Текст книги "Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)"
Автор книги: Николай Петри
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Нет...
– Что тебе помешало?
– Шторм... мы смогли обнаружить лишь обломки двухмачтовика возле острова Хаммыц...
– Ты нашёл адепта Фаллаха?
– Нет, владыка...
– Значит, ты не нашёл самого главного – того, ради чего адепт Фаллах столько времени провёл среди гхоттов?
– Не нашёл... Но я узнал у береговых русалок-пирис, что трое из команды спаслись, и что у них есть много вещей с разбившегося корабля...
– Ты уверен, что вещь Фаллаха у них?
– Нет, но...
– Лучше бы она оказалась у них, иначе твоя участь незавидна!
– Я найду их!
– Как ты это сделаешь?
– Небо любит смелых. Парочка самых зорких иссибуров уже давно кружит над Великой Водной Гладью!
– Смотри, Согдиан! Низшие адепты иногда становятся вполне заурядными иссибурами. А доля их печальна!
– Я... я найду людей с "Морского удальца"...
– Это единственное, что ты можешь сделать. Когда вещь Фаллаха будет у тебя, ты должен поместить её в мой Источник Радости. В нём уже хранится один фрагмент величайшего творения древних магов. Ты должен это сделать до того, как я вернусь сюда с последней частью Триады и до того, как Источник перестанет изливать Радость. Ты понял меня?
– Да... я вернусь и наполню Источник тем, что с таким трудом отыскал адепт Фаллах!
– Я верю в это. А теперь поди прочь! Ты утомил меня..."
...В первое мгновение Милав не мог решить, как ему поступить. Увиденное оказалось настолько неожиданным и невероятным, что в него было невозможно поверить! Решение пришло мгновенно и повергло кузнеца в ужас. Пальцы как бы случайно раскрыли грубый чехол с Навершием Жезла Гугбасом. Хилгак (Милав теперь знал, что его зовут Согдиан) сложив свою невероятную фигуру пополам, увидел содержимое чехла. Глаза хилгака вспыхнули, едва не опалив кузнеца. Согдиан достал из-за спины что-то массивное и, наверное, очень тяжёлое. Хр-р-рясь – и росомон ощутил себя парящим в воздухе, точно птица. Радости неожиданный полёт не принёс, потому что Милав понял: Согдиан сорвал с него пояс! Так и не осознав до конца, какую чудовищную глупость он совершил, росомон полетел за борт...
ГЛАВА 6: В погоню!
...Зажав в руке пояс, Согдиан что-то прокричал окружавшим его воинам и начал отступать. Через минуту он уже был на борту корабля-призрака. Пронзительно протрубил рог. Зазвенели мечи, топоры, алебарды, обрубая канаты и верёвки. В воду с хрустом низверглись абордажные мостки. На «Ангеле-хранителе» раздались победные крики, и в хилгаков полетела целая туча копий, дротиков, метательных топоров.
Саффис, продолжавший управлять боем в течение всего нападения, приказал ставить паруса – пришло время показать исключительные мореходные качества своего корабля. Суета матросов, кинувшихся выполнять приказ капитана, не укрылась от хилгаков. Согдиан вновь припал к огромному рогу и что-то коротко протрубил. Ликующие матросы "Ангела-хранителя" посчитали, что прозвучала команда к отходу, и с ещё большим рвением стали увеличивать парусность.
Корпус корабля-призрака дрогнул, но прежде чем отойти от борта "Ангела-хранителя", хилгаки нанесли ему последний удар. Надрывно заскрипели открываемые по правому борту квадратные люки. Через минуту из них по кораблю Саффиса ударило несколько таранов. Хруст разбиваемого дерева потонул в криках ужаса матросов с "Ангела-хранителя". Пытаясь избежать повторного удара, капитан отдал команду, и корабль рывком отвалил в сторону. Хилгаки преследовать протараненный корабль не стали. Их судно тоже оказалось изрядно потрёпано, поэтому они на всех парусах понеслись прочь...
...Когда Милав услышал хруст разрушаемого таранами борта, ему показалось, будто небо рухнуло на землю. Находясь в воде, он успел обдумать случившееся и пришёл к выводу, что его руки поступили верно. Отдав Согдиану первую часть триады Жезла, он получил возможность проследить за хилгаком и заполучить сразу две части вместо одной. Правда, для этого нужна самая малость – догнать корабль, названный знающими людьми кораблём-призраком. Именно поэтому звук разбиваемого борта болью резанул сердце росомона, успевшего поверить словам Саффиса о сказочной быстроходности «Ангела-хранителя».
Взобравшись по свисающей верёвке на борт, Милав первым делом разыскал Калькониса. Сэр Лионель сидел на палубе и дышал, словно загнанная лошадь.
– Я рад, что с вами всё в порядке! – сказал кузнец.
– Боюсь, это не так... – с гримасой страдания на лице ответил Кальконис.
– Руки-ноги на месте, да и голова тоже!
– Насчёт головы я сильно сомневаюсь... – простонал Кальконис. – После того, как на неё что-то упало, мне кажется, она стала гораздо больше...
– Разве это плохо? – искренне удивился Милав. – Представляете, сколько умных мыслей может в ней поместиться!
– Да бросьте вы! – скривился Кальконис. – Я же серьёзно...
– Ну, если серьёзно, то не видели ли вы Поющий Сэйен?
– У меня подозрение, уважаемый Милав, что именно разбушевавшийся посох меня так приложил!
– Не буду отрицать. Так как насчёт Поющего?
– Здесь он, – вздохнул Кальконис. – Едва буйство Посоха начало стихать, я сразу рванул к нему. Если бы не я, то вашим Посохом, уважаемый Милав, сейчас какой-нибудь хилгак размахивал бы!
– Сэр Лионель, я ваш вечный должник!
– Что вы... – смутился Кальконис.
Милав похлопал сэра Лионеля по плечу и почти бегом направился к Саффису. Капитана он нашёл быстро, вот только поговорить с ним не удалось. Охрана не пустила чужеземца в каюту аххона, где тот совещался со своими помощниками. Милав повысил голос, требуя пропустить его, но и это не помогло. Многим запомнился крушащий врагов чужестранец, а такой собеседник был опасен для капитана. Росомон уже подумывал, не пустить ли в ход Поющий Сэйен, когда властный голос из-за двери приказал пропустить росомона.
Саффис стоял около стеллажа с инструментами и выглядел озабоченным.
– Вы хотели поговорить со мной, – сказал он. – О чём?
– Корабль-призрак держит путь туда, где находится дорогая мне вещь!
– Ни одна вещь не стоит жизни, потерянной из-за безрассудства.
– А если эта вещь способна вернуть самого близкого мне человека?
Саффис с интересом посмотрел на росомона.
– Чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы настигли корабль-призрак!
– Это невозможно... – вздохнул аххон.
– Разве не вы говорили, что "Ангел-хранитель" – самый быстрый корабль обитаемого мира!
– Говорил, но...
– Так помогите мне!
– ...но, – продолжил свою мысль капитан, – хилгаки разрушили часть верхней палубы. Мы не можем с такими повреждениями продолжить плавание!
– Знаете, а я поверил вам... – с обидой в голосе сказал Милав. – Помните, когда я спросил, почему бы вам просто не уйти от хилгаков, вы ответили: "потому что я этого не хочу", значит, и вы не всегда поступаете согласно трезвому расчёту? Я думал, вы сможете меня понять ...
– Если нас застигнет шторм до того, как мы починим повреждения, нас ждёт участь вашего корабля.
Милав не ответил. Он выбежал из каюты, оставив капитана в недоумении. Саффис не успел поразмыслить над странным поведением росомона, как тот вновь появился в дверях. Подскочив к столу, рядом с которым стоял аххон, Милав высыпал на расстеленные карты полную пригоршню драгоценностей – всё, что нашлось у него самого, у сэра Лионеля и осталось в памятном ошейнике Ухони.
– Вот! – выпалил кузнец. – Этого хватит, чтобы заново восстановить половину вашего корабля!
Саффис отрицательно покачал головой.
– Но это всё, что у меня есть... – с трудом выдавил Милав. – Если этого недостаточно, то я готов отработать... матросом или кем угодно, я...
– Что это за вещь, которую вы хотите получить ценой собственного унижения?
– Это магический артефакт невообразимой древности...
– Вы верите, что он поможет вам вернуть вашего...
– Друга! – подсказал Милав. – Я верю, потому что кроме веры, у меня ничего не осталось...
Росомон замолчал. Он смотрел на Саффиса, ожидая ответа, который мог стать в равной мере, как радостной надеждой, так и печальным приговором. Капитан не произнёс ни слова. Милав молча сгрёб жалобно зазвеневшие камни и повернулся.
– Постойте! – Голос капитана отразился от стен и заплясал по всей каюте. – Вы знаете, кто такой аххон?
– Нет... – тусклым голосом ответил Милав. – Я никогда не был в вашей стране...
– Аххон, – с гордостью заговорил Саффис, – это уважительное обращение к человеку, ни разу в жизни не запятнавшему себя недостойным поступком! Поэтому я не стал убегать от хилгаков. Поэтому я не могу не помочь вам. Канкин!
Из-за двери выскочил один из помощников.
– Работы по заделыванию пробоин продолжим на ходу! – приказал капитан. – Сигнал ловцам ветра – пусть ставят дополнительные мачты! "Ангел-хранитель" идёт вслед хилгакам. Пора уничтожить миф об их корабле-призраке!
– Да, аххон! – с восторгом ответил Канкин.
Милав с удивлением посмотрел на Саффиса, обратно высыпая драгоценности на стол. Капитан указал на них взглядом.
– Уберите, – сказал он. – Звание аххона нельзя купить за деньги...
...Два долгих дня Милав всматривался вдаль, но так ничего и не увидел. Отчаяние медленно овладевало им.
Не выдержав гнетущей неизвестности, росомон отправился к Саффису:
– Вы не смогли догнать хилгаков?.. – Вопрос дался Милаву нелегко.
– С чего вы взяли! – удивился капитан.
– Но, как же... Впереди никого нет!
Капитан улыбнулся одними глазами.
– Вы хотели, чтобы корабль-призрак привёл вас к той магической вещи, разве не так?
– Именно так!
– Тогда ответьте мне: куда направится корабль-призрак, если заметит нас?
– Ну-у-у... не знаю... – смешался Милав.
– Он направится куда угодно, только не туда, где находится эта вещь, – ответил капитан.
– И всё же я не совсем понимаю... – смутился Милав. – К чему весь этот разговор, если впереди никого нет?
– Мачты "Ангела-хранителя" выше, чем у корабля хилгаков, – терпеливо объяснил Саффис. – Это значит, мы можем их видеть, а они нас – нет!
Милав стал кое-что понимать.
– Выходит, все эти дни мы шли за ними по пятам? – спросил он, сбрасывая с себя тяжкий груз неизвестности.
– Да. Вы можете не волноваться. На корабле лучший вперёдсмотрящий.
– Я наслышан об Ардусе, – задумчиво проговорил Милав.
– Тогда отправляйтесь спать. Завтра на рассвете мы подойдём к Фальсафену. По-видимому, этот крупнейший из группы островов и есть место стоянки корабля-призрака.
Милав послушно побрёл к себе в каюту, где его дожидался Кальконис. Вопрос капитана заставил кузнеца остановиться:
– А как вы собираетесь завладеть той магической вещью? Ведь вам придётся одному отправиться на остров!
– Вы не правы, аххон, – задумчиво проговорил Милав. – Я не один. Со мной сэр Лионель де Кальконис!
Кузнец сказал это таким тоном, словно речь шла об отборной тысяче Годомысла Удалого.
Саффис правильно понял росомона, сказав без тени улыбки:
– Тогда я за вас спокоен...
– Готовьтесь, сэр Лионель, – сообщил Милав, вернувшись в каюту. – Завтра на рассвете мы будем на острове хилгаков!
Кальконис равнодушно выслушал кузнеца, потянулся, сладко зевнул:
– Что берём из багажа?
– Всё, что осталось после кораблекрушения.
– То есть почти ничего, – вздохнул сэр Лионель, вытряхивая тощую котомку прямо на пол. – Так, посмотрим, что у нас есть...
Вещей оказалось немного: пара чистого белья, мешочек с остатками трав-оберегов бабы Матрёны, бальзам Нагина-чернокнижника, кое-какая посуда, огниво – вот, пожалуй, и всё.
– Не густо, – подытожил Милав.
– Поклажа мешать не будет, – изрёк Кальконис и посетовал: – С оружием у нас туговато. Не считая Поющего Сэйена, который без пояса вам впору за пазухой носить, мы вооружены как пастухи-отшельники.
– По поводу оружия я с аххоном Саффисом поговорю. Думаю, он не откажет. В остальном вы правы: дорога у нас долгая, лишний груз нам ни к чему.
Бальбад, не произнёсший ни звука в течение всего разговора, нетерпеливо заёрзал на скамье. Кузнец, углубившись в изучение мешочка с пахучими травами, сделал вид, будто не замечает показного нетерпения матроса. Бальбад заёрзал интенсивнее, едва не оторвав скамью от пола. Росомон ноль вниманья. Сэр Лионель торопливо отвернулся к стене, чтобы кок не увидел его ухмыляющейся физиономии. Молодой матрос хмыкнул раз десять, привлекая внимание кузнеца, потом кашлянул раз двадцать. Милав даже ухом не повёл. Тогда обиженный Бальбад соскочил со скамьи и решительно направился к росомону. Кузнец демонстративно оттопырил губу и поинтересовался у Калькониса:
– А куда это наш знаток морского дела запропастился?
– Вы говорите о том молодом матросе с "Морского удальца", которому посчастливилось спастись вместе с нами в кораблекрушении?
– Именно об этом бездельнике и болтуне!
– Мне казалось, что он был в каюте... А! Вот же он! – Кальконис указал на кока, изумлённо переводящего взгляд с сэра Лионеля на Милава.
Росомон поднял брови:
– Неужели это и есть наш храбрый кок?
– Ну, да... – смутился Бальбад.
– А куда же тогда подевался тот трусишка, который "героически" спасал свою никчёмную шкуру, пока команда "Ангела-хранителя" отражала нападение хилгаков?
– Да я...
– По всей видимости, в тот момент наш храбрый гхотт разрабатывал хитроумнейший план, куда бы поглубже забиться, в надежде спастись?
– Видите ли...
– Послушай, мой юный друг, я вижу перед собой одно – человека, даже не попытавшегося помочь спасшим его матросам. Поэтому не отвлекай меня своей болтовнёй. Нам с сэром Лионелем завтра предстоит нелёгкая работёнка, и к ней нужно основательно подготовиться.
– А меня вы с собой не берёте?..
Милав с интересом посмотрел на Бальбада.
– Зачем?
– Но мы вместе спаслись!
– Ты считаешь это своей заслугой?
– Нет, конечно...
– Тогда избавь меня от необходимости выбросить тебя за борт.
Бальбад опустил плечи и понуро побрёл к своей лежанке.
Рядом с Милавом присел Кальконис, тихо заговорил:
– Может, возьмём его?
– Послушайте, сэр Лионель, у нас с вами шансы на удачу почти никакие. Если этот "герой" пойдёт с нами, можно на остров не высаживаться. Всё равно ничего путного из этого не получится!
– Возможно, вы правы... – задумчиво проговорил Кальконис.
– Тогда давайте спать. – Росомон завязал тощую котомку, положил её в изголовье, тихо проговорил: – Кто знает, где нам придётся ночевать завтра...
ГЛАВА 7: По следу
– Хилгаки вошли в бухту севернее, – говорил Саффис, показывая в сторону мутной полоски земли, – Ближе подойти мы не можем. Не исключено, что на вершине горы у них есть наблюдательные площадки. До берега мы доставим вас на лодке, а там... – Аххон развёл руками.
– Вы сделали для меня больше, чем я мог представить и много больше, чем я заслужил, – проговорил Милав. – Перед тем как расстаться, я хотел, чтобы вы знали: я солгал вам. Мы никогда не плавали на "Пляшущем дронге", и я никогда в жизни не видел Ушастого Чуга. В момент кораблекрушения мы находились на "Морском удальце", где капитаном был нечестный на руку Нимврод. На вашем корабле остаётся молодой кок – единственный спасшийся из команды. Я хотел попросить вас быть к нему снисходительным. В чёрных делишках Нимврода он не замешан.
– За вашего матроса можете не волноваться. Мы высадим его в любом порту, где он захочет.
– Тогда не буду больше мешать вам, капитан, – Милав слегка наклонил голову и торопливо пошёл к шлюпке, дожидавшейся его на слабой волне.
Кальконис уже сидел в ней, с удовольствием разглядывая щедрые подарки аххона – оружие, провизию, тёплую одежду. Милав примостился рядом, с удивлением спросил:
– Откуда такое богатство?
– Результат умело построенной дипломатической беседы! – Сэр Лионель скромно потупил взор.
Милав почесал в затылке.
– А я рассчитывал на лёгкий багаж!..
...Гребцы помахали на прощание поднятыми вёслами и повернули лодку в сторону корабля. Волнение на море росло, им следовало поторопиться с возвращением. Милав взмахнул рукой в ответ и обратился к Кальконису:
– Знаете, я только сейчас понял: вы были правы насчёт Бальбада. Втроём нам было бы если не легче, то, по крайней мере, веселее.
– Ничего. Путь у нас долгий. Глядишь, и отыщется попутчик!
Кузнец не ответил. Он взвесил на руке поклажу – сойдёт! – и зашагал в сторону предполагаемой бухты. Кальконис семенил следом, с тревогой поглядывая по сторонам.
– Не лучше ли нам углубиться в лес? – спросил он. – Здесь, на берегу, нас могут увидеть издалека!
Милав, не оборачиваясь, ответил:
– В лесу легче спрятаться не только нам, но и тем, кто захочет нас выследить.
– И то верно, – согласился Кальконис.
Больше он с вопросами к Милаву не приставал. Шагал позади кузнеца и думал. А думы у сэра Лионеля были безрадостные. Взять хотя бы самого кузнеца. Из весёлого бесшабашного балагура-весельчака Милав превратился в жёсткого (если не сказать жестокого) воина-росомона, видящего во всём только плохое и каждого подозревающего в измене. Конечно, этому есть своё объяснение. Гибель Ухони очень больно ударила по Милаву. Но нельзя же ненависть к Аваддону переносить на весь свет? Так можно дойти до чего угодно! Сам сэр Лионель тоже очень сильно переживал потерю ухоноида (с ним любая смертельная опасность казалась шуткой или розыгрышем), однако Кальконис смог удержаться на грани, за которой слепая месть. С теплотой вспоминая ухоноида, он не ожесточился, продолжая относиться к людям даже с большим сочувствием и пониманием, чем раньше. И всё же осуждать Милава Кальконис не мог. Одно дело возвышенно размышлять о человеколюбии, и совсем другое – терять почти половину своего естества в тот момент, когда ты так и не узнал, что же представляет собой вторая половина!
Сэр Лионель так задумался, что едва не налетел на кузнеца.
– Тс-с-с! – выдохнул Милав, показывая Кальконису, чтобы он пригнулся.
Сэр Лионель послушно присел.
– Что там? – спросил он шёпотом.
– Люди. – Коротко ответил Милав.
– Нас ищут?
– Нет, собирают на берегу что-то.
– Видно оголодали разбойнички! – хохотнул Кальконис.
– Едва ли, – усомнился Милав. – Они свои находки на телегу складывают!
– Может, поближе подойдём, – предложил Кальконис.
– Нельзя. Дюны кончились, а кустарник слишком низкий.
– Тогда нужно в лес поворачивать.
– Придётся... – вздохнул кузнец.
Они вернулись назад и по низине добрались до леса. Идти стало труднее. Углубляться в чащу не рискнули – не мудрено и заблудиться.
Солнце поднялось высоко. В лесу стало жарко и душно.
Кальконис предложил вернуться на берег. Кузнец не возражал. Ему тоже было трудно дышать в странном лесу, где на каждом шагу из земли торчали гигантские листья, отдалённо похожие на милый сердцу лопух. Но лопухом растение не было. Об этом говорила ядовито-фиолетовая окраска листьев и множество мелких иголок, разбросанных по всей поверхности листа. Возле каждой из иголок любопытный Кальконис разглядел вздутие, похожее на нарыв на теле человека, и в этом вздутии явно кто-то шевелился!
Именно после такого осмотра сэр Лионель звонким голосом попросил кузнеца вернуться на прохладный берег. К воде не пошли – на море разыгрался настоящий шторм. Решили двигаться вдоль кромки леса, держась от него на удалении нескольких десятков шагов. Усиливающийся с каждой минутой ветер, приносил не только запах водорослей, мелкие капельки воды, но и отдельные звуки человеческой речи. Милаву пришлось долго вслушиваться в мешанину звуков, чтобы определить направление, откуда они доносятся. Выходило, что их нагоняет та самая повозка, от которой они прятались в лесу! Милав сообщил об этом Кальконису, и они укрылись в густом кустарнике, расположенном в низинке между двумя дюнами.
Появилась повозка. Одного взгляда хватило, чтобы понять: лошадки не гхоттские. Такие красавцы могли быть родом только с вольных степей кочевников-хунххузов, либо с жаркого полуострова Бухарбабада. Тройкой лошадей управляли двое. По одежде – не пойми что, а по виду – и того хуже!
– Не хилгаки! – уверенно заявил Кальконис.
Милав промолчал. Проверить предположение сэра Лионеля можно было только одним способом – прикоснувшись к кому-нибудь из двоих незнакомцев. Но как это сделать, не вызвав паники и переполоха? Кузнец надеялся, что возницы займутся собиранием морских даров, и вот тогда... Однако повозка спокойно проследовала мимо, монотонно поскрипывая широкими колёсами.
Кузнец не растерялся. Оценив положение возниц (один спереди управляет лошадьми, второй сидит сзади и со скучающим видом болтает ногами), Милав поискал глазами на песке, нашёл голыш размером с голубиное яйцо. Взвесив камень на ладони, росомон прицелился и запустил окатышем прямо в лоб тому, кто сидел сзади. Убивать его Милав не собирался, только слегка оглушить. Камень не подвёл! Второй возница без стона завалился на бок и мешком упал позади телеги. Первый этого не заметил. Продолжая напевать что-то хриплым голосом, он лениво подгонял лошадей, намереваясь поскорее попасть под защиту стен и жаркого очага.
Милав скинул с плеч ношу и ужом скользнул к поверженному вознице. Подполз, обхватил его руками, замер, ожидая появления новых образов. Но прошла секунда, другая – кузнец не почувствовал ничего, кроме запаха рыбы, пропитавшего всю одежду возницы. Не понимая происходящего, росомон принялся тормошить бесчувственного мужчину, но добился лишь того, что услышал крик первого возницы, заметившего пропажу своего товарища. Милав поспешил вернуться в заросли.
– Ну, как? – с надеждой спросил Кальконис.
– Да никак! – недовольно пробурчал кузнец. – Либо я утратил и этот свой дар, либо человек в бессознательном состоянии не передаёт образы.
– Странно, – удивился Кальконис, – раньше вы могли узнать информацию даже по одежде.
– То-то и оно... – вздохнул Милав.
Вернулся первый возница. Он помог подняться своему товарищу, посадил его в телегу рядом с собой. Зло крикнул на лошадей, и повозка покатилась вперёд.
– Уехали... – грустно сообщил сэр Лионель.
– Не волнуйтесь. Теперь мы по их следам, как по наезженной дороге пойдём!
Кальконис поднялся.
– Вперёд, сэр Лионель! К надёжной крыше и вкусному обеду!
– Э-ге-ге, мы в такие места с вами забрались, что того и гляди, нас самих кто-нибудь на жаркое пустит! – произнёс Кальконис, пристраиваясь вплотную к спине росомона. Ветер теперь дул в лицо, а за таким укрытием можно было шагать и шагать!
Шли долго. Если бы не чёткий след тележных колёс, можно было подумать, что росомоны заблудились. Хотя, где тут, собственно, блуждать? Слева – бушующее море, справа – лес, заходить в который никому не хотелось. Только впереди маячит надежда на некое человеческое жильё и на что-нибудь съестное.
Догнать повозку они так и не смогли. Время перевалило за полдень. На море бушевал настоящий шторм, обрушивая на берег огромные пенные валы. Никакого жилья не встретилось. В довершение всех бед, песок сменился мелкой галькой, на которой самый глазастый следопыт не смог бы обнаружить отпечатков лошадиного копыта или тележного колеса.
– Не пора ли подумать о ночлеге? – подал голос продрогший до костей Кальконис.
– Не время, сэр Лионель, – отозвался Милав. – До наступления темноты мы обязательно должны добраться до бухты, в которой укрылся корабль-призрак. Если мы опоздаем и попадём туда уже после того, как Согдиан улизнёт с обеими частями Жезла, то все наши усилия окажутся напрасными!
– Вы уверены, что бухта находится именно там? – спросил Кальконис.
– Вы задаёте трудные вопросы, сэр Лионель, – вздохнул Милав. – Я могу полагаться только на слова капитана Саффиса.
– Тогда поспешим! – излишне бодрым голосом произнёс Кальконис, пристраиваясь за спиной кузнеца. – Вы шагайте, шагайте, уважаемый Милав, а я буду прикрывать вашу спину!
Росомон только хмыкнул в ответ и широким шагом направился в сторону недалёких гор, забирая правее, потому что пенно-водяные фейерверки рассвирепевшего моря стали долетать и до них. Погода испортилась окончательно. О солнце можно было позабыть по крайней мере, до следующего утра. Как и распрощаться с мыслью о том, чтобы обсушиться у открытого очага и проглотить чего-нибудь менее солёного, чем брызги долетающих до путешественников волн. Видимость упала до двух десятков шагов. Милав стал всерьёз опасаться за правильность выбранного направления. В такой круговерти было немудрено "дать кругаля" и вернуться на свой собственный след! Когда подобная мысль посетила Милава, он стал внимательнее поглядывать под ноги, почти не обращая внимания на происходящее вокруг. Чего там высматривать? Всё равно дальше десяти саженей ничего не видно!
Самонадеянность росомона едва не стоила ему жизни. Всё произошло настолько неожиданно, что ни Милав, ни Кальконис не успели ничего сделать. Минуту назад они ещё шли, наклоняясь к земле и перебарывая силу ветра, и вот – что-то тёмное взметнулось из-под ног, слева, справа, пеленая и укутывая оба тела. Кузнец рванулся из пут, но услышал лишь сдавленный стон сэра Лионеля. Оказалось, он собственным локтём так саданул товарища, что Кальконис едва не потерял сознание.
– Вы как? – прохрипел Милав (путы больно передавили ему горло).
– Если вы не будете пробовать своим локтём на прочность мою печень, то я буду чувствовать себя намного лучше... – простонал Кальконис.
– Простите, – пробормотал кузнец, – я всего лишь хотел освободиться...
– А что с нами произошло?
– Мы угодили в ловушку, – предположил Милав. – Если вы немного потерпите, то я смогу что-нибудь узнать...
– Я потерплю, уважаемый Милав, только вы поспешите. Эти верёвки скоро перепилят мне горло!
Милав изловчился, вывернул кисти рук и обхватил ладонями прочные верёвки, пахнущие тиной, водорослями и ещё чем-то неприятным. Почти сразу в кожу впились тысячи мелких игл. Кузнеца качнуло, он поплыл, поплыл...
ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
АССАДЭХ, дюнный страж.
"...юнец выглядел испуганным и удручённым. Его глаза бегали по всему берегу, на котором голый по пояс Хамсид устанавливал сеть-пращу.
Ассадэх с неудовольствием посмотрел на своего помощника – Энока.
– Почему ты не объяснил Согдиану, что четыре человека не могут следить за всем берегом?
– Согдиан сказал, что лес сам сторожит дорогу, а на берегу и четверых слишком много... – оправдывался Энок.
– Что! Он так сказал?
– Да. Поэтому оставил всех ваших новобранцев в крепости, а мне дал убогого дохляка. При этом скалился, что возиться с сетью-пращёй или с раковинами-убийцами, это не по морям скитаться на корабле-призраке...
– Ничего, Энок, – с негодованием прошипел Ассадэх, – вот вернётся наш хозяин Нергал непобедимый, тогда у Согдиана спеси поубавится!
– А с этим что делать? – спросил Энок, указывая на юнца.
– Покажи ему, как правильно сеть ставить, а к вечеру поедешь вместе с ним за раковинами-убийцами. Близится шторм. В это время раковины сами на берег выбрасываются..."
...Кое-что начало проясняться. Скоро Милав понял – их куда-то волокут.
"Интересно, – без особого воодушевления подумал кузнец, – о раковинах Ассадэх просто так говорил, или у них вправду водятся эти убийцы?.."
Думалось росомону с трудом. По тому, как звонко стучал по камням затылок Калькониса, Милав догадался: сэру Кальконису повезло больше, потому что отбивать чечётку головой проще, нежели вспахивать гравийное поле своим носом... Неожиданно Милав услышал новый звук – словно кто-то ойкнул. Кузнец испугался – не с Кальконисом ли случилось несчастье? Но сэр Лионель бодро охал ему в затылок, и у росомона отлегло от сердца. Звук повторился, но уже с другой стороны. Едва он погас, Милав понял: они больше не двигаются! Пытаясь понять, что происходит, кузнец вывернул голову и смог увидеть не только поле влажных камней-окатышей, но и небольшое пространство рядом с собой. Когда глаза проморгались, вымывая слезами мелкий песок, Милав увидел лежащего человека. Был он юн, тощ и неразговорчив, потому что пребывал в блаженном состоянии беспамятства. Кузнеца порадовала картина поверженного врага, но ещё больше он обрадовался, когда услышал знакомый голос:
– Нам надо спешить! Двое дюнных стражей вот-вот должны вернуться...
ГЛАВА 8: Стригущий прибой
«Будь я проклят, если это не голос пройдохи Бальбада! – с изумлением подумал Милав. – Но как он здесь очутился?!»
Чьи-то руки ловко разрезали верёвки. Через миг кузнец всей могучей грудью смог вдохнуть прохладный воздух. Благодать! Кальконис тоже сбросил с себя разрезанные путы. Не без труда встав на ноги, он принялся ощупывать затылок. Милав выскреб остатки песка изо рта, носа, откашлялся и уставился на молодого кока с почившего в грозной пучине "Морского удальца".
– Как ты здесь очутился?..
Бальбад пожал плечами.
– Я объясню позже, – скромно проговорил он, – сейчас нам нужно торопиться!
Матрос схватил кузнеца за руку и потащил в сторону.
– Погоди, – Милав указал на двух поверженных дюнных стражей. – А с ними что будем делать?
Бальбад махнул рукой.
– Это полоумный Хамсид и новенький, только сегодня прибывший сюда. Самый главный – Ассадэх – и его помощник Энок поехали проверить лианы-душительницы.
Милав с удивлением посмотрел на Бальбада.
– А откуда ты всё это знаешь?
– Вы по-прежнему мне не доверяете? – насупился молодой матрос.
– Нет, почему же, теперь я не доверяю тебе ещё больше! – Росомон смотрел прямо в глаза Бальбаду. – Ну, говори!
– Должен прервать вашу дружескую беседу, – вклинился в разговор Кальконис, – но я вижу тройку горячих лошадок, направляющихся прямиком к нам!
– Это хорошо! – осклабился Милав. – Сейчас мы попробуем на прочность дюнных стражей.
Кузнец приказал Кальконису и Бальбаду укрыться за ближайшей дюной, а сам достал Поющий Сэйен, лёг между двумя поверженными стражами, набросил на себя остатки сети-пращи и стал дожидаться прибытия Ассадэха и Энока.
Неожиданное появление Бальбада в самый напряжённый момент не столько обрадовало Милава, сколько насторожило: откуда кок-пройдоха может знать местных обитателей по именам? Либо он обладает таким же даром, что и Милав, либо он один из дюнных стражей! Верить матросу на слово кузнец не собирался. Чем ближе росомон подбирается к частям Пропавшего Жезла, тем более осторожным ему следует быть.
Ассадэх оказался так глуп, что приблизился к Милаву одновременно с Эноком. Кузнецу даже напрягаться не пришлось. Поворот тела влево, извлечение раскрытого Посоха, удар Эноку в промежность, откат, новый удар и – поверженный Ассадэх, выпучив испуганные глаза, что-то бессвязно лепечет на непонятном языке.
Милав прижимает дюнного стража к земле, склоняется к нему и спрашивает:
– Мне нужно знать дорогу через лес, которая ведёт в крепость Согдиана.
Ассадэх моргает глазами и хрипит придавленным горлом:
– Единственная дорога в крепость идёт вдоль берега...
– Да?
– Да...
– А как же лес?
– По лесу нельзя! Там – лианы-душительницы...
Ассадэх преданными глазами смотрит на росомона. Милав ему почти верит. Почти, потому что внимательный взгляд кузнеца видит пульсацию вены на правом виске и бисеринки пота, выступившие на лбу. Такой человек, как Ассадэх, не будет от страха обливаться потом. Здесь что-то другое...