Текст книги "Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

На этот невероятный случай у них всё было заранее оговорено. Милав кинулся к наглухо запечатанной бочке, выбил дно, достал оттуда всё сухое, что нашлось на плоту – ветки, щепки бамбука, тряпки и прочий хлам, который мог гореть и давать много дыма. Прямо в бочке полил всё это маслом из запасов Бальбада и торопливо поджёг. Масло загорелось быстро. За ним запылало содержимое бочки.

– Как бы самих себя не спалить! – встревожился Кальконис, глядя на разгорающийся костёр.

– По мне так пусть весь плот запылает! – сказал Милав. – Если на корабле не увидят дым, то второй попытки у нас не будет...

Их заметили только потому, что солнце уже село, на море был полный штиль, а бочка на плоту горела ярче, чем огонь маяка. Милав не позволял тушить бочку до тех пор, пока они не разглядели лица склонившихся через борт моряков и не прочитали название корабля – "Ангел-хранитель".

"Вот уж, действительно – "Ангел-хранитель", – поразился Милав подобному совпадению.

Оглянувшись на друзей, обратил внимание, что молчавший в течение трёх дней Бальбад пытается ему что-то сказать. Взгляд кока больше походил на мольбу умирающего, поэтому кузнец с нетерпением произнёс:

– Говори, да поживее!

– Я хотел вас просить, чтобы вы не сообщали ни названия нашего корабля, ни имени его капитана.

– Почему? – удивился кузнец.

– Видите ли... – замялся Бальбад, – капитан Нимврод занимался не совсем праведным делом...

– Ты хочешь сказать, что плавал коком на пиратском судне?

– Что вы! Я бы не называл погибших моряков пиратами. Просто... иногда...

– ...они занимались морским разбоем? – закончил фразу Милав.

– Не то чтобы разбоем...

– Ладно, хватит болтать! Если ты просишь не говорить о "Морском удальце", тогда скажи, каким образом мы оказались на плоту посреди океана?

– Когда "Морской удалец" стоял на ремонте в Датхэме, пришла печальная весть, что в районе Бушующей Гряды разбился о скалы и затонул "Пляшущий дронг". Я когда-то плавал на нём и знаю многих членов команды.

– А капитаном кто у них был?

– Ушастый Чуг.

– Брось свои шуточки! – разозлился Милав. – На корабле нас могут услышать!

– Я не шучу! Капитана "Пляшущего дронга" в самом деле звали Ушастый Чуг!

– Всё! Тихо! Через минуту они будут здесь... – оборвал кузнец Бальбада.

Милав принялся следить за тем, как всё ближе подходит выкрашенный жёлтой краской нос корабля. Скоро можно было различить не только лица моряков, склонившихся над бортом, но и их многочисленные украшения – яркие бусы на груди, кольца в ушах, массивные перстни на пальцах.

"Как бы нам из огня да в полымя не попасть! – без энтузиазма подумал Милав. – Это не моряки, а гарем какой-то... Прав Бальбад – не время про "Морского удальца" рассказывать..."

Им сбросили несколько верёвочных лестниц. Четверо моряков тут же спустились на плот и помогли потерпевшим кораблекрушение забраться на высокую палубу. Через минуту там же оказался весь их нехитрый скарб.

Милав внимательно оглядел многочисленную толпу. Большинство были одеты так же, как матросы с "Морского удальца", то есть в разноцветные рубахи с голым торсом и обнажёнными до плеч руками. На ногах – короткие штаны. Обязательной принадлежностью каждого был широкий пояс, вмещавший массу всяких полезных штучек: от странного вида коротких шнурочков, до устрашающего вида кинжалов самой разной формы. И хотя взгляд большинства матросов был доброжелательным, Милав не доверял сочувственному настроению незнакомой команды. Истинные намерения хозяев "Ангела-хранителя" можно было узнать только единственным способом...

Когда один из матросов протянул кузнецу намокший тюк, Милав принял его и из чувства благодарности прикоснулся к плечу крепкого телом мужчины. Секунду ничего не происходило. Потом в груди похолодело, рука кузнеца дрогнула...

ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:

АРДУС, вперёдсмотрящий "Ангела-хранителя".

