Текст книги "Полигон"

Автор книги: Николай Гуданец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Стойте спокойно, – тяжело дыша, посоветовал подбежавший Ронч, становясь рядом с Кином.

Ствол ружья качнулся из стороны в сторону – похоже, фабр пришел в замешательство, обнаружив перед собой еще одну живую мишень. Затем он перебросил ружье на согнутую в локте левую руку и медленно попятился к крыльцу.

– Что это с ним? – с облегчением покосившись на Ронча, спросил Кин.

– Не знаю, – буркнул тот.

Немного потоптавшись возле дверей дома, биоробот пристально уставился куда-то вбок, снова взял оружие на изготовку и, споро перебирая короткими ногами, направился в сторону проволочного заграждения.

– Не знаете, а встали под выстрел? – изумился Кин, провожая взглядом несуразную кургузую фигуру фабра.

– Да он бы не выстрелил.

– Я вас не совсем понимаю, Ронч. Откуда такая уверенность?

Тот пожал плечами, словно удрученный необходимостью разъяснять прописные истины.

– Знаю я эту их манеру. Иногда на них что-то находит. Куражатся, в общем.

– Вы только что сказали, что не знаете, что с ним такое, – допытывался Кин, слегка раздраженный отсутствием логики в словах квадр-офицера.

– Ну, этого, по-моему, никто не может знать. Даже яйцелобые.

Слегка огорошенный, Кин уставился в ясные голубые глаза Ронча. Занимаясь делом агента по кличке Туман, он дотошно изучил уйму документации, посвященной лабораторным и полевым испытаниям фабров. Там нигде не содержалось даже намека на то, что биоробот может вести себя иррационально. Наоборот, превозносились их отменные умственные способности, высокая обучаемость, стопроцентная исполнительность и тому подобное.

– Пойдемте, – сказал Кин. – У меня в чемодане найдется кой-чего хлебнуть по такому случаю, составите компанию.

Поднявшись к себе в комнату, он снял шлем и бронекостюм, который пятнал пластиковый мох пола крупными каплями воды. Ронч последовал его примеру. Из-под пакета со сменой белья Кин извлек бутылку злаковой и набор титановых стаканчиков, затем ногой задвинул чемодан обратно под кровать.

– Еще нет и восьми по местному времени. – заметил он, садясь к столу. – А мы с вами условились на полдевятого...

– Да и вы вроде собирались отдыхать, а не гулять под дождем, – парировал квадр-офицер, нисколько не развеяв высказанное Кином недоумение.

– Садитесь, что ж вы стоите, – спохватился тот.

– Слушаюсь, – с подчеркнуто служивой интонацией отозвался Ронч, придвинул поближе второй складной стул и уселся.

Кин открутил пробку, но, спохватившись, достал из планшета складной офицерский нож и брикет плавленого сыра, оставшийся от чрезмерно обильного обеденного комплекта, поданного ему в звездолете. Пока он разливал золотистую злаковую по стаканам, его сметливый телохранитель успел нарезать закуску мелкими ломтиками.

– Ну, будем здоровы, – сказал Кин, поднимая стаканчик на уровень глаз.

– Будем живы – не помрем, – откликнулся Ронч.

Оба махом выпили и закусили сыром. Маленькая жидкая молния скользнула по пищеводу и сразу растворила набрякший холодный ком в желудке. Внутреннее напряжение уходило не сразу, перемешиваясь с муторной расслабленностью. Кину совершенно не верилось, что фабр просто куражился, как выразился Ронч. Слишком уж очевидными выглядели его побуждения, когда он целился в Кина и когда пошел на попятную при появлении квадр-офицера. А кроме того, Кину не давала покоя одна слишком красноречивая деталь. Каждый биоробот носил на левой половине груди плашку с четырехзначным номером, которая представляла собой единственную возможность отличить одного из них от другого. У этого фабра плашка оказалась перепачкана глиной, да так густо, что рассмотреть цифры Кину не удалось.

– Так вы уверены, что фабр не представлял никакой опасности? – возобновил расспросы Кин, откидываясь на спинку стула и расстегивая ворот мундира.

Стиснувший голову обруч вялой боли полегоньку рассасывался в зыбком облачке свежего хмеля.

– Уверен.

– И все-таки остается впечатление, что вы меня выручили, встав рядом.

– Да ну, что вы, – слегка усмехнулся Ронч. – Все равно за мной должок.

– Какой еще должок?

– Портянка на скале, – кратко пояснил квадр-офицер. – А вы молодец, что не струхнули. Если фабр куражится, надо просто смотреть ему прямо в глаза.

Значит, и на сей раз интуиция его не подвела.

– И часто они такое вытворяют? – мрачно спросил Кин. – В смысле куражатся?

– Да как вам сказать... Иногда.

Снова Ронч отвечал неохотно, уклончиво, наверняка умалчивая о чем-то крайне важном. Впрочем, все равно Кин уже по большому счету догадался, что к чему.

И тут вдруг до него дошло в полной мере, до чего неаппетитная каша неминуемо заварится вокруг Тангры, ставшей первым серьезным испытанием фабров в полевых условиях. Как будто он увлеченно распутывал цепочки следов среди густой травы, а потом поднял голову и наконец увидел, на кого вздумал сгоряча поохотиться.

Ясно как день, что заверения представителей концерна "Биотех" о стопроцентной надежности фабров лживы. Но, прежде чем он осмелится это утверждать, необходимо провести доскональное расследование, собрать свидетельства, реконструировать подлинную картину стычки между фабром и солдатами. Кину стало тошно при мысли о масштабах скандала, который разразится, если придется выйти с докладом по инстанции. А ведь придется, никуда не денешься. Он отчетливо, без тени иллюзий представлял себе, как это будет выглядеть поначалу. Какая-то мелюзга, прим-офицер контрразведки, наперекор мнению авторитетных специалистов тщится поставить под сомнение многомиллиардный проект, вокруг которого кормятся целые тучи лоббистов из Конгресса и Генштаба. Сегодняшние перипетии по сравнению с неизбежными последствиями такого поступка покажутся детскими забавами на лужайке. Вот теперь ему стало совсем не по себе, и он взялся за бутылку, надеясь хоть чуточку исправить изгаженное настроение.

– Мне показалось, выходка фабра как-то связана с грозой. – Кин снова наполнил стаканчики. – Их мозг имеет много общего с традиционной кремниевой электроникой. Так что теоретически это вполне вероятно.

– Может быть, и так, – согласился Ронч. – А вообще, когда гроза, у нас все спокойно. Почти все экзоты прячутся, благодать.

– Что ж, выпьем за благодать.

– С удовольствием.

Опрокинув стаканчик, квадр-офицер крякнул и разгладил костяшкой пальца седые усы.

– Знаете, Кин, у меня к вам просьба, – промолвил он. – Совсем маленькая, вот такусенькая.

– Слушаю вас.

– Когда вы опять соберетесь на прогулку, не сочтите за труд, предупредите меня. Как-никак я отвечаю за вас перед командиром. А то, вы уж извините, немножечко ерунда получается.

Кин изобразил на лице легкое смущение пополам с беспечностью.

– Просто я решил сходить в лазарет, узнать, как дела у Даркофа.

– Ну вот и прихватили бы меня с собой, – проворчал Ронч. – Как он там, кстати? Что врачи говорят?

– Их я не застал. Если не считать одной рыжей зануды, с которой разговора не получилось. На редкость неприятная особа. А Даркоф, насколько могу судить, в норме. Лежит, отращивает ногу.

Ронч воздел указательный палец и многозначительно подмигнул.

– Знаете, Кин, могу дать добрый совет. Не надо так отзываться об этой даме из лазарета при командире Абурхаде.

– У них что, роман? – сообразил Кин.

– Хм... Я вам этого не говорил.

– Хорошо, приму к сведению.

Готовясь к миссии, Кин просматривал досье на гражданских сотрудников лишь по диагонали, чтобы не забивать голову бесперспективной информацией. Все они проходили скрупулезную проверку перед отправкой на Тангру, и сведения о них прямо-таки излучали пресную стерильность. А может быть, он зря зациклился на кадровых военных. Вражеский агент передавал отборные сведения, но выудить их он мог как угодно, в том числе и в постели. Между тем об интимной связи Абурхада с врачом лазарета никаких сообщений не поступало. В который раз Кин мысленно помянул коллегу Наримана недобрым словом. Кому-кому, а уж ему теперь точно не миновать крупных неприятностей.

Взглянув на часы, Кин обнаружил, что на внесение дополнений в шифровку осталось меньше десяти минут.

– Ронч, не могли бы вы немного обождать за дверью? – небрежным тоном произнес он.

– Какой разговор, конечно.

К удовольствию Кина, квадр-офицер безупречно соблюдал дистанцию. Только что они выпивали, задушевно болтали, однако стоило отдать мягкое приказание, как Ронч без суеты, но с похвальной быстротой оставил его в одиночестве.

Кин выдвинул ящик стола, достал оттуда компьютер, раскрыл и включил. После загрузки операционной системы Кин вполголоса задал мануальный режим, и на матовой поверхности складной панели высветились квадратики клавиш. В уже составленное донесение требовалось добавить несколько строчек, но он поостерегся их надиктовывать. Вполне может статься, что комната прослушивается. Сунув кристалетку в разъем, он вывел на дисплей дешифрованный текст и пробежал его глазами.

= ПЕРВОМУ =

525, 2.07 ВК

На пути из космодрома в гарнизон высланный за мной транспорт повредило взрывным устройством. Явная попытка ликвидации сорвалась благодаря случайному отклонению от графика следования по маршруту. Уверен, что диверсию предпринял Туман, который оказался извещен о моем прибытии. Обеспокоен фактом утечки секретных данных.

= Семнадцатый =

Отбив пустую строчку поверх подписи, Кин задумался, гоняя курсор взад-вперед вдоль строк. Куски громоздкой фразы никак не складывались воедино, мысленно он перекраивал их на разные лады, потом наконец бегло набрал:

"По прибытии в пункт назначения неизвестными лицами произведен обыск моего багажа, ненадолго остовленного без присмотра в командном пункте". После недолгих колебаний Кин стер написанное. Идиотский обыск взбесил его не на шутку, но сообщение о нем выглядело не слишком убедительно. Сомнительная жалоба недотепы, который сам подставился. Этот эпизод явно на совести Наримана, и разумнее будет помянуть его в обстоятельном докладе наряду с прочими вопиющими промахами гарнизонного отдела контрразведки. Гораздо важнее то, что с Тангры поступали далеко не полные сведения о ходе испытаний биороботов в фактически боевых условиях. Вот это уже факт экстраординарной важности. С первого же дня миссия стала приносить побочные плоды, и еще какие крупные. Можно сказать, повезло как утопленнику.

Кин стряхнул секундное оцепенение, запретив себе думать о дальнейшем. Раз уж он ступил на эту скользкую тропу, нет смысла пугаться последствий. То ли орден поднесут, то ли голову снесут, а может, и то и другое вместе. Он решительно опустил пальцы на клавиатуру.

"Вскрылись некоторые факты, свидетельствующие об угрожающе нестабильном поведении биороботов в полевых условиях. Развернутый доклад представлю после уточнения подробностей".

Вне всякого сомнения, в высоких сферах этот рапорт будет воспринят, мягко говоря, без особого восторга. Но предварительной информации следовало дать ход уже сейчас, чтобы подготовить почву.

Зашифровав отредактированное донесение личным спецкодом, Кин переписал его обратно на кристалетку и взглянул на часы. До сеанса связи оставалось десять минут. Он выглянул за дверь и окликнул Ронча, который сидел в конце коридора на подоконнике, глядя в текучую темень застланного дождем окна.

Облачившись в бронекостюмы, они отправились в командирский блокгауз. Ливень по-прежнему хлестал как из ведра, на лужах вспухали и лопались крупные пузыри. Прожекторные лучи с вышек шарили по контрольно-следовой полосе, выхватывая из мрака снопы мерцающих водяных джунглей.

За пультом связи дежурил все тот же розовый блондинчик. Приветствуя вошедших офицеров, он лишь сделал вид, что оторвал седалище от кресла. На его счастье, Кину сейчас было не до того, чтобы натаскивать этого оболтуса по части соблюдения устава безотказным методом "сесть – встать".

– У меня на девять назначен сеанс связи, – сухо сообщил он.

– Да-да, конечно. Делаю подстройку канала, – затараторил унтер, почуявший начальственное неблагорасположение.

Пока терморегуляция бронекостюма справлялась с перепадом температур, Кин распахнул его на груди, отер лоб платком и уселся на край стола, ожидая, пока в безднах вне пространства и времени протянется русло крученых полей, способное обеспечить мгновенный обмен информацией через десятки килопарсеков. Ронч расположился на стуле в углу.

– Предсвязь установлена, минутная готовность, – наконец оторвавшись от скачущей по дисплею цифири, сказал розовощекий. – Давайте ваше сообщение.

– Благодарю вас, я сам его передам, – отрезал Кин.

За последнее время произошло чересчур много такого, что происходить никак не должно. И он хотел иметь гарантии, что его рапорт действительно ушел по назначению, а не только в компьютер к гарнизонному дешифровщику. Слегка обескураженный унтер беспрекословно уступил ему место за пультом. Кин достал из нагрудного кармана кристалетку, вставил в разъем, указал имя адресатного файла. Затем ввел требуемые реквизиты с личным кодом и уставился на табло обратного отсчета времени. Когда табло обнулилось, вместо него выскочило окошко с протоколом передачи данных: адресат, режим информационного обмена, обсчет транслируемых знаков, протяженность сеанса в четырехмерном континууме, подтверждение факта приема, наконец сверка в шестнадцатиричном исчислении. Компьютер справился с кропотливой объемистой процедурой за пять секунд без малого.

Кин еще немного посидел, откинувшись на спинку вращающегося кресла, бездумно созерцая сводку результатов сеанса на дисплее. Вместе с отправленной с депешей внезапно ушло снедавшее его подспудное напряжение. Как если бы информация, которую он успел собрать, была гранатой с выдернутой чекой и наконец– то удалось метнуть ее подальше от себя.

– Командир гарнизона у себя? – спросил он, встав с кресла.

– Так точно, – угодливо подтвердил унтер и склонился над интеркомом. Гражданин командир, к вам гражданин инспектор с квадр-офицером Рончем.

– Заходите, инспектор, жду вас, – послышался из динамика голос Абурхада. Ронч пускай обождет в приемной.

Войдя, Кин обнаружил, что в кабинете, кроме командира гарнизона, находится еще один человек. Сбоку стола восседал офицер, чье мясистое квадратное лицо с глубоко прорезанными складками Кин хорошо знал по голограмме в служебном досье.

– Инспектор Кин, познакомьтесь. – Абурхад встал и протянул руку через стол. – Терц-офицер Нариман, шеф гарнизонной контрразведки.

– Весьма приятно, – произнес Кин, обмениваясь рукопожатием.

– Присаживайтесь, прошу вас. Надеюсь, вы хорошо отдохнули, инспектор?

– Благодарю, вполне.

Кин уселся напротив Абурхада, и его внимание сразу приковали разложенные на столешнице перед Нариманом на куске тонкого пластика оплавленные ошметки металла. Наметанным взглядом он распознал в них останки монокристаллических часов и куски оболочки.

– Как видите, мы не сидели сложа руки, – самодовольно прокомментировал Нариман.

– Инспектор, вы оказались совершенно правы, – с оттенком извинения заявил командир гарнизона. – В турбоход подложили магнитную таймерную мину.

– Честно говоря, предпочел бы ошибиться, – буркнул Кин.

Он взял со стола выпуклый треугольный осколок и пристально осмотрел, прикидывая радиус округления корпуса.

– Маркировку мы уже искали, – понимающе сообщил Нариман. – По всем признакам это ТАМГ-Д.

– Мне тоже кажется, что штучка отечественного производства, – проронил Кин и положил кусок оболочки на место. – В гарнизоне ими пользуются?

– Прямой потребности в них нет, разумеется. Но на складе числится два ящика этого добра, просто завезли на всякий случай. У взрывников на руднике таких моделей нет, они пользуются другими устройствами, дистанционно управляемыми. Это мы уже установили.

Глубокомысленное предположение о том, что рудокопы могут пользоваться диверсионными боезарядами, не оставило у Кина ни малейших сомнений в компетентности шефа гарнизонной контрразведки.

– Вы уже проверили, все ли мины в наличии? – подавив усмешку, деловито поинтересовался он.

Подобный безоблачный вопрос можно было задать лишь круглому дураку, но коллега Нариман умудрился не заметить издевки.

– Да, я распорядился о проверке на складе. Впрочем, к тому времени кладовщик уже сдал помещение под сигнализацию и отправился отдыхать. Повода для особой спешки нет, завтра утром получим результат.

Тяжелый случай и безнадежный субъект, подумалось Кину. С эдакой хваткой к утру обычно получают результат в виде еще одного взрыва или безвременно усопшего кладовщика.

– Что ж, подождем до утра, – решив оставить эти мысли при себе, сказал он и повернулся лицом к Абурхаду. – А у меня для вас занятная новость.

– Наверно, еще одна мина? – неловко попробовал отшутиться тот.

– Нет, что вы. В сущности, пустяк. Вообразите, пока мы с Рончем ходили в столовую, кто-то рылся в моем чемодане. Я имел неосторожность оставить его в вашей адъютантской, – с задушевной улыбкой сообщил Кин и перевел взгляд на шефа контрразведки. – Ума не приложу, кто бы это мог быть такой любознательный.

– Вы уверены?.. – Командир гарнизона побагровел.

– К сожалению, да. – Не без мстительного удовольствия Кин наблюдал за тяжеловесной мимикой Наримана, пытавшегося изобразить сочувственное недоумение. – Что ж, поскольку мне подложили мину, я автоматически попадаю в разряд подозрительных лиц. Безупречная логика, не правда ли?

Не выдержав прямого взгляда, Нариман отвел свои томные, с поволокой карие глаза и вопросительно уставился на командира гарнизона, как бы в ожидании распоряжений. Мельком Кин отметил, что наверняка нажил себе заклятого врага. Впрочем, дружба с таким типом явилась бы гораздо худшим уделом.

– Я имею в виду: вы уверены, что ваши вещи обыскали именно здесь? – с нажимом уточнил Абурхад.

– Увы, больше негде.

– Что-нибудь пропало?

– Нет. Я же сказал, это была не кража, а обыск. Причем орудовали сущие дилетанты.

– Если не ошибаюсь, в это время дежурил Басо, – обратился командир к Нариману. – Разберитесь и доложите.

– Будет сделано, – пробурчал тот без малейшего энтузиазма.

– Когда я забирал чемодан, в адъютантской дежурил другой унтер, – внес необходимое уточнение Кин.

– Допросите также Гронски, – распорядился Абурхад.

– Прикажете прямо сейчас?

Командир гарнизона помедлил с ответом, взглянул на Кина, тот слегка пожал плечами, давая понять, что вовсе не изнывает от нетерпения.

– Не стоит. О результатах доложите завтра.

Результаты дознания заведомо будут нулевыми, но Кин не удержался от искушения поднести эту пилюлю тупице Нариману, чтобы тот впредь орудовал не так нагло.

– Надеюсь, вы довольны отведенным вам жильем? Может быть, есть какие-либо пожелания?

Дежурную любезность Абурхад преподнес далеко не самым любезным тоном, склонностью к дипломатии он явно не блистал. Впрочем, это его качество устраивало Кина во всех смыслах. Работать с прожженным лицемером было бы гораздо труднее.

Заданный вопрос предполагал выбор из трех традиционных утех, которым предаются штабные бездельники вдали от очей непосредственного начальства: охота, сухая парилка и девочки. К двум из перечисленных занятий Кин относился с прохладцей, а что касается последнего, то тут он благоразумно избегал посреднических услуг.

– Для проведения инспекции мне нужен допуск ко всем вашим базам данных и, соответственно, пароли, – деловито заявил Кин.

– Разумеется. – Абурхад понимающе кивнул, как будто другого ответа не ожидал, придвинул интерфейсную панель компьютера и вывел на ней пальцем закорючку. – Завтра в половине десятого вас устроит? Что ж, тогда до встречи.

У командира гарнизона, судя по всему, сегодня выдался не самый легкий день, но Кин, поколебавшись, решил не откладывать последнюю щекотливую новость на потом.

– Я хотел бы обсудить еще одну тему, с вашего позволения, – сказал он.

– Слушаю вас. – В голосе Абурхада просквозила нотка раздражения, смешанного с обреченностью.

– Без десяти восемь я наткнулся на патрульного фабра возле крыльца дома, в котором меня поселили. И его поведение меня, скажем так, озадачило.

– А именно?

– Он преградил мне дорогу и, судя по всему, намеревался применить оружие.

Высоко вскинув брови, Абурхад недоверчиво покачал головой.

– Позвольте, инспектор, что значит "намеревался"? Фабру достаточно доли секунды, чтобы решить, стрелять или нет. Если бы он всерьез хотел на вас напасть, вы бы тут не сидели. – Судя по холодному тону, он не имел бы ничего против такого исхода.

– Ему помешало появление Ронча, – объяснил Кин.

Командир гарнизона переглянулся с шефом контрразведки, и тот незамедлительно вступил в разговор:

– Инспектор, вы, значит, заявляете, что на вас еще и фабр покушался? – с развязной ухмылкой спросил Нариман.

– Вы не так истолковали мои слова. Речь пока идет о фактах. Он навел свое ружье мне прямо в живот. Было такое ощущение, что он колеблется...

– Так мы говорим о фактах или ощущениях? – перебил его Абурхад.

Обезоруживающий скепсис собеседников вывел Кина из равновесия. С запозданием он попробовал взглянуть на ситуацию с их точки зрения и понял, какую досадную промашку допустил. Сначала он восстановил обоих против себя, потом дал повод отыграться: они выставили его дураком и паникером. Похоже, еще немного, и они рассмеются ему в лицо. Никакие доказательства их не проймут, о замазанном глиной номере на груди фабра лучше даже не упоминать.

– Давайте разберемся. – Кин сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Можно сформулировать так: я столкнулся с фабром, который действовал чрезвычайно странно. С моей точки зрения, его поведение было алогичным и немотивированным. Биоробот в принципе не должен вытворять ничего подобного. А от квадр-офицера Ронча я узнал, что такие случаи здесь не в новинку. Как он выразился, фабры могут куражиться, и никто не может вразумительно объяснить, чем это вызвано. Я хотел бы услышать ваши комментарии по этому поводу.

Абурхад и Нариман снова переглянулись. Возникло странное замешательство, словно Кин по оплошности затронул крайне неприличную тему.

– Поверьте, я прекрасно понимаю, насколько все эти происшествия по дороге сюда могут выбить из равновесия. – Вкрадчивая напряженность, с которой Абурхад подыскивал слова, вызвала у Кина далеко не лестные ассоциации: примерно так психиатр беседует с трудным пациентом.

– Тем не менее до галлюцинаций мне еще далеко, – с усмешкой возразил он.

– Ну что вы, я не имел в виду ничего подобного. Просто вы превратно истолковали происшедшее. Повадки фабров действительно кажутся странными для тех, кто не привык иметь с ними дело. Патрульный фабр обратил на вас пристальное внимание, и вы решили, что он вознамерился в вас стрелять.

– Вы хотите сказать, что нацеленное в живот дуло означало всего лишь повышенный интерес к моей особе?

– Для фабра, представьте, да.

– Конечно, такое поначалу сбивает с толку, – добавил Нариман. – Думается, раз он похож на человека, то должен действовать как человек. Но это не так.

– Видите ли, фабры сейчас впервые проходят адаптацию к реальной, не лабораторной среде, – продолжил Абурхад. – Специалисты концерна довольны тем, какими темпами они прогрессируют. Как и предполагалось, их интеллект оказался близок к человеческому. В том отношении, что фабр способен взвешивать ситуацию и руководствоваться сделанными им выводами.

– Хотелось бы иметь гарантии, что их оценка ситуации адекватна, скептически возразил Кин.

– Вот к этому я и веду, – кивнул командир гарнизона. – Проблема упрощается, поскольку здесь их задача – охранять людей и гражданские объекты, а облик противников резко отличается от гуманоидного. Поэтому в их мозгу закреплено программное табу на причинение вреда человеку. Запрет с высшим приоритетом. Если бы вы это знали, то не испытали бы никакого беспокойства.

В снисходительной отповеди Абурхада содержалось косвенное обвинение в трусости. Это всерьез задело Кина именно потому, что он действительно испытал жуткий страх, глядя на дуло плазменного ружья в руках

– Я это знал, – парировал Кин. – Как раз по этой причине инцидент меня и встревожил. Поймите, я завел этот разговор оттого, что меня обеспокоила проблема надежности фабров, а вовсе не моей личной безопасности.

– Если хотите знать, инспектор, я вообще не представляю, как мог бы контролировать такую территорию только силами личного состава, без биороботов, – вскипел Абурхад. – Специалисты концерна заявляют, что один фабр способен заменить двоих солдат. Ну так вот, я на опыте убедился, что фабр может запросто контролировать участок, где с поставленной задачей худо-бедно справляются трое человек.

Широким взмахом руки он обвел электронную карту поселка на стене. Мигающие разноцветные точки на ней обозначали расположение патрульных.

– Красным цветом обозначены солдаты, оранжевым – фабры. Можете сравнить их численность и площадь охвата. Учтите, я ставлю фабров на самых трудных секторах обороны. И они там стопроцентно надежны.

Присмотревшись к карте, Кин рассмотрел оранжевую точку на юго-востоке, которая двигалась вдоль полосы заграждения с неторопливостью минутной стрелки. Вот он, фабр с замазанным глиной номером.

– Насколько я понимаю, все перемещения фиксируются в базе данных? риторически спросил он.

– Само собой, как же без этого.

Значит, Кин без труда сможет установить личный номер фабра, получив доступ к главному компьютеру гарнизона.

– И все-таки давайте вернемся к сегодняшнему инциденту. Вы склонны расценивать его как мелкое недоразумение. Что ж, не буду спорить. Меня интересует, случалось ли ранее что-либо подобное? – задал Кин лобовой вопрос.

– Скажем так, поначалу не обходилось без недоразумений. Потом все реже и реже.

Вне всякого сомнения, ему лгали, продолжать разговор не имело никакого смысла. Хорошо, что он поостерегся сразу выкладывать сведения, полученные от техника на космодроме и Даркофа. Они еще нуждаются в тщательном уточнении, а устанавливать истину явно придется без помощи Абурхада и Наримана, скорее всего наперекор им. В голове снова заколыхалась вязкая похмельная боль.

– Благодарю за разъяснения. – Он встал со стула. – Завтра утром в половине десятого буду у вас.

Кин еще раз мельком взглянул на куски мины, которая чуть было не спровадила его на тот свет, и вышел из кабинета.

При его появлении Ронч, оживленно судачивший о чем-то с Гронски, встал навытяжку. Надо полагать, он провел с унтером душеспасительную беседу о соблюдении устава, поскольку тот, к удивлению Кина, тоже вскочил и вытянулся в струнку.

– Вольно. Пойдемте, – кивнул своему телохранителю Кин и надел шлем.

Когда они вышли из блокгауза, ливень уже отбушевал и в разрывах туч сияли мириады крупных звезд. Кин с удовольствием поднял забрало, в лицо дохнула первозданная свежесть омытой дождем земли. Забавная вещь, подумал он, всего лишь повышенная влажность и толика тройных молекул кислорода, а получается неописуемая благодать. Со всех сторон неслись дробные трели, словно несметная орава мальчишек развлекалась, треща палками по штакетнику, и реже слышалось отрывистое сочное цоканье: нестройный хор крошечных земноводных восторженно праздновал начало дождевого сезона.

– Вы бы опустили забрало, Кин, – посоветовал Ронч, непрестанно озиравшийся по сторонам. – Так ходить опасно, особенно по ночам.

Это замечание вернуло Кина к реальности. Замедлив шаг, квадр-офицер начал вглядываться в сгусток темноты за поворотом дорожки, затем выхватил из кобуры икстер и дважды выстрелил. Слепящие импульсы пробороздили гладь обширной лужи, упруго взметнулся клуб шипящего пара.

– Что там было?

– Не знаю. На всякий случай. Померещилось, – признался Ронч.

– Почему вы не пользуетесь инфравизором?

– От него мало проку. Среди местной живности теплокровных нет.

Они остановились возле крыльца, скудно освещенного надтреснутым плафоном.

– Что ж, спокойной ночи, – сказал Ронч. – Во сколько за вами зайти утром?

Кину вдруг тошно стало от мысли, что придется глушить вечернее похмелье в одиночку.

– Давайте пропустим еще по стаканчику, – предложил он.

– Почту за честь.

Когда они вошли в комнату, Кин отметил, что недопитая бутылка на столе придает его жилищу более-менее обжитой вид. Избавившись от неуклюжего защитного облачения, он жестом пригласил Ронча усаживаться. Тот не стал стаскивать бронекостюм, только снял шлем и положил на колени.

– С вашего позволения, посижу немножко и пойду к себе, – пояснил он. Малость вымотался за день.

– Да, день сегодня выдался не самый легкий, – согласился Кин, разливая злаковую по стаканчикам. – Давайте выпьем за удачу. Есть предположение, что пока нам она сопутствует. Так вот, пускай это продолжается подольше.

– Хороший тост, – одобрил Ронч, и они выпили.

Не притрагиваясь к закуске, Кин передернулся и сделал резкий выдох, когда раскаленная волна скользнула по пищеводу. Как выразился кто-то из древних мудрецов, подобное излечивается подобным. Еще чуточку терпения, и наконец утихомирится проклятый уксусный альдегид, этот ублюдочный молекулярный огрызок этилового спирта, терзающий его сосудистую систему. Вспомнилась одутловатая физиономия Наримана, густо разукрашенная красными прожилками. Горе-коллега и впрямь злоупотребляет алкоголем, это сразу видно невооруженным глазом. Ничего удивительного: здесь, на Тангре, воистину идеальные условия для того, чтобы напрочь спиться.

– Ну как вам понравился наш главный контырь? – осведомился Ронч.

На мгновение Кин опешил, затем понял, что телепатия тут ни при чем. Разумеется, квадр-офицер узнал от Гронски, с кем уединился в кабинете командир гарнизона.

– Вы оказались правы, он редкостная тупица, – признал Кин, решив на сей раз отбросить дипломатические игры. В том, что комнату прослушивают, сомневаться не приходилось, но с тем большим удовольствием он отпустил эту реплику.

– Говорят, в турбоходе и впрямь нашли осколки мины...

– Вижу, вы отлично осведомлены.

– Солдатский телеграф – штука надежная, – осклабился квадр-офицер.

– Да, судя по найденным частям корпуса, применили диверсионную мину отечественного производства. Очевидно, ее украли с гарнизонного склада.

– Больше вроде неоткуда, – глубокомысленно поддакнул Ронч. – Честно говоря, никак не возьму в толк, что все это значит. Может, провокация?

– Такое объяснение, увы, ничего не объясняет. Давайте еще по стаканчику на сон грядущий?

– С удовольствием. – Он подставил стаканчик, и Кин налил до краев. – Давно я не пробовал такой злаковой, забористая и очень хорошей очистки. Здесь в ларьке сплошь синтетика. А тут натуральный продукт из метрополии, чувствуется, да.

– Что ж, теперь ваша очередь предлагать тост.

– В этом деле я не мастак. – Ронч задумался, наморщив лоб. – Ну, скажем так. Чтоб каждый получил свое. В смысле, чего заслужил. Годится?

– Отлично, – кивнул Кин и залпом осушил стаканчик, на сей раз малодушно закусив ломтиком сыра. Наконец-то похмелье отлегло, и в голове прояснилось. Некстати шевельнулась мысль о грядущем следствии по делу загадочных фабров, которые взбрыкивают и куражатся. Строго говоря, в область прямой служебной компетенции Кина оно не входило, и потому в любой момент он сможет благоразумно отступиться, представив по инстанции доклад для очистки совести. Другое дело, сохранит ли он при этом уважение к себе. Вот где загвоздка.