Текст книги "Сибирь как колония"

Автор книги: Николай Ядринцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

По вопросу о том, найдется ли достаточное число слушателей для сибирского университета, вопросу, служившему аргументом для многих противников университета в Сибири, выяснилось следующее: 1) в гимназиях Западной и Восточной Сибири в 1875 году выдержали испытание зрелости 38 молодых людей (в том числе в Тобольске – 9, Томске – 14, Иркутске – 10 и Красноярске – 5) и 2) в 1875–1876 учебном году в четвертых классах духовных семинарий (где оканчивается общий курс и из коих дозволено поступить в университет) тобольской и иркутской числится 31 ученик и в среднем отделении томской духовной семинарии, соответствующем четвертому классу преобразованных по новому уставу семинарий, 34, всего в трех семинариях (из четвертой, благовещенской, сведений не имеется) 65 учеников. Имея в виду эти данные как более или менее постоянные, а также принимая во внимание стремление молодых людей к высшему образованию, что подтверждается, между прочим, тем, что из 23 выдержавших в минувшем году в гимназиях тобольской и томской испытание зрелости 20 заявили желание поступить в университеты и в С.-Петербургскую медико-хирургическую академию, можно допустить, что и при нынешнем числе средне-образовательных учебных заведений университет в Сибири имел бы ежегодно от 60 до 70 новых слушателей, считая в том числе и воспитанников духовных семинарий. Такое число слушателей вначале, бесспорно, небольшое но сравнению с другими университетами, впоследствии, по мере открытия новых гимназий и выпуска из них воспитанников, возросло бы, и во всяком случае университет в Сибири в самом начале своего открытия не остался бы без такого контингента учащихся, при котором возможна его деятельность с довольно значительными результатами для края. Поставив, таким образом, вопрос об университете и при объясненном выше небольшом составе слушателей на почву практической возможности его осуществления, представление полагает, что отсрочить учреждение сего заведения до времени подготовки большего числа слушателей значило бы замедлить открытие новых средне-образовательных учебных заведений и оставлять на долгое, если не на неопределенное время, неудовлетворенными потребности края в образовании достойных для него деятелей. Вот данные, которые приведены были в проекте 1875 года[154]

[Закрыть].

Затем были выражены следующие предположения: а) университет полезно бы было учредить из четырех факультетов: историко-филологического, физико-математического, юридического и медицинского; б) число кафедр по каждому факультету можно было бы на первое время ограничить наиболее необходимыми и основными с тем, чтобы со временем, по мере приискания достойных профессоров и увеличения числа студентов, число их постепенно пополнялось до нормы, положенной общим уставом университета; в) сообразно ограничению числа кафедр предполагалось уменьшить число преподавателей, а следовательно, и сумму падающих на государственное казначейство расходов, произведя также возможные сокращения издержек и по некоторым другим статьям, определенным действующими штатами университета; г) за необходимыми изъятиями проектируемый университет подчинить действию общего устава университетов в империи.

Вообще по составленному в Западной Сибири проекту штата университета предполагались значительные сокращения расходов сравнительно со штатами 1863 года, например, сокращение 63000 рублей вследствие уменьшения числа профессоров и доцентов, 12985 рублей – от предположения не учреждать на первое время факультетских клиник; на стипендии студентам назначалась сравнительно небольшая сумма – 10 тысяч рублей. Всего относительно штата среднего по стоимости содержания университета (Харьковского) расход сокращен на 126609 рублей. Таким образом, сумма, необходимая для содержания университета в Сибири, исчислена первоначально в проекте в 212220 рублей. Сумма эта, по мнению генерал-губернатора Западной Сибири, может быть еще сокращена на 6000 рублей, отпускаемых ныне на 20 сибирских стипендиатов в университетах по мере окончания курса или вообще выбытия этих стипендиатов.

Кроме того, ввиду экономической и финансовой стороны дела обращено было внимание на слишком крупные издержки, которые в настоящее время несет государство вследствие преимуществ, предоставленных приезжающим из европейской России на службу в Сибирь. Собранные по этому предмету сведения показывают, что в одной Западной Сибири на прибавочное за сибирскую службу жалованье ассигновано к расходу в 1875 году 67032 руб. 81 1/2 коп. и что в 1874 году выдано пособий (окладов годового жалованья) вновь определенным на службу в этот край 12804 руб. 80 коп. По полученным же от генерал-губернатора Восточной Сибири сведениям назначено в этой части Сибири на 1875 год на прибавочное жалованье за сибирскую службу 65430 руб. 86 коп., а на выдачу годовых окладов жалованья вновь определенным на службу в Восточную Сибирь чиновникам употреблено в 1874 году 21687 руб. 73 коп. Таким образом, в совокупности издержки эти простираются для обеих частей Сибири до 167000 рублей в год. Необходимо допустить, что с учреждением сибирского университета и по мере приготовления в нем деятелей из уроженцев Сибири потребность в пришлом элементе служащих постепенно падала бы, а с тем вместе и расход на означенные предметы значительно бы сократился.

Сумма, необходимая на постройку университета, в представлении сибирского начальства была исчислена в 500000 рублей, причем первоначально университет должен был быть без клиник с заменою их местными госпиталями. Сумма эта была слишком ничтожна даже по местным средствам, принимая во внимание, что в то же время на постройку флигелей сибирской военной гимназии было ассигновано 425000 рублей[155]

[Закрыть]. Сверх того было указано, что часть необходимых для постройки денег находится уже в пожертвовании Демидова, и капитал этот достигает 151000 рублей; затем на этот предмет может быть еще обращено пожертвование г. Цибульского в 100000 рублей, а следовательно, в 1875 году от казны понадобилось бы не более 350000 рублей. Наконец, в изыскании средств к сокращению издержек казны на этот предмет генерал-губернатор Казнаков указывал на могущую произойти экономию для казны 200000 рублей при введении вольных почт. Хотя соображения относительно вольных почт не оправдались[156]

[Закрыть], но они служили свидетельством всей напряженности в изыскании средств к облегчению казны в этом деле. Одним словом, требования по расходам на создание сибирского университета были доведены, как указывают документы, до последнего минимума. Относительно предоставления прав и преимуществ для привлечения профессоров и доцентов в новый университет не испрашивалось ничего, как только те преимущества, которые установлены вообще для служащих в Сибири; затем предполагалось открытие на первое время лишь самых необходимых кафедр[157]

[Закрыть]. Сумма на личный состав должна была по смете не превышать 212220 рублей. Основание отделения восточных языков, столь необходимого для Сибири, отлагалось на неопределенное время.

Предположения и требования эти были до того умалены, ограничены, и состав университета мог явиться столь неполным, что министерство народного просвещения в своих замечаниях сочло нужным указать, что при недостаточных штатах едва ли можно рассчитывать на привлечение достойных профессоров и доцентов, без чего самый университет не станет на подобающую высоту, почему необходимо для привлечения профессоров и доцентов увеличить оклады в полтора раза более, чем в других университетах. Относительно состава и числа кафедр министерство, соглашаясь в общем, нашло нужным сделать только некоторые изменения; так, на филологическом факультете вместо шести кафедр и восьми профессоров назначить до семи кафедр и девяти профессоров; на юридическом факультете прибавить также по кафедре и по профессору. Вместе с тем высказано было желание не устранять для сибирского университета кафедру истории иностранных законодательств, а включить ее в состав энциклопедии права; нельзя также исключить международное право, так как оно имеет не один исторический интерес, а потому, чтобы дать хотя бы общее понятие о нем, положено соединить в один предмет «государственное право» и «общую теорию международного права». Сочтено нужным прибавить также несколько профессоров и доцентов на медицинском факультете. В общем же увеличение против представленного проекта генерал-губернатора предполагалось только до четырех профессоров, двух доцентов и одного помощника прозектора. Относительно постройки университета без клиник министерство народного просвещения также не нашло удобным согласиться и в общей смете полагало бы на постройку университета определить не менее 600000 рублей. Размер статей расходов на лабораторию и кабинет до 1000 руб., на ботанический кабинет 400 руб. и выписку журналов 750 руб., найден уменьшенным, так как по отдаленности сибирского университета и затруднительности высылки и получения необходимых предметов расходы эти должны бы быть увеличены. Вообще министерство нашло нужным на постройку университета увеличить расход до 600000 рублей, а на личный состав и на учебные принадлежности просить 307820 рублей[158]

[Закрыть]. Министр финансов со своей стороны не встретил препятствий к внесению в смету министерства народного просвещения 1878 и 1879 гг. потребных на постройку университета сумм, но с тем, чтобы в число их были зачитаемы не только суммы, уже пожертвованные на сибирский университет, но и те, которые ввиду окончательного решения вопроса об учреждении университета вновь поступить могут. По мнению министра народного просвещения, предполагалось открытие сибирского университета с 1 июля 1879 года в составе четырех факультетов. Министр же финансов находил, что отпуск денег следует назначить с июля 1880 года с ассигнованием 100000 рублей на предварительные расходы. Окончить постройку университета предполагалось к 1880 году. Местом основания университета по первоначальному проекту был избран Омск. В таком виде согласно высочайшему повелению 24 апреля 1876 г. вопрос о сибирском университете внесен был в министерство народного просвещения, а последним – в государственный совет.

Проект сибирского университета при таких условиях не встречал, по-видимому, особых препятствий к своему осуществлению. Можно было ожидать, что открытие университета после долгих ожиданий наконец осуществится, и надежды Сибири сбудутся, но и на этот раз ожиданиям сибирского края суждено было исполниться не столь скоро, как ожидалось. Славянское движение и война с Турцией, как и финансовые обстоятельства России еще раз отодвинули этот вопрос, почти решенный, на второй план и приостановили практическое осуществление начатого дела. Самый проект учреждения университета, к сожалению, далеко не привлек должного внимания столичной печати и общества и не вызвал всестороннего обсуждения, может быть, благодаря тому, что самый проект не был опубликован. Один только пункт этого проекта вызвал внимание общества и печати, напомнив, что проект этот рассматривается. Пункт этот касался избрания города для сибирского университета и, играя, по-видимому, второстепенную роль, получил тем не менее первостепенное значение для края. При этом нужно иметь в виду обстоятельства, которыми избрание места для университета сопровождалось.

Когда-то по мысли жертвователя Демидова предполагался местом для основания университета Тобольск, но город этот давно потерял свое значение центра и митрополии Сибири. В 60-х годах предполагалось основание университета в Иркутске как пункте, получившем особенное развитие в крае, но впоследствии не раз высказывались преимущества Томска, как центрального пункта для обеих частей Сибири. При поднятии вопроса об университете в 1875 году большинство полагало, что выбор падет на Томск, как на самый видный город Западной Сибири, обладающий всеми необходимыми для университетского города условиями. Таково же было ожидание жертвователя, давшего в числе первых 100000 рублей на основание Томского университета. Но административные соображения заставляли проект высказаться за Омск – город, находящийся на окраине, а не в центре Сибири. Несмотря на все аргументы в пользу Омска как города будущего и его административные преимущества, мысль избрания его резиденцией университета, противоречащая вообще интересам сибирского края и общества, явилась вдобавок неожиданностью для сибиряков и, понятно, вызвала самые горячие протесты. Омск представляет в Западной Сибири довольно большой, но преимущественно чиновничий город, имевший когда-то военное и административное значение при завоевании киргизской степи; но и это значение с покорением степей в значительной степени утратилось. Находясь в стороне от главного Сибирского тракта и центра населения, он угрожал сделать университет пустым. Наконец, город Омск переполнен исключительно элементом наезжим, временным и никакой связи с страною не имеющим; для самих приезжающих он играет роль только временной станции[159]

[Закрыть]. Вот почему общественное мнение Сибири весьма решительно выступило против Омска, а местная и столичная печать решительно отдавали преимущество городу Томску.

История этой борьбы и соперничества городов за университет составляет яркий эпизод и живую страницу общественной сибирской жизни. Сибирские городские общества по этому поводу составляли многочисленные адреса и представления. Вот что писал, например, томский городской голова: «Последние петербургские газеты и телеграф принесли в Томск давно ожидаемую с нетерпением весть о близком окончательном решении вопроса относительно дарования Сибири первого университета. Такое важное, можно сказать, историческое событие для Сибири побудило нескольких гласных, как представителей всех слоев общества, обратиться ко мне с заявлением назначить в одно из заседаний думы вопрос об обсуждении обстоятельств, относящихся к этому делу. Разрешая учреждение в Сибири университета, правительство в благом попечении о нуждах края имело несомненно целью предоставить жителям Сибири дать детям своим высшее образование без излишних затрат, неизбежно сопряженных с отправкою для обучения в университетские города европейской России. Для достижения этой цели местопребывание университета, конечно, должно быть избрано в том из городов, который не только находился бы в центре Сибири по своему географическому положению, но в то же время был бы в тесной связи со всеми городами не одной только Западной Сибири, но и всей Восточной. Таким центральным пунктом является город Томск».

Разобрав все аргументы за Томск и Омск, а также указав значение этих городов вообще для края, представитель томского городского сословия говорит в заключение: «Все эти доводы и факты приводят, с одной стороны, к несомненному убеждению, что учреждение университета в гор. Томске было бы далеко полезнее для обеих частей Сибири, и указывает, с другой стороны, что университет г. Омска рискует остаться вовсе без слушателей и быть закрытым или переведенным в тот же Томск. Но газеты сообщают за положительное, что университет учреждается в Омске. По предложению генерал-губернатора Западной Сибири, последовавшему в декабре 1875 года, об уступке в гор. Томске места под университет, граждане этого города с глубокою признательностью и готовностью в 19 день января единогласным решением думы сделали уступку 35000 квадратных сажен лучшего места под университет, и в тот же день гражданин города Томска Цибульский пожертвовал 100000 рублей на устройство предполагаемого в гор. Томске университета. Если бы даже отведенное место по каким-либо причинам было признано неудобным, то граждане Томска ввиду того громадного значения, какое имеет университет для Сибири, не затруднятся отвести другое место, которое будет избрано, лишь бы только учреждаемый университет по своему месторождению удовлетворял удобствам жителей всей Сибири; причем можно надеяться, что в таком случае местное купечество не затруднится на пожертвования, и пример Цибульского найдет многих подражателей. Известие о предполагаемом открытии в городе Томске университета было встречено сочувственно всеми жителями Восточной Сибири, как это было видно из личных заявлений и отзывов в газетах. Зная убеждение всех сибиряков, что г. Томск есть центральный город Сибири, граждане города Томска не сомневались, что университет будет учрежден здесь, и потому не принимали никаких ходатайств и им до сих пор неизвестны причины перемены первоначального взгляда правительства, если таковая действительно состоялась, как видно из газет. Если принять за основание учреждение университета в Омске большую возможность надзора за учащимися высшего центрального управления, находящегося в том городе, то граждане города Томска полагают, что было бы удобнее перевести высшую учебную администрацию в город Томск, чем рисковать университету остаться без студентов».

Точно так же характеристичен и другой документ, адресованный министру народного просвещения от имени жертвователя на сибирский университет Захара Михайловича Цибульского:

«Ни в одной части России общество не прочувствовало так глубоко недостаток высшего образования, как в отдаленной от умственных центров Сибири. Поэтому известие о намерении правительства учредить в Томске университет было встречено сибиряками с невыразимым восторгом. Наши начинания, касались ли они науки и воспитания, городского хозяйства или промышленности, почти всегда оказывались дурно исполненными вследствие недостатка знания; мы желаем исследовать Сибирь для себя, а между тем к нам приезжают норденшельды, бремы, представители чужих интересов. Мы жертвуем деньги на приюты, городские и сельские школы, но заведения эти не приносят всей ожидаемой от них пользы по неимению хороших преподавателей. Нам должно заботиться о городском благоустройстве, ассенизации наших жилищ и улиц, но где взять исполнителей? Неисчерпаемые естественные богатства Сибири лежат нетронутыми, ожидая умелых рук для их разработки. Приведенные и другие подобные задачи не вымышленные, а действительные и насущные, разрешаются в благоприятном смысле, когда в Сибири будет рассадник высшего образования. Вот почему весть об университете была встречена единодушным сочувствием, которому в особенности содействовало удачное избрание Томска университетским городом… Не буду повторять доводы за Томск, – говорил жертвователь, – изложенные в представленном ходатайстве Томской городской думы. Взгляды Томской думы разделяют другие города Сибири, из которых некоторые присоединились к ходатайству за Томск. Услышав о намерении избрать Омск университетским городом, Енисейская дума по постановлению 15 июня 1877 года ходатайствовала чрез местного губернатора и посылала телеграмму вашему сиятельству, доказывая преимущества Томска. То же самое сделала Верхнеудинская дума по постановлению своему 12 июля. Красноярский городской голова в письме от 5 июля за № 1169 выражал томскому голове, что его общество сочувствует устройству университета в Томске, но что, к сожалению, время для ходатайства о том, по мнению этого общества, упущено. Барнаульский городовой староста писал в июле, что тамошнее общество, безусловно, разделяет воззрение Томской думы, но оно не может официально высказаться, потому что там не введено городовое положение. Это ясно доказывает, что сочувствие к Томску не вытекает из эгоистической заботы одних лишь его граждан о выгодах своего города; такое узкое воззрение не заслуживало бы поощрения. Пусть откроют в Сибири две подписки на университет в Омске и на университет в Томске, тогда увидят наглядным образом, что первому никто не сочувствует, на второй же посильные приношения деньгами, учреждением стипендий и т. п. потекут широкой рекой. Ошибаться в выборе пункта для университета значило бы дискредитировать здесь самую идею высшего образования, отдалить ожидаемые для Сибири от университета благие результаты, может быть, на целое столетие».

Таким образом, в Томске сосредоточивались сочувствующие ему заявления со всех городов Сибири. Иркутская дума сделала в полном собрании открытое заявление и представила министру народного просвещения следующий адрес: «Учреждение университета в Сибири будет, без сомнения, признано третьей эпохой в исторической жизни этой страны… Университет с начала нынешнего столетия был заветным желанием Сибири, и город Иркутск может с уверенностью сказать, что в нем и зародилась, и долгое время зрела мысль об университете. Но когда эта мысль вполне созрела и стала близка к осуществлению, когда возник практический вопрос: где быть университету, город Иркутск, движимый чувством справедливости и интересами не одной Восточной, но и всей Сибири, уступил свое право Томску. Никто в Восточной Сибири не возражал против преимуществ географического положения Томска. Не то произошло, когда прошла весть, что местом основания сибирского университета предполагается Омск. Если нам придется посылать своих детей за три тысячи верст, то не лучше ли по-прежнему отправлять их в Казань или в столицы, где более и образовательных средств, и самая жизнь удобнее и поучительнее. Таково общее мнение Восточной Сибири. Иркутская городская дума вследствие сношения Томской думы уполномочила меня почтительнейше заявить вашему сиятельству, что основанием университета в Омске только вполовину будет исполнено желание Сибири, жаждущей высшего образования, что университет в Омске далеко не будет иметь того значения, какое имел бы, находясь в центре и на великом пути от Атлантического к Тихому океану, и что, наконец, если Иркутск охотно уступил Томску великое право иметь в своих стенах рассадник высшего образования, то уступить это право отдаленному и малоизвестному Омску для него больно и прискорбно. Исполняя поручение Иркутской городской думы, имею честь заявить вашему сиятельству о желании моих сограждан, чтобы дело о даровании университета Сибири завершено было в духе общих желаний сибиряков, которые питают надежду, что в деле такой важности голос их будет выслушан и их соображения приняты во внимание при указании места, где быть сибирскому университету. Заступающий место иркутского городского головы Николай Лаврентьев».

Значительная часть городов Сибири и обществ сгруппировались, таким образом, около Томска, города Восточной Сибири, все высказались за него; из городов Западной Сибири только Тобольск и Тюмень заявили некоторый партикуляризм. Тобольск по традиции решился сам заявить себя в кандидаты, а Тюмень высказалась за Омск, как ближайший к ней город. Комиссия, учрежденная для рассмотрения вопроса о выборе города для университета, взвесила все аргументы, высказанные за тот и другой город, оценила их вполне беспристрастно и отдала предпочтение центральному пункту Сибири – Томску.

Вслед за результатами суждений комиссии и окончательным решением вопроса государственным советом в пользу Томска[160]

[Закрыть] местные симпатии общества к сибирскому университету выразились новыми пожертвованиями. Томское общество внесло 25000 рублей на клиники и 5000 рублей на покупку книг для библиотеки. На приглашение генерал-губернатора Западной Сибири А.М. Сибиряков пожертвовал 100000 рублей на устройство кабинетов, он же внес на покупку библиотеки 10000 рублей. Из других жертвователей Трапезников внес 10000 рублей, Пермикин – 1000 рублей, Богданович ассигновал сумму на стипендию; наконец несколько лиц заявили желание пожертвовать библиотеки, вместе с тем начали стекаться приношения для музеев. Вопрос, таким образом, снова приобрел прежние симпатии и сочувствие сибирского общества. Нельзя было упрекнуть в этом случае сибирское общество в равнодушии. Весть об утверждении университета в Томске принята сибирским обществом с живою радостью и восторгом. «Да будет эта радостная весть для Сибири действительной радостью», – писала одна местная газета. При всяком благоприятном известии об университете телеграфные депеши в Томске печатались золотым шрифтом, выставлялись в лавках и расходились по рукам. Частные пожертвования производились без всякого вынуждения, добровольно и с сознанием важности дела.

Финансовая сторона университетского вопроса между тем находится, как известно из опубликованных данных, в следующем положении:

демидовский капитал составляет ныне 150000 руб. с проц.[161]

[Закрыть]

пожертвование коммерции советника Цибульского 100000 руб.

пожертвование А.М. Сибирякова 100000 руб.

им же пожертвовано на библиотеку 10000 руб.

томским обществом на устройство клиник пожертвовано 25000 руб.

томскими жителями на покупку книг для университета 5000 руб.

Трапезниковым пожертвовано 10000 руб.

Пермикиным 1000 руб.

красноярским почетным гражданином Кузнецовым 500 руб.

Пожертвования эти, не считая стипендий, как Богдановича и томского общества, а также жертвуемых библиотек, простираются одними деньгами более 400000 рублей.

Как бы в ответ, однако, на выраженные опасения и высказываемые затруднения жертвователь на университет З.М. Цибульский внес в 1879 году вновь 40000 рублей для осуществления скорейшей закладки университета. Эта новая жертва прибавила частный капитал[162]

[Закрыть]. Правда, некоторые находят, что предполагаемая сумма по смете 500000 рублей на постройку слишком ограничена даже для Сибири, принимая во внимание постройку клиник, кабинетов, музеев и т. д., но на это отвечают: «Пусть будут заложены первые камни на университет, в крайнем случае в Сибири найдутся средства окончить дело, этому ручательство – уже существующие пожертвования. Пусть университет наш не будет отличаться пышностью, говорят местные патриоты, – пусть это учреждение будет на первое время скромным и небогатым, как дом пионера-колониста. Высшее учебное заведение должно блистать не внешностью, пусть оно блистает ярким лучом знания и истины».

Действительно, слишком много пропущено времени, чтобы не желать самого скорого осуществления этого учреждения. Открыть его предположено было по внесенному проекту в 1880 году. Как видим, университетский вопрос в Сибири пережил много перипетий, чересчур долго ждал своей очереди, и как бы ни было неразвито и незрело сибирское население, едва ли на нем одном лежит за это ответственность. Причина, почему университетский вопрос в Сибири, выступая не раз, не мог получить надлежащего направления и разрешения, заключалась не в том, что вопрос этот являлся преждевременным и недостаточно выясненным, но в том, что на него не было обращено достаточно внимания, и что стремление сибиряков и ожидание ими реформ не всегда совпадало с ходом и настроением общественной жизни в европейской России. Это объясняется отдаленностью сибирских провинций, где жизнь несколько отстает, а требования ее опаздывают. Положение окраин между тем нисколько не улучшилось, и нужды просвещения дают себя по-прежнему чувствовать.

Вот что говорит по этому поводу один из официальных отчетов Сибири за 1878 год: «Народное образование в Западной Сибири далеко не находится на надлежащем уровне. Стремление к образованию проявляется во всех слоях общества, но желающие учиться поставлены в весьма неблагоприятные условия по недостаточному числу учебных заведений. Большинство населения, особенно женщины, до сих пор еще остаются безграмотными. В развитии общественной жизни явно сказывается недостаточность местных средств высшего образования. Хотя правительство постоянно старается привлечь на службу в Сибирь образованных лиц, предоставляя им разные льготы, но эти усилия не достигают цели. Если в Сибирь и попадают вполне достойные лица, то они скоро до такой степени начинают тяготиться суровыми, непривычными для них условиями ее быта и отдаленностью от центра империи, что при первом удобном случае покидают Сибирь. Даже уроженцы ее, более способные из учеников местных учебных заведений, уезжая для своего образования в европейскую Россию, свыкаются там с лучшею обстановкою жизни и редко возвращаются на родину. Вследствие этого население остается без врачей, сельские и городские училища нуждаются в учителях, судебные места в лицах, имеющих юридическое образование.

Но, кроме практических целей, еще важнее является наряду с высшим образованием поднятие вообще уровня общества и создание образованного класса, которое сознательно отнесется к своей жизни, выдвинет передовые задачи развития и, может быть, изменит самую будущность края, создав зародыши цивилизации в Азии.

В университете, таким образом, лежит все будущее страны и нашей роли на Востоке. Это весьма плохо понимали люди, не принимавшие во внимание положение края и не знавшие историю сибирского просвещения. К сожалению, университетский вопрос в Сибири имел своих антагонистов и противников.

Некоторые находили, что университет для Сибири преждевременен, потому что она еще мало населена, что ей недостает гимназий, другие же относились к вопросу совершенно равнодушно, так как были в Сибири людьми временными, заезжими и, стремясь управлять судьбами края, не заботились узнать о его нуждах. Во всех этих мнениях сквозила та грустная черта нашего характера, которая делает нас непростительно невежественными в разрешении наших народных и внутренних вопросов. Изрекая свои приговоры, мы не заботились узнать наших окраин и в провинциях, связанных тесными узами с остальною Россиею, не хотели признать прав на человеческое развитие и образование, доступное каждому человеческому обществу. Кроме консервативных и реакционных аргументов, слышались нередко мнения о рановременности университета для Сибири и из другого, более либерального лагеря. Так, одним из серьезных и заслуживающих внимания выставляется тот довод, что при малочисленности слушателей университет для Сибири будет слишком дорогой роскошью, что средства, предполагаемые на него, лучше употребить на стипендии в других университетах или на народное образование, в котором масса населения более нуждается. Опыт России доказывает, говорили по этому поводу, что одно высшее образование не составляет полного развития страны, что университетская наука часто дает одностороннее развитие, и университеты воспитывали «баричей»; в Сибири университет также будет достоянием богатых классов, а не народа. Сами учреждения приносят пользу только при подготовке народа, доказательством чего приводили неудачи земского сельского самоуправления за недостатком народного развития и воспитания. Преувеличенные надежды сибиряков на университет поэтому люди такого сорта старались охладить. Напротив, как молодой колонии и юному обществу, начинающему свое развитие, ей предлагали сделать опыт развития на иных началах. Ей предлагали все средства и силы направить на первоначальные школы, предпочтя их всем реформам: земской, судебной и самому университету; подобно Американским Штатам, ей советовали широко раскинуть сеть первоначального народного воспитания, а потом на этом фундаменте устраивать дальнейшую судьбу свою и строить другие учреждения.