Текст книги "Избранник. Трилогия"

Автор книги: Николай Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 68 страниц)

Глава пятьдесят третья

Как ни удивительно, а поднять упавшее знамя власти оказалось очень просто.

Гарнизону дворцовой охраны был немедленно предъявлен ультиматум – в течение четырех часов сдать оружие. Всем была обещана жизнь и милостивое прощение со стороны регента.

В результате дворцовая охрана, немного постреляв друг в друга и уменьшив таким образом свою численность на два десятка человек, сдалась уже через два часа.

Десантники с «Георгия Победоносца», под руководством Найдена Барбышева занявшие дворец, не нашли никаких следов императорской семьи. Судя по всему, Владислав забрал Елену Прекрасную и ненаглядных дочек с собой.

Расстраиваться никто не стал.

Наоборот, если бы они остались на Новом Петербурге, возникла бы проблема – как с ними поступить?

А так: баба с возу – кобыле легче!

В течение следующих часов на сторону Остромира официально, с сообщением через средства массовой информации, перешли министерство обороны, имперской безопасности и имперское разведывательное управление. Министерство внутренних дел оставалось верно прежнему императору до тех пор, пока был жив его глава, граф Михаил Пантелеймонович Кушелев-Безбородко. Однако когда принявший сторону заговорщиков министр имперской безопасности Василий Илларионович Толстой встретился с графом Силантием Митрофановичем Бестужевым-Рюминым, подчиненные графа Кушелева-Безбородко взбунтовались, и он, застрелив в пылу бессилия пару своих людей (в том числе и Бестужева-Рюмина), был вынужден свести счеты с жизнью и сам. Поскольку руководителя у министерства больше не существовало, официального сообщения не последовало.

Центральный аппарат Адмиралтейства официально заявил о поддержке регента Остромира сразу же, как только средства массовой информации сообщили о бегстве Владислава. Командующие первого и второго флотов адмиралы Бельский и Оболенский ненамного отстали от центрального аппарата. Командующий третьим флотом адмирал Барятинский молчал целые сутки, прикидывая хрен к носу, но в конце концов тоже перешел на сторону восставших. После чего, если и оставались командиры отдельных кораблей, желавшие сохранить верность Владиславу Второму, они, в случае прямого выступления, были обречены на гибель.

Сумасшедших, мечтавших о таком подвиге, разумеется, не нашлось.

Руководство РОСОГБАК изначально находилось на стороне Остромира.

Таким образом, сутки спустя отстаивать интересы прежнего властителя внутри Росской империи оказалось некому.

После этого Осетр, все еще находившийся на борту «Святого Георгия Победоносца», пожелал оказаться на поверхности Нового Санкт-Петербурга и поселиться в императорском дворце. Тем не менее ему пришлось провести на орбите еще три дня – Дед, естественно, затеял замену всего личного состава охраны дворца.

Это было мудро, и потому Осетр не возражал.

В конце концов, что такое для «росомахи» потерпеть три дня! Тем более что скучать-то совсем не приходилось. Господа генералы запланировали и огласили личному составу приказ, в соответствии с которым майор Долгих (настоящая фамилия Приданников, а еще более настоящая Романов) производился в подполковники. Как ни странно, приказ был подписан самим Великим князем Владимиром (в просторечии «росомах» ВКВ), командующим РОСОГБАК.

Осетр полагал, что ВКВ вряд ли одобрит замену своего царственного брата на человека, который в первом приближении казался безродным ублюдком. В крайнем случае, он вполне мог пожелать самолично усесться на трон родного государства.

Надо полагать, великому князю предоставили данные генетического кода Владислава Второго и Остромира Приданникова. И потом… почему, в конце концов, великий князь не может оказаться более пекущимся о пользе государства, чем его царственный брат?

Как бы то ни было, а с этой стороны в ближайшее время угрозы для власти Осетра не предполагалось, а уж о более далеком будущем он пока предпочитал не задумываться. К тому же вполне возможно, что ВКВ, подобно Деду, рассчитывал использовать нового императора в своих интересах…

А вот это, господа, у вас вряд ли получится!

Немало труда Осетру пришлось потратить на обновление знаний по государственному устройству, полученных в разведшколе на Новой Москве. Однако овчинка сия выделки стоила – ему не пришлось расходовать лишнее время на тот процесс, что среди чиновников именуется словосочетанием «войти в курс дела». Мозгогрузы сработали и тут – ибо на иной метод обучения рассчитывать не приходилось. В общем, к тому времени, когда новый император спустился с орбиты на поверхность столичной планеты, он, по мнению окружения, был готов к государственной деятельности не хуже своих предшественников.

Теперь требовалось привлечь к делу тех, на кого можно было опереться. И раздать всем сестрам по серьгам.

Известное дело – политика кнута и пряника. Лучший метод государственного управления во все века.

В первую очередь, конечно, стоило заняться силовыми структурами. Впрочем, поскольку никто из них, кроме министерства внутренних дел, против нового императора не выступил, то и срочной замены их руководителям не требовалось. Что же касается МВД, то тут регента ознакомили с информацией от графа Охлябинина, заместителя министра имперской безопасности графа Толстого. Из его сообщений следовало, что незадолго до развернувшихся на столичной планете событий Владислав получил анонимное письмо, в котором сообщалось о существовании у императора еще одного ближайшего наследника, который, при условии поддержки со стороны представителей элиты, вполне мог претендовать на трон.

Император вызвал тогда к себе министра имперской безопасности и министра внутренних дел (порознь вызвал, разумеется) и приказал им разобраться с информацией. И министр внутренних дел, ныне покойный граф Кушелев-Безбородко принялся копать под графа Толстого.

Так что в принципе на место покончившего с собой министра внутренних дел стоило бы назначить либо графа Толстого, либо графа Охлябинина.

Поскольку последний предпочел остаться в родном министерстве, на МВД отправили Толстого.

Полковника Засекина-Сонцева сделали генерал-майором.

А Найдена Барбышева, также повысив в звании, назначили начальником дворцовой охраны – вместо недоброй памяти подполковника Евстафьева: тот погиб при «штурме» дворца, сохранив верность сбежавшему императору.

Осетр приказал похоронить убитых с отданием им всех положенных почестей, тут же заработав у военных еще несколько дополнительных очков в свою пользу.

Семьи похороненных получили государственную пенсию как иждивенцы погибших при исполнении служебного долга и тоже радовались, что сравнительно легко отделались.

Другой бы новоиспеченный властитель репрессировал всех под одну гребенку, а у этого, видно, совесть еще имелась…

В общем, регент повел себя совсем не так, как ожидали потерпевшие поражение. И оттого ничуть не проиграл.

Глава пятьдесят четвертая

Поселившись во дворце, Осетр восстановил из архива своего сетевого агента. И теперь над левым углом рабочего стола всегда висела видеоформа его далекого предка Петра Алексеевича Романова.

Работы у сетевого также было невпроворот. Все контакты с Глобальным Имперским Информаторием шли исключительно через него.

Регент только и успевал – что встречаться с живыми людьми.

Ведь он прекрасно усвоил: при государственных переменах мало владеть информацией, требуется владеть еще и людьми. Точнее их поддержкой.

Вот этой поддержки он и добивался, идя на контакты настолько широко, что Найден Барбышев начал жаловаться, что службе дворцовой охраны не хватает времени на проверку являющихся к регенту гостей.

На жалобы Осетр ответил бывшему эвакуатору так:

– Это твоя епархия, ты ее и организуй! Иначе я доложу о недостатках твоей работы Деду, он с тебя шкуру спустит!

И хоть сказал он это со смехом, Найден понял, что регент совсем не шутит.

А Осетру и в самом деле было не до таких мелочей.

Положение усугублялось тем, что графа Апраксина, личного секретаря императора, пришлось уволить.

Все-таки на столь близких к тебе должностях требуется держать не менее близких людей.

Естественно, на помощь пришли «росомахи».

Дед прислал на место секретаря одного из своих подчиненных, но до нормальной организации работы оставалось еще далеко.

Список неотложных дел казался бесконечным.

Полагалось еще встречаться с членами правительства, с представителями дипломатического корпуса, с патриархом всея Росской империи Светозаром.

Требовалось побывать на представлении графа Толстого работникам министерства внутренних дел.

Надо было познакомиться с личным составом Генерального Штаба и Адмиралтейства, а также ведущими деловыми людьми.

И это только из самых срочных встреч.

Конечно, где-то Осетра мог заменить новый глава кабинета министров князь Сергей Никанорович Шуморовский, сменивший ушедшего в отставку старого премьер-министра князя Серафима Силыча Путятина.

Однако Осетр считал, что непосредственное, личное общение высших государственных чиновников с регентом даст ему гораздо больше сторонников, чем работа через премьер-министра.

Все-таки разговоры о том, что он – незаконныйсын старого императора, ходили по стране, и никуда от них было не деться…

Тем не менее он быстро набирал очки. Светозару он заявил, что одной из важнейших целей государства станет продвижение в Галактику православия. После увлекавшегося сайентологией Владислава он не мог не обрести в лице патриарха своего горячего сторонника.

Послам он объявил, что основой международной политики новых росских властей станет принцип территориальной целостности всех без исключения галактических держав и мирное сосуществование с ними.

К такому лозунгу послы, естественно, придраться не могли.

Даже дипломатический представитель Великого Мерканского Ордена не позволил себе никаких демаршей, связанных с законностью восшествия Остромира Первого на росский престол.

Хотя это миролюбие, разумеется, не обманывало Осетра. Было ясно, что Владислав Второй скрылся у сайентологов и рано или поздно, заручившись поддержкой Вершителя, попытается отвоевать утерянный трон.

Другого варианта для него просто не существовало.

После встречи с представителями Генерального Штаба и Адмиралтейства у Осетра стало много больше горячих сторонников среди военных. Ибо экспансионистская политика, которую собиралась впредь проводить Росская империя, дабы вернуть утраченный международный авторитет, могла оцениваться ими только и исключительно положительно.

После встречи с наиболее авторитетными в империи финансовыми и промышленными воротилами у регента появилось доверие и в деловом мире. Ведь не секрет, что как раз финансисты и промышленники испытывали наибольшее сомнение в организаторских качествах нового правителя.

Впрочем, Осетр начинал догадываться, что причина не только и не столько в его политике обещаний. Деловые люди не слишком верят обещаниям, они предпочитают проверить человека именно в делах.

Нет, причина тут крылась в личном обаянии регента, в его умении заразить собеседников верой в открывающие перспективы.

И он, в который уже раз, подумал о том, что судьба выбрала его для неведомой роли, о которой пока можно было лишь догадываться.

А впрочем, какие там догадки! Пока что он должен вернуть международный престиж родной державе, а там видно станет.

Он долго думал, стоит ли менять собственную фамилию.

Душа к такому поступку не лежала.

Старший лейтенант войск планетной обороны Воимир Приданников был героем, а полковник лейб-гвардии гусарского полка Владислав Романов – известно кем.

И в обычной жизни Остромир никогда бы не поменял имя липового отца на имя отца биологического. Но то – в обычной жизни! А для наследника престола правильнее носить династическую фамилию.

Тем не менее он не стал принимать это решение самостоятельно. Спросил совета у Засекина-Сонцева.

А для того и проблемы не существовало.

Конечно, впредь ты должен называться Романовым, сынок! С политической точки зрения, это всесторонне лучше. Ибо галактическим державам гораздо сподручнее иметь дело с Романовым, а не с Приданниковым… Обстоятельства забудутся, а фамилия останется.

Но окончательное решение, сынок, принимать тебе самому!

Видимо, Дед хотел устроить регенту еще одну проверку на вшивость.

Через пару дней после этого разговора личный юрист регента (появился у него и такой) подал заявление в петергофский суд с просьбой сменить своему клиенту фамилию и отчество.

В качестве доказательства прикладывались результаты генетического анализа императора Владислава Второго и истца Остромира Приданникова.

Конечно, судья мог прибегнуть к тактике проволочек – ввиду невозможности вызвать на судебное заседание Владислава Романова – но, видимо, он тоже понимал необходимость смены политического курса Империи.

И уже через неделю после подачи заявления Остромир Воимирович Приданников стал Остромиром Владиславовичем Романовым.

Глава пятьдесят пятая

В круговерти каждодневных дел он не позабыл встретиться и с президентом Росской академии наук.

Однако прежде побеседовал с новым министром имперской безопасности графом Охлябининым.

Темой беседы стала ситуация с фундаментальными научными работами в области структуры пространства. Столь важные для поддержания обороноспособности Империи исследования не могли не оставаться в центре внимания министерства безопасности.

В результате Осетру стало известно о разногласиях, существующих между нынешним президентом Академии наук Алексеем Петровичем Соболевским и молодым профессором кафедры структуры пространства Сахаровского университета Константином Комаровым.

После чего последовал немедленный вызов Комарова на аудиенцию к регенту.

Он оказался довольно молодым человеком лет тридцати пяти – из тех росских талантов-самородков, что страна рождала во все времена. И как всякому самородку ему пришлось пробиваться сквозь плотные ряды профессионалов, занимавших свое место уже только потому, что родились в семьях ученых и изначально обладали связями, какими упомянутым самородкам приходилось обзаводиться годами, а то и десятилетиями упорного труда.

Ученый сразу понравился Осетру.

Присутствовала в нем некая основательность, более свойственная пожилым академикам, и явная вера в свои силы.

И поддавшись голосу интуиции, Осетр рассказал ему историю бегства бывшего императора (не вдаваясь, естественно, в имена и подробности происшедшего).

– Ваше высочество, – воскликнул Комаров, – это говорит об одном: моя теория структуры пространства верна! Согласно доминирующим в настоящее время научным взглядам, апологетом которых является господин Соболевский, римановы туннели образуются случайным образом, следуя основным постулатам теории хаоса. Я же считаю, что туннели можно проложить из конкретно заданной пространственной точки в другую заданную точку. Увы, для нашего академического сообщества главным является то, что мои постулаты совершенно противоречат теории хаоса… Вы не подумайте, ваше высочество, что я жалуюсь на соперника, но ошибка научного руководства может стать ошибкой руководства политического, а значит, и всей страны. Судя по вашему рассказу, кто-то уже освоил перемещение по Галактике с помощью рукотворно создаваемых римановых туннелей. А если учесть, что у нас не существует средств обнаружения этих пространственных образований…

– Подождите, профессор, – прервал его Осетр. – Что значит «не существует»? Мы же пользуемся этими вашими туннелями! Они отмечены на всех картах, присутствуют во всех лоциях…

Комаров позволил себе легкую усмешку.

Впрочем, надо полагать, ученый и не отвлекался на соображения, что он может позволить себе, а что не может.

У него тоже имелась интуиция. И она говорила, что судьба свела его с человеком, который может изменить всю жизнь Комарова.

– Ваше высочество! Мы пользуемся римановыми туннелями, образованными самой природой. Мы открывали их местоположение в течение полутора веков методом многочисленных наблюдений гравитационной обстановки в конкретных участках пространства. Если мы не представляем себе само существование рукотворных туннелей, как мы можем говорить о средствах наблюдения за ними?

Осетр с трудом не позволил себе допустить на физиономию усмешку глубокого удовлетворения.

Интуиция не подвела его.

Он с самого начала решил, что корабль Владислава вовсе не потерпел аварию. Он с самого начала решил, что отцу попросту удалось удрать из столичной системы – путем, неведомым отечественной науке.

– А отсюда можно сделать весьма неутешительные выводы, – продолжал Комаров. – Существует немалая вероятность, что возле наших обитаемых планет в один весьма не прекрасный момент могут объявиться вражеские военные корабли, и мы окажемся совершенно беззащитны перед ними. Ибо они будут способны добираться туда, куда хотят, а мы – туда, куда можем.

Нет, конечно, он был не совсем прав, этот Комаров. Но большая доля истины в его рассуждениях присутствовала.

Ибо входы в природные туннели существуют возле каждой обитаемой планетной системы. Однако от туннеля надо еще несколько часов добираться до соседней с ним системы. А если вражеский корабль окажется способен объявиться прямо внутри межпланетного пространства, то этот факт позволит противнику получить решающее преимущество.

Пока росский фрегат доплетется до планеты, которую атаковал враг, защищать уже станет нечего и некого. И это – самое главное!..

– Что же вам нужно, профессор, чтобы ваша теория дала быстрые практические результаты?

Комаров снова легко усмехнулся:

– Ну не скажу, что я сидел сложа руки. Кое-какие наработки на моей кафедре уже сделаны. Но этого, к прискорбию моему, очень мало. Надо переходить из области теории и расчетов на испытательную базу. Нужны модели. – Он рубанул рукой воздух. – В общем, ваше высочество, требуется срочно создать новый институт структуры пространства.

Создавать на голом месте целый институт – это вам не баран начихал! Это потребует времени и весьма немалого. А мы, похоже, и так уже катастрофически опаздываем по сравнению с нашими вероятными противниками…

Нет, тут требуются откровенно кардинальные меры!

– Подождите-ка, профессор… Насколько мне известно, институт структуры пространства в стране давно существует.

– Существует, ваше высочество! Но в этом учреждении всем заправляет ретроград Соболевский! Его отношение к моим научным трудам известно! – У Комарова от возбуждения покраснели щеки. – Если бы не Соболевский, отечественная наука, занимающаяся пространством, давно бы сделала гигантский шаг вперед!

– А если я подчиню академика Соболевского вам? Произведу, так сказать, административную реформу в вашей области… Если академик будет вынужден работать на развитие теории профессора Комарова и на ее немедленное приложение к практике?

Комаров остолбенел.

– Но… Как же… Да он никогда не согласится! Да он тут же начнет ставить мне палки в колеса! А то и откровенно саботировать работу!

– Это уже, извините, моя задача, профессор, – все организовать таким образом, чтобы он не ставил вам палки в колеса и не опустился до саботажа… Вы согласны, что, создавая институт с нуля, мы вообще рискуем опоздать? И он в конечном итоге может нам уже вообще не понадобиться?

Комаров тяжело вздохнул:

– Согласен, ваше высочество!

– Значит, иного выхода не существует. Ни у вас, ни у меня! Сегодня же вы получите соответствующие документы! И с завтрашнего дня прошу… велю вам приступать к работе на новом месте. Срочно набирайте людей, заказывайте необходимое оборудование. И торопитесь! Может статься, что от вашей работы будет зависеть судьба всей Империи!

– Я понимаю, ваше высочество! – Молодой профессор немедленно проникся торжественностью момента. – И я обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы…

– Этого мне мало, профессор! Все возможное сделает кто угодно. В том числе и академик Соболевский… Нужно, чтобы вы сделали и невозможное!

Лицо Комарова стало еще более торжественным. Теперь в его глазах светилось самое настоящее благоговение.

– Значит, я сделаю все невозможное, ваше высочество!

На сем они и расстались.

Результаты встречи весьма удовлетворили Осетра. Он был уверен, что Комаров теперь примется рыть носом землю в поисках решающего успеха.

Требовалось эту землю ему расчистить.

Глава пятьдесят шестая

Президент Росской академии наук Алексей Петрович Соболевский прибыл на аудиенцию через несколько часов после профессора Комарова.

Он сразу взял быка за рога.

– Я слышал, ваше высочество, что у вас уже побывал этот выскочка Комаров из Сахаровского университета. Я бы хотел настоятельно предостеречь вас, ваше высочество… Репутация профессора общеизвестна. Он – нетерпеливая и весьма увлекающаяся натура. Ради собственного и по большому счету мнимого успеха он готов на любые научные авантюры…

– Одну минутку, Алексей Петрович… Послушайте, пожалуйста, меня…

И Осетр повторил академику историю, которую рассказал профессору. А потом спросил:

– Как вы можете объяснить это странное исчезновение корабля?…

– Видите ли, ваше высочество… К сожалению, у меня не хватает данных, чтобы сделать хоть какой-нибудь вывод. Вот если бы мы могли произвести замеры изменения гравитационных полей в районе исчезновения…

– Мы уже не вольны этого сделать, господин Соболевский! А если теория профессора Комарова верна, то можем не получить такой возможности и в будущем. Потому что однажды прямо нам на голову свалится вражеский флот, воспользовавшийся преимуществами, которые предоставляются рукотворными туннелями Римана. И рано или поздно придет время разбираться, кто своим действием или бездействием поспособствовал успеху потенциального противника. Одним из виновников поражения стану я. Поскольку пошел на поводу у отдельных руководящих работников. А другим… вы догадываетесь – кто?

Соболевский мгновенно помрачнел. А потом и побледнел:

– Неужели, ваше высочество, вы хотите сказать…

– Пока я хочу сказать одно: ваше противодействие работе профессора Комарова… ваши, не побоюсь этого слова, близорукие интриги… привели к тому, что росская наука серьезно отстала на теоретическом направлении, которое может оказаться чрезвычайно важным для обороноспособности Империи. Поэтому я принял кардинальное решение. С завтрашнего дня институт структуры пространства, которым руководили вы, передается под начало профессора Константина Комарова. У вас, Алексей Петрович, есть выбор: либо вы будете сняты со всех своих постов, и на вас немедленно заведут уголовное дело по обвинению как минимум в саботаже чрезвычайно важных научных исследований, либо вы остаетесь на своих постах, но будете дальше работать под непосредственным руководством господина Комарова, пытаясь таким образом минимизировать вред, нанесенный вами отечественной науке. В этом случае у вас остается шанс сохранить все свои регалии.

– А как на все это посмотрит научная общественность? – Соболевский криво усмехнулся. – Ей может не понравиться, что науку пытаются двигать вперед сугубо административными методами. Новые знания не добываются с помощью приказов и назначений.

– При такой ситуации, в которую вы, академик, завели страну, мне глубоко наплевать, понравятся или не понравится мои действия научной общественности. Я – «росомаха»! И я вам могу железно пообещать… Я сломаю хребет любому, кто будет мешать мне защитить Империю. Я сломаю хребет всей вашей научной общественности со всеми ее понятиями и привычками. – Осетр постарался, чтобы голос его звучал максимально ровно, ибо нет страшнее угроз, чем те, что произносятся бесстрастным тоном. – Я вам скажу больше, Алексей Петрович… Даже если вы дадите согласие работать под началом профессора Комарова, я велю сотрудникам министерства имперской безопасности следить за вами, и не дай вам бог оступиться! Я велю прокуратуре проверить все финансовые дела вашей семьи, и не дай бог ни одному вашему родственнику попасть под подозрение!.. Я достаточно ясно выразился, ржавый болт вам в котловину?! – Только тут он позволил себе дать волю эмоциям.

Соболевский выглядел потрясенным.

И его потрясение согрело Осетру душу.

Этот гнилой интеллигент до сих пор не понимал, что ситуация в Империи кардинально изменилась. Но он, кажется, начинал понимать, что нежданно-негаданно на его семью могут свалиться такие беды, каких нельзя представить и в кошмарном сне. Он начинал это понимать, и ему становилось страшно.

И этот страх наверняка заставит его работать почти как за совесть.

Конечно, самым правильным было бы вообще отправить господина академика на незаслуженную пенсию, но сейчас это являлось недопустимой роскошью.

В сложившейся ситуации огромное значение имел каждый выигранный у судьбы день. Константин Комаров, если ему не мешать, а наоборот, помогать, непременно добьется успеха.

Сделать этот вывод Осетру помогала интуиция, а с некоторых пор он привык доверять ей, как самому себе.

У государственного человека должно быть такое же чутье, как и у «росомахи». И тогда количество ошибок станет минимальным.

Аудиенция подошла к концу, и изрядно перепуганный академик Соболевский отправился восвояси. Едва он выкатился из кабинета, Осетр связался по закрытому каналу с министерством имперской безопасности и объяснил графу Охлябинину, что от него требуется.

Теперь оставалось только ждать и верить, что интуиция в очередной раз не подвела «росомаху».

Он уже собирался прервать связь с МВД, когда вдруг вспомнил, что остался еще один вопрос, уже давно беспокоивший его, но забытый им напрочь за чередой срочных дел.

– Секундочку, Иван Мстиславович… От вас, помнится, исходила информация об анонимном послании моему отцу, из которого он узнал о существовании незаконнорожденного наследника. Боюсь, среди членов нашей организации тогда нашелся предатель…

Охлябинин кивнул:

– Да, мы занимались этой проблемой, ваше высочество… Я думаю, прежде всего вам надо побеседовать с начальником секретного отдела РОСОГБАК генералом-майором Засекиным-Сонцевым.