Текст книги "Сногсшибательная Мэри (ЛП)"

Автор книги: Никола Ренделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Я посылаю ему взгляд через её плечо. Не облажайся, кусок дерьма.

Мэри смотрит на меня, ожидая представления, и выглядит смущенной. Она изучает Энни с какой-то паникой в ​​глазах, как будто не знает, что сказать.

– Это Энни, – говорю я ей. – Моя племянница.

Мэри, всё ещё явно сбитая с толку и обеспокоенная висящим в воздухе напряжением, широко улыбается.

– Энни, это Мэри.

Энни тупо смотрит на неё и жуёт любимый йогурт.

И Мэри говорит: «Привет», протягивая руку. Это так мило, так неловко, что заставляет меня влюбиться в неё ещё немножко сильнее.

Энни тоже протягивает руку с нечитаемым выражением лица. Её ладонь в йогурте, но Мэри не обращает на это внимание и тепло трясет её, улыбаясь.

Но моё внимание сосредоточено на Майкле. Этот парень проницательный и холодный, как лёд. Я вижу, как он осматривает кухню и обеденный стол. Затем поднимает с кофейного столика контейнер с ледяной крошкой, смотрит на пустую миску попкорна и растаявший пакет со льдом. Он встает с дивана и входит на кухню, подбрасывая теплый пакет в руке.

– Привет, – говорит Мэри, милая, добрая и вежливая. Всё, что Майкл любит разрушать. – Я Мэри.

Майкл позволяет её руке повиснуть в воздухе холодной и нетронутой. Он распахивает холодильник, беря второе пиво из двери. Затем он смотрит на неё, захлопывает холодильник и говорит:

– Мне всё равно, кто вы. Он играет в семью со всеми ними. Я перестал пытаться запомнить имена много лет назад.

________________________

Примечание:

¹ Amazon Prime – это сервис онлайн-магазина Амазон, открывающий пользователям бесплатную двухдневную доставку на все товары, которые продает сам Амазон, а также на небольшую часть того, что продают на Амазоне сторонние торговцы.

Глава 23

Мэри

Я в ужасе. С первого взгляда понятно, что этот парень – брат Джимми. Те же самые глаза и линия волос, похожее телосложение, но он выглядит скорее как драчун, а не атлет. Жестоким, а не добрым.

И его слова выбивают воздух из моих лёгких. Я смотрю на Джимми, который закрыл лицо руками, а затем наблюдаю, как его брат подносит бутылку пива ко рту и открывает её зубами.

Конечно, у меня в жизни были напряженные ситуации. Я не понимаю, что здесь происходит, но определенно хочу убежать от брата Джимми. Немедленно. Не нужно быть дрессированной канарейкой, чтобы обнаружить аварию в шахте.

Я возвращаюсь в спальню, и Джимми следует за мной, закрывая за собой дверь.

– Игнорируй его, – говорит он. – Он мудак.

Но слова его брата заставляют меня чувствовать себя одной из длинной череды «Барби». В голове возникает образ бесконечной очереди из женщин, стоящих вдоль всего коридора вплоть до самой улицы.

– Знаешь, я позволю вам двоим самостоятельно разобраться, – я начинаю собирать свои вещи. – Всё равно мне нужно домой, чтобы покормить Фрэнки.

Джимми морщится.

– Позволь мне объяснить.

– У тебя много женщин?

– Больше нет.

– Но были?

Его вздох длинный, мучительный и медленный.

– Люди меняются, Мэри. Но я сделал несколько ошибок. Да.

Я смотрю на Джимми, и туман последних дней начинает рассеиваться. Я вообще знаю этого парня? Я «играю в домик», как сказал его брат. Как Джимми убедил меня играть по его правилам? Конфликт интересов, отсутствие представления о том, что я делаю, и медленно закипающая паника – это очень и очень плохая смесь.

– Не спеши с выводами, – говорит Джимми. – Ладно? Пока я не смогу всё объяснить.

– Конечно, я не буду, – говорю я, пытаясь подавить растущую панику. – Увидимся позже в бейсбольном парке…

Джимми улыбается.

– Стадионе, – поправляет он.

– Верно, – я стараюсь улыбнуться, пытаясь изо всех сил не приходить в ужас от того, насколько близким он казался мне прошлой ночью и каким далёким стал сейчас. – Стадион. Увидимся там.

С сумкой через плечо я подхожу к входной двери и обуваю в ботинки, которые Джимми спрятал в шкафу. Все это заставляет меня чувствовать себя очень неловко и почти испытывать стыд. Скрывать отношения плохо само по себе, но сохранять секретность даже здесь, в его собственном доме, особенно ужасно. Я слышу тихие голоса Джимми и его брата, говорящих в гостиной. Я оглядываюсь на них через плечо, надевая пальто, и вижу обеспокоенные и грустные глаза Джимми, наблюдающие за мной.

– Позвони мне, – произносит он беззвучно.

– Конечно, – отвечаю я, наблюдая, как он берет маленькую Энни на руки.

Девочка крепко цепляется за него, пряча лицо в его рубашке. Брат что-то говорит о деньгах, ипотеке и ставках. В глазах и напряженных чертах лица Джимми я вижу столько ненависти и гнева, что это заставляет моё сердце упасть.

Конечно, он сложнее, чем я себе представляла. Никто не может быть таким милым всё время. Кто он на самом деле? Какой он? Или он слишком хороший, чтобы быть настоящим?

Все эти вопросы остаются без ответа, что вызывает во мне всё больше и больше сомнений. Кажется, я слишком быстро открыла своё сердце. Я была глупа и снова доверила кому-то самую хрупкую часть себя, которую следовало оставить защищенной.

Но, к счастью, Джимми не обычный человек. Он знаменитость. О нём должна быть информация, я уверена. Выйдя за двери, я хватаю телефон, давлю на кнопку, чтобы открыть лифт, и захожу внутрь. Нажав G для гаража, я говорю: «Окей, Google. Кто такой Джимми Фалькони?

***

Джеймс Теодор «Джимми» Фалькони (34 года) по прозвищу «Сокол» – защитник в американском футболе. Он играл в НФЛ в течение 12 сезонов. После победы на национальном чемпионате колледжа в Университете штата Огайо Фалькони начал свою карьеру в НФЛ у «Аризонских кардиналов», где он играл в течение следующих пяти сезонов. После травмы плеча он был продан и провел пять лет с «Далласскими Ковбоями». Находясь с «кардиналами», он проиграл три чемпионата NFC West и с тех пор страдает от травм.

Я пролистываю вниз страницу Википедии мимо целого ряда непонятных статистических данных, большинству из которых почти десять лет.

Молодость: Фалькони родился у Фрэнка Джозефа Фалькони и покойной Сары Ли Замбриси Фалькони в Одессе, штат Техас. У Фалькони есть брат-близнец, Майкл Стивен Фалькони.

Его мама умерла. Моё сердце сжимается в груди, потому что я слишком хорошо знаю эту ужасную боль. Что касается Майкла, с первого взгляда я бы не назвала их близнецами, но теперь понимаю, что это так. Один жил довольно хорошо. Другой? Наверное, совсем наоборот, и это видно – отсутствие воспитания, пивной животик и злость, которая меня пугает.

Фалькони рано проявил интерес к спорту, и его отец, рабочий на буровой шахте, записал его в молодежный футбол.

Дальше идёт ещё больше статистики и удивительно подробное объяснение того, какие игры он проиграл, какие выиграл и как. Я понятия не имею, как разбираться в этой информации, и поражена её огромным количеством. Футбольные фанаты – настоящие мастера. Думаю, доктор Кертис мог бы рассказать мне всё это почти дословно, если бы я спросила.

Когда я прокручиваю страницу немного дальше, в моих ушах начинает звенеть. В конце концов, именно это я и искала, но теперь увиденное вызывает у меня панику. Странно осознавать, что у человека, который мне интересен – ладно, хорошо, ОЧЕНЬ интересен – есть раздел «Личная жизнь» на его странице в Википедии. «Я иду», – говорю я и глубоко вздыхаю, словно ныряя в бассейн.

Личная жизнь: Фалькони был вовлечен в различные отношения с болельщицами,...

…актрисами...

Почему, ну почему я читаю это?

...и супермоделями.

Я закрываю глаза. Мне следует закрыть это окно прямо сейчас и позволить ему объясниться. Я не должна спешить с выводами. Но здесь всё: вся его жизнь в одном движении пальца... Я с трудом открываю один глаз, чтобы прочитать:

Фалькони открыто говорил о желании остаться холостяком, утверждая, что он слишком сильно любит женщин, чтобы выбрать какую-то одну.

Я душу хриплый вскрик, готовый сорваться с моих губ. Его брат, хоть он и выглядит как Раскольников, не шутил. Вероятно, множество очень красивых девушек постоянно штурмуют его фан-страницу в Фейсбуке.

Я запихиваю себя во Вранглер. Внутри меня назревает что-то среднее между ужасом, страхом и желанием заплакать. Он выглядел таким милым. Он казался таким искренним. Я переключаюсь на Facebook и Twitter. На каждой странице стоит маленький синий флажок рядом с его именем. Я прокручиваю его ленту и вижу целую кучу хэштегов в твитах от женщин-фанатов: #GoDeep. #GreatpAss. #AGameOfInches.

Что я делаю? Что, ради всего святого, я делаю? Зачем я проверяю социальные сети знаменитости и читаю фанатские хэштеги? Я сошла с ума? Я просто Мэри Монахан, физиотерапевт. А это Джимми «Сокол» Фалькони. О чём я думала? Я пролистываю фотографии. Там целая серия супер-сексуальных кадров, в которых он ловит и бросает мячи, и в целом выглядит просто великолепно. С этими фото создано огромное количество мемов с подписями, например:

«ЭЙ, ДЕВУШКА… Я СВОБОДЕН ПОСЛЕ ИГРЫ. ХОЧЕШЬ ПОСМОТРЕТЬ NETFLIX И РАССЛАБИТЬСЯ?»

Это пост насчитывает шесть тысяч лайков.

Но есть также несколько фотографий, где Джимми с разными женщинами. Одна девушка одета в убийственное чёрное платье с V-образным вырезом, который практически доходит до её пупка, и она такая стройная, такая красивая… Я внимательнее смотрю на экран.

Боже ты мой. Это Кейт Мосс.

Я хлопаю своим телефоном по коленям и позволяю голове удариться о сиденье позади меня. Я не могу соревноваться с ней. Я не могу соревноваться с международными супермоделями за любовь «Бога». Я не могу. Я просто не могу. Это как яблоки и... Я даже не знаю. Изюм. Яблоки и изюм. Нет, не то. Это оба фрукты. Яблоки и кунжутные палочки. Яблоки и куриный суп. Во мне нет ничего такого, что есть в них. Вообще ничего.

Но затем, будто потеряв самообладание, что, конечно, у меня иногда бывает, я снова беру в руки телефон, возвращаясь в Википедию. Моё лицо горит, а злость нарастает.

В 2013 году он отказался от участия в программе «Холостяк» ABC, заявив, что участие в шоу не только отвлечёт, но и будет означать: «Мне нужно выбрать одну женщину. А у меня нет планов это делать».

Мои губы начинают немного дрожать, когда я завожу Вранглер. Глупая Мэри. Такая, такая глупая. Ты идиотка. Сначала ты подумала, что он модель Gillette. Потом ты подумала, что он модель Gillette с автосалоном. Потом ты подумала, что он профессиональный спортсмен, отличный парень! Что со мной не так? О чем я только думала? Холостяк! Конечно, он плейбой. Конечно, именно так. Просто посмотрите на него. Ни одна смертная женщина не смогла бы устоять. Конечно, он из тех парней. Он владеет целым зданием и бегает в обтягивающих белых штанах. Я уверена, что женщины постоянно бросаются к его ногам, прося, чтобы он подписал их майки, или подержал их бутылки с водой или любой другой ужасный эвфемизм, который они могут придумать. Я пытаюсь тронуться, забыв включить передачу, и двигатель Вранглера издает нервый гул.

– О, я слышу тебя, – рычу я и ставлю машину на первую передачу.

Я выезжаю с парковки, визжа шинами по сухому бетону, и с грохотом ударяюсь в гаражную дверь.

Почему. Почему моя жизнь такая? Почему?

Я застряла здесь, в его гараже, в его здании. Я смотрю на свой телефон, на вчерашние смски Джимми и на секунду задумываюсь, а не отправить ли ему сообщение.

Но я не могу. Я чувствую себя отвратительно. Я чувствую себя ужасно. Я не могу подняться на эти четыре этажа, чтобы попросить о помощи.

Я кладу голову на руль и дышу. Я не могу с ним встретиться. Не сейчас. Возможно, я не смогу вообще никогда. Мой телефон немного скользит, и на странице появляется новый мем. Джимми держит два футбольных мяча в ладонях, приподняв их вверх, как гантели. И подпись?

ЭЙ, ДЕВУШКА…

ХОЧЕШЬ ПОДЕРЖАТЬ МОИ ШАРЫ?

Нет. Только не это. Я должна выбраться отсюда. Я смотрю на закрытую дверь и сильнее сжимаю руль.

Есть только одно решение. Я распахиваю дверь плечом и обхожу багажник.

– Я скажу тебе, чего я не собираюсь делать, – бормочу я себе под нос, стягивая покрытие с запасного колеса. – Я не пойду на этот стадион сегодня. Ни в коем случае этого не будет. – А потом я беру отвертку в одну руку и домкрат в другую.

***

Вернувшись в спортзал, я осторожно обматываю свои руки, пытаясь обрести спокойствие и простить себя за мысли о том, что у такого парня, как он, и такой женщины, как я, был какой-либо шанс на отношения, чёрт подери. Я собираю волосы в хвост, регулирую высоту мешка и начинаю работать.

Примерно через минуту после начала моей тренировки Мэнни подходит и встаёт с другой стороны мешка, наблюдая за мной и жуя кусок вяленой говядины, посыпанный красным перцем.

– Малыш, ты разозлилась, – говорит он, наблюдая за мешком, пока я вхожу в ритм, и мешок отскакивает от моих ударов, делая три прыжка за раз.

– Нет.

– Пфффффт, – Мэнни запихивает остатки говядины в рот огромным похожим на сосиску пальцем. – Ты так избиваешь мешок только в период уплаты налогов, или когда у тебя было действительно плохое свидание. Это был парень с ринга? Большой гринго с бицепсами?

Это сбивает меня с ритма, и я так сильно бью по мешку, что он рикошетит от рамы полдюжины раз. Вытирая нос краем повязки на руке, я отхожу и беру бутылку с водой. Тыльной стороной предплечья я вытираю пот со лба.

– Это точно не налоги, – говорю я Мэнни.

Он садится на скамейку рядом со мной. От него слегка пахнет лосьоном после бритья, и я замечаю порез на его щеке.

– Он забрался тебе под кожу, не так ли?

Я делаю несколько глотков воды.

– Немного.

Мэнни открывает пакет с сэндвичем и предлагает мне кусочек. Кончиками пальцев я достаю один. Он такой же мягкий, как кровельная черепица, и настолько острый, что у меня щиплет в носу.

– Боже ты мой.

– Сегодня супер острый, – говорит он. – Неплохо, правда?

Мой нос жжёт, я икаю, и кажется, что мой желудок сейчас вывернет. Что, во имя Господа Бога, ты сделал со мной?

Когда начинают течь слезы, я смотрю на большие часы за окном. Джимми и его плечо ждут меня через час, но я не собираюсь туда. Поэтому я открываю свой телефон и звоню доктору Кертису.

– Ух! – ревет он. – Доброе утро. Как дела?

Я глотаю вяленую говядину, закрываю глаза и прощаюсь с маленьким проблеском надежды и заблудшим безумием, которое было у меня последние несколько дней.

– Полковник. Мне нужно изменить план битвы. Варианты?

Глава 24

Джимми

Поездка в банк похожа на эпизод из передачи «Закон и порядок». Пока мы стоим в очереди, Майкл так усиленно нависает над моим плечом, что я замечаю, как охранник кладёт руку на оружие. Когда мы подходим к окну, атмосфера вокруг становится настолько напряжённой, что леди по другую сторону стекла говорит ему: «Сэр, пожалуйста, сделайте шаг назад», убирая руку под стол, где находится тревожная кнопка.

Майкл не новичок по ту сторону закона, и он знает, что значит это движение так же хорошо, как и я. Вот только мне это стало известно из передачи «Час суда», а ему благодаря неблагополучному опыту, полученному в 20 лет. Мы не обсуждаем это между собой – знание есть знание. Поэтому он делает шаг назад, сердито выгребая горсть бесплатных леденцов на палочке из конфетницы, и уходит к креслам в зоне ожидания, где оставил Энни. Я смотрю, как девочка выжидательно смотрит на леденцы на палочке, но что делает Майкл? Пихает их все в карман и садится в кресло.

Мудак. Мой брат – полный, абсолютный мудак.

Энни опускает голову, и её ноги обмякают, свисая со стула. Подтаявший снег капает с ее ботинок на линолеум, и я слышу, как Майкл кусает леденец, как кубик льда. Ненавижу его. Я так сильно ненавижу этого ублюдка.

Майкл никогда не работал в офисе, потому что не умеет ладить с людьми, и зарабатывал себе на жизнь, будучи вышибалой. То есть был тем самым парнем, который выводит пьяных на улицу и говорит им, чтобы они никогда не возвращались, если только не хотят нарваться на неприятности. Самая подходящая работа для моего братца.

Кассир поправляет очки и говорит:

– Подождите минутку, сэр. Мне нужно войти в систему. Сегодня утром компьютеры работают медленно.

Согласно бейджу её зовут МАРДЖ. Весь её облик – это просто взрыв жёлтого цвета. Желтые дужки очков, жёлтая рубашка, жёлтые серьги, жёлтые волосы и накрашенные жёлтые ногти.

Я беру несколько леденцов – один «Dum Dum» для Энни (прим. «Dum Dum» – название карамели на палочке с разными вкусами компании Spangler Candy Company), один с клубникой и один для себя. Мой леденец оказывается с секретным вкусом. Наблюдая, как кассир заходит в программу, я кладу конфету себе в рот.

Кокос.

Боже, помоги мне.

Этим утром произошла катастрофа. Можно было физически почувствовать, как нарастает холодность между мной и Мэри. Но сейчас я здесь, ем леденец с кокосом, который совсем не приближает меня к ней.

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, я сосредоточиваюсь на кассире, которая заканчивает набирать что-то.

– Чем я могу вам помочь сегодня? – говорит она, перебирая нитку желтых бусин, которые украшают её цепочку на очках.

– Мардж, мне нужно снять десять тысяч долларов.

Она смотрит на Майкла через комнату и шепчет.

– Если вы оказались в заложниках, моргните один раз, сэр.

Я вращаю леденец во рту. Это заставляет меня снова вспомнить о Мэри и о том, как бы мне сейчас хотелось оказаться с ней в теплой постели. А Майкл просто бы исчез навсегда.

– Я в порядке. Он мой брат.

– Сэр. Здесь безопасно. Я прошла обучение, – она указывает на свой бейдж с именем, обращая особое внимание на небольшую часть с надписью МЕНЕДЖЕР.

– Спасибо, но у нас всё хорошо. Без шуток. Мне нужно десять тысяч, и я оставлю вас в покое.

В этот момент кассирша кивает, трогая свои хрустящие кудри, и говорит.

– Семейное, да?

Нет. Чёрт.

Мардж выполнят мою просьбу, но всё равно незаметно передаёт мне свою визитную карточку:

– Если что-то пойдёт не так.

Затем она протягивает мне десять штук в белом конверте, и мы уходим.

Выйдя на улицу, я отдаю Майклу деньги. Он не говорит: «Спасибо» или «Извини, что я испортил твой день». Он просто вышагивает вниз по улице Дамен, словно выиграл в лотерею. Энни бежит за ним, пытаясь поймать его раскачивающуюся руку. После трех попыток он наконец замечает её и позволяет взять себя за руку. Но Майкл не сжимает её, не берет на руки и не прижимает к себе. Вместо этого он достает телефон другой рукой, и они исчезают за углом.

С комком в горле и гневом внутри я возвращаюсь домой, всю дорогу хрустя пальцами. Меня мало кто может разозлить, но, черт возьми, Майкла я просто ненавижу. И я застрял, привязанный к нему ДНК, кровью и больше всего Энни. Нельзя просто послать парня, когда вы единственный взрослый на тысячу миль, который любит его ребенка. По крайней мере, я не могу. Я пробовал.

Вместо того, чтобы ехать на лифте – потому что я просто не могу быть там без Мэри, по крайней мере не так скоро после вчерашнего дня и сегодняшней катастрофы – я иду по лестнице, переступая через две ступеньки за раз. Я прохожу прямо в спальню, и, прежде взять свои тренировочные кроссовки, на одну долгую секунду прижимаюсь лицом к подушке, на которой спала Мэри. После ухода она не написала мне ни слова, и я чувствую себя ужасно.

Но я успокаиваю себя тем, что увижу её на работе.

Спускаясь на машине к выезду из гаража, я медленно приближаюсь к двери и думаю: Боже, что за хрень здесь произошла?

Первая панель загнута наружу. Перед электрическим датчиком воткнут свернутый лист бумаги, блокирующий лазерный луч. Вверху дверь была разобрана, кажется, ломом. Стержни согнуты, и панель поднята только на половину. У меня уходит минута, чтобы собрать всё воедино. Чёрт. Достаточно высоко, чтобы Вранглер мог проехать под ней.

Ну, это всё объясняет. Сначала я отпугнул Мэри, а потом ей пришлось вырываться из проклятого гаража. Я официально мудак.

Я опускаю голову на подголовник. Что за чёртов день.

В парке гудит телефон, и я пытаюсь быстро найти его, похлопывая себя по карманам. Это сообщение от Мэри, в котором написано:

Доктор Кертис сегодня проведёт физиотерапию.

Я думаю, что мы с тобой должны сделать небольшой шаг назад.

Чёрт.

Глава 25

Мэри

Возвращаясь в свою квартиру, я поднимаюсь по лестнице, чувствуя себя разбитой, усталой и отчаянно нуждающейся в душе. Внутри я вижу, что Бриджит прибралась. Я нахожу её на диване с хлопковыми шариками, зажатыми между пальцами ног. У нее на ногах надеты гетры, и она очень похожа на Пэт Бенатар¹ 1981 года.

– Привет! – говорит она, когда я вхожу. Затем она видит моё лицо. – Ой-ой.

Я шмыгаю носом. Я нахожусь в той кратковременной стадии расстройства, когда у меня звенит в ушах, а рукав весь покрыт слезами и грязью.

– Почему ты не сказала мне, что он плейбой? Ты моя лучшая подруга. Ты должна предупреждать меня о таком. Потому что, по-видимому, я не знаю, как устроен мир.

Бриджит поднимает голову.

– Ну, потому что он не плