Текст книги "Дурная примета (СИ)"

Автор книги: Николай Пахомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Это был совсем уж другой прокурор Ярин. Обстоятельный и деловой. Ни грубости, ни хамства. Обращение – вполне официальное: на «вы». И хотя в голосе все же чувствовалась жесткость, но в прокурорском кресле восседал уже вполне нормальный человек.

«Дело» же заключалось в следующем: или следователь Истомина (либо кто другой, принявший к производству дело о хулиганстве) изменяет меру пресечения арестованному Хмыреву, или прокурор возьмет под стражу сотрудников уголовного розыска, фигурирующих в качестве подозреваемых по прокурорскому делу.

– Тут торг не уместен, товарищ прокурор, – заявил Паромов однозначно, – судьба коллег для меня важнее.

– Вот и хорошо, – произнес прокурор. – Я такой ответ предполагал, но на всякий случай вынес собственное постановление об изменении меры пресечения. Пусть Истомина его отвезет на машине начальника отдела. Александр Владимирович, не возражаете?

– Конечно, нет, – лаконично ответил оживший и повеселевший Петрухин. – Пусть везет.

– Я правильно поступаю? – задал прокурор вопрос начальнику следственного отделения.

Вопрос был явно провокационный. Ярин, по-видимому, желал не столько проэкзаменовать нового начальника следственного отдела в знании УПК, как лишний раз напомнить о том, кто тут хозяин и чье слово последнее.

– Прокурор, как надзирающее лицо, в рамках своей компетенции вправе принять любое решение по делу, если оно не противоречит закону, – ответил Паромов, которому уже опостылела эта игра в кошки-мышки.

– Вот и хорошо, – засмеялся Ярин, – приятно осознавать, что хоть тут вы не сможете меня упрекнуть. А то так разошлись в своем возмущении, что на прокурора чуть кричать не стали. А прокурор – он тоже человек, и у прокурора нервы имеются…

Вечером того же дня обвиняемый Хмырев был освобожден из-под стражи на подписку, а еще через два дня и само дело в отношении Хмырева было истребовано прокурором в прокуратуру.

– Хана делу, – с сарказмом констатировал данный факт начальник криминальной милиции ОМ-3 капитан Бомко Вадим Владимирович, зайдя к Паромову. – Значит, и нам хана, хотя и попозже… Дело в отношении Хмыря прокурорские развалят, наше же в суд направят. И нам всем крышка. Словом, не долго музыка играла, не долго пел аккордеон…

– Может, еще все обойдется… – попытался успокоить товарища Паромов. – Судя по тому, что вы мне рассказали, там не дело, а сплошной оговор вас Хмырем в целях ухода от ответственности за кражу… и отсутствие доказательств.

– Может и обойдется, – в разрез с внутренним убеждением согласился с Паромовым Бомко. – Руководство УВД заверяет, что борется за нас. Представляешь, весь розыск на скамье подсудимых окажется. Даже стажер Мачихадзе, и тот уже на прокурорский крючок попал. Зверствуют… Крови жаждут…

Так начался и так окончился конфликт с прокурором, на который намекал Озеров Юрий Владимирович, когда спрашивал у Паромова как складываются его отношения с прокурором. Отношения были не из блестящих. Но работа – есть работа. Поневоле приходилось общаться с прокурором, его заместителем и помощниками. Без этого никак…

…Злобина, Апыхтина и Нехороших осудили через полгода. В строгом соответствии с гуманизацией общественных отношений и норм строящегося правового государства, в котором всегда тот прав, у кого больше прав. К относительно небольшим срокам заключения – сыграли свою роль явки с повинной и содействие следствию.

Как ни старались адвокаты, в том числе и Лунев, убедить суд, что доказательства были «выбиты» из обвиняемых и потому не могут лечь в основу обвинения, ничего у них не вышло. Просмотр судом видеозаписи следственного эксперимента сыграл свою роль. Особенно возымело на судью то обстоятельство, как подозреваемые Злобин и Апыхтин в непринужденной обстановке со смешками и шутками в присутствии потерпевшей рассказывают о покушении на убийство Смирнова. И как потерпевшая после их слов навзрыд рыдала.

Такого не срежиссируешь. Такому не научишь. Такое не заставишь сделать!

Эмоциональный накал был таков, что кто-то из народных заседателей крикнул Луневу, чтобы он заткнулся и не мешал суду. Адвокат обиделся, но не заткнулся. Однако на его реплики, ходатайства и прочую адвокатскую заумь и заморочь суд не реагировал.

Алелин, уцепившись за короткую фразу из агентурного сообщения внутрикамерника Сапы о причастности к убийству девушек-студенток сотрудника милиции, совместно с Василенко Геннадием Георгиевичем раскрутил дело и вышел на бывшего участкового центральной зоны, лейтенанта Копейкина. Установили, что именно Копейкин вместе со своим другом-бизнесменом совершили данное двойное убийство.

Как отмечалось выше, информация была проходящей. На нее опера и внимания не обратили. А на тебе – в цвет!

И на этот раз опыт не подвел старого оперативника Алелина. Как он и предполагал, беседуя с Крюком, конфликт начался с того, что Копейкин и его друг, находясь в состоянии алкогольного опьянения, попросили у девушек сексуальных утех. Те, на грех, мало того, что отказали, еще обозвали извращенцами и импотентами. В итоге – два трупа! Метастазы нравственно разлагающегося общества поражали и органы внутренних дел.

– …А я и предполагал, что Копейкин так окончит, – рассказывал оперативный дежурный Кулинич очередному наряду, после того, как бывший участковый был изобличен и арестован. – Все, бывало, заднице своей место на том, вон, столе искал… – небрежно указал рукой на обыкновенный канцелярский стол, стоявший в углу дежурного помещения, старый и обшарпанный, с потрескавшейся столешницей.

Слушатели невольно покосились на обозначенный предмет незамысловатой ментовской обстановки. Стол, как стол… Однотумбовый ветеран милиции.

– А это – дурная примета!

Сочувствия к Копейкину ни у кого из милицейской среды в связи с его задержанием и арестом не было. «Что искал, то нашел… Собаке и смерть собачья», – говорят в таких случаях.

В этот же год состоялся неоднократно откладываемый в связи с возвращением деда для дополнительного расследования суд и над оперативными работниками ОМ-3 УВД города Курска.

Надеждам сотрудников на оправдательный приговор не суждено было сбыться: суд под давлением прокуратуры признал всех виновными по статье 286 УК РФ и приговорил к 4 годам лишения свободы условно. В том числе и только что получившего первоначальное специальное звание «лейтенант милиции» оперуполномоченного Мачихадзе, угораздившего пойти на работу именно в третий отдел милиции и в глаза не видевшего «потерпевшего» Хмырева, но почему-то опознанного им.

– Мы первые, но не последние, – печально прокомментировал данный факт бывший начальник КМ ОМ-3 УВД г. Курска и бывший майор (незадолго до суда получил он это звание) Бомко, возглавивший один из курских ЧОПов и имевший зарплату, раз в пять превышавшую его бывший должностной оклад. – И это – дурная примета!

«Вот именно это – дурная примета, – вынужден был согласиться с бывшим опером Паромов. – И заразительная… или заразная…» – мысленно поправил он себя.

Все чаще и чаще прокуроры возбуждали уголовные дела в отношении сотрудников милиции, действуя по принципу: был бы человек, а статью мы ему подберем. И подбирали…

Большинство из этих дел по истечении двух месяцев следствия прекращались за отсутствием состава преступления, так как были возбуждены по обстоятельствам, высосанным из пальца. Но единицы доходили все же до суда. И суды были на стороне прокурорских.

Руководство УВД «чистило свои ряды», не желая конфликтовать с прокуратурой и отдавая на заклание рядовых работников. Сотрудников было много – сажать не пересажать… Руководства – мало. И за всех не заступишься. Были бы свои, а то так, чужие… Потому – не жалко. Не братья ведь и даже не сватья. Одних посадят, другие на их место придут…

В стране началась компания по поиску «оборотней в погонах», и всем высоким чинам надо было вложить свою лепту в эту компанию, чтобы, не дай Бог, их не заподозрили в противодействии «генеральной линии» президента и правительства. Вот и вкладывали.

И плевать им было на то, что «козлами отпущения» становились сотрудники с «земли». То есть те самые рабочие лошадки правоохранительной системы, которые хоть что-то да делали для пользы людей. Они, в отличие от высоко сидящих бездельников, ничего не делающих и ни за что не отвечающих, поддерживали правопорядок. Ловили жуликов и бандитов. А еще систематически направлялись в командировку в Чечню – наводить и поддерживать конституционный статус. Зато чинуши УВД, отдавая на заклание простых оперов, тихой сапой строили себе трехэтажные коттеджи в пригородах Курска и других больших и малых городах области.

Никто, в том числе и прокурорские «чистильщики кадров», не желал интересоваться: откуда же у них деньги на все это строительство взялись. Не принимали во внимание, что всем ментам по полгода мизерные зарплаты не выплачивались. А на те крохи, что получали, не то что дворец построить, но и собачью конуру – вряд ли… Тут бы просто прожить…

Этих трогать было нельзя, эти относились к касте неприкасаемых. Табу!

Российское государство, точнее, его руководство, преступным путем пришедшее на вершину власти в начале 90-х, сначала все сделало для того, чтобы коррупция расцвела махровым цветом на всех вертикалях этой самой власти, пронизав все слои общества. Обгадившимся обществом проще управлять – истина старая, как мир, но живучая, как вирус… А когда раковая болезнь уже охватила общество и укоренилась в нем, руководство (правда, сменившееся) вдруг спохватились и принялись искоренять. Но как всегда, неуклюже и неумело… Не шатко и не валко…

«Чистили» милицию, но в стране все больше и больше становилось «неприкасаемых» из мира криминала. Братва, опираясь на деньги «общаков», сумела найти высоких покровителей в государственных и прокурорских кабинетах.

«И это – плохая примета!» – говорил себе начальник СО ОМ-3 УВД города Курска.

И вспоминал добрым словом времена своей милицейской юности и начальника УВД Курской области генерал-майора милиции Панкина Вячеслава Кирилловича. Панкин никогда и никому не позволил бы безнаказанно обижать не только оперов, но и всех сотрудников милиции. Настоящий отец-командир…

Еще одной плохой приметой на взгляд Паромова было то обстоятельство, что из рядов милиции в ряды адвокатуры переходили уволившиеся сотрудники милиции, в том числе следователи. Именно следователи, как никто лучше, не только знали, как «собирать» дела, но и как их «разваливать!

Да, как ни прискорбно это констатировать, на сторону криминала (хоть и под знаменем справедливости) переходила милицейская элита. Ибо на тот пенсион, который определяло государство, бывшим ментам прожить было нельзя. Система бездумно и безжалостно съедала саму себя…

Господи, дай честным ментам выстоять! Не оставь их своим вниманием, даже если большинство из них ни в Бога, ни в черта не верят!!! Не дай превратиться им в «мусоров»!