Текст книги "Сокрытая сила гор (СИ)"

Автор книги: Николай Бурланков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

   – Ну, нет, – возмутилась Яра. – Нельзя идти в Долину с таким отношением. Еще не так давно ты считал главным делом своей жизни раскрыть тайну долин, и вдруг, едва получил должность правителя, забыл о своем прежнем долге!

   – Так отправляйся с ним! – через силу выпихнул слова изо рта Драгомир. – И подготовь его. Объясни, что от него требуется, с чем он столкнется. В общем, вправь мозги.

   – Пожалуй, так будет лучше, – признала Яра.

   – А я займусь Вогуромом и Иль-Россом, – мрачно подвел итог Драгомир. – Они не пройдут через Лодь, пусть даже мне придется лечь перед ними костьми.

   – Подожди, – Когаш встал и подошел к нему, на ходу отцепляя меч. – У Иль-Росса половина людей в митрондовых доспехах, их простым мечом не возьмешь, а этот режет их как бумагу. Думаю, тебе он больше пригодится, чем мне.

   Драгомира вдруг охватило необычайное тепло, разгоравшееся – и переросшее в настоящий пожар. Он сжал меч обеими ладонями, медленно вытащил из ножен, медленно поднял в руке, покачал, рубанул слева и справа...

   – Спасибо, – тихо вымолвил он. – Только не отпускать же тебя безоружным. Возьми мой.

   Он снял свой меч со стены и протянул Когашу.

   – Ну, вот, теперь мы братья по оружию, – с удовлетворением произнес он.

   На миг задержавшись возле Яры, он посмотрел на нее, точно хотел что-то сказать – но так и не нашел слов, и быстро вышел из комнаты.

  – Глава 6. Сила долины.

   На севере по ночам можно было разглядеть далекие зарева пожаров – это армия Бросс Клагана вторглась в Трегорье, пересеча границы Великолесья. Яра с тревогой вглядывалась в еле различимое пламя – и снова начинала погонять коней.

   – Если я правильно поняла Дива, то в Долине можно попросить, о чем угодно? – рассуждала она вслух.

   – Нет, – возразил Когаш. – Это не то место, где просят. Туда приходят говорить с Творцами на равных. Значит, и самому надо быть в душе подобным Творцам. Не знаю, как, но там услышат только те слова, которые вписываются в общую картину мира. Причем эта картина неизвестна самим Творцам.

   – Ясно, – кивнула Яра. – Они дожидаются, чтобы им ее открыли. Посмотрим, может, мы и сумеем чему-нибудь научить Творцов.

   Когаш тоже погрузился в размышления. Мысли его напоминали обрывки снов – перед внутренним взором его мелькали смутные образы из воспоминаний, слова забытых сказок, детские напевы... Постепенно он стал чувствовать, что какое-то решение приходит к нему, только еще не понял – какое.

   Поначалу ему казалось, что самое правильное – это взять и сказать Творцам: «Зачем вы держите, хоть и под надежной охраной, эти силы, что могут принести в ваш мир только горе и разрушение? Взять да и уничтожить их все!» Потом он понял, что, наверное, такое решение приходило в голову и Им. Но почему-то они им не воспользовались. Настолько жалко было разрушать некогда созданное? «Воплотивший, Творец порядка и хаоса»... – вспомнилось Когашу. Потом он подумал: как может он вынести приговор тому, чего никогда не видел? Ведь даже то, что допущено Творцами в этот мир, может работать по-разному. Стихия гнева в обычной жизни, в семье, в кругу друзей – разрушительна и порою гибельна. Но в бою раненого и побежденного воина она может заставить собрать остатки сил, подняться и одолеть уже торжествующего врага! Творцы допустили войны – а потому допустили и гнев... И точно так же, рассматривая каждую из сокрытых в хаосе сил, можно найти ей применение, можно вписать ее в картину мира, уравновесив другой, противоположной силой; может быть, надо не уничтожать то, что таится за стеной Дивов, а наоборот, создать новые силы, и потом все вместе они украсят этот мир еще неведомыми творениями?

   Когаш рассмеялся, когда понял, насколько все просто. А простота была в том, что НЕ СУЩЕСТВУЕТ решения на все случаи жизни. В каждом случае нам предстоит выбирать, как поступить, и невозможно выбрать раз и навсегда. И даже Творцы, сколько бы ни старались, не найдут однозначных ответов. Творцы, создавшие все, не должны самоустраняться от своего творения. Каждый миг они должны решать, каким хотят видеть этот мир, и вести его туда своими решениями.

   Когда оказалось, что многое, созданное Воплотившим, плохо уживается с остальными его творениями, эти сущности просто выгнали за его пределы – а надо было каждую рассмотреть в отдельности и решить, что и как в ней следует изменить, чтобы она служила миру, а не его разрушению. Если претендуешь на власть над миром – в нем надо найти место всему. Но проще оказалось поставить стену – до поры до времени.

   Когаш уже знал, что посоветует Творцам. Он посоветует им не бояться выбирать. Не прятаться за своими безликими законами, а самим, вживую, решать, так ли должно быть или иначе. Вся жизнь – это удерживание равновесия на острие ножа...

   Яра с удивлением взглянула на улыбающегося спутника.

   – Кажется, я все понял. Мне есть, с чем идти в Долину, – объяснил Когаш.

   Усталые кони начали спотыкаться. Пошла каменистая равнина, плавно поднимающаяся к востоку, где сияющими белыми пиками проступали горы на фоне черного неба. Пора было становиться на ночлег.

   Нарвав сухой травы, собрав разбросанные половодьем ветки и корни, Когаш развел костер, уютно озаривший большой валун, возле которого путники разбили лагерь. Вдвоем они сидели у костра, глядя в огонь, и думали каждый о своем.

   – Гарнал сказал правду, – произнесла Яра. – Я почти ничего не видела в своей жизни. Меня вели по ней за руку, решали за меня почти все... Помню, мы были обвенчаны с одним парнем... Впрочем, неважно.

   – А что случилось? – спросил Когаш как мог доброжелательнее.

   – Наши родители так решили. Мне он нравился... Наверное. Может быть, и я ему. А потом я узнала, что у него есть другая.

   – И потому решила, что не можешь понравиться ни одному мужчине на свете, и ушла в маги? – пробормотал Когаш почти себе под нос. Яра посмотрела на него с удивлением:

   – Что? Нет. Я поняла, что и мне он не нужен. И еще во мне именно после этого открылись магические способности, а потому я решила, что сначала сама дорасту, а уж потом буду искать себе спутника. Говорят, на высших ступенях магии это возможно.

   – Наверное, это правильно, – пожал плечами Когаш. – Пока не можешь сделать другого счастливым, лучше и не пытаться. Только как ты поймешь, что уже можешь?

   – Говорят, это приходит само собой, – объяснила Яра. – Просто вдруг понимаешь, что можешь, и все.

   – Ясно, – кивнул Когаш, откинувшись от костра. За слабым кругом света была темнота, а вдалеке, на севере, продолжали полыхать отблески пожаров.

   Прислонившись головою к камню, он услышал, отчетливо услышал, как стонет камень с той стороны, на сотни варов вдали, стонет под ногами воинов, под копытами коней, стонет от криков... Там, за горами, приближалась армия Дир-Амира.

   За следующий день они добрались до гор и стали углубляться в них по узким тропам, навивающимся вокруг склонов. Напрямик через горы Когаш в Долину еще не ходил, но представлял, где ее искать, а ему, с его чутьем, заблудиться в горах было невозможно. Уж если Охранные горы они преодолели, то подняться на Долгий кряж было пустяковым делом.

   Это было самое пустынное место на Долгом кряже. Сто лет здесь никто не создавал поселений, не вел разработок. Ведущим охрану подходов к Долине людям Депрета приходилось довольно тяжко. Трое из них постоянно дежурили в самых высоких точках вокруг Долины, откуда было видно все дороги, а еще трое отправлялись на поиски провизии в дальние хротарские селения. Сам Депрет неотлучно находился в лагере, откуда было видно троих его сторожевых.

   Дан Вогуром предупреждал его, что в саму Долину входить небезопасно, и Депрет, достаточно знакомый с магической силой, чтобы знать, что шутить с ней опасно, старался обходить долину стороной. Трудности были в том месте, где из Долины вытекала река: там густо росли кусты и небольшие деревья, и под их прикрытием можно было незаметно проникнуть в Долину. А потому, собрав свободных от дозора людей, Депрет просто вырубил всю растительность по обеим берегам реки, после чего проходы по ней стали хорошо просматриваться с одного из постов. Однако вот уже несколько дней они пристально наблюдали, а никто не делал попыток проникновения.

   – Долго нам еще здесь торчать? – недовольно спросил самый ворчливый из воинов, жуя мягкую кору дерева аби.

   – Пока не придет ваш хозяин, – ответил Депрет. – Я хочу здесь сидеть не больше вашего, но дело есть дело.

   Депрет напрасно беспокоился за долину реки: она убегала на север, где впадала в Драконье озеро. Дозорный, следивший за западными дорогами, первым поднял тревогу.

   Трое добытчиков пропитания еще не вернулись, Депрет сидел в лагере один. Собрав свои метательные ножи, он быстро поднялся к западному дозорному.

   Вдалеке, на склоне горы, обращенной к последней перед Долиной хребту, виднелись два всадника.

   – Должно быть, это они, – Депрет всмотрелся из-под ладони. – Парень и девушка. Ну-ка, попробуй спешить их, – приказал он дозорному, держащему в руках большой самострел.

   Дозорный прикинул расстояние.

   – Не достану. Надо подпустить ближе.

   – Ладно, подождем, – согласился Депрет. Оставшись стоять возле дозорного, он то и дело оглядывался, не идут ли его люди, но те задерживались.

   Когаш первым заметил засаду.

   – Стоп! – он вскинул руку. Яра испуганно натянула поводья:

   – Что случилось?

   – Зря мы поперлись с этой стороны, – сказал Когаш как можно беззаботнее. – В Долину есть подземный вход, о котором знаем только мы с Хиршкеном. Лучше зайти оттуда.

   – Так это же теперь какой крюк будет? – насторожилась Яра.

   – Ну, крюк – не крюк, а здесь мы не пройдем, – Когаш указал на Депрета, уже не таящегося и знаками подзывающего своих людей с остальных постов.

   – Видишь вон ту вершину, справа от заброшенного рудника? – спросил Когаш. Солнце светило им в спину, ярко освещая необозримые горные пики и отбрасывая на долину сумрачные тени. – Сумеешь до нее добраться?

   – Сумею, а что? – продолжала не понимать Яра.

   – Вот рядом с нею должен быть мой замок. Сейчас свернешь вот за эту гору, обогнешь ее с запада, а там все время прямо вверх, до перевала. За перевалом – замок, успеешь добраться до темноты. Там найдешь Хиршкена, скажешь ему... Нет, постой, лучше просто отдашь ему письмо.

   Когаш вытащил палочку «черного камня» – мягкого минерала, которым хротары записывали краткие послания друг другу, – кусок телячьей кожи и на седле принялся писать, одним глазом поглядывая на караульных. Те их засекли, и теперь укрыться от них можно, только нырнув в хротарские ходы. Но ближайший ход начинался за Долиной, или же надо было вернуться к самому подножию гор.

   Когаш написал, чтобы Хиршкен помог Яре проникнуть в Долину, причем выделил бы ей сопровождение человек из десяти. Потом, подумав, добавил на всякий случай распоряжения о том, кому передать его владения в случае гибели. Кроме своего наместника, Брокхарта, Когаш никого придумать не смог, но добавил, что лучше посоветоваться с Драгомиром.

   Их противники не торопились приближаться или нападать.

   Когаш поспешно дописал свиток и поднял голову. В сторону замка Яру могли и не пустить. С той стороны приближались люди Депрета. Они несли тяжелые мешки, но при виде чужаков быстро мешки опустили.

   Раздумывать более было некогда.

   – Скачи! Передашь это Драгомиру, – он торопливо сунул в руки Яре свиток и хлестнул коня под ней. Взвившись на дыбы, белоснежный скакун устремился галопом назад, к равнинам Трегорья.

   Ему надо было продержаться совсем немного.

   Подождав, пока Яра скроется за поворотом дороги, он не спеша направил своего коня вверх по хребту, окружающему Долину.

   В этот момент и ударила его коня короткая стрела, выпущенная из боевого самострела.

   Конь принял стрелу грудью, захрапел и, пройдя несколько шагов, рухнул замертво. Когаш кувырнулся по склону и вскочил на ноги, обнажая меч. Небольшой валун закрыл его от глаз наблюдателей сверху, зато подошедшие снизу видели его отчетливо и стали подниматься к нему.

   Спереди слышались окрики сторожей; видимо, они переговаривались с подходящими на помощь. Когаш узнал голос Депрета.

   Выждав еще несколько мгновений, он покинул убежище за валуном и начал не таясь карабкаться вверх по склону горы.

   – Вон он! – Депрет указал на небольшую фигурку, пробирающуюся к вершине хребта. – Взять его.

   Депрет свистнул своим людям, и те начали неторопливо окружать горные тропы, заходя с разных сторон. Когаш, остановившись на мгновение перевести дух, пересчитал их: трое снизу, трое сверху и сам Депрет.

   ****************************************************************************

   Потеряв Когаша из виду, Яра задержала коня. Зачем скакать к Драгомиру? Тот должен быть уже в походе по дороге в Лодь, за сотни варов отсюда. И на что ему письмо Когаша о тайных ходах хротаров? Наверное, Когаш выкрикнул первое, что пришло в голову, лишь бы направить ее обратно.

   На всякий случай она развернула письмо. Все оно было исписано мелкими значками хротаров, а внизу его, выведенное крупными корявыми буквами, стояло одно предложение:

   «Я люблю тебя, Яра».

   Яра почувствовала, как неудержимый комок подкатывает к горлу. Она оглянулась: преследователей не было, зато вершина справа от заброшенного рудника виднелась как на ладони. Яра поворотила коня и, нетерпеливо понукая его, направила к замку.

   ****************************************************************************

   Самым опасным противником был воин с самострелом. Выстрелы его были редкими, но доставали на большое расстояние. Это понимал и Депрет, и отправив остальных окружать Когаша, сам остался рядом со стрелком.

   – Он не должен войти в Долину, – приказал Депрет.

   Остановившись за небольшим выступом, скрывшим его от стрелка, Когаш раздумывал, как ему быть. Вниз спуститься он не успеет: там придется иметь дело сразу с троими. Наверху враг более рассредоточен, но там он будет ближе к стрелку. Передохнув еще несколько мгновений, когда уже стало можно различить лица поднимающихся снизу, Когаш ринулся вверх.

   – Подожди, – Депрет задержал стрелка, уже наведшего было свое оружие.

   Прямо против Когаша оказался только один противник, второй спешил сбоку, понимая, что не успевает. Тот, что оказался против Когаша, тоже был сильным воином; он обрушил на юношу удар меча сверху, но тот шагнул в сторону и вперед – и обхватил врага руками, отбросив меч себе под ноги.

   Воин ударил его рукоятью меча по ребрам; удар был не очень сильным, но Когаш едва не разжал своей хватки от боли. Воин был куда сильнее его; сообразив, что сейчас мечом он Когаша не достанет, он развернулся, подставив спину Когаша под выстрел, и крикнул:

   – Стреляй!

   В тот же миг Когаш выскользнул из его рук и откатился, схватив по пути меч; пущенная стрела насквозь прошила воина. Тот постоял в удивлении, глядя на торчащую с обеих сторон его тела стрелу, и рухнул замертво.

   Невозмутимый Депрет вышел из себя; выругавшись последними словами, он оттолкнул стрелка, ошарашенно пытающегося вновь зарядить свой самострел, и полез за метательным ножом. В краткое мгновение, предоставленное ему, Когаш со всех ног бросился к стрелку. Раньше, чем тот успел поднять для защиты самострел, Когаш не глядя полоснул его мечом по груди и встал против Депрета, единственного, закрывающего ему сейчас вход в Долину.

   Нож должен был войти ему в сердце, но Когаш успел метнуться вперед – и получил рану в левое плечо. Нож упал на камни.

   – Быстрее! – крикнул Депрет оставшимся четверым его воинам, что, пыхтя, пытались нагнать Когаша.

   Второй нож вошел в правый бок. Когаш задохнулся, закусил губу. В глазах темнело. Остановившись на мгновение, он снова бросился вперед, надеясь достать Депрета одним выпадом; тот отступил, замерев на самом краю обрыва, ведущего к долине реки, и, пропустив Когаша, ударил его третьим ножом, зажатым в руке, прямо в спину; а Когаш, прежде, чем почувствовал боль от удара, выбросил назад руку с мечом – и, согнувшись, походкой пьяного зашагал к вершине хребта, закрывающего Долину. До нее было всего несколько шагов.

   Он не видел, как, зажав страшную рану в животе, повалился в пропасть Депрет, как двое его людей прыгнули вслед Когашу, пытаясь его удержать – и, столкнувшись, упали на камни.

   Когаш ступил еще один шаг – и перевалил гребень хребта. Он был в Долине.

  – Глава 7. Битва в ущелье.

   Оторвавшись от преследующего его войска Ольтаира, Зар Иль-Росс теперь не спешил. Остановившись в устье реки, он собирал силы.

   Со всех земель Камангара стягивались воины, дабы принять участие в походе, объявленном Заром Иль-Россом. Кто-то шел за добычей, кто-то в самом деле жаждал уничтожить гнездо Темной магии, выросшее на Востоке. Теперь, чтобы расправиться с мятежным полководцем, Ольтаиру пришлось бы поднимать все войска союза Нанн-Виль. Причем, как ни странно, большинство людей военных были на стороне Иль-Росса, полагая, что торговый союз из жадности отказался заплатить воевавшим на его стороне солдатам, а потому взбунтовались те справедливо. Так что рассчитывать на помощь лучших воинов Ольтаиру не приходилось, те скорее поддержали бы мятежника.

   Ольтаир лихорадочно собирал войска наемников и тех, кто еще оставался верен присяге и своему очагу, а Иль-Росс не спеша готовил корабли к походу через Навварское море. Он не собирался устраивать междоусобицу во владениях Ольтаира, но, если уж так сложилось, готов был воспользоваться ее плодами. Откуда-то вдруг всплыли слухи о его высоком происхождении; многие вспоминали, что Иль-Росс – имя древнего правителя Агларонда, огромной державы Востока, и стремились в войско его дальнего потомка, который, как были уверены все, отправляется возвращать себе свой законный престол.

   – Ну, как, доволен ли ты? – спрашивал Иль-Росс Вогурома, обходя вместе с ним огромный лагерь на берегу моря.

   – Давно нет вестей от Депрета, это меня тревожит, – качал головой Вогуром. – Впрочем, что бы с ним ни случилось, Аглас наверняка возьмет свое, значит, Долина попадет в нужные руки... Ну, а ты рад возвращению на родину?

   – Я давно забыл, что эта земля – моя родина, – отозвался Иль-Росс. – А ты еще, оказывается, помнишь. Но я не вижу радостно встречающих меня людей, празднично накрытых столов, воинов в парадных доспехах, салютующих мне клинками...

   – Еще увидишь, что до последних, то в этом я тебе готов поклясться, – хмыкнул Вогуром.

   Драгомир расположился на восточном берегу Навварского моря, чуть отступив от берега вглубь просторов Лоди, чтобы можно было успеть перехватить врага, где бы он ни высадился. В лагере Дивианы было неспокойно: многие ополченцы пришли из Трегорья и Далиадира, куда, по слухам, двигались войска Бросс Клагана, и не знали о судьбе своих близких. Война кипела по всем направлениям. С юга шли отряды Йострема, и никто не мог поручиться, кого поддержат они в час решающей битвы.

   Направление, с которого следовало ожидать главного удара, определилось в одну ночь. Внезапно поднявшийся шторм разметал так долго строившиеся суда, оставив одни обломки.

   Оставаться на месте было нельзя: Ольтаир с собранными войсками преследовал Иль-Росса по пятам. С юга проходы через Велигорье перекрыли воины Камангара: Оттар честно выполнил свои обязательства. Возвращаться тоже было поздно: не говоря о том, что большие армии Нанн-Виля и Оттара наперегонки двигались к Култару, столице Навварии, большинство воинов в лагере Иль-Росса не поняли бы такого отступления их вождя. Оставался только путь через узкий проход между Заречными горами и Навварским морем.

   На всякий случай Драгомир отправил дозорных к Велигорью. Те вступили во взаимодействие с людьми Оттара, убедились, что с этой стороны опасности ждать не приходится, и даже побывали там, где некогда находилась третья Долина, Священная долина хротаров. Но теперь она вся была с какой-то изощренной жестокостью засыпана землей и камнями, и наверху люди Вогурома водрузили каменную гробницу хротарского вождя.

   – Наверное, дан Хартаг не раз кусал локти за это свое прошлое свершение, – усмехнулся Драгомир, выслушав доклад. – Быть может, ему проще было раскопать ее обратно, чем собирать столько воинов для похода на нас? Хотя, тогда пришлось бы делиться с Оттаром, а я слышал об их трогательной любви друг к другу.

   Он переместил лагерь своего войска дальше к северу, к горам. Дорога здесь пролегала по длинному и узкому ущелью, рядом с бурливой рекой, и по этому ущелью двигалось сейчас войско Иль-Росса.

   Все вокруг рушилось, самый этот мир в любой миг мог прекратить свое существование – а Драгомир вдруг почувствовал себя в родной стихии. Он носился с утра до вечера из конца в конец Лоди, отдавал приказания, принимал донесения, расспрашивал местных жителей, ветеранов сражений, составлял планы, и ни на мгновение не чувствовал усталости.

   «Вот так и те, неприкаянные души, – думал он иногда. – Когда ты рожден для бури, легко ли тебе жить в спокойствии? Но приходит буря, и все меняется: привыкшие к спокойной жизни прячутся, зато выходят те, кто до той поры был не у дел...»

   В конце ущелья Иль-Росс наткнулся на недавно сложенную из камней стену, протянувшуюся от одного склона до противоположного. Обойти ее можно было только по самому верху хребта, и, когда стемнело, Иль-Росс отправил своих людей в горы, искать обходные пути.

   – А ты не боишься, что, пока мы тут топчемся, Аглас сам заберет себе все? – спросил Иль-Росс, наблюдая, как исчезают во тьме его отряды.

   – Нет, – ответил Вогуром. – Чтобы забрать себе все, надо знать то, что знаю я. А этого, кроме меня, никто не знает.

   – Что же, тебе виднее, – пожал плечами Иль-Росс. – Главное, не забудь, что ты мне обещал. Я жду – не дождусь, когда заживу на берегу теплого моря.

   Ночные стычки ничего не дали: люди Драгомира, хоть и более малочисленные, перехватили воинов, не знающих местных троп, и многие из пришедших с Иль-Россом погибли в горных ущельях. Однако стало ясно, что за стеною их ждет далеко не все войско Драгомира, те просто не разместились бы в таком узком месте.

   Оставалось штурмовать стену в лоб, и на этот раз Иль-Росс показал себя на высоте. Несколько дней он готовился, затем начал приступ. Забросав защитников стены камнями из метательных машин, он почти одновременно пустил воинов на штурм стены и чуть влево и вправо над стеною, по горам. Некоторые из его воинов сорвались, но большинство прошли по крутым склонам и обрушились на защитников сверху. Не дожидаясь подхода основных сил, те отступили к лагерю. Пока люди Иль-Росса разбирали завалы и делали проходы в стене, Драгомир вывел свои войска в поле, готовясь к решительному сражению.

   Войска уже строились, когда в лагерь прибыла Яра в сопровождении небольшого отряда ополчения хротаров Долгого кряжа.

   – Я еду от Сирагунда, – сказала она величественно. – Он сказал мне: Когаш справился со своей задачей. В наш мир пришло множество новых сил, и никто не знает, каким впредь будет мир. Но теперь, даже если Дивиана погибнет, образ ее не исчезнет, и вновь и вновь будет она возрождаться в разных краях нашего мира, ибо слишком много сделано ею, и все, пришедшее в наш мир, несет ее отпечаток.

   – Я рад это слышать, – отвечал Драгомир. – Но я бы предпочел, чтобы осталась эта Дивиана, какой я ее знаю. А потому – к бою! – он выхватил меч Когаша и замахал им над головой.

   Из рядов хротаров вышел Хиршкен, протягивая Драгомиру длинный сверток.

   – Вот твой меч, повелитель, – произнес он негромко. – Мы нашли его, когда осматривали долину. Яра рассказала, что ты отдал его Когашу; но самого Когаша мы нигде не нашли, сколько ни искали, ни живого, ни мертвого.

   Драгомир помолчал, глядя на меч.

   -Благодарю тебя, – произнес он наконец. – Примете ли вы участие в сражении?

   – Да, если позволишь, – кивнул Хиршкен. – Затем и пришли.

   Драгомир отдавал последние приказания, наблюдая, как из ущелья выходят ряд за рядом войска Иль-Росса.

   По соотношению сил Иль-Росс должен был почти мгновенно смять своего противника. Потому Драгомир не стал рваться в атаку, а предоставил нападать незванному гостю.

   Иль-Росс, однако, тоже не торопился начинать сражение. Неторопливо, со знанием дела, строил он свои полки. Здесь стояли и гулы из Сияреня, и сьорлинги из Навварии и Приморья, и эвогры Пустынной долины, блистая боевыми доспехами. Конные отряды перемежались пешими, меченосцы – лучниками. В середине строя Иль-Росс поставил свою гвардию, ветеранов, тех, с кем он прошел весь свой путь горного разбойника. Закованные в митронд, они равнодушно озирали выстроившихся напротив противников.

   Войско Драгомира строилось более тонкими по глубине отрядами. Пытаясь предотвратить боковой охват своего войска, Драгомир растянул свои войска, оставив между отрядами значительные промежутки. Однако за первой, более слабой линией, составленной из севинских ополчений Трегорья, Далиадира и Лоди, встала конная гвардия Драгомира и отборные полки токомуров. В центре, против главных сил Иль-Росса, Драгомир расположил отряды из Лоди, тех, кто бился сейчас за свой очаг, для кого победить значило выжить, а проиграть – все равно что умереть. Им в поддержку он придал отряд хротаров Долгого кряжа – мало кто в ополчении мог похвастаться такими доспехами, как у них.

   Однако, ожидание сделало свое дело. Вскоре тыловые дозоры Иль-Росса принесли весть, что их настигают отряды Ольтаира, шедшие за ними по пятам. Более ждать было нельзя, и Иль-Росс отдал приказ начать сражение.

   Подножия гор словно вздрогнули и шагнули на равнину. Армия Иль-Росса начала атаку. Блестящая линия всадников устремилась, опустив копья, вперед; за ними медленным шагом шли пехотинцы, готовые поддержать свою конницу.

   Со стороны войска Дивианы засвистели стрелы, сперва редкие, ложащиеся под ноги коней, затем все чаще, стальной ливень крепчал и рос, заливая движущиеся ряды. Кони, всадники, пехотинцы летели на землю, пытались подняться – и снова падали, настигнутые новым шквалом. Но расстояние было невелико, и вскоре первые ряды схлестнулись, и грохот прокатился по всей равнине.

   Первая линия подалась под ураганным натиском, но, уперевшись в стройные полки второй линии, встала насмерть. На краях Иль-Росса, попытавшегося обойти построение Дивианы, встретили отборные полки; там кипела рукопашная схватка. Битва замерла, клонясь то в одну, то в другую сторону.

   И в это время в бой вступили войска Ольтаира. Они подошли быстрым маршем, и с ходу, на бегу разворачиваясь в боевой порядок, атаковали врага в тыл. Люди Иль-Росса пришли в замешательство.

   Однако не был еще ясен исход битвы. Подошедшие полки были утомлены переходом, и, хотя внесли сумятицу в ряды Иль-Росса, но не смогли разгромить его совершенно. А потому солнце уже перевалило за полдень, а поле продолжало окрашиваться кровью. Уже сошлись в битве гвардия Драгомира и гвардия Иль-Росса, и Драгомир крушил мечом из Долины митрондовые доспехи врага, и сам Иль-Росс окровавил свой меч, принужденный защищаться от гвардейцев Дивианы, многие из которых узнали его. Ряды способных держать меч редели, но нарастала ярость схватки, и стяги колебались в запыленном воздухе.

   Как потом написал поэт:

   " Так бились они на зеленой равнине,

   Копытами в пепел траву обращали.

   Кровавей сражений не знали доныне,

   И яростней битвы доныне не знали."

   Он открыл глаза – и вдруг вспомнил все.

   – Вот ты где! – произнес Воплотивший, найдя его. – Я ожидал застать тебя в окружении магов, помогающих тебе в сотворении мира – а ты по-прежнему один...

   – Нет. Все они здесь.

   – С тобой?

   – Нет. Они – это и есть я. А я – это они. Вся их память, весь их опыт, их чувства и страдания – это мои чувства.

   – Ты хочешь сказать, что они исчезли, растворились в тебе?

   – Нет. Они так и существует – не во мне, но сам я и есть они. Тогда я еще не знал этого, и они не знали этого, пока не случилось так. А оказалось, что это – не «они», но все это – я. Их боль – это моя боль, и радость их – моя радость. Тысячи раз я рождался и умирал под этим солнцем, под тысячей разных обличий. Это я был Хладомиром, и был его учителем, и Верондом – и его убийцей, и Орбагом, и Когашем, и Депретом, и Руммиром, и тысячами других людей, живших в минувшие эпохи... Все это был я. И каждый из них сейчас говорит с тобой, ибо я – это они. И в тех, кто живет сейчас, живу я, и после своей смерти они узнают об этом.

   – Загадочно это звучит, – покачал головой Воплотивший. – Я обдумаю твои слова на досуге. Но ты слышал, что Оспоривший покинул нас?

   – Да, – кивнул Сохранивший. – Он думает, что ушел, потому, что обиделся на тебя – но он ушел потому, что больше не нужен тебе. Прошлые игры кончились; ты стал достаточно мудр и беспристрастен, что сам можешь определить последствия своих решений. Кроме того, у тебя появились другие помощники – те, кто до недавних пор были всего лишь твоими творениями.

   – А ты? – удивился Воплотивший. – Разве ты не считаешь себя моим помощником?

   – А я благодаря тебе узнал столь многое и так многому от тебя научился, что надеюсь теперь сам стать Воплотившим для собственного мира. Но я не прощаюсь. Я буду навещать тебя. И потом, ты ведь остаешься не один...

   Сохранивший ушел, и Воплотивший долго стоял в молчании.

   – Может быть, ты и прав, – произнес он ушедшему вслед.

  – Пояснения.

   Вар – мера длины токомуров, примерно тысяча шагов.

   Кун – обращение Хротаров, нечто вроде «мастер», «господин», и одновременно – наиболее искусный в своем деле человек.

   Чер – хротарская мера длины, равная ста хротарским шагам.

   Отаг – верховный правитель, глава государства.

   Дан – «свободный», правитель земель, не подчиненный другому правителю или связанный добровольной вассальной присягой.

   Канхарт – «Владелец земли», любой хозяин участка земли.

   Рем – воин, в более старом значении – свободный член племени.

   Мир – «гость», «пришелец», не полноправный член племени, как правило – из другого народа.

  – О народах

   Различают три народа, или три Волны заселения: Ильвы, Хротары и Доры. Ильвы и Хротары появились в столь незапамятные времена, что о них не сохранилось преданий, и для пришедших позднее Доров они предстают уже едиными народами (хотя Ильвы Иль-Фрама по обычаям отличаются от Ильвов Великолесья, как и хротары Велигорья отличаются от жителей Восточного Взгорья). Доры же делятся на несколько союзов племен; в них тоже выделяют три Волны. Первыми пришли Токомуры, раньше других познакомившиеся с Ильвами; из этого обширного союза уцелели только семуры. Вторыми были Сьорлинги, делящиеся на множество мелких племен и родов. Позднее из их смешения с токомурами возникли свирлы (саавирлы). Последними пришли Радимы, делящиеся на три племени: севины, станы и скороты; опять же, прочие племена были поглощены другими народами, а в чистом виде сохранились только севины. Из смешения станов и хротаров образовался народ гулов. А изгои всех народов создали в конце концов новую народность – Эвогров, ненавидящих все остальные племена.