Текст книги "Полигон"

Автор книги: Николай Гуданец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– А как часто появляются новые?

Ронч ненадолго задумался:

– Пожалуй, раз в две декады обязательно. Иногда чаще.

Видимо, рудник находился в узловом средоточии миграционных маршрутов. Это указывало на интерференцию целого ряда факторов, геосферных и биотных, образовывавших своего рода стоячую волну в данной точке планеты. Да и те же мощные залежи силицита, имевшие органическое происхождение, не могли здесь появиться просто так, ни с того ни с сего. Пищи для размышлений тут хватало. Кин подумал, что стоило бы при случае обсудить эту проблему с учеными, работающими в лаборатории концерна.

Офицерская столовая, выдержанная в ультраконструктивистском духе, внешне представляла собой нечто среднее между нейрологической операционной и аквариумом. Она зияла аккуратной пустотой, лишь в дальнем углу автоматизированная тележка сгребала со столешниц тарелки с объедками. В центре зала красовалась вычурная титановая чаша, над которой приплясывали разноцветные водяные лепестки. Шедевр псевдонеогиперпоставангардизма, сардонически заметил про себя Кин, созерцая фонтан, столь же причудливый, сколь отмеченный фатальным недостатком хорошего вкуса.

– Малость запоздали, – констатировал Ронч. – Ну да ничего. Пойду потолкую с поварами.

Он деловитым шагом направился к окошку раздаточной, а Кин присел за столик рядом с фонтаном, подпер голову рукой и задумался.

От того, как завершилась беседа в командирском блокгаузе, на душе у Кина остался легкий осадок. С точки зрения Абурхада, инспектор поступил как чинуша и шкурник, поспешно докладывающий по инстанции о происшествии, тем самым подвергая сомнению компетентность командира гарнизона. И развеять это ложное впечатление не представлялось возможным. Вполне довериться Абурхаду он был не вправе, хотя мог бы дать голову на отсечение, что тот не является имперским агентом по кличке Туман. Приходилось держать его в неведении относительно классической агентурной дуэли, которая завязалась между Кином и вражеским шпионом. У обоих в тылу засел хорошо законспирированный информатор, передающий сведения противнику, но на этом симметрия заканчивалась. В отличие от своего оппонента, Кин был на виду и в любой момент мог ожидать очередного удара неведомо откуда.

С самого начала он скептически отнесся к этой поездке, которую навязало ему начальство лишь ради имитации полезной деятельности. Особых достижений от визита на Тангру ожидать не приходилось, терц-офицер Нариман и так принял все необходимые меры для расследования, но успеха не добился. До сих пор единственным человеком, который наверняка мог сдвинуть дело с мертвой точки, был чрезвычайно ценный агент, недавно внедрившийся в шифровальный отдел имперской разведслужбы. И то, если ему удастся получить доступ к необходимым источникам. В то же время неудачное покушение на Кина оказалось своего рода подарком судьбы. По воле случая он не только остался жив, но и получил в руки хоть какую-то зацепку, кончик нити, которую предстояло методично распутать, чтобы добраться до врага. Заодно в его руках оказалось недвусмысленное свидетельство того, что в штаб-квартире АрКона завелся имперский агент. Разумеется, порадовать оно не могло, но тоже представляло собой чрезвычайно важную новость.

Его невеселые раздумья прервало возвращение торжествующего квадр-офицера, чья дипломатическая миссия увенчалась безоговорочной капитуляцией кухонного персонала.

– Сейчас принесут, – сообщил он. – Уж извините, выбора нет, дадут, что осталось.

Пухленькая официантка в голубом парике прикатила тележку с двумя разогретыми в микроволновой печи упаковками готового обеда. Она любезно осведомилась, не желают ли офицеры чего-нибудь еще. Кин спросил минеральной воды.

После приключений возле Плешивой горы странно было очутиться на этом тихом островке цивилизации, стандартно безликом во всем, начиная с кружевного фартучка и парика официантки кончая безвкусными котлетами из синтезированной белковой массы. Как будто Кин заглянул сюда с коллегой перекусить после заседания в штаб-квартире армейской контрразведки, и вокруг, за кремовыми шторами на прозрачных стенах, кипит столичная суета, а не расхаживают патрульные в бронекостюмах с оружием наперевес. В довершение иллюзии заказанная бутылка минеральной воды оказалась прямо из холодильника, соблазнительно потускневшая от сконденсировавшейся на ней влаги. Кин отхлебнул из предупредительно наполненного официанткой стакана и набросился на еду.

– Я так понимаю, в штабе не слишком жалуют нашего командира? – вроде бы невзначай спросил Ронч, щедро поливая котлетку острым соусом.

– Считается, что он самый подходящий человек на этом посту, – обтекаемо промолвил Кин и, распробовав кусок совершенно пресной котлетки, тоже взялся за соусницу.

– В смысле, если справится, молодец, а сломит башку, так не жалко? – криво усмехнулся квадр-офицер.

– Можно сказать и так. Вы довольно точно ухватили суть дела.

Немного помявшись, Ронч испытующе взглянул на Кина.

– А вы знаете, поговаривают, что его уже решено снять с должности и ваша инспекция только так, ради приличия, – выложил он.

– Впервые слышу. Да и с какой стати? – искренне удивился Кин. – Для этого нужны веские основания...

– Пожалуйста, вот вам чрезвычайное происшествие: инспектору Генштаба бомбу подложили. Ну чем не повод? – брякнул Ронч и после паузы добавил: – Впрочем, это я так, в порядке бреда.

– Версия интересная, – подумав, сдержанно промолвил Кин. – Пожалуй, мне стоит обдумать ее на досуге.

Конечно же, предположение Ронча не выдерживало критики. Чтобы убрать Абурхада с Тангры, высокому начальству незачем пускаться на такие криминальные ухищрения. Достаточно приказа о переводе на другое место службы. К тому же никто не зарился на его место: защита рудника от местной агрессивной живности представлялась крайне неблагодарным поприщем, на котором снискать лавры попросту немыслимо, зато возможностей сплоховать – сколько угодно. Уже само по себе назначение командиром здешнего гарнизона расценивалось всеми однозначно как ссылка в чертову глушь и крест на дальнейшей карьере.

Пообедав, Кин сунул в нагрудный карман полагавшуюся на десерт плитку фруктина.

– Что у нас теперь на очереди? Каптерка? – напомнил он.

– Ну да, мне ведь шлем надо, а вам полную экипировку, – подтвердил Ронч.

Подошедшая официантка достала из сумочки на форменном поясе кассовый терминал, офицеры рассчитались при помощи служебных карточек и вышли из столовой.

Арсенал и склад амуниции размещались в приплюснутом стальном строении позади лазарета, наискосок от грузного цилиндрического здания лаборатории, которую эксцентричный архитектор снабдил крышей в виде дольчатого волдыря, утыканного множеством параболических антенн.

– Знаете, Ронч, я хотел бы при случае посмотреть на их зверинец, – сказал Кин, покосившись на лабораторию.

– Понял. Это не проблема, договорюсь с ними на и завтрашнее утро, отозвался тот, распахивая дверь склада и пропуская Кина вперед.

Они очутились среди необозримого лабиринта стеллажей и сложенных штабелями ящиков, скупо освещенных круглыми потолочными плафонами. Ронч аукнул, свистнул, и из складских дебрей вынырнул темнокожий служивый в изрядно перепачканном халате поверх мундира. Немного побрюзжав насчет потерянного Рончем шлема, он притащил требуемую экипировку, затем малость помучился над своим дряхлым компьютером и занес перечень выданного имущества на служебные карточки.

Натягивая поверх мундира новехонький бронекостюм, Кин невольно вспомнил, с какой легкостью зубы напавшей на Даркофа адовой портянки располосовали защитные пластины. Пожалуй, на Тангре это одеяние играет чисто символическую роль, подумалось ему.

Возвратившись в командирский блокгауз, они застали в адъютантской другого дежурного – упитанного розовощекого блондина, который коротал время за нехитрой компьютерной игрой.

– Привет, мы тут чемодан оставляли, – буркнул Ронч.

– Да, Басо мне говорил. Забирайте, вон он стоит, – ответил унтер, продолжая гонять по экрану прихотливо скачущий шарик.

– Ключ от одиннадцатого номера где?

Достав из выдвижного ящика круглый стерженек магнитооптического ключа, дежурный небрежным жестом протянул его через плечо. В который раз Кин мысленно подивился расхлябанной неуставной манере поведения, процветавшей на Тангре.

Квадр-офицер взял ключ, подхватил стоявший в углу чемодан, помешкал, что-то припомнив, и поставил его на пол.

– Кстати, Кин, у вас шухерилка вшита? – поинтересовался он.

– Разумеется.

– Давайте зарегистрируем ваш номер и коды. Без этого здесь тоже никуда. Сами понимаете.

Кин наизусть продиктовал дежурному параметры своей аварийной рации, и тот занес их в память главного компьютера базы.

Выйдя из блокгауза, они направились по главной улочке поселка к двухэтажному дому для гражданского персонала. На полпути им снова встретился патруль фабров, и, приглядевшись к биороботам, Кин заметил еще одну их особенность, ускользнувшую от него при первой встрече. Они смотрели на людей совершенно безразличными снулыми глазами, словно на пустое место. По-видимому, в окружающем мире их интересовали только подлежащие уничтожению мишени, а все остальное воспринималось ими как малоинтересный фон. Поэтому в их присутствии поневоле приходилось чувствовать себя то ли невидимкой, то ли полным ничтожеством, не заслуживающим никакого внимания. И это, разумеется, никому не могло прийтись по вкусу.

Подходя к дверям дома, Кин заметил на обочине дорожки подозрительный бурый комок, зашевелившийся при их приближении, но не успел он обратить на него внимание Ронча, как тот выхватил икстер из кобуры и выстрелил навскидку.

– Та самая новая гадость, – прокомментировал он. – Уже изготовилась кислотой плеваться.

– Да, я заметил, как у нее раздулись бока, – сказал Кин, покосившись на обугленную тушку, из которой обильно сочилась маслянистая жидкость.

– А раз заметили, надо стрелять сразу, – проворчал Ронч. – Тут надо держать ухо востро.

Еще раз осмотревшись по сторонам, он сунул икстер в кобуру и вошел в подъезд.

– Кто здесь еще квартирует? – как бы невзначай осведомился Кин, поднимаясь вслед за Рончем по узкой лестнице.

– В основном яйцелобые, а еще персонал из лазарета. Между прочим, касательно женского пола, тут есть очень даже аппетитные, – доложил тот.

Дверь под одиннадцатым номером находилась в конце коридора на втором этаже. Она вела в крошечную прихожую со встроенным платяным шкафом и раздвижной дверью санузла, вход в жилую комнату отгораживала шуршащая завеса из разноцветных пластмассовых бусинок. Раздвинув ее плечом, Ронч вошел, поставил чемодан на застланный искусственным мохом пол и раздвинул вертикальные оконные жалюзи. Вдали за окном высился дымчатый купол горы, поросшей кудлатым лесом.

Меблировку комнаты составляли небольшой письменный стол, два складных стула, узкая тахта под серым казарменным покрывалом и прикроватная тумбочка. В воздухе витал приторный запашок дезинфицирующего раствора. Табло настенных часов показывало местное время – пять часов пополудни.

Окинув взглядом свое пристанище, Кин остался доволен.

– Я намерен немного отдохнуть, – обратился он к Рончу. – Зайдите за мной в половине девятого.

– Дверь заприте на задвижку, – озабоченно посоветовал тот. – Когда приду, постучу вот так. – И он трижды постучал костяшкой пальца по косяку: два раза подряд, а третий после короткой паузы. Похоже, он всерьез вошел в образ личного телохранителя при важной персоне.

– Договорились, – не без труда Кин подавил ироническую усмешку.

– А если что, сразу звоните мне на присебейчик. Номер триста пять, запишите.

– Уже запомнил.

– Запишите, не ровен час забудете.

– Такие вещи я не забываю, – усмехнулся Кин.

– Ну, отдыхайте. Экий сумасшедший денек нынче выдался... – пробормотал Ронч и, крепко пожав протянутую Кином руку, вышел за дверь.

Наконец-то он оказался в одиночестве. После выпавшего на его долю каскада неожиданных приключений Кин испытывал настоятельную потребность побыть наедине с собой, чтобы схлынуло нервное напряжение.

Прежде всего он включил вентиляцию, чтобы выветрился запах дезраствора. Затем, присев к столу, достал из планшета освежающую пастилку и принялся ее жевать, глядя в пространство совершенно пустым, размытым взглядом. Им овладело тихое блаженное оцепенение, беспорядочно скачущие мысли угомонились. Он знал, что такое подобие транса, своего рода сон наяву означает напряженную работу мозга, который перерабатывает и упорядочивает бесформенную массу полученных сведений. В подсознании всегда застревают всяческие упущенные мелочи, несущественные вроде бы детали очередной неподатливой головоломки. Рано или поздно подспудный хаос выльется во всплеск озарения, смутное станет ясным, бредовое примет осмысленный вид. Надо лишь кропотливо добывать информацию и терпеливо дожидаться своего часа. В том, что ему удастся распутать это дело, Кин ничуть не сомневался.

Вдали, у подошвы горы, по контрольно-следовой зоне шагал десантник с ранцевым огнеметом, время от времени он останавливался и хлестал багровой клубящейся струей огня вдоль колючей проволоки, выжигая пробивающуюся сквозь пепел свежую поросль травы. Высоко над рудником завис патрульный вихрелет, тщательно прочесывающий территорию своими приборами наблюдения чуть ли не во всех диапазонах излучений. Гарнизон держал круговую оборону на громадной враждебной планете.

Сняв бронекостюм и мундир, Кин отправился в санузел и долго стоял под душем, смывая пыль и усталость. Растерся полотенцем, провел ладонью по лицу и решил, что не мешало бы побриться. Он раскрыл чемодан и убедился, что его вещи переворошили, причем довольно-таки непрофессионально: укладывая их обратно, не соблюли первоначальный порядок. На секунду им овладела оторопь, которая сменилась холодной безысходной яростью. Узнав о попытке покушения, здешние идиоты не придумали ничего лучшего, чем подвергнуть его топорному обыску. Нелестный отзыв Ронча по адресу коллеги Наримана, похоже, имел под собой веские основания.

При дальнейшем осмотре обнаружилось, что контрольная ниточка, всунутая под крышку портативного компьютера, выпала. Впрочем, никто посторонний не мог снять с дискового накопителя никакой секретной информации, поскольку пластину с мнемокристаллом, хранившим шифровальные коды, Кин всегда носил при себе в потайном отделении бумажника.

Полуголый, с обмотанным вокруг бедер полотенцем, он сел к столу, раскрыл компьютер, достал из бумажника кристалетку и вставил ее в разъем. Около получаса ушло на то, чтобы составить и зашифровать донесение. Кин переписал его на другую кристалетку и посмотрел на часы. Начало седьмого, времени до сеанса связи еще уйма.

Размеренно орудуя шуршащей бритвой перед настенным зеркалом, он размышлял. Его миссия начиналась на редкость сумбурно. Мало того, что он оказался у противника под прицелом, так еще местные остолопы проявили совершенно неуместную подозрительность. Сейчас они корпят над извлеченными из его компьютера файлами, пытаясь взломать защиту и расколоть коды. Остается надеяться, что АрКон адекватно отреагирует на его донесение и нахлобучка сверху, из Генштаба, охладит пыл этих недоумков.

Вдобавок интуиция, вовремя предупредившая его об опасности по пути с космодрома, безнадежно умолкла. Теперь он шарил в пустоте и мог ожидать чего угодно. То, как закончится миссия, успехом или провалом, решалось не здесь, а на небесах, за сотни парсеков отсюда, в штабных кабинетах и кулуарах враждующих сторон. Чей агент, орудующий в стане противника, окажется удачливее, тот и одержит верх.

В амальгаме отражалось узкое костистое лицо без особых примет. Жестко сощуренные серые глаза, короткая аккуратная стрижка. Вид несколько утомленный, что неудивительно. Перед вылетом на Тангру Кин несколько суток кряду почти не вылезал из-за компьютера и спал урывками в служебном кабинете, зато успел проштудировать уйму необходимой документации. Покончив с бритьем, он тщательно протер щеки лосьоном.

Ему пришло на ум, что стоит наведаться в лазарет к Даркофу до прихода Ронча, поскольку лучше всего побеседовать с водителем наедине. Надо полагать, парень уже в состоянии ответить на несколько интересующих Кина вопросов. Вынув из чемодана диктофон, он запрограммировал максимальную чувствительность и включение от кодовой фразы "Здравствуйте, Даркоф", после чего сунул аппарат в планшет. Одевшись, он перекинул планшет через плечо, прицепил кобуру к портупее и вышел из дома.

Клонившийся к закату багровый солнечный диск едва тлел сквозь облачную пелену, а со стороны восхода на седловину наползало скопище лиловых туч. Вершину дальней горы уже застлало курящимся краем дождевого фронта. В воздухе висела вязкая предгрозовая истома.

В пустынном вестибюле лазарета, сбоку от входа, за наблюдательным пультом с шестью мониторами сидел пехотинец. Кин спросил у него, где найти дежурного врача. Выбравшись из-за пульта и кое-как вытянувшись перед офицером, парень промямлил, что это где-то в конце вон того коридора, кажется, по правой стороне. По счастью, в коридоре сразу попался навстречу субтильный фельдшер, который указал дорогу. За столом в кабинете восседала сухопарая рыжая дамочка. Что-то в ней не понравилось Кину с первого взгляда, от нее веяло крупными амбициями, граничащими с истерией. Представившись, он спросил, в какой палате лежит раненый по фамилии Даркоф.

– Вы хотите его видеть? – Дама заломила брови так, словно услышала в свой адрес грязную непристойность от вломившегося в кабинет по ошибке подонка, который спутал медицинское учреждение со злачным местом.

– Разумеется. – Кин попробовал не обращать внимания на ее аффектированную мимику.

– Не знаю, не знаю... – сокрушенно молвила она. – Пациент поступил в тяжелом, очень тяжелом состоянии...

– Мне с ним необходимо поговорить. Насколько я знаю, у него язык не пострадал.

– Он потерял правую ногу ниже колена...

– Это произошло на моих глазах.

– Тогда вы должны понимать, что сейчас его лучше не тревожить.

Рыжеволосая дамочка принадлежала к той породе людей, которым кружит голову обладание даже крошечной властью, и она тихо упивалась своим мнимым правом наложить запрет на посещение пациента.

Начав не на шутку раздражаться, Кин извлек из бумажника удостоверение сотрудника Генштаба и сунул ей под нос.

– Я провожу инспекторскую проверку этого гарнизона, – ледяным тоном объяснил он. – И мне по долгу службы необходимо побеседовать с вашим пациентом.

Несговорчивая дама придирчиво изучила запаянный в пластик документ, словно намеревалась раскусить фальшивку или собиралась поставить под сомнение право всяких там инспекторов вторгаться в осененные святостью места вроде гарнизонного лазарета. После титанических умственных усилий, сопровождавшихся напыщенными гримасами, она нажала клавишу интеркома, вызвала к себе некоего Штайбе и, поджав узкие губы, замкнулась в скорлупе неодобрительного молчания. Кин продолжал стоять перед ней навытяжку, с защитным шлемом под мышкой, справедливо полагая, что это допекает дамочку гораздо пуще, чем если бы он сел без приглашения.

Вскоре явился тот самый худосочный фельдшер, которого Кин встретил в вестибюле. Выправки у него не было ни на грош, а во взгляде, которым он, войдя, окинул напряженную мизансцену, проскользнуло затравленное недоумение. Наверняка парень решил, что его сгоряча пригласили блеснуть талантами в качестве вышибалы, и вполне самокритично побледнел.

– Проводите гражданина офицера в шестнадцатую палату, – велела дама тоном глубоко оскорбленной добродетели и добавила, обращаясь к Кину: – Только не больше пяти минут.

– Ну, уж это как получится, – направляясь к двери следом за фельдшером, бросил Кин через плечо.

Эта мелкая стычка лишний раз привела его к выводу о том, что кой-какие удовольствия, связанные с наличием во Вселенной особей противоположного пола, обходятся чересчур дорого, поскольку женщины имеют свойство генерировать вокруг себя плотное поле неудобств и глупостей. Есть повод втайне позавидовать фабрам, которые сконструированы однополыми и благодаря этому не ведают великого множества удручающих проблем.

– И часто у этой вашей медички бывает несварение желудка? – деловито поинтересовался Кин, шагая рядом со Штайбе по длинному коридору.

– Простите, к чему вы это? – с искренним недоумением промямлил тот.

– Да так, мой наметанный глаз констатировал повышенную кислотность физиономии. Смертельный исход не грозит, но приятного тоже мало.

– А, понял. Шутка.

– Помилуйте, какие тут шутки! У меня сложилось впечатление, что ей просто необходим хороший клистир.

Неожиданно фельдшер прыснул.

– Прописать некому, – посетовал он. – Разве что вы возьметесь?

– Это риск, в медицине я дилетант. Хотя очень хочется, по правде говоря.

Они остановились перед дверью из матового пластика с цифрой "16" на притолоке. Кажется, плоские шуточки возымели желаемое действие, создав то, что на суконном профессиональном языке называется "неформальный уровень контакта".

– Подождете здесь, ладно? – свойским тоном попросил Кин, и Штайбе охотно согласился.

Войдя, Кин очутился в небольшой одноместной палате, где буквально негде было повернуться от всяческой хитроумной медицинской аппаратуры. Рядом с дверью, вдоль стены, выстроились шеренгой пузатые бачки, от них тянулись гофрированные шланги к регенерационному боксу, в который упаковали культю ноги Даркофа. Тот лежал в забытьи на койке, опутанный проводами множества датчиков и трубочками аппаратуры для внутривенного впрыскивания.

Скромных медицинских познаний Кина вполне хватило на то, чтобы оценить показания приборов, укрепленных над изголовьем койки. Судя по всему, дела у парня идут неплохо, и скоро он уже будет осваивать ходьбу с новой ногой.

Кин уселся рядом с койкой, намеренно скрежетнув ножками табурета по плиткам пола. Раненый разлепил веки, медленно повернул голову в его сторону.

– Здравствуйте, Даркоф, – произнес Кин ключевую фразу, пристроив планшет с диктофоном на коленях. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – сиплым голосом произнес тот. – Нога зудит...

– Ну, ей сейчас положено зудеть. Наверно, пить хотите?

– Н-нет...

Кин расстегнул ворот бронекостюма, полез в нагрудный карман мундира, вынул плитку фруктина и положил на прикроватную тумбочку.

– Это вам. Поправляйтесь, отращивайте ногу. Вы классный водитель, Даркоф.

Бледный как полотно парень слабо улыбнулся:

– Спасибо... что пришли... только сласти зачем, зря вы...

Рубрика ориентации в досье Даркофа скупо сообщала: "Уровень притязаний без дисбалансов, аксиология традиционная, сексуальность в норме, весьма неравнодушен к сладким лакомствам". Что ж, приятно, когда срабатывает тщательно выпестованное внимание к мелочам и умение извлекать их из памяти в нужный момент. Даже если это чисто человеческий жест, не имеющий отношения к выполняемому заданию. Кин мягко похлопал его по плечу:

– Ешьте на здоровье.

– Там... в горах... – Даркоф с трудом ворочал языком после наркоза. – Кто нас приласкал бронебойным?

– Это был не снаряд, Ронч ошибся. В турбоход подложили мину, – объяснил Кин.

– Ну, дела-а... Кто?

– Я сам хотел бы это узнать.

– Надо же... мина... Что ж за гад такой в гарнизоне завелся!.. – У парня сжались кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

– Попробуем разобраться. Как вы думаете, кто имел возможность сунуть мину в воздухозаборник? – спросил Кин. – Это случилось между одиннадцатью и двенадцатью, никак не раньше.

За окном палаты потемнело, по стеклу косо хлестнули первые капли дождя.

– Не знаю... – после длительного размышления ответил Даркоф.

– Я имею в виду: после того как вы получили задание выехать на космодром, кто-нибудь крутился возле турбохода?

– Да вроде никто...

– Вроде или никто? Подумайте хорошенько, – настаивал Кин.

– Никто, – твердо сказал, поразмыслив, Даркоф. – Точно вам говорю.

– Где вы находились, когда получили задание?

– У себя в кабине, где ж еще. Гронски брякнул по присебейчику, передал приказ. Ну, я стал проверять систему, сделал продувку. – Парень старательно припоминал, морща лоб. – Вчера штуцер правого бака подтекал, я сразу сменил прокладку. Нормально села. Потом пришел квадрат, и мы сразу погнали на космодром.

– Никуда не отлучались?

– Нет. Отпуском клянусь, нет. А ведь это вас грохнуть хотели, инспектор, вдруг сообразил наконец Даркоф.

– По-видимому, да. Ладно, не буду вас больше мучить. – Кин поднялся с табурета. – Поправляйтесь, а на досуге еще подумайте. Припомните все детально. Хорошо?

Посещение окончилось ничем. Однако мина не могла сама подползти и запрыгнуть в двигатель, до таких взрывных устройств еще не додумались. Наверняка парень упустил из вида какую-то мелочь. Ну, скажем, отлучился справить нужду, а теперь напрочь забыл. Да это и неудивительно после такой травмы и общего наркоза. Может, еще вспомнит, когда у него прояснится в голове.

На прощание Кин сердечно пожал влажную от испарины ладонь Даркофа, но тот вдруг задержал его руку в своей.

– Инспектор, погодите, – после секундной паузы попросил он.

Видимо, что-то важное вертелось у парня на языке, и наконец он решился. Кин снова опустился на табурет.

– В общем, хочу, чтоб вы знали, – облизнув пересохшие губы, заговорил Даркоф. – Ко мне уже приходил наш главный рыбоглаз, Нариман. Спрашивал о вас.

– Что именно спрашивал?

– Ну, как вы себя вели, чем интересовались. Я ему сказал: разговор шел насчет здешних зверушек, а вообще, мол, не прислушивался.

Дождь начал хлестать вовсю, по оконному пластику снаружи зазмеились толстые водяные жилы. . – Он расспрашивал только обо мне? – уточнил Кин. – И больше ни о чем?

– Да. Только это между нами, идет?

– Конечно. Спасибо, что сказали.

Кин постарался ничем не показать, насколько он близок к бешенству. У этих олухов под носом преспокойно трудится имперский агент, а они ищут, кем бы еще заняться на досуге. И ведь нашли, кретины.

– А еще я вот чего хочу вам сказать... – продолжил Даркоф, окончательно отбросив колебания. – Когда вы спросили квадрата насчет фабров, помните? Так вот, все было совсем не так, инспектор. Извиняюсь за выражение, квадрат вам хрей на лоб загибал.

– То есть?..

– Ну, когда пятерых космопехов замочили. Все было наоборот. Точно вам говорю, это у фабра башка на жопу съехала, вот он на ребят и набросился.

– Откуда вы это знаете? – насторожился Кин.

– В гарнизоне разное говорят. Но я-то знаю, у этого фабра уцелела башка, и умнички из фабрконцерна утащили ее к себе в лабораторию. Значит, хотят разобраться, что там за неполадки. – Раненый умолк.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Ну, в общем, у меня все. А разве мало?

– Еще раз спасибо, Даркоф. Вы мне очень помогли.

– Да не за что, инспектор.

Дотошно выуживать из него подробности сейчас не стоило. Еще успеется, пускай парень сначала поправит здоровье.

Когда Кин вышел из лазарета, ливень обрушился стеной в быстро сгущавшихся горных сумерках. Опустив забрало шлема, он зашагал по мелким лужам обратно к двухэтажному дому. Хмель после двух рюмок натощак, выпитых в командирском блокгаузе, давно сменился ноющей головной болью. Чтобы ее утихомирить, придется откупорить прихваченную с собой бутылку злаковой. Идея навестить Даркофа, не дожидаясь, пока явится приставленный Абурхадом телохранитель, оказался в высшей степени удачной. Запись беседы не имела юридической силы, поскольку парень не был предупрежден о том, что разговор фиксируется диктофоном. Но это мелочь, гораздо важнее найти подтверждение полученной информации.

Дело о стычке между солдатами и фабром поначалу являлось чисто формальным предлогом для поездки мнимого инспектора, но теперь оно вдруг стало чрезвычайно интересным. Кин чувствовал, что в его руках оказался ключ к происшедшему.

Свернув на ведущую к дому дорожку, издали он заметил у крыльца неподвижную фигуру фабра с плазменным ружьем наперевес.

3. Когда гроза, у нас все спокойно

Размашисто шагая к дому под щедрым ливнем, Кин почувствовал, как в нем проснулся охотничий азарт. Забавно вспомнить, ведь еще сутки тому назад, перед вылетом на Тангру, предстоящая миссия казалась ему рутинной и совершенно бесперспективной. Теперь совсем другое дело, притом вряд ли список сюрпризов исчерпан до конца.

Полыхнула молния, и почти сразу же раскатисто грянул оглушительный гром. Грозовой эпицентр шел над самым рудником.

Застывший у крыльца в напряженной позе биоробот, видимо, выслеживал какую-то притаившуюся тварь. На всякий случай Кин остановился, включил пневмоочистку залитого струйками воды прозрачного забрала, огляделся по сторонам. Ничего подозрительного не обнаружилось, но все же он положил руку на застежку кобуры, и это неожиданно вывело фабра из столбняка. Шагнув навстречу Кину, тот вскинул ружье к плечу. Грозное дуло нацелилось контрразведчику в живот, казалось, еще миг, и грянет выстрел.

Кин вовремя пресек свою рефлекторную попытку выхватить икстер из кобуры, что граничило с верным самоубийством. Несколько тошнотворно тягучих секунд они стояли неподвижно друг напротив друга, человек и уродливый коротышка с ружьем, готовым выплюнуть микроскопический шарик плазмы. Фабр вел себя совершенно загадочным и непредсказуемым образом, но его палец недвусмысленно лежал на гашетке. Кину померещилось, что перед ним стоит спятивший вооруженный мальчишка, и мелкая противная дрожь охватила колени. Он не мог даже вообразить, какой бред сейчас клубится в хваленом карбосиликоновом мозге биоробота.

Внезапно еще раз небо располосовала молния, и при ее мертвенном свете по лицу фабра метнулась кривая судорога. Кина осенила догадка, от которой легче не стало. Какая унизительная нелепость – стоять и ждать смерти оттого, что грозовые разряды вторглись в искусственный интеллект и вызвали перебои в его функционировании. Цепенея от страха, он медленно повернул руки ладонями вперед, демонстрируя отсутствие оружия, затем сделал шаг в сторону. Дуло ружья чуть сместилось, будто привязанное невидимой нитью к пряжке портупеи. Неподвижная приземистая фигура в косых струях ливня, охваченная смертоносным безумием, держала его на мушке. Выстрел мог последовать в любой момент, однако биоробот медлил, как будто издевался или решил спровоцировать попытку сопротивления. Усилием воли Кин подавил истерическое желание выхватить икстер и броситься наземь, стреляя в падении. Против фабра с его нечеловечески быстрой реакцией такая попытка заведомо не могла увенчаться успехом.

Сквозь шум дождя Кин расслышал позади себя хлюпанье луж под ногами бегущего человека. Обернуться ему не хватило духу. Он почему-то был уверен, что лишь прямой взгляд глаза в глаза удерживает фабра от того, чтобы открыть стрельбу. Кин решил не проверять, насколько эта догадка верна.