Текст книги "Не уймусь, не свихнусь, не оглохну"

Автор книги: Николай Чиндяйкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

1979 – 1989

1979

Еще один год! Только перелистывая эту книжицу, понимаю, что время утекает совсем не незаметно, а уходит прочными, твердыми, хорошо ощутимыми шагами. Мне тридцать два года. Сегодня улетаю в Омск. С остановкой в Москве.

 Перевальск

1979, Хабаровск

Таня разбудила утром: «Нужно ехать к Юре, у него умер папа». С папой мы сидели позавчера до поздней ночи и говорили, говорили. Полненький, добрый, несколько даже щеголеватый, бывший режиссер музыкальной комедии с большой-большой биографией. На этот раз он рассказывал о своих встречах с Акимовым, удивительных своею фатальностью...

Юрка подтрунивал над ним весь вечер, пел под Вертинского, сам себе аккомпанируя на фортепиано, временами специально страшно фальшивя.

Расходились очень поздно. Леонид Николаевич проводил нас сердечно и искренне – и все... И вот сегодня меня будит Таня и говорит, что надо ехать, что звонил Юра...

Было десять утра. Он еще лежал на полу в прихожей... Нас 6-7 лбов беспомощных и не знающих ничего, что нужно знать взрослому человеку. Юру трясет...

Телефонные звонки, милиция, скорая помощь. Жуткое состояние беспомощности. Нужно сообщить матери в Тюмень, она там на гастролях.

Нужно сделать все необходимое. Увезли тело в морг. Сидим целый день в той же самой комнате. На столе трубки, книга, раскрытая на том месте, где он читал только что, несколько часов назад.

27.8.79

Подлетаем к Южно-Сахалинску. Погода прозрачная, виден внизу Татарский пролив. С Хабаровском расстались безболезненно, скорее с радостью и облегчением.

Владивосток – самое приятное воспоминание. Ах, какой город! Может быть, лежи он в другой точке планеты, и не был бы таким щемяще не похожим ни на что... Туманы, туманы Владивостока, Русский остров, Амурский залив, океан – как бы сохранить все это, как бы не потерять эту вибрацию души...

Пошли на посадку. Танюша спит.

Через несколько минут Южно-Сахалинск.

Видим Сахалин!!!

30.08.79

Корсаков.

Ехали по узкоколейке в двух маленьких вагончиках. Городок неуютный, безликий.

С киногруппой студии им. Довженко провели удивительный день на берегу океана в устье какой-то речки (.зелеными чернилами позже добавлено: р. Найба).Дух захватывает от безбрежности и свободы!!

Ныряющие нерпы нас покорили.

Господи! Как мало таких дней!

Я буду закрывать глаза и все это видеть – всегда...

5.09.79

В Корсакове видел блатного парня, у которого на обоих веках было тонко выколото: «уйди».

«Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

Мыс Свободный. Нерест. Ручеек по щиколотку. Горбуша бьется о ноги, скачет по камням. Берега истоптаны медведем...

Уха у костра. Назад едем на такси по кромке (!) Охотского моря, по самой кромке, по омываемому песку. Туман растаял, сопки голубые до бесконечности. Такси заказала студия. Едем полтора часа. Я засыпаю... Наглотался свежего воздуха.

20.09.79

В два ночи местного времени вылетели из Южно-Сахалинска в Хабаровск, пересели на другой рейс. Была посадка в Улан-Удэ. Голова как стеклянный шар.

Последними играли «Качели». На большой сцене это совсем другой спектакль. Я бы сказал – «обычный».

У артистов процесс творчества прерывистый. Нельзя быть художником урывками, только на какое-то время, творчество – это состояние души, и только артисты умудряются становиться художниками на 2-3 часа, т. е. на время спектакля, а потом они опять – «просто люди», с массой забот, дел, порою не менее важных, чем те 2-3 часа.

Подлетаем к Кемерову. Выпускаем шасси. Пойдем посмотрим, что это такое.

2 октября 79

Подлетаем к Омску!

Таня говорит: грустно, что нас никто не встречает. А я думаю, что это лучше, меньше разочарований.

Ну, вот и все, конец гастролям. У меня уже такое ощущение, что действительно прилетел «домой».

Пошли на посадку, солнечно, тепло, красиво.

Омск. 2 октября

В Перевальске сухо, солнечно, тепло – можно ходить в рубашке; кажется, это и есть «бабье лето».

На два дня приезжала к нам Таня со своей мамой (10,11 окт.). Потом мы со своими ездили в Ворошиловград в гости... Так дни отпуска уходят один за одним – праздные и ленивые.

Здесь случайно купил книжку о Максимилиане Волошине. Интересно. Сейчас сижу в переговорном, жду Ростов.

 I 5 октября 79

 
«...Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв».
АС. Пушкин
 

За прощальным завтраком сегодня утром отец совершенно серьезно и искренне говорил: «Как все-таки нам везет! А, Коля, смотри, как нам все время везет!»

Ворошиловград. Аэропорт. Почти целый день сижу здесь в ожидании самолета на Москву.

Вспоминаю, как три года назад вот так же сидел здесь с собачкой Липси на коленях... Куда-то летел... Куда! Господи, даже жутко. В каждом возрасте – свои глупости, и где гарантия, что я не делаю их теперь?

Конечно, делаю, ну, может быть, не так судорожно и не такмного.

Прошло ведь все, прошло, а вспоминать нестерпимо.

16 октября 79

Сейчас смотрел по ТВ передачу о фестивале молодежи в ГДР летом этого года в Берлине, вот куда надо тыкать носом тех, кто берется писать, ставить и играть о сегодняшнем молодежном международном движении. Какое «Третье поколение»! Жалкая пародия даже на тот кусочек события,который пришлось увидеть на экране...

Нужна куча талантливых неленивых людей. Для этого жанра не нужно учиться петь правильно,какая ерунда. Нужно научиться хотеть петь,бесконечно хотетьпеть, толпой, в одиночку, под гитару, без гитары. Нужны сумасшедшие люди, мо-ло-дые люди!

Без даты

Смоктуновский, Евстигнеев, Попов.

Не судил бы так поспешно. Конечно, холодновато все, в открытых эмоциональных кусках Смоктуновский плох, ненастоящ, немножко даже стыдновато в зале...

И все-таки, и все-таки... выдержано в стиле, все играют в однуигру, скромно как-то. Евстигнеев, черт, ярок, точен до граммульки! Весь деталька к детальке.

МХАТ, «Иванов». 17 октября

Первая пьеса молодого драматурга из Свердловска. Ажиотаж. Пьеса пока слабовата, схемы и т. д. Много общих мест, подражание Вампилову несомненно («Утиная охота»). (Если сегодня писать – то в противовес этой драматургии.) Неелова играет больше, чем написано. Мужики слабее намного. Московская манера – тихо, не спеша, якобызначительно, у нас на этом далеко не уйдешь.

Театр «Современник».18 октября – «Н.Л.О.».

Вечер «Избранные миниатюры». Карцев, Ильченко.

Хохотали до боли в животе.

Жванецкий.

19 октября. Театр миниатюр

На Малой Бронной. «Занавески», Варфоломеев, постановка Дурова. ??? ТЮЗ, «Когда пойдет снег».

20 октября

21 октября,МХАТ.

«Мы, нижеподписавшиеся».

Хороший, чистый спектакль.

Калягин!!!

Главное здесь – ритм и четкое слежение за развитием интриги. Почти детективное внимание.

23 октября.Театр им. Станиславского. «Взрослая дочь молодого человека». Не рядовой спектакль. Интересная режиссура, слабые артисты.

24  октября.Театр миниатюр.

25   октября.Театр им. Вахтангова. «Великая магия».

26  октября....«Верстка и правка». Дом жур.

27 октября.Театр им. Ленкомсомола. «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Современная опера.

1980

Сегодня лег в больницу. Областная клиника на улице Березовой. Палата на четверых, пятый этаж, общая терапия...

Давненько не бывал в подобном заведении, последний раз томился еще в Ростове, долго тогда лежал.

Сейчас пока полная неизвестность. Сколько придется здесь проваляться? А заботы тянутся и сюда, надо закончить сценарий творческого вечера Надеждиной. Хочу потратить это время с пользой и подготовить наконец-то программу «Поэты Испании». Чувствую, что и здесь суеты хоть отбавляй. Вот самая малость из этой суеты:

«Я, когда киномехаником работал, курил...»

«А женщина молодая... понатрет м... в штанах, и все».

«А я, как в больницу идти, три бутылки водки выпил, как начал в 9 утра, так в 9 вечера кончил, а – все равно лечиться».

«У мужа ботинки сорок шестого размера, дедушка надел ботинки, пошел в уборную, зашел, вышел, развернулся, вошел задом...»

«Было у нас это ралли... б... Я первое место занял... б... дали фотоаппарат... б...»

«А мы офицеров и казахов никогда не возим» (таксист).

Врачу: «Домой надо... Да у вас тут работы никакой нету, 20 дней лежу, одно стекло вставил. Дома, пока навоз из сарая повыкидаешь, чувствуешь себя человеком».

«Рискнул бы трояком, на...»

28 января 1980 г.

Четвертый день колют, пьют кровь и т. д. Хожу по коридору, бормочу: «Я могу написать этой ночью...» Танюша прибегала сегодня. По ночам очень холодно. Дни длинные.

31 января 1980

Фрейд считал творчество сублимацией. Замещением глубинных инстинктов человека – смерти, агрессивности и любви, которые контролем разума и общества загнаны в подсознание.

Девятнадцатый день в больнице. Временами совсем грустно и одиноко, потом проходит, работаю, хотя это дается через себя. Сложность еще в том, что редко есть возможность читать вслух, а «про себя» работать почти невозможно.

В клинике 1200 мест, обслуживающий персонал – 1500 человек.

Совершенно замечательно выписался 18 февраля с еще одним диагнозом: поясничный остеохондроз.

Для Лорки народное миросозерцание исполнено величия. Рождение, смерть, любовь, материнство не опошлены еще... не превращены в заурядные происшествия, а остаются великими космическими событиями. Тайна, в которой нет ничего религиозно-мистического, – это тайна мирового закона – нераздельности жизни и смерти.

Народное миросозерцание не признает мелких чувств, маленьких побед.

Любовь чревата смертью,граничит со смертью, она не любовь, если не достигает такого накала.

Свобода покупается только самоотречением.

Отношения людей между собой и с космосом подняты над социальным, они мистериальны, но место действия конкретно.

Андалусия – на протяжении веков средоточие многих культурных влияний: античного, арабского, еврейского, цыганского. Все сплавилось в народном сознании.

Крестовый миг жизни – миг любви или смерти – прозрение судьбы.

Неполнота искусства, созданного только талантом и мастерством и не одушевленного безудержной страстью.

Через народную песню – к тайне искусства.

Фольклор – их духовная родина, но они не растворяются в этой стихии, не теряют ни грана индивидуальности, а находят именно в нем путь к самоосуществлению и выявлению неповторимого склада личности.

Одно из чудес поэзии XX века!

Свести все в композицию, создать хоть какую-то драматургию оказалось самым, может быть, сложным. Сидел сейчас целый вечер тупо и глупо... ни черта! Об этом нужно было думать с самого начала... Может быть, утром прояснится? Злость ужасная.

27.02.80

Отпраздновал свои тридцать три года... Хорошо отпраздновал, с друзьями, с близкими... тридцать три! Уф!

 
Равнодушных нет – есть форма выражения...
Равнодушие дробится на молчание.
 

Проза учит благоразумию. Поэзия – верит в чудо! Она, как религия, каждый день общается со сверхъестественным, сама нисколько не поражаясь этому, принимая это за норму.

(Без даты, вероятно, март)

         «Зеленый тихий свет»  (литературный вечер в двух отделениях).

Премьера состоялась в Доме актера 28-го апреля. Волновался, потел и т. д. Принимали хорошо. 19 мая – в пединституте, прекрасно! Слушали студенты прекрасно, читал с радостью, желанием. Ах, если бы так-то, Господи, ничего бы больше не хотелось. Филармония дает мало концертов, а читать хочется.

Апрель 80

«Чем крупнее человек, тем больше противоречий в человеке и в задачах, которые ставит перед ним жизнь; диапазон таких противоречий – мера человеческой ценности».

Петр Леонидович Капица

Пермь нам понравилась. Особенно Кама. Провели чудесный день в Усть-Качке. Катались на лодке, ходили по лесу...

Играем на двух площадках. В номере у нас уютно, хорошо (гостиница «Прикамье»). Сегодня у меня свободный вечер, лежу, смотрю телик. Второй день Олимпиада. Неожиданно поменялись все летние планы. Кажется, я поеду с нашей группой в Польшу. Собирались с Танюшей не спеша провести отпуск вдвоем у наших родных, а вот поди ж ты.

Гастроли очень разбалтывают, леность какая-то, праздность, хотя и тяжелые спектакли по вечерам...

Собраться, заставить себя работать помимо спектаклей тяжело.

21 июля 1980

Поездка в Польшу, конечно, сорвалась, поляки не вовремя забастовали, и нас не пустили. Из Омска улетел в Сочи. Это сказка, несмотря на толпы и пр. Очень хорошие это были дни.

Жили у Светы и Эдика. На одиннадцатом этаже с великим видом на море. Даже дорога на автобусе до нашего актерского пляжа не выбивала из сладкого благодушия.

28 августа самолетом добрались до Ворошиловграда.

Мама, мама, мама...

С 3 сентября гостили в Ростове. Хорошо в Ростове, хорошо... Сыто, вкусно, богато...

Были на Дону, на Зеленом острове. Солнечно, тепло... Дон теплый...

В Омск прилетели в ночь на 12 сентября.

Сегодня вечером открытие сезона. Играю Мещерякова, с четырех репетиций.

16 сентября 1980

На дворе хорошая, теплая, солнечная осень. Перебирал стол и наткнулся опять на эту книжечку. Сегодня у меня свободный день – сижу дома, затая дыхание... Так редко бывают эти «свободные» дни. Все беготня, беготня... Сезон в этом году начали как никогда рано. Работы много и в театре, и вне театра. Таня преподает студентам театрального училища мастерство актера, а я пишу, ставлю, читаю и т. д. А еще мы играем. До сих пор идет наш «Орфей», хотя я уже лысый и пузатый... Правда, это уже совсем другой «Орфей»... И мы совсем другие, и все совсем другое.

Омск. 11 октября 1980 г.

Едем с Сашей В. в Челябинск. Отдельное купе. На этот раз тепло. Настроение хорошее. Говорим о «массовой» музыке.

С 10.30 утра работаем здесь на ТВ. Пишем нашу программу на цвет. Результатом я не совсем доволен. Скучно, однообразно.

Живем в гостинице «Малахит», опять повезло – номер удивительно теплый. Программа сейчас в очень хорошем состоянии. 15-го читаю в Челябинском доме работников искусств. Много молодежи, прием очень хороший. Слушают, понимают. В такой аудитории появляется азарт, желание... Если бы так всегда, бросил бы театр не задумываясь. Ночью летим в Омск.

12 декабря 1980

1981

2 февраля папе исполняется шестьдесят лет! Лечу к нему на юбилей. Выпало всего пять свободных дней. Сегодня отыграл первый акт «Свечи», на такси и в аэропорт, в 18.40 (или в 21.40 местного) уже взлетели. Сейчас летим на Москву (там пересадка). Танюша осталась дома, у нее спектакли. Нам все труднее с ней расставаться, даже на несколько дней... Вот ведь как. А мне ее оставлять одну даже страшно как-то, такой она кажется «бедненькой» и беззащитной.

Да, вот надо зафиксировать великое событие – «поженились» мы с нею наконец-то, т. е. зарегистрировали наш брак! Случилось это 20 января в 5 часов дня в омском доме бракосочетания, о чем в книге записей актов гражд. состояния все записано! Выдали нам и свидетельство о браке. Уже дома я вдруг увидел, что номер свидетельства – «счастливый».Это нас несказанно обрадовало. А вечером (после спектакля) была «свадьба». Впрочем, можно писать и без кавычек – свадьба, потому что был даже гость —дорогой наш Эдик Цеховал. Так втроем мы сидели, выпивали и вспоминали минувшие дни...

На свадьбу я «привез кое-что из Индии»...

И еще – мы меняем свои квартиры на одну – трехкомнатную. Это очень занятно – менять квартиры, целый день говорим по телефону и выбираем, выбираем...

Подлетаем к Москве. У нас сейчас дома час ночи, Танюша, наверное, читает.

29-30 января 1981. Омск-Москва

Ворошиловград. Аэропорт. Тепло, удивительно тепло. Самолеты приучили к обыденности, все просто, все быстро: 3000 км – не расстояние, а если подумать, что радиус Земли каких-то примерно 6000 км, то сказка, конечно, близко. В Омске сугробы, метель, мороз, – миг один – и все неузнаваемо... Снега нет совсем, какой там снег – зеленая трава, мягкий туман, степь... Еду домой...

Вон там, справа от здания аэропорта, футбольное поле, тополя, заросший пруд, совсем недавно мы бродили там с Таней, я показывал ей мои «больные» места. Через какой– то час-два буду дома у мамы...

Сначала заеду в агентство, куплю билет назад, и домой.

Странно пишу – «домой», так естественно, так просто. Домой...

30 января 81

С 15 апреля по 27 мая Таня в больнице, и переезд в новую квартиру состоялся без нее. Это произошло 30 апреля. Теперь у нас необъятная хата.

В день, когда она легла в больницу, приехали (!) мама и папа и пробыли у нас до 4 мая. Они-то и помогли мне переселяться.

1 июня приехали в уже знакомую хорошо нам Усть-Качку. Время пролетело как один день. Утро-вечер, – утро-вечер, и – пора ехать домой. Пожалуй, это самые спокойные дни за всю жизнь. Гуляли, читали, загорали...

Катались по Каме. Все красиво, тихо, вечно...

Сегодня едем в Пермь на автобусе и оттуда – домой.

23 июня 1981. Усть-Качка

Очень хорошо путешествовать в вагоне СВ: чувствуешь себя заокеанским миллионером на бескрайних российских просторах. Никто не мешает, не пристает с разговорами; как будто это наш домик на колесах.

Только что проехали Тюмень. Идет дождь, и город, несмотря на новый, современный вокзал, выглядит уныло, серо, как и тогда, в 1976 году, когда мы были здесь на гастролях.

Очень мило сидим в своем уютном купе и очень мило разгадываем кроссворды.

Поезд опаздывает на три часа, но нам это нравится – так бы ехать и ехать до... Владивостока!

24.06.81

В Свердловск приехали днем 30 июня. В связи с нашим теперешним здоровьем, вернее нездоровьем, решили жить на квартире, каковую нам и нашли рядом с театром.

Работать будем на двух площадках: в театре музыкальной комедии и на малой сцене в театре кукол, там и будем играть «Качели».

Вчера открылись «Законом вечности» (мы начинаем сразу после Малого театра).

По первому впечатлению публика как и везде – не очень желающая думать, ленивая эмоционально. Правда, мне показалось, что и спектакль вчерашний не страдал излишней эмоциональностью; посмотрим, что и как будет дальше.

Город хороший, красивый... Хотя видели мы пока мало, центр только, но все это серьезно, с историей, со своим лицом.

Свердловск. 1.07.81

Гастроли идут «ни ходко, ни валко». Суперажиотажа (какового ожидали идейные вожди) не наблюдается, хотя внешне, в смысле плана и выручки, – все в хорошем порядке. Наибольшим успехом пользуются «Качели». Аншлаги полные, спрашивают «лишний билетик», в конце спектакля просто овации.

Было несколько рецензий, кои показывают, что уровень театрального мышления местной прессы школярский, это, мягко говоря, убожество, рабский конформизм в каждом слове. Даже когда хвалят (а в основном хвалят), мурашки по коже бегут от гнусного невежества.

Один раз сыграли «Соленую падь» – кассы спектакль не сделал. Жалко зряшную работу. Роман, на мой взгляд, сильный, живописный... На этой основе можно было бы сделать что-нибудь посолиднее. Главная беда в беспомощной инсценировке, да и режиссура на уровне инсценировки. В дух, в мощь романа не сумели докопаться. Вот и бегаю один с саблей, как Котовский. Времени жалко... и красок.

Свердловск запомнится тем, что сумели посмотреть фильмы (некоторые) Московского кинофестиваля. Всего восемь фильмов. Первым среди них нам с Таней показался американский с Альпачино «Правосудие для всех». Прекрасен итальянский «Неразбериха». Смотрели в день по два фильма. Это просто праздник! Целыми днями только об этом и говорим, вспоминаем то одно, то другое. Кому-то что-то нравится, что-то – нет, а мы могли бы ходить на эту «работу» целый месяц, лишь бы она не кончалась.

Еще запомнится Свердловск полным отсутствием мяса, молока, кефира, творога и т. д. Тане все это необходимо. Творог и сметану еще можно купить на базаре за бешеные деньги, а вот за говядиной и там надо стоять, и тоже за бешеные деньги.

Спасают нас мороженые куры, которые, слава богу, появились.

Жить на квартире Тане понравилось больше, чем в гостиницах. Может быть, потому, что квартира у нас чудесная и обедать ни разу не пришлось в ресторане.

Прочитал книгу А. Полторака о Нюрнбергском процессе, мемуары маршала Гречко... С удовольствием читал воспоминания графа А.А. Игнатьева «Пятьдесят лет в строю». Удивительная судьба! Написано подробно, детально, местами длинно, но в мемуарах мне это нравится, жизнь кажется длинной, почти бесконечной, невероятно, что на долю одного человека может выпасть так много.

Сегодня закончил читать М.К. Касвинова «Двадцать три ступени вниз». Читать эту книгу в этом городе как-то особенно тревожно. Отправляясь в кинотеатр «Космос», мы каждый раз проходили по тому самому месту, где стоял известный дом (дом Ипатьева, где по приказу Свердлова была расстреляна царская семья).Теперь там огромная яма, разрытая экскаваторами, остался маленький кусочек стенной кладки у самого тротуара.

Написано плохо – нервозно, хотя использовано много разных источников, выставлено и соединено вместе множество фактов, и это лучшее, что есть в этой работе. Местами на одной и той же странице автор противоречит сам себе, делает выводы обратно противоположные событиям и т. д.

Поздно. Пора спать. Сегодня играли «Качели» и начался ливень, было слышно на сцене.

28 июля 1981. Свердловск

Вчера играли последние «Качели» в Свердловске. На спектакле была И.Д. Сегеди ( известный театровед и критик).

Сегодня закрывались «Царской охотой». Много цветов, много слов и т. д.

Завтра в 10.30 на автобусах едем в Челябинск. Кажется, там хотят прибавить «Орфеев» – это ужасно.

На ходу дочитываю роман Стаднюка «Война». Писатель слабый, хотя местами, там, где за прозой – документ, это интересно.

Дома масса цветов, чудные розы, гвоздики, гладиолусы... Жалко бросать их здесь в пустой квартире. Укладываем вещи.

2 августа 1981. Свердловск

Вчера играли 126-й, и последний, спектакль «Орфей». Такое чувство, будто расстались навсегда с дорогим человеком. Восемь лет мы его играли, да дело даже не в этом...

Это была основа, атмосфера, воздух, которым мы дышали, даже играя другое. И это – кусок жизни, огромный, может быть больший.

Гастроли подходят к концу. Душно, жарко, скучно... Живем в уже знакомой гостинице «Малахит», даже рядом с тем номером, где мы останавливались с Сашей В. зимой.

Пожалуй, впервые за все эти годы полупустые залы (на обеих площадках), и причина только одна —хреновая организация. Спектакли идут на хорошем уровне, принимаются прекрасно. Артисты ташкентского театра (академического) обалдели от нашего театра, также и челябинские актеры. В Польшу, кажется, все-таки едем.

27 августа 81. Челябинск

Закончились бесславные челябинские гастроли. Парадоксально, но в этом городе на высоте оказалась пресса: и в количественном, и в качественном отношении. Несколько статей было просто хороших, умных. Что приятно особенно – была очень точнаярецензия на «Правду хорошо...», толковая обзорная статья и др.

В плановом отношении эти гастроли – памятник бесхозяйственности и административному разгильдяйству!

Последний подарок сделал «Аэрофлот» – из-за отсутствия керосина рейсы откладываются на сутки-двое. Таня улетела в Ростов с опозданием на сутки – и то случайно и на большом везении (с чужим рейсом). Наша группа улетела без опоздания, поскольку московские рейсы стараются не задерживать.

И получилось, что мы вылетели почти в одно время: она в Ростов, а я в Москву. Какое-то время наши самолеты стояли рядом. Они пошли на взлет первыми.

Как только сели во Внукове, пока ждали багаж, тут же набрал по автомату Ростов – она подняла трубку... все в порядке.

Большинство нашей группы поселили в гостиницу «Бухарест», а я удостоился проживать в «России». Сказалась разница во времени, и я проснулся для Москвы рано – в 7 утра. Лежу – моргаю.

Никак не верится до сих пор, что мы едем в Польшу, но это так.

В Москве будем только три дня, 3-го вечером поезд.

После челябинской жары – прекрасно, холодно, пасмурно.

1 сентября 1981. Москва

Был на Малой Грузинской у Виталия. Раннее утро. Виталик предложил подняться на восьмой этаж к квартире № 30, где жил Высоцкий. Поднялись. Подъезд необычный, просторный, как в новых кооперативах. Перед квартирой большая квадратная комната с большим окном. На стенах картины. Серия «Родом из детства». Володя с военного детства, по этапам, старше, в костюме Гамлета, и в завершение крупный картон: он с гитарой в руках... На столике опавшие цветы.

Постояли, помолчали... Он здесь просто жил, как живут все люди... Тяжко. Виталий рассказывал о годовщине смерти. Молодежь со всех концов страны. Во дворе, в подъезде. Горят свечи. Много свечей. Стихи. Поехали в мастерскую. Пили чай, смотрели плакаты. Потом на выставку «Париж-Москва» в Пушкинский музей.

Это не передать и не рассказать. Но, конечно, галопом. Это жутко, это пытка – мчаться по залам, в которых надо бродить месяц, два, год! Кандинский, Малевич, БурлюкПикассо, Матисс, Ренуар, Дега, Шагал!!!

Потом галопом по городу в поисках уже земной пищи – гнусной земной пищи!

А вечером на Малой Бронной «Женитьба». Прекрасно. Эфрос – Эфрос – Эфрос! Неужели он единственный?!

2 сентября 81. Москва

Поезд Москва-Вюнсдорф.

3 сентября в 21.30 уехали с Белорусского вокзала.

Долго стояли на платформе, ожидали вагоны. Провожать пришла Елена Дмитриевна – дочь генерала Карбышева, пионеры с цветами.

Прибежали за несколько минут Наташка и Боря Бич, принесли мне свитер, я плохо экипировался, а в Москве уже холодно. Алик Павловецкий принес сухой колбасы нам в дорогу... О чем-то говорим, прощаемся, настроение у всех вздрюченное, поезд трогается, лица, руки, цветы, хождение по вагону, водка, ужин. Утром в 11.00 подходим к Бресту. Город, в котором не был 18 лет!!! А столько всего связано с этим городом. Стоянка до 19.00. Забирают паспорта. Идем в город с Валерой А. Узнаю и не узнаю когда-то знакомые улицы. Идем на Энгельса. Там, где когда-то давно стоял домик нашей тети Сони, огромное современное здание горисполкома, газоны, каштаны, груши. Груши, кажется, наши, раньше они были в нашем дворе.

Ищем тетю Соню по новому адресу. Она ждет. Получила телеграмму, прийти не смогла на вокзал. Братьев дома нет. Вова на работе, Валик не знает о моем «проезде».

Господи, об этом писать не буду, тетя Соня старенькая женщина, полуслепая, седенькая... Угощает нас жареной уткой, рябиной на коньяке и говорит только о Валике. Она его любит. Время от времени вдруг повторяет: «Коля, это не ты. Разве это ты?» Я все помню, я ничего не забыл, но это было, господи, когда это было – и было ли...

Она провожает нас до остановки и не плачет, а говорит, чтобы писал, и вспоминает моего папу, и говорит, что я – в него. Но когда улыбаюсь – я похож на маму, и еще что-то говорит, и все это ужасно грустно, невыносимо грустно, и мы идем по улочкам Бреста, моего любимого Бреста, моего детского Бреста, где был когда-то я, а может, это был и не я, а просто мальчик, которого я знал и о котором теперь смутно помню.

Я не хотел идти в крепость, слишком все это памятно, наши с Вовкой похождения, среди тогда еще свежих и заброшенных развалин, собирание гильз и осколков, какие-то дикие игры в каменных лабиринтах. Но время еще было, и ради Валерки я поехал туда.

Опять удар ниже пояса. Кто и где это сказал: «Нельзя возвращаться в те места, где был когда-то счастлив»? Это правда.

Таможенный досмотр. Пересекаем границу. Выпиваем по этому случаю водки.

В 8 часов по местному времени прибыли в г. Легницу. (В Варшаве стояли ночью, вышли на перрон – они смотрели на нас, а мы на них.) Поселили в гостинице при нашей комендатуре. Городок чистенький, зелененький, островерхий, вымерший – суббота, на улицах пусто.

Отдохнули. Потом беседа, и очень интересная, в Доме офицеров. Прогулка по городу. Вечером работали. «Черешню» пришлось играть без репетиции. Принимали нас хорошо. Здесь много соображений. Ужин. Автобус. Гостиница.

5 сентября

Утром проснулся рано, не выключили радио. Хотел пойти в город, но по одному ходить не рекомендуют, а друзья еще спали. Позавтракали, а в 10.00 подали автобус и повезли нас на экскурсию, сначала в костел в местечко Легницке Поле, затем в замок Ксиж, или Ксеж, не знаю, как правильно. Замок средневековый, все как и положено, недоступный, прекрасный и какой-то нереальный. Удивительно то, что после войны он был заброшенным до 1976 года, а теперь его взял на баланс какой-то колхоз, колхоз в нашем смысле, конечно, здесь это называется как-то иначе. По мере возможности реставрируют и теперь уже показывают туристам. Входная плата 2,4 злотых, это немало, 1 руб. 40 коп. на наши деньги. Так что выгодное это занятие и полезное, конечно. Особенно понравился приемный зал. Замок огромный, осмотреть можно только малую часть его да еще зверинец, который красиво вписался тут же у стен замка.

В автобусе спал.

Сварили супчик из пакетика, кипятильничком в номере, пообедали и опять в автобус. Сейчас вечер. Идет «Легенда». Летная часть. Принимают плохо. Не слушают. Представляю, каково дяде Саше. Вот пытка-то.

6 сентября

Еще один день.

С утра ходили по магазинам. Впечатление на первый взгляд удручающее и даже более того. Витрины наполовину пустые, обуви приличной нет совсем, цены высокие до смешного. Те, кто бывал за границей, ужасаются еще больше – цены выросли в три-четыре раза.

Деньги разменяли нам приличные – 6300 злотых плюс суточных 5040 злотых, а купить пока нечего.

В частных магазинчиках много всяких красивых безделушек, и только...

Выехали рано – в 2.30. Останавливались на часик в городке под названием Шпратава. Симпатичный старинный городок. Потом еще ехали с полчаса по прекрасной автостраде.

Работали в авиаполку. Вера потеряла голос, поэтому вместо «Черешни» играли из «Последнего срока» сцену бани.

Покормили перед спектаклем в офицерской столовой, скромно. Ехали долго, прокололось колесо. Пили чай. Все расстроены, нервны.

7 сентября

С утра ждали автобус, чтобы ехать во Вроцлав, однако что-то случилось, и он надолго запоздал, тогда решили ехать в соседний городок Любин на «проческу» магазинов. Городок, опять же, симпатичный, с приятной стариной в центре и современными кварталами вокруг. Много магазинов... да мало в магазинах! Что заметно, они не очень-то скрывают отсутствие товаров. В магазинах пустуют полки и целые отделы. У нас в таких случаях полки заполняются каким-нибудь дерьмом, которое никто не берет.

Странно ощущаешь себя здесь, среди еще недавно «своих». На прямую грубость мы пока не нарывались, не считая свиста вслед нашему автобусу, а вот нелюбезность или настороженность сквозит во всем. В одном магазине просто сказали, что «этого нет», хотя «это» лежало на виду.

Вот и говори, что национальные черты – вымысел. Ведь у нас в России любой иностранец встречается как подарок. Любая продавщица расплывается от счастья и забывает всех и вся при виде иностранных гостей, кто бы они ни были. Нас, русских, даже выгоняют из наших же ресторанов, гостиниц, магазинов, если требуется освободить место гостям.