Текст книги "Сокрытая сила гор (СИ)"

Автор книги: Николай Бурланков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

   – Куда теперь? – спросил Когаш, открыв глаза, но не вставая.

   И вдруг дымка разорвалась, открыв вид на замок, высившийся на обрывистом холме. Дивное строение, блестевшее яркими красками в этом сумрачном мире: белые стены, зеленые крыши башен, золотые блестки окон. Стены замка возносились вверх на высоту ближайших гор, и, казалось, замок жмется и ютится на холме, в окружении вечного тумана.

   Вокруг замка кипела осада.

   – Кому же это ударило в голову?.. – прошептала Яра.

   Когаш, наконец, поднялся.

   – Ты говорила, им никто не может навредить?

   Яра не ответила, внимательно разглядывая атакующих.

   – Это войско кого-то из наших канхартов. Как они смогли провести сюда целое войско? Идем, нам надо пробраться в замок.

   Не зная, скрывает ли еще их пелена, путники пробирались в сторону замка крадучись, от куста к кусту, от дерева к дереву. Деревья здесь росли чахлые, невысокие, немногим отличающиеся от кустов. Когаш еще подумал, распускаются ли на них листья весной.

   На одном из невысоких холмов, на расстоянии, недосягаемом из замка, находилась группа людей, судя по всему, руководящие осадой. Чуть ближе к стенам расположились метательные орудия, вокруг которых суетились обслуживающие их воины. А в отдалении в боевой готовности выстроились ряды готовых к штурму ратников с лестницами наготове.

   Иль-Росс успел раньше них.

   Каменные ядра, большие и малые, разлетались в пыль, ударившись о стены замка. То и дело взвивался дым, вспыхивали язычки пламени. Но Замок стоял непоколебимо. И в ответ оттуда не раздалось ни единого выстрела, не слетела ни одна стрела, ни копье; ни малейшего движения не было заметно на белоснежных стенах. Иль-Росс велел подвести к воротам, черным провалом видневшимся у основания Замка, таран; гулкие удары кованного наконечника о литую бронзу разносились – и гасли в тумане, но ворота не поддавались.

   – Вперед! Не бойтесь, они никому не причиняют вреда, – погнал Иль-Росс своих воинов на приступ. С криком, которым они пытались подбодрить сами себя среди этого безмолвия, солдаты бросились к стенам; замок ответил молчанием. Воины добежали до стен, попытались приставить лестницы – но каждая попытка оканчивалась неудачей, верхние концы лестниц скользили, не зацепляясь за верх, веревки не удавалось забросить на зубцы, а когда в отчаянии воины стали бросаться на стены, многих унесли с проломленными головами.

   – Еще залп! – приказал Иль-Росс. Две метательные машины разом обрушили свои снаряды на стены, одновременно ударил таран, и воины пустили от подножия стен тучу стрел, перелетевшие во двор замка. На миг что-то потемнело, словно в мире вечных сумерек наступила ночь. Замок, солдаты, орудия, группа командиров на миг пропали из виду – и тут же возникли вновь, и снова ночь сменилась сумерками. Более ничего.

   – Надо отводить людей, пока они не побежали сами, – произнес один из спутников Иль-Росса. – Невозможно выносить этот безмолвный отпор.

   Иль-Росс посмотрел на замок Дивов, сжал кулаки – и кивнул:

   – Уходим.

   И с этой стороны Дивы оказались неуязвимыми.

   Войско сворачивало лагерь и отступало в полном порядке, уходя колонной на запад вдоль горной цепи. Метательные орудия и лестницы изрубили на куски и пытались поджечь, но огонь не хотел разгораться, и обломки бросили неподалеку темными грудами.

   Когда последний ратник скрылся в тумане, Когаш и Яра выбрались из своего убежища и направились к воротам. Яра предупредила, что здесь нельзя таиться. Того, кто подходит тайком, Дивы не пропускают; честного же путника должны принять с радостью.

   Когаш постучал в блестящие бронзовые ворота, на которых даже следа от ударов тарана не осталось, и стал ждать.

   – Может, они не слышат? – предположила Яра. – Им ведь, наверное, не до нас: легко ли от стольких врагов отбиться.

   Но в воротах открылась небольшая калитка, и высокий превратник в светлых длинных одеждах молча – движением головы – пригласил их внутрь.

   – Мы путники, – начала Яра. – Я – ученица Сирагунда. А это – Когаш-кун Ну-Нмар, посланник хротаров. Мы пришли за советом.

   Привратник внимательно выслушал их речь, чуть склонив голову на бок, и ответил с немного странным выговором, протяжным и мелодичным.

   – Проходите. У нас немного не прибрано, так что извините.

   Когаш усмехнулся: на внутреннем дворе валялись стрелы и камни, лежала белая осыпавшаяся пыль. Неторопливые люди с метлами уже вышли подметать двор, а другие уносили на руках камни.

   Привратник негромко сказал что-то одному из уборщиков; тот отложил метлу и подошел к гостям.

   – Я проведу вас внутрь, вы сможете там передохнуть и привести себя в порядок, – Див оценил ободранный вид путников. – Наверное, вас утомляет сумрак наших краев? Внутри у нас более радостно.

   Действительно, белые стены внутренних покоев словно бы сами светились, озаряя помещения ровным светом, похожим на свет дня. Див провел их в обеденную залу, пригласив садиться.

   Кроме них, сейчас в зале никого не было. Див распорядился подать обед. Когаш с любопытством изучал местные блюда, пытаясь догадаться, из чего они приготовлены, но так и не смог: не похожие на то, что ели в прочих землях, они, тем не менее, по вкусу напоминали обычные мясо, овощи и другие плоды, добываемые за горами.

   – Отдыхайте, – Див указал им две комнаты рядом.

   Из окон открывался странный вид. Как определил Когаш, его окно выходило на Запад, и вот, слева от его окна различались тени гор, холмы; а справа был туман – и ничего больше. По границе между левой и правой половинами мира виднелась полоска вала или стены, темная и невысокая.

   Вскоре к нему постучалась Яра, вымывшаяся и переодевшаяся в свое обычное платье.

   – Пойдем, нам незачем терять время.

   И тут же, словно из-под земли, возник их провожатый.

   – Вижу, вы отдохнули. В таком случае, пройдем в наш гостевой зал, – пригласил он.

   Под сводами главной башни располагался целый сад, где были собраны деревья со всего света, и вершины их порой достигали крыши замка. Здесь, на тенистых дорожках, степенно прогуливались несколько дивов; здесь же провожатый остановил путников.

   – Что привело вас к нам? – начал Див расспросы. – Вряд ли ваш путь был легким.

   – У нас два вопроса, – Яра решительно взяла в свои руки разговор, полагая, что ей легче найти общий язык с дивами. – Что за беда угрожает миру и зачем нужны священные долины хротаров?

   Див помолчал.

   – Миру грозит только одна беда: утратить свое разнообразие и красоту и погибнуть в серости однообразия. По замыслу Творцов, каждый, живущий в этом мире, должен приумножать это разнообразие. По крайней мере, не уменьшать. Но дело в том, что и Творцы не знают всего. Из одного начала может проистекать очень многое – но потом все может свестись к одному концу. Если восторжествует только лед, или только огонь – это будет все равно конец мира; но пока существует и лед, и огонь, порою сражаясь, порою дополняя друг друга, мир живет. Мир может угаснуть, если истощатся движущие его силы – а может и просто исчезнуть, если одна из сил восторжествует. Но Творцам достаточно помыслить что-либо, чтобы это воплотилось. Возможно, и нам когда-нибудь будет дана такая возможность.

   Когаш напряг мозги, но так ничего и не понял в речи Дива. Яра же, казалось, что-то поняла.

   – Вы знаете, кто нападал на вас?

   – Конечно. Это Иль-Росс, Горный воитель, по поручению дана Вогурома Хартага. Он должен был сломать преграду, отделяющую то, что мы охраняем, от того, что мы стережем.

   Когаш потряс головой, но это не помогло, и он спросил прямо:

   – А что вы стережете?

   Див охотно ответил.

   – В дни молодости Воплотивший творил, не задумываясь; одно, созданное им, по законам, которые превыше Творцов, вступало в конфликт с другим, мир трясло и раскачивало, и когда собрались все Творцы, они отобрали что-то, на их взгляд, что могло ужиться в мире, а все остальное сослали в дальние пределы на севере. А Сохранивший взял самые продвинутые семьи ильвов и токомуров и поселил их на рубеже; так появились мы. И любое творение Воплотившего, новая стихия, сила, дух или сущность, теперь проверяется Оспорившим, который смотрит, чего можно ожидать от нового обитателя мира и не разнесет ли он уже созданное.

   – Зачем же Иль-Росс хотел освободить этих? – не понял Когаш.

   – Наверное, ему тоже, как и многим его собратьям, не нравится мир, в котором он живет. Человек не умеет обустроить свою жизнь, но вместо того чтобы разбираться в себе и меняться самому, он начинает или изменять жизнь вокруг себя, или менять места обитания одно за другим, пока не забирается в такое место или не превращает свою жизнь в такое, где уже точно никому выжить невозможно.

   – И вы, стало быть, стоите на страже, чтобы такого не произошло?

   – Нет, у нас задача скромнее. Мы только привратники; в дела внешнего мира мы не вмешиваемся.

   – А как вам удается жить в таком мрачном месте, да еще создать такой чудный сад?

   – Прежде всего, мы не считаем это место мрачным. Когда ты в согласии со всем миром, для тебя нет ничего невозможного. Но трудно быть в согласии с миром, одновременно желая ему зла...

   – А что долины? – напомнила Яра.

   – Все очень просто, – Див оказался на редкость дружелюбным. – Это что-то вроде рупора, через который простой смертный может докричаться до Творцов.

   – Так вот почему ко мне явился Сохранивший! – воскликнул Когаш.

   – Должно быть, – кивнул Див. – Раз ты был там, то и сам знаешь, как с ними управляться.

   – Так что же... Достаточно просто взять – и сказать, что думаешь?

   – Не совсем... Дело в том, что это... как бы сказать? Обратная связь. Творцы придумали мир, его законы, и решили, что так будет хорошо. Но понравится ли это тем, кто будет жить в этом мире, для кого он творился? Вот ильвы и хротары и придумали такие долины.

   – А почему их всего три? – удивилась Яра. – Я думала, каждый может высказать Творцам, что он думает об их мире...

   – Подумай сама, что было бы, если бы Творцы слушали все, что говорится в храмах, воздвигнутых якобы в их честь! Там же каждый просит себе – денег побольше, жену получше, дом побогаче, и чтобы соседу было похуже... Если бы Творцы начали отвечать на каждую такую просьбу, мир скоро впал бы в то состояние, какое вы... к счастью, не можете видеть с другой стороны нашего замка. Скажу вам, зрелище очень печальное. Но только отдельные чистые и сильные духом, не ждущие ничего для себя, а вправду пытающиеся помочь Творцам, решатся войти в Долину и произнести там – не просьбу, но свои предложения о том, каким должен быть мир. Именно они могут приумножать красоту нашего мира. А три их, я думаю, по числу Творцов; хотя я не слышал, чтобы какая-либо долина связывалось с именем какого-то одного Творца.

   – Но Творцы, стало быть, признают, что их творение несовершенно, если позволяют смертным советовать им? – не унимался Когаш.

   – Когда ты с любовью возделываешь свой сад, ты можешь каждый год высаживать там разные растения, но при этом он не станет хуже, – ответил Див. – Мир живет и изменяется; в нем было хорошо одно, теперь хорошо другое. Замереть в своем совершенстве – та же смерть, только по-другому. И зима, и лето прекрасны, каждое время по-своему; но надо, чтобы кто-нибудь придумал и зиму, и лето!

   – Значит, нам остается придти в долину – и предложить Творцам, что еще надо сделать? – уточнил Когаш.

   – Да; – легко кивнул Див. – Только помните, что советовать надо с чистым сердцем. Так же, как и в своем саду вы не станете делать то, что вам посоветуют завистники – или те, кто думает не о красоте вашего сада, а о собственной гордости, или достатке, или уме. Но от хорошего человека вы с радостью примете совет, если он не содержит задней мысли.

   – Но я все-таки не понимаю, что за беда может угрожать миру, если даже Сирагунд только чувствует ее – но не знает, что это, – покачала головой Яра.

   – Тут я вам ничего не подскажу, – с сочувствием в голосе сказал Див. – Вы живете в этом мире, вам виднее.

   – Что же, придется отправляться обратно, – вздохнула Яра.

   – Я провожу вас обратно. Мы пройдем Тропой Дивов, которой мы изредка пользуемся, чтобы побывать в Срединных землях. Это самый короткий и безопасный путь через горы; подозреваю, что войско Иль-Росса шло по ней. Правда, тропа выходит не в Далиадире, а в Сиярене, но оттуда в Далиадир с давних времен ведут хорошие, спокойные дороги – не зря Сиярень долгое время тоже входил в состав Дивианы.

  – Глава 2. Проход через Срединные земли.

   Трегорье с древности соединяло в себе манящий ореол тайны – и богатство спокойной жизни. Находясь на пересечении самых разнообразных торговых путей, оно изрядно богатело за счет торговли, и повсюду на ее равнинах были раскинуты небольшие укрепленные городки, обслуживающие путников. Кроме того, защищенная от северных и северо-западных ветров Заречными горами, а от восточных – Долгим кряжем, прорезанная полноводными реками, эта земля хотя и не могла похвастаться изобилием, свойственным южным землям, но производила достаточно плодов, чтобы кормить собственное население.

   Предания Трегорья тоже были особенно богатыми, начиная от пришествия на эту землю Сирагунда – и кончая сравнительно недавними, но уже ставшими легендой, рассказами о противостоянии непобедимого дана Румата Хартага и восставшего против него почти в одиночку Кано Вера, основателя новой Дивианы.

   Здесь, в главном городе Трегорья, в доме одного из горожан, Драгомир временно расположил свою ставку, откуда удобно было заниматься и вопросами войны с Бросс Клаганом, и переговорами с Йостремом. Сюда же Летто Кар привез ему донесение о том, кем на самом деле был так тесно вошедший к правителю в доверие Депрет.

   Услышав рассказ о Депрете, а более того – о том, что Яра отправилась в поход с Когашем, Драгомир утратил самообладание. Забыв о своем намерении вести войну, забросив все дела, он ночи на пролет проводил в попойках в компании местных девиц, а иногда исчезал на всю ночь и приходил лишь под утро с мешками под глазами, пропахнув вином.

   Вернувшись так в очередной раз и надеясь проскользнуть в свою спальню незамеченным, Драгомир наткнулся на ожидающего его Летто Кара, смотревшего на правителя с немым укором.

   – Н-ну? – заплетающимся языком спросил Драгомир. – Долго ты будешь меня караулить? Я уже не в том возрасте, чтобы следить за каждым моим шагом.

   – Вот именно, – скорбно произнес Летто Кар. – И в твоем возрасте пора бы уметь управлять своими вожделениями и держать себя в руках! Пока Яра была рядом, ты не позволял себе подобных выходок.

   Драгомир расхохотался.

   – Яра?! Да она же сбежала с этим хротаром!

   – Ты сам не понимаешь, что говоришь, – Летто взял правителя за руку, повел в спальню. – Когаш твой друг, и Яра тоже, и ей вообще нельзя думать о земной любви!

   – Да кто же говорит о земной! – Драгомир несколько успокоился, язык перестал заплетаться. – Телом она никому не принадлежит, зато ее разум, ее сердце отданы ему!

   – Женское сердце, а тем более разум – вещи очень темные, – покачал головой Летто Кар, помогая правителю улечься в постель. Драгомир снова горько рассмеялся.

   – Надо же! Сам учил Когаша, что правитель не должен никому доверять – и сам, как мальчишка, попался! Поверил Депрету – а он оказался лазутчиком; поверил Когашу, а он...

   – Он ничего плохого тебе не сделал, – заметил Летто.

   – Ну, да, – Драгомир отвернулся к стенке.

   – Прежде чем ты уснешь, – произнес Летто, готовясь уйти. – Здесь, на столе, донесения из Дир-Амира, пришли сегодня ночью. Проснешься – не забудь прочитать.

   Но Драгомир уже сладко посапывал. Покачав головой, Хранитель дворца осторожно вышел.

   Драгомир встал около полудня. Окатившись холодной водой из бочки прямо на дворе, он почувствовал себя способным заняться делами и первым делом принялся изучать донесение из Дир-Амира. Первое пришло от его людей в этой стране; там говорилось, что Аглас сумел-таки избавиться от Гарнала, но тот, когда за ним пришли, успел бежать в Бросс Клаган. Это было не так уж плохо: у Бросс Клагана появились серьезные основания для войны с Дир-Амиром. Второе послание было от самого Агласа, и Драгомир зачитался им, настолько, что едва не забыл про обед. И в обеденную залу он спустился со свитком в руках.

   – Ты только прочитай это!

   Драгомир протянул Летто послание Агласа из Дир-Амира.

   – Ну, что же? – Летто быстро пробежал глазами письмо. – Он предлагает мириться – что тут странного?

   – Да ты прочти внимательно! Оказывается, он всегда только и мечтал о мире, никогда не помышлял о чужих землях, никогда не строил козней, не пытался взять чужого силой; и теперь всех призывает поступать так же, как делал он. Как явствует из обращения, такое же послание ушло в Йострем, в Бросс Клаган и в Камангар.

   – Не пойму, что тебя смущает?

   – Вот то и смущает, что непонятно, зачем он его написал? Ясно, что никто его не послушает, ибо коварство Агласа прекрасно всем известно; но ведь на что-то он рассчитывал? Обелить себя? Позабавить нас?

   – Ты слишком увлекся оценкой выразительной силы его слога и пропустил главное, – Летто указал Драгомиру на одну строчку в письме, теряющуюся среди прочих красивых фраз. Там было сказано: «Дан Антей отдал мне Южное Великолесье без насилия и разбоя, честь по чести». – Иными словами, Аглас считает, что Южное Великолесье должно принадлежать ему, для чего надлежит выгнать с него Когаша. Вот, и далее, когда он перечисляет неправедные деяния других правителей по сравнению с ним, он указывает, как Когаш обманом отнял у него эту землю, а у тебя – Долгий кряж.

   – Ну, положим, Долгий кряж я ему сам отдал... Но ты хочешь сказать, что смыслом этого творения является призыв ко всем правителям покарать «наглого выскочку Когаша» и отдать Агласу Великолесье «мирным путем»?

   – Думаю, это наиболее вероятно. По крайней мере, он хотел бы заручиться молчаливым согласием правителей, что те не будут вмешиваться, пока он будет разбираться с Когашем.

   – Да, он разобрался с Гарналом, теперь время Когаша, – задумчиво покачал головой Драгомир. – Аглас не из тех, кто прощает своих врагов. Но при этом умеет прикинуться ласковым и дружелюбным. Такой далеко пойдет.

   Еще раз прочитав письмо, Драгомир вынужден был признать правоту Летто: в скрытом виде там содержалось именно обвинение Когаша и просьба не мешать борьбе Агласа с ним. После того как, по мнению Драгомира, Когаш увел у него Яру, он не мог считать хротара своим другом. Но тем не менее, просто отдать его Агласу он тоже не мог. Хотя бы потому, что тем он оголял свои восточные границы, вплотную соприкоснувшись с землями своего главного врага.

   – Где сейчас должен быть Когаш? – спросил Драгомир.

   – Наверное, они уже перевалили Охранные горы, если им повезло.

   -Тогда они вне досягаемости, – опечалился Драгомир. – Вот что, отправь предупреждение Брокхарту, наместнику Когаша, с тем, чтобы он начал готовиться к отражению войск Дир-Амира. И Уэлана, ильвийского княжича, следует поставить в известность.

   – А сами мы?

   – А мы продолжим собирать силы против Бросс Клагана. Это наша единственная надежда сохранить Дивиану. Если мы сокрушим Бросс Клаган, остальные наши враги остерегутся нападать на столь сильную державу; если же мы и его не сумеем победить, то надеяться нам не на что, и мы станем добычей соседей. Аронд, Первый хранитель Йострема, заверил меня, что проведет тщательное расследование, как его серебро попало в Бросс Клаган, и впредь не допустит повторения подобного; значит, нам можно не опасаться удара с юга. И если Когаш удержит Долгий Кряж, то у нас появляется надежда справиться с Бросс Клаганом.

   К Летто подбежал слуга, что-то быстро прошептавший ему на ухо. Летто внимательно его выслушал, кивая головой; наконец, заметив неодобрительный взгляд Драгомира, поспешил произнести вслух:

   – Мне передают, что прибыл посланник от Вогурома, дана Хартага, наместника столицы державы Камангара. Ты его примешь?

   – Странно, – удивился Драгомир. – Почему посланник прибыл от Вогурома, а не от Оттара? Что же, зови. Я догадываюсь, зачем ты ввел правило, чтобы сперва докладывали тебе – на тот случай, если я окажусь не в состоянии выслушать доклад. Однако впредь пусть все докладывают мне.

   В богатом наряде, с горделивой осанкой вошел посланник Вогурома. И Драгомир не сразу узнал в нем того бедного собирателя мудрости, кутающегося в серый плащ, которого он подобрал полгода назад возле отрогов Долгого кряжа.

   – Лан Депрет! – воскликнул Драгомир со смесью негодования и страха. – Вот теперь мы посмотрим на твое настоящее лицо.

   Депрет поклонился.

   – Я всегда был верным слугой моего государя. Вот мои грамоты, вы можете убедиться, что я не соглядатай, не доносчик, – он протянул свитки с печатями Летто; тот взял и осторожно, словно боялся, что те отравлены, передал правителю. – Дан Вогуром намерен оставить службу у своего нынешнего повелителя, Оттара Кардракмара. Он готовит военный поход для всех желающих, для всех доблестных рыцарей Камангара против богатых, но погрязших во зле стран Востока. Ему известно, что в Дир-Амире процветает черная магия, и мой повелитель намерен извести ее под корень.

   – Похвальное намерение, – кивнул Драгомир. – И оно полностью совпадает с нашими планами.

   – Это вдвойне радостно слышать, – поклонился Депрет.

   – Много ли воинов собрал дан Вогуром для своего похода? – спросил Драгомир.

   – Полное их число мне неведомо, – Депрет прижал руку к груди, изображая сожаление, – но средь них будут такие известные воины, как Дамор, Иль-Росс, Корумлад, Всеслав Хардримский...

   – Иль-Росс? – переспросил Драгомир. – Со всем своим воинством?

   – Возможно, – кивнул Депрет. – Итак, мой повелитель спрашивает, позволит ли Драгомир проследовать его войскам через свои земли?

   Драгомир вскочил с трона и быстрым шагом пронесся туда-сюда перед лицом Депрета. Резко остановился на расстоянии вытянутой руки от того:

   – Откуда мне знать, что твой повелитель хочет всего лишь пройти по моим землям, но не собирается нанести мне внезапный удар?

   Депрет гулко и уверенно расхохотался:

   – Если бы дан Вогуром хотел нанести внезапный удар, он бы не стал просить разрешения!

   – Напрасно скалишься, – оборвал его Драгомир. – Это давно известный ход: усыпить бдительность врага мирным договором, а потом внезапно, находясь в центре его владений, начать боевые действия! Я не поддамся на эту удочку.

   – Мой повелитель дает тебе слово, что земли твои останутся нетронутыми!

   Драгомир печально улыбнулся.

   – Разве может дан Вогуром ручаться за всех своих воинов, за всех своих сотных, десятных – что никому из них не придет в голову поживиться за счет беззащитных селян? А потом – дан Вогуром может наказывать виновных, может клясться, что ничего не знал – убитых он этим не оживит, и сделанного не поправит. Нет, я не могу позволить, чтобы чужеземные воины расхаживали по моим землям!

   – Ты не веришь слову моего повелителя?

   Драгомир покачал головой.

   – Я верю ему как человеку – но не готов поверить как правителю.

   – Тогда слушай, что еще велел передать дан Вогуром! – повысил голос Депрет. – Если ты отказываешься пропускать нас добром, мы пройдем силой! И никто не сможет нам помешать!

   – Я не знаю ваших замыслов, – обезоруживающе улыбнулся Драгомир. – Но из такого поворота я заключаю, что вам надо не столько пройти, сколько досадить мне. Война невыгодна нам обоим. Вы потеряете много воинов и обессилите свой поход. Мои люди тоже пострадают. Но вы не желаете принять мои условия, и хотите диктовать свои – что же, попробуйте прорваться силой!

   – Каковы же твои условия? – усмехнулся Депрет.

   – Вот они. Я требую в заложники десять предводителей сотен – из тех, кто пойдет с вами, – и шестьсот лигов серебра. После вашего ухода с моей земли все будет вам возвращено в целости и сохранности. Далее, вас сопровождает наше войско, как для охраны моих земель от вас – так и для охраны вас от случайных разбойников. Содержание этого войска тоже должно быть за счет дана Вогурома.

   – Быть может, ты желаешь сразу забрать всю его казну? – усмехнулся Депрет. – Мы не торгуем людьми, и не платим денег, когда дело касается чести. Либо ты пропускаешь нас безо всяких условий – либо ты получишь еще одного врага! Подумай над моими словами.

   – А ты подумай над моими, – произнес Драгомир.

   Гордо поклонившись, Депрет удалился.

   – Надо было согласиться, – торопливо заговорил Летто Кар. – Пусть бы они шли на наших врагов, Бросс Клаган и Дир-Амир. Их можно было бы сделать нашими союзниками, а теперь они стали нашими врагами.

   – Ах, Летто, где твое чутье? Разве не ясно, что эта просьба – лишь повод напасть на нас? Скажи мне, какой правитель позволит, чтобы вражеские войска – даже не его наемники, над которыми он хоть отчасти властен, ибо платит им жалование, но войска иного, быть может, враждебного государства, шли по его земле, никем не сдерживаемые? Кто запретит тому же Иль-Россу, как независимому полководцу, напасть на наши незащищенные селения – он-то у нас прохода не просил, а пойдет вместе с Вогуромом! И когда мы ответим силой на силу, дан Вогуром закричит, что мы нападаем на его союзников и он считает данное нам слово напрасным и отзывает все свои обязательства! В глазах всех мы будем виноваты – а кто там разберет, как на самом деле было? Хватит, я уже поверил один раз Депрету. Второй раз этого не будет. Нет, я сказал: они пройдут только под нашим конвоем, который сами же должны будут оплатить. Иначе – иначе они пройдут по нашим трупам.

   – А кто перед ним поручится, что мы сами на него не нападем? – возразил Летто Кар.

   – Во-первых, для обороны сил нужно меньше, чем для нападения, и я полагаю, у него хватит ума это понять: я буду держать свои рубежи, но не стану лезть на рожон. Во-вторых, если ему так надо пройти на восток, а нам он не доверяет – он может идти по землям Йострема, или плыть морем. Если же он намерен во что бы то ни стало пройти по нашим землям – у меня возникает большое подозрение, что на них он и собирается остаться.

   Драгомир посмотрел на Летто.

   – Но вот что означает его просьба?

   – Ты уже говорил – желание иметь предлог для нападения на нас.

   – Это тоже. Но зачем ему это?

   Ожидая продолжения, Летто молча смотрел на правителя. Тот оживился, размахивая свитком.

   – Если помнишь, первым к Трегорью рвался Аглас. Он потребовал у меня эту землю, ставя это как условие конца войны. Я согласился отдать – в надежде, что он отступит. Договор был нарушен несколько раз и о нем уже никто не вспоминает – но теперь то же самое нам грозит с Запада! Теперь оттуда идут войска, и снова в Трегорье! Нет, они, конечно, говорят, что хотят просто пройти – но я знаю Вогурома и Депрета, они умеют играть словами.

   – Почему же в самом деле они предупредили тебя о походе, вместо того чтобы напасть внезапно? – спросил Летто.

   Драгомир прошелся по комнате, размышляя.

   – Потому что им нужна не земля. Им нужно что-то на этой земле, или что-то рядом с ней. Они не хотят захватывать ее, но хотят на ней побывать, и причем значительными силами. Они попытались добиться этого мирным путем, думая, что я соглашусь. Но ты слышал, что сказал Депрет? Он сказал, что в противном случае пробьются силой. Сейчас, когда мы ведем войну с Бросс Клаганом, мы не сможем сразу противостоять удару с другой стороны, и хотя бы на время, а у него может получиться закрепиться в Трегорье. Но если им это так нужно – тем более у меня оснований не дать им этого сделать!

   – Что же мы можем им противопоставить? – покачал головой Летто.

   – Из войск – почти ничего. Но, насколько я помню, дан Хартаг – подданный Оттара Кардракмара. И если он готовит поход от своего лица, а не от лица своего повелителя – значит, он намерен отделиться. Вряд ли Кардракмара порадует уход из его земель такого количества доблестных воинов. Стало быть, если мы предупредим Оттара о возможной измене его вассала, он поможет нам против Хартага.

   – Я вижу, ты полностью пришел в себя, – одобрительно кивнул Летто Кар. – Непременно оповестим.

   – А кроме того, пошли Депрету мои предложения, о которых я говорил. Пусть поразмыслит над ними на досуге. Быть может, завтра он станет более сговорчивым.

   Прервав свою разгульную жизнь, Драгомир поспешно брал дела в свои руки. Наутро его ждало новое письмо, на сей раз пришедшее с севера, от Ольтаира, главы торгового союза Нанн-Виль. В том, что это было письмо Ольтаира, убеждали подпись и печать Союза; но внутренность выглядела довольно странно для делового письма. Там были следующие строки:

   "Я видел – два сокола бились

   В бескрайней лазури небес.

   Сплетались широкие крылья,

   Кровавым был солнечный блеск

   Две птицы сражались на равных,

   Но ворон – коварный сосед -

   Нанес вдруг широкую рану

   Красавцу в цветении лет

   И рухнула гордая птица

   К подножию северных скал,

   Где прошлое дымкой клубится,

   Где сокол преданием стал."

   – И что сие творение значит? – нетерпеливо спросил Драгомир.

   – Это послание Ольтаира, – отвечал Летто Кар. – Его привез нарочный из Нанн-Виля сегодня утром.

   – Но ты как-нибудь можешь его пояснить? Почему было не прислать обычное письмо? Или теперь все правители ударились в сочинительство? То Аглас шлет нам бесподобное творение, теперь этот образчик северной поэзии...

   – Думаю, что могу, – наклонил голову Летто, и в голосе его была печаль. – Погибший сокол – это Дивиана. Это про нашу державу слагаются песни и предания как про образец справедливости и спокойствия. Второй символизирует либо Бросс Клаган, либо Дир-Амир. Скорее Бросс Клаган, ибо Дир-Амира поэт назвал бы тоже вороном или грифом. Иль-Росс, насколько мне известно, находился на службе у Ольтаира, стало быть, ему известно о том, что Иль-Росс намерен присоединиться к Вогурому. Про ворона я бы сказал, что это Оттар Кардракмар, ибо у него на гербе изображен ворон, но, учитывая время, когда мы получили послание, а также недавний твой разговор, можно сказать, что ворон – это войска его вассала, Вогурома, которые готовят внезапный удар нам в тыл, пока мы будем заняты войной с Бросс Клаганом. Видимо, у Ольтаира были причины не говорить прямо, а прислать образное послание. Скорее всего, он опасался, что письмо попадет в руки Вогурома.

   – Что только подтверждает мои вчерашние выводы, – потер руки Драгомир. – Итак, вот что нам надлежит сделать. Отправь в Лодь наших наблюдателей – следить за перевалами из Велигорья. Дану Арито скажи, чтобы как можно быстрее заканчивал войну с Бросс Клаганом – но без уступок! Завершает, и возвращается со всеми войсками сюда, в Трегорье. Кроме того, пошли людей к дому Депрета; не отпускать его из дома ни на шаг!