Текст книги "На главном направлении"

Автор книги: Николай Антипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Конечно, в те годы ремонтно-техническая база вещевой службы была «узким местом» – почти все делалось вручную. Иное дело теперь: в поле, в палатке развертывается за несколько часов целое предприятие по ремонту обуви и одежды с применением самых современных механизмов, автоматов колоссальной производительности.

Служба вещевого снабжения Красной Армии в годы войны, особенно в ее второй половине, наладила пошив нового обмундирования, благодаря чему в армии накопилось изрядное количество резервного имущества и появилась возможность передать народному хозяйству излишки на сумму до 2 миллиардов рублей по государственным ценам того времени.

Характерно, что всякий раз, как только позволяла обстановка, армия возвращала народу имущество, иногда и нужное ей самой, чтобы побыстрее залечить раны, нанесенные войной экономике и быту. Возьмем, к примеру, обозно-хозяйственное имущество, о котором в наши годы и вспоминать как будто неудобно. А в минувшую войну оно имело немаловажное значение. На завершающем этапе войны потребность в лошадях и обозно-хозяйственном имуществе непосредственно для военных нужд сокращалась, и поэтому началась постепенная передача их в народное хозяйство. А что значило передать в сельское хозяйство сотни тысяч лошадей, наборы упряжи, повозки, сани и прочее в те годы, когда труженики села, в основном женщины и подростки, в качестве тягловой силы использовали коров, а в некоторых случаях и сами впрягались в плуги!

Служба вещевого снабжения Красной Армии с честью выполнила такую, я бы сказал, хозяйственно-политическую задачу: одела и обула во все новое воинов, возвращавшихся с фронта после окончания войны. Возвращалось несколько миллионов победителей, которых нельзя было отпускать домой в износившейся и грязной одежде. Они получили все новенькое.

В годы войны ввели новую форму для офицеров, генералов и отдельных родов войск. Перед службой вещевого снабжения встала тогда сложная задача: сделать форму красивее и дешевле. Я бы не сказал, что это удалось вполне. Форма, возможно, оказалась красивее прежней, но вряд ли она стала дешевле и практичнее.

Как разрабатывалась новая форма? В войсках говорили, будто технический комитет Главного интендантского управления собрал образцы всех военных форм за несколько столетий и по всем армиям мира. Картина получилась изумительно пестрая.

В годы Великой Отечественной войны службе вещевого снабжения Красной Армии довелось экипировать войска иностранных формирований – польские, чехословацкие, югославские, румынские, болгарские, венгерские. Пришлось поломать голову «модельерам» и над обновленными образцами формы, чтобы при виде их в представлении людей не возникали воспоминания о реакционных режимах и чтобы в то же время сохранились традиционные национальные особенности.

Теперь военнослужащие Советских Вооруженных Сил одеты в красивую добротную одежду. И в этом немалая заслуга службы вещевого снабжения.

Я рассказал о различных видах материально-технического обеспечения армии. Но есть служба, которая непосредственно беспокоится о самом воине как о человеке – это военно-медицинская служба. Она заботится о его здоровье, лечит раны и помогает бороться с недугами.

Особенно трудно приходилось военным медикам в первый год войны, когда объем санитарных потерь был велик, а сама служба медицинского обеспечения еще по-настоящему не организовалась.

Главную тяжесть в это время взяли на себя полковые медицинские пункты и дивизионные медико-санитарные батальоны, а также небольшое число госпиталей, какое имелось в приграничных гарнизонах. Потребовались огромные усилия Главного военно-санитарного управления, чтобы в короткий срок мобилизовать медперсонал, сформировать медицинские учреждения, создать медицинские базы на важнейших направлениях.

К началу Великой Отечественной войны уже был обобщен и мог быть использован в новых условиях опыт медицинского обеспечения боевых действий у озера Хасан (1938 год), на реке Халхин-Гол (1939 год), в советско-финляндском конфликте (1939–1940 годы). Военно-санитарное управление Красной Армии, во главе которого стоял энергичный бригадный врач Ефим Иванович Смирнов (ему тогда было 34 года), разработало в 1940 году ряд важных указаний научного и организационного значения по военно-полевой хирургии, положение о санитарной службе на военное время и многие другие.

Важную роль в общей перестройке медицинской службы играл ученый медицинский совет (УМС) при начальнике Главного военно-санитарного управления, созданный в 1940 году. В него входили многие корифеи медицинской науки. Разработка единой военно-медицинской доктрины была одной из серьезных заслуг советских военных медиков в предвоенное время. Этот же ученый совет плодотворно работал на протяжении всей войны, обобщая богатейший опыт многих тысяч медиков фронтового, армейского и войскового звеньев.

Е. И. Смирнов как подлинный организатор военно-медицинской службы с первых дней войны привлек для работы в Главном военно-санитарном управлении видных деятелей медицины: на должность главного хирурга Красной Армии – профессора (впоследствии академика) Николая Ниловича Бурденко; его заместителями – профессоров С. С. Гирголава, B. И. Шамова, В. С. Левита; инспекторами Главсанупра – профессоров С. С. Юдина, В. В. Гориневскую, А. Д. Сперанского, А. П. Фрумкина. Главным терапевтом Красной Армии назначили профессора М. С. Вовси, главным эпидемиологом – И. Д. Ионина, главным гигиенистом – профессора Ф. Г. Кроткова, главным отоларингологом – профессора Г. Г. Куликовского. Главным хирургом Военно-Морского Флота стал профессор Ю. Ю. Джанелидзе.

В центральный аппарат Главсанупра пригласили военврача 1 ранга Ф. А. Ходоркова (начальником лечебно-эвакуационного управления), военврача 1 ранга Ю. М. Волынкина (начальником управления кадров), бригадного врача И. М. Журавлева (начальником управления снабжения медицинским имуществом; после его гибели начальником этого управления стал генерал К. Д. Тиманьков), профессора Т. С. Болдырева (начальником противоэпидемиологического управления), Д. А. Энтина, В. И. Воячека и других.

На должность главных хирургов и главных терапевтов фронтов назначили крупных специалистов: М. Н. Ахутина, C. И. Банайтиса, Н. Н. Еланского, П. А. Куприянова, А. А. Вишневского, В. И. Попова, П. И. Егорова, П. С. Молчанова и других профессоров.

Мы часто видели у себя на фронте многих специалистов из Главсанупра, да и сам Е. И. Смирнов приезжал каждый раз, когда готовилась стратегическая операция.

29 сентября 1941 года при ЦК ВКП(б) был создан комитет помощи раненым во главе с секретарем ЦК А. А. Андреевым. Аналогичные комитеты образовали также в республиках и областях. И в аппарате начальника тыла Красной Армии, и в органах тыла фронтов и армий все хорошо понимали, что военно-медицинская служба может успешно выполнить свою обязанность лишь при неослабной помощи всех служб тыла и всего народа. И такая помощь оказывалась на протяжении всей войны. Высокий возврат в строй раненых (72,3 процента) был бы невозможен без той помощи, без того внимания к раненым, какое оказывали учреждения, организации, граждане Советской страны.

Включение военно-медицинской службы в систему тыла Красной Армии, несомненно, оказало самое благотворное влияние на ее работу. Это один из важных уроков войны. Маршал Советского Союза А. М. Василевский в письме ко мне по этому поводу высказался так:

«Говоря о месте военно-медицинской службы, я не мыслю себе иного положения, чем то, которое сложилось во время войны и которое существует сейчас. Было бы несерьезно предлагать что-либо другое. Находясь в системе органов тыла, медицинская служба во время войны, а вместе с ней и Вооруженные Силы, да и страна в целом, очень много выиграли. Взять хотя бы вопросы эвакуации раненых, санитарного обеспечения войск, возвращения в строй после выздоровления, общее материальное обеспечение раненых и т. д.».

Трудно оспаривать столь авторитетное заявление, тем более что современные условия ведения боевых действий потребуют еще большей концентрации сил и средств тылового обеспечения. Роль военно-медицинской службы будет еще большей, чем прежде, и ее деятельность поэтому нуждается в самой широкой поддержке со стороны всей системы тыла.

Главное военно-санитарное управление оказывало действенную помощь фронтам. Формы ее были самые различные: принятие на центральные госпитальные базы тех контингентов раненых, которые нуждались в длительном лечении; усиление фронтовых госпитальных баз за счет резервов Ставки; забота о повышении квалификации врачей, особенно в медсанбатах дивизий, где требовались наиболее подготовленные хирурги; доставка фронтам донорской крови и кровезамещающих жидкостей; широкое представительство крупных специалистов центра на фронтовых и армейских медицинских научных конференциях и т. д.

Отзывчивость, быстрое реагирование на запросы фронтов – эти замечательные качества характерны были для всего центрального аппарата Главсанупра, особенно для Е. И. Смирнова, К, Д. Тиманькова, Ф. А. Ходоркова, к которым чаще всего мы обращались.

Кураторами 1-го Белорусского фронта со стороны Главсанупра были профессора В. С. Левит и С. С. Юдин. Они часто приезжали к нам, посещали госпитали, медсанбаты, изучали постановку хирургической помощи, нередко сами становились у операционного стола и показывали молодым врачам свое высокое мастерство.

На один из таких «сеансов» пригласили меня. Это было в Бяла-Подляске (Польша). С. С. Юдин демонстрировал резекцию желудка по поводу язвы. Для показа операции взяли двух больных – одного тучного, другого худого. Операционную подготовили по всем правилам (как только позволяла обстановка); посередине большого зала – стол, вокруг амфитеатром 8—10 рядов скамей для наблюдающих. Всего присутствовало свыше 150 человек. Сперва положили на стол худого. В зале установилась тишина. Все мы, особенно врачебный персонал, наслышались о необыкновенном мастерстве Сергея Сергеевича. Ассистировала ему старшая операционная сестра Марина Голикова, обладавшая высокой техникой и до такой степени постигшая весь процесс операций Юдина, что она мгновенно, почти автоматически реагировала на любое движение шефа[59]59
  М. П. Голикова – крестьянская девушка, после окончания фельдшерской школы посвятила себя хирургии. Все хирурги, знавшие С. С. Юдина, знали и эту его замечательную помощницу.


[Закрыть].

Взоры людей в белых халатах были прикованы к операционному столу. Анестезия сделала свое дело. Мгновение – и Юдин рассек живот. Даже мой неопытный глаз замечал кровоточащие сосуды, на которые быстро накладывались зажимы. Слышалось лишь щелканье инструментов, которые безмолвно вкладывала в руки хирурга операционная сестра. Казалось, совершается невиданное таинство. Вся операция длилась 45 минут.

Привезли тучного с таким же заболеванием. Та же последовательность, то же безмолвное взаимодействие хирурга и сестры. Ни одного лишнего движения. Анестезия также местная. Опять рассечение. Тут уже другая картина. Все сосуды спрятались в толстую жировую прослойку. Кровь заливает операционное поле, а сосудов не видно. Но Юдин их видит, перевязывает. Удаляется желудок, зашивается рана. Операция длилась 50 минут.

Объявили перерыв. Все вздохнули после чрезмерного напряжения. Сергей Сергеевич, сощурив глаза, осматривал аудиторию.

До моего слуха доносились восторженные возгласы врачей. Позднее я беседовал с ними. Они говорили примерно следующее: никто из нас не может повторить с таким же блеском операцию, но это нас не удручает, мы научились многому, прежде всего поверили в возможность совершенствования.

Незабываемый человек Сергей Сергеевич Юдин!

Не раз приезжала на фронт профессор Валентина Валентиновна Гориневская, по инициативе которой была развернута по всей действующей армии густая сеть госпиталей для легкораненых (ГЛР). Эти госпитали стали самой сильной специализированной формой помощи раненым. В них находилось не менее 50 процентов всех пострадавших. Почти 100 процентов из этого контингента возвращались в строй.

Профессора Т. С. Болдырев, В. И. Воячек, Г. Г. Куликовский, Д. А. Энтин также часто бывали на нашем фронте, оказывая практическую помощь санитарному управлению.

Главное военно-санитарное управление под руководством Е. И. Смирнова обобщило опыт медицинского обеспечения Красной Армии за четыре года войны. И поныне многотомное издание «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» является незаменимым пособием для всех интересующихся этой областью науки.

За заслуги в развитии советской медицины, большой вклад в дело медицинского обеспечения боевых действий войск в годы Великой Отечественной войны и в связи о 60-летнем Советской Армии и Военно-Морского Флота Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1978 года генерал-полковнику медицинской службы Е. И. Смирнову присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Ныне медицинская служба Советских Вооруженных Сил широко использует опыт войны для организации работы в новых условиях.

Наша славная конница снискала себе в годы войны добрую боевую славу. Несколько кавалерийских корпусов действовали на главных стратегических направлениях (рейд по тылам противника зимой 1941/42 года корпуса генерала П. А. Белова, действия знаменитых кавалерийских корпусов генералов Л. М. Доватора, В. В. Крюкова, М. П. Константинова, И. А. Плиева). Немало конского состава числилось также в стрелковых дивизиях (более 2 тысяч голов в каждой). В первой половине войны значительная часть артиллерии была на конной тяге. Только в одной Белорусской операции четыре фронта имели свыше 500 тысяч лошадей.

Велико было значение военно-ветеринарной службы. Ею осуществлялись: обслуживание конского состава, а также продовольственного скота и служебных собак; проведение противоэпизоотических мероприятий, особенно по сапу, сибирской язве, чесотке, острым заболеваниям дыхательных путей, чтобы не допустить распространения этих болезней среди животных и людей; экспертиза и надзор за состоянием продовольственного скота.

Во главе ветеринарной службы Красной Армии с 1940 по 1955 год стоял крупный организатор и авторитетный руководитель генерал-лейтенант ветеринарной службы В. М. Лекарев. Его заместителем был известный теоретик (впоследствии начальник Военно-ветеринарной академии) генерал-лейтенант ветеринарной службы Н. М. Власов. Под их руководством военно-ветеринарная служба добилась немалых успехов. Так, если в годы гражданской войны заболеваемость лошадей составляла 40 процентов, то в Великую Отечественную войну она снизилась до 3 процентов; почти половину всего конского состава действующей армии пропустили через специальные профилактории; лишь на нашем фронте за годы войны лечилось 302 тысячи лошадей, из них выздоровело 93 процента.

На фронтах и в армиях работали крупные специалисты ветеринарного дела: профессора генералы Н. М. Шпайер и П. Ю. Лянда, генералы А. М. Пенионжко, С. Л. Аличкин, И. В. Новиков, А. П. Корниенко, С. П. Финансов, П. Г. Галушко.

Военно-ветеринарная служба провела большую оздоровительную работу в народном хозяйстве, особенно в приграничных и прифронтовых районах.

В современных условиях значение военно-ветеринарной службы сохраняется и даже возрастает, поскольку новые виды оружия, которые, возможно, будут применены, потребуют еще более тщательного ветеринарного надзора за эпизоотическим состоянием театров военных действий, особенно за состоянием животноводства как источника снабжения войск мясопродуктами.

Военно-финансовая служба отличается от других тыловых служб своим более общим характером.

До войны она подчинялась непосредственно наркому обороны СССР. Это вполне естественно, так как через финансовую систему в мирное время осуществляется вся экономическая и техническая политика в Вооруженных Силах.

В годы войны военно-финансовая служба находилась в системе тыла Вооруженных Сил. Через нее прошло за четыре года 582,4 миллиарда рублей, выделенных на финансирование войны[60]60
  Плотников К. Н. Очерки истории бюджета Советского государства. М., 1954, с. 243.


[Закрыть].

Финансовая служба на всех ступенях очень энергично и успешно добивалась сокращения денежной наличности во фронтовой полосе.

Наиболее ответственная работа проводилась Финансовым управлением Красной Армии.

Общему делу сокращения денежной наличности хорошо помогали полевые учреждения Государственного банка, которые были открыты во всех фронтах, армиях и соединениях. Они производили вкладные операции, причем вкладчик мог получить деньги в любом полевом или стационарном учреждении Госбанка СССР.

Политорганы и армейская печать широко разъясняли преимущество вкладных операций. Если на 1 января 1942 года в полевых учреждениях Госбанка числилось всего 98 тысяч вкладчиков-военнослужащих с суммой вкладов 68 миллионов рублей, то на 1 января 1945 года насчитывалось 3769 тысяч вкладчиков с суммой вкладов 8987 миллионов рублей. Интересно отметить, что широкое внедрение безналичных расчетов на фронтах свело среднемесячную потребность в наличных деньгах к 35–40 процентам против номинала[61]61
  Финансовая служба Вооруженных Сил СССР в период войны. М., 1967, с. 46.


[Закрыть].

О финансовых мероприятиях, связанных с выходом войск на зарубежные территории, с демобилизацией и пр., уже говорилось в предыдущей главе.

Одной из центральных функций военно-финансовых органов явилось пенсионное обеспечение военнослужащих и их семей. Более 50 миллиардов рублей государство выдало пенсионного пособия за годы войны.

Большой проблемой было ценообразование идущей от промышленности военной продукции и снижение ее стоимости. В составе Финансового управления НКО СССР создали специальный отдел цен и калькуляции – высший методологический орган, руководивший работой таких же отделов в других главных и центральных управлениях Наркомата обороны. Уже спустя год, в 1943 году, снижение цен на военную продукцию против уровня 1941 года составило в среднем 26,6 процента. Представление о снижении цен на отдельные предметы военных поставок можно получить из следующих данных (в тысячах рублей):

Общая экономия, полученная от снижения цен на самолеты, танки, пушки, винтовки за годы войны, составила 50 304 миллиона рублей[62]62
  Там же, с. 82.


[Закрыть].

Из сказанного видно, что военно-финансовая служба решала в огромном масштабе также производственные и экономические задачи.

Во главе этой службы в годы войны стоял генерал-лейтенант Яков Алексеевич Хотенко, человек большого государственного ума. У него установились отличные контакты по работе с заместителем наркома обороны А. В. Хрулевым, который в свое время был начальником Финансового управления НКО СССР и хорошо знал эту службу.

Народный комиссар финансов СССР А. Г. Зверев оказывал всяческое содействие военно-финансовым органам Красной Армии.

Заместитель председателя Госплана СССР Г. П. Косяченко непосредственно занимался рассмотрением предложений военных финансистов, относящихся к ценообразованию военной продукции.

Нечего и говорить, что опыт финансовой службы Вооруженных Сил, приобретенный за годы войны, имеет серьезное значение и для настоящего времени, когда хозяйственному расчету принадлежит решающая роль.

Одной из областей работы тыла Вооруженных Сил была военная торговля. Она обеспечивала бытовые нужды военнослужащих и их семей в любых условиях как в мирное, так и в военное время.

Со времени своего основания (в период гражданской войны) органы военной торговли подчинялись гражданским ведомствам. На ранней стадии военно-торговая система была кооперативным объединением, входившим в Центросоюз. С 1935 года она стала государственным торговым объединением в составе Наркомторга. Это, однако, не освобождало военное ведомство от забот и помощи военной торговле, особенно в полевых условиях. Скажем больше – военное ведомство никогда не считалось с формальными перегородками и оказывало работникам военной торговли самое широкое содействие транспортом, помещениями и даже кадрами. В годы войны система военторга составляла фактически единое целое с другими службами тыла. После войны, с 1957 года, военную торговлю передали в систему тыла Вооруженных Сил.

Как показал себя военторг в годы войны?

Немалый опыт торгово-бытового обслуживания войск в полевых условиях накопили еще в мирное время. Походные столовые, буфеты, автолавки, всевозможные пошивочные и ремонтные мастерские, парикмахерские, прачечные и другие учреждения неотступно следовали за войсками как во время борьбы с японскими захватчиками (1938–1939 годы), так и во время советско-финляндского конфликта.

К 1941 году военная торговля представляла собой вполне сложившуюся систему, насчитывавшую тысячи опытных работников, большое количество товаров, хорошие магазины, свыше 3 тысяч различных автомашин и др. Война резко нарушила работу этой системы. Но уже месяца через два-три положение стало выравниваться. Начало этому положил приказ наркома торговли СССР А. В. Любимова и заместителя наркома обороны СССР А. В. Хрулева от 2 октября 1941 года. По этому приказу каждый фронт, округ, каждая армия обязаны были выделить военторгу необходимое число машин, оборудования, людей.

Ассортимент товаров военторгов в действующих частях, конечно, стал другой. Торговали главным образом ненормированными товарами, в которых не переставали нуждаться военнослужащие (бритвы, лезвия для бритья, щетки зубные, одежные и сапожные, зубной порошок и паста, носовые платки, туалетное мыло, гуталин, зажигалки, писчая бумага, конверты, карандаши, одеколон, кондитерские изделия и т. д.).

Но сфера деятельности военторгов значительно расширилась. Их работники изыскивали местные ресурсы, создавали собственные перерабатывающие предприятия.

С 1943 года в полевых военторгах появились свои подсобные хозяйства, производившие для соединений продовольственное зерно, картофель, овощи, разводившие свиней, овец, птицу, а затем и крупный рогатый скот.

Проявляя заботу о воинах-фронтовиках, Государственный Комитет Обороны в октябре 1943 года принял решение об укреплении военной торговли сверху донизу. На должность начальника Главвоенторга назначили члена Военного совета Волховского фронта генерал-майора Павла Васильевича Кочеткова на правах заместителя наркома торговли СССР. По указанию Государственного Комитета Обороны создали комиссию для выработки предложений по улучшению торгово-бытового обслуживания военнослужащих в составе А. И. Микояна, Г. К. Жукова, А. М. Василевского, А. В. Хрулева, П. В. Кочеткова.

В начале 1944 года на фронтах работало более 500 автолавок, которым ставилась задача добираться до каждого полка; продавцы-разносчики этих лавок с заплечными контейнерами, наполненными самыми ходовыми товарами, должны были добираться до воинов первой линии.

Успешно торговали также путем отправки «посылок» – коллективных, индивидуальных, именных для солдат, сержантов и офицеров, наиболее отличившихся в боях.

Исключительным успехом пользовались военторговские фотомастерские.

В подшивках фронтовых газет имеется немало благодарственных писем в адрес работников военной торговли, особенно тех, кто, пренебрегая любыми трудностями и опасностями, стремился доставить товар отважным советским воинам на передовые позиции.

В настоящее время военторг Министерства обороны СССР придерживается принципа – обслуживать в первую очередь тех воинов, которые находятся в наиболее трудных условиях. Это и есть продолжение славных традиций фронтовых военторгов.

Нахождение военной торговли в системе тыла Советских Вооруженных Сил дает ей возможность проявлять инициативу, отыскивать лучшие формы и методы обслуживания военнослужащих.

Особое место в системе тыла Вооруженных Сил занимала трофейная служба. Родилась она в ходе Великой Отечественной войны. Трофеи были так велики и разнообразны, что учет и использование их требовали участия разносторонне подготовленных специалистов, способных разобраться в этом имуществе.

Наряду с пригодным к употреблению вооружением в качестве трофеев доставалось огромное количество подбитой боевой техники, из которой большая часть подлежала отправке как металлолом на металлургические заводы.

За годы войны было захвачено у противника и учтено трофейными органами: танков и штурмовых орудий – 24 615, орудий – 72 204, снарядов – 122 199 566. Всего со снарядами вся эта техника весила не менее 10 миллионов тонн[63]63
  ЦАМО, ф. 796, оп. 264, д. 237, л. 168.


[Закрыть]. Нетрудно представить, что значила эта цифра для наших металлургических заводов. А ведь было много и другой подбитой техники. Для лучшего понимания того, что значит металлолом, скажу, что для получения тонны стали из чугуна необходимо переплавить в доменной печи 25 тонн руды и израсходовать 2 тонны кокса. Для получения же тонны стали из металлолома не требуется ни руды, ни кокса; для этого нужно лишь 690 килограммов металлолома, 400 килограммов чугуна и 60 килограммов флюса. Переработка металлического лома позволяла быстро увеличивать производство стали.

Неоценимое значение в годы войны имел сбор стреляных гильз, специальной укупорки и возврат их на заводы.

Трофейные органы выполнили огромную военно-экономическую работу, которая значительно облегчалась тем, что они находились в системе тыла Вооруженных Сил и поэтому обеспечивались нужными средствами и силами. Действительно, опыт выделения трофейного дела в самостоятельную службу, независимую от начальника тыла в центре и на местах, принес лишь вред, и это испытали на себе немедленно сами работники трофейной службы. На завершающем этапе войны начальник трофейного управления фронта стал заместителем начальника тыла, и это кроме названных выгод имело еще и ту, что повысило авторитет самой службы в соответствии со значимостью ее как нового направления в работе тыла.

В начале войны трофеями ведали довольствующие службы – каждая по своей специальности. Потом учредили в системе штабов тыла отделы эвакуации, которые в первые месяцы военных неудач занимались больше всего эвакуацией в глубокий тыл важнейших народнохозяйственных объектов. Но после битвы под Москвой, когда противник бросил на полях сражения большое число трофеев, эвакоорганы не в состоянии были не только их вывезти, но даже учесть. Пришлось создавать нештатные команды по сбору и эвакуации трофеев, но и это мало помогло.

Задачу по-настоящему решили лишь после постановления ГКО от 23 марта 1942 года. Создали стройную систему трофейных органов снизу доверху со специальными частями и учреждениями.

По мере развития успехов Красной Армии возрастало значение и трофейной службы. На завершающем этапе войны она технически оснастилась, у нее появились и стабилизировались свои технические кадры. Расширился и круг задач этой службы. Наряду с «чистыми трофеями» наши войска отбивали у противника награбленное им советское оборудование и другое народнохозяйственное имущество. Например, трофейные органы 3-го Украинского фронта взяли на себя заботу по охране и передаче народному хозяйству советского оборудования, захваченного противником в Одессе, а на Дунае взяли под охрану много барж с советским имуществом. Несколько тысяч вагонов награбленного имущества бросили фашистские власти в Восточной Пруссии в полосе 3-го Белорусского фронта, и трофейные органы хорошо справились с задачей учета, сортировки и передачи его в народное хозяйство.

При Государственном Комитете Обороны под председательством К. Е. Ворошилова существовал трофейный комитет. Членами его были А. В. Хрулев, Н. М. Шверник, Н. Д. Яковлев, Б. М. Коробков. Комитет планировал работу по сбору и отправке на заводы черного и цветного металлолома, по очистке городов, узловых железнодорожных станций и портов от взрывоопасных предметов. Как правило, правительственные задания по сбору и отгрузке металлолома выполнялись и перевыполнялись. В годы войны трофейные органы отправили на металлургические заводы страны металлолома почти на 2 миллиарда рублей.

Велика была роль трофейных органов в выполнении правительственных заданий в связи с военно-экономическим разоружением фашистской Германии, а затем милитаристской Японии.

Трофейная служба за годы войны научилась вести экономическую разведку освобождаемых от противника районов. Ее представители вместе с передовыми частями вступали в города и села, своевременно устанавливали посты для охраны трофейного имущества. Кроме того, эта служба несла множество, казалось бы, несвойственных ей задач: тушение пожаров на предприятиях после отхода противника, уничтожение путем подрыва трофейных снарядов, мин, авиабомб, восстановление электростанций, водопроводов, мельниц, хлебопекарен, больниц, школ, расчистка русел рек и т. д. Понятно, каким опасностям подвергалась жизнь тысяч «трофейщиков», выполнявших в полном смысле задачи боевые. Они несли немало жертв.

Начальником Главного трофейного управления в годы войны был генерал-лейтенант Федор Иванович Вахитов.

Уместно ли в этой книге говорить о так называемом общевойсковом строительстве?

Сначала обратимся к тому, что принято понимать под этим термином. В подробности вопроса я не буду вдаваться, поскольку тема носит узкоспециальный характер. На ранней стадии строительство для нужд Вооруженных Сил делилось на оборонительное и необоронительное; последнее именовали также общевойсковым строительством, которое включало сооружение зданий для личного состава, то есть казарм, штабных помещений, квартир для начальствующего состава, всевозможных подсобных помещений и т. д. Такое деление сохранилось и по настоящее время.

Я остановлюсь на «чистом» общевойсковом строительстве, без которого не может обойтись любая война, особенно такая разрушительная и длительная, какой была Великая Отечественная.

Предвоенную историю советских военно-строительных органов можно назвать и длинной, и сложной. Она началась с квартирной службы, которую создали в 1918 году. Но уже через год появляется Главное военно-инженерное управление (ГВИУ), куда вошла и квартирная служба в качестве отдела по необоронительному строительству; этот отдел занимался также эксплуатацией зданий. 1 апреля 1924 года на базе отдела по необоронительному строительству образуется Военностроительное управление (ВСУ) РККА, на которое возлагалось казарменное строительство, эксплуатация казарменно-жилищного фонда, снабжение войск топливом и всеми видами квартирного довольствия.

В 1932 году произошло разделение: из состава ВСУ выделилось самостоятельное Квартирно-эксплуатационное управление (КЭУ) РККА, в которое вошла и военно-проектная организация, созданная двумя годами раньше. В 1935 году ВСУ и КЭУ вновь слились, но в 1938 году по решению правительства создается Главное военно-строительное управление при СНК СССР, а квартирная служба в РККА остается на правах основного заказчика.

Таким образом, к началу войны Вооруженные Силы своей общестроительной организации не имели. В составе КЭУ находились лишь мелкие ремонтно-строительные организации. Этот пробел почувствовался в первый же год войны. Во фронте у нас имелся квартирно-эксплуатационный отдел при интенданте, обеспечивавший войска осветительными приборами (приборов этих было ничтожно мало) и пр.