Текст книги "Сокрытая сила гор (СИ)"

Автор книги: Николай Бурланков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

   – А я стараюсь уважать даже врагов, – ответил Когаш. – Так сложилось, что мы стали врагами, но кто знает, как все может обернуться? Наши устремления столкнулись, и свои я буду защищать – но когда наши споры разрешатся, мы можем стать и друзьями.

   – Ничто не забывается, – пробормотал Драгомир. – Ни плохое, ни хорошее. Все записано на листах Сирагунда.

   – Но только мы решаем, какой из них прочесть!

   – Я вижу, ты научился красиво говорить, – усмехнулся Драгомир вымученно. – Что ж, ступай, готовься. Хотя я бы подумал, прежде чем действовать так, как предложил Гарнал. Он тоже помнит о своей выгоде.

   – И мы о своей не будем забывать, – завершил разговор Когаш. Наконец он смог вернуться в замок, ставший его собственностью, где ждал его Хиршкен, давно беспокоящийся о судьбе молодого друга, а еще – еще его ждала Яра.

   – Я знаю, что вы задумали, – начала она без приветствия и предисловий. – Прошу тебя – не делай этого!

   – Но это мой единственный шанс на спасение всех этих людей! – Когаш как-то сразу понял, что она имеет в виду.

   – Ты полагаешь, единственный? Если да – то лучше проиграть, чем выиграть таким способом. Но я уверена -всегда есть выход достойный.

   – Тогда найди его, – с иронией предложил Когаш.

   – Сразу так я тебе не скажу, но я говорила с ильвами, и они мне открыли: тот маг, что убьет Агласа, сам станет его преемником. Силы не освободятся – только сменят хозяина. Ты не получишь того, что хотел, а менять одного злодея на другого – тогда нечего было играть в благородство и следовало сразу убить Агласа, еще когда Гарнал тебя на это подбивал.

   – Ты так считаешь? – удивленно поднял брови Когаш.

   – Нет, конечно, – в раздражении Яра принялась ходить по залу. – Что со мной происходит? Никогда раньше мне не было так тяжело говорить с людьми. С вами же я все время натыкаюсь на непрошибаемую упертость, желание настоять на своем во что бы то ни стало, наплевать на то, что там будет потом! Наверное, я плохо объясняю?

   – Хорошо ты объясняешь, – Когаш взял ее за руки и с нежным усилием посадил обратно в кресло. – Меня устраивает твое объяснение. Только как я объясню Драгомиру, почему я отказываюсь?

   – Но разве ты сам считаешь свое дело правым?

   – Не знаю. Но считаю, что Агласу надо дать еще один шанс. Надо с ним встретиться и поговорить.

   – Говорить с ним на самом деле бесполезно, – Яра снова вскочила. – Он ведь согласится сначала со всем, что ты скажешь – а потом сделает, как ему стрельнет в голову. Хорошо, встречайся с ним. Но обещай мне, что никакому Гарналу ты его не выдашь, и не позволишь издеваться над пленным!

   – Обещаю, – Когаш склонил голову. – Оставайся – Хиршкен приготовит тебе комнату.

   Пожилой хротар, проживший почти всю жизнь без семьи, беспокоился о Когаше как о родном сыне, и с охотою принял на себя заботу о замке. Драгомир не разрешал войскам занимать замок, полагая, что лагерная жизнь должна более способствовать дисциплине, и замок полностью был в распоряжении хротаров. Хиршкен взял в помощники нескольких молодых хротаров, и к приезду Когаша замок представлял собою вполне жилое место без следа прежних хозяев. Сейчас Хиршкен с гордостью мог принять любых гостей. По просьбе Когаша он отвел гостье покои в башне; но судя по свету, горевшему в ее комнате, она не спала всю ночь, а утром сошла к завтраку в мужском наряде для верховой езды.

   Когаш едва не поперхнулся, увидев Яру в облегающем костюме.

   – Я еду с вами, – заявила она не терпящим возражения голосом. – На месте увидим, что можно сделать.

   – Хорошо, – произнес Когаш. – Только в таком наряде я бы советовал тебе ехать в стороне от остальных мужчин.

   – А что? – удивилась она, оглядев себя. – Ты считаешь его таким страшным?

   – Наоборот, – попытался Когаш объяснить – и махнул рукой. Яра грустно улыбнулась:

   – Тебя тоже мучают страсти при виде женских прелестей? И ты тоже не властен над своими желаниями, тоже не можешь видеть в девушке ничего, кроме удовлетворения похоти. А видеть в ней просто человека – это выше твоих сил?

   – Я полагал, нет ничего страшного в том, чтобы восхищаться красотой девушки, – заметил Когаш. – Но сейчас я более волновался за тебя, чем за себя. В пути может всякое случиться.

   На сей раз он отправлялся не один – слишком многие были заинтересованы в успехе его дела. С ним поехали ильвы, и Гарнал, и Депрет, и Драгомир отправил нескольких всадников сопровождения. Сам он вышел проводить – но старался не смотреть на Яру. Девушка сама подъехала к нему проститься (она сидела верхом по-мужски, очень уверенно, словно прирожденный кочевник).

   – Ты все еще в обиде на то, что я тебе наговорила?

   – Нет, – процедил Драгомир сквозь зубы. – Просто мне ты ничего такого не позволяла – но отправилась в замок к Когашу и провела у него ночь!

   – Но между нами ничего не было! И не могло быть, ты же знаешь.

   – А что такого, если и было? Это ваше личное дело, твое и Когаша, – с каменным лицом произнес Драгомир.

   Он махнул рукой, и отряд двинулся в путь. На душе у всех – кроме, может быть, Гарнала, спокойно заговорившего с Когашем, и Депрета, вновь закутавшегося в серую накидку – было тяжко.

  – Глава 4. Состязание.

   В стане сторонников Лиу Агласа Дарского, законного повелителя Дир-Амира, царило праздничное оживление. Две недели войска стояли на границе Южного Великолесья, не рискуя вторгаться в дважды мятежную землю, и воины начали изнывать от скуки; а потому, в ожидании подхода подкреплений из Брастузема, Аглас решил объявить воинские состязания. Лучшие воины – бойцы на мечах и врукопашную, мастера конного боя и стрелки из лука – готовились продемонстрировать перед правителем свои умения. Целый день повсюду готовили сбрую и подковывали лошадей, поправляли оружие, проверяли ровность стрел и плотность тетивы. В небольших ложбинках за оградой лагеря можно было увидеть полуобнаженных воинов, прыгающих и пригибающихся в схватках на кулаках с воображаемым противником; а в степи все чаще устраивали загонные охоты, когда из луков толпы всадников расстреливали стада бегущих газелей и диких коней.

   Не только ради своих воинов устраивал Аглас эти состязания. Многие степняки – местные жители – готовились принять в них участие, и небольшие их конные отряды со всех сторон подъезжали к лагерю, где устраивались чуть особняком. Аглас надеялся заручиться и их поддержкой.

   С запада спешил к лагерю еще один подобный отряд, отличало который от прочих пододбных то, что впереди него ехала девушка-наездница. Прочие спутники ее выглядели просто прикрытием. А в середине отряда находились двое всадников, закутанные с ног до головы, так, что только глаза виднелись из-под накидок; у одного накидка была серая, у другого – черная. Сбоку от отряда ехал молодой хротар с длинным мечом у пояса.

   Покинув место в середине отряда, Депрет подъехал к Когашу.

   – Зачем с нами едет эта девушка? Кто она?

   – Это маг, – коротко бросил Когаш.

   – Насколько я успел заметить, она не одобряет нашего плана, – продолжал Депрет. – Опасно брать с собой человека, который в решительный миг может вдруг отвернуться от тебя, или, хуже того – пойти наперекор.

   – Это не про нее, – возразил Когаш. – Ее планы полностью совпадают с моими.

   – Мало кто может похвастаться подобным взаимопониманием, – усмехнулся Депрет. – Я бы не стал доверять магу – никогда не знаешь, что у них на уме. Их цели всегда были для меня загадкой.

   – Ты можешь сам спросить у нее, что она здесь делает, – предложил Когаш. – Или ты опасаешься, что она тут же обратит тебя в камень, обрушит огненный дождь и напустит ядовитых змей?

   – Маги опасны не только этим, – покачал головой Депрет. – Ты знаешь, что в старину считалось непременным условием подкреплять любой договор ручательством мага? А все потому, что маги обладают способностью видеть тайные намерения людей и наперед знают, обманывают те или говорят правду.

   – Но ведь ты всегда говоришь правду? – своим полувопросом – полуутверждением Когаш сильно озадачил серого путника. Тряхнув поводьями, Депрет подскакал к Яре.

   – Приветствую достопочтенного мага! Этот верховой наряд тебе очень к лицу.

   – Благодарю, – кивнула Яра с царственным величием – и тут же в упор спросила:

   – Зачем тебе надо, чтобы власть в Дир-Амире перешла к магу Ундану?

   Депрет поклонился, стараясь скрыть смущение:

   – Если пожелаешь, я с готовностью сделаю все, чтобы она перешла к тебе.

   Яра фыркнула презрительно:

   – Властвовать над запуганными рабами, трепещущими от одного намека на неудовольствие правителя? Благодарю покорно, мне такой радости не надо. Однако Когашу ты сказал, что хочешь освободить этих рабов, сам же просто ищешь им другого хозяина!

   – Тебе ли не знать, прекрасная магиня, что никто не может освободить раба, пока он сам не освободится душою?

   Всадница грозно сдвинула брови:

   – Не будем играть словами. Тебе ли не знать – люди Дир-Амира рождались свободными. Какие силы призвал на помощь Аглас, чтобы они стали видеть в соседе – врага, а в сыне – доносчика?

   – Видимо, они были склонны к этому изначально, – отвечал Депрет. – Аглас только вскрыл то, что таилось в их душах. Бесстрашного нельзя запугать.

   – Потому тот, кто начисто лишен страха, долго не живет, – добавила Яра. – Много ли ты встречал бесстрашных людей в своей жизни? Тех, кто был слишком смел, уничтожили; а остальные – можно ли их обвинять?

   – Мы подъезжаем к лагерю, – Депрет предпочел резко оборвать разговор, не суливший ему ничего хорошего. – Прошу тебя, не надо привлекать к нам излишнего внимания своим стройным станом. Лучше тебе набросить накидку и спрятаться за всадниками.

   Яра хотела возразить – но только молча хмыкнула и закуталась в меховую дорожную накидку, прицепленную к ее седлу. Навстречу им уже вышли стражники, допрашивающие каждого, прибывающего в лагерь.

   – Доложите обо мне правителю, – выехал вперед Когаш. – Он знает меня. Скажите, что я желал бы принять участие в состязании мечников.

   – Как о тебе доложить? – хмуро спросил ратник.

   – Назовите ему имя Когаш. Он поймет.

   На первый день были назначены состязания стрелков из лука, и ильвы, сопровождавшие Когаша, с охотою приняли в них участие. Их допустили с радостью, поскольку они честно представились как посланники ильвов Южного Великолесья, и Аглас решил, что часть населения все-таки готова перейти на его сторону.

   Гарнал весь день не выходил из палатки – а Аглас даже не подозревал, что его главный враг живет в нескольких шагах от него, почти без охраны. Зато двое слуг Гарнала без устали шныряли по лагерю – якобы выясняя, где расположены кузницы для починки оружия и где седельники поправляют сбрую, – и к вечеру Гарнал знал, кто из его тайных сторонников также находится здесь.

   Когаша же правитель пригласил к себе – и вездесущий Депрет отправился с ним. Яра исчезла в рядах зрителей, болеющих за лучников; Когаш надеялся, что она будет рядом во время этого разговора, но магиня сочла, что он справится и сам.

   – Мне донесли, ты прибыл с целым отрядом, – после приветствия заговорил Аглас. Шатер его даже в походе был украшен по-царски. – Собираешь ватагу искателей удачи?

   – Всего несколько всадников, – возразил Когаш. – Такие же беглецы, как и я.

   – Не желаешь поступить на службу ко мне? – предложил Аглас.

   – Посмотри на меня завтра в деле – и там решай, нужен ли тебе такой слуга, – поклонился Когаш. – Но за предложение спасибо.

   – Не думаю, что разочаруюсь. Тогда завтра мы вернемся к моему предложению. У тебя как раз будет время обдумать его. А сегодня вечером добро пожаловать к моему столу на ужин.

   Когаш покачал головой.

   – Быстрое возвышение добра не приносит. Боюсь вызвать излишнюю зависть твоих приближенных.

   – Они вечно завидуют друг другу, так что от их зависти все равно не спасешься! – заметил Аглас. – А вот познакомиться с будущими сослуживцами тебе не помешает.

   – Все равно мне хотелось бы выспаться перед завтрашними боями.

   На лице Агласа промелькнуло неудовольствие, тут же смытое улыбкой.

   – Как знаешь. От подобных предложений не отказываются!

   – Он прав, – добавил Депрет, когда они вышли из палатки. – Правитель скорее простит измену – чем отказ от приглашения на ужин.

   – Посмотрим, – бросил Когаш.

   Ильвы довольно удачно выступили на сегодняшних состязаниях лучников, а глава их Уэлан был признан одним из двух лучших стрелков. Однако победителем судьи в конце концов назвали стрелка гвардии Дир-Амира, чем ильвы были страшно возмущены и, утратив невозмутимость, яростно спорили со всеми, кто побывал на соревнованиях зрителем или участником. Только сам Уэлан спокойно улыбался в ответ на эти споры:

   – Трудно определить, кто лучше стреляет, на глаз. Настоящий победитель выявляется только в битве; но проигравший там уже не может пожаловаться на несправедливость судей.

   Судил состязания не сам Аглас, дабы правителя не обвинили в пристрастности; все выступления оценивали особые выборные судьи – представители всех полков и соседних племен. Состязания лучников, несмотря на то, что каждый правитель стремился иметь в своем войске отряды метких стрелков, считались менее почетными, чем состязания мечников. Говорили, что из лука можно застрелить врага, даже не разглядев толком его лица; стрелок находится вне досягаемости врага и никакой отваги не проявляет. Хотя и для стрельбы из лука нужна немалая сила и выдержка, более всего воины стремились попытать счастья в поединках на мечах. Здесь оба находятся в равных условиях, здесь ты видишь взгляд своего противника, и здесь нужна суровая воля и решимость, чтобы победить.

   Когашу раньше не доводилось участвовать в подобных поединках, но он был уверен, что добьется победы. По правилам, бой шел до первой крови или до «явного преимущества» одной из сторон. Что понималось под «явным преимуществом», знали только судьи.

   Против первого своего соперника Когаш вышел, представляя себе, будто идет высекать колонну из камня в пещере. Должно быть, мысль эта отразилась на лице, ибо противник его, увидев Когаша, сосредоточенно прикидывающего, какие лишние части у него отрезать, попятился, оступился – и в следующий миг лезвие меча Когаша оказалось у него перед грудью. Под свист зрителей побежденный удалился.

   Победившие в первых боях вновь разбивались на пары и после короткого отдыха сходились в новых схватках. Со вторым противником Когашу повезло меньше. Первый удар выбил из обоих мечей сноп искр; однако меч Когаша остался невредимым, на мече же его противника осталась зазубрина, и после еще трех ударов тот переломился.

   – Вот это меч! – ахнули одни.

   – Нечестно! – закричали другие. Судьи потребовали к себе владельца чудесного меча и, после долгого совещания, решили, что Когаш все-таки имеет право им пользоваться – не его вина, что меч противника оказался столь слабым. Настоящий воин, произнесли судьи, обязан иметь хорошее оружие; а плохому воину и отличное оружие не поможет.

   Наконец, перед ним появился третий противник. Он вышел в глухом круглом шлеме, какие носят только опытнейшие воины, не желающие быть узнанными – такой шлем с узкими прорезями для глаз почти не оставлял обзора, заставляя хозяина ориентироваться по звуку или по наитию, которое у иного воина успешно заменяло зрение.

   И вот, это наитие подсказало Когашу, что перед ним – тот противник, которого он ждал. Когаш скользнул краем глаза по тому месту, что занимал Аглас среди зрителей – и убедился, что это место опустело. Значит, Аглас не смог удержаться, чтобы самому не проверить своего будущего слугу. Когаш мысленно усмехнулся: если отказа от приглашения на ужин правитель переносит с трудом, как же он перенесет поражение в поединке, на глазах у всех?

   Однако, Аглас переоценил свои силы. Скованный тяжелым шлемом, он не мог уследить за всеми движениями Когаша, и тот очень быстро смог обмануть его бдительность и внезапно появился за спиной правителя. Аглас дернулся назад – и уперся спиною в острие меча.

   – Сними шлем, – потребовал Когаш. Аглас тяжело дышал – и не шевелился.

   – Ладно. Тогда ступай со мной, – велел Когаш и осторожно повел мечом, подталкивая пленника.

   Над полем повисла тишина. Мало кто знал, что под шлемом скрывается правитель, но все чувствовали, что происходит что-то странное. В Агласе боролось нежелание проигрывать под собственным именем – и протест против непонятного принуждения, которому его подвергают. Все-таки страх позора оказался сильнее. Повинуясь давлению меча, Аглас вышел с поля.

   – Что там такое? – шумели зрители.

   – Видно, давние враги. Один другого взял в плен. Что же, имеет право.

   – Да неужто прямо здесь будут чинить расправу и меряться старыми обидами? Куда смотрит правитель? А где, кстати, он?

   Когда поднялся шум по поводу исчезновения правителя, тот, окруженный ильвами, людьми Драгомира и Гарнала, с завязанными глазами, в чужом седле уже скакал к выходу из лагеря. Кто-то из стражников бросился наперерез отряду – и едва успел увернуться от копыт коней.

   – Дорогу! – ильвы вытащили луки. С вала перед копытами коня Уэлана ударила стрела; ильв поднял голову – и узнал вчерашнего соперника, стрелка из гвардии Агласа. Миг – и стрелок рухнул с вала наружу со стрелой в горле. Уэлан спокойно спрятал лук.

   На просторе степи погоня развернулась с новой силой, но ильвы настойчиво уводили путников к северу, в лес, и преследователи потеряли их из виду прежде, чем приблизились на полет стрелы. Когда деревья сгустились, кони умерили шаг, и вскоре беглецы остановились для привала.

   Правителя сняли с коня и посадили под деревом.

   Первый, кого увидел Аглас, когда ему развязали глаза, был Гарнал.

   – Я так и думал, – процедил правитель сквозь зубы.

   – Думаю, теперь вы сможете спокойно все обсудить, – произнес Когаш. Аглас смерил его негодующим взглядом:

   – Третья наша встреча будет для тебя последней!

   – Берегись, как бы для тебя не стала последней эта встреча! – повысил голос Гарнал. – Где Ундан? – обернулся он к ильвам.

   – Ундан не придет, – спокойно отвечал Уэлан.

   – Как так? – растерялся Гарнал.

   – К чему прибегать к помощи мага, если вы можете обо всем договориться сами? – вставил Когаш.

   – Ты! – вдруг взъярился Гарнал. – Дважды... Трижды предатель! Кого ты еще не обманул?

   – Спокойно, – Уэлан обнажил тонкий длинный меч, прятавшийся под его плащом. – Когаш-кун является нашим главою, и мы не позволим его оскорблять.

   Гарнал огляделся. Ильвов и людей Драгомира был гораздо больше, чем его слуг, и он с грустью понял, что настоять на своем ему не удастся.

   – Мы желаем завершения распри между вами, – продолжал Уэлан. – Кроме того, мы желаем, чтобы вы отвели свои войска с нашей земли. Вот все, чего мы просим. Ради этого мы и пошли на такой риск, пробрались во вражеский лагерь, устроили похищение правителя. Но мы не желаем, чтобы вместо Агласа наши земли разорял кто-либо другой: Гарнал, или Ундан, или Бросс Клаган.

   – И как вы думаете этого добиться? – ехидно спросил Гарнал.

   – Очень просто. Мы возьмем у правителя приказ о назначении тебя... Хранитель дворца тебя устроит? Вот, Аглас подпишет этот приказ, и ты отправишься с ним, а также с приказом отвести войска на место зимовки, в лагерь. А потом, когда войска отойдут, мы отпустим самого правителя, и уж по его возвращении вы решайте свои вопросы, как знаете. Полагаю, ты не будешь настолько глуп, чтобы дать себя тут же схватить и бросить в темницу.

   Аглас, внимательно наблюдавший за перепалкой, но не произнесший до сих пор ни слова, внезапно вмешался:

   – Вы забыли спросить меня, подпишу ли я такой приказ.

   – Можешь и не подписывать, – пожал плечами Уэлан. – Тогда тебе придется остаться в гостях у ильвов до конца своих дней, а Гарнал вернется как твой наместник и будет править от твоего имени – но уже единолично.

   – Отдать его Ундану было бы милосерднее, – заметил Когаш.

   – Ты плохо думаешь о нашем гостеприимстве, – возразил Уэлан. – Через несколько месяцев жизни у нас он сам не захочет возвращаться к этой затхлой жизни при дворе, где всюду заговоры и злоба.

   Аглас поглядел в лицо своим похитителям, в надежде увидеть там хоть каплю жалости, потом опустил глаза и произнес чуть слышно:

   – Ладно. Я подпишу. Все, что захотите.

   – Ну, вот, – Уэлан забрал у Агласа два давно заготовленных листа со свежими подписями и протянул их Гарналу. – Теперь ступай в лагерь и успокой воинов, чтобы они не натворили бед. Не советую вести их освобождать правителя: это может плохо сказаться на его здоровье. И на твоем тоже, – добавил Уэлан непонятно, но Гарналу сразу стало не по себе.

   Не глядя по сторонам, Гарнал отправился седлать коня, когда к нему подошел Депрет.

   – Ты ведь не этого хотел, верно?

   – Чего я хотел, о том я один знаю, – отозвался Гарнал неприязненно. – Но и то, что получил, тоже немало. Во всяком случае, Агласу теперь будет труднее дергаться против меня.

   – А ты не боишься, что, как он дал, так и отнимет? Он научился играть словами; никогда не знаешь, как он истолкует свое обещание. Ему ничего не стоит ударить тебя в спину, тем более что теперь у него есть причина.

   – Достаточно не поворачиваться к нему спиной, – отозвался Гарнал. – Ему тоже следует опасаться, так что мы друг друга стоим. Эй, за мной! – крикнул он своим людям, покидая краткую стоянку.

   Тут же ильвы стали собираться, с подчеркнутой вежливостью приглашая Агласа следовать за ними. Правитель молча подчинился, и ильвы быстро растворились в лесу, держа путь на север.

   – Отведи всадников Драгомира в их лагерь, – попросил Депрета Когаш. – Мне надо найти Яру.

   Депрет понимающе улыбнулся и во главе дивианских всадников ускакал на запад. Когаш остался в одиночестве.

   Казалось бы, все сложилось неплохо. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Но слишком сильно гудело в груди брошенное Гарналом обвинение «Трижды предатель!» Когаш оправдывал себя, что поступил он так с врагами, и его действия – не обман, а военная хитрость, но что-то подсказывало ему, что подобные оправдания – для суда, но не для совести.

   – Вот ты где! – Яра выплыла на своем скакуне из-за деревьев. – Хорошо же вы спрятались. Подходи и бери голыми руками.

   – Мы уже не прячемся, – Когаш встрепенулся, приходя в себя. – Прятать некого. Все разъехались. Ты что так долго?

   – Немного поработала, заметая следы, – отозвалась она. – Думаю, погони можно не опасаться.

   – Тогда едем! – Когаш вскочил верхом, надеясь в скачке забыть мрачные мысли.

   По возвращении в лагере Драгомира их встретила тишина. От немногих оставшихся они узнали, что Драгомир со всем своим воинством отправился на войну с Бросс Клаганом.

  – Глава 5. Лесная война

   Это была странная война. Во главе защитников Великолесья стоял сам дан Антей, не поехавший на Острова, а оставшийся на материке наблюдать за происходящим. Но его участие в боевых действиях было слабым: по большей части, жители сопротивлялись сами. Внезапные засады, когда спереди и сзади идущего по лесу отряда обрушивались подрубленные деревья – а сам отряд безжалостно расстреливался из луков невидимыми стрелками; болота, возникающие посреди ровной дороги и поглощающие дозорных; вечные туманы и мороки, нагоняющие смертную тоску... Местные ильвийские колдуны владели древней магией, основы которой почти не известны прочим народам; и вот, странное оцепенение нападало на идущих по враждебной стране рыцарей, когда оружие выпадает из рук, и тянет лечь – и уснуть навсегда...

   Несмотря на зиму, этот лес оставался зеленым. Темные лапы елей так тесно переплетались над головой, что на землю местами не попадало ни снежинки сквозь густую завесу ветвей, и только осыпавшиеся иголки тихо шуршали под ногами.

   Драгомир вел свое войско тремя крыльями. Личная его гвардия наступала по возвышенности, что вторгалась голыми холмами в сердце леса. Справа его прикрывали отряды дана Арито, слева, по долине Нанлии, шло рыцарское ополчение Трегорья во главе с наместником даном Вираном. Дозорные доносили, что возле Наэмолна, главного города этой земли, ильвийские маги прибегли к древнему колдовству – вызову Призрачных воинов, и вскоре надлежит ждать их удара.

   Тяжелее всех доставалось дану Арито, на которого приходился главный удар организованного сопротивления ильвийских летучих отрядов. Возникающие из-под земли воины, вспыхивающие – и неожиданно прекращающиеся бои довели рыцарей до полного изнеможения, когда разведка донесла о приближении войска Бросс Клагана под предводительством самого правителя, дана Антея Муркана.

   При получении этих вестей дан Арито немедленно послал гонца в лагерь гвардии Драгомира, предлагая вместе ударить на войско противника, но ответа не получил. Враг приближался.

   Дан Арито отправил еще одного гонца, потом сразу троих – все они пропали без вести. Приближающееся войско противника было, по донесениям дозорных, по меньшей мере вдвое больше измотанного войска дана Арито, а учитывая, что там шли ильвы – местные жители, прекрасно владеющие навыками боя в лесу, – надежды на спасение у рыцарей Лоди не оставалось.

   – Неужели мы отступим перед каким-то сбродом? – проворчал седоусый ратник, вглядываясь в темноту леса. – В чистом поле мы бы растоптали их конями в два счета.

   – Мы не в чистом поле, – отозвался дан Арито. – Вот что, Эгон. Собери свой десяток, я сам поеду, проверю, что стряслось с правителем.

   Приказав готовиться к бою, дан Арито в сопровождении нескольких всадников отправился в лагерь гвардии Драгомира.

   Путь никто не преграждал, удобная тропа шла как раз в направлении лагеря правителя. Снега вокруг было мало, сквозь лапы елей пробивалось тусклое зимнее солнце. Свои временные стоянки ратники Дивианы старались устраивать на открытом месте: хотя там было больше снега и дальше было ходить за хворостом, но никакие трудности не могли сравниться с тем страхом, который внушал им лес. Большие поляны, на которых бы разместился весь лагерь, найти было нелегко, и щемящую грусть вызывал вид теснящихся друг к другу палаток, пытающихся отодвинуться от лесной тени.

   Лагерь гвардии Драгомира расположился у северного окончания гряды холмов, там, где возвышенность наконец уступает натиску леса и скрывается под его покровом. Сразу за последним склоном холма шла неглубокая долина, сейчас вся покрытая снегом; она преграждала подступы к лагерю со стороны леса. А в самом лагере не слышно было ни звука, точно все его обитатели разом вымерли. Не было часовых, не ржали кони; и при этом – ни следов внезапной атаки, ни засады, ни поспешного бегства; ничего такого, что могло бы рассказать, куда подевались люди.

   Над лагерем клубился зеленоватый туман. Дан Арито и его спутники замерли в недоумении, глядя на колеблющуюся завесу; а та расползалась по округе, навевая дремоту.

   – Я слышал, она усыпляет любого, кто ее вдохнет, – указал старый ратник на странную пелену.

   Дан Арито оглянулся на оставленный ими темный след позади.

   – Мы не можем ждать. Попробуем. Замотайте рот и нос плащами, и идем. Да! Эгон, ты останешься с двоими здесь, если мы не вернемся, возвращайтесь и организуйте отступление.

   На подступах к лагерю дан Арито увидел всех своих гонцов, лежащих в снегу без движения; однако крови вокруг не было. Кони их лежали тут же, рядом с хозяевами.

   В висках странно забурлила кровь, когда они ступили в зеленоватую пелену. Более всего лагерь напоминал поле боя: всюду застыли темные тела в самых невероятных позах; но, подойдя к одному такому телу, дан Арито услышал мирное дыхание.

   – На нас идет враг, а они дрыхнут без задних ног! – взорвался воевода. – Будите их.

   Сопровождавшие его воины принялись тормошить спящего, но тот слабо простонал – и перевернулся на другой бок.

   – Снегом его! – велел дан и ринулся вглубь лагеря, разыскивая шатер предводителя.

   – К оружию! – надрывался дан Арито, носясь по сонному лагерю. – Трусы! Подлецы! Негодяи!

   Поймав часового, держащегося за свое копье – и спящего стоя, – дан Арито с размаха залепил ему кулаком по уху, но тот даже не пошевелился.

   – Да что же это? – воевода замер возле шатра Драгомира, не решаясь войти. Предчувствия его не обманули: Драгомир был там, и спал, как и все остальные в лагере.

   – Проснись, государь! На нас напали! Надо готовиться к битве! – начал дан негромко. Драгомир сладко всхрапнул и засопел.

   – Государь, не время спать! – повысил голос дан Арито. – Подъем! Завтракать пора!

   И это не дало никаких результатов. Приподняв правителя за плечи, дан Арито грубо потряс его; Драгомир зачмокал губами и попытался высвободиться, но тут же снова замер.

   – Государь! – не выдержал дан Арито, принялся наносить Драгомиру оплеуху за оплеухой.

   Голова Драгомира безвольно болталась из стороны в сторону, а на лице застыла блаженная улыбка сумасшедшего.

   – Да простит меня Сохранивший! – дан Арито быстро оторвал подол рубашки, замотал им рот и нос правителя и, обнажив меч, резко провел острием по руке Драгомира.

   Вскрикнув, правитель открыл глаза. Первым его побуждением было сорвать повязку со рта, но, разглядев, что точно такая же скрывает лицо разбудившего его, удержался.

   – Нас атакуют, – дан Арито склонился перед правителем в положенном поклоне, но слова его были отнюдь не приветственными. – Мы не выстоим одни.

   – Хорошо, – Драгомир дернулся было выйти из шатра, но пошатнулся: в голове его все еще звенело и шло кругом. – Подай мой меч.

   Они вышли вместе, Драгомир опирался на руку дана Арито.

   – Ступай к своим, готовь оборону, – велел Драгомир. – Постой! Оставь мне нескольких своих людей. С ними я попытаюсь разбудить остальных.

   – Мои люди уже делают это, – поклонился дан Арито и бегом бросился туда, где оставил Эгона с лошадьми.

   – Подмога будет! – крикнул дан Арито, впрыгивая в седло, и они понеслись в обратный путь. Ветки хлестали по лицу, корни вступали из земли, норовя ухватить лошадей за ноги, но всадники не сбавляли шага – и вскоре достигли поляны, на которой располагался их лагерь.

   Палатки уже свернули, воины отступили так, чтобы между ними и врагом было пространство, свободное от деревьев. На другом конце поляны, под прикрытием леса, собиралось воинство Бросс Клагана, там блестели доспехи гвардии и пестрыми пятнами виднелись плащи ильвов.

   Как раз в тот миг, когда дан Арито достиг поляны, войска Бросс Клагана пошли в атаку.

   На укрывшихся за деревьями воинов Дивианы обрушился град стрел, и немедленно за ними в бой устремились всадники. Однако лошади замедлили свой бег в глубоком снегу посреди поляны, и дан Арито успел домчаться до своих, выхватить меч и скомандовать: