Текст книги "Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)"

Автор книги: Николай Петри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Где оно растёт?

– Оно уже давно не растёт, – округлил глаза Переплут, – оно сухое! А стоит оно недалеко. Во-о-он за тем кедром.

Милав поднял старика, быстро развязал на нём путы, толкнул в спину.

– Показывай!

Кальконис подскочил к росомону.

– Не торопимся ли мы, уважаемый Милав? Вызвать чертенят не проблема, только что с ними потом делать?

Кузнец на миг задумался. Переплут злобно поглядывал то на росомона, то на худого Калькониса. В его глазах стоял страх: не привык злыдень к тому, чтобы им командовали. Милав заметил рыскающий взгляд Переплута, подтянул его к себе за шиворот.

– Я тут вспомнил кое-что из того, что ты говорил об анчутках...

– А что я такого о них говорил? – забеспокоился злыдень.

– Ты говорил, будто всегда обыгрывал несчастных чертенят! – Милав смотрел прямо в хитрющие глаза старого плута, пытаясь уловить тот миг, когда злыдень ему солжёт.

– Ну, и что! Мало ли кто как играет! – завопил Переплут.

– А чего ты так разволновался? Я всего лишь хотел узнать, на что вы играли? – Милав попытался изобразить из себя рубаху-парня.

– Э-э-э... ы-ы-ы... На разное! – выпалил Переплут.

– А ты поконкретнее, – голосом удава, заглатывающего загипнотизированного кролика, попросил росомон.

– Когда на берегинь играли... когда на Алконоста... А иногда – на интерес.

– На интерес – это как?

– Ну-у... на желание, что ли... – смутился Переплут.

– А как же берегини и Алконост?

– Чего им будет! Я к ним никогда не приставал, потому что всегда выигрывал!

– А чертенята?

– Фи-и-и! Да Отпрыгуня их одной левой! Я уж не говорю об Алконосте! Она вообще дама со странностями. Поймает анчутку, и измывается над ним целыми днями...

– Интересно, а почему ты всегда выигрываешь? – заинтересовался кузнец.

– Это мой секрет! – выпятил грудь Переплут.

– А вот у меня от тебя секретов нет, – искренне признался росомон. – Если ты будешь юлить, я тебя Бальбаду отдам, когда он со свидания вернётся. При его-то вспыльчивости и несдержанности, да после свидания, представляю, что он с тобой сделает!

– Ладно-ладно! Не надо Бальбада, я и так всё расскажу!

– Так в чём твой секрет?

– Глупые анчутки не подозревают, что я без труда могу видеть их глазами. Это ночью они черти да бесы, а днём – пташки безобидные! Вот я и пользуюсь...

– Получается, ты их попросту обманываешь?

– Игра есть игра! – развёл руками Переплут.

– Во что ты с ними играешь?

– В разные игры. Когда в пятнашки, когда в догони-выбрось, а иногда мы в матросскую тунзуруну играем. Так весело!

– Ещё бы! – ухмыльнулся Милав. – Ведь ты всегда выигрываешь!

– Разве везти должно одним дуракам? – огрызнулся Переплут.

– Это как посмотреть, – не согласился росомон. – Подводя итоги нашей беседы, должен сказать, что проходимец ты редкостный. Это – первое. Второе: до возвращения Бальбада со свидания у нас есть уйма времени. Я решил его провести с тобой и анчутками. Третье: ты будешь играть с чертенятами на желание. Последнее и самое главное – ты обязательно должен выиграть!

– А... какое желание?..

– Если анчутки проиграют, то они перенесут нас в земли верверов.

Несколько мгновений Переплут молчал, поражённый точно небесным громом, а потом разразился диким истерическим хохотом.

– Вы, человеки, совсем с ума посходили! Не было такого, чтобы анчутки остров покидали!

– Теперь будет.

– Да не могут они преодолеть Ревущую Стену!

– Ревущей Стены скоро не будет.

– Как!.. – Переплут подавился восклицанием и теперь моргал глазами, иногда истерически икая. Пришлось росомону пересказать весь безумный план от начала до конца.

– Нет... ик! из этого... ик! ничего у вас... ик! ик! ик! не получится!

– Это не твоя забота! – повысил голос Милав. – Говори, ты поможешь нам? Или у Бальбада после нелёгкого свидания с райской птицей будет весёлый вечер в твоём обществе?

– Да согласен я, согласен! – выкрикнул Переплут. – Только учтите – Ирий-Вирий так просто вас с острова не выпустит!

– Увидим! Сегодня вечером и увидим... – суровым голосом пообещал росомон.

Насчёт дерева-дудки Переплут не солгал. Едва отвратительный звук, от которого заложило уши, тугой волной распространился во все стороны, откуда-то сверху долетел шорох крыльев. В мгновение ока Милав, Кальконис и Переплут оказались в кольце анчуток. Создания напоминали исхудавших до невозможности кошек, у которых некий шутник-великан вытянул на целый аршин хвост, а потом наспех приладил к спине невзрачные крылышки, впрочем, оказавшиеся довольно внушительных размеров. Анчутки, общим числом не менее дюжины, враз загомонили на всевозможные голоса:

– Плут-плутович, давненько мы не резвились в оторви-да-выбрось!

– А кто это с тобой? Никак, человеки!..

– Во что будем сегодня играть? В блям-бзынь?

– Нет! Я хочу в капустный лист! Сегодня столько гусениц вывелось на северной стороне!

– А каков выигрыш?..

Переплут подождал, пока первая волна голосов схлынет, после чего громко заговорил:

– Сегодняшняя игра особенная. Играем в колышки-макалушки. Если выигрываете вы, то вам достаются человеки в количестве двух штук! – Кальконис сделал попытку схватить злыдня за ногу и тут же заняться членовредительством, но кузнец удержал его, что-то тихо шепнув на ухо.

Переплут, выждав минуту, продолжал свою речь:

– Если выиграю я, вы переносите человеков в количестве трёх штук в земли верверов. Согласны?

Со всех сторон завопили тонкие голоса:

– Да-да!

– Согласны!

– Хотим человеков!

– Что здесь происходит? – тихим голосом поинтересовался сэр Лионель у росомона. – Кто позволил этому прохвосту распоряжаться нашими жизнями?

– Не волнуйтесь, – поспешил успокоить товарища Милав, – Переплут сказал, что анчутки невероятно капризны. Если бы приз был недостаточно ценным, они могли отказаться играть!

– А если злыдень проиграет?

– Честно говоря, об этом я как-то не подумал... – почесал в затылке Милав. – Но если такое случится, то разве у нас будет недостаточно времени, чтобы свести счёты с Переплутом?

– Слабое утешение, – недовольным голосом проговорил Кальконис. – Не нравится мне эта затея...

– Не ворчите, сэр Лионель. Самое главное – анчутки ничего не заподозрили. А по их сосредоточенным мордашкам видно, что выигрыш им не светит!

– Кто знает, уважаемый Милав, выпадет ли он нам?..

ГЛАВА 7: Игра на интерес

Росомон внимательно следил за порхающими пальцами плута Переплута, однако так и не понял, в какой момент выигрыш достался им. Мгновение назад пятеро игравших анчуток гордо посматривали на своих собратьев, кидая вожделенные взгляды на мрачных человеков и вдруг – восторженный вопль злыдня:

– Выиграл!

К удивлению росомона чертенята не стали ни ворчать, ни бранить Переплута, обзывая его обманщиком и шарлатаном. Сбившись в гомонящую стайку, они лишь разочарованно посматривали на Милава и Калькониса.

– Чем они занимаются? – негромко поинтересовался Милав у Переплута.

– Решают, кто понесёт вас через море, – так же тихо ответил злыдень.

Милав с нескрываемым сомнением оглядел тельца тщедушных анчуток.

– Как же они понесут меня, если каждый из них немногим больше кота бабы Матрёны?! – изумился росомон.

– Один анчутка вас, конечно, не поднимет. А вот четверо – запросто!

– И как ты себе это представляешь? – язвительно поинтересовался Милав.

– Очень легко! Точно так же, как они носили меня по всему острову, когда проигрывали, – принялся торопливо объяснять злыдень.

Выиграв у чертенят, Переплут почувствовал себя почти в безопасности и мог позволить себе нотки снисходительности в общении с росомоном. Кузнец всё это прекрасно видел, но до поры до времени решил терпеть наглое панибратство злыдня.

– Так каким образом понесут эти летучие мыши такого здоровяка, как я? – Своим вопросом Милав вернул Переплута, успевшего воспарить в розовые небеса беззаботной мечтательности, на грешную землю.

– Двое – за руки, двое – за ноги! – Переплут с победным видом уставился на росомона.

– Ты чего скалишься? – Милаву не понравилась ехидная ухмылка злыдня. – Не обмануть ли ты меня надумал?

– С чего вы взяли?

– Лицо у тебя слишком довольное.

– Это я за вас радуюсь! – выпалил струхнувший Переплут.

– Ну-ну... – многозначительно произнёс росомон. – Не забывай – ещё не вечер. На свою приятельницу Мару можешь не рассчитывать!

– Я ничего такого и не думал... – заюлил злыдень.

Анчутки как по команде перестали гомонить. Самый крупный среди них подошёл к Переплуту и что-то быстро ему проговорил. Потом они такой же шумной компанией поднялись в воздух, сделали круг над поляной и исчезли в густой листве.

– Что он тебе сказал? – насторожился Милав.

– Назвал дюжину имён – по четыре на каждого из вас...

Что-то в голосе Переплута кузнецу не понравилось. Вроде бы и говорил злыдень почти искренне, и глаз не отводил в сторону. И всё же росомона что-то в поведении Переплута насторожило.

Наклонившись к сидящему тут же Кальконису, Милав тихо заговорил:

– Что думаете, сэр Лионель, можно доверять этому прохвосту?

– Ни в коем случае! Достаточно взглянуть на его физиономию, чтобы убедиться в его коварстве.

– Вы, правы – ничто не может помешать анчуткам сбросить нас в открытом море...

– Вот именно!

– Раз так, то придётся воспользоваться запасным планом, в котором Переплут не сможет подстроить нам гадости!

– Я могу быть свободен? – поинтересовался Переплут, когда Милав с Кальконисом перестали шептаться.

– Не торопись, – усмехнулся росомон. – У нас какая была договорённость?

– Что вы отпустите меня!

– Правильно, – согласился Милав, – росомон своё слово всегда держит. Даже по отношению к такому мерзкому созданию, как ты!

Кальконис удивлённо взглянул на Милава, но замечаний делать не стал, целиком доверившись невероятному чутью своего товарища. Переплут с грустным видом подошёл к Милаву, который тут же крепко связал ему руки.

– Не туго? – спросил с участием.

– Очень туго! – захныкал злыдень.

Кузнец отреагировал молниеносно.

– Извини, что мало! – Сказал, как плюнул в бегающие глазки, и с силой дёрнув верёвку. – Шевелись! У нас столько дел впереди...

Время перевалило за полдень. Нестерпимо хотелось есть. (За последние двое суток они кроме грибов и ягод ничего не ели.) Милав постарался отогнать надоедливую мысль, но желудок мозгу не подчинялся и выводил такие замысловатые рулады, что голодную "песнь" слышал не только сам кузнец, но и Переплут, шагавший впереди.

– Не желаете заглянуть в моё жилище, чтобы отведать прекраснейшей кухни? Велицы-умелицы так готовят!

Покрепче натянув верёвку, Милав спросил:

– Чем они могут нас угостить? Жареными червями и пареными жабами?

– Фу! Вы меня обижаете! Я же не вурдалак какой-нибудь!

– Правильно, – согласился Милав, – ты намного хуже!

– Я вас не оскорблял... – скривился злыдень.

– На правду не обижаются, – парировал Милав. – Шагай, шагай! Мне от тебя даже глотка затхлого воздуха не нужно...

Берегини закончили своё рукоделие и теперь занимались изготовлением хитроумных завязок. Помощь Милава и Калькониса пришлась кстати. Вчетвером они быстро управились с длинным полотнищем, после чего дошли до поляны и осторожно обернули корявый ствол райского дерева.

Пока трудились, Переплут с края поляны сверкал злобным взглядом. Его так и подмывало сказать что-нибудь обидное, но он опасался непредсказуемости человеков. До поры до времени злыдень решил молчать. Когда уставшие от тяжёлой многочасовой работы берегини проходили мимо него, он не сдержался и зашипел им вслед:

– Проклятые девки! Гнев Мары окажется для вас ужаснее гнева Ирия-Вирия! Уж я-то постараюсь, чтобы вы получили сполна! Уж мне-то...

Больше Переплут сказать ничего не смог, потому что гигантская клешня, оказавшаяся правой рукой росомона сжала горло злыдня и на вытянутой руке подняла тщедушное тело над землёй. Переплут захрипел, забулькал горлом, засучил худыми ножками. Глаза злыдня заметно увеличились в размерах и возжелали немедленно покинуть облысевшую беззубую голову. Милав такой радости им не дал. Разжав пальцы, он улыбнулся напуганным словами Переплута берегиням.

– Не обращайте внимания. Я обещаю – злыдень не причинит вам вреда.

Сёстры поспешно сбежали вниз по тропинке. А Милав не торопился. Присев рядом с вытянувшимся на траве Переплутом, он долго, с пристрастием изучал анатомию мерзкого старикашки, потом тяжело вздохнул.

– А... чего это вы?.. – Переплут сжимался на глазах.

– Сэр Лионель, – позвал Милав своего товарища. – Как вы думаете, сколько весит данное убогое тело?

Кальконис прищурился, оценивая фигуру злыдня.

– Бальбад и этот противный старикан вместе весят ненамного больше вас.

– Я тоже так думаю. – Милав выпрямился.

– О чём это вы?.. – дрожащим голосом спросил Переплут.

– О том, мил-человек, – расплылся в довольной улыбке росомон, – что бедненьким анчуткам придётся нести через море-океан не троих, а четверых путешественников!

– Да вы!.. Да как же!.. Да о чём вы!.. – Переплут затрясся всем телом. – Я никуда не полечу!

– Да ну-у-у? – притворно изумился Милав.

Заметив, что злыдень собирается юркнуть в высокую траву, кузнец дёрнул за верёвку.

– Куда? Теперь мы с тобой в одной упряжке! – проговорил росомон, наматывая верёвку на огромный кулак. – Куда я, туда и ты! Ежели ты дал поручение анчуткам утопить нас недалеко от берега, то сейчас у тебя имеется хорошая возможность рассказать об этом. Итак?

– Я... я... я не то, чтобы специально... – заюлил Переплут, – а совсем даже случайно... непроизвольно... ненамеренно...

– Говори! – повысил голос Милав.

– Да! Да! Да! – выкрикнул злыдень. – На тайном языке вестников ночи мы договорились, что анчутки сбросят вас в воду в пяти часах лёту от острова!

– Какой славный дедушка! – добродушным голосом произнёс Милав. – Глядите-ка, на старости лет научился говорить правду!

– Уважаемый Милав, – задумчиво проговорил Кальконис, – старик сознался в подлом злодействе. Теперь нам от него проку нет. Давайте расправимся с ним прямо здесь. Сколько можно терпеть его выходки?

– Обязательно! – согласился кузнец. – Только чуть попозже. Вот доставят нас анчутки в земли верверов, тогда и порешим его...

– Как это! А договор? А слово росомона! – завопил Переплут.

– Ты не скули. Я тебе уже говорил, что сдержу слово, и повторяться не намерен! Придёт время – ты узнаешь, что я прав. А теперь вставай! Нам нужно Алконоста проведать, да поддержать нашего бравого Бальбада. Небось, совсем обессилел юный ловелас!

Кальконис понимающе ухмыльнулся, пропустил мимо себя хныкающего Переплута и пристроился за спиной кузнеца – самом надёжном месте на острове Ирия-Вирия.

...Они собрались на берегу: спокойный Милав, невозмутимый сэр Лионель, Переплут с опущенной головой, Бальбад с безразличным выражением лица и Алконост, медленно прохаживающаяся по мокрому песку. Обе берегини стояли несколько в стороне. В шагах десяти позади них гомонили анчутки, для которых пришло время исполнять обещание.

Все с тревогой и ожиданием смотрели на бушующее море. Наиболее озабоченной выглядела райская птица. Прошло столько времени с последней кладки, что она не была до конца уверена в чудесных свойствах снесённых ею яиц. Если Ревущая Стена не опадёт, превратившись в ласковые пенные языки спокойной воды, то Алконост впервые за время её долгой жизни нарушит своё слово.

Совсем с другими чувствами следил за ураганом Переплут. Понимая, что до наступления ночи ему никак не избавиться от человеков, он призывал морскую пучину усилить ярость волн и смыть опостылевших ему чужеземцев.

О чём думали болтуны-анчутки догадаться было трудно.

Все остальные: Милав, Кальконис, Бальбад, Отпрыгуня и Попрыгуня, затаив дыхание, ждали наступления небывалого в этих местах полного штиля. Когда напряжение достигло наивысшего накала, Алконост дрогнувшим голосом прошептала:

– Получилось!..

Действительно, в течение считанных мгновений Ревущая Стена опала почти вдвое, а потом и вовсе превратилась в небольшую волну, лениво набегающую на берег. В первую минуту все оглохли от тишины. Анчутки загомонили громче, испуганно поглядывая на небывало спокойное море.

Райская птица подошла к замершим путешественникам.

– Я сдержала обещание. Ровно сутки море будет спокойным. Вам хватит такого сорока?

– Мы постараемся, – сказал Милав. – Теперь всё зависит от них. – Кузнец махнул в сторону анчуток.

– Тогда давайте прощаться, – грустным голосом произнесла райская птица. – Я благодарна вам за то, что вы вернули меня в далёкую молодость. В знак признательности я хотела бы подарить вам это. – Алконост распахнула крылья и протянула Милаву небольшое сине-фиолетовое пёрышко. – Это, конечно, не Пропавший Жезл, – с улыбкой пояснила она, – но в трудную минуту он может многое сделать. Прощайте! Я утомилась и хочу побыть одна...

Райская птица повернулась и медленно побрела в сторону далёкой пещеры.

– Спасибо вам за всё! – крикнул Милав вслед.

Алконост вяло взмахнула крылом. До кузнеца долетели обрывки фразы:

– ...слова – всего лишь дым, который развеется с первым порывом ветра...

Подошли берегини.

– Вам нужно торопиться, – сказала старшая из сестёр. – Нам жутко слушать тишину спокойного моря. Мы не знаем, как долго удержат наши покрывала Ирия-Вирия в сонном оцепенении!

Милав махнул рукой анчуткам. Пока они ковыляли по песку, кузнец обратился к берегиням:

– Вы помогли нам, и мы не можем не отплатить вам тем же. Переплута мы забираем с собой. Вы говорили, что его обязанности может выполнять Алконост?

– Да, – ответила младшенькая – Попрыгуня. – Именно так и было до прибытия на остров Мары, Переплута и анчуток!

– К сожалению, ни Мару, ни анчуток забрать мы не можем! Эй, Переплут, – обратился росомон к понурому злыдню, – ты уже предупредил своих приятелей, что тоже летишь с нами?

– Предупредил... – сквозь зубы ответил Переплут.

– Тогда давай распределять анчуток. Чур, мне самых крупных! Я же не такой худосочный, как ты!

ГЛАВА 8: По морю-океану...

Перед отправлением выяснилась неприятная деталь: анчуток двенадцать, а потенциальных «летунов» четверо! На каждого путешественника приходится всего по три чертёнка! Милав потребовал, чтобы анчутки позвали ещё четверых, но те отказались наотрез. Либо оговорённая дюжина, либо никто!

Заметив злорадный блеск в глазах Переплута, Милав показал ему кулак:

– Зря радуешься, сердешный, все равно я тебя здесь не оставлю!

Решить непростую задачку помог находчивый Кальконис. Он предложил всем четверым путешественникам лечь на спину цепочкой, таким образом, чтобы каждый следующий схватился за ноги предыдущего. При таком раскладе для узловых точек рука-нога требовалось всего шесть анчуток, ещё двое – для рук самого первого и двое – для ног последнего. Всего – десять. Двое оставались на подхвате. Ай, да Кальконис! Ай, да молодец!

Анчутки загомонили, словно сороки. В их крохотных головках никак не укладывался тот факт, что десять (а вовсе не двенадцать!) анчуток могут спокойно нести четырёх путешественников! Даже зловредный Переплут выглядел обескураженным, сверкая на всех почти безумными глазами.

Милав распределил цепочку следующим образом: первым лёг на песок Кальконис, вторым – Бальбад, третьим стал Переплут. Замыкал живую гирлянду Милав. Намертво ухватившись своими ручищами за щиколотки злыдня, он ещё раз напомнил:

– Удумаешь чего сотворить – утонем вместе!

После чего скомандовал анчуткам:

– Давайте, горемычные, несите нас к людям!

Песок перед глазами качнулся, тело дёрнулось ввысь. Где-то внизу мелькнули запрокинутые в небо головы сестёр-берегинь. Ветер донёс их прощальные слова:

– ...опасайтесь козней злыдня-я-я... пусть ветер будет попутны-ы-ым...

Отозваться голосом Милав не мог, потому что от его могучего рыка анчутки могли в страхе сбросить их прямо на прибрежные камни, впервые оголившиеся за многие века непрерывных бурь. Помахать рукой Милав тоже был не в силах. Оставалось следить за уменьшающимся берегом и надеяться, что собственные руки не подведут, анчутки не обессилят, а злыдень не придумает какую-нибудь новую пакость.

...Это был удивительный полёт.

Анчутки не могли подняться высоко в небо, поэтому летели над самой водой, почти касаясь её своими хлипкими на вид крыльями. Иногда Милав лицом едва не окунался в солёную гладь, с любопытством наблюдая за косяками резвящихся у поверхности рыб. Один раз напуганная каким-то хищником стайка бросилась в рассыпную, и некоторые из рыбин оказались в воздухе. Кузнецу достаточно было открыть рот, чтобы зубами поймать самую ретивую из косяка. Но он этого не сделал – наблюдать за жизнью было гораздо интереснее, чем отнимать её.

Несколько раз Милав перебрасывался с "вперёдлетящим" Кальконисом пустяковыми фразами, типа: "Как самочувствие, сэр Лионель?", "Что видно на горизонте?", "Как обстоят дела у нашего "храброго капитана"?". "Храбрейший из капитанов" отзывался сам, потому что лететь молча, он при всём желании не мог. Милаву приходилось выслушивать его длиннющие тирады, в которых перечислялись все органы и все части тела молодого кока, которые, так или иначе, пострадали в процессе полёта. Однажды, когда Бальбад дошёл в своих речах до защемлённого седалищного нерва, кузнец не выдержал и предложил матросу охладиться в солёных водах, ведь это его родная стихия! Но Бальбад, отчего то обиделся и совсем перестал разговаривать. Милав едва успел обрадоваться наступившей тишине, как захныкал Переплут. У него-де ноги совсем свело. Милав в прения вступать не стал. Он резко потянул костлявые ноги на себя, отчего злыдень не своим голосом завопил:

– Да что ж вы со мной делаете?!

– О ногах твоих забочусь, противный старикашка! – спокойно ответил Милав.

Переплут от подобной помощи отказался. Кузнец настаивать не стал.

...Час проходил за часом, а впереди по-прежнему была только Великая Водная Гладь. Прошла ночь, наступило утро. По тому, как тяжело начали дышать анчутки, как всё неувереннее становился их полёт, Милав понял: они устали. Всё чаще анчуткам приходилось меняться в полёте, почти роняя путешественников в близкую зеленоватую воду. Было ясно – продержатся они недолго.

Милав стал чаще обращаться к Кальконису с вопросом о береге. По ответам сэра Лионеля кузнец догадался, что Кальконис тоже в большом напряжении. Сутки заканчивались, волнение на море медленно росло, всё чаще вода захлёстывала странную стаю не то птице-людей, не то человеко-птиц.

Однажды они едва не потеряли Бальбада, руки которого не выдержали многочасового оцепенения, и он сорвался в воду. Но Переплут крепко держался за его ноги, а свободные анчутки вовремя успели подхватить молодого матроса. В общем, всё обошлось. Надолго ли?..

Когда волнение на море усилилось, а пенные валы стали беспрерывно облизывать четыре тела, пропитывая их водой и стремясь увлечь в бездонную пучину, росомон с грустью понял: до берега им добраться не суждено. Отчаяния не было, потому что Милав знал – он сделал всё возможное и даже чуточку больше. Он сумел раздобыть две части Потерянного Жезла, и не его вина, что третья часть оказалась недостижима. Себя росомон не жалел. Он кручинился о Кальконисе, который доверял ему настолько, что без колебаний следовал за кузнецом повсюду. О Бальбаде Милав старался не думать. Этот ушлый парень нравился росомону, но кузнец так до конца и не определился в симпатиях к молодому коку. С Переплутом всё было предельно ясно. Этому злыдню одна дорога – на дно морское, и никаких кривотолков здесь быть не может.

Милав так увлёкся печальными думами, что не сразу расслышал охрипший голос Калькониса.

– Я вижу!.. – сипел сэр Лионель взволнованным голосом. – Это... это земля!..

Расслышав магическое слово, все захотели взглянуть на неё. Любопытство едва не отправило их всех в морскую пучину. Обессиленные длительным перелётом анчутки не удержали расползающуюся цепочку. Один за другим Милав, Переплут, Бальбад и Кальконис полетели в воду. Однако анчутки оказались на высоте. Они не бросили путешественников в кипящем водяном котле, а постарались доставить их как можно ближе к берегу. Для этого они подхватывали почти парализованные долгим бездействием тела, тащили их несколько саженей по пенным бурунам, бросали в воду и недолго отдыхали, хлопая крыльями над барахтающимся путешественником. Милав старался держать в поле зрения Калькониса и Бальбада (на Переплута ему было глубоко наплевать).

К тому времени, когда росомон почувствовал достаточную подвижность в руках и ногах, анчутки ослабели настолько, что их сил хватало лишь для удержания на лету собственного измученного тела. Росомон пожалел трудяг-чертенят и приказал им возвращаться обратно. Анчутки, сделав над бултыхающимися в воде путешественниками прощальный круг, взяли курс на остров Ирия-Вирия.

Милав, долго искавший в пляске волн голову Бальбада, наконец, нашёл его. Направившись к нему, натолкнулся на Калькониса.

– Вы как? – отплёвываясь, спросил кузнец.

– Честно говоря, бывало лучше... – прохрипел Кальконис.

– До берега добраться сможете?

– Смогу... пешком по дну...

Бальбад оказался совсем плох. Судороги в руках не позволяли ему активно бороться с волной, поэтому он безвольным поплавком болтался на поверхности. Милаву пришлось взять матроса на буксир и медленно тянуть его в сторону недалёкого берега. Ощутив под ногами вожделенную твердь, Милав услышал позади крики о помощи. Переплут, не смотря на то, что весил ненамного больше высушенной на солнце деревяшки, самостоятельно добраться до берега не мог. Кузнец передал почти бездыханного Бальбада на руки хрипящему Кальконису, а сам повернулся в сторону тонущего злыдня.

– Зачем... вы это... делаете?.. – с трудом проговорил Кальконис.

Росомон обернулся, облизал солёные губы.

– Помните Саффиса – капитана "Ангела-хранителя"? Перед расставанием он мне сказал: "...аххон – это уважительное обращение к человеку, ни разу в жизни не запятнавшему себя недостойным поступком...". Так вот, я, конечно, не аххон, но я не хочу, чтобы даже такая гнусь как Переплут, могла сказать обо мне что-то плохое. Я обещал отпустить его, и я своё обещание выполню! Но для этого мне придётся вытащить его из воды...

Либо Милав переоценил свои силы, либо коварный Переплут не хотел быть спасённым, но в какой-то момент росомон с ужасом понял: он больше не может бороться с волной, потому что его тело, с намертво прилипшим Переплутом, стало весить в два раз больше. Не успев пожалеть о решении спасти коварного старикашку, Милав почувствовал на шее чьи-то пальцы.

"Вот ведь, мерзкий злыдень, – с тоской подумал росомон, – нашёл-таки способ отомстить мне..."

Однако пальцы разжались, никто кузнеца на дно не потянул. Оглянувшись, Милав увидел весёлые глаза Калькониса.

– Я тоже не аххон, но всегда старался оставаться честным человеком! Если бы не Аваддон...

– Пустое, сэр Лионель... – выплёвывая изо рта воду, сказал Милав. – Все мы когда-то делали ошибки...

На берег кузнец выполз на четвереньках. Добравшись до сухих камней, рядом с которыми грудой тряпья лежал Бальбад, росомон упал на спину и стал невольным свидетелем презабавной картины. Сэр Лионель, стоя по колено в воде, изо всей силы поддавал Переплуту коленом под зад и при этом кричал радостным голосом:

– Милав обещал тебя отпустить, и он тебя отпускает! Катись на все четыре стороны и больше не попадайся нам на пути!

Кузнец хотел засмеяться, но сил хватило лишь на слабую вымученную улыбку.

– Так его, сэр Лионель!.. Так его!..

Груда тряпья шевельнулась.

– Кого это привечает Кальконис? – Бальбад с интересом оглядел берег.

Милав не ответил. Закрыв глаза, он дал долгожданный покой измученному телу. Слева долетел короткий вопль. (Наверное, остроносая туфля Калькониса достала некий жизненно важный орган Переплута!) Слева раздался крик альбатроса. Милав улыбнулся. Мысль забилась в голове точно заяц, угодивший в охотничью ловушку: "Ничего! Мы ещё живы! Мы ещё поборемся...".

– Бальбад, в таком виде тебе на люди показываться нельзя! – кусая губы от смеха, сказал Милав.

Недолго отдохнув на берегу, они углубились в редкий лес, нашли глубокую ложбинку, надёжно укрытую с трёх сторон растущими деревьями, а с четвёртой – высокой розово-серой скалой. При помощи камня-горюнца развели костёр и теперь наслаждались тишиной и покоем. Молодой матрос критически осмотрел свой наряд. Да-а-а! с оголёнными ягодицами даже голь перекатная, даже пьянь подзаборная не ходит! Нужна одёжка. Кальконис серьёзным тоном предложил сплести штаны из осота. Бальбад не обиделся. Сейчас он находился в таком положении, что мог рассмотреть любые, даже самые бредовые варианты.

– Из осота нельзя, – грустно сказал кок, – меня тогда за лешего примут...

– Лучше за лешего, – подал голос кузнец, – чем за юродивого!

Так ничего и не придумав, решили провести ночь у костра, а завтра с новыми силами отправиться дальше. Первым уснул Бальбад, за ним – Кальконис. Милав долго ворочался на жёстком лапнике. Эх! Сюда бы накидки сестёр-берегинь! Жаль, что они сгинули в морской пучине...

Сон с большим трудом одолел слезящиеся от солёной воды глаза. Уже засыпая, росомон увидел шевеление в недалёких кустах и удивился: какой непугливый зверь в земле верверов! Потом его веки сомкнулись. Милав так и не понял, что рядом с ними обретался вовсе не зверь. Разве может зверь иметь во взгляде столько ненависти и злобы?..

ГЛАВА 9: Иржи Лежеч

Во сне Милав нашёл способ помочь бедняге Бальбаду. Едва проснувшись, он снял свою курточку, изготовленную из отлично выделанной кожи – подарок Таби Мрома. При активном содействии Калькониса, с помощью ножа и двух локтей прочных ниток, изготовил штаны для молодого кока. Так как портняжным навыкам кузнеца никто не обучал, то штаны получились довольно неказистыми, а в плане внешнего вида не шли ни в какое сравнение даже с оригинальными портами злыдня Переплута. Тем не менее, Бальбад подарку оказался несказанно рад. Он тут же примерил обновку и остался ею вполне доволен.

Больше ничто не задерживало путешественников. Растоптав остатки ночного костра, они тронулись в путь. Некоторое время брели наугад, выбирая менее заросшие места. В один из таких моментов Милав испытал странное чувство. Случилось это, когда он решил обогнуть старицу по кратчайшему пути, свернув влево. Он объяснил своё намерение шедшим за ним следом Кальконису и Бальбаду, после чего шагнул в намеченном направлении.

Минуту ничего не происходило, а потом росомон почувствовал тревогу, будто сделал что-то не так. Не до конца разобравшись в новом для него чувстве, кузнец продолжил движение. Он прошёл не более десяти шагов, как в груди стало невыносимо жечь. Милав готов был поклясться, что его толкает кто-то невидимый, требуя вернуться на исходное место!

Наверное, росомон выглядел в этот момент изумлённым и напуганным одновременно, потому что Кальконис тут же обратился к нему с вопросом: