Текст книги "Свадьба-Развод и наоборот"

Автор книги: Николай Нарицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Наступил сентябрь, начались занятия. И Ольга стала замечать, что ее любимый после летнего отдыха как-то сильно изменился. То и дело старался сесть не рядом с нею, взглядов избегал, встречи стали реже – мол, нашел работу, сильно занят... А однажды совершенно случайно она увидела, как в то время, когда он вроде бы должен быть на работе, он шел по улице с какой-то девушкой и смеялся... На следующий день она спросила, кто это был, а он ответил, не смущаясь: "Ну что ты нервничаешь? Сестра приехала двоюродная, показывал ей город..." И хоть сказано это было довольно твердо, Оля не успокоилась, решила, что надо как-то действовать. Ею завладело неистовое желание ускорить свадьбу. Вначале она попробовала поговорить об этом со своим другом напрямую, но он как-то странно от разговора ушел. И вообще отношения явно становились какими-то прохладными – несмотря на то, что редкие интимные встречи все равно остались...

Тем временем подошло ее девятнадцатилетие. Она снова хотела встретить его вдвоем с любимым, но оказалось, что он срочно куда-то уезжает. Что ж, Оля отметила этот день с родителями – девчонок собирать не стала. Не круглая дата, да и не захотелось... Она все жила мечтами о предстоящей свадьбе и жалела тратить деньги, даже родительские. Но ничего, может быть, на Новый год с ним куда-нибудь поедем! Как же его подтолкнуть к разговору о свадьбе, где найти зацепку?

Но через неделю оказалось, что на самом деле вроде бы есть зацепка – по крайней мере, так показалось Оле. В последнее время она чувствовала себя не очень хорошо, а когда по графику не случилось то, что должно было быть ежемесячно, Оля обрадовалась – наконец-то! Странно, что этого не случилось раньше: но как вовремя! Выждав дня три, она пошла к гинекологу, чтобы быть окончательно уверенной. После осмотра докторша недоверчиво на нее покосилась: "Похоже, действительно беременность... Мама знает?" Но Оля воскликнула: "Доктор, мне уже девятнадцать, мы с ним женимся, так что все хорошо!"

На следующий день Ольга, придя в институт, первым делом побежала искать Его. Но он почему-то опаздывал. "Ладно, никуда не денется," – подумала она и со счастливым лицом села на свое место. Тут к ней подошел кто-то из девчонок: "Ты чего сегодня такая сияющая?" И Ольга не удержалась, выдохнула: "Я замуж выхожу!!!" "За кого? Да ну!!!" тут же все начали обсуждать новость и поздравлять счастливую невесту...

Он пришел ко второй паре. Задумчивый и молчаливый. Подошел к Ольге, хотел что-то сказать. Но тут же его закружили девчонки: "Поздравляем, поздравляем, горько! Ольга, и тебя поздравляем!!!" Он растерянно посмотрел на них и вдруг сказал: "За поздравления спасибо. А Ольга-то тут при чем?" "Как при чем? Ты ведь женишься? "Да, женюсь. Но не на ней..."

Как принято говорить в таких случаях – последовала финальная сцена "Ревизора". Потом девчонки, почуяв неладное, молча потянулись в аудиторию, и в конце концов в коридоре остались они вдвоем. Он крепко взял Ольгу за руку выше локтя и строго спросил: "Что за глупости ты несешь! С чего ты взяла, что я женюсь на тебе?" И тут Ольга произнесла одними губами: "Но ты же говорил... И я беременна..." "Ну и что? – последовал ответ. – Мало ли что я говорил, а беременна ты, может быть. не от меня!"

Ольгу словно захлестнуло каким-то черным вихрем. В последний момент она ухватилась за происходящее, как за соломинку, и спросила: "А на ком же ты тогда женишься? "На дочери папиного начальника. Но я пока не хотел тебе говорить..." Развернулся и ушел. А Ольга села прямо на ступени лестницы и заплакала...

Через пару дней в женской консультации гинеколог вышла в коридор, сказала: "Следующий"... и вдруг увидела недавнюю девушку – тогда счастливую, а теперь зареванную, и вместе с мамой. Мама сказала: "Доктор, запишите на аборт..." "Как? – удивилась врач. – А свадьба?" И девушка горько зарыдала. Собственно, спрашивать было уже не о чем...

...Оля с трудом приходила в себя. Причем ее мучил не столько пережитый аборт (хотя эта неделя в больнице далась ей тяжело), сколько сочувствующие взгляды девчонок в институте. Она знала через третьи руки, что ее любимый с помощью брака хочет сделать карьеру, поэтому ни на что свою невесту не променяет – даже на десять беременных Оль! (именно такую фразу он обронил как-то в кругу друзей, а девчонки услышали). И что регистрация состоятся после летней сессии, а на лето они поедут в свадебное путешествие за границу... Наслушавшись всего этого – добренькие девочки передавали ей такие разговоры, словно специально хотели ее уколоть, – Оля приходила домой в слезах. Как во сне, готовилась к экзаменам: все валилось из рук. А тут в один прекрасный день известие: едут на новогодние праздники Сережа со своей мамашей!

Перед тем, как прибыть гостям, однажды вечером к дочери в комнату пришла мама. Она взяла дочку за руку и сказала: "Оленька, детка, ну не надо так убиваться. Значит, он тебя не стоил, а мы с папой тебя не корим: ну кто не ошибается... У тебя еще будут детишки, от хорошего человека, не чета этому охламону...Вот, кстати, давай поговорим. К нам Сережа приезжает с мамой, он зимнюю сессию досрочно для этого сдал, такой умница.... Я вот все думаю – может быть, и правда выйдешь замуж за Сережу? Хороший мальчик, давно его знаем, и мама его нам как родная, этим летом он институт закончит, будете здесь жить..." И пока Оля с трудом приходила в себя от услышанное. Мама хитро царапнула по самому больному: "Да и девочки в институте над тобой смеяться перестанут, и охламону твоему каков урок – мол, не один ты на свете такой, найдутся и без тебя настоящие мужики!"

"А что, – подумала Оля, – и правда, возьму и выйду. Немедленно!" Она посмотрела на маму и сказала: "Хорошо, мам, я подумаю. Пусть он хотя бы приедет, а то я два года его не видела..."

И Сережа приехал. Надо же! Был замухрышка-парень, а теперь молодой человек, крепкие плечи, сильные руки, улыбка в пол-лица, глаза синие, загорелый! И то ли Оля была основательно издергана, то ли действительно он сильно изменился – но вдруг с его приходом повеяло такой надежностью, что она не выдержала и расплакалась прямо при нем... А он, чего раньше никогда не делал, вдруг взял ее за плечи, обнял легонько – как сестренку, вытер ее же платком ей нос и сказал шутливо: "Ну что ты, Олька? Что с тобой, зубы болят?" Оля усмехнулась сквозь слезы: "Зубы-то тут при чем?" "Как при чем? – возразил Сергей. – Я ведь не простой доктор, а зубной! И кто тебя будет обижать – только скажи, я им всем зубы выбью!" И эта незначащая шутливая фраза собственно и решила дело. Оля пошла к маме и сказала: "Мам, я выйду за Сережу. Только уговор – срочно, на зимних каникулах, перед началом занятий".

Мама было возразила, что зимой никто не женится, но поняла: на второй семестр дочь хочет прийти уже замужней.

– Что ж, быть по-твоему...

– Мам, а Сережа? Вдруг он не согласится?

Мама засмеялась: – Главное, вовремя вспомнила... Да не бойся, дочка. Неужели ты не видишь, как он на тебя смотрит...

"А и правда, – подумала Оля, – что-то с ним не так... Наверное, действительно влюбился."

Оля не знала, что Сережина мама именно перед этой поездкой тоже накручивала сына – мол, почему бы тебе на Оле не жениться? Возможно, она думала о квартире, о московской прописке – а может, о том, что сама уже не такая сильная, нужна помощница по дому, да и Сережа институт кончит – где будет работать? В их захолустье, где только в сезон жизнь кипит? То ли дело столица, там и работа, и деньги, и возможности. Вот в аспирантуру Сереженька поступит уже в московскую – его наверняка переведут, если женится... Но разумеется, Сереже она говорила только о том, какая Оля красивая, добрая, работящая – вон как нам на участке помогала, помнишь? И даже когда Сережиной маме стало известно про Олину трагедию, даже это ее не отпугнуло: мол, ничего, меньше зазнаваться будет, да и Сереже спасибо скажет...

Во время этих новогодних праздников родители часто отправляли их вдвоем погулять, посмотреть обновленную столицу, которую Сережа два года не видел! Они, побывав уже на всех московских достопримечательностях, однажды поехали на Воробьевы горы. Ветер свистел, Оля зябко куталась в свою коротенькую шубку, и тут Сережа подошел, обхватил ее, укрыл собой от ветра и сказал: "Олька, я люблю тебя, выходи за меня замуж". И Оля тут же откликнулась, как эхо: "И я тебя люблю, Сережа. Я согласна...."

Сережиной маме тоже не понравилась идея Оли жениться немедленно. Мол, летом приедете к нам, все обдумаем, а уж в сентябре, как принято... но Оля сказала ей на ухо наедине: "Вы не думайте ничего, у меня все нормально. Но я почему-то боюсь, что передумаю..." И тогда Сережина мама согласилась и захлопотала: "В загс-то, деточки, я сама с вами схожу, чтобы вас там не мурыжили – может, заплатить кому надо; до великого поста бы успеть..." Оля только хмыкала – ей были чужды эти предрассудки, тем более они с Сергеем ведь регистрироваться собирались, а не венчаться... Но родительские стремления уважила. Тем более что каникулы тоже скоро заканчивались.

Свадьбу сыграли в первую неделю февраля. Ольга помнит, как она бежала из ЗАГСа к машине за руку с Сережей. Накинутая шубка упала на снег, и она в одном платье, вздрагивая то ли от ветра, то ли от ощущения счастья, мчалась этому ветру навстречу... А Сережа поднял шубку и все пытался укутать ее плечи, чтобы она не замерзла... А потом дома было шумное застолье, все бегали из комнат в кухню, квартира показалась еще теснее. Помнится, новоиспеченная свекровь еще сетовала, что зря не заказали столик в ресторане – ничего, что дорого, потянули бы...

И еще Ольга вспомнила, что она сама думала, сидя рядом с Сережей во главе праздничного стола. Конечно, предвкушала что-то вроде мести: как явится после каникул в институт с обручальным кольцом. То-то вытянутся физиономии у девчонок (и точно, выражения их лиц превзошли все Ольгины ожидания, а бывший любимый так и вообще словно потерял дар речи...) Думала она и о том, что зря не обращала на Сережу внимания до сих пор. Вон он какой надежный, сильный , спокойный – не то что она, которая дергается по любому поводу... И конечно, она его любит, тут и сомневаться нечего: как же вовремя он появился, надо же! И еще постоянно думалось: "Не сбилось ли платье, пока я бежала? Не размазалась ли тушь? Фу, как тут жарко, хоть бы форточку открыли... Интересно, будет ли он мне приносить цветы? Перед свадьбой не носил, но так ведь зима... Он хоть и сильный, но какой-то нерешительный увалень: без маминого руководства шагу не сделает. Ну ничего, пока я буду вместо мамы, а там мы недостатки все уберем, будет настоящий мужчина, глава семьи. Кстати, надо непременно купить стиральную машину и новый холодильник, Сережа уже говорил, что определился с будущей работой, вот только закончит институт... А интересно, где мы будем жить?"

Ольга не знала, что Сергей в это время думал совсем о другом. Что наконец-то он перестанет подчиняться маме – теперь он взрослый женатый мужчина, не какой-нибудь там подросток. Что в кои-то веки мама будет жить далеко от него – не бросит же она свой домик! Он ей так красочно расписывал, как летом туда будут ездить внуки – а то еще вздумает его продать и переехать в Москву, нет уж... Да и с внуками ей придется подождать: работа, аспирантура... «Понимаю, что она хочет. Но я ведь тоже живой человек... А вот Ольга – все же она немного взбалмошная. Но понятно, молодая еще.. И слишком много крутится у зеркала. Интересно, будет ли она вести хозяйство, как мама? Хотя куда денется – она ведь женщина... А если что не так, ведь она меня послушается в конце концов, я же старше и мужчина – хватит с меня дамского ига! Фу ты, черт, как же неудобно в этом костюме, говорил ведь матери – не покупай без примерки, но все спешила – скорей, скорей... Будто квартира от меня убежит. Да, а где же мы теперь будем жить?»

Этот вопрос встал на обсуждение на второй день после свадьбы. Пока молодые спали (а Олина сестра уехала с классом в какой-то зимний лагерь), все родители с утра собрались на кухне. "Хорошо, – сказал Олин папа. – Сережку непременно пропишем. Но жить-то им тут как? Конечно, у Оли своя комната. Но ведь тесно будет. Да, со временем нас снесут и им наверняка отдельное жилье дадут. Но когда это еще будет, пока ведь одни разговоры?" Тогда бывшая соседка сказала: "А снимите им пока квартиру!" Московские родственники только руками развели: "На какие средства? Вот на свадьбу сколько ушло, хоть и пополам делили..." Тут сватья, загадочно улыбаясь, сказала: "Это все пустяки, была бы прописка. Подождите..." Пошла к своим вещам, покопалась там и вынесла стопочку зеленых бумажек: "Вот, пожалуйста. На отдельную однокомнатную хватит на год. А там посмотрим." Так Оля и Сергей очутились в отдельном жилье.

...Ольга поежилась оттого, что дождевые капли попали за шиворот. «Проклятый зонтик, давно пора новый купить: сколько говорю Сергею, все забывает, а на праздники дарит какую-то ерунду...» Оля вспомнила, что не за горами ноябрь, а там и ее юбилей – двадцать пять лет. Как праздновать? Кого звать? Родителей, сестру, свекровь, которая ради такого случая непременно приедет из своего Крыма – тем более что зимой там есть нечего, да и вообще жизнь там несладкая? В общем, праздник получится что надо: ни одной родной души...

Первые полгода она с Сергеем прожила как в тумане. Помнит только, что он очень озабочен был вопросами предохранения. Она спрашивала недоуменно: "Сережа, ну что ты так?" На что он отвечал: "Извини, Оленька, но тебе после того... той операции нужно года полтора выждать, прежде чем беременеть. Поверь, я все-таки медик." И она согласилась. Таким образом первые два года о детях не говорили, а потом он откровенно сказал, что категорически против, и ведь даже не обманешь его, не "залетишь" против его воли – медик, черт бы его побрал!

Детей хотелось, наверное, чтобы хоть кому-то в доме быть нужной, хоть для кого-то жить. Разумеется, она все делала по дому – часто автоматически, а часто для того, чтобы показать мужу, что она не бездельница, что от нее в доме хоть какая-то польза: "Что там твои деньги, я тоже работаю, да вот еще и по дому кручусь, пока ты сидишь тут со своими журналами да газетами..." Но он ее злобно-страдальческих намеков словно не понимал: потому что на самом деле, как оказалось, думал, что это он ломается на работе с утра до вечера, вот это действительно достойно внимания, а ее хозяйственные дела никого не удивят, ничего в них нет сложного. Да тем более она обязана это делать – ведь она женщина!.. А однажды, когда разговор о детях дошел до неимоверного накала, муж в сердцах бросил: "Да куда тебе детей, ты посмотри на себя, вся за взводе, и их невротиками сделаешь, да к тому же дети ухода требуют. А кто же тогда тут будет готовить, убирать и стирать мне рубашки? Да и вообще неизвестно, сколько все это продлится..." Тут он осекся и резко умолк. Вот и не поймешь его, где он шутит, а где правду говорит...

Ей вспомнился еще один свадебный эпизод. Когда подвыпившие гости закричали дежурное «горько», Ольга, покраснев, поднялась из-за стола. А Сергей остался сидеть. С неожиданной решительностью он сказал: «Мама, ну я же тебя просил.. почему я должен целоваться при посторонних?» Гости смутились, а у Ольги выступили на глазах слезы, она прошептала: «Ты меня не любишь?!» Для нее-то это «горько» вообще было как символ всей свадьбы. А он, заметив общее замешательство и слезы жены, тоже поднялся: «Господи, ну раз для тебя это так серьезно...» Обнял ее, поцеловал в губы и сел: «Ну все, хватит, теперь давайте просто праздновать.»

Тогда, хоть и было ей неприятно, в глубине души она подумала: надо же, значит, принципе таким методом всегда можно добиться своего... И потом, чуть что было не по ней, она непременно рыдала. Но вначале Сергей шел у нее на поводу, а в последнее время перестал реагировать на ее слезы – вернее, это его только раздражало. И он уходил курить на балкон или отправлялся на преферанс к приятелям. В квартире-то далеко не разбежишься – однокомнатная... Не та уже, конечно, что снимали в первый год женитьбы. Как раз к годовщине свадьбы все-таки начали расселять дом, и молодые правдами и неправдами получили отдельное жилье, которое по родительскому наказу тут же приватизировали – конечно, в равных долях. Ольга тогда еще подумала, что вот мечта свекрови исполнилась – теперь у ее сына есть в Москве и прописка, и своя жилплощадь!.. Но тут же перестала об этом думать. Тем более что отдыхать в Крым худо-бедно, но ездили все еще...

Ольга и не заметила, как за размышлениями автоматически приехала домой – вот что значит привычка! Она разулась, сбросила плащ, отнесла в ванную мокрый зонт и прошла на кухню. На кухне все блестело – плоды ее ежедневного труда по хозяйству: отчасти затем, чтобы доказать Сергею, что она работает гораздо больше него, а отчасти чтобы не сидеть сложа руки – не зная, куда себя девать... Вот и крутилась с уборкой-готовкой целый вечер после работы.

Ольга присела на тахту у окна: вот, собственно, и весь ее мир. Тут она живет. И даже спит тетерь тут – недавно они с мужем снова поскандалили насчет детей, и когда она категорически оказалась предохраняться, Сергей ушел на всю ночь к друзьям, а потом перебрался на эту тахту. Подумать только – молодой мужик, двадцать восемь лет! Вскоре она сама его погнала с кухни – курит тут всю ночь, потолок коптит... Сказала: "Хочешь спать один – вот тебе комната. А кухня – мое царство, благо она большая!" Тут и маленький телевизор вполне уместился. И коврик над тахтой – как в детстве... Ольга вся сжалась, чтобы не заплакать.

"Мало того, что не хочется домой, -говорила она снова сама себе, – что в доме постоянное гнетущее напряжение, что все время кажется, будто муж едет на моей шее (хотя он постоянно говорит, что все наоборот) – да еще он стал то и дело пропадать у приятелей за картами... И ладно, если бы кто-то у него был – может быть, стал бы и на жену внимание обращать (хотя, если честно, по большому счету уже ничего и не хочется, да и все равно, как и с кем он общается...) Но ведь он там напиваться начал, все чаще приходит домой под мухой, чем дальше – чем больше и чаще. Скоро руки начнут трястись, разве это дело для врача? Клиентов потеряет...И в конце концов ведь у нас семья, что же он так со мной не считается? В общем, кажется, жизнь не удалась. Не сбылось то счастье, о котором мечталось на свадьбе..."

Ольга вздохнула и занялась ужином. Самой есть не хотелось, она выпила чаю, посмотрела какой-то фильм по своему маленькому телевизору и уснула одетая. И не слышала, как поздно ночью пришел Сергей, тоже на скорую руку похватал что-то из холодильника и ушел к себе в комнату...

А вскоре Ольге прямо на работу позвонила подруга Татьяна – веселая разбитная хохотушка. Ольга уж и не помнит, где они познакомились, да и не так это сейчас важно. Просто получается, что Танька – единственный родной человек для нее во всем мире... Подруга работала стюардессой на международных авиалиниях, постоянно летала за границу, иногда пропадала неделями – и вот вернулась из очередного рейса. Вся переполненная впечатлениями, звонит, хочет поделиться – а у Ольги только работа и дом , да и дома-то... Ее даже злость взяла на Татьяну – та самая, привычная, кратковременная... Но когда подруга сказала «Ты сегодня вечером не свободна? Хочешь, приходи после работы, по рюмке чаю схватим, я тебе сувенир привезла...», Ольга разом словно отмякла: хоть кто-то еще о ней помнит! Да и не надо будет думать, куда девать себя после работы. Она схватила ручку: «Да, Танюшка, конечно, напомни адрес – сто лет у тебя не была...»

К Татьяне она приехала быстро – на этот раз на работе не задержалась, даже пораньше ушла. Подруга встретила ее шумно и радостно, сунула тапочки, потащила на кухню и там вручила смешной брелок для ключей: "Вот держи, повесишь на него ключи от счастья!" Ольга снова сжалась, чтобы сдержать слезы (как то уж очень близко они были у нее в последнее время, нервы, наверное): "Да какое тут счастье, живу как все..." "Да? – ехидно прищурилась Татьяна. – Я уж вижу: вся как недозрелый помидор, который неделю не поливали – скукожилась и зеленая... Ну-ка, садись и рассказывай, что там у тебя."

И Ольга рассказала. Конечно, не про свадьбу и тем более не про начало знакомства – а про сегодняшнюю жизнь: как не тянет ее домой, как постоянно кажется, что она работает больше мужа, а он только пользуется ее трудом. Про то, что нет детей, и что рядом с ней чужой человек – "должен же он меня уважать, почему же этого нет?... Но что делать-то? – закончила Ольга свой недолгий рассказ. – Надо же как-то жить?"

Татьяна нехорошо помолчала. А потом снова прищурилась и изрекла: "Послушай, милая, а что если тебе развестись? По-моему, пора..."

"Да ты что! – ахнула Ольга. – У нас же семья все-таки. Да и привыкла я все-таки к своей жизни, вроде все идет как идет, день прожит, и слава богу, что тут еще можно менять. И потом на что менять – шило на мыло? Муж все-таки зарабатывает, да и квартиру придется делить... Да и я все-таки его люблю, наверное; может быть, все еще наладится... Другие ведь еще хуже живут, и ничего?"

"Да, – сказала Татьяна. – Тяжелый случай. Ну ладно. Давай лучше телик поглядим..." Маленький телевизор стоял тут же на кухне, как и у Ольги. Подруги включили первый попавшийся канал – шло какое-то семейное ток-шоу. "Во, – сказала Татьяна, – как раз по теме. Ну-ка, ну-ка, что они тут говорят?"

Через полчаса дискуссия подруг о семейной жизни возобновилась, да как!

– Вот именно, – кричала Татьяна возбужденно, – все правильно там сказали! Привычный брак устарел и изжил себя, потому у тебя и проблемы! И другие еще хуже живут, опять же все поэтому! И как там говорили-то – для улучшения отношений полезно применять новые формы брака... Вот помнишь, неплохую форму там называли – прерванный, что ли, брак? В общем, отдельно пожить, друг от друга отдохнуть, а как соскучитесь, так у вас все и наладится! Здорово, а?

– Ты что, Тань, совсем? Какой прерванный брак, если мы с мужем в однокомнатной квартире вдвоем, куда нам разъехаться, к моим родителям? Но там, во-первых, сестра моя живет с ними, а во-вторых – они же мне голову оторвут и домой приведут за шкирку!

– Только в этом проблема? – возразила подруга. – Ну тогда дело в шляпе! Я завтра улетаю в рейс, считай, неделю меня не будет. Потом снова улечу – пару дней перекантуюсь где-нибудь. Что у меня, мужиков мало? А ты пока живи тут, прямо с этого момента! Документы, деньги с собой? Зубную щетку найдем, новую; косметики в ванной навалом. А вещи мои тебе тоже вполне подойдут! Да, и ключ вот есть запасной от квартиры... Кстати, ну-ка дай сюда подарок-то... – И Татьяна ловко нацепила свой ключ на подаренный Ольге брелок.

– Подожди, Тань, а с мужем же надо поговорить?

– А на кой с ним говорить? Давай пиши ему записку: "Дорогой Сережа! Наши отношения в последнее время несколько усложнились, а по телевизору сказали, что для улучшения таких отношений нужны новые формы брака. У нас пока будет прерванный брак. Мы временно поживем отдельно, чтоб друг от друга отдохнуть, а когда пройдет месяца два-три, снова съедемся и все у нас будет хорошо, вот увидишь..." Написала? Ну теперь подпишись – твоя жена Оля, можешь, если хочешь, добавить "целую"...

– Непременно, – буркнула Ольга. – Подожди, а как же он это получит?

– А просто! Вот тебе чистый конвертик, вложи туда письмо, если хочешь – можешь заклеить. Я сейчас на машине слетаю и отвезу... Чего не сделаешь для счастья любимой подруги! Прямо в собственные руки ему передам, а если опять допоздна у приятелей засиделся – в почтовый ящик брошу: как раз хорошо, что в конверте, напиши только сверху – Сергею от Оли. Газету-то он каждый день вынимает?

– Каждый, каждый, – сказала Ольга. – И дописала украдкой от подруги: "Сережа, если что – я пока у Татьяны, телефон..." Потом сложила лист вдвое и заклеила конверт.

...Сергея действительно не было дома. Газету он вынул только утром. Вместе с ней на пол выпал конверт... Сергей поднял его, посмотрел на надпись. Поднявшись в квартиру, он только сейчас догадался, что жена не ночевала дома. Открыл письмо, прочел... Сначала усмехнулся, потом задумался. И долго сидел молча с конвертом в руке. Потом словно встряхнулся и пошел на работу.

Тем временем Татьяна примчалась из очередного рейса – целую неделю где-то носилась. Прямо с порога спросила у Ольги: «Ну что, как дела?»

– Нормально, – ответила Ольга, подумав про себя – "а Сергей так и не позвонил..."

– Ну ладно, я ведь на минуту. Мне нужно взять свитер и платье – ты ведь пока не будешь их носить? И я побежала к своему кавалеру, он внизу в машине уже весь заждался!

– Подожди, Тань, а мне что, тут так и торчать?

– Конечно! Две недели всего прошло! Сказано же было – два-три месяца..

– А как же ты?

– Я же тебе сказала – мне есть где ночевать! Буду только раз в неделю показываться, не возражаешь? – Татьяна хохотнула и умчалась, только ее и видели.

А Ольга села и задумалась. Как интересно: за прошедшие две недели она действительно почувствовала себя лучше. Чувство тяжести исчезло. Она стала с удовольствием идти домой – вернее, к Татьяне: тут никто ей не мешал, никто не сидел рядом "как живой укор совести", никому не надо было демонстрировать тяготы домашнего хозяйства – теперь Ольга только посуду за собой моет, и хватит... Конечно, материально одной труднее. Да и непривычно как-то... Но в то же время и легче, что ли: именно эта легкость ее чем-то даже пугала. А еще волновало то, что Сергей так и не позвонил. Но наверное, ему тоже надо было подумать...

Да, Сергею вправду надо было подумать и оценить ситуацию. Он тоже почувствовал, что одному ему в чем-то удобнее. Да, некому стало готовить и стирать. Но в конце концов, есть же прачечная. А перекусить можно в кафе или у друзей... Женщин он к себе не водил – ему уже давно ничего не хотелось, кроме покоя и тишины У него тоже возникло ощущение, будто за последние две недели с плеч свалился какой-то груз, и стало легче... "Что это? – подумал он. – Неужели действительно нам надо развестись? – И сам испугался этой мысли. – Ладно, подумаю еще, как дальше быть: что-нибудь придумаю..."

А Ольга тем временем снова затосковала – время шло, уже почти месяц она жила у Татьяны, а муж все не объявлялся. Так что может, зря Танька говорила: "Вот он поймет, что потерял, и прибежит"? Да и почему-то не было ощущения, что она что-то потеряла: может быть, и у Сергея тоже его нет?

Татьяна же в свой очередной визит заметила:

– Слушай, подруга, а ведь скоро у тебя праздник – двадцать пять стукнет! Ты об этом поди и забыла. А вот я помню. Надо гостей собрать. А то ты тут как сыч живешь: и вообще когда последний раз за тобой мужчины ухаживали? Ну-ка, давай встряхнись, почувствуй себя женщиной!

– Да ты что, Тань с ума сошла, какие мужчины? Я ведь замужняя!

– Да? У тебя сейчас что? Прерванный брак. Так вот пока он прервался, ты не замужем! Понятно? В общем, устроим тут гулянку, приглашу своего кавалера – познакомишься, а у него кстати, друг есть обалденный. Такой мужик – красавец, умница, обеспечен, все при нем! Женат, между прочим. Ну для того, чтобы встряхнуться, это не важно! Договорились? – И не дождавшись ответа, унеслась, крикнув уже через дверь: "Вечером приду, обсудим. А то всего пара дней осталась!!!"

...Ольгин день рождения прошел на удивление весело. Кавалер Татьяны оказался записным острословом, так и сыпал анекдотами. Все хохотали не переставая. Собственно., всех-то и было четверо: подруга с кавалером, Ольга и знакомый "кавалера" – действительно приятный мужчина... Ольга заранее позвонила родителям, чтобы они ее не искали, да им было и не до нее: как раз собралась замуж младшая Ольгина сестренка, и тоже, кажется, с какими-то приключениями...

В общем вечер удался, если не считать одного: ближе к ночи Татьяна со своим другом потихонечку уехали, а их знакомый остался... Ольга прыгнула в эту связь, как головой в омут: все равно хуже не будет. Потом, сколько времени уже ничего не было, да и спиртное ударило в голову.

А Сергей этим вечером получил из Крыма срочную телеграмму : "Еду на день рожденья к Оленьке. Встречай мама". Он лихорадочно бросился разыскивать ту записку жены, а когда нашел, спохватился: "Поздно уже, Татьяну будить не хочется, позвоню утром часов в восемь, перед работой..."

Ольга наутро даже не услышала телефонного звонка – она словно провалилась в сон, устав не столько он бурного вечера и последующих событий, сколько от накопившейся усталости и нервного напряжения... А вот ее невольный партнер, наоборот, был из ранних пташек. Именно он и снял трубку – иногда приходилось подходить к этому телефону, когда Татьяны не было дома, да она и не возражала... Сергей на некоторое время опешил, услышав в такую рань мужской голос, но тут же взял себя в руки – Татьяна женщина одинокая, так что имеет право, но где тогда, интересно, Ольга?... Он вежливо поздоровался и спросил:

– Скажите, с Таней можно поговорить?

– Увы, нет, – ответил голос, – и когда она будет – не знаю. В общем-то она тут уже месяц не живет...

– Как не живет? – растерялся Сергей и чуть не выпалил "А вы кто же?" Но перевел дух и как можно спокойнее продолжил разговор: – Скажите, а ее подруга Оля, не знаете, где она?

– Как же, знаю, – голос рассмеялся. – Минуточку... Оленька, солнышко, проснись, тебя какой-то приятный мужчина просит к телефону. Ты пользуешься успехом...

Сергей на минуту перестал что-либо соображать. К тому же мгновение, пока Оля брала трубку, показалось ему неимоверно длинным... Услышав ее сонное "але", он коротко и сухо сказал:

– Ольга, вернись домой. Хотя бы на пару дней. Едет мама, пусть она пока не знает ничего...

И положил трубку.

Мама прибыла днем. Шумно распаковала вещи и осведомилась: где же Оленька? На работе, бесцветным голосом сказал Сергей и добавил: «Мам, ты пока тут располагайся, а мне надо еще съездить к себе на кафедру. Но я скоро буду, ладно?» Он вышел из дома, завел машину и поехал к Ольге на работу. Они встретились глазами, и он произнес: «Поехали, мама ждет, тебя спрашивала... Потом поговорим.» Ольга молча пошла за ним и только спросила: «Что же ты раньше не позвонил?» Он ответил: «Не знаю...» И открыл перед ней дверцу машины.

Сергей действительно не знал, что с ним происходит. Неужели ему вправду без жены лучше, чем с ней? Но он ведь тоже никогда не думал о разводе, тоже вроде бы привык, к тому же на работе совершенно не поймут, если он вдруг затеет разводиться, да и не до этого ему сейчас... Питаться кое-как тоже уже надоело. Но при этом все равно было какое-то ощущение легкости, так что он словно стоял перед какими-то весами и не знал, что же ему выбрать...