали эффект нереальности происходящего.

Рядом, в соседней гондоле не отставала от нас наша охрана. Причин для беспокойства не было, но я его ощущала. Давно эта тревога не подкрадывалась ко мне исподтишка, блокируя возможность реально оценивать опасность.

Маленький Максимилиан остался дома, думаю, две няни справятся с ним. Что же так бьётся сердце-то. Все неприятности давно уже позади. Я под охраной своего княжеского рода д’Арагонна!

И в этом статусе весь мой маленький двор, состоящий из прекрасных дам и охраны, так сказать. И всё же, что за глупое предчувствие?

* * *

Это был показ моделей, новых нарядов и ювелирных украшений, а также вееров, и прочих аксессуаров. Мы просто блистали, и нас окружал нежный аромат из роз и кофе, который только недавно открыла для себя Европа.

Синьорины Элеонора и Анжелик подражали нам во всём и вели себя как маленькие леди. На моём запястье красовался браслет рода. А в сумочке лежала копия охранной грамоты.

Изумруды и бриллианты, рубины и жемчуга, аметисты и топазы, конечно же, сапфиры. Мы представляли на себе самые дорогие ювелирные украшения нашего ювелирного фонда.

Перед дворцом Дожа нас окружил отряд охраны, во главе с месье Жаком. Они просто встали в круг, не давая, кому-либо из придворных подойти к нам ближе. Надо ли говорить, что мы с графиней были вооружены. Окружённые таким образом плотным кольцом наших гвардейцев мы двинулись во дворец.

Последние годы я никогда не скрывала, что хожу вооружённая. На бёдрах у меня был пояс, подчёркивающий изящность моей юной фигурки, инструктированный бирюзой, с ножнами и кинжалом в них. Думаю, что все уже наслышаны про наши умения с графиней, про мой непростой характер. Так зачем из этого делать тайну?

Зал был полон, слышался гул голосов, который приближался, по мере того как мы шли по длинному коридору дворца. Наверное, все сто двадцать благородных родов Венеции были на этом приёме. Этот тихий гул из приглушённых голосов уходил высоко под свод зала, который поддерживали огромные колонны. С картин великих мастеров, потемневших от времени, смотрели серьёзные лица чьих-то ушедших за грань предков. Казалось, будто вечность, открыв свои недра, поглотила и впитала их жизни, оставив только эти портреты нам в память. В память о том, как быстротечна наша жизнь.

Оживлённые красноватыми отблесками свеч, дальние части зала терялись в неопределённом полумраке. Кое-где замерли каменные изваяния, изображающие величественных мужей. И когда нечаянно моя голова скользила за моим же изучающим и настороженным взглядом, казалось, что фигуры шевелятся и следят за нами, провожая пустыми глазами.

Каблучки наших туфелек постукивали по каменным плитам дворца, тени скользили по стенам. Окна были открыты, и в помещение проникал прохладный вечерний воздух.

Женщины блистали, а мужчины и не уступали им вовсе. У всех было праздничное настроение, где-то слышался приглушённый смех. Дож сидел на возвышении, величественный и важный. Слушая доклад о нашем прибытии, он в нетерпении повернул голову в сторону выхода.

Мы заранее обговорили с дамами наше появление перед правителем. Первой выплывают виконтессы. Скользят, не торопясь, чтобы все успели рассмотреть их облик, проходят и становятся на некотором отдалении от Дожа – донна Франческо Молини. Они должны выдержать приличный интервал между друг другом. Затем скользят малышки Анжелик, и Элеонора, они становятся посередине между виконтессами. Следом их мамы: графиня и маркиза, заходят и становятся за дочерями, завершаю дефиле я. Моё место во главе, перед всеми дамами, и напротив этого властного мужчины.

Мы все объяснили главному распорядителю вечера, и он стал объявлять нас по мере выхода.

Итак, наконец, я услышала: – Её Светлость, княгиня – донна Каталина Мария Изабелл д' Арагонна.

Тишина в зале. Шум и говор стих. Я входила туда маленькими шажками, так чтобы казалось, что я плыву, шлейф от платья помогал создать эту иллюзию.

Последовал тихий шёпот вслед. Не ожидали, что я настолько молода!

Гордый взгляд и расправленные плечи, стройная, изящная как и положено инфанте. Пусть и незаконнорождённой. Светлые кудри, убранные в причёску и французский чепец, высокий лоб над изящными бровками. Дамы моего двора присели синхронно в реверансе, когда я появилась. Склонила головы моя охрана. Зал затих, я поймала взгляд графини Жанны, улыбнулась ей, а потом и остальным, повернулась и встретилась глазами с доном Франческо.

– Ваша светлость, – небольшой поклон, как старшему по возрасту, как дань уважения, но как равному по статусу. Хватит того, что я стою перед ним – женщина, а он сидит развалившись.

– Дитя, вы совсем ещё молоды, – Дож поднялся и подошёл ко мне, предлагая мне, локоть своей руки.

– Разрешите по-отцовски проводить вас для беседы в мой кабинет.

Это мы уже проходили, все метят сразу в папеньки, дядюшки и дедушки, вероятно. Хорошо хоть не в женихи. Где же вы были господа, когда я в рваном плаще скиталась по горам, спасаясь от убийц?

Но… я приняла его приглашение, взглядом попросив виконтесс сопровождать меня. Охрана разделилась. Часть пошли за мной, остальные остались возле маркизы и графини с детьми. Стоящими и сверкающими бриллиантами, посередине зала, словно манекены.

Разговор был долгим, этот человек хотел знать слишком много. Я же избрала свою обычную форму общения с этой категорией людей. Открытый светлый взгляд, нежную улыбку и правду, только правду. Но ведь и она бывает разной. Главное – самой верить в эту самую правду, что произносят мои губы. Это даже мой сын в прошлой жизни понимал в первом классе. Только благодаря этой вере можно выжить. Мои дамы без эмоционально стояли на удалении, как и положено придворным.

В какой – то момент я забеспокоилась о тех, кого мы оставили в зале. Маленькие девочки стоят как солдатики в окружении незнакомой толпы. Их выдержке стоит только позавидовать.

Я не стала скрывать, что мы приехали в Венецию с коммерческой целью, возможно, маркиза Анна-де Аулестия останется с виконтессами на более продолжительное время. Но я с графиней однозначно после основного бала уеду в княжество на остров.

И да, главный бал мы готовы посетить. Но это будет в конце декабря. Возможно, мы сможем принять приглашение, мой траур по усопшему мужу будет окончательно подходить к завершению.

Пожилой мужчина прищурил свои мудрые глаза, когда узнал, что четыре женщины из пяти. Что сейчас почтили его своим вниманием, вдовы. То есть абсолютно свободные аристократки. Все необычайные красавицы, да и весьма богаты, судя по всему. Мне всё больше не нравился его расчётливый взгляд. Я попросила разрешения вернуться в зал.

* * *

В основном же зале, когда мы вернулись, события развивались непредсказуемо. Возле графини и Анжелик стоял мужчина, и что-то объяснял девочке.

– Мне обещали, что сегодня будет бал! Почему не играет музыка? – Я услышала требовательный голос Анжелик. Хорошо, что всё было сказано на французском языке.

– Синьорина, бал обязательно будет. Давайте поедем в другой дворец, и там вас ждут уже музыканты, и первый танец я буду танцевать рядом с вами, – знакомый голос мужчины уверенно и спокойно обращался к девочке; он будто обволакивал её бархатными нотками.

Так, если девочка сейчас топнет ножкой, и скажет своё знаменитое, «хочу», то всё пойдёт насмарку.

– Нет. Хочу бал, сейчас. И шпагу, как у сестры, Каталины!

Графиня с беспомощной улыбкой повернулась ко мне. Я давно уже говорила, что Анжелик не хватает мужского воспитания или просто хорошего ремня! Маленькая Элеонора несколько раз ей объясняла, что лошадки не живут на островах. Оставив эту идею юная графиня, сведя брови, решила, что ей просто необходима шпага. Приводя этим в восторг окружающих венецианцев.

Вслед за графиней ко мне развернулся и Незнакомец!

И всё замерло вокруг. Эти глаза! Да я их вижу каждое утро в зеркале.

– Князь д’Фуркево, ваша светлость, – я наклонила голову в лёгком приветствии.

– Княгиня? – отзеркалил папенька, затем его взгляд выхватил мою руку с браслетом и обручальным кольцом, брови нахмурились. Начинается! Или мне показалось?

Он протянул свою открытую ладонь к моей, и мне пришлось принять её. Слишком много зрителей ожидали нашего действия, и напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Но когда его тёплая рука коснулась моей, я забыла обо всём остальном. Мои пальцы мягко утонули в его ладони, ощущая его бережность и осторожность, как будто его рука боялась нанести мне боль. Он сжимал её осторожно, словно ценное Муранское стекло, и это создавало особую интимность между нами. В этот момент, несмотря на шум и суету вокруг, мы были в своём мире, где существовали только мы двое. В крепкой и одновременно нежной ладони я ощущала его силу и поддержку. Это был настоящий момент привязанности, когда стало понятно, что мы можем сосуществовать рядом, даже в самые сложные моменты.

Князь, окинув взглядом замершую незнакомую толпу, медленно приклонил одно колено. Громко и торжественно произнёс фразу, от которой у меня слёзы застили глаза, и перехватило дыхание:

– Готов любить и оберегать свою дочь вечно!

Восторженный вздох прокатился по залу.

– Я принимаю вашу клятву, отец, – не менее торжественно прозвучал мой голос в ответ.

Он встал с колена и обнял меня. Моя хрупкая фигурка утонула в его объятиях. Растроганная улыбка застыла на губах. Но моя голова! Отбросив ваниль, в это время вообще отказывалась воспринимать действительность! Она решала возможные вариации жизненных ситуаций как самый мощный компьютер в двадцать первом веке. Я взвешивала все за и против, и думала о своей самостоятельности, в том числе и финансовой, и что мог задумать князь, и что мне со всем эти делать?

Неслыханное, конечно, дело признать свою дочь в столь многолюдном месте. Что за этим стоит, потом разберёмся, а пока улыбаемся и дарим Дожу небольшой презент, а также приглашение графского ювелирного дома делла Гутьеррес на показ новой коллекции ювелирных изделий нарядов и аксессуаров.

Мне представляют несколько дам, а затем очень молодую супругу Дожа Венеции. Мило веду беседу с ними, понимая, что мы практически ровесницы с молодой и прекрасной Донной, приглашаю всех на открытие, раздавая пригласительные билеты.

С доброжелательной улыбкой, с глазами, полными лучистой радости, знакомлюсь с новыми и новыми представителями знати Венеции. Я воспринимаю этот приём как работу, кажется, уже говорила об этом. И весьма тяжёлую работу, как оказалось.

Что-то невесело! А когда же будет бал? Или все собрались поглазеть на нас? Ну что же на открытии салона у нас точно будут музыканты. Князь не отходит от графини и Анжелик, да и все остальные наши дамы встали возле этого жёсткого и властного мужчины. Охрана придвинулась ближе, отбивая охоту у любознательных венецианцев, завязать разговор с прекрасными незнакомками. Виконтесса Адория и Бланка, месье Жак не отходили от меня. Я думала, у меня от улыбок сведёт губы. Напористые венецианцы искали возможности завести с нами знакомство, и весьма продолжительное. Кланялись и заглядывали в глаза, а уж припасть к моей руке вообще считали за честь. Эти перчатки: я долго ещё их не одену. Секретарь же Дожа знакомил меня всё с новыми и новыми лицами.

Обернувшись в очередной раз, я увидела Анжелик уже на руках у князя. Уставшую, но очень выдержанную Элеонору держащую мать за руку. Все мило беседовали, но я поймала встревоженный взгляд графини.

Показ закончен! Пора детей везти домой, всё остальное в следующий раз. Мы вежливо откланялись и величественно удалились с разрешения местного правителя.