"...Саффис пригласил Ардуса в свои покои. Глухонемого слугу он оставил сторожить широкий коридор, потому что лишние свидетели ему были не нужны.

– Я должен тебя предупредить, – обратился Саффис к матросу

– Да, аххон.

– Ты знаешь, мы редко выходим из Внутреннего Моря на просторы Великой Водной Глади.

– Да, аххон.

– Не делали мы этого потому, что боги, охранявшие нас на родине, не могут защитить нас здесь, где никто не почитает Сагдэха и где каждый думает только о наживе. Если бы не беда с нашим караваном, не доставившим в Тмир обещанные пряности, я бы никогда не вывел корабль из Внутреннего Моря.

– Вы – великий аххон империи агудеев. Я последую за вами хоть за Край Мира!

– Спасибо, Ардус. Хвала Сагдэху, что так далеко нам плыть не придётся. Груз в Тмир уже доставлен.

– Мы возвращаемся на родину?

– Да! Сагдэх явился ко мне сегодня ночью и позвал нас домой. Но он предупредил – обратный путь будет трудным, потому что неизвестные силы хотят завладеть самым быстрым кораблём агудеев.

– Великий аххон, любой из команды будет драться, как пустынный лев хариш! Врагам придётся вырезать весь экипаж, прежде чем они овладеют кораблём. Но даже после этого "Ангел-хранитель" не достанется иноверцам. Вперёдсмотрящий Ардус, потомок Кадэка Глазастого знает, как задействовать Испепеляющий Гнев Сагдэха!

– Ты правильно понял мои слова. Но пригласил я тебя не только для этого. Наш покровитель – Сагдэх – прощаясь со мной сегодня в свете нарождающегося утра, предупредил: неизвестные силы попытаются затуманить наш мозг сладкими грёзами, имя которым – Великая Иллюзия. Поэтому я прошу тебя быть внимательным и осторожным, когда твоя нога ступит в "воронье гнездо" и твоему взору откроется путь к дому.

– Я буду осмотрительным как никогда!

– Иди. Я верю в тебя.

Ардус сделал шаг к инкрустированной бирюзой двери. Голос капитана догнал его:

– Нашим гостям – богатым сатратянам – ничего не говори. Пусть остаются в неведении, что над "Ангелом-хранителем" кто-то занёс карающий меч.

– Я буду нем, как лосская мумия, великий аххон!

– Иди, Ардус, мне было приятно поговорить с потомком Кадэка Глазастого..."

...Росомон торопливо убрал руку с плеча Ардуса. Теперь он знал: подобравших их моряков нечего опасаться. А вот Ардус непременно должен подозревать спасённых в связях с неизвестной силой, чёрным облаком нависшим над «Ангелом-хранителем».

ГЛАВА 4: Ушастый Чуг

Ардус проводил всех троих в каюту капитана. В огромном помещении, которое выглядело настоящим тронным залом небольшого дворца, находилось около десятка богато одетых людей, про которых Милав недавно подумал: «...Это не моряки, а гарем какой-то...». Судя по количеству драгоценностей на одно отдельно взятое ухо, шею или руку, матросами они быть никак не могли.

Всё разъяснил пожилой мужчина, отличавшийся от остальных не столько богатством одежды и обилием украшений, сколько высоким ростом и пронзительным взглядом тёмных внимательных глаз.

– Я капитан этого корабля, – представился мужчина. – С благосклонного согласия покровителя всех агудеев – Сагдэха – родители нарекли меня Саффисом – искателем истины. А это, – капитан обвёл рукой присутствующих, – богатые сатратяне из моего родного города Фолс. Могу я узнать имена людей, которых мне посчастливилось спасти?

– Меня зовут Милав. Я росомон. Моё ремесло – кузнечное дело.

– Меня зовут Лионель де Кальконис. Я лорентиец, но, будучи сызмальства лишён родительской ласки, был вынужден бродить по свету, пока не осел в земле Годомысла Удалого.

– А я Бальбад – кок с проглоченного бездной "Пляшущего дронга"...

Саффис пригласил гостей сесть. Потом обратился к Милаву:

– Могу я узнать причину, по которой кузнец из такой невообразимо далёкой страны путешествует по Великой Водной Глади?

– Столица гхоттов – Тмир – известна многим чудесами, – осторожно подбирая слова, заговорил росомон. – Мне о ней часто рассказывал мой друг – Лионель Кальконис.

– Любопытство – черта пытливого ума, – задумчиво проговорил Саффис. – Надеюсь, столица гхоттского королевства не разочаровала вас?

– Нисколько. Мы нашли там много интересного.

– Мы тоже. – В тон ему ответил капитан "Ангела-хранителя". – А теперь поговорим о ваших несчастных товарищах. Неужели, кроме вас больше никто не спасся?

Милав напрягся. Сейчас начинается самое неприятное. Если он случайно проговорится, то участь их будет незавидной.

– Был сильный шторм, – негромко заговорил росомон. – По-моему мнению, корабль налетел на подводные камни и стал тонуть. Паники на корабле не было. Капитан надеялся увести гибнущий корабль от рифов, но налетевший шквал сорвал паруса и вновь бросил корабль на скалы. От удара корпус раскололся... Я оказался в воде. К счастью, вокруг было множество досок и бочек, запутавшихся в прочной сетке. Я уцепился за неё и стал кричать, пытаясь привлечь внимание выживших. Затем ко мне присоединился мой друг – Лионель Кальконис, а после – Бальбад. В три голоса мы призывали своих товарищей откликнуться, но в ответ слышали только рёв урагана. До утра мы пробыли в воде, собирая всё, что могло нам пригодиться в дальнейших скитаниях. К утру шторм стих, мы смогли из имеющихся материалов соорудить плот. Потом нас несколько дней носило по морю. Честно говоря, на спасение мы уже не надеялись. Ваш корабль явился для нас настоящим ангелом-избавителем...

В каюте повисла тишина, все отдали дань памяти погибшим морякам. По выражению лица Саффиса было трудно понять: верит он чужакам или нет. То, что им удалось, находясь в воде соорудить достаточно прочный плот, не выглядело чем-то необычным (случались истории намного невероятнее этой).

Милав уже считал себя вне подозрений, когда капитан обратился к нему со словами:

– Сколько времени вы успели пробыть на "Пляшущем дронге"?

Милав ответил не задумываясь:

– Несколько дней.

– Значит, у вас было достаточно времени, чтобы поближе узнать капитана – Ушастого Чуга?

– Я с ним несколько раз беседовал, – уклончиво ответил росомон.

– Тогда вам будет небезынтересно поговорить о нём с одним из достойных сатратян, – Саффис указал рукой на приподнявшегося здоровяка в яркой одежде и с немыслимым числом перстней на руках. – Арабдес последний, кто встречался с Ушастым Чугом в порту Датхэма.

Сердце Милав ёкнуло, гокнуло, стукнуло, брякнуло, и... росомон почувствовал ледяное касание страха в области живота.

"Ну, Бальбад, ну, пройдоха! Доберусь я до тебя!" – подумал кузнец, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из неприятной истории. О вооружённом сопротивлении не могло быть и речи (слова Ардуса, сказанные в этой самой каюте, хорошо запомнились Милаву).

Почти смирившись с тем, что после разоблачения их в лучшем случае вернут на плот, а в худшем просто выбросят за борт, Милав взглянул на дорогое одеяние Арабдеса и стремительно шагнул в его сторону. Сатратянин удивлённо смотрел на приближающегося росомона, не зная, как вести себя.

Милав в несколько шагов пересёк каюту, остановился перед Арабдесом и... обнял его! Прежде, чем напуганный поступком кузнеца сатратянин отстранился, кузнец почувствовал знакомые колики в пальцах...

ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:

УШАСТЫЙ ЧУГ, капитан "Пляшущего дронга".

"...на палубе и пили крепкий напиток – ромрой.

– Почему вас зовут Ушастый Чуг? – спросил Арабдес, наслаждаясь терпким вкусом ромроя. – Ведь ваше настоящее имя Чуг Го-Тырь?

– Обычно я всем говорю, что у меня уши невероятных размеров. Их всё равно никто не видит, потому что я никогда не снимаю шляпу! Но вам я эти байки рассказывать не стану. Ваш корабль скоро отплывает в сторону Внутреннего Моря, и я не боюсь, что здесь, на побережье, обо мне узнают правду.

– Если вам так дороги слухи, то не стоит говорить правду.

– Пустяки! – отмахнулся Чуг. – Даже если вы сегодня же обо всём расскажете, вам никто не поверит.

– Вы так уверены?

– Абсолютно!

– Ну что ж, теперь я не просто готов выслушать правду, я буквально сгораю от нетерпения!

– Тогда слушайте. Мало, кто знает, что "Пляшущий дронг" – мой второй корабль. Первым был "Вольный ветер". Его я потерял в первый же год капитанства. Моей вины в его гибели нет. Просто мы оказались в опасной близости от берега, когда на нас налетела буря. Всё, что мне удалось тогда сделать – это спасти команду. Последним покидая гибнущий корабль, я оказался зажат в трюме и не смог присоединиться к своим товарищам. "Вольный ветер" камнем пошёл на дно. Я уже простился с жизнью, когда увидел рядом с собой дельфина. Это был редкий вид – розово-голубой. Его ещё иногда называют ликующим – за громкие пронзительные крики. Как дельфин попал внутрь тонущего корабля, я не знаю. Но точно знаю другое: когда он приблизился ко мне, то я услышал странный голос, заставивший меня невероятным образом освободиться из плена лопнувших перегородок. Каким образом мне удалось выбраться на берег, я не знаю. Об этом мне потом рассказали матросы. Они же проболтались и о том, что в течение нескольких часов после спасения мои уши шевелились, то удлиняясь, то укорачиваясь. Набожные моряки решили, что это собирательница душ – Олгой Лилар – пытается за уши утащить меня на тот свет... Вот такая моя история!

– Невероятно! – вскричал Арабдес.

– Я же вам говорил..."

Сделав вид, что ничего не произошло, Милав вернулся на своё место и только теперь сказал:

– Я выразил уважение человеку, лично знавшему такого моряка, как Ушастый Чуг.

Саффис не выказал ни тени удивления, спокойно обратившись к росомону:

– Арабдес узнал от капитана "Пляшущего дронга" одну забавную историю.

– С капитаном Чугом происходило много забавных историй, – тут же среагировал Милав. – О какой из них идёт речь?

– О той, что случилась с ним в юности.

– Вы имеете в виду, невероятное происшествие на "Вольном ветре"?

– Именно... – ответил Саффис.

– Видите ли... – замялся Милав, – об этом знают немногие, и я дал слово капитану Чугу, что никому не расскажу о ней.

В глазах Саффиса появился холодный огонёк недоверия.

– То есть, вы отказываетесь рассказать об этом?

– Отказываюсь.

В комнате повисла напряжённая тишина.

– Может быть, вы никогда не плавали с Ушастым Чугом? – спросил Саффис.

– Я дал слово и не могу его нарушить, – упрямо повторил Милав. – Если уважаемый Арабдес знаком с этой историей, то я хотел бы поговорить с ним с глазу на глаз.

Саффис согласно кивнул головой. Милав и Арабдес отошли к дальней стене. Несколько минут спокойно беседовали. Потом Арабдес вернулся на своё место.

– Милав из страны Рос говорил с Ушастым Чугом, – заявил сатратянин, – и капитан отнёсся к нему с большим доверием, потому что рассказал ему то же, что и мне.

Взгляд Саффиса потеплел. Воздух наполнился тихими голосами. Милав почти поверил, что до наступления ночи их не повесят, как разбойников с "Морского удальца"...

Едва за расторопным темноволосым юнгой закрылась дверь, как Милав оказался рядом с Бальбадом и огромной ладонью придавил его к перегородке. Молодой кок захрипел, выпучивая глаза и пуская длинную слюну на руку кузнецу. Росомон брезгливо отдёрнул ладонь.

– Благодаря твоей затее, нас едва не раскусили! – зашипел он.

– Кто же знал, что в команде окажется знакомый Ушастого Чуга? – с виноватым видом прошептал Бальбад.

Кузнец, продолжая сердиться на кока, отошёл к овальному столу.

Сэр Лионель негромко подал голос:

– О чём вы беседовали с Арабдесом?

– Об этом потом... – отмахнулся Милав. – Сейчас меня занимает другое. Благодаря прозорливому прикосновению к Ардусу, я узнал, что над этим кораблём довлеет чья-то злая воля. Если я всё правильно понял, то с нашим появлением на борту "Ангела-хранителя" у местной команды скоро начнутся серьёзные неприятности.

Кальконис непонимающе посмотрел на росомона. Кузнецу пришлось рассказать обо всём. Бальбад, со страдальческим видом потирая грудь, приблизился, в надежде не упустить ни слова. Выслушав Милава до конца, сэр Лионель сказал:

– С тех пор, как вместо Лооггоса мы встретили Эливагару, с нами ничего не происходит случайно. За всем этим стоит чья-то воля...

– Скажите, сэр Лионель, – неуверенно подал голос Бальбад, – всё происходящее с вами и на меня распространяется?

Кальконис хотел успокоить молодого матроса, но вместо него ответил Милав.

Бросив на кока хищный взгляд, кузнец жутко оскалился:

– Каждая минута, проведённая с нами, отнимает у тебя год жизни!

– Как!..

– Но и это ещё не всё. Ты настолько пропах нашим с Кальконисом запахом несчастья, что не сможешь освободиться от него до конца своих дней! Твоя лешья – цветная аура – за последние дни изменила свой цвет с оранжевого на чёрно-синий. Теперь ты – Меченый...

Лицо Бальбада приняло землисто-пепельный оттенок, а глаза увеличились до размеров овального окна.

Кальконис решил пожалеть несчастного и похлопал Бальбада по плечу:

– Вы не переживайте! К плохому привыкаешь намного быстрее, чем к хорошему. Да и мучиться вам осталось недолго. Если уважаемый Милав в своих предположениях не ошибся, то и "Ангел-хранитель" в скором времени разделит печальную участь "Морского удальца"...

Оракулом Кальконис оказался никудышным. Трое суток сильный ветер гнал корабль по пенному морю, а ни с командой, ни с тремя спасёнными ничего не происходило. Милав успокоился, подолгу размышляя над пешим маршрутом от порта-крепости Чёйс, расположенного где-то в предгорьях Перевала Девяти Лун (именно туда направлял свой бег "Ангел-хранитель) до пограничных с вигами земель полионов.

...Всё утро Милав с Кальконисом обсуждали детали предстоящего перехода. Сэр Лионель рисовал угольком на куске кожи будущий маршрут, Милав вносил в него изменения и поправки. Бальбад вертелся тут же, время от времени предлагая свои услуги. Кузнец советами молодого матроса пренебрегал, потому что давно убедился, что самое безопасное для кока занятие, это даже не работа на кухне, откуда его выгнали сразу же, как только он обварил помощника капитана каким-то горячим пойлом, а нудное "ничегонеделанье". Только в этом случае можно было чувствовать себя в относительной безопасности, находясь рядом с жизнерадостным матросом. Сам же Бальбад об этом мог и не догадываться, потому что всеми силами пытался вызвать у Милава интерес к своим словам. Например, при обсуждении возможного перехода через Перевал Девяти Лун он авторитетно заявил:

– Вы можете с моими словами не согласиться, но я не советую идти через Перевал.

– Это почему же? – поднял голову Милав.

– Потому что Перевал уже сто лет считается непроходимым!

– Да ну-у-у!

– А то! Даже дети знают, что на его вершине обитают эти... как их... а, вспомнил, – глетчерные мордойлы!

У росомона от удивления вытянулось лицо.

– Мордойлы? – переспросил он.

– Ага! Такие стра-а-ашные и огро-о-омные, как наш корабль!

– Неужели?

– Я сам лично одного издалека видел!

– Где же ты с ним встречался? – с сарказмом поинтересовался Милав. – Уж, не на пристани ли славного порта Датхэм?

Бальбад немного смутился, но с прежней убеждённостью стал упрашивать росомона не ходить через Перевал. Милав обещал подумать. Осмелевший от благосклонного внимания кузнеца молодой матрос предложил путь через подземный лабиринт, известный только ему одному. Милав не выдержал, вскочил из-за стола и бросился на кока.

Не дожить бы молодому матросу до вечерней молитвы, если бы на палубе в эту минуту не поднялся гомон. Росомон прислушался к громким крикам и услышал слово, от которого ему стало не по себе. Бальбад тоже расслышал его, потому что побледнел и закатил глаза.

– Что с ним? – спросил Кальконис, увлёкшийся составлением маршрута и не слышавший возбуждённых криков наверху.

– Малый не ожидал, что "Ангелу-хранителю" конец придёт так скоро!

ГЛАВА 5: На абордаж!

Слово «хилгак» в стране гхоттов имело тот же смысл, что и слово «смерть». Это были слова синонимы. Более жестоких и свирепых пиратов трудно себе представить. Даже Нимврод, капитан «Морского удальца», выходя в море, просил своего покровителя Лельвана только об одном – уберечь его и команду от встречи с кораблём-призраком хилгаков.

Сидя в памятной таверне под названием "Сокровища островов", Милав не раз слышал это хлёсткое словцо. Каждый раз оно произносилось моряками почти шёпотом и с непременной оглядкой по сторонам (кто знает, может быть вон тот тип в драной козьей шапке на голове и есть шпион хилгаков?..). Поэтому нетрудно представить весь ужас Бальбада, когда он услышал жуткое слово, произнесённое десятками голосов!

Кузнец искренне посочувствовал молодому матросу:

– Хилгаки – это тебе не мордойлы! От них в пещере не спрячешься...

Бальбад промолчал, не поняв, о чём говорит росомон. Милав оставил несчастного кока в покое и обратился к Кальконису:

– Пойдемте, поглядим на таинственных хилгаков.

– С удовольствием! – откликнулся Кальконис. – Каких бы небылиц про них не рассказывали, хилгаки тоже люди. У них есть руки, ноги, голова. Быть может, есть даже сердце! А значит, они такие же смертные, как и мы!

На палубе собралась вся команда "Ангела-хранителя". Оценив количество воинов, Милав испытал радость. Более сотни вооружённых матросов теснились по обоим бортам, всматриваясь вдаль. На возвышении, рядом с рулевым, стоял капитан Саффис. Богатых сатратян из города Фолс поблизости не наблюдалось.

Саффис, как и большинство его матросов, испуганным не выглядел. Напротив, во взгляде аххона появился возбуждение. Либо капитан не до конца представлял себе, что за противник приближается к нему, либо он обладал силой, позволявшей ему взирать на врагов не со страхом возможной жертвы кровавой расправы, а с азартом удачливого охотника. Капитан, заметив чужеземцев, жестом пригласил их к себе. Милав легко взбежал по ступенькам. Кальконис поднялся следом.

Саффис с интересом посмотрел на росомона.

– Между нами больше общего, чем вы думаете, – сказал он. – Ни вам, ни мне не приходилось сталкиваться с хилгаками. Или я ошибаюсь?

– Нет. Вы не ошибаетесь. С представителями данной закрытой касты я не встречался.

– С вами нет гхотта с потонувшего корабля. Это хорошо, потому что его мнение мне неинтересно. А вот точка зрения росомона очень любопытна. Итак?

– Сведения, которые мне удалось узнать о хилгаках, утвердили меня в уверенности, что за их действиями стоит могущественная сила.

– На чём основана ваша уверенность?

– Никто не может сказать, куда прячутся хилгаки после грабежей. Это первое. А второе: никому не удалось настичь корабль-призрак в открытом море. Значит, у хилгаков самый быстроходный корабль на всей Великой Водной Глади.

– Это не так, – с мягкой улыбкой возразил Саффис. – Мало кто посвящён в особенности корпуса и парусной оснастки "Ангела-хранителя", но те немногие, которым тайна приоткрыта, знают: быстрее моего корабля не движется ни одно судно во всём обитаемом мире!

Милав с сомнением осмотрел парусное вооружение "Ангела-хранителя", его размеры, количество матросов.

– Извините, капитан, мне трудно с вами согласиться... – сказал кузнец.

– Я вас об этом не прошу, – загадочно ответил капитан. – Придёт время, и вы убедитесь в правдивости моих слов. А теперь я вынужден вас покинуть.

– Последний вопрос! – воскликнул Милав.

Саффис согласно кивнул головой.

– Если "Ангел-хранитель" быстрее любого судна, то почему бы вам просто не уйти от них?

– Потому что я этого не хочу! – ответил капитан и отвернулся от росомона.

Милав с Кальконисом спустились на палубу, встали у левого борта. Вокруг них сновали люди, выполняя малопонятные распоряжения двух помощников капитана. Кузнец ещё раз внимательно осмотрел рангоут судна, но не нашёл в нём ничего такого, что позволило бы поверить словам капитана о немыслимых мореходных качествах "Ангела-хранителя".

Между тем, корабль-призрак, названный так за невероятную способность уходить от любой погони, приблизился настолько, что стали различимы не только элементы оснастки, но и лица тех, кого молва окрестила жутким словом хилгаки. Милав, обладавший отличным зрением, сумел без труда разглядеть и одежду, и оружие нападавших. За исключением странного вида головных уборов с короткими оранжевыми бунчуками, выглядели хилгаки не страшнее любого матроса на "Ангеле-хранителе". Это придало уверенности не только Милаву, но и всем морякам на палубе.

Кальконис, которого внешний вид пиратов занимал много меньше, чем его собственная безопасность, обратился к Милаву:

– Скоро здесь станет жарко, а мы безоружны!

Милав украдкой указал на ворох оружия, сложенного у мачты. Его владельцы в это время висели где-то высоко над водой, убирая лишние паруса. У росомона и сэра Лионеля оказалось достаточно времени, чтобы как следует экипироваться. Кузнец выбрал себе дубину впечатляющих размеров (не любил росомон режущего и колющего оружия, да и Поющий Сэйен всегда оставался под рукой). Кальконис надел отливающую охрой кирасу и вооружился длинной шпагой, вдобавок сунув за пояс парочку кинжалов. Никто их не остановил, никто не потребовал вернуть оружие.

Корабль-призрак был уже так близко, что стали слышны не только устрашающие крики подбадривающих себя хилгаков, но и стенания животных на их корабле. Милав занял место по правому борту рядом с гигантом, голый торс которого блестел от пота. Гигант спокойно взглянул на росомона. Указав на дубину, гулким басом посоветовал:

– По латам не бей – рукоять слабовата. А против кожаных доспехов – в самый раз.

Кальконис встал рядом с Милавом.

Гигант бросил на него насмешливый взгляд:

– Не забывай, чужеземец, не на берегу сражаться будем. Если тебя столкнут в воду – ни за что не выплывешь!

Сэр Лионель подумал, хмыкнул и без сожаления расстался с латами.

– Поближе ко мне держитесь! – добродушно посоветовал гигант. – Я уже давно потерял счёт морским сражениям! А если что...

Последние слова гиганта потонули в ураганном рёве десятков голосов:

– На абордаж!

Что бы ни думал росомон о хилгаках, считая их заурядными разбойниками, однако то, что он увидел в следующую минуту, заставило его по-другому взглянуть на них. Едва оба корабля сблизились на расстояние десяти саженей, как на "Ангела-хранителя" обрушился настоящий шквал из пик, крючьев, гарпунов, захватов с прочными верёвками в хвостовой части. Один из гарпунов просвистел между Милавом и сэром Лионелем, с неприятным скрежетом врезавшись в грот-мачту. Кузнец подмигнул Кальконису и услышал мерзкий звук чудовищной силы, после которого хилгаки, словно саранча, хлынули на палубу.

Милав всего пару раз успел пустить в ход своё грозное, но малоэффективное в условиях ближнего боя оружие. Улучив момент, когда рядом не оказалось противников, он достал Поющий Сэйен и с упоением кинулся в гущу битвы. Выкашивая хилгаков, рвущихся на корму к рулевому, Милав успел удивиться, что противник не использует лучников. С одной стороны это было разумно: в таком месиве разве отличишь своего от чужого? Но с другой, – кто мешает лучникам поражать отдельно стоящих матросов? Скоро стало не до размышлений. На высокие резные борта со скрежетом упали тяжёлые мостки, по которым новый отряд хилгаков устремился на палубу "Ангела-хранителя". Через минуту росомон потерял из виду и гиганта-сатратянина, и сэра Лионеля.

Вокруг творилось что-то невообразимое! Прижавшись спиной к мачте, росомон с такой скоростью вращал Поющим Сэйеном, что обездвижил до десятка нападавших. Это не осталось незамеченным на корабле-призраке. Прозвучал рог, заставивший хилгаков перегруппироваться. Теперь они не пытались атаковать сразу по всему кораблю. Выполняя команду рога, они колюще-режущей лавиной обрушились на кузнеца.

Для Милава подобная атака оказалась неожиданностью. Чувствуя по внутреннему напряжению посоха, что он вот-вот должен запеть, росомон с нетерпением ждал этой минуты, ибо защитники "Ангела-хранителя" таяли на глазах. Внезапный бросок двух десятков хилгаков смял росомона. В такой гуще он не мог работать Поющим по всем правилам древнего искусства, поэтому допустил непростительную ошибку – он случайно оборвал жизнь одного из нападавших.

Посох отреагировал молниеносно, с дикой яростью обрушившись на кузнеца. Милава спасло то, что в этот миг он был окружён плотной стеной неприятельских тел. Поющему Сэйену вначале пришлось выбить всех врагов (чему кузнец искренне порадовался), и уже потом перенести неизрасходованную ярость на самого росомона. Натиск Поющего был так неистов и исступлён, что Милаву пришлось спасаться бегством. Но убегал он не просто так. Он намеренно прокладывал свой путь сквозь гущу тел хилгаков, чем вносил в их ряды дополнительную сумятицу, ибо посоху было абсолютно всё равно о чьи рёбра выколачивать первобытную ярость.

Когда Милав понял, что его силы (в отличие от посоха) полностью иссякли, он оказался перед непростым выбором. Либо он остановится и получит всё сполна, либо продолжит убегать. Однако сил для нового круга по головам дерущихся у него уже не было, поэтому кузнец кинулся в воду. Для этого росомону требовалось пробиться к борту. Учитывая плотные ряды жаждущих отмщения хилгаков, сделать это оказалось непросто. Кого-то кузнец походя приложил вдруг зачесавшимся кулаком, кого-то пнул под зад с силой тарана, а кого-то просто обошёл, в надежде как можно быстрее оказаться в спасительной воде.

Считая себя спасённым и выбирая толчковую ногу для финального прыжка, Милав неожиданно оказался один на один с хилгаком невероятного роста. Росомон мысленно окрестил противника "каланчой" и, не снижая скорости, собрался обогнуть человека-жердь. Не тут-то было! Человек-каланча раскинул в стороны руки, длинные, словно паучьи лапы, и приготовился сцапать вожделенную добычу. Милаву ввязываться в драку не хотелось, поэтому он поднырнул под руки хилгаку и почувствовал себя в чьих-то крепких объятьях! Удивившись невозможной гибкости длиннющего тела, росомон намеревался как следует поработать над открывшимся торсом "долгорослика", как вдруг его тело окатила волна, состоящая из мириадов тонких игл. Кузнец увидел...

ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:

СОГДИАН, низший адепт Нергала.

"...на троне сидел ОН.

– Как посмел ты, червь, усомнится в словах моего посланника?

Голос прозвучал тихо, но в нём было столько ненависти, что Согдиана бросило в жар.

– Владыка...

– Молчи! Разве я позволил тебе разомкнуть уста?

– Н-н-нет...

– Тогда проглоти свой язык до того мига, пока я не позволю тебе говорить! Итак, ты виделся с посланником? Отвечай!

– Виделся...

– Что он тебе передал?

– Я должен был настигнуть гхоттский двухмачтовик "Морской удалец"...

– Когда ты должен был это сделать?

– До его возвращения в порт Датхэм...

– Ты сделал это?

– Нет...

– Почему?

– Я... мы наткнулись на богатый караван из Поднебесной...

– Ради наживы ты решил ослушаться меня?

– Нет-нет! Всё, что я делал – я делал ради вас...

– Но ты не выполнил приказа посланника!

– Я думал, что смогу захватить "Морского удальца" после ремонта в порту...

– Ты сделал это?