Текст книги "Мрак космоса (СИ)"

Автор книги: Николай Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

Часто во сне летаешь…

Виталик падал.

Его окружили солдаты с алебардами и саблями. Солнце выбивало искры на метале. Суровые бородатые лица приближались, и от кого-то сильно пахнуло острым чесноком. Они теснили его к краю поляны, и, он знал, что та обрывается пропастью, бездной, окруженной сплошными камнями цвета векового кирпича.

Но всё равно отступал.

Пятился назад, спиной чувствуя холодный ветер, который трепыхал цветастые шаровары солдат и выбивал из их глаз слезы.

Делая последний шаг в никуда, зависая над темной дырой, посильнее оттолкнулся ногами от мохнатой травы, уверенный, что запарит, широко раскинув руки. Оставив в дураках восковых солдат. И будет лежать в осязаемом воздухе, глядя на солнце, и, смеясь над полоумными идиотами. Какой это будет смех! Что может быть радостней, когда видишь чужую боль, досаду и разочарование. А эти парни вдвойне заслуживали колкого смеха.

Сценарий оправдался лишь на треть задуманного плана. Плыть песчинкой не удалось. Он медленно падал, и лица солдат сначала были видны (они безэмоционально наблюдали за падением), а потом превратились в размытые пятна. Со всех сторон потянулись вверх неровные камни, с выступами, за которые могли зацепиться только червяки или личинки больших мух. Виталик нежно гладил эти выступы пальцем, и кожа чувствовала шершавость камня.

Страха не было. Сознание скорее переполняло удивление. Рядом забила крыльями птица, и она превратилась в Джо. Тело женщины украшали разноцветные перья. И на какой-то миг показалось, что он на театральном выступлении. И он снова кадет, хлопает в ладоши и во все глаза смотрит на свою учительницу системного языка, которая чувствовала себя на сцене, так же уверено, как и на уроке перед виртуальной доской. Ух, ты! Да её телодвижения могут свести с ума кого угодно. Может, это и есть любовь? Рядом в креслах сидят бесконечные ряды курсантов и они думают так же. Виталик косит глазами – на лицах у многих безнадежный восторг. Но не у него. Кадет привык добиваться поставленных целей перед собой.

–  Почему ты не летишь? – спросила она и принялась балансировать крыльями, играя на свету переливами перьев. Виталик не ответил – ему было слишком хорошо.

–  Ты ведь разобьёшься, – напомнила Джо и чирикнула.

–  Я не умею, – просто ответил и попытался разглядеть небо. От усердия рот приоткрылся.

–  Но ты же ученик Бога. Лети!

Виталик отрицательно вяло покачал головой. Что за глупость? Какой он «ученик Бога»? Так, золотая молодежь. Элита корпуса. Гордость армии. Надежда нации. Герой.

–  Лети или упадешь! Лети!!

Виталик дернул веком и открыл глаза, просыпаясь. Пальцы врача убрались, зацепляя ресницы. Фонарик потух. Ослепленный зрачок фокусировался на окружающих предметах. Завращался. Врач молча продолжал обследование.

–  Док… Что со мной делали? – с трудом произнесли слова запекшиеся губы. Очень хотелось пить. И остановить вращающийся мир.

–  Жалобы есть?

–  Сухость. Озноб. Вялость. Тошнота. Упадок сил. Мне кажется, что я умер. Тело со всем не чувствую.

–  Хорошо, – удовлетворенно сказал врач.

–  Да? – искренне удивился.

– Значит живой.

– Я знаю, что такое «живой». Сейчас совершенно другое состояние. Незнакомое. Мне бы шампанского. Бутылку.

–  Еще какие пожелания? Вас оперировали. Удалили правое яичко. Селезеночку заменили. Косточки некоторые восстановили. Не скажу, что было трудно, но пришлось приложить некоторые усилия. И повозиться. Общее состояние удовлетворительное. На вас все быстро восстанавливается. Похвальная регенерация тканей. Приятно видеть. Всем бы так. Хороший уровень. Подвергались в раннем детстве обработке? Космонавт что ли? Согните ногу в колене. Так. – Врач помог, резко сгибая ногу в оранжевой штанине. – Хорошо. Очень хорошо.

– Что-что удалили?? Давно я здесь? – Костров попытался осмотреться. Не получилось.

– Двадцать один день искусственной комы. Стандарт.

– И меня, что?? Никто не ищет??

– Успокойтесь. Вас уже нашли. Думаете, почему вы здесь? Через полчаса следователь приступит к своей работе. Желаю удачи.

Врач поднялся с кровати и шагнул к прутьям. Охранник выпустил его. Проём закрылся. Тесная каморка: койка, стул, единый со столиком, унитаз черного цвета – вот и вся меблировка Личных вещей нет. Стены голые, холодные. Напротив, проема, закрытого толстыми прутьями, пластик экрана на половину стены. Он за головой и надо найти в себе силы, чтобы подняться и видеть следователя. Сил нет. Но может они появятся через тридцать минут, когда начнется допрос? Костров представил, как экран вспыхнет, на нем возникнет суровое лицо и безжалостный голос будет чеканить вопросы, не дожидаясь ответов, ведь они не очень то и нужны и мало кого интересуют.

Прикрыв глаза, расслабился, и тут же очнулся от легкого прикосновения. Немой био кинул на грудь маску, кивнул поверх головы в сторону экрана и вышел, предварительно подозрительно посмотрев по углам. Киборги четко выполняли вои функции. Интересно, они быстро ломаются?

Разбитое лицо не беспокоило. Оно умерло. Являлось отдельной частью тела. Инородным компонентом, состоящее из лоскутов сшитой кожи и, очищенных от осколков, костей. А может, на лице сидела большая жаба. Её брюхо охлаждало нос, не давая равномерно дышать. Одно успокаивало: три недели назад всё было намного хуже. Просто так в кому не положат.

Как бы там ни было, Виталик передвинул маску с груди на лицо. Покосился на два приспособлениями для связи: слуха и речи.

Датчики среагировали, находя каналы, друг друга и экран вспыхнул, матово переливаясь. Костров почувствовал его тепло затылком. Надо встать, развернуться и увидеть следователя. Моргнул глазами и тот час появилась картинка. Вот для чего маска – гуманное общество предусмотрело всё – лежи себе и участвуешь в судебном процессе. Классная передача. Жаль, что ты в ней главное лицо. В офисном кабинете за столом из черного дерева сидел негр в темной форме без знаков различия. Неестественный свет отразился на полированной поверхности стола и коже офицера одинаковым бликом. Поиграл и замер в углу стола. Следователь выглядел мистически и устрашающе, словно картинка из учебника по судебной психологии.

Он выдержал паузу, наслаждаясь эффектом, наверное, это был его любимый момент или кульминационный, посмотрел на Виталика и нервно скривил губ.

–  Лежишь, – сказал следователь, и голос его разорвался в черепной коробке гранатой, до звона в барабанной перепонке.

 Виталик вздрогнул, а садист наконец-то расслабился, увидев результат после постановочного действия. Психологическая атака началась успешно.

К совершенству техники нельзя привыкнуть – за пределами маски не раздалось ни звука, экран погас и остался мертвым пустым пластиком, а между двумя людьми установилась связь. И кто-то уверенно начал лидировать в отношениях.

–  Притворяешься, – сделал вывод негр. – Давно?

– Всю жизнь.

– Вот как? – удивился следователь, скосил глаза куда-то в сторону. Расслабился. – Язвишь. Знаешь, что мне нравится в моей работе? Смотреть вот на таких раздавленных героев. Все вы на одно лицо.

 Он всё знал. В его кабинете было с десяток мониторов, которые тестировали и сканировали обвиняемого, выискивая из самых темных уголков души тайные помыслы.

– Играешь по своим правилам. Но скоро финал. Твоё дело очень легкое. Не уже ли ты не понимаешь? На что-то надеешься? На что? У тебя есть высокопоставленные друзья? Кто? Адреса.

–  Адреса… – эхом отозвался свой голос в голове, а разбитый рот с трудом выговорил слово в слух. Вязкое и противное на вкус.

Негр загорячился:

– Ты же бывший офицер! Солдат! Всю жизнь в армии. В космосе!! Очнись и начни сотрудничать!!

Костров промолчал. Как это он бывший офицер? Когда?

– Чистосердечное признание смягчит приговор. Понимаешь? Сейчас твоя дальнейшая судьба в твоих руках! Подумай. И начни уже говорить.

– Мне не в чем, признаться. Мне, нечего сказать.

– Правда?

Костров промолчал. Следователь вздохнул.

–Ты в самом деле считаешь, что невиновен? Но следствие, так не считает. Почему ты не хочешь признаться в том, что ты убил девять человек? Это же массовое убийство!  Истребил всю экспедицию! Экспедицию государственных служащих. Представляешь?! Молодец! Кому это понравится. Кому?

Следователь задавал вопросы. Как всегда. Ему был важен сам процесс.  Он сыпал и сыпал фразами, но ответы ему были не интересны.

Скользкий лейтенант не хотел признать вину.

–  Я их не убивал…Я не понимаю, что вы от меня хотите.

– Признания! А, кто убивал? Кто? Имена. Адреса. Где они живут? Сколько членов банды? Кто главный?!  Где, и, как вы познакомились? Сколько их? Были ли среди них женщины?

–  Среди кого? Какие женщины. Ничего не понимаю. – Голова от вопросов пухла и Виталик начинал путаться. Впрочем, реакция у заключенного, как у всех.

–  Из какого типа оружия ты стрелял? Когда ты предпочитал совершать убийства? Время суток. Мне интересны минуты! С кого начал? Время суток? Как звали твою бабушку?  Кто тебе помогал? Пользовался ли ты био? Как ты относишься к биотехнике? Ты их ненавидишь или считаешь рабами человечества? Ты тоже сторонник движения по защите прав биотехники? Имя бабушки!! Скажи мне имя бабушки!!

–  При чем здесь имя бабушки!! Какое это имеет значение!! Они умерли от вируса!! Это всё, что я знаю…

–  Всё? – Негр расслабился. – Не много сказал. Практически ничего. Однако реакция на вопросы учитывается больше, чем ответы на них. Всё фиксируется. – Следователь кивнул на невидимую технику для заключенного. – Эту бы технику да лет пятьсот назад! Сколько бы людей могли бы заземлить навсегда. Представляешь? – Доверительно сообщил следователь и закурил.  Контакт. Ему надо установить контакт с заключенным во что бы то ни стало. – Ты получишь по заслугам. Вирус? Какой вирус? У тебя медицинское образование? Какой колледж ты закончил? Кто был любимым преподавателем? Какого цвета была доска в классе? Почему ты остался жив? – Негр поднял палец, призывая к вниманию. – Жив. Парень!! Ты остался жив! Значит, ты виновен. А тот, кто виновен отвечает за правонарушение. Это же истина!

– То есть я должен был умереть??

– Хороший вариант для твоей истории.

– Извините, у меня не получилось.

– Мог бы застрелиться. – Негр пожал плечом– Для тебя отличное решение задачи – похоронили бы с почестями. А так… Где трупы? Каким способом ты их уничтожил? Кто тебе помогал? Почему ты уцелел? Почему ты украл документы месторождения цкку? У тебя были личные интересы или ты выполнял заказ? Кто за тобой стоит?!

–  Хватит!! Хватит!!! Я не привез тела, потому что оставил их в могильнике. Это легко проверить. Пошлите вторую экспедицию. Пошлите! Они умерли от вируса!! Все умерли от вируса. Я не знаю почему уцелел! Не знаю… не знаю… не знаю.

–  Документы месторождения, – напомнил следователь. – Кому нужны документы? Кто за тобой стоял? Адреса. Имена. Вы должны с нами сотрудничать. Вам нечего терять. Когда вы это поймете? Вы должны помогать следствию! Вы же бывший офицер!! Говорите!!

–  Я решил рискнуть…

–  Так. И?

– Я просто решил рискнуть.

– И убили экспедицию? – Негр хлопнул в ладоши – наконец-то у него всё сошлось. Плавный переход на следующий пункт обвинения. – Почему вы захотели в Административный корпус? Вы замышляли террористический акт? Покушение на жизнь шейха?

– Какое покушение на шейха?? Я не террорист. Захотел сменить профессию. Служить в Административном корпусе мечта любого кадровика. В двадцать два сменить профессию – это поздно? Я же не массажистом захотел стать.

–  Почему вы сопротивлялись аресту? Вы хотели уйти от ответственности? Избежать меры государственного пресечения?

–  Я не сопротивлялся… Сработал инстинкт. Действовал на автомате. Я никого не хотел убивать!

–  Что, сержант Иванов сам себя два раза смертельно зарезал? Или будете отпираться? Придумаете свою версию того, как ваш именной кортик с вашими отпечатками остался в торчать в шеи сотрудника Второго отдела?

–  Нет. Не стану отпираться. Его убил я… Но я защищался. Защищал свою жизнь, жизнь жены, собственность. Он напал на меня во время сна. Я готов нести ответственность. Разжалуйте меня в сержанты и дайте возможность оправдаться.

–  Напал? А может, он хотел что-нибудь спросить? Может он заблудился?

–  В моей спальне? Приставляя мне пистолет к голове?

Следователь на секунду примолк. Какое легкое дело ему досталось. Давно таких не было. И какой состав! С ума сойти! Здесь тебе и убийство экспедиции, и замысел на покушение против жизни шейха, и планы террористических актов против государства, и сопротивление при аресте – смерть офицера Второго отдела. Вот, кто поможет сделать карьеру – получить очередное звание, должность, офицерский крест. Не арестованный, а курица, несущая золотые яйца.

–  Тогда пять сотрудников Второго отдела врут. Все они показали в рапортах, что вы оказали сопротивление при аресте и завязали драку.

Виталик затаил дыхание. Негодование перекрывало доступ кислорода к легким. Ему нечего было сказать. Негр повел плечами, снимая с лица официальную маску.

–  Моя работа закончилась. Я буду обвинять вас по трем статьям. Можно и больше, но к чему? За каждую вас ждет… Впрочем, потомлю вас ожиданием. Суд через пятнадцать минут. Что-то ещё. А! У вас есть время для встречи со своим адвокатом. Мы живем в цивилизованном мире и никто не собирался отнимать у вас этого права! Я не прощаюсь.

Глава 6

Экран мигнул перед глазами. Картинка сменилась. Краски стали более светлыми, исчез интерьер кабинета следователя

Молодой парень пользовался косметикой: красил губы и подчеркивал линию глаз. Холенное лицо неестественно припудрено. Длинные волосы уложены в белую косу. Колосок вынесен вперед и украшен большим красным бантом. Челка слегка завита и неестественно начесана. Спиральная прядь, осветленных волос кокетливо выбита за правым ухом, в соответствии с требованиями новой мужской моды. Топ-модель, а не адвокат! Виталик почувствовал, что дело уже проиграно. Да, что там дело – жизнь проиграна.

Зачем только вернулся из космоса.

–  Меня зовут Смайки, – жеманно произнес адвокат и поиграл значимо бровью. Сделал паузу, ожидая реакцию. Конечно, Костров знал адвоката Смайки. Что за вопрос. Виталик закатил глаза. – Я просмотрел твоё дело, пушистик, и вот что скажу: дело дрянь. Понимаешь? Нет? Объясняю по пунктам. Все эти массовые убийства, в которых ты обвинен – ерунда. Не доказуемо и у них нет шансов.

– Последнее вроде бы доказуемое. Там кортик в шеи с моими отпечатками.

– Не перебивай! – попытался нахмуриться адвокат, но как не старался брови морщинок не образовали. Оставил глупое занятие. – Но терроризм, пушистик. Как тебе такое в голову могло прийти? – Доверительный голос убаюкивал. – Убить шейха?! Подорвать экономику мира? Это очень, очень серьезное обвинение. Чем тебе наш мир не нравится? А наш добрый шейх? Да мы его почти не видим. А ты, такой герой, решил нас от него избавить. Спросил народ? Нет. Вот видишь. А это значит, что присяжные будут против тебя. Понимаешь? Нет? Ты меня расстраиваешь. Все люди, которые будут сидеть рядом с судьей и, представлять общество, будут против тебя. Теперь понял? Они признают тебя виновным. Ты чего загрустил? Ой-ой! Только не надо слезок. В нашем деле слезки – это последнее дело. Пусть другие плачут! Я спасу тебя, – сладко улыбнулся адвокат, складывая губы трубочкой, – Спасу! Верь мне! У меня есть один козырь.

Смайки замолчал, для того чтобы трогательно поиграть глазками.

–  И что это за козырь? – спросил безнадежным голосом Костров.

–  Не торопись, пушистик. Я, конечно, вряд ли тебя вытащу, но полностью тебя угробить не дам. Держи кулачки, дружок, – кокетливо покривлялся адвокат и экран потух.

– А, можно мне другого адвоката? – спросил Костров в темноту. Никто не ответил.

Положил маску на грудь и она начала давить словно камень. Раздражение хлестнуло по сознанию, обрывая нитку разума и контроля. Пальцы потянулись к ненавистному наморднику, готовые смять, разломать и уничтожить тяжелый груз, но в последний момент голова прояснилась, и, мысли заработали трезво. Вера в свою звезду непоколебима. Его оправдают.

Как ужасно всё болит! И да! Как же он мог забыть: теперь у него одно яйцо! Подумать только! Есть из-за чего покрываться холодной испариной. Лучше бы две ноги оторвало!! Или платы в голове замкнули.

Осторожно оттянул к низу пояс штанов. Тугую резинку с трудом удерживали пальцы. Голова приподнялась, тяжело взглотнул – слюна лишь оцарапала горло. Глаза щупали тело по дюйму. Пальцы, держащие штаны, задрожали. Глаза заслезились. Дальше, за мертвым пенисом, был прикреплен квадратный тампон. На белом материале замерла капелька свежей крови.

–  Боже! Что со мной сделали! Боже!

Голова, в припадке, несколько раз ударилась о валик, заменяющий подушку, и тело вмиг прямо вытянулось, теряя сознание.

Очнулся от того, что охранник бесцеремонно надел маску на лицо и едва не свернул шею, пытаясь застегнуть ремешки. Виталик отмахнулся от назойливого помощника. Киборг вышел.

Что ему надо было? Ах, да. Суд. Суд… Ах, суд!!

Виталик вздрогнул и уставился на экран. Зал суд впечатлял своими размерами. На переднем плане сидело двенадцать присяжных, шесть из которых были гражданскими лицами. За деревянным столом восседал судья, бравый старик с поджатыми губами. На ступень ниже от него сидел обвинитель. Ещё ниже адвокат. Все смотрели на обвиняемого. Буравили глазами. Напряженно молчали.

–  Я готов.

–  Дело № 78 468/ 3444,7 объявляется открытым, – будничным тоном начал судья и непременно бы зевнул, но вовремя справился с напастью, – слово обвинителю.

–  Комиссия по контролю за поступлениями на Землю ценными металлами и редкими породами внеземного происхождения выявила пропажу научно-исследовательской экспедиции, которая занималась разработками по добычи естественного цкку, использованного практически во всех передовых отраслях, являющимся одним из важных эквивалентов поддерживающего экономику мира. Все мы знаем ценность цкку. И нечего говорить, что это передовая замена и эквивалент любых ценностей, в частности денежных средств планеты. В ходе расследования выяснилось, что экспедиция пропала, а корабль-носитель вернулся на Землю и был списан вместе с экипажем. – Следователь сделал многозначительную паузу. – Доклад капитана корабля подвергся тщательному анализу. Возникли сомнения в истории гибели членов экспедиции. Нам показалось странным, что бактериальная смерть унесла с собой только девять жизней, оставив одну. Одну. Так как речь шла о разработках месторождения цкку информация сразу стала секретной и была передана Второму отделу. Капитан корабля, лейтенант Войск Внеземелья Костров Виталий Максимыч был взят на контроль для тщательной оперативной разработки.  Разрешение передаю секретарю. С первого шага из карантина любое его действие фиксировалось и тщательно разбиралось. Людьми и компьютерами. Было разработано двадцать восемь версий и, если Костров пошел бы по одной из них, мы бы довели его до финального конца. Что в принципе, в конечном итоге и произошло.

–  Из двадцати восьми версий существовали ли линии невиновности? – спросил судья.

–  Конечно. Одна, – ответил следователь и продолжил, – другим нашим шагом стало отправление на базу месторождения второй экспедиции. Подвергая анализу жизнь офицера, мы должны были перестраховаться. Костров не был оригинальным. И как все преступники, совершившие один раз виновное противоправное действие, пошел на второе. Он выбрал одну из предсказанных линий. Дальше дело техники. Мы повели его. Рассчитывая за ранее, каждый следующий шаг. Предугадывая, каждый вздох преступника.  Костров не о чем не догадывался. На его каждой линии этапа, так называемого грандиозного плана, ждали наши подставные лица или оперативники – это те люди, у которых совесть чиста и они чтут закон, как правопорядочные граждане. Костров попытался установить контакт с представителями компании по горным разработкам за пределами Земли и изъявил желание с выгодой для себя обменять имеющуюся у него информацию о разработках ценного цкку. Как только факт был зафиксирован, группа захвата задержала Кострова. Обвиняемый оказал сопротивление и убил офицера Второго отдела. В ходе следствия было так же установлено, что обвиняемый готовил террористический акт направленный не только на государственный строй, но и на жизнь шейха. Показания зафиксированы техникой антитерроризма и так же передаются судье. За убийства первой категории и хищение особо крупного государственного имущества, за терроризм и покушение на жизнь шейха, предлагаю не ждать возвращения второй экспедиции, и, приговорить Кострова Виталия Максимыча к высшей мере наказания, а именно лишить жизни путем ввода в организм инъекции.

–  Защита, – вяло сказал судья, засовывая руки под стол и начиная разделывать яблоко десертным ножом.

Адвокат был в ударе.

–  Обвинения полнейшая чушь. Всё сфабриковано. Мотивов преступлений – нет. Состава преступлений – нет. Убил экспедицию? Фактов подтверждения нет. Костров продал сведенья? Получил деньги? А где они? Кому продал? Подставному лицу, которое всячески склоняло обвиняемого к преступлению? Терроризм и покушение на жизнь шейха установила техника? Очень интересно. Предлагаю, отправить эту технику на сервисное обслуживание – явно какой-то сбой. Кругом одни провокации. И последнее убийство, которое, ну никак не тянет на первую категорию. Подзащитный убил защищаясь. Да. Вы считаете, что человек, который с четырех летнего возраста в армии мог поступить по-другому? Нет. Не мог. Восемнадцать лет в армии сделали из него человека, у которого вместо мозга – рефлексы. Подзащитный никак не мог знать, что перед ним элитный офицер Второго отдела.

–  Протестую, – спокойно сказал негр, – мы не могли допустить того, что сведенья, цена которых равняется всей денежной империи шейха, станет достоянием частного лица. У нас есть соответствующие полномочия по решению таких вопросов. Разрешение передано секретарю. Наша техника не требует сервисного обслуживания и прочего технического вмешательства. Она абсолютно новая, запломбированная и имеет сертификацию. Все документы переданы секретарю.

–  Протест принят, – согласился судья и наклонился для того, чтобы засунуть в щель рта первый ломтик яблока. Никто не видел?

–  Хорошо, – обиженно протянул адвокат, задирая к верху нос, – но вы не можете обвинить моего подзащитного в убийствах первой категории – вторая экспедиция не вернулась – у вас нет никаких подтверждений. А во втором случае – это была вынужденная оборона. Мало ли кто мог напасть на спящего человека!! Моему подзащитному просто повезло, что под подушкой у него случайно оказался кортик.

–  Протестую, – безразличным голосом сказал следователь, – вот пять рапортов оперативных сотрудников, которые производили задержание. В них чистая, правда.

–  Угу, – глухо отозвался судья. Он пожевал. И был вынужден спросить, когда пауза затянулась, обращаясь к адвокату:

–  Всё?

–  Нет!! – выпалил адвокат, поднимаясь со своего места. Это был триумф и странно, что в эту минуту присутствующие в зале представителя закона смотрели на него, как на полоумного.

– Недавно закончил колледж, – шепнул один присяжный заседатель другому и тот ответил понимающим кивком.

Костров болезненно кривился.

Адвокат решил продолжить.

–  Вы видите в моем подзащитном негодяя, но его награды говорят о другом…

–  Протестую, – быстро сказал следователь.

–  Протест принят, – согласился с ним судья и пояснил адвокату, как малоопытному юристу, – с той минуты, как все стали называть Кострова обвиняемым, он автоматически лишился званий, наград, привилегий.

–  Совершенно верно. Я это знал.  Лишился всего кроме одного…

–  Чего же? – судья проявил заинтересованность – яблоко всё равно было съедено.

–  В семнадцать лет, Костров был вторым штурманом в секретной экспедиции, которая везде прошла под грифом «особая» и четкими тремя нулями. По возращению, Костров был награжден бронзовой медалью «Освоения космоса». – При этих словах шесть военных присяжных встали со своих мест и отдали честь. Потом они долго аплодировали, глядя с экрана, и Виталик, от нахлынувших чувств, едва не прослезился. Адвокат заважничал и продолжил:

–  Никто не имеет право лишать подсудимого этой награды. Потому что это медаль стоит над законом. Так сказал шейх. Так повторяю я. Будем же снисходительными к герою. Предлагаю, смертную казнь заменить двумя пожизненными сроками. – Адвокат поклонился и протянул судье выписку, подтверждающую ответственность его слов. Старик бегло прочитал привилегии медали, поджал губы, насупился, буркнул в сторону негра:

–  Обвинитель?

 Опытного следователя, представителя буквы закона и народного гласа, ничего не могло тронуть.

–  Настаиваю на смертной казни, – сказал он. – Без отсрочки.

–  Суд удаляется на совещания. Мы вынесем свой вердикт. Перерыв тридцать минут.

–  А, теперь буду говорить я, – сказал Виталик в потухший экран и, срываясь на крик, завопил, – идите вы в задницу!

Смешным казался человек, одетый в оранжевую спецовку, в наморднике, с вывернутытыми ногами, как у лягушки. Свои руки он держал ниже живота, на уровне паха, в миллиметре от поверхности, как будто опасался расплескать ценный сосуд с живительной влагой. Камера наблюдения сверху, маленьким паучком крутилась в разные стороны, давая наибольшее сочетание ракурсов. Крупные планы сменялись, дальними картинками. Через паузу всё повторялось.

Несмешными казались глаза. Они смотрели сквозь прозрачный пластик маски, и в них застыла адская боль, приправленная доброй порцией острой ненависти.

Безумие.

Вот как, это называлось.

Старик, присяжные и следователь смотрели на осужденного, закрывшись в душной, полутемной лаборатории. На каждого вершителя закона приходилось по несколько мониторов. Некоторые присяжные, неотрывно и методично посылали запросы, сверялись с полученными данными, анализировали, что-то синтезировали и совещались, как с компьютером, так и с соседями. Работа кипела. Ничто не могло остановить справедливый судебный процесс. Обвинитель и судья наблюдали за суетливостью «независимых» подчиненных.

–  Что-то не так, – проворчал старик. – Почему нет связи со второй экспедицией? И данные вашей техники какие-то двоякие. Всё на грани. Нет четких подтверждающих линий.

– Цкку же!! Новое месторождение. Что непонятного? Теперь всё секретно в тройне. Да, успокойся ты. Ерунда! Я его насквозь вижу, – ответил негр. – Иногда в наших проверенных кадрах происходит сбой. Тогда наступает наша очередь: приходится чистить армию. Не понимаю, как такие факты происходят! Постоянный медицинский контроль, восстановление психики после полетов, льготы в налогообложении, за коммунальные тарифы не платят и всё равно. Бац! И ещё один сбился с курса…

–  Жалеешь парня, но просишь смертный приговор? Странно. Противоречие. Может быть пора на пенсию?

–  Какая пенсия? – обиделся следователь. – Перед нами исключение. Этого, – кивок на монитор, – не исправишь. В него вселился агрессор. Дух разрушения. Жалко не психопата, – снова энергичный кивок, – жалко нас. Куда мы катимся?

–  Демагогия, – сурово сказал судья.

–  Философия! – возразил негр.

–  А, что если через четыре месяца прибудут сведенья и станет ясно, что он не убивал экспедицию?

–  Сделаем из него еще раз героя. Но теперь уже посмертно. Смертная казнь… Разве мало того, что есть? Крупное хищение? Смерть офицера Второго отдела? Терроризм?..

–  Да, – пробормотал судья и задумался. – Ты и раньше подставлял обвиняемых. Не верю я твоим соплякам из Второго отдела. Политика что ли замешана? Новое месторождение цкку, говорите. Чего темнишь. Кого представляешь? Самого? Я, что буду с этого иметь? Какой процент?

–  Не понимаю о чем вы. Не верите моим офицерам? Пропустим через детекторы? Или для вас слова офицеров Второго отдела пустой звук? – сурово предложил следователь, внутренне холодея, но, всё обошлось, старик в самый последний момент испугался. Как всегда.

–  Лишнее. Но я против смертного приговора. Не надо забывать, что этот агрессивный психопат, высококвалифицированный специалист – штурман со стажем. Да у него вместо мозга – компьютер! Сколько денег государство потратило на его образование и содержание? Кто это считал? Перед нами непросто свихнувшийся пехотный офицер. Вот в чем вопрос. Да, во всем этом есть и наша ошибка – не досмотрели, не уберегли, не подсказали, вовремя не вмешались, – теперь уже все присяжные слушали старого судью, – система может дать ему второй шанс. Система переработает его и сделает вновь человеком. Он нужен системе, как и она нужна ему. И кажется, я знаю, где он станет востребованным на все сто процентов. Да? – спросил судья, поднимая мохнатые брови на лбу к верху. Взгляд выцветших глаз был направлен на офицера, военного присяжного. Капитан подорвался с места, рявкнул:

–  Так точно, сэр! Там нужны напористые парни! Агрессивность то же пригодится.

–  Что касается наказания, – судья сделал паузу, – то оно будет, как всегда справедливым, законным и выражающим волю государства. Я думаю, что три пожизненных срока – это оптимальное решение нашего вопроса. А уж, сколько он протянет!! – старик пожал плечом, –  решать не нам, а Богу.

–  В шестнадцатой команде долго не живут, – дружелюбно сказал капитан своему соседу, представляющего интересы гражданского общества.

– Лучше бы его сразу пристрелить, – пробормотал обвинитель, – так намного гуманнее

Кто-то тревожно вздохнул…