Текст книги "Мрак космоса (СИ)"

Автор книги: Николай Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Построение клином! – скомандовал Син. Они прошли в арку заклинивших ворот, и сейчас топтались в широком коридоре, подразнивая био, и, качая сопротивляющегося Андрюшку, передавая полупарня бросками из рук в руки. Классное занятие.

– Построение клином!!

Био, выполнив команду, в первый раз мрачно озирались. В точке расходящихся лучей стоял их командир. Он надрывался:

– Построение клином!! Войти в клин!! Живо!!

Костров прошелся вдоль вездехода, на ходу думая: «А у него одно ружьё. Братаны ждут моей команды? А, Гай? Он ведь хотел работать. Так. Петрович не в счет. Фазер и Гном за меня. Гай…»

– Особое приглашение нужно?!! Зайти в клин! – рявкнул Костров и, улыбнулся ошеломленному Гаю. И вдруг кожа на голове онемела, пошла волной, мимика изменилась самопроизвольно. Улыбка исчезла. Холодок проструился между лопаток. Сработал приобретенный в космосе от длительных экспедиций барометр опасности.

Кто-то за ними наблюдал. Кто и откуда?

Стало зябко. Весь передернулся. Хорошего настроения как ни бывало.

Глава 21

Сэнд внимательно посмотрел, вглядываясь до боли в глазах, в спящее лицо Джо или, как там её. Кто придумывает такие имена? Душить таких родителей. Брови его сошлись на переносице и, во всех чертах лица сквозила озабоченность. Притворяется или нет? Женщина беззаботно спала, испытав четыре оргазма. И хоть и заверяла о своей фригидности безнадежным голосом, сказка никак не подтвердилась. Давно таких отчаянных не попадалось. Теперь женщина провалилась в царство сна и, ничто не могло её разбудить. Ни легкие щелчки пальцами перед носом, ни слабые прикосновения к телу, ни чуть слышные покашливания. Перед Сэндом лежало бревно. И оно мирно посапывало.

Сэнд даже полюбовался простой женской красотой. Немножко.  Такие моменты всегда трогают и запоминаются. Во сне натруженные морщинки сгладились и распрямились. Левая бровь изредка подрагивала. Но в целом лицо выглядело умиротворенным и беззаботным.

Сэнд осторожно поднялся с кровати. Ноги запнулись о скомканную простынь. Щиколотка вляпалась во влажное пятно, вызывая противоречивые чувства, смену гамм на лице. Мерзость. Брезгливость. Отвращение. Это я сделал?

Последнее чувство касалось не только пятна. Мелочь только усугубила положение, являясь последним граммом в весах. И противовес потянул вниз против спящей миллионерши. Падающим листком мелькнул интерес раскрутки. Всего лишь секунду длилось волнение при первой встречи. Остальное опять было тяжелой работой и не самой приятной. Стараясь не смотреть на слегка приоткрытое голое тело женщины (  они же всё чуют даже во сне), хищником осмотрел каюту. Кое-какие детали всплыли, оставленные в памяти фотографической памятью. Возле шкафа раскрытый чемодан. Наряды в четкой последовательности сначала кочуют на тело, затем в шкаф. Судя по числу, к концу рейса штучка начнет комбинировать одежду.

Сэнд поиграл ягодицей: напряг и ослабил мышцу.

Под столом сумочка портфельчик. Где? Ага. Не задеть кресло (изящный поворот с легким прогибом), не раздавить туфлю (пальцы ноги щупают лакированную гладкую поверхность и точным толчком, отбрасывают предмет в сторону), не расплескать мочу (ещё одна причина отсутствия сна). Три осторожных шага. Наклон, пальцы шарят по сумке, отыскивая ручку.

Сэнд тенью скользит в туалет. Плотно прикрывает за собой дверь, последний раз смотря в щель на кровать. Садится на унитаз, прижимая сумку к ноге. В блаженстве закрывает глаза – струйка бьётся о поверхность. Опорожнение происходит томительно долго.

Прикрытые веки широко распахиваются, скользят по стене, выискивая панель включения света. Прикосновение пальца к тонкой пластине и свет, нарастая, замерцал в тесной кабинке. Оставил на уровне ночника– светильника. Решил поиграть в шпионов до конца.

Сумка кажется дорогой. Подносит к носу и вдыхает роскошные запахи богатой жизни: кожи и элитной парфюмерии. Какое у него непревзойденное тонкое обаяние. А чутьё? Улыбается.

Замок бесшумно открывается с третей попытки. Потеря навыка? Сэнд хмурится. Нет. Его секрет прост, как трудная задачка третьеклассника для кандидата математических наук. Ненужное волнение. Так. Надо собраться!

Много ненужных вещей ощупали холеные пальцы. Каждая заслуживала отдельного внимания. И изучалась на ощупь, прежде чем была вытащена и поставлена на пол.

И вот! Долгожданная первая находка! Она вышибла пот на лбу. В холеные пальцы попались дорожные чеки и карточки банка Звездного Космоса. Их три. И все! Все!! Золотые. Так и должно быть. Сэнд начинает мелко дрожать от выброса адреналина в кровь. Сумма на пятьдесят, а то и шестьдесят тысяч. Стоимость хорошей квартиры в его родном городке. Или панельного дома. Этого городка, конечно, нет ни на одной красивой карте. Да и не на красивой карте его нет! Но какие там у домов в клумбах кусты хризантем. Запах родины никогда не забудешь. Сэнд хмыкает. Опускает на пол находку, туда же без задержки ложится компактный набор личной гигиены, очки в дорогой оправе и непонятный прибор, похожий на мужской пенис. Странно. Сэнд хмурится. Жужжит, вибрирует и подергивается. В чем прикол? Как мало электроники! Примитив. Игрушка не для миллионерши. Но видно нужная, раз носит в таком дорогом портфеле.

Вторая находка сушит рот. Она трясется в руке. Холеные пальцы благовейно и трепетно сжимают и поглаживают две пачки кредиток. Сумма наличных пугает. Женщина одна или нет? Была охрана или нет? Камера?.. Что?? Есть в туалете камера? За ним наблюдают? Голова отчаянно вертится. Взгляд скользит по мрачным углам. Чисто. Чисто! Повезло… Сэнд ложит пачки денег на пол и часто дышит, некоторое время не производя обыск, отдыхая. Сердце бьётся короткими отрывистыми толчками. Грудь вздымается, как меха гармоники.

Миллионерша! По всем статьям миллионерша. Богатая штучка! Вот повезло, так повезло. Вот она справедливость в жизни! Наконец-то удача и ему улыбнулась. Надо продолжить обыск.

Сэнд запускает руку в сумочку, пальцы нащупывают непонятный предмет. Точнее он понятен… Но что этот предмет может делать в женской сумочке? Рука медленно поднимается, и пальцы выуживают… мужские часы. Офицерские. С золотым циферблатом на кожаном ремешке. Сэнд рассматривает предмет на вытянутой руке. Вихрь мыслей проносится в голове. Брови хмурятся.

Часы болтаются в разные стороны.

Память? О погибшем брате, муже, отце?

Друга, любовника?

Подарок? От кого? Соперника??

Часы болтаются в разные стороны.

А вот и неизвестный мужчина. Какой он? Как посмел?

Не долго радовался. Вряд ли, что это просто сувенир или дорогая находка, которую жалко выкинуть.

Не похоже на подделку…

Часы болтаются в разные стороны.

Тикают. Адская машинка! Дорого выглядят. Элитно.

Или подделка?! Сэнд с силой проводит прозрачной крышкой по плитке стены. Говорят, если настоящие часики на плитке останется царапина. Стекло какое-то особое.  Но вряд ли такое произойдет. Слишком не хочется.

Глаза в упор рассматривают глубокую царапину на декоративной плитке. Ну, вот. А ещё номер люкс. Эксклюзивная плитка. Ручная работа. Позолоченный рисунок. Что же на циферблате?! Ничего. Поверхность девственна.

Рука автоматически ложит часы на пол и холеные пальцы снова рыскают по дну дорогой сумки-портфеля. Что-то в ней было ещё! Сложенные по полам в виде пресса кредитки или карты-скидок, или банковские карты. Что-то, что даст ключ к разгадке. Всякая женщина загадка, до тех пор, пока как следует не покопаешься в её сумочке.

Третья находка больно ударила в живот.

Дрожащие пальцы раскрыли черный квадрат пенсионного удостоверения.

С объемной фотографии на него строго смотрела Джо и форменные отвороты кителя делали её лицо официально отчужденным. Надпись дергалась перед глазами, и каждое слово холодным свинцом падало на сердце: Пулькос Джониференцф сержант– секретарь в отставке, пенсионер космических войск Ближнего Внеземелья…

Удостоверение выскользнуло из пальцев. Ноги судорожно сжались и квадратик пластика, ударившись о напряженную мышцу, срикошетил на пол.

Господи. Секретарь. Космонавт. Сержант. Пенсионер.

Что может быть страшнее?

Всё пропало! А какие были мечты! Хрустальные! У него удар в самое сердце. Да, какое там сердце! В пах! Инсульт. Инфаркт. Импотент! К чему так было холить руки?! Кто теперь посмотрит на эти пальцы! Разве они заслуживают подобного? Липкий пот заструился по всему телу. Все пропало. Трагедия. Не миллионерша!! Никогда ей не была и не будет!! Сэнд испытывал к себе жалость и готов был зарыдать навзрыд. Опять к Марте на кухню! Вечный запах горелого жира. Друзья идиоты и он, как белая ворона останется с ними навсегда. Невыносимо!

Но внезапно лицо его прояснилось.

А деньги? Деньги! Деньги! Они никуда не пропали и лежали на полу в туалете.

Лицо его озарилось хитростью.

Не миллион, но всё равно приятная сумма.

***

Странное чувство испытывал Костров. Предчувствие опасности не покидало его. Что-то занозой крутилось в груди и не давало покоя. С каждым шагом нарастало беспокойство.

Притихли и братки. Вон, как дружно шагают рядом с био и не понимают, как это здорово быть окруженными со всех сторон имитаторами людей.

Сто метров от вездехода. На стенах мелькают знакомые таблички. Голографические надписи с готовностью вспыхивают, когда на них смотрят пристально, реагируя на глаз человека. Но двери и люки надёжно задраены и не дают проникновения в смежные отсеки, подсобные помещения и каюты.

Потому что корабль спит. Вся автоматика находится в режиме ожидания.

Двести метров. Группа спасателей приближается к тупику. Уже темнеют разинутыми провалами призывные рты воздушных шахт. Под коленки бьёт закрученная в спираль нервная дрожь. Что это?

Блуждающий взгляд замирает на одном из люков. Какие-то десять метров разделяют его от труб переходников на нижнею палубу. Странный люк. Нехороший. Опасность от него исходит волнами. Син проходит мимо, увлекая команду к конечной цели, мимо места, которое так не понравилось Кострову. «Вот бы проверить!» – думает Виталик и холодеет от ужасной мысли ещё больше. Син не обратил внимания на тонкую щель у нижнего порога. Остальные просто не заметили, по незнанию. И она, правильно выбрав жертву, стала терзать Кострова: въедливо впитываться в податливую ткань мозга, остро рассекая серые клетки на две одинаковые равные половинки. Команда замирает, слушает инструкции пехотинца, уверенного в себе Сина. Солдат знает, что говорит. Зачем ему анализ, когда есть четкий приказ? Костров осторожно оборачивается, ожидая увидеть что-то невозможное, и не видит ни люка, ни щели. Речь парализовалась. «Не может быть. Нет. Нормальный я человек? Придумал себе люк в стене. По схеме он должен быть или нет? Да должен быть! Схемы не забываются, не стираются и не изменяются. Они вечные. Пока правильно работает голова, и я живу. А правильно ли работает моя голова? Кто мне ответит на этот вопрос? Кто?» Костров недобро смотрит по сторонам.

С каждым заключенным в трубу прыгает один био. Для надежности, страхуя или для успокоения старшего группы? Чем он мотивировал свой поступок, решив под конец укрепить группу людей киборгами? Хотя по-другому поступить нельзя. Очевидная тактика. Прямая, как мысли в голове пехотинца.

А если был люк, который был на самом деле, но куда-то исчез, то почему в нем щель. Откуда она взялась, если всё задраено? Корабль же на автомате! Не может быть щелей в несуществующих люках! Исключено правилами.

«Хватит думать. У меня галлюцинации? У меня нехватка кислорода? Что там в баллонах намешано? Чем я дышу?!»

Куда делся люк…

Костров думает, перескакивая с одного на другое, и мысли кажутся ему скользкими льдинами. На них без эффекта карабкаешься и с шумом съезжаешь, обдираясь о холодные лезвия голым животом.

Руки механически выполняют забытые движения. Бионадзиратель рядом. Нечеловек спокоен. У него нет эмоций. И он готов умереть просто так. Через секунду. Через две. Потому что его на самом деле нет. Нет, как и люка в стене. Они смотрят друг другу в глаза. Они плавно опускаются вниз. Они есть. Есть и люк! Потому что схема в голове заложена в кадетском корпусе ещё на начальных курсах и никогда до этого азы знаний не подводили.

Но он исчез из стены. Как такое возможно? Был и нет. Растворился. В сознании или наяву?

Им повезло. Избежали нелепых барахтаний. Если киборги умеют радоваться, то этот сейчас, наверное, просто счастлив. Но кто поймет нечеловека? Сколько не вглядывайся в знакомое кошмарное лицо, можешь понять всё и ничего. Увидеть именно для себя ответ на каверзный вопрос, который не успел задать. Да что там. Вопрос, который ещё не успел родиться в голове.

Киборгу всё равно. Он не думает о несуществующих люках. Схемы ему так же не важны.

Ноги рефлекторно поджались, медленно сгибаясь в коленях. Так надо. И био, словно отражение, повторил абсолютно точно движения. Чему удивляться? У них в голове одни правила. Никто не передразнивает. Оба готовятся покинуть транспортировочную трубу.

Скоба на уровне глаз. Проплывает стена вверх и видение кажется нереальным. Потусторонним. Слишком одноцветные предметы вокруг. Даже био сереет лицом, принимая максимальную маскировку. Рука поднимается вверх, хватается за скобу, фиксирует тело на долю секунду в замысловатом па, и выбрасывает вперед в сливной станок. На ноги падает обычное притяжение. Со стороны, кажется, что два суперпрофессионала легко покидают переходник, появляясь в коридоре, как неустрашимые ни перед чем герои.

Впрочем, Виталик не считал биогероем.

И никто на них не смотрел. Гай порывался повторить трюк. Фазер успокаивал его, говоря, что такая возможность сегодня предстоит и так. Андрюшка строил глазки био: вертелся перед ним на пятках, уперев руки в бока. Скорей всего это был козырной выход. Хитро использованный для того, чтобы заставить Гая посмотреть и оценить. В бесформенном скафандре Андрей Петрович смотрел нелепо, но понять очевидного он не мог. Гном был увлечен набедренным карманом скафандра: открывал и закрывал. Син, чуть пригнувшись, смотрел вдоль коридора, меряя взглядом бесконечную стену. Био стояли на вытяжку в шеренге. Каменные лица говорили о том, что это место самое классное место для стояния шеренгой.

Костров подошел к рядовому.

– Сэр, – сказал он, глядя на бесконечный коридор с далекими воротами.

– Чего тебе?!! – Азиат отмер от созерцания Вечного и надменно посмотрел на бывшего зека. Слова застряли в горле.

– Да так. Ничего.

Виталик расслабился и отошел в сторону.

Син прошипел что-то обидное и рявкнул:

– Зарница!!!

Из шеренги био шагнул «оловянный» солдатик. Руки прижаты ко швам форменных брюк. Подбородок вздернут. Ать-два: готов исполнять.

– Обесточить пульт! – Син кивнул на ящик в стене. – Взорвать!

«Сейчас вмешается Рой. Зачем взрывать? Пойдем в рубку, перепрограммируем главный компьютер. Лейтенант должен пресечь действия рядового. Что же он молчит!»

– Век 1 и Век 2! – командовал дальше Син. – Обеспечить пожарную безопасность щита. Остальным слушать мою команду! В шеренгу по двое становись! Бегом марш!

И китаец для ускорения поддел носком сапога близко стоящего к нему зека.

Андрюшка, получив под зад, обиженно пискнул и стремительно обогнал Кострова. Какая шеренга по двое? Стадо есть стадо. Виталик покачал головой.

В воротах дверь. Когда оставалось метров двадцать, Син подал новую команду. И хотя он находился на порядочном расстоянии, голос его неприятно травмировал перепонки:

– Стоять! Лечь! Замри!

Син удовлетворенно кивнул и отвернулся от поваленной команды, поворачиваясь лицом к спине биоэлектрика, умеющего в трудной ситуации стать минером. Датчики у нечеловека сработали моментально, он с готовностью обернулся, доложил:

– Подсоединение есть, сэр!

– Выполнять приказ дальше.

Син неторопливо прошагал несколько метров и прижался к стене. Прикрыл узкие глаза. Створки ворот поползли в разные стороны, открываясь. Настал черед и люка. Каким-то шестым чувством понял, что так и есть, но голову не повернул, наблюдая за работой Зарницы. Био отшатнулся от щита, успевая спрятаться за благородного Века 1. Появилась яркая вспышка. Взрывная волна вырвала из пульта детали панелей и с силой швырнула в противоположную стену. Био, играющие роль благородных и отважных пожарников, кинулись с двух сторон к щитку и залили панели пеной. Век 2 что-то странно себя вел. Дергал ни к месту правой рукой и часто ронял на грудь голову. Встряхивался, сам себя, возвращая в норму, и с удивлением наблюдал за повторяющимися сбоями. «Убит!» – подумал Син. – «У нас потери».

Пехотинец отошел от стены. Встал по середине коридора. Сквозь открытые ворота, в полутемном помещении, стояли ровными рядами анабиозные ванны. Каждая из них с начинкой. Каждая из них поддерживает человеческую жизнь. Или нет?..

Син покрепче перехватил руками оружие, обернулся в сторону поваленной им команды.

– Отомри! Встать! В одну шеренгу становись. Равнение на середину. Вольно. 713 463!

– Да, сэр!

– До окончания операции вы мой заместитель.

– Да, сэр.

– Входим в отсек, проходим цепью по первому ряду. Киборги ближе ко мне, зеки к тебе. Таким образом, у нас получается две подкоманды. Я подключаюсь к терминалу и, выясняю, какие ванны целые. Дальше, самое важное. По моему приказу, подчеркиваю, только по моему приказу осуществляется отключение ванны от цельного блока. Ближайшая к ней подкоманда вытаскивает объект к переходнику. Задача понятна?

– Да, сэр!

– Что он сказал? – тихо поинтересовался Гай у Гнома. – Невыносимый китайский акцент. Меня этот азиат заставляет нервничать.

– Вы заходите первыми. Мы за вами. Банзай!

– Банзай, – эхом откликнулся Костров и покосился на открытый проем с человеческий рост. Первый шаг дался нелегко. Появилось ощущение, что резиновый скафандр превратился по желанию в пехотно броневой, с удесятеренной псевдомускулатурой и запасом ракет за спиной. Второй шаг поколебал воображение. Смешал картинки. Превращая фантазию ровной глади в волнистую не спокойную зыбь. Появилась мысль: «Броневой скафандр неисправен. Поломка двигателей. Я вынужден, выйти из боя!» Третий шаг вернул в реальность, и остальные шаги сделались торопливыми, короткими. Голова вжалась в плечи. Страх сковывал непослушные конечности. Руки коченели. Общая рация наполняла эфир жуткими вздохами, сбитым дыханием. Вся подкоманда, испытывала те же необъяснимые чувства, что и он. Люди начали нервничать. Общая тревога перерастала в необъяснимый ужас страха. Нестерпимо зачесался голый череп. Создалась иллюзия обильного роста волос: гладкая кожа лопнула, покрываясь кривыми трещинами, и черные стебельки быстро поползли вверх. Реальное видение длилось долю секунды. Мозг снова парализовал ледяной страх.

Стройные ряды ванн чернели гробами, заставляли, затаив дыхание, насторожиться. От них веяло опасностью. Непредсказуемость начинок ванн являлась причиной нервозности. Но напугать ванны могли только Андрюшку! Точно! Био сразу почувствовали слабое звено в подкоманде, и каждый посмотрел в его сторону. Продолжительно и многозначительно. Киборги молча прошли мимо заместителя командира, рассредоточиваясь по четкому промежутку между первым и вторым рядом. Из ворот показался Син, окруженный треугольником личных био. Три телохранителя четко исполняли новые обязанности и первым делом хмуро посмотрели в сторону Андрюшки, от чего тому стало ещё хуже и, он не захотел идти дальше.

Рядовой держал на бедре вскинутый дулом к верху тяжелое ружье. Он явно позировал и наслаждался моментом своего появления на сцене.

Костров от омерзения поморщился и вдруг успокоился. Задышал ровно. Выпрямился. Подтолкнул Андрюшку, который в страхе жался к его спине и мешал идти.

– Вперед. Занять позицию. Быстро! Не теряем темп.

Верный Гном заскользил тут же вперед, на ходу подталкивая Андрюшку. От чего тот засеменил между темными ваннами, балансируя руками и приседая от приданого ускорения. Уверенный политолог Фазер похлопал по плечу, проходя мимо, не задерживаясь. Остановился Гай. Нервный психопат. Глаза высокомерно прищурены.

– Ты зачем мою женщину толкаешь?!

Костров резко выпрямил руку и Гай, получив по шлему сильный толчок, сделал назад три шага. Лицо его быстро менялось.

– Что уже спросить нельзя? Да толкай её на здоровье, сколько хочешь! Она это любит. Без разговоров! Когда захочешь.

– Последнее предупреждение заключенному 253 756, – сказал голос лейтенанта Роя и все почувствовали, что комбат с ними. Некоторым стало теплее. Гай же просто заткнулся. Невидимый Бог, это для него ерунда, но видимый каратель и правая рука Бога – внимательный Син – это уже опасность номер один. Гай немо помахал руками, семафором знаков показывая всем, что он думает про злых начальников.

Син, не обращая внимания на идиота, быстро подошел к стойке администратора. Подсоединился к компьютеру. И пальцы его сноровисто и привычно заскользили по цветным панелям. Китайцы от природы программисты, такое у них в генах.

Вспыхнул дневной свет, освещая ряды ванн.

    Они ожили, затрепетав набором цветных огоньков, высвечивая дисплеи датчиков.

Одного взгляда хватило Кострову, чтобы он понял ситуацию. От увиденного присвистнул. Не удержался.

Фазер оглянулся.

Андрюшка на всякий случай присел от страха, прячась и становясь меньше.

Понял очевидное и Син. Китаец заговорил по общей трансляции, явно работая на запись при будущем разборе операции. Парень страховался. Слова его обращались к лейтенанту Рою.

– Сэр. Докладывает рядового второго класса Син. Проверка дееспособности ванн проведена полностью и успешно. Фиксирую данные. Сэр. Ванны все целые. Никаких видимых разрушений: нет механических и электронных повреждений. Нет сбоев. Нет перегрузок. Ничего нет. Сэр. – Пауза. – Что мы здесь делаем? – голос Сина дрогнул, – полный порядок в анабиозном отсеке. Люди спят. Все живые.

Повисла тишина. Рой тоже обдумывал свои слова, что-то проверяя. Пауза затягивалась.

– Выполняйте операцию по плану. К вам приближается еще один спасательный борт. С прибытием основной команды, поступаете в их распоряжение. Начинайте.

«Какой спасательный борт? Какая основная команда?» – Костров поморщился и покосился по сторонам. Волна дрожи пробежала по всему телу. Внезапное чувство подкосило ноги. Правое колено мелко задрожало. «Что это? Что?!» Он попятился, пытаясь уйти от опасности и спрятаться от непредвидимого страха. Чувства обострились. Волосы на теле стали дыбом.

И вдруг в помещение со стороны ворот, вплыло узкое существо, изгибаясь всем телом, оно блистало мирными цветами. Пульсировало огнями. Медленно скользило в воздухе. Целенаправленно двигалось. И никакого сомнения не оставляло, что представляет из себя живое неопознанное существо. Проплыв по воздуху до середины отсека, замерло над Сином. И перестало двигаться. Запарило. Едва покачиваясь в воздухе. Потеряло плавность и внезапно стало наливаться, и набухать агрессивным цветом.

Костров зажмурился. «Не верь. Парень, ты устал. Галлюцинация. Точно что-то с кислородом. Надышался. Теперь ловлю по полной. Лишь бы не сдохнуть. Откуда взяться разноцветной змее? Неоткуда. Место не подходящее. Нам такой контакт с чужеродным миром не нужен. Мы тут никто. Это всё воспаленный мозг придумывает! Да, и вообще, что я часто видел электрических змей плывущих в воздухе? Никогда не видел. Значит это неправда. Вымысел. Бред. Я брежу. Сейчас открою глаза и картинка исчезнет. А вечером, когда всё закончится, обращусь к врачу. У нас хороший лазарет. У нас отличная бортовая медицина. Мне профильтрую мозг. Очистят легкие. А потом пропишут верный рецепт: пораньше лечь спать. Надо дать отдохнуть воспаленному мозгу. Надо поспать. Время лечит любые болезни». С некоторой опаской Виталик открыл глаза и почувствовал, как внутри оборвалась последняя надежда спокойно дожить до старости. Нет, не до старости, а до среднего возраста боевого пехотинца. Или хотя бы до завтра. Безнадежно далекое завтра.

Галлюцинация размножилась до шести единиц разноцветных, плоских змей, не больше полуметра длиной и без какого-либо обозначения конца или начала. Голова никак не отличалась от хвоста. Первая основная, прородильница рода и общности, продолжала висеть неподвижно и наливаться агрессивной синевой. Остальные переливались всеми цветами радуги и мирно покачивались над Сином. Солдат, ничего не подозревая, выполнял манипуляции с общим компьютером анабиозного отсека. «Да, что же это такое! Почему галлюцинация не проходит? Главная змея?! Совсем сбрендил. С чего взял? Как выделил среди остальных? Выходит, здоровье у меня плохое. Подорванное. Организм перестаёт функционировать. А как же иначе? Чего я хотел! Негде эмоциональный стресс снимать. Нет женщин. Нет общества. Нет шампанского. Не в кого даже выстрелить!! Беда. Плохо мне. Вот закрою глаза и закончится наваждение».

Из оцепенения вывел восторженный голос Андрюшки. Странно, но он не боялся:

– Ой, смотрите!! Шарфики цветные!! Много то как. Переливаются! Красивенько как. Яркие. Эмоциональные. Что за прелесть? Северное сияние? Ой. Да они размножаются. Какой неинтересный инопланетный секс: деление! А, где красота движений? Мусики-пусики, сколько же вас много стало. Быстрые вы мои!

В голове гулко забухала венозная кровь. Повело. Медленно, как можно спокойнее обернулся в сторону захлебывающегося словами от восторга Андрюшки. Посмотрел в его глупое счастливое лицо с расширенными глазами и женственной улыбочкой, которая совсем несоблазнительно открывала желтые зубы нижней челюсти. Рука Андрюшки была протянута вверх, словно он голосовал на оживленной большой автостраде. Голова Кострова начала обратный виток. Взгляд замер на напряженной фигуре рядового. Син, посеревшим лицом, смотрел в потолок и, то поднимал, то опускал лучемет.

Странные движения. Бессмысленные.

Очевидная картина.

– Это такое космическое шоу, да? – не унимался Андрюшка. – Вот ведь нам повезло! Сказочно повезло! Ребята, это же нереальное волшебство! Такое раз в жизни бывает и то, не у всех! А вы стоите истуканами!

Костров осторожно посмотрел вверх и, изумление тонной упало налицо. Виталик впал в замешательство. Змей стало так много, что теперь весь потолок переливался разными цветами, потеряв первоначальный оттенок. Картина была бы по-настоящему волшебной, красивой и трогательной, если бы не агрессивные линии, которые резко выделялись на веселом поле и, четко нацелились на выбранные цели.

– Северное сияние? – удивился Гай, рассматривая потолок. – Кино такое? Выглядят натурально. Как живые. Что происходит, Шеф? Может мы в массовке участвуем и кругом скрытые камеры? Я прям чувствую их! Эй, где вы?! Выходите! А, то я вас найду и накажу!

– Шеф, что это за ленты?

Костров с открытым ртом посмотрел на спрашивающего человека, не понимая, кто перед ним стоит, и снова уставился в потолок.

– Да, стреляй же ты!! – выкрикнул голос всевидящего Роя. – Стреляй, солдат – это приказ!!

И рядовой Син, выйдя из оцепенения, резко вскинул лучемет и спустил курок…

– Нет! – закричал Виталик.

Потолок взорвался гаммой недовольства, а потом цветное небо резко упало на изуродованные шлемофонами головы спасательной команды. В какой-то миг они превратились в единую молнию и разом полыхнули отблеском ядерного взрыва. А потом белый свет вспышкой стер видимые вокруг предметы, уничтожая на корню фокус зрения. И все ослепли.

Костров инстинктивно вскинул руки к маске, пытаясь защитить зажмуренные глаза. Он перестал думать, что вокруг них общая галлюцинация. Он вообще перестал думать. Словно и не умел никогда. Не будет же мыслящее существо открывать глаза сразу после белой вспышки? Не надо. Не стоит. Зачем травмировать и так уничтоженный мозг? Только животный интерес может толкнуть на подобный шаг. Костров перестал руководить разумом.

Пелена не спадала. На белом фоне выплыли мигающие красные точки. Наушник передатчика посылал радиосигнал, который заключался в истеричном едином вопле. Протяжный визг находился на одной ноте и дробил перепонку. Решение нашлось сразу: резко мотнул головой и одновременно поднял плечо. Удар вывел из строя радио, а может, выключилась кнопка. Всё равно. Назойливый звук исчез.

Красные огоньки. Они мигали перед носом, но к чему принадлежали и, что собой представляли, понять не мог. В мозгу стали вспыхивать разорванные картинки. Попытался подсунуть под мозаику огоньки и, так найти ответ.

Над головой взорвался сноп огня, и быстро промелькнула тень. От неожиданности сел на пол. Ага! Стало что-то проясняться. Оказывается, до этого сидел на корточках.

Красные огоньки. Нет, ничего не лезло в голову.

 И снова тень. На этот раз у неё странный полет. Полный хаотичных движений. При этом тварь остервенело, бьёт по воздуху конечностями, словно не может найти выход или остановиться перед тем, как размазаться по стене.

«Да это не тварь! Это человек!» Хотел подняться и посмотреть, кого откинуло взрывной волной. И кому ещё досталось. И сильные ли потери. Но мозг прервал команду, туша энерцию. Напоминая о красных огоньках и частичной потери зрения. Стала приходить реальность. Красные точки превратились в красные кнопки, мигающие перед носом. Они четко построились по периметру и объединились в квадратную панель ванны. В этот момент стало стыдно за свой страх, заставивший его спрятаться за «космический гроб». Желая загладить неловкость, неизвестно почему нахлынувшую на трепещущую душу, честно осмотрел датчики.

Стал четко анализировать ситуацию.

Ровно секунду.

Серия взрывов с разлетом разноцветных огненных брызг, моментально стерла весь анализ.

Осторожно приподнял голову из-за укрытия. Огляделся. В проходе стоял один Андрюшка. Его леденящий вопль был слышен даже без передатчика. Остальные зеки лежали между ванн в нелепых позах. Большинство не шевелилось. И лишь один вздрагивал при каждом взрыве, подпрыгивая всем телом при сильных вспышках.

Семь био превратились в огненные факелы. С них капала, текла и сползала кусками кожа и плоть. Тела чадили, искрились, трескались, взрывались частями. Тела киборгов ходили. Бродили. Падали. Поднимались. Бессмысленно и хаотично. Странно, что техническая поддержка вышла из игры первой и так быстро. На кого теперь надеяться? Ещё один био привлек внимание своим петляющим бегом по узким проходам от ванны к ванне. Гордое лицо биосолдата не дрожало от страха. Ибо такое чувство ему было по идеи неведомо. Наверное, у него даже был какой-то план. Потому что бежал био не в сторону выхода, а наоборот, в глубь анабиозного отсека.

С потолка спикировало три «шарфика». Темно-синий впереди. Переливается огоньками, изгибается. Внезапно желтый «шарфик» его обогнал, с долю секунды завис над био, приняв вертикальное положение, и рухнул вниз, прошивая насквозь, влетая в тело с одной стороны и вылетая из другой. Био удивленно подпрыгнул в воздухе, переворачиваясь в сальто. Приземлился на ноги. Сделал два шага. И захромал, спотыкаясь, к известной лишь ему конечной цели. Темно-синий тоже взял его на вылет. Куда как удачнее. Последовал мощный взрыв. Солдат взмахнул руками в отчаянном протесте, разрываясь на объемистые куски и, кажется, заглянул глазами в глаза Кострова. А потом его просто не стало. И разноцветные змеи на время успокоились.