Текст книги "Не уймусь, не свихнусь, не оглохну"

Автор книги: Николай Чиндяйкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

22  октября 1988 г., Мадрид

Первый спектакль. Прошел ровно. Очень устали. Практически не было перерыва, целый день работали, во время репетиции домонтировали установку (кресла), стук, гром и проч.

Прием очень хороший, громкий.

И после спектакля «прием» тоже теплый.

А в общем день невероятно тяжелый. Невероятно.

23  октября 1988 г., Мадрид

Музей Прадо(главное здание, всего три).

Потрясение, другого слова нет. Потрясение! Веласкес! Несколько залов. Как во сне, ей-богу. Тициан. Гойя! Тинторетто. Не хватает ног, вот проблема! Ног не хватает катастрофически. Когда спустился на первый этаж и увидел Босха... совсем подкосило. Я как-то, честно говоря, и забыл, не помнил, что здесь Босх... и вдруг... Боже. Брейгель, Дюрер...

Как бы так поспокойнее написать... это никогда не забудется.

Тут, в залах музея Прадо, почувствовал непреодолимое желание молиться... Естественное такое желание... Не знаю, как это объяснить.

От Мадрида схожу с ума. Хожу бесконечно. Много хожу. Очень много. И, конечно, для Мадрида это мало, но если прихватываешь часть ночи, то все-таки...

На улице нас узнал испанец, который смотрел спектакль. Очень трогательно благодарил, пожимал руки и восхищался как мог.

Ходить и тяжело, и легко. Город ведет, зовет... Город живет, дышит, город южный, в самом полном смысле.

24 октября 1988 г., Мадрид

Самый лучший спектакль был вчера. Случился. Классно шел спектакль.

Толедо.В 8 утра выехали в Толедо! На автобусе – 1 час 20 минут... и чудо!! Толедо...

Опять ноги! ноги! ноги! И сердце, которое уже не перекачивает чувства, просто невозможно... Толедо... меч в Толедо!

И с погодой повезло – не очень жарко...

27 октября 1988 г., Мадрид

29-го в 8 вечера прилетели в Москву.

В Шереметьеве встречала Танюша. Столько раз мечтал об этом, о такой встрече, и вот она – там... за таможенным контролем... Самая красивая... родная, любимая... Как быстро пролетели эти дни. Счастливые дни – вместе. Ходили в гости к нашим друзьям, гуляли, рассматривали фотографии моих путешествий... Вчера вечером проводил ее до аэровокзала. Опять в Омск. Потом она ехала в красном «Икарусе», а я стоял на Ленинградском проспекте, у «Динамо», но она не видела... И вот опять один в своем Теплом Стане. Одиноко. Выходной. Да, ведь праздник сегодня... А.А. уже в Будапеште с «Серсо». Он прилетал-то из Мадрида на один вечер – 31-го. А мы летим 11-го. Пока должны репетировать Мопассана, без него. Снег. Холодно.

7 ноября 1988 г., Москва

11-го с 4.30 утра ждали автобус у себя в Теплом Стане. Было снежно, холодно, раннее утро. Ждать пришлось полтора часа. Замерз немного. Хорошо бы не простудиться.

К самолету все-таки успели, в 8.15, кажется, утра вылетели с Божией помощью из Москвы. Лету немного. Часа два с лишним – и сели в Венгрии.

Легкий морозец (-2, -3), солнечно. Город лучезарной красоты. Гостиница «Ройал»  на улице Ленина. Успели погулять, посмотреть, хотя уже в этот же день приехали в центр «Петефи» (молодежный центр), где будем играть.

13 ноября, ночь. Уже в который раз смотрел сегодня «Серсо». Последний (третий) спектакль в Будапеште играли сегодня. Публики было мало, как ни странно, в этом самом дворце Петефи (правда, погода жуткая, гололед, холодно и т. д.). Мы вместо репетиции все забрались в зал.

Не могу совсем смотреть этот спектакль как профессионал, единственный спектакль, пожалуй, на котором становлюсь только зрителем, т. е. чувствую, страдаю, умиляюсь и пр., и совсем не анализирую, не вижу швов, ниток... 1-й акт сегодня был особенно сильным. Волевым актом. Неотвратимость движения, натягивающаяся пружина, мерный ритм. Да как можно описать «материю» спектакля? Это единственное, что описать невозможно. 2-й – безмерно красивый, нежный, ностальгически-прекрасный, прозрачный – с накатом к финалу. 3-й – осенний, печальный, чеховский, почти трагический. Может быть, никогда не увижу больше «Серсо». Может так случиться. Горько. А кто видел его? Горько. А те, кто видели, разве отдают себе до конца отчет в том, чтоони видели. Никем не описанное, не увиденное чудо – вот что такое «Серсо». Тайное чудо.

Экскурсия по городу на автобусе. Часа три заняла. Несмотря на туман и очень плохую погоду, впечатление очень сильное... но... такое... «туристическое» впечатление. Надо походить, пожить., а так... ну, что так – можно только сказать: «В Будапеште я был... красивый город, очень». Так, наверное, и буду говорить...

Почти все построено в 19 веке. Парламент закончили уже в 1805-м году! Много построили к 1896 году– тысячелетию переселения. Кажется мне, средневековые города выродились с появлением капитализма, мощное пошло строительство и обновление, поэтому у них не ощущается такого разрыва времени, как, например, в русских городах. Ведь у нас пропасть между Ростовом Великим 15-16 веков и позднейшим временем. Разруха.

13 ноября 1988 г., Будапешт

Идет второй акт. Принимают хорошо. Шеф 1-м актом недоволен.

Настроение скверное. Жуткое. Думаю все время о Тане, считаю дни. Только 19-го, даст Бог, буду в Омске.

Работаем много эти дни. Каждый день автобус в 9-10 приходит за нами и везет в этот самый «Реtоfi Сsагnоk» (хотя здесь, в общем, рядом, минут 20 хода), по улице Маяковского (!), потом Горького! Днем перерыв. Обедаем с Юрой в номере чем Бог послал. Даже отдыхаем. Бродить как-то не хочется. Вечером опять автобус – репетиция. Абрамов здесь с нами, значит, ежедневно танец, ну и тренаж со Скориком, и потом уж А.А.

Город очаровательный. Погода... Листья желтые... Осень... Опять осень... никак для нас зима не наступит, бежим мы от нее.

Сегодня шеф объявил о предстоящем февральском турне Барселона – Флоренция – Пиза – Палермо. 21-го он летит в Италию получать премию за спектакль (не знаю, как она называется, знаю только, что впервые советский режиссер получает). Как все это будет? Это целый месяц. Как же с Танюшей? Боже, боже...

Какие страшные дни пережил в Москве... 8, 9, 10... Я только 8-го узнал, что ее положили в больницу... да не «положили», увезли с кровотечением прямо со спектакля, т. е. она даже не доиграла спектакль... Да. Тяжко, тяжко... Скорее бы домой, скорее бы!..

До февраля надо еще дожить. Сейчас домой. Буду все время дома, ноября остаток, декабрь, начало января. И что-то надо решать за это время... Или оставаться самому там, или везти ее в Москву. Больше врозь нельзя. Нет. Нельзя.

15 ноября 1988 г.

Второй спектакль. Играл сегодня 1-й акт вяло и без интереса. Надоело слушать, что «наигрываю»... «переигрываю» и т. д. Попробовал, как все... не спеша. Так, конечно, легче... рубашка сухая, и успеваешь видеть, что вокруг... но скучно. Опыт у меня, наверное, не самый лучший, но... опыт. Я хорошо знаю такую ситуацию, очень хорошо... положение «тягача» сцены. Он всегда проигрывает. Это – закон, но стоит ему сбросить «обороты», сбавить энергию – сцена рушится. Вот теперь и сам попал в эту ловушку, впрочем, в первый раз, что ли...

Днем говорили с шефом про наши дела (Таня, переезд и т. д.). Он очень убежденно и спокойно говорит... так все просто... «В виде исключения – кооператив... надо делать... Перевози Таню». И все. Нет, он, конечно, искренне хочет помочь мне, не сомневаюсь... Но как тут передашь, что на душе.

Завтра последний день в Венгрии. Слава богу! Домой, домой!

Погода изменилась. Солнечно, красиво... Прошлись по магазинам в низких заботах истратить форинты. Дороговизна дикая... просто дикая. Говорят, года 1,5-2 так плохо стало. Вот и нас ждет такая же петрушка.

Всего на руках по 11 тысяч форинтов с мелочью. Это обмен 500 рублей плюс 30 на границе плюс суточные ежедневно по 320 форинтов. 1 рубль к 17 форинтам.

Ах, ну к бесу эту бухгалтерию. Как гнусно.

16 ноября 1988 г Будапешт

Прилетели в Москву 18-го поздно вечером, сидели в Будапеште из-за тумана. Утром 19-го вылетел в Омск 227-м. Встретили Елена Ивановна и Ал. Моисеевич. К Танюше уже поздно было ехать, восьмой час. Приехали домой, попили с Е.И. чаю. Она рассказывала, как все это было...

Танюша позвонила около девяти из больницы. Я заплакал, не мог сдержаться. Поговорили. Стало легче, но... нашел ее вещички, залитые кровью, – и опять... Боже... Господи, помоги.

Вчера в 10 утра уже был у нее. Деточка, миленькая...

Мы были вместе четыре часа, до двух. Вечером она опять позвонила.

Я не пытаюсь ничего записывать. Это невозможно. Просто сижу на кухне, пишу отдельные слова сюда в книжечку, и все. Что еще остается?

Целый час с лишним ждал разговора с Людмилой Дмитриевной Солодниковой, лечащим врачом. Поговорили. Сидели на топчанчике в коридоре, рядом с палатой № 315... Потом (уже в половине четвертого) пошел к Танюше. Потом пришла еще Е.И.

Ей так хочется сыграть спектакль 4-го в Москве.

21 ноября 1988 г. Омск

 Был договор с Феликсом ставить «Трехгрошовку» здесь, но... теперь, по здравом размышлении, я отказался. И по времени будет сложно, да и... Вообще надо развязываться, а не наоборот, с Омском. Это уже не наше.

По дому соскучился. Брожу по комнатам, перекладываю книжечки с места на место. Хорошо. Жалко... такой квартиры у нас уже никогда не будет, а в ней так хорошо. Таня уже ходит на репетиции.

Просили завтра встретиться с труппой, рассказать о поездке. С удовольствием это сделаю. Смотрю на всех с любовью и нежностью. Все-таки сентиментальный я человек. Уж не думаю, что так же приятно и трогательно выгляжу я сам в глазах других.

В Москве начнутся репетиции «Возможностей», «Мы импровизируем», Мопассана и еще чего-то... В середине сентября – Западный Берлин.

Таня смотрит телевизор в той комнате. Утро. Перебираю бумаги, выбрасываю лишнее, раскладываю в папки – одним словом, готовимся к отъезду. Да, к отъезду. Все так повернулось, так сложилось – может быть, в январе уже будем в Москве. Столько всего произошло! С марта этого года практически живу в Москве. Много ездил. Много. Австрия, Италия, Франция, Испания, Югославия, Венгрия, ФРГ и пр.

Родной наш Омский театр трагически заканчивается. Умер Чоник ( Чонишвили Ножери Давыдович, народный артист, даже в уникальной труппе Омского театра тех лет выделялся мощностью и красотой таланта, мог играть, как говорят на театре, «всё!». Собственно, и сыграл всё – от Гамлета до Короля Лира!),  трудно поверить, да... Ножери Давыдович. Умер совсем уже недавно А.И. Щеголев, «дядя Саша», так звали его в театре. Великий русский артист. Народный артист СССР.

    В театре развал – уехали Ханжаров (Ханжаров Мигдат Нуртдинович – последний великий директор ушедшей эпохи. Омский театр – это Ханжаров! Это его амбиция, его энергия, его азарт и бесконечная преданность делу!), Цеховал   (Цеховал Эдуард Ильич – заместитель директора, ученик и преемник Ханжарова. Ныне успешный театральный деятель). Чехарда с режиссурой. Печально, грустно.

 Наверное, это последняя моя запись. Не хочу больше. Пусть будет другая жизнь. Эта кончается. А скоро Новый год! Скоро. Господи.

4 декабря 1988. Омск

Время стало совсем сжатым и насыщенным... Столько всего. Танюшу выписали скоро, кажется, 25-го уже... Много всяких решений и мечтаний. Почти невозможное согласие пойти на инвалидность. Даже это стало реальностью... Уже начали готовить документы. Дни были хорошие. Спокойные. 15 декабря с утра были в больнице по делам (поликлиника), потом вернулись домой. Уже по пути ей стало плохо, а дома (часа в 4) снова повторилось кровотечение... Звонок Н.М., неотложка... и та же самая областная клиника, откуда недавно ее забрал. Тяжелые дни. Решение везти в Москву, возможная операция. 22-го вылетели (в сопровождении врача). С самолета сразу на «скорой» в больницу (№ 20 на «Бабушкинской»). Опять обследования, фиброгастро и пр. и пр. Доктора Киценко, Цацаниди решили – операция не показана.

Вчера, т. е. 30-го, неожиданно для нас выписывают с рекомендацией в ЦНИИГ (знакомый нам по 83 году). Вот мы и здесь. В нашей московской «квартире». Новый год. Господи, помоги нам. 2-го поедем в ЦНИИГ.

Готовимся. Сейчас пойдем к Горбенкам встречать Новый год. Который ждем. Ждем и надеемся. Ждем и надеемся.

31 декабря 1988 г., Москва

1989

Полетим в Барселону через Цюрих и Рим. В Риме ночевка, и 2-го, значит, будем в Барселоне. Мне нужно до зарезу махнуть на денек в Одессу. Что делать?

А.А. – «Сложности в моей работе возникли сразу же, в 82 году, после «Взрослой дочери» («Взрослая дочь молодого человека» – пьеса Виктора Славкина),когда я предложил играть так, чтобы все было явным...Связано это, наверное, с психическим состоянием человека, с ситуацией постановочного камуфляжа, в котором он пребывает... Поскольку это уже национальное состояние души, то переступить очень сложно. Сложно».

26 января 1989 г.

А.А. – «Театр ошибается дважды. Во-первых, он отражает «не ту жизнь» (т. е. не «сумасшедшую», а какую-то «правильную»). Во-вторых, не такее показывает».

«Т. е. первая ошибка касается содержания,а вторая – эстетики».

«Если не будет этой двойнойошибки театра, остановится все в 1-м акте».

«В искусстве драматической игры есть какие-то фундаментальные идеи. Правда, театр времен социализма занимается только приоритетом основного события».

29 января 1989 г.

А.А. – «Это вообще абсурд – все время играть назад. В энергетическом отношении это катастрофа, игры, конечно, не будет».

«На Достоевского повесили черт-те что. Что и религиозный монархист, и цепи, и т. д. Забыли только, что он плут, и картежник, и сочинитель, и Пушкина любит, и романы сочиняет такие... И играют все время назад,примитивно. Ни боли, ни глубины страдания подлинного не открыть никогда, играя Достоевского назад».

«Сложный вопрос – ведение диалога. Все мы наслаждаемся виртуозностью исполнения в музыке, в живописи и т. д... А актер должен виртуозно исполнять диалог, это обязанность, это далеко не все, конечно, это то, без чего нельзя начинать остальное».

...Вчера на репетиции грезил детством. Совсем отключился от разговоров, сижу и вижу... буквально весь свой поселок, дом за домом, отдельные деревья даже... Вспомнил по фамилиям почти всех соседей, вижу дом, вспоминаю фамилии жившей в нем семьи. И так весь план в голове нарисовал... С одного краю (от Черного) прошел до другого. Гараж, дом Потаповых, Нелидовых, Гуляевых, Снежкиных, Груничевых, пожарка, потом Славины, Чиндяйкины (наш в три окна домик), Гусев, дядя Ваня и тетя Анна с дочками, Олей, Верой и Галей, Косаревы, Гущины, Кныжовы – вот и конец по нашему ряду... так помню весь поселок. С 59-го года прошло... Боже!!! прошло 30 лет! Боже! Как хочется съездить туда. И как страшно.

30 января 1989 г.

1-го рано утром вылетели из родного Шереметьева в Цюрих. Там провели пару часов в чудесном аэропорту и дальше – в Рим. Там ночевка. Пока поселились в гостинице, недалеко от аэропорта Леонардо да Винчи. Вечером на электричке в Рим! Сначала Ватикан, потом пешком, бегом, бегом, чтобы успеть все... Пантеон, фонтан, знакомый по фильму Феллини, Капитолийский холм, Колизей. Уже темнело, и это хорошо, так как можно получить удар... не солнечный – эмоциональный. Теперь только понятно, почему – «Вечный город». Вечный город... Несмотря на беготню, на поспешность, несмотря ни на что, впечатление ошеломляющее. В который раз приходится писать: «как никогда»...

Ночью в электричке возвращались в Lido Ostia, где мы остановились в гостинице.

Утром завтрак (итальянский – сладкий). И уже другой компанией, испанской «Iberiа», на «Боинге-727» – над Средиземным морем, над Корсикой – к Барселоне.

Ноtеl «Аutо Ноgаг», самый дешевый из всех, где приходилось жить (за границей), – две звезды. Даже телика нет в номере. В 20.00 – репетиция (танец, импровизация), и с 10.00 пошли бродить по городу, начиная от порта и... Гауди... Барселона – это Гауди... Сейчас три ночи. Устали. Ноги гудят. Трудно поверить... вчера еще утром – Теплый Стан, Москва, потом – Цюрих, Рим... И вот уже от Барселоны гудят ноги... Испания.

Город готовится к карнавалу. Украшаются улицы. Дети, дети в ярких изумительных карнавальных костюмах.

2 февраля 1989 г., Барселона

«Мегсаt dе lеs flors» —так называется культурный центр Барселоны, где мы будем играть спектакли. Старинное здание, что-то вроде замка, отреставрированное и отданное выставкам, спектаклям и т. д.

Вчера посмотрели здесь современный балет «Саламандра», какой-то каталонской труппы на 5 человек. Интересно очень. Меня поразила публика. Молодежь, почти исключительно молодежь, хорошо одетая, трезвая. Очень заинтересованная, тепло очень принимали спектакль, довольно сложный, может быть даже авангардный, но на основе каталонских национальных танцев.

Мы работаем непрестанно. Поэтому сильная усталость. Теперь с нами нет Васи С., и Г.А. занимается танцем два раза в день. Кроме того, тренажи с Гришей и импровизации, которые мы проводим по очереди. Остаются какие-то часы дня и ночь на город. Так много приходится ходить в поездках. А еще ведь самое начало. Первый спектакль завтра. Начало здесь, в Барселоне, в 9 вечера. Играем 5 спектаклей с 5 по 10. В городе огромные афиши, плакаты, целые хоругви на столбах развеваются. Мы здесь первый советский театр, по официальному приглашению муниципалитета.

4 февраля 1989 г., Барселона

Я ошибся: сегодня нет еще спектакля, зато репетировали целый день. Тяжело. Ночью почти не спал. Почти всю ночь на ногах. Город кипит. Как нам повезло: приехать именно в это время, во время карнавала. Впечатление, пожалуй, на уровне Скала, Прадо,Авиньона... в этом ряду. Все время вспоминаю М. Бахтина, его книгу о средневековых категориях культуры... Фантазия неистощима, кажется, все, что есть на свете – и в материи, и в воображении, – все здесь, в карнавальных костюмах. Не просто нарядились, но еще и «играют» костюмы, вступают в общение, почти сценки импровизируются на ходу. Город переливается огнями, рекламой, светом, толпа бурлит, сшибается, хохот, музыка, вереницы машин, и в них тоже маски, лица... молодые, старые, совсем дети на руках у родителей с разрисованными мордашками. Может быть, это раз в году, но радость, веселье такое неподдельное,такое искреннее, даже моя простуженная душа отогревается, кажется... хотя... так одиноко, так грустно среди всего – всего сверкающего праздника. Мне очень одиноко и – бессмысленно жить. Просто не знаю, что делать. Такой долгий месяц впереди. Как его пережить? Где взять силы? Думаю о ней непрестанно, и тяжкий-тяжкий груз вот тут... в грудной клетке. Практически всегда так. На сцене, на репетициях, на улице, на карнавале.

Внизу идет репетиция 2-го акта. Здесь чудесные гримерные наверху, отодвигается стекло, и виден зал, слышно все... Опять «Бессаме муччио»... опять... опять... Господи, дай мне силы, я сойду с ума. Как тяжело.

Вечер этого же дня.Ну вот, поплакался днем, прихожу в отель, а мне телеграмма от Танюши: Sdorova, lublu, uspeha. – Таtа.Из Омска отправлена сегодня! В 4.15, и уже в 5 я получил! (Разница во времени с Омском – 5 часов.) Полегче немного стало. Немного. Идет вечерняя репетиция. Сейчас будет 3-й акт. Был танец и тренаж с 19.00. Закончим сегодня, наверное, поздно.

5 февраля 1989 г.

Премьера. С 11.00 танец, потом тренаж с Гришей, потом с Юрой, потом репетиция. Закончили в 4.30, побежал домой, съел банку консервов (!), и два стакана чаю. Вода здесь ужасная, пить невозможно, приходится покупать в магазине воду. Отдохнул немного, и к 19.30 в театр. Ходу от нашей гостиницы «Аutо Ноgаг» минут 20. Опять танец, тренаж, разговор короткий, и в 21.00 начали. Публики полно. Красивая. Хорошо (очень хорошо) одетая. Принимают замечательно. 1-й акт прошел нормально. Днем на репетиции прошли нашу сцену с Витасом просто ужасно. А.А. долго репетировал. У него поразительный слух на сцену. Он «видит» ее в чистом виде. А мы играем так, как всегда играют долго идущие спектакли. Мертвую форму.

Вчера ночью бродили с Гришей Гладием по готическим кварталам. Сумасшедшая красота. Нечеловеческая. В мозгах, конечно, не умещается... Барселона, ночь... («А ночь уютна, как площадь, зажатая между домами». Это у Лорки). Как странно, что это со мной происходит, и печально, что, может быть, скоро кончится, как будто и не было. Как будто никогда не было. Не унесешь же с собой эту ночь, этот город, дворцы, палаццо, живую каталонскую речь, мимолетные встречи...

6  февраля 1989 г.

Премьера прошла триумфально, без преувеличения. Овации, овации... Несколько раз вызывали шефа.

7 февраля 1989 г.

Музей Пикассо. 35 залов в старинном палаццо в узкой улочке. Экспозиция через все годы жизни. Графика (эротическая) последних лет, видел впервые. Художник есть самость. Гибнут все от естественного желания быть понятым, остаются гении, сами желающие понять.

8  февраля 1989 г.

Музей Хуана Миро (и др.). Хочется ставить. Ходишь, смотришь и – одно желание: завтра начать репетировать. Знаю, что теперь буду ставить иначе.Может быть, не знаю как, но – иначе...

Вечером сегодня триумфальный спектакль. Наверное, самый сильный за все наши поездки (Авиньон еще на этом уровне, но там – фестиваль, атмосфера). Публику не вмещал зал, висели, сидели на всех ступеньках, даже за «кулисами» у стола, на зеленом ковре. Принимали буквально каждую реплику, а в финале овациям не было конца, пришлось запеть снова «Бессаме муччио», и весь зал подхватил! Фантастика!

9  февраля 1989 г.

Последний спектакль в Барселоне. Кажется, вчерашний вариант. Публики даже больше, чем вчера. Шеф доволен, светится... Да и у нас на душе светло. Спектакль опять есть!

После дневной репетиции ходили с Гришей по городу... Немыслимый город, немыслимый. У собора Святого Семейства Гауди слова у нас кончились.

Останется на всегда – победа, триумф и т. д.!! На улице дождь, ливень даже... Небольшой фуршет... шампанское... добрые слова... прощание. Ночью на машине по узеньким улочкам, последний раз... Барселона, Барселона, Вагсеlоnа!! Прощай.

11-го немного пробежались по магазинам (дурацкие часы, связанные с покупками, слава богу, быстро в этот раз: 20 тысяч песет осталось). Купили вина с Белкиным два пакета(как молоко, только дешевле)... Вечером ездили к Миsео Мilitariна самую гору. Весь город внизу! Прощались.

10 февраля 1989 г.

12-го вылетели утром (9.15-11.20) в Рим. Несколько часов провели в порту (в город в этот раз не поехал, времени совсем мало, суетиться не хотелось). Из Рима вылетели 13.25-14.30. Наш «Боинг» приземлился в Палермо (гора у взлетной полосы, переводчица сказала, что только «мафиози могли построить здесь аэропорт»).

Отель «Sоlе» (не «Sеntгаl», как предполагалось), на Via Korse de Vittoria.Город... Море... Горы... Солнце... Свет...

Количество машин!! Чтобы разрулить движение, разрешается ездить только с нечетными номерами в один день, поэтому жители имеют по 2 (!) машины или по 3 (одна со сменным номером). Движение, как на юге. Светофоров нет. Кто как может. Базары южные.

Со дня приезда замучены работой (репзал в театре «Libera Раlеrmо» рядом). Сил уже нет... или мало. Вчера, например, то есть 14-го, было 6 тренажей! (3 вызова.) А мы еще девочку в 3-й акт вводим, плюс ко всему. Да, семьи... Это особое наблюдение. Девочек приводят мама, папа, брат и т. д. Получил от Таты телеграмму сегодня. Слава богу.

15 февраля 1989 г. Палермо

Первый спектакль прошел странно. 1-й акт... Кажется, был полный «неконтакт» с залом. А.А. изошелся. После упоения Барселоны – тяжело. На 2-й он «перестроил ряды», дал установку на «семейный» спектакль, и дело пошло. Уже зацепились. 3-й – «вырвали». Так все выглядело довольно «бениссимо». Аплодисменты, банкет (скромный), все нормально. Вчера... гораздо лучше. Может быть, и публика (на премьере – аристократия в шубах) другая сказалась. Я думаю, и усталость уже сказывается. Да, конечно, сказывается. Сегодня восьмой спектакль. Ежедневные вызовы в 9,10,11... Танец, тренаж, репетиция и т. д.

Утром сегодня (в 9.30) все ездили на пляж (кое-кто даже купался), а я бродил по городу и не пожалел. Как-то хоть отпечатается во мне Раlеrmо... Как-то отпечатается... Старый арабско-романский, новый... современный, кипучий, базарный, южный, пальмовый... солнечный в феврале.

Завтра рано утром едем в Агридженто, на родину Пиранделло! День будет тяжелым, два часа поездом туда, там несколько часов, и два обратно... потом, естественно, спектакль... Что поделаешь? Зато такого никогда никому не дано.

Сегодня забрался на крышу отеля. Вид! Весь город – и море... Лазурное.

В ушах крик женщины на базаре. Она продавала юбки, я думал – убивают.

17 февраля 1989 г.

«Этот день войдет в историю!» Так мальчишкой я написал на листке календаря 12 апреля 1961 года. «Другой» истории тогда не имел и не подозревал, что она есть. Вот и сегодня хочется такнаписать. Этот день войдет в историю: мы были в доме Луиджи Пиранделло! Счастливейший, незабываемый день!

Проснулись в 5 утра, вокзал рядышком, минут десять ходьбы. Сели в какой-то славненький вагончик (один!), и он покатил с невероятной скоростью по Сицилии (везде придется ставить восклицательные знаки)! 6.10 утра. Слева море, справа – горы. Солнце из-за моря... только-только... Потом резкий поворот вправо, слева и справа – горы, в глубь Сицилии, на другой берег острова. Редкие остановки, маленькие довольные станции. Лимонные, мандариновые плантации. Желто все от лимонов (как у нас от подсолнухов).

Через 1 час и 55 минут, одуревшие от красоты и скорости, причаливаем к вокзалу «Agrigentе». Эскалатор к вокзальной площади. В траттории едим бутерброды и пожираем пространство вокруг. Неоглядное. Город вверху, внизу – долины виноградников, за ними – море. Где-то там вилла Пиранделло. Садимся в автобус. Пустой, только мы и едем. Утро. Чуть-чуть прохладно, но тепло. Солнечно. Дорога среди редких вилл, заманчивых, призывных, светящихся покоем, счастьем, гармонией... Раскопки... Акрополь... Века... Через несколько минут выходим и идем несколько минут по сияющему простору.. Скоро... скоро... Вот уже видим... Двухэтажный (совсем небольшой) дом, желтоватого, коричневого, глинистого цвета. Цветы. Ворота приоткрыты. Памятная плита (стелла) у входа. Мы первые. Еще никого нет. Обходим дом. А.А. снимает на видео. Какая-то женщина (служительница) встречает внизу как-то по-домашнему... Актеры из Москвы! Играют Пиранделло!! Siе регsоnе! Боже! Идем в дом на второй этаж. Ставни прикрыты.

(Дальше молчу). Здесь вот, в этой комнате он родился... Здесь прожил первые 18 лет... уехал, учился. Приехал, здесь женился... уехал, писал, ставил... Возвращался. Опять жил здесь... В 1934 году уехал получать Нобелевскую премию (фотографии). Последние годы – здесь. Всегда возвращался сюда, в свой дом, где родился. (Стихи-завещание: сжечь, пепел развеять, «чтобы ничего от меня не осталось», или замуровать урну с пеплом в стене – здесь). Часть такой, старой стены, перенесена к старой, любимой им сосне и здесь замуровали прах. Сосна – прекрасна. Одинока среди виноградников и палящего солнца. Дальше – море... (Сфотографировались). Долго сидели на обрыве... Я подумал, что подлинные чувства приходят потом, потом – в воспоминаниях.

Не берусь описывать возвращение. Прекрасный город Агридженто, по которому мы бродили. Суббота у них – праздник цветения миндаля... (очень красиво цветет повсюду). Праздник яркий, счастливый, искренний.

Пробираемся дальше, дальше, через гудящую толпу к театру Пиранделло. Теплая встреча. Открыли нам пустое здание. Зажгли все люстры в зале. Театр Пиранделло. Ярусный, золотой, бархатный.

18 февраля 1989 г.

Ну, вот и все почти, в Палермо. Идет последний спектакль. Сегодня хороший. Народу обвал, негде сидеть... Принимают возбужденно, живо. Как надо. Здесь получилось так: 1-й спектакль трудный, с набором от 1-го акта провального до спасительного 3-го. 2-й и 3-й спектакли не стабильные, не ровные... плохие, короче (принимают хорошо, но – не в этом дело). Вчера 4-й спектакль – вырвались на оперативный простор. Хороший спектакль. Хороший и сегодня, последний, тоже, видно, будет «обвал». Юра Яценко засекает по часам время аплодисментов. Бывают, по его наблюдениям, от 3 минут 30 секунд до 6 минут 30 секунд. Вчера аплодисменты длились 7 минут. Да еще «Бессаме муччио» общая.

Вчера наши палермские друзья пригласили после спектакля в бар. Ехали куда-то на двух машинах (Белкин, Витас, Светлов, Иванов). Ели вкусное мясо!! Грибы жареные. Пили водку. Потом в отель, ночью сидели на крыше. Пили вино. Прощались с Палермо. Город подсвечен, соборы, палаццо, фонтаны, море...

Завтра утром летим в Рим, оттуда автобусом в Прато.

19 февраля 1989 г., Палермо

Едем в автобусе в аэропорт. Страшные заторы на дороге, не можем выбраться из города. Опаздываем. Больше стоим и время от времени «дергаемся». Жарко. Вот, кажется, выбираемся на автостраду. Прощай, Палермо.

Посидели в порту пару часов. Задержка. Потом благополучно перелетели в уже знакомый римский аэропорт Ленардо да Винчи. Здесь задержались недолго и поехали... Автобус не лучший. Кажется, не работал кондиционер. Красота вокруг невиданная. Раза три останавливались... Цены в придорожных лавках аховые, а есть очень хотелось, да и вина выпить надо... Пришлось потратиться порядком. Пили с Витасом Quinzano...прекрасное вино. Стемнело. Ехали больше 3-х часов. Миновали Флоренцию, несколько минут, и... Прато. Водитель не местный, начались поиски гостиницы, на это ушел еще час. Смешно, как нас возила за собой какая-то проститутка... Белкин вышел из автобуса, подошел спросить дорогу к «фиату» какому-то. Она была полна энтузиазма, бросила «работу» и колесила добрых полчаса по городу безрезультатно, а мы за нею.

Ноtеl Рrеsidепt.Нормальный. Уставшие, разбитые, сразу легли спать, утром репетиция в 10.00 в театре Меtastasio(играем в театре Fabricio).Ах, нет, вру. Этот первый день был ничего, свободен относительно (21-го), только в 5 вечера вызывали, даже съездили с Юрой во Флоренцию. Походили по знакомым улицам. Второй раз приезжать лучше. Только вот в этот раз «слышишь» город, чувствуешь; может быть, еще лето было тогда, толпы туристов. Сейчас спокойнее намного... Город открылся... открылся... Зашли в собор Брунеллески, тихо, шаги отчетливо слышно (летом здесь был мировой муравейник), стайка японцев прочирикала (ну, эти всегда и везде)...

20, вероятно, 22 или 23-го февраля 1989 г.

День рождения театра! Два года! Днем приехали на тренаж, устроили «торжественное собрание». Фотографировались, принесли цветы в зал. Хорошее, дружное настроение. У меня особенно – ночью (в 4 часа 44 минуты) звонила Танюша!! Я только-только уснул, читал долго, но сломался, уснул... звонок. Спросонья ничего не мог понять. Слышу Танин голос, думаю, снится, что ли... Да еще слышно так отчетливо, никогда не поверил бы, что это она из Омска (!), из дома (!) со мной говорит. Родная моя, спасибо. Теперь легче будет дожить оставшиеся дни.