Текст книги "Время собирать камни (СИ)"

Автор книги: Николай Воронков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

   Вивант растерялся.

   -Но... господин барон, вас ждут, надо встретить, поговорить, пир, уважение...

   Меня начала разбирать злость.

   -Ты что, начинаешь забывать с кем разговариваешь?! Сейчас наши разобьют лагерь, а через час я сам начну раздавать все товары. Кто больше понравится, тому больше и дам. А ваши главы пусть пируют в своей палатке.

   Похоже, такой поворот не понравился Виванту совершенно. Он огляделся по сторонам, словно решаясь, и кивнул.

   -Я передам ваши слова, господин барон.

   Как всегда и везде, личная заинтересованность перевесила правила приличий и местного этикета, и минут через двадцать прибыло человек пятнадцать мужчин в возрасте. Даже не стали подходить ко мне, а сразу направились к повозкам с товарами. Что меня откровенно удивило, так это организованность делёжки. Главным мгновенно стал Вивант. В окружении старейшин и глав родов подходит к повозкам, достаёт бумаги, что-то читает, короткий спор, и вопрос решён. Несколько громких команд, к выбранной повозке подъезжают несколько повозок кочевников, и толпа бросается на перегрузку. Подростки, женщины хватаются за мешки по двое, трое, стараясь побыстрее перетащить драгоценный груз в свою повозку. Несколько минут, и наша повозка пуста. Когда несколько повозок подряд были с одним грузом, разгрузка вообще превращалась в человеческий муравейник – все суетятся, что-то куда-то тащат, умудряясь не мешать друг другу, да ещё и как-то учитывать груз. Наверное, за этим очень пристально следили главы родов, для которых каждый мешок – это чья-то жизнь.

   Несколько раз раздавались восторженные вопли – это когда роду доставался весь груз вместе с повозкой (всё-таки удалось уговорить хозяев продать мне около двадцати повозок вместе с лошадьми).

   Наблюдать за этим суетой было интересно, но когда дело дошло до дележа штучных товаров, всё резко застопорилось. Одно дело раздать мешки, и совсем другое – поделить ножи и мечи, качество которых для кочевников очень важно. Тут они могут спорить до хрипоты. А когда дойдёт до делёжки лошадей...

   Слава богам, у старейшин хватило ума отложить это дело на следующий день. Повозки каждого рода под усиленной охраной мальчишек отъехали немного в сторону, и вокруг них стали обустраивать отдельные стоянки; ещё не "поделенные" повозки переставили поближе друг к другу и выставили строжайшую охрану. Даже нас к ним уже не подпускали, хватаясь за мечи и луки. С одной стороны – понятно, теперь это их сокровище, с другой стороны, я даже начал беспокоиться – а как мы будем потом забирать повозки, хозяева которых отказались их продавать? Устраивать мордобой или придётся платить двойную цену взбешённым возничим?

   Уже стемнело. Мои наёмники с возничими раздобыли где-то барана, и теперь по лагерю разносились обалденные запахи чего-то мясного. Можно было ожидать приглашения на пир и от местных вождей, но у них и так проблем выше крыши – наверняка сейчас спорят из-за каких-нибудь иголок или лишней пары стремян. Это покупать тяжело, а когда всё на халяву, и количество вкусного зависит только от умения "взять на горло", то тут уж каждый постарается, а то придётся потом оправдываться перед соплеменниками – почему смолчал, почему не выбил лишнюю пару штанов или красивую поварёшку?

   Это я, конечно, фантазировал, но чем ещё заниматься начальству, если на голову нежданно сваливается целый обоз с бесплатным дефицитом? Конечно, делить. Но это их приятные проблемы. А мы сегодня отдохнём, завтра, даже с боем, заберём освободившиеся повозки и отправимся обратно. Что-то мне этот поход начал надоедать – суета постоянная, проблемы на каждом шагу, да ещё и за людей отвечать приходится. Одному всё-таки легче. Тоже беспокойно, но всё равно легче. Сейчас бы запустил охранные вихри, способные уничтожить всё живое на сотни метров вокруг, и спокойно валялся у костра, разглядывая звёздное небо.

   В ожидании ужина решил и в самом деле поваляться на земле, но тут припёрся Вивант. Вместо ожидаемой радости на лице было выражение мрачной решимости, словно он должен был сделать что-то очень важное, и я мгновенно насторожился.

   -Что-то случилось?

   Вивант вытянулся передо мной чуть ли не по стойке смирно.

   -Господин барон, старейшины и главы родов приглашают вас в свою палатку поговорить.

   Поговорить? Скорее можно было ожидать приглашения на пир. Или как раз это и нормально? У людей гораздо более важные заботы, чем банальная пьянка. Может что-то поделить не могут и я нужен как третейский судья? Ну что ж, можно и поговорить, хотя поведение Виванта настораживало.

   -Можно и сходить – кивнул я – А чего это ты такой... торжественный?

   Вивант вытянулся ещё сильнее.

   -Моим голосом говорит совет старейшин и глав родов, господин барон.

   Выглядело это довольно глупо и напыщенно, но я не стал насмехаться. Если Виванту это важно, значит надо постараться говорить со стариками уважительно. От меня не убудет, а им приятно будет.

   -Ну что ж, пойдём, поговорим.

   Стоило двинуться из лагеря, как за мной сразу пристроилась очередная парочка телохранителей. Я сам ввёл правило, что за мной всегда наблюдает хотя бы двое наёмников, но сейчас они вряд ли могли понадобиться. Леран оставался в лагере, хотя и поглядывал в мою сторону от своей палатки, а у кочевников меня должен был защитить закон гостеприимства. Разумеется, я этого точно не знал, но такое было у всех народов, имеющих хоть какое-то понятие о чести. Дарджин, помнится, за свою честь готов был умереть.

   Я махнул рукой наёмникам.

   -Оставайтесь в лагере! Со мной Вивант.

   Мужики переглянулись, но спорить не стали. Это правильно – раз командир сказал, значит так и должно быть.

   Пока шли по лагерю кочевников, я с удовольствием вдыхал запахи свежеиспечённых лепёшек, доносящиеся от каждой палатки. Ради одного только этого стоило переться в такую даль. Хотя бы сегодня люди будут спать сытыми.

   Палатка, к которой привёл меня Вивант, немногим отличалась от остальных, разве что была чуть побольше, а так – местный вариант вигвама. По сторонам от входа у двух костров сидели с десяток кочевников в полном вооружении. То ли от нас охрана, а то ли здесь так принято во время встречи вождей – а то мало ли что кому взбредёт в голову во время застолья или тяжёлого разговора.

   Внутри палатки оказалось даже тесно – в центре небольшой столик с тремя горящими светильниками, а по периметру на подушках сидели с десяток мужчин. Один из них приглашающее показал рукой на место рядом с собой.

   Мужчин, кроме меня, оказалось двенадцать. Пятеро явно были воинами – всем за сорок, но выглядели крепкими, уверенные в себе. Остальным далеко за шестьдесят, что для кочевников было большим достижением. Тот, что сидел рядом, разглядывал меня без всякого стеснения (как и остальные). Наконец, заговорил.

   -Меня зовут Тарис. Я глава рода Люмжина. Это... – он обвёл взглядом остальных – главы других родов и наши старейшины. Мы безгранично благодарны тебе за помощь, на которую не смели даже надеяться. Ты сделал это, ничего не спрашивая и ничего не требуя взамен. Мы благодарны, но Вивант – старик глянул на кочевника, так и стоявшего у входа – рассказал нам очень странные вещи. Что ты называешь себя Хранителем, что ты магией обратил в бегство герцога Велина, что ты убивал наших воинов, что ты знал Дарджина и был с ним в бою у Глубокой. Каждое слово по отдельности мы понимаем, а всё вместе понять не получается – старик помолчал, подбирая слова – После великой битвы у Глубокой мы не раз бывали в тех местах, но кроме выжженной земли ничего не осталось. Даже от лагеря с ранеными на другом берегу ничего не осталось. И вдруг появляешься ты и называешь себя Хранителем. Вспоминаешь о наших воинах, словно знал их и раньше. Мы не понимаем как ты смог выжить. Не понимаем, почему ты присвоил себе имя Хранителя. Не понимаем, кто ты вообще, что значат твои слова и как нам к тебе относиться.

   Старик замолчал, но больше никто не захотел добавить мне вопросов. Смотрели внимательно, настороженно, и ждали, что же я отвечу. Оставалось только материть себя за излишне длинный язык в разговоре с Вивантом, но сделанного не исправить.

   Сомнения кочевников были понятны, они имели право знать правду, но меня покоробил резкий поворот от восторга, когда я привёз еду, к такому вот почти допросу. Хотя, чему удивляться? Я для них – никто, и они будут иметь со мной дело только пока я буду им полезен. Потом вытрут об меня ноги и пойдут дальше. Нужны ли мне такие подданные? Нужны. Хотя бы для того, чтобы обезопасить земли Вероны со стороны степей. Но и сказать всей правды я не могу. Прежний Хранитель умер, и это обсуждению не подлежит. Значит... значит, придётся немного подправить свою биографию.

   -Ты задаешь правильные вопросы, старик, – вздохнул я – но я не знаю всех ответов. Меня зовут Урсул Канахи, барон Крайна. У костра на стоянке меня можно назвать и Адрагом. Я служил в той полусотне, которую прежний Хранитель взял, когда поехал усмирять Сундур. Я видел, как Хранитель ломал стены Сундура, как он сжёг две сотни жителей, когда они ночью попытались напасть на наш пост. Я рубился вместе со всеми, когда отряд Дарджина напал на пограничной пост Мардана, и видел, как Хранитель огромным вихрем смешал в кучу горящие дома и ваших воинов. Я присутствовал при разговоре Хранителя с Дарджином, когда он предложил объединить силы, и помню слова, которые он сказал Дарджину: "Что бы ты ни решил, ваши воины будут первыми идти в разведку, в бою будут стоять в первых рядах, и первыми будут умирать. Этого не изменить. Но если мы объединим силы, у ваших женщин и детей появится надежда выжить". Дарджин согласился, и мы стали собирать силы у моста через Глубокую. Я помню безумную ночь, когда ваши семьи сплошным потоком шли через мост, чтобы укрыться на землях леди Вероны. Я помню, как мы бились против колдунов, которых охраняла почти тысяча степняков. Мы всех их убили, но и нас осталось не больше полусотни. Дарджин тоже уцелел, хотя и был ранен. У нас вообще не было таких, кто не был бы ранен. Многие вообще едва держалась в седле. Мы хотели скакать к мосту, но увидели, что по нему всё ещё бегут женщины и дети. И тогда мы повернули назад. Мы ждали, пока новый отряд степняков подойдёт поближе, и надеялись, что каждый миг задержки сохранит чью-то жизнь. А потом... потом Хранитель поднял меч и поехал навстречу пришлым. Он никому не приказывал, он просто бросился в последний бой. И мы... и мы тоже. Без криков, из последних сил поднимая меч. Я не буду врать, что видел смерть Дарджина – была страшная рубка, и мы умирали поодиночке в окружении врагов. Наверное, мне повезло – меня только оглушили, и я свалился на землю. Потом... потом степняки вдруг расступились, и я увидел в середине круга Хранителя. Он всё ещё был на коне, весь в крови с головы до ног. Ему что-то кричали, но он только засмеялся в ответ. А потом... потом в том месте, где он стоял, как будто загорелось солнце. Был страшный жар, но больше я ничего не помню. Говорят, что меня нашли в круге дымящейся земли, и я больше походил на барана, которого жарили на костре несколько часов. И было это в нескольких месяцах пути отсюда на заход солнца. Как я там оказался – не знаю. Как сумел выжить – не знаю. Пару месяцев я лежал как бревно, и с меня кусками отваливались обгорелая кожа и мясо. Но я выжил. Сумел добыть денег, и магичка-целительница сделала мне новое лицо. Меня никто нигде не ждал, для всех я умер, и тогда я решил вернуться к леди Вероне. Нанялся простым стражником, но она предложила мне стать её новым Хранителем. Теперь уже мне приходится убивать врагов леди Вероны, и уже я привёз продукты, чтобы ваши женщины и дети смогли выжить. Круг замкнулся. Быть может, это воля богов. Я тоже могу погибнуть в любой момент, но на моё место обязательно придёт новый Хранитель. Эти земли не останутся без защиты.

   Я говорил неторопливо, старательно подбирая слова, но, когда рассказывал о последнем бое, голос предательски дрогнул – слишком тяжело оказалось вспоминать то жуткое побоище.

   Меня слушали настороженно, и краткую заминку заметили все. Когда я замолчал, на некоторое время установилась тишина, и вдруг всё тот же старик буквально потребовал.

   -Рассказывай! Рассказывай всё, что помнишь! Это были великие воины, и они погибли, защищая наш народ. Мы хотим знать всё!

   Я был не против, хотя и пришлось говорить до глубокой ночи. Наверное, этот вечер нужен был мне не меньше, чем кочевникам. Я ничего не придумывал, а рассказывал словно от имени Пеко, постоянно оказывавшегося за моим плечом. Бесстрастный взгляд на меня со стороны. Рассказал и про угрозу пыток, которыми хотел сломить Дарджина, и про то, как расставлял солдат перед последним боем. Старался вспомнить всё до последней мелочи, и кочевники постепенно ожили, окунувшись в атмосферу тех дней. Иногда гневно сверкали глазами, иногда горестно вздыхали, узнавая по приметам своих родственников. Про последний бой слушали напряжённо, но к горечи утраты, как мне показалось, добавилась и гордость за своих воинов.

   Когда я закончил говорить, оценку моему рассказу дал всё тот же старик: "Теперь мы верим тебе, Хранитель. Ты и в самом деле был там".

   На следующий день я проснулся уже глубоко за полдень. Выговорившись, я словно сбросил с плеч груз тех дней, и мне и в самом деле словно стало легче. Никаких дел не намечалось, в обратную дорогу только завтра, совесть чиста, так почему бы не побездельничать?

   Неспешно умылся, неспешно перекусил заботливо оставленной для меня кашей с огромными кусками мяса, и уселся у палатки, наслаждаясь жизнью. В пределах видимости только денежная повозка с двумя часовыми, а остальные куда-то испарились. Нет ни моих наёмников, ни Лерана с солдатами, ни лошадей. Сбежали, что ли? Покрутил головою по сторонам, и вскоре обнаружил возничих у сильно поредевшей стоянки с повозками. Что-то они там то ли ремонтировали, то ли пытались найти свой инструмент и всякую мелочёвку, необдуманно оставленную в повозках. Кочевников, кстати, возле повозок уже не было, так что искать виновных теперь бесполезно. Тут до меня дошло – это что, уже успели всё поделить и растащить? Тогда понятно и отсутствие большей части лошадей, и тишина вокруг повозок. Непонятно, правда, как они умудрились сделать всё так быстро и без скандала? А, это уже не мои проблемы.

   Сидеть на солнышке было приятно до невозможности, и я совсем сомлел, наслаждаясь спокойствием. И как обычно, нелёгкая снова принесла Виванта. Подошёл, уселся рядом и тоже стал смотреть на степь. Довольное странное поведение после вчерашнего, да и выглядел он каким-то отрешённым.

   -Опять что-то случилось? – спросил я.

   Вивант глянул на меня, и снова стал разглядывать даль.

   -Старейшины решили вернуться в большую степь – сказал он вдруг.

   -И что в этом особенного или страшного? – не понял я.

   -Переселение начнётся завтра. А из этого лагеря уедут уже сегодня.

   Вот это уже была новость. И очень нехорошее подозрение вызывало совпадение моего приезда и срочного отъезда кочевников. Но ведь не из страха же передо мной они бегут?

   Вивент покосился на меня и снова отвернулся.

   -Ты можешь подумать что угодно, Адраг, и обязательно ошибёшься. Ты можешь подумать, что мы получили от тебя помощь и стараемся сбежать, пока ты не успел потребовать что-то взамен. Эта глупость, которая оскорбляет и тебя, и нас, так что я не буду даже говорить об этом.

   -А что я должен подумать правильно?

   Вивант всё так же отрешённо смотрел вдаль.

   -Когда вчера ты ушёл, мы долго не могли говорить. Мы уже оплакали наших близких, мы начали свыкаться с нашей новой жизнью, и тут... твой рассказ. Это... Мы поняли, что гибель наших воинов не была напрасной. Каждый сравнил свои трудности с героизмом воинов, идущих на верную смерть, и понял, насколько всё-это... мелко. Мы вспомнили, что мы племя великих воинов, и наше место не здесь. Это трудно описать словами – как в груди загорается огонь, но ты поймёшь. Вчера мы это увидели в тебе – как мёртвый человек нашёл в себе силы подняться, увидел цель и в глазах его загорается огонь настоящего воина. Нам стало стыдно за свою слабость. Ты вернул нам гордость за своё племя, поэтому мы решили вернуться в большую степь, где мы всегда пользовались уважением. Всё равно нам здесь тесно, и скоту нужен простор. Поэтому мы уходим.

   -Я могу это понять как очень важную причину, но... почему такая спешка? – медленно произнёс я.

   -Почему? – Вивант словно сам удивился такому вопросу – А почему вообще человек вдруг встаёт и куда-то идет? Не завтра, не через неделю, не через год? Почему стрела медленно отводится назад, а потом в один миг стремительно срывается и летит к цели? Наверное, тетива нашего терпения натянулась до предела, и достаточно было твоего появления, чтобы мы снова обрели смысл своего существования. Старейшины хотят поскорее вернуться в Стеклянную долину и почтить память наших воинов. Не скрою, те вещи, что мы привезли, тоже сыграли свою роль. Мы не стали делить оружие и лошадей – когда приедем в Стеклянную долину, их получат наши молодые воины. Там, на месте славы наших отцов, братьев и сыновей, они принесут клятву верности нашему племени. Для всех нас это будет... – на глазах Виванта появилась предательская влага и он замолчал.

   Я не стал ничего говорить. Может и не всё, и не так, но я понимал чувства Виванта. Осознать, что ты не изгой, не беженец, не несчастный народ, а великое племя с великими воинами – это дорогого стоит.

   -Будет трудно – вздохнул я.

   -А здесь легче?

   -Ну, здесь и я могу иногда чем-то помочь.

   Вивант чуть успокоился и вдруг хитро улыбнулся.

   -Но если мы пришлём гонцов, ты ведь приедешь, поможешь?

   Я тоже улыбнулся.

   -Ну, если позовёте.

   Вивант снова стал серьёзным.

   -Надеюсь, Хранитель будет приезжать к нам только в гости – он помолчал – Есть ещё одна причина, по которой мы уезжаем ещё до вечера. Ты ведь уедешь завтра утром? – я кивнул – Так вот, у нас уедут не все. Мы оставляем палатки и молодых женщин, которые могут и хотят иметь ребёнка. Старейшины просят тебя, Хранитель, разрешить твоим воинам провести эту ночь с нашими женщинами. Будет много еды, немного вина, и каждый воин сможет иметь столько женщин, на сколько у него хватит сил.

   Причина было совершенно неожиданной, хотя, если чуть подумать, естественной в данной ситуации. А уезжают, чтобы не было ни малейшего повода для ревности или драки? Да и участники предстоящего содома будут чувствовать себя намного раскованней.

   -Надеюсь, никого из женщин не принуждали к этому?

   Вивант помрачнел.

   -Ты же видел, сколько у нас осталось мужчин. Для женщин это может быть последняя возможность родить и вырастить сына, защитника и кормильца. Да и для племени нужна свежая кровь.

   -А если родятся девочки?

   -Ты разве не знаешь, что когда женщин много, а мужчин мало, то рождаются сплошь мальчики? К сожалению, мы побеждали не всегда, поэтому знаем об этом точно. Боги милостивы, и не дадут племени исчезнуть.

   -Хорошо, я не буду запрещать своим. А возничим, что с нами приехали, я вообще в таком деле не указ.

   -Племени нужны воины, а не погонщики для скота. Хотя... – Вивант прикрыл глаза, словно вспоминая – среди них есть несколько крепких мужиков, способных стать воинами. Скажу женщинам, что если кто захочет, то может выбирать и среди возничих. Мало ли кто кому и чем понравился. Да, а солдаты Лерана?

   -Ну, это тебе надо с ним разговаривать. Дело такое, что...

   -А ты разве не можешь приказать? – во взгляде Виванта проскользнуло сомнение во мне как в командире.

   -Приказывать в таком деле? – хмыкнул я – Ладно, переговорю с Лераном, думаю, он тоже не будет запрещать.

   -И ещё – мне показалось, что Вивант чуть смутился – Мы приготовили самую лучшую палатку, и пять наших самых красивых и здоровых женщин будут ждать только тебя.

   Вот теперь я удивился. Пока говорили о других, я воспринимал это как необычное, но естественное в данных условиях действие. Но чтобы и меня вот так запросто использовали как быка-производителя?! Не, я тоже живой и иногда до дрожи хотелось пообщаться с противоположным полом, но теперь первая мелькнувшая мысль – а что скажет об этом Верона? А ей ведь обязательно доложит какой-нибудь "доброжелатель". Но и прямой отказ мог оскорбить кочевников.

   -Я благодарен за честь, оказанную мне, – медленно начал я – но... – Вивант мгновенно насторожился – Я уже далеко не молод, я замерзал в ледяной воде, я горел до костей, моё тело всё в шрамах, в нём бродит неизвестная магия. Я не уверен, что вообще могу иметь детей, и будут ли они здоровы.

   Вивант слушал очень внимательно, но только отмахнулся от моих слов.

   -Ты – победитель, воин, маг. Ты выжил там, где никто выжить не смог. Ты говоришь о ранах, но у кого их нет? Не молод? Вряд ли кто у нас рискнёт выйти против тебя с мечом – Вивант вдруг улыбнулся – Когда мы сказали женщинам, с кем им предстоит провести ночь, ни одна не заплакала от страха или отвращения, и все сразу побежали мыться и наводить красоту. Спокойно спать они точно не дадут.

   Вивант откровенно ухмылялся, и я неожиданно, впервые за не знаю сколько времени, начал краснеть. Зараза, рассказывать такое – это ещё хуже, чем показывать солдату-срочнику откровенные картинки. Стараясь скрыть смущение, решил сменить объект разговора.

   -Для Лерана тоже приготовили отдельную палатку?

   Улыбка мгновенно исчезла с лица Виванта.

   -Нет – излишне резко ответил он.

   -Он маг, воин, он силён и крепок – повторил я его же аргументы.

   -Он... он чужой нам. Это трудно объяснить, но ни одна женщина не захотела в его палатку, да и мне он, если честно, не нравится.

   -Леран может обидеться, если все вокруг будут веселиться, а его не позовут.

   -Ты хочешь, чтобы наши женщины продавались ему за деньги или их пришлось заставлять?

   -Разумеется, нет. Но для него это может стать оскорблением.

   -Кто здесь хозяин и отдаёт приказы? Неужели Леран рискнёт что-то сделать против твоего желания и воли?

   В другой ситуации я бы решил, что Вивант старается столкнуть лбами меня и Лерана, но сейчас был не тот случай. Здесь хозяева кочевники, и их женщинам решать – кому отдать предпочтение.

   -Хорошо, я предупрежу всех, что женщин можно брать только по взаимному согласию.

   Вивант удовлетворёно кивнул и встал.

   -И ещё. Старейшинам и вождям сейчас не до разговоров и пиров, но они просили передать – через несколько лет, когда наша молодёжь окрепнет, тебе не придётся держать заставы в степи – защиту дальних земель леди Вероны мы возьмём на себя.

   -Это самые приятные слова за последние недели – серьёзно сказал я – И ты передай – ближе всего к вам отряд Малеха у Сундура. У него пока не очень много людей, но он может взять на помощь горожан Сундура, отправит гонцов ко мне. Если это будет в наших силах, мы поможем.

   -Я знаю – Вивант был очень серьёзен – Слово Хранителя для нас ценнее любой клятвы – он чуть махнул рукой – Ладно, прощай, может когда и увидимся ещё.

   -Прощай.

   Новые проблемы

   -Господин барон, свороток! – я с трудом очнулся от своих мыслей и огляделся по сторонам. Да, точно, уже и знакомый перекрёсток показался – Какие будут приказания?

   Лысый был излишне бодр, и это вызывало глухое раздражение. Хотя, за что его винить? Ещё какой-то час, и он будет наслаждаться горячей водой, жареным цыплёнком и лучшим вином своей таверны. В отличии от меня.

   -Да вроде всё уже обсудили и решили. Ты с ребятами едешь к себе, и отдыхаете. Господин Леран сам выберет себе место для отдыха и ждёт до завтра. Я еду в замок, отчитываюсь, оправдываюсь по мере сил, а завтра, как освобожусь, привезу... хм... то что просил господин Леран. И всё. Дальше просто живём.

   Я перебрался в денежную повозку, уже взялся за вожжи, и тут заговорил Леран.

   -Возможно, будет лучше, если я буду сопровождать вас и в замке.

   -Возможно, – согласился я – но этот замок – не таверна, и леди Вероне придётся встречать вас в соответствии с титулом, что подразумевает встречу, ужин, долгие разговоры и очень пристальное внимание со стороны слуг и стражи замка. Со мной разговаривать не будет времени ни у вас, ни у леди Вероны, а не отчитавшись, я не могу уехать из замка. Пару дней будут просто потеряны на пустые разговоры, а мне не меньше вашего хочется закончить с этой историей.

   Леран слушал внимательно, на мгновение задумался.

   -Да, в данном случае титул может стать помехой, и я тоже хотел бы завершить дело побыстрее. Не посоветуете приличное место где можно остановиться?

   -Я был в городке всего пару раз, да и интересовала меня тогда только выпивка. Но вроде у Лысого можно остановиться – он как раз затеял ремонт, чтобы принимать гостей почти как в столице.

   Некрасиво было добавлять хлопот Лысому, но так я решал сразу две проблемы – Леран получает якобы заложников, а Лысый сможет присматривать за магом на законном основании. Нарушать обещание я не собирался, так что одну ночку потерпят друг друга.

   Леран был сама бесстрастность когда мы ехали к Сундуру, пока убивали, пока разговаривали, когда ехали назад. Но последние пару дней по неуловимым признакам я стал понимать, что он всё больше волнуется. Чуть более длинные взгляды в мою сторону, чуть более длинные паузы перед тем как начать говорить. Чего он боится? Что я сбегу с камнем? Что камень окажется совсем не тем, за которым он гоняется? Да и в случае, если камень окажется тем самым, возникнет вопрос с зачисткой главного свидетеля. Тут уж мне пора задумываться – как остаться живым после разговора с магом, но я никак не мог на это настроиться. Вот предстоящая встреча и разговор с Вероной – это важно, а разборки... У меня не кружилась голова от успехов, но сейчас я чувствовал, что меня буквально распирает от избытка силы. Не физической, а той, что позволяла мне создавать вихри, что проявлялась в ощущениях тела дракона. Леран очень опасен как маг, но вряд ли он выдержит удар лапы дракона. А ещё лучше было бы придумать что-нибудь этакое, чтобы обойтись без взаимного убийства. Только что?

   Маленький отряд разделился – Леран с солдатами поехали прямо (в городок), а я повернул направо к Даргау. Триумфальное возвращение – один, в роли извозчика на лавочке повозки, да всё та же лошадка, на которой я приехал, привязана за повод к задку повозки. Немногого же я добился за эти месяцы. В самой повозке ящики с золотом, но для меня они всего лишь ящики. Можно помочь Вероне, можно что-нибудь купить, набрать солдат. Много чего можно, но всё это как-то отдельно от меня, не моё и не для меня. Наверное, я какой-то умственный урод, которого не волнует богатство, роскошь и прочее, что связано с деньгами.

   У ворот, как и положено, стояли двое стражников. Один даже двинулся ко мне и вдруг растерянно замер, словно увидел что-то непонятное. Ни «Здрасьте», ни «Стой, кто идёт». Только проводил меня взглядом, и всё. Странное поведение для стражи, которая должна костьми лечь, но защитить ворота. Или в замке что-то случилось, или десятники распустили солдат до невозможности. Но тогда бы с меня стали вымогать деньги или ещё как постарались показать власть. Нет, здесь что-то другое.

   Во дворе всё было обыденно и привычно. У стены несколько повозок, и слуги что-то таскали-перегружали. На плацу пятеро солдат старательно рубили манекенов, отрабатывая удары. Вроде двоих я не знаю, значит люди всё-таки прибывают. Со стороны кухни тянуло чем-то вкусным и мясным, и я совсем успокоился – если бы дела были плохи, то мясом бы точно не кормили. Если потороплюсь со своими делами, то может и меня покормят.

   Срочных было всего два – пристроить деньги, чтобы больше не думать о них, и доложиться десятнику. Или наоборот. Сокровищница была в центральном здании, но у кого ключи от неё? Точно должны быть у Вероны, а ещё могут быть у управляющего. Ещё вроде была комнатка с крепкой дверью у управляющего, но там хранили деньги только на текущие расходы. Так к кому идти? Сразу к Вероне?

   Как по заказу, появился и Хальмик. Торопливо подбежал, придерживая меч, глянул на меня и замялся, словно не зная что сказать. Странность в поведении солдат начала напрягать.

   -Хальмик, ты что, не узнаёшь меня?

   -Узнаю... господин барон.

   -Барон? Хальмик, это я, Адраг. Меня ещё леди Верона отправила бандитов на дорогах ловить.

   -Да, я помню, господин барон.

   Тут до меня стало доходить, что Хальмик не сошёл с ума и не путает меня с кем-то ещё. Я ведь сам отправил сюда пятёрку солдат из замка Донава, и те вполне могли рассказать обо мне всякие ужасы. Тогда становится понятна растерянность солдат, увидевших перед собой кровавого барона.

   -Ладно, можешь звать меня бароном, если тебе так будет легче. Где лейтенант и леди Верона?

   Десятник, определившись, наконец, с субординацией, сразу приободрился.

   -Лейтенант Зехард с десятком уехал патрулировать дороги, а леди Верона, наверное, у себя в кабинете.

   -Не знаешь – у кого сейчас ключи от сокровищницы?

   -А вам зачем? – насторожился Хальмик.

   -Деньги я привёз, деньги. Хочу сразу перетаскать в надёжное место, а потом уже всем остальным заниматься.

   -Один ключ точно у леди Вероны, но вам и так надо к ней идти.

   -Это почему?

   -Приказ леди Вероны. Как только вы появитесь, в любое время дня и ночи немедленно привести к ней.

   -Что-то случилось?

   -Да вроде нет. У нас служба как обычно, а что там наверху творится, мы же не знаем.

   -Ладно, раз госпожа приказала. Зови четверых с оружием и пусть охраняют повозку. И строго предупреди, чтобы внутрь даже носа не совали, а то вмиг без головы останутся. Магия там охранная.

   -Слушаюсь, господин барон – Хальмик опять замялся и почему-то оглянулся на ворота – А остальные когда приедут?

   -Остальные – это кто?

   -Ну, говорят, что с вами ездил отряд чуть ли не в сотню всадников.

   -Нету отряда – Хальник смотрел напряжённо, и я решил не шутить на эту тему – Поставил людей гарнизонами в трёх замках и у Сундура, а сам вот остался один. Можно снова в караул идти.

   -Да кто же вас теперь в караул-то поставит? – искренне удивился десятник.

   -Ой, Хальмик, ни от чего зарекаться нельзя. Вот послушает леди Верона мой доклад, и как отправит... – вариантов была масса, но я не стал поминать про чистку сортиров или виселицу над воротами. Пока же надо увидеть Верону и узнать с чего такая срочность – Ладно, ставь охрану, а я к начальству.

   Покои Вероны были на втором этаже, но на входе дорогу перегородил незнакомый дородный слуга в довольно приличной ливрее.