Текст книги "Пьесы. Интермедии. Письма. Документы. Воспоминания современников"
Автор книги: Николай Эрдман
Жанры:
Драматургия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)
В спектакле ЦТСА, премьера которого состоялась в сентябре 1988 г., главные роли исполняли: Павел Гулячкин – А. Михайлушкин; Надежда Петровна – Н. Сазонова; Варвара – О. Богданова; Настя – Т. Федорова; Олимп Валерианович Сметанич – В. Сошальский; Валериан Олимпович – А. Домогаров; Широнкин – В. Абрамов; Автоном Сигизмундович – Л. Кукулян; Агафангел – А. Петров. Оформляла спектакль художник А. Коженкова.
Пьесу «Мандат» начали ставить и в других городах страны.
В книге приводятся фотографии сцен из спектакля Орловского областного драматического театра им. И. С. Тургенева (режиссер Б. Голубицкий).
«САМОУБИЙЦА»
Впервые опубликовано в журнале «Современная драматургия» (1987, № 2). Печатается по тексту режиссерского экземпляра Государственного театра им. Вс. Мейерхольда (ЦГАЛИ, ф. 998. on. 1, д. 246, 247), с устранением опечаток, искажений и введением необходимых ремарок после сравнения с текстом, по мнению историков театра переданным автором МХАТу (личный архив К. Л. Рудницкого).
Стр. 86, строка 34
Вводится ремарка: «В темноте раздаются осторожные шаги Марии Лукьяновны»
Стр. 87, строка 27
«Так ушел. (Мечется по комнате)» вместо «Так ушел»
Стр. 87, строки 29–30
«Серафима Ильинична (со свечкой, заглядывая в соседнюю комнату). Семен Семенович!» вместо «Серафима Ильинична. Семен Семенович» Стр. 87, строки 41–42
Вводится ремарка: «Серафима Ильинична бросается к кровати, ставит свечку и снова бросается к комоду»
Стр. 87–88, строки 43 и 1–2
Вводится ремарка: «(Останавливает Серафиму Ильиничну, подбегает к стене и срывает с гвоздя юбку)»
Стр. 91, строка 6
«Александр Петрович (высунув голову)» вместо «Александр Петрович» Стр. 91, строка 12
Вводится ремарка: «Голова Александра Петровича скрывается»
Стр. 91, строка 21
«Александр Петрович (высунув голову)» вместо «Александр Петрович» Стр. 91, строка 26
Вводится ремарка: «Голова Александра Петровича скрывается»
Стр. 99, строка 10 «ему» вместо «им»
Стр. 106, строки 30–32
Вводится ремарка: «Мария Лукьяновна и Серафима Ильинична уходят в другую комнату. Семен Семенович закрывает за ними дверь»
Стр. 138, строки 27—29
Введена реплика: «Аристарх Доминикович. И остался лежать страшным камнем всеобщего преткновения»
Стр. 145, строки 4–5
«Где револьвер? Скорей. (Поднимает револьвер.) Говорите, живет? Хорошо» вместо «Где револьвер? Хорошо»
Стр. 151, строка 14
«Вы смотреть?» вместо «Вы смотрите»
* * *
По документам и письмам, публикуемым в книге, читатель может проследить начало работы Эрдмана над новой пьесой. Работа над ней шла мучительно – в стране сгущалась атмосфера страха и неуверенности.
В декабре 1928 г. рукопись комедии была передана Мейерхольду.
На протяжении последующих трех лет Эрдмана не покидала надежда увидеть пьесу на сцене театра. Когда у автора возникло сомнение, что ГосТИМ осуществит постановку, он передал пьесу в Театр им. Евг. Вахтангова и во МХАТ.
Но судьба комедии была предрешена, ведь она уже своим существованием отрицала систему, где «то, что может подумать живой, может высказать только мертвый».
Последняя попытка Станиславского поставить «Самоубийцу» относится к тому времени, когда Эрдман был уже в ссылке.
Основные этапы борьбы за сценическое воплощение комедии отражены в публикуемых документах и предисловии. Каков был накал страстей вокруг пьесы, видно из редкого по обнаженности письма Вс. Вишневского.
Квинтэссенция критики в печати заключена во фразе из газеты «Рабочая Москва» от 31 сентября 1930 г.: «Художественные достоинства пьесы нисколько не уменьшают ее политической враждебности». Заголовок этой статьи достаточно красноречив: «Попытка протащить реакционную пьесу. Антисоветское выступление в Театре им. Мейерхольда». Времена были такие, что тот, кто не спешил поддержать обвинение, рисковал сам быть обвиненным в попустительстве, преступной слепоте, потере бдительности и классового чутья.
В Театре им. Евг. Вахтангова до репетиций дело не дошло. Художественный совет театра вынужден был отказаться от пьесы.
В ГосТИМе комедия репетировалась с 28 мая по 15 августа 1932 г. В октябре на временной сцене театра в Мамоновском переулке состоялся закрытый просмотр, перечеркнувший работу театра. Основные роли репетировали и исполняли: Семен Подсекальников – И. Ильинский; Мария Лукьяновна – Е. Тяпкина, Т. Говоркова; Серафима Ильинична – В. Ремизова; Гранд-Скубик – С. Мартинсон, Н. Мологин; Виктор Викторович – Бодров, Н. Боголюбов; Калабушкин – Г. Мичурин, Башкатов; Егорушка – В. Зайчиков, Э. Гарин, С. Фадеев, Никитин; Маргарита Ивановна – Твердынская; Раиса Филипповна – А. Атьясова, Корецкая; Клеопатра Максимовна – Т. Говоркова, Е. Тяпкина, Врублевская, Субботина.
Во МХАТе репетиции шли с 16 декабря 1931 г. по 20 мая 1932 г., когда они были неожиданно прерваны. Роли распределены были так: Семен Подсекальников – В. Топорков и М. Яншин; Мария Лукьяновна – В. Бендина и О. Лабзина; Серафима Ильинична – А. Зуева; Гранд-Скубик – М. Кедров. Режиссеры В. Сахновский и Б. Мордвинов.
Сценическая история «Самоубийцы» начинается только в 1969 г. с постановок за рубежом. 28 марта 1969 г. в постановке Ю. Фалька пьеса была показана в Гётеборге (Швеция).
На немецком языке премьера «Самоубийцы» состоялась 26 февраля 1970 г. в Цюрихе в постановке Макса Аммана.
Затем состоялись премьеры в Берлине, Вене, Франкфурте, Киле, Мюнхене. Причем в сезоне 1970/71 г. пьеса в репертуаре театров в ФРГ заняла третье место по количеству спектаклей.
В 1974 г. пьесу впервые увидели парижане в постановке Ж.-П. Гранваля.
Первый спектакль на английском языке состоялся в 1976 г. в театре «Контакт» в Торонто (Канада). Режиссер А. Ричардсон. В 1979–1981 гг. английский режиссер Р. Даниэльс осуществил свою постановку с театральной труппой «Роял Шекспир Компани» на сценах театров Стратфорда-на-Эйвоне, Ньюкасла и Лондона.
На американской сцене первая постановка «Самоубийцы» была осуществлена в 1980 г. труппой «Тринити Скуэр Репертори Компани» под руководством режиссера И. Юрошаса. С большим успехом сыграли в спектакле Дженкинс в роли Подсекальникова, Мидер – Виктора Викторовича, Джорджи Мартин – Аристарха Доминиковича, Петер Герети – Егора и другие. Спектакль был перенесен в Нью-Йорк на Бродвей в театр «АНТ». Роль Подсекальникова исполнил знаменитый английский актер Дерек Джакоби, его дебют стал театральным событием. Почти одновременно с бродвейским спектаклем пьеса «Самоубийца» прошла в театрах Чикаго, Вашингтона и других городов.
Несмотря на теплый прием у публики, зарубежная критика, отмечая прекрасное исполнение главных ролей актерами, предъявляет к большинству режиссеров много претензий. Подтвердились слова Станиславского о том, что постановка «Самоубийцы» очень трудна для режиссера. А. Готцес и Д. Фридман, данными которых мы здесь пользуемся, в своих статьях, написанных для советского журнала «Современная драматургия» (1989, № 5), перечисляют эти обвинения критики: одни постановки грешат чуждым пьесе психологизмом, другие превращают пьесу в фарс, бытовую комедию, буффонаду, антимещанский памфлет или политическую карикатуру. Сравнивая отзывы на различные постановки пьес Эрдмана и подчеркивая, что автор развивает традиции русской комедии Гоголя и Сухово-Кобылина, Д. Фридман с сожалением замечает: «Ведь не случайно их тоже обычно плохо ставят».
Пьеса не утратила своей актуальности – скорее, наоборот: лишь сегодня можно понять ее «горькую, освободившуюся и потому веселящую правду» – этими словами известного австрийского критика заключает свой обзор А. Готцес.
В нашей стране попытки поставить пьесу наталкивались на сохраняющий свою силу запрет. Спектакль был поставлен в Театре сатиры в 1982 г. режиссером В. Н. Плучеком. Текст пьесы не избежал потерь, но и в таком виде она вскоре была снята с репертуара и восстановлена только в 1987 г.
Основные роли в спектакле играли: Семен Подсекальников – Р. Ткачук; Мария Лукьяновна – Т. Васильева; Калабушкин – С. Мишулин; Гранд-Скубик – Г. Менглет; Егорушка – А. Диденко; Серафима Ильинична – О. Аросева; Виктор Викторович – М. Державин; Маргарита Ивановна – 3. Зелинская.
Как же был принят спектакль? В журнале «Театр» (1987, № 12) под заголовком «Чем будем воскресать?» появился обзор А. Смелянского, где в главе «Чему смеемся?» автор с удивлением констатирует: «И вот, наконец, легендарная пьеса опубликована, вышел спектакль Театра сатиры – а пресса наша молчит…» Спрашивая, «что же произошло с „Самоубийцей“, почему пьеса, столько лет не допускавшаяся на сцену, стала „происшествием, которое никто не заметил?“», А. Смелянский отвечает: «Привычная для этого театра средняя температура, привычный сценический язык, привычный смех, проникающий в дозволенную зону».
Спустя несколько месяцев в том же журнале (1988, № 6) в статье с горьким названием «…В сраженьях изувечен» главный режиссер Театра сатиры В. Н. Плучек, отводя подобные упреки и рассказывая о цепи поражений, когда он пытался выйти из «дозволенной зоны», привел саркастическую фразу о сатире: «…это средство сильнодействующее, его надо употреблять гомеопатически».
В 1989 г. этот спектакль был показан по телевидению.
Одновременно с возобновлением комедии в Москве ее начали играть в новосибирском театре «Красный факел» (режиссер В. Кружков), Большом драматическом театре им. А. С. Пушкина в Ленинграде (режиссер В. Хоркин), Минусинском театре драмы (режиссер Н. Хомяков), Омском театре драмы (режиссер А. Иешин), в Уфе, в Республиканском русском драматическом театре (режиссер Н. Рабинович), и других городах.
СТИХИ
В обзоре русской поэзии за 1917–1922 гг. для журнала «Печать и революция» (1922, № 7) В. Я. Брюсов писал: «…имажинисты были из числа тех, которым и в бескнижные годы – 1919, 1920 – удавалось печатать и распространять не только сборники своих стихов, но даже и книги о себе. <…>
Имажинисты издали немало „манифестов“; многое в этих программах повторено из того, что говорили футуристы, или скопировано с того, что они делали. Это естественно, так как „глава школы“, Вадим Шершеневич, сам долго стоял в рядах футуризма. Оставляя в стороне эти повторения и отбрасывая как намеренные парадоксы (напр., требование, чтобы стихи были таковы, что все равно, читать их с начала к концу или с конца к началу), так и разные технические мелочи, можно получить главную мысль имажинистов: что поэзия есть искусство образов и ничего другого. Мысль эта была позаимствована из теорий Потебни (ныне оспариваемых в науке), но имажинистами истолкована по-своему и доведена до крайности. Во-первых, это положение резко разграничивало имажинизм от футуризма: футуристы брали за основу слово, имажинисты – образ. Во-вторых, имажинисты делали вывод: если сущность поэзии – образ, то для нее второстепенное дело не только звуковой строй (напр., звучность стихов, их „музыка“), не только ритмичность и т. п., но и идейность. „Музыка – композиторам, идеи – философам, политические вопросы – экономистам, – говорили имажинисты, – а поэтам – образы и только образы“. Разумеется, на практике Осуществить такое разделение было невозможно, но теоретически имажинисты на нем настаивали. Понятно, что, чуждаясь вообще идейности, имажинисты отвергали и связь поэзии с общественной жизнью, в частности – отрицали поэзию как выразительницу революционных идей.
Соответствуй теории имажинистов их стихи, они были бы в нашу эпоху обречены на быстрое забвение. На деле только один В. Шершеневич, основатель „школы“ и главный ее теоретик, более или менее держался своих программ. Однако и он в своих стихах… постоянно, даже чаще, чем то желательно в поэзии, оперировал с отвлеченными идеями. Не избег этого и второй из вождей движения, Анатолий Мариенгоф. <…> Оба все-таки следуют основному принципу имажинизма в том смысле, что стремятся в каждую строку вместить как можно больше зрительных образов, по большей части очень натянутых и вычурных; стих Шершеневича – неравномерный – „дольник“, стих Мариенгофа – „свободный“, но резче отграниченный от метризма, чем у Маяковского, местами переходящий в явную прозу. Третий видный имажинист, С. Есенин, начинал как „крестьянский“ поэт. От этого периода он сохранил гораздо больше непосредственности чувства, нежели его сотоварищи; в книгах Есенина… есть прекрасные стихотворения, напр, те, где он скорбит о гибели деревни, сокрушаемой „железным гостем“ (фабрика), и те, где поэт остается чистым лириком настроений; у Есенина четкие образы, певучий стих и легкие, хотя однообразные ритмы; но все эти достоинства противоречат имажинизму, и его влияние было, скорее, вредным для поэзии Есенина. Из других имажинистов можно отметить А. Кусикова <…> тоже слабо связанного со школой и интересного там, где он говорит о родном Кавказе. По какому-то недоразумению в списках имажинистов значится Рюрик Ивнев… стоящий на полпути от акмеизма к футуризму. Другие имажинисты, как Ив. Грузинов, Н. Эрдман и т. д., вряд ли заслуживают отдельной оценки.
В общем имажинисты в некоторых направлениях сделали ту же работу, как и футуристы: разрабатывали новую рифму, новые формы свободного стиха и т. д.; кое в чем продолжали и разработку языка, хотя много осторожнее. Что до самостоятельного вклада в литературу, то им можно признать лишь одно положение, выставленное имажинистами позднее: необходимость поэта „организовывать“ строй образов. Поэты других направлений (в том числе и футуристы) не обращали, сознательно, внимания на единство образов в одном произведении. Имажинисты поставили как принцип, что все образы должны быть подчинены основному стилю стихотворения. Эта мысль, по существу правильная, составляет самое ценное из того, что дали имажинисты, – притом уже не только в теории, но и на практике, в своих стихах. Между прочим, эта мысль была усвоена многими из молодых пролетарских поэтов и ныне входит в их созидающуюся поэтику…» (Брюсов В. Я. Вчера, сегодня и завтра русской поэзии. – Собр. соч., т. 6. М., «Худож. лит.», 1975, с. 493).
К словам В. Я. Брюсова мы добавим только, что сам Эрдман не придавал большого значения тому, что считался имажинистом. О своих литературных пристрастиях он писал совершенно недвусмысленно (см. коммент. 6 к п. 3). По свидетельству современников, вспоминающих об Эрдмане как о поэте, он писал мало, печатался редко, но среди своих собратьев по Ордену имажинистов пользовался признанием, несмотря на молодость.
Интересно отметить, что после «Мандата», работая многие годы вместе с соавторами над обозрениями, сценариями, либретто, Эрдман почти никогда сам не писал тексты песен или стихи, если они требовались по сюжету. Только в 1950 г. и 1966 г. он сделал сценарии в стихах для фильмов «Чудесный колокольчик» и «Поди туда, не знаю куда».
В сборнике публикуются три стихотворения Эрдмана:
«Пусть время…» – печатается по журналу «Огонек» (1987, № 26). Стихотворение датировано 1921 г.
«Еще вчерашняя толпа не догудела…» – опубликовано впервые в сборнике имажинистов «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (1922, № 1). Печатается по первой публикации. Стихотворение датировано 1922 г.
«Хитров рынок» – опубликовано впервые в «Гостинице для путешествующих в прекрасном» (1923, № 2). Печатается по первой публикации. Стихотворение датировано 1923 г.
ИНТЕРМЕДИИ
Куплеты и сцена к водевилю Д. Ленского «ЛЕВ ГУРЫЧ СИНИЧКИН»
Публикуются впервые, по режиссерскому экземпляру Театра им. Евг. Вахтангова, хранящемуся в музее театра.
Написаны в 1924 г. к спектаклю, поставленному Р. Симоновым. Режиссер О. Басов, художник Б. Эрдман, музыка Полякова (обработка и вставные номера Н. Сизова). Роли исполняли: Князь – О. Басов; Лиза – В. Вагрина; Синичкин – Б. Щукин, Р. Симонов; Пустославцев – В. Балихин; Налимов – Б. Шухмин; Напойкин – А. Горюнов; Сурмилова – А. Орочко.
О работе над спектаклем см. в кн.: Шихматов Л. М. От студии к театру. М., ВТО, 1970, с. 144–151, 196–197.
Интермедии к спектаклю по трагедии У. Шекспира «ГАМЛЕТ»
Разговор о приезде актеров
Публикуется впервые, по режиссерскому экземпляру Театра им. Евг. Вахтангова, хранящемуся в музее театра.
Написана к спектаклю по пьесе У. Шекспира «Гамлет», премьера которого состоялась 19 мая 1932 г. После названия шел подзаголовок: «Интерполяция по произведениям Эразма Роттердамского и В. Шекспира в переводе М. Л. Лозинского. Постановка и оформление Н. П. Акимова.
Ответственный режиссер Б. Е. Захава; режиссеры Б. В. Щукин, П. Г. Антокольский, Р. Н. Симонов, И. М. Рапопорт. Музыка Д. Д. Шостаковича».
Роли исполняли: Гамлет – А. Горюнов, Розенкранц – И. Рапопорт.
Сцена могильщиков
(Отрывок)
Публикуется впервые, по рукописи, хранящейся в личном архиве Е. Р. Симонова.
Поскольку этой сцены нет в режиссерском экземпляре театра, ее, очевидно, не играли.
Интермедии к сказке К. Гоцци «ПРИНЦЕССА ТУРАНДОТ»
Публикуются впервые, по рукописям, хранящимся в личном архиве Е. Р. Симонова.
«Принцесса Турандот» – сказка К. Гоцци, перевод М. Осоргина. Постановка Евг. Вахтангова, художник И. Нивинский, музыка Н. Сизова и А. Козловского.
Спектакль шел на сцене театра много лет – 1922 по 1941 г., затем Р. Н. Симонов восстановил его в 1963 г. и он шел до 1983 г. Много раз и многими авторами писались интермедии к тексту масок, так как они должны были всегда отражать современные события. Первые две интермедии написаны Н. Эрдманом к сезону 1932/33 г. Датируются по содержанию (упомининие о VIII съезде работников искусств и работе в Театре им. Евг. Вахтангова Н. Акимова). Отрывок из третьей интермедии, судя по упоминанию Би-би-си и «Новогодней ночи» А. Гладкова, написан значительно позже.
Интермедия к комедии-оперетте Ф. Эрве «МАДЕМУАЗЕЛЬ НИТУШ»
Публикуется впервые, по режиссерскому экземпляру Театра им. Евг. Вахтангова, хранящемуся в музее театра.
В программе к спектаклю значилось: «„Мадемуазель Нитуш“ – комедия-оперетта Ф. Эрве, по переводам В. Крылова и М. Гальперина. Текст интермедии Н. Эрдмана. Стихотворный текст музыкальных номеров и интермедий Я. Галицкого. Постановка Р. Н. Симонова, художник Н. П. Акимов. Премьера 14 декабря 1944 года».
Роли исполняли: директор – А. Марьин, помреж – Б. Шухмин.
Интермедии к спектаклю по комедии У. Шекспира «ДВА ВЕРОНЦА»
Публикуются впервые, по рукописи, хранящейся в личном архиве Е. Р. Симонова.
Премьера состоялась 31 декабря 1952 г. Режиссер Е. Симонов, художник Г. Федоров, композитор К. Хачатурян, руководитель постановки А. Орочко.
Исполнители интермедий: Лаунс – В. Этуш, Спид – М. Греков.
О работе над спектаклем см. воспоминания В. Этуша, помещенные в разделе «Воспоминания современников».
Интермедии к спектаклю «ПУГАЧЕВ» по драматической поэме С. Есенина Театра драмы и комедии на Таганке
Печатается по публикации С. Сидориной в журнале «Театр» (1989, № 5).
Н. Р. Эрдман читал свои интермедии труппе Театра на Таганке 10 июля 1967 г. Репетиции «Пугачева» к тому времени уже начались. Известно, что во время болезни постановщика спектакля Ю. П. Любимова в течение двух недель репетиции вел сам Эрдман. Премьера состоялась 17 ноября 1967 г.
«3 сентября 1967 года интермедии Эрдмана были отправлены в Управление культуры для посылки в Главлит.
Продержав их неделю, Управление культуры заявило, что одни интермедии в Главлит не посылают, что нужно напечатать всю поэму с интермедиями.
16 сентября были посланы три экземпляра требуемого текста с приложением, списки документов, книг, которые послужили основанием для этих интермедий.
14 октября Управление заявило, что в Главлит интермедии не пошлют по причине их художественной неполноценности. 17 октября на репетицию спектакля пришли тт. Сапетов, Прибегни, Янсонс.
18 октября текст был послан в Главлит, а 21 октября отозван оттуда…» (Из архива Театра на Таганке).
После долгих дебатов интермедии Эрдмана все же вошли в спектакль, но в сильно сокращенном и измененном виде. Был введен новый персонаж – Шут, которого играл Б. Хмельницкий. Шут «объяснял» трагический подтекст интермедий публике, цитируя А. Пушкина и С. Есенина. Но все равно изображение в спектакле Екатерины и ее придворных в «издевательски-шутовском плане» вызвало резкую критику.
В интермедиях в разные годы были заняты Т. Додина, Н. Шацкая, И. Ульянова, М. Полицеймако, И. Петров, Е. Шумский, Ю. Медведев, Г. Ронинсон, Д. Щербаков, В. Погорельцев, А. Граббе и другие актеры театра.
