Текст книги "Полковник Горин"

Автор книги: Николай Наумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

24

Лукин терпеть не мог жалобщиков. И вот неожиданно на прием к нему с жалобой попросились сразу два полковника, фамилии которых даже не упоминались в разборе и, следовательно, им ничего не грозило. Пришлось принять. Когда они вошли, генерал просверлил их недружелюбным взглядом. Сам не сел и им не предложил.

– Слушаю вас.

Начал Амирджанов:

– Мы по делу полковника Горина.

– Почему он не приехал сам?

– Считает неудобным защищать себя.

– А… Ну выкладывайте, каким образом думаете защищать его вы.

Амирджанова раздражала насмешливая придирчивость генерала, и его голос налился медью.

– Для дивизии полковник Горин – все, ее честь ж совесть. Очерните его – запачкана будет вся дивизия.

Дерзко-требовательная защита Горина подчиненными задела Лукина. Выходило, он тоже виноват в том, что у кого-то сложилось о комдиве неважное мнение. Но видя, что его хмурый взгляд лишь подтянул, а не утихомирил полковников, он простил им запальчивость – любят своего командира и любят, кажется, по-настоящему.

– Садитесь, – подобрел он. – И подавайте мне только факты.

Сердич развернул карту, раскрыл папку с документами. Лукин внимательно изучил любовно отделанную карту, затем просмотрел документы. На каждом была пометка посредника. Действительно, тот не преувеличивал достоинств и командира и его штаба. Генерала еще раз порадовал изящный маневр, который совершил полковник Берчук со своим полком. Задержался на радиограмме. Куцая, обрубленная, она предоставляла право командиру действовать по-своему, хотя при желании и можно было понять, чего от него требовал Амбаровский. Умышленно или нет комдив пошел на риск – не это сейчас самое важное. Главное, комдив умен. Лишь бы не начал злоупотреблять, щеголять самостоятельностью. Поговорить с ним, узнать лучше, при надобности предупредить: устав – свод правил с допустимыми исключениями, но нельзя исключения делать правилами.

Лукин поднял голову.

– Все ясно. Решение мое узнаете завтра на разборе. За факты спасибо, они помогли мне кое-что уточнить.

Решение окончательное и бесповоротное уже было принято. Генералу лишь хотелось убедиться, поймут ли его справедливость и необходимость два человека – два генерала.

Первым вошел Амбаровский, четко, внешне уверенно, подав корпус вперед, вторым – Герасимов, чуть сзади и робко.

– Садитесь, – Лукин встал, закинул руки за спину и принялся ходить по комнате.

– Так. Успели подумать над своими решениями на учении?

– Да, товарищ генерал армии, – ответил за обоих Амбаровский.

– К каким же мыслям пришли? Ну, хотя бы по решению, которое вы приняли в районе полигона?

– Решение, товарищ генерал армии, не лучшее, – упреждая начальника штаба, начал Амбаровский, – но вполне допустимое. Выделив больше сил для отражения контрудара с места, я мог нанести более ощутимые потери противнику и затем наверстать потерянное время путем усиления темпа наступления.

– А как думаете вы, начальник штаба?

– Решение, по которому пришлось действовать войскам корпуса, – начал Герасимов, загоняя неуверенность подальше внутрь себя, – было, действительно, не лучшим.

– Почему?

– Перейдя к обороне большей частью войск первого эшелона, мы потеряли темп развития боя и тем самым позволили противнику создать для себя наиболее благоприятные условия применения решающих средств поражения…

– Именно. Но сам по себе переход к обороне в этой обстановке тоже допустим. Беда в другом. Вы распылили силы, не сумели сохранить группировку войск для возобновления наступления, а противник еще до начала контрудара без особого труда разгадал, что вы остановитесь. Этого бы не получилось, если бы вы к своему замыслу добавили хорошую хитринку, оригинальный отвлекающий маневр, дерзкое действие хотя бы одного полка или еще что. В каждом бою свое, неповторимое. Военное искусство – оно тоже настоящее и сложное, требует таланта и мастерства. И чем выше занимается должность, того и другого в командире должно быть больше.

– Если бы полковник Горин, – попробовал Амбаровский хоть чуть-чуть уменьшить свою неудачу, – выполнил мой приказ…

– Все получилось бы во много раз хуже. Имея меньше данных, он лучше вас понял обстановку и спас корпус от тяжелых последствий.

Лукин налил в стакан воды, сделал несколько глотков и продолжал:

– На вашем месте я бы давно обласкал Горина, а не валил на него свои промахи. И еще… мне очень не понравился ваш «маневр» полком Аркадьева, – язвительно нажал Лукин на слово «маневр». – Хорошее хорошо показать негрешно, а сомнительное выпячивать, вы сами, я думаю, знаете как это называется. Так что, – генерал Лукин сделал остановку перед тем, как объявить свое решение Амбаровскому, – вам надо хорошо подумать о многом и освежить свои знания. Буду рекомендовать вас на высшие академические курсы. Потом будет решено остальное.

– Илья Захарович! Каждый человек не застрахован от ошибок, особенно если он еще не утвердился в новой должности. Прошу вас представить мне возможность изменить ваше мнение обо мне.

Генералу армии послышалось, что Амбаровский обижен: что-что, а военное дело знаю и смогу командовать не хуже других. Лукин пронзил его своим колючим взглядом. Нет, кажется, думает оправдываться только делом. Смягчившись, Лукин ответил:

– После окончания курсов. Запомните одно незыблемое военное правило: возможность исправлять ошибки представляется тем командирам, которые подали очень большие надежды. Наши ошибки – десятки тысяч смертей. Если каждому позволить допускать их – слишком много будет сирот и вдов.

Теперь решим, что делать с вами, генерал Герасимов. Ум у вас есть, но военному человеку надобны и воля, крепкий, заматерелый хребет. У вас он еще хрящеватый. Мало командовали. И давно. Предлагаю поработать командиром дивизии, чтобы зацементировать свою волю. Дивизию получите хорошую. Надеюсь, не сделаете ее плохой.

– Постараюсь, – согласился Герасимов.

После разбора, в меру доброго и местами гневного, генерал Лукин пригласил к себе Горина. Завидев в дверях полковника, полной рукой показал на стул.

– Пригласил вас ближе познакомиться. Но прежде скажите ваше мнение об Аркадьеве.

– Незадолго до учения пришлось ломать ему характер. Новый он еще не обрел, потому так неуверенно командовал.

– Без вас он сможет стать разумным командиром?

Горин насторожился.

– Не понимаю вас.

– Объясню потом.

– Сможет.

– Тогда быть по-вашему. Хотел спустить на работу, где отвечать нужно только за бумаги. – И тут же быстро взглянул на Горина: – Еще один вопрос: ваша оценка решения, которым вы изменили задачу, поставленную старшим.

– Желательно, чтобы такие решения были исключением из правила, но… в современных условиях не так уж редким.

– Теперь я поясню свой первый вопрос. Я намерен рекомендовать вас на должность начальника крупного штаба. Не предлагаю в заместители, потому что хочу, чтобы вы остались таким, каким я вас узнал. От долгого командования людей порой кособочит, они слишком привыкают повелевать и перестают замечать, где он – это он, а где всего лишь выразитель ума и труда десятков, сотен и тысяч подчиненных. Верю, этой болезнью не заболеете.

– Благодарю за доверие.

– Вот и хорошо. Умный человек всегда идет на дело, а не на должность. Повторю еще раз свое пожелание. Вы не стремитесь к выгодам от своего ума, умеете ценить способности других и… пока в вас не чувствуется дурная манера: я начальник и никому ни на минуту не позволю забывать об этом. Постарайтесь оставаться таким же на любой из высоких должностей, которые открываются перед вами.