Текст книги "Безмолвие полной Луны (СИ)"

Автор книги: Николай Шмелёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава четырнадцатая. Алхимическая лаборатория

На следующий день, Бегемот, пытающийся с утра кашеварить, громко возмутился: «Яиц нет, зелени нет, хлеб на исходе, главное – тоже»... Он категорически настаивал на походе к Проводнику. Возвращение на хутор за пополнением запасов портило Барбарискины планы, но остальные стояли горой за Мотину мотивацию. Как сказал ей Ворон: «Мы не договаривались здесь с голода подыхать. Один Мотя жрёт за троих, а Кот за двоих!» Лариса возразила, что: «Терминатор с Лектором и на половину не тянут, так что среднее арифметическое значение едоков примерно равно!» «Фигушки!» – яростно отстаивал свою точку зрения оппонент. – В условиях повышенного стресса, аппетит резко возрастает. Он может, конечно, упасть на первых парах у некоторых индивидов, но потом они будут молоть со стола всё подряд. На нервной почве в мозгу что-то происходит, включая сигнал к поглощению пиши." Барбариска махнула рукой и смирилась с неизбежностью. За последнее время удача сопутствовала ей, и не стоило пугать фортуну, форсируя события.

При подходе к хутору Проводника, Ворон сразу же отметил лишнюю деталь в обстановке двора, которой в прошлое посещение не было. Подойдя ближе, товарищи увидели люльку с колеса обозрения, закопавшуюся в землю наполовину. Рядом крутился сам хозяин хутора и с удивлением разглядывал, неожиданно свалившийся на него, космический объект. За прошедшее время он успел окопать люльку наполовину и никак не мог взять в толк, что же это всё-таки такое: на самолёт не очень похоже – крыльев нет, на ракету – тоже как-то не очень... Не вяжется ни с чем... С головой забравшись в объект, Дед усиленно искал в нём хоть что-то, могущее пролить свет на его появление в пределах обитания старика. Снаружи остались торчать только ноги в грязных кирзовых сапогах, которыми он забавно сучил в воздухе: постукивал одна о другую, разводил в стороны и сгибал в коленях.

– Гопак танцует, – прокомментировал действия проводника Крот.

– Чего он там делает, – спросил Жук, глядя на своего товарища.

У товарища ответов не было и за него высказался Ворон:

– Двигатель, поди, ищет, работающий на низкоэнергетических ядерных реакциях.

Вынырнув из люльки и увидев сталкеров, дед почти обрадовался:

– Вы не это ищете?!

Бегемот недовольно сплюнул и проворчал себе под нос:

– Мы от этого еле избавились...

Грязно-жёлтая кабинка, покрытая пятнами ржавчины, выглядела так, словно действительно, только что прошла сквозь плотные слои атмосферы. Разве что не дымилась... За неё, эту иллюзию выполнял небольшой костерок, который разжёг Проводник. Зачем он ему понадобился, ещё только предстояло выяснить. Стеклянной кабины, на люльке, не было изначально, а деду казалось, что она сгорела в атмосфере. Отсутствие крыльев смущало ещё больше, но, он успокаивал себя тем, что это не самолёт, а ракета... На немые вопросы Проводника и отчаянную жестикуляцию, выраженную в указании на аппарат обоими руками, Ворон неопределённо пожал плечами, доказывая свою полную непричастность к происшедшему. Пока они, на пару с Вовой, выясняли этот вопрос, Терминатор с Мастодонтом пошли знакомиться с прейскурантом цен на услуги и товары, доступные на сегодняшний день. Остальные присели у костра. Многие успели соскучиться по этому немудрёному атрибуту быта сталкеров и прочих туристов. В списке товаров, макарон не было, зато Ворон успешно вешал деду на уши лапшу, насчёт свалившегося на него счастья. Он ему доказал, что это потерянный спасательный модуль с бомбардировщика дальней авиации. Искать его не будут, так как до смерти боятся зоны отчуждения. Поэтому, почти готовая беседка Проводнику досталась на халяву. Дед успокоился и даже отбросил лопату в сторону, справедливо рассудив, что ещё успеет выкопать беседку. К тому же, на неё ещё предстояло сделать крышу... Лектор понял, что беседки не будет никогда, зато памятник безрассудству, навсегда останется торчать посередине двора.

Ворон с Проводником проследовали в дом ворошить ассортимент продуктов, а Шмель заглянул в полуоткрытый сарай. Он ему напомнил химлабораторию. Современный алхимик не искал философский камень – он его давно нашёл. Если быть точнее, то уже давно осознал, где "собака зарыта". Нашли камень задолго до рождения деда, а он просто усиленно эксплуатировал золотоносную жилу. На производственном оборудовании дед не экономил с самого начала. Самогонный аппарат гордо возвышался посередине помещения, и по сложности изготовления, выглядел не хуже вимана. Многочисленное количество трубок и змеевиков способно было поразить любого академика. Несусветное количество манометров и всевозможных датчиков, контролирующих процесс перегонки, у Шмеля вызвало подозрение в том, что большинство из них чистой воды бутафория, призванная произвести неизгладимое впечатление и не более того. Но, тем не менее, все стрелки занимали своё место и дрожали, говоря о том, что химический процесс идёт волнообразными скачками, а значит – вся аппаратура задействована. Пока Шмель об этом размышлял, первач ядовитым паром курился внутри охладителя, оседая на его стенках и вонючим ручейком стекал в стеклянную банку, заботливо подставленную дедом под краник. Вливаясь уже полноводной рекой в суровую действительность бытия аборигенов, самогон промывал мозги не хуже политинформации, вымывая одни нездоровые мысли и заливая освободившееся место другими. Горилка... Здесь её любили, ждали, встречали, с распростёртыми объятиями и... уничтожали. Затем, с распростёртыми объятиями, приставали друг к другу, признаваясь в любви и разве что, только иногда усомняясь в уважении со стороны собутыльника.

Повсюду на полках стояла стеклянная посуда разнообразных форм и расцветок: длинная и короткая, пузатая и тощая, как сосиска; огромная и маленькая, стандартная и не очень. Прозрачная, зелёная, жёлтая и коричневая стеклотара была залита всевозможными ингредиентами, столь необходимыми в деле ответственного винодела. Сыпучие компоненты нашли себе место в простых стеклянных банках. Где не хватило крышек, их заменил целлофановый пакет, перевязанный по горловине суровой ниткой. Ёмкости с компонентами, пользующимися повышенным спросом, оказались просто-напросто накрыты обыкновенной фанеркой. На стенах сарая Проводник развесил пучки всевозможных трав, которые служили его делу по разному, в зависимости от природных качеств самого растения. Некоторые играли роль растительных красителей, другие выполняли функции ароматизаторов. И никакой химии. Никаких консервантов. Впрочем, этиловый спирт сам является превосходным хранителем, служа защитой от вредоносных бактерий. Надёжно консервирует лабораторных лягушек, служащих в качестве наглядного пособия в школьных кабинетах биологии. Спирт предохраняет их от разложения, а лягушки, своим видом, разлагают неокрепшие мозги, делая человека циничным ещё на первых шагах во взрослую жизнь. Шмель вспомнил старый фильм, где два немецко-фашистских завоевателя просят лягушку поделиться с ними спиртом и брезгливо поморщился. Оценив рабочий потенциал сарая, он сделал правильный вывод: "Настоящая алхимическая лаборатория!"

На пороге появились Ворон с Проводником, а за ними следом увязался Диплодок. Мастодонту, внутри сарая, места не хватило и он сиротливо топтался с ноги на ногу в дверях, загораживая дневной свет, позволяющий экономить электрический. Экономя электроэнергию, экономишь топливо для электрогенератора, которое всегда в дефиците. Исходя из этих мотивов, Проводник рявкнул:

– Пошёл вон из дверей – и так ни хрена не видно!

Ворон взял со стола штоф первача. Немного постояв в раздумье, он поставил посуду квадратного сечения на место и взял простую круглую бутылку. Совершая круговые движения рукой, Вова раскрутил её до нескольких десятков оборотов в минуту. Внутри, по центру бутылки, появилась воронка. Она крутилась в строгом соответствии с законами физики и выглядела, как настоящий смерч. Поднимаясь от самого дна, воронка, плавно извиваясь всем телом, стремилась к поверхности.

– Вот он – "зелёный змий", – усмехнулся Шмель, наблюдая за самогоноворотом.

– Качественный, – произнёс Ворон, удовлетворённо качая головой.

В дальнем углу, методом электролиза, Проводник подделывал горилку под виски. Медная шина, опущенная в уже согнанный первач, находилась под напряжением и вся покрылась мелкими пузырьками. Окрашивание самогона в красный цвет только началось и результат пока не дал о себе знать.

– Зачем такие сложности? – удивился Диплодок.

– Затем, – пояснил Шмель. – В Америке виски гонят в самогонных аппаратах, полностью изготовленных из меди. Некий мужик рассказывал, как он попал на маленькую экскурсию на один из таких заводиков. Походив-побродив по его цехам, мужик наслушался всякого и когда хозяин посетовал на быстрый износ медного оборудования, посетитель задал вполне резонный вопрос: "А на хрена такие сложности? Разве нельзя чаны и прочие змеевики сделать из долговечной нержавеющей стали?" На это, хозяин ему заявил, что именно медь даёт тот знаменитый красный цвет. Нарушать традиции, означает, не только в корне менять технологию, но и лишиться расцветки самого пойла.

Рядом стояла вместительная стеклянная ёмкость, в которой, примерно таким же методом, Проводник обогащал горилку серебром. Большая столовая ложка, служащая серебряным электродом, давным-давно почернела, от бесконечных электролитических процессов. Шмель только подивился оборотистости винодела. Такой размах присущ, либо трудолюбивому человеку, либо тому, которому решительно делать нечего. Парадокс...

Чуть поодаль Дед проводил опыты с низкоэнергетическими ядерными реакциями. Решив, что двум смертям не бывать, а радиационный фон в этих местах и так повышенный, он без колебаний включил опыты в производственный план. Пока получалось плохо. Из имеющегося у Проводника профессионального журнала, на отвлечённые темы, ему не совсем ясен был исходный материал. Источник утверждал, что нужен металл в порошке, но дед достал где-то цельный кусок палладия. Самогон был плохим заменителем тяжёлой воде и оставалось только радоваться тому, что не идёт распад, какого-нибудь, синтезированного бериллия на две альфа частицы, пусть и без наличия гамма радиации. Деду-то уже по-фигу, а вот сталкерам как-то неуютно...

На столе, стоящем у правой стены, Проводник работал с твёрдыми ингредиентами, требующими, для их использовании в самогоноварении, своего помола. Для этих целей алхимику служили ступка с пестиком. Ступку Проводнику изготовил неизвестный мастер из твёрдого кварцита, а вот пестик... Пестиком, на удивление окружающих, служил обычный берёзовый черенок от лопаты, измождённый на конце, как мочало. Он был свидетелем того, что мастер, в своё время, устал, чтобы ещё заниматься какими-то палками... Положив все силы на изготовление ступки, он пил прямо из изделия, заодно его и обмывая. Пестик мастеру был до фонаря. Фонарь, после пьяного дебоша, остался у каменотёса под глазом, а Проводник остался без пестика.

Закончив познавательную экскурсию по дедовскому сараю, экскурсанты присоединились к остальным участникам безумной эпопеи, томящихся у костра и коптящимися, от его дыма. Свежие продукты разнообразили сталкерский стол и Кот растолкал Бегемота, успевшего закемарить, от безделья. Открыв сонные глаза, Мотя долго осматривался по сторонам, соображая, где он находится. Определившись со своим местоположением в географическом пространстве, он посмотрел на импровизированный стол из двух досок. С удивлением разглядывая появившиеся продукты, Бегемот задал не вполне умный вопрос:

– А откуда здесь взялись яйца? Их же не было...

– Кукушка сердобольная подбросила, – рассмеялся Лис. – Кушай, Мотенька, кушай.

Колка дров, заготовка воды, для бани и прочие мелочи, заняли остаток дня. Отмывшись, отожравшись и обленившись в корягу, сталкеры коротали вечер у костра. Ворон посмотрел на Ларису, которая задумчиво всматривалась в ночное небо и спросил:

– Чего ждёшь?

– Падающую звезду, чтобы загадать желание.

– Звёзды падают в августе, когда Земля проходит через поток Персеид, Нереид и прочих метеорных образований... Это люльки падают в любое время года...

Лариса медленно повернула голову и, посмотрев на Вову, тихо сказала:

– Ты так много знаешь про астрономию... Зачем тебе это надо?

– Ну, не скажи...

Ворон рассказал Ларисе о пользе изучения звёздного неба, которую ему поведал школьный учитель. Когда ученики задали преподавателю, сходный с Ларисиным, вопрос: "А на кой ляд нам нужна эта астрономия?", он снисходительно покачал головой и пояснил недоумкам: "Идёшь ты с девушкой и посвящаешь её в секреты звёзд и созвездий, недоступных недоученному обывателю. Посмотри туда – это Полярная звезда, посмотри сюда – это Альфа Центавра... Спутница задирает голову, пялясь в чёрное небо и тем самым, подставляя себя для поцелуев, вот тут-то ты и не теряйся... Не надо покупать в кинотеатре билеты на последний ряд – они в дефиците. К тому же, места для поцелуев денег стоят, а тут всё на халяву. Между прочим, в темноте кинозала не мудрено перепутать соседку с соседом... Здесь же тебе подсвечивает Луна. За её медленным движением по ночному небосводу можно наблюдать бесконечно... Есть такая примета: если долго смотреть на полную Луну, то можно стать дураком. Влюблённым это не угрожает – они и так, на данный момент, полные идиоты..."

Ночь окончательно опустилась на одинокий хутор. Костерок светил, дымил и кое-кому стало скучно. Именно тогда, когда тебе нужно скрыться от посторонних глаз, тут же ты становишься нужным. Прямо-таки – нужником... В который все, кому не лень, готовы слить свои переживания, сомнения, и прочие отходы... Вот и сейчас Коту приспичило уточнить кое-какие детали насчёт дальнейших поисков. Он огляделся по сторонам и зычным голосом позвал командиршу:

– Барбариска! Где этот леденец отмороженный?

Все неопределённо пожали плечами.

Из глубины хаты появился Чингачгук, с дневником профессора в руках и спросил:

– А где Лариска?

Следом за ним прибежал запыхавшийся Лис и с ходу задал тот же вопрос:

– А где Ворон и Барбариска?

– Ушли выть на Луну, – зло ответил Шмель.

– На полную? – растерялся Лейб.

– Да какая им разница! Тебе и подавно...

– Угу – после таких завываний и появляются толпы "Селенят", – заметил Лис.

Бегемот подбросил в костёр полено и спросил присутствующих:

– Интересно – как Ворон Барбариску уговаривает: разговорами, уговорами или сказочными обещаниями?

– Просто, – очнулся Крот. – Действует, как скунс.

– Да – жестоко, но – действенно, – поддержал его Жук.

– Это как? – поинтересовался Кот, видимо накапливая рабочий опыт.

– Полный паралич нервных окончаний и частично, дыхательных путей – пол-пути к успеху, – пояснил Крот. – Остаётся только взять Барбариску под мышку и унести. Сопротивляться она, естественно, больше не сможет, к тому же, слезящиеся глаза видят окружающую действительность сквозь туманную пелену.

– Да ну-у-у вас! – разочарованно протянул Василий, поняв, что повысить квалификацию не получится.

– А всё-таки, – не унимался Чингачгук, – чего они в темноте ищут?

– Местоимения они ищут, – раздражённо ответил Шмель, уже не дивясь на поддатых собутыльников, а устав от их пьяной тупизны.

– В предложениях?

– В кустах!

– Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил Лейб.

– Бабушка краем уха сказала, – машинально ответил Шмель.

– Ага, причём шёпотом, а ты уголком рта слышал, – рассмеялся Бегемот.

– Ну, облажался! С вами тут начнёшь заговариваться...

– Значит, она его за грибами позвала, – сделал вывод Лис.

– Какими? – опешил Бегемот.

– За золотистыми стрептококками! Или стафилококками... Или стофаллококками... Запутаешься тут с вами!

Дальнейший разговор свёлся к обсуждению всех женщин мира, начавшись с банального ракетостроения. Далёкие неизведанные миры отступили под натиском инстинкта, оказавшись ненужными: ни сейчас, ни в перспективе. Кот высказался насчёт противоположного пола жёстко:

– Все женщины – садомазохистски. Задача, в первую очередь – разрушить всё на своём пути: отношения с коллегами, семейные узы и прочее, а потом, с криком "Ура!" и тягостным кряхтением, восстанавливать всё с нуля – балдеют они от этого.

– Да-да, – поддакнул Лис. – И вся, без исключения, любовь – за деньги. Идёшь ли ты к блуднице, живёшь ли с женой – все финансирования требуют.

– Ситуативная любовь, – пояснил Бегемот.

– Это как? – не понял Кот.

– Любовь по ситуации: деньги принёс – балбучок, не принёс – иди отсюда. Или как минимум – ко мне не подходи...

– Значит, дорогая, ты свою очередь отдаёшь другой?

Эта фраза была произнесена глухим голосом, откуда-то из глубины двора.

Вернулись Ворон и Барбариска. С каменными лицами или, по меньшей мере, ничего не выражающими физиономиями. Спокойно усевшись у костра, Лариса обратила внимание на то, как Кот поглощает консервированные помидоры, доставая их ложкой из банки. Банка, почему-то, не заняла своё место на общем столе и красные ягоды пропадали в пасти Василия, минуя остальных сталкеров. На справедливое замечание, Кот только промычал и махнул рукой, как бы отбиваясь от назойливых просителей. Барбариска надулась и Ворон, обратив на это внимание, спросил её:

– Ты чего такая сердитая?

– Кот делиться не хочет.

Ворон усмехнулся и расплылся в ехидной улыбке:

– Ларис, так тебе потом долго лечиться придётся. Целый букет... Ты что – в интим-экстрим клуб вступила?

Под улюлюканье развеселившихся товарищей Барбариска лупцевала Ворона, а Кот, втихаря, доедал помидоры. За междоусобными передрягами, время пролетело незаметно и все, только сейчас, заметили, что Лектор уже довольно продолжительное время нёс какую-то пургу, смысл которой был известен только ему одному. Оставалось удивляться тому, что он до сих пор не сбился, в своих умозаключениях.

Диплодоку это порядком надоело и он перебил товарища, дав тому ценный совет:

– Слышь, Гена, шмаль, хоть иногда, но, всё-таки нужно вынимать изо-рта.

– Да он пьян! – проворчал Мастодонт, махнув рукой в сторону оратора.

– Заканчивай триллер! – добавил Терминатор, обращаясь к Лектору. – Кровь в жилах стынет, вместе с картошкой в тарелке...

– При чём тут картошка? – очнулся Геннадий, растерянно оглядываясь по сторонам.

– От таких рассказов её жрать невозможно – ничего в глотку не лезет, – пояснил Виктор.

Лектор критически осмотрел тощую фигуру Терминатора и, как ему показалось, успокоил собеседника:

– А к чему тебе её жрать? Тебе достаточно картошку понюхать...

Ночь окончательно приняла в свои объятия измученные тела сталкеров. Убаюкивая стрекотанием кузнечиков, надрывающихся в луговых травах, царица темноты освещала спящих мертвенно-бледным светом луны. Тела валялись беспорядочно, как на поле боя – там, где их настиг богатырский сон. Проводник уснул в люльке – ногами кверху... Судя по блестящим гвоздям в подошве, это был кирзовый трофей времён Первой Мировой. Или подарок... Бегемот не исключил версию поощрения и даже – награды...

Утром, растирая больную голову и со словами: "Моя сюда больше не ходи", Ворон поплёлся к умывальнику. Вяло поплескавшись, он протёр физиономию тряпкой, висевшую рядом и дюже напоминающую половую. Со стороны бивака раздавались глухие стоны народа. Очередь к рукомойнику растянулась на несколько метров и стоящие сзади, постоянно поторапливали умывающегося.

На вопрос, что будем делать дальше, Лариса только отмахнулась, оставив все пояснения на потом. Придя кое-как в себя, народ был готов продолжить приключения. До города брели не спеша, вяло рассматривая местные достопримечательности. Серые здания, с выбитыми стёклами окон, уже примелькались и не будоражили сознание. Разрушенный асфальт, постепенно превращающийся в просёлочную дорогу, стал как родной. Когда сталкеры вышли из-за гаражей, им открылся центр города, до которого было недалеко. Пара девятиэтажек, общежитие... Вывеска "Общежитие ╧Х", вызвало в памяти Шмеля рассказ одного интеллигента, который познакомился с бабёнкой и намеревался попить в её комнате не только чай, но и кофе.

– "Чаепитие подразумевалось затяжное – до утра, – начал он рассказ. – Китайцам, с их продолжительными чайными церемониями, далеко, по времени, до русских традиций. К слову сказать, в общаге и чаю то не было... Войдя, на пару с новой знакомой, внутрь здания, мужик начал отсчёт дверей. 16 комнат. Номеров на дверях почему-то не было. Приглядевшись внимательно, он понял, что во времена поверхностных ремонтов, которые и косметическими-то назвать нельзя, цифры замазали масляной краской. Ни отмывать, ни восстанавливать нумерацию помещений никто не собирался. Вот и приходилось мужику вести отсчёт по-дверно. Шёл и считал количество дверей от туалета, чтобы ночью, когда приспичит, не ошибиться, по возвращении в нумер. Когда ночью начались потуги, пошёл искать сортир, ориентируясь исключительно на запертые двери, считая их в уме и в итоге, пописал в одной комнате – уснул в другой, но только не там, где надо. Всё оттого, что перепутал сено с соломой и повернул не направо, а налево и далее, в том же духе. Утром очнулся в объятиях незнакомой феи, которую видел первый раз в жизни. Ночью она даже не пикнула, не говоря уже про то, чтобы подать возмущённый голос...

– Любопытно не это, а другое: почему из комнаты, куда справили нужду, не доносились недовольные возгласы? – поинтересовался Бегемот.

– Или привыкли, к такому обращению, или соблюдали режим строгой конспирации, – предположил Шмель.

Дойдя до центральной площади, друзья свернули к гостинице "Полесье". У Ворона сложилось впечатление, что Барбариска сама не знает, что теперь делать и бесцельно водит сталкеров по городу.

– Чего ищем-то? – спросил он у неё, не ожидая услышать ответа, но он у Ларисы был.

Она растерянно огляделась по сторонам и сказала:

– Судя по записям, профессор запрятал в подвале вихревой тор. Знать бы, как он выглядит, а заодно – как выглядит подвал и где находится...

– Что за зверь?

– Тор нужен для того, чтобы двигатели работали в режиме искривления пространства, кажется... Впрочем, я в этом не уверена. Учёный тут так намутил... Короче, виман может двигаться выше скорости света.

– А разве это возможно? – удивился Вова, скептически поглядывая на подругу.

– Если имеешь отрицательную массу, – утвердительно ответила Лариса. – Такого никто и никогда не видел, но, при отрицательных значениях массы предметы будут вести себя странно – падать не на землю, а вверх...

– Ха! – радостно воскликнул Ворон. – А Мотя не будет похож на слона, потерявшего бревно, которое служило ему грузом, дабы тот не улетел... Ну, дальше матерными словами.

Пока они на пару осматривали подвал, остальные разбрелись по номерам, глазея на пустые стены и редкие элементы декора, которые забыли вывести или не захотели. Подлые альфа частицы поджидали в каждом углу, и в отличие от эксперимента Проводника, фонили страшно, в тридцать раз превышая мощность бета и гамма излучений. Хоть они и смывались обычной водой, но вот вздохнуть такую штуку... Поэтому, при малейших подозрениях, со стороны ликвидаторов, позволило некоторым вещам остаться на своём месте.

Бегемот, бесцельно шляясь по номерам, постоянно ворчал:

– Тоже мне, гостиница – матрасов нет... Ни хрена нет...

– В матрасах вредители завелись, поэтому их выкинули, – смеясь, предположил Лис.

– Клопы, что ли? – недоумённо спросил Мотя.

– Радионуклиды! – расхохотался Чингачгук. – И вообще – в номере ночевать, как-то стрёмно. На крыше спокойнее.

Зайдя в туалет, Бегемот посмотрел на пожелтевший унитаз и вспомнил одну историю из советского строительства:

– Пускали новый дом в эксплуатацию. Естественно, в те времена комплектовали построенные квартиры самой дешёвой сантехникой. Газовые плиты есть? И то – ладно. Стены оклеивали бесплатными обоями, на которые, даже во времена тотального дефицита, в магазине никто не посмотрит. Привезли унитазы и сантехники установили их на штатное место. Приёмная комиссия приняла дом к эксплуатации и поставила на баланс домоуправления. Сколько халявы они приняли на грудь во время торжественного банкета – история умалчивает. Сколько приняли карманы комиссии примирительных денежных купюр, в виде взятки? Кто его знает. Тогда этими вопросами занимался ОБХСС, Ну, ближе к делу. После заселения квартир жильцами, в одном санузле выявился неприятный дефект. Благодаря пустотам, возникшим при некачественной отливке, унитаз многократно усиливал все звуки, которые ему навязывали и транслировал мелодию в окружающее пространство. Подъезд стонал... Потом привык... Затем, фаянсовое изделие кто-то выкупил... Про то, кто это был – слухи ходили самые противоречивые.

– Ха! – отозвался Шмель. – Вот я знал одного мужика, так у него, от детонации, чуть унитаз не лопнул, а по канализационным трубам пошёл такой резонанс... И всё-таки, он не раскололся.

– Что-то у вас одни разговоры про отхожее место, – вмешался Жук.

– Точно, – поддержал его Крот. – Больше, видимо, разговаривать не о чем.

– Так ведь все наркоманы, – ответил Шмель. – Отсюда и приятные, чуть ли не балдёжные, воспоминания.

– Это в каком смысле? – насторожился Жук.

– Всё просто. Стимуляция процесса шлакоудаления контролируется группой естественных наркотиков из группы эндорфинов, соответственно, вырабатываемых собственным организмом.. Наверное, для того, чтобы не жалко было расставаться с имуществом.

– Кровно нажитым, – добавил Чингачгук.

– Потерял! – заорал Бегемот и, заразительно гогоча, сталкеры потянулись к выходу.

К этому времени, Ворон с Ларисой уже выбрались из подвала и никак не могли определиться, откуда начинать поиски. Постепенно подтянулись остальные. Завязалась длительная дискуссия, насчёт того, куда идти в первую очередь. Естественно и, как-всегда, партия раскололась на две, практически непримиримые, стороны. Мастодонт долго слушал ораторов от обоих движений, пока не вник в ситуацию.

– Тут неподалёку есть большая котельная, – тихо сказал он , указывая рукой направление, в котором стоило идти.

– Чего же ты молчал, морда?! – с укоризной спросил его Диплодок. – Тут уже все собирались друг другу морды бить, доказывая свою правоту.

Котельная, как и все строения, имела запущенный вид. Группа вентилей красного цвета выстроились в ряд, на фоне зелёных труб. Ржавчиной подёрнулись переходные звенья, втулки и прочие места, где когда-то неизбежно подтекала вода. Ворон обратил внимание на странный вентиль. Все вентиля как вентиля, а у этого перемычки торчат наружу, и всем своим видом показывают, что они не из этой котельной, не из этого города и вообще – не из этой оперы.

– Да уж, спрятал, – насмешливо сказал он, пытаясь вытянуть штуковину из неродной конструкции, но не тут-то было.

Тор стоял намертво и Вова уже начал сомневаться в том, что это искомая деталь.

– Пойми этих учёных, – подал голос Лис. – Видимо ему показалось это место наиболее удачным для хранения агрегата.

Мастодонт внёс некоторые пояснения:

– Это котельная старая и её законсервировали ещё до аварии АЭС.

– Вот как, – понятливо промурлыкал Кот. – Тогда это многое объясняет.

– Чего там, – сказал Шмель. – Не так уж сильно деталь отличается от остального оборудования. Даже вечно пьяный начальник котельной, имея соответствующее образование, ничего бы не понял. Да и не захотел бы... Мало ли какие новшества поставляли на постсоветское пространство. Его больше интересовало, насколько подорожала водка, чем нововведения из области котельного хозяйства...

– Безусловно, – согласился Ворон и повторил попытку извлечь вихревой тор из капкана стандартного вентиля.

Присев на корточки, он взглянул на тор снизу и злобно сплюнул:

– Блин – профессор его приклеил, каким-то суперклеем!

Пришлось Бегемоту снимать весь вентиль, чтобы на базе спокойно отделить две разнородные детали. Лариса осталась недовольна результатом и ей показалось, что найдено не всё. Слишком бедновато... Этими соображениями она поделилась с Вороном и сталкеры разбрелись по подвалу, ища что-либо неординарное – не вписывающееся в привычное мировоззрение. В кучу снесли всё, что посчитали нужным – пусть Лариска с Бегемотом разбираются. В дверях появился взволнованный Жук и с ходу завопил:

– Нашёл!

Во дворе стоял агрегат, весь обвешанный трубками. Кот посмотрел на виновника шухера и прояснил ситуацию:

– Идиот! Это прохудившийся котёл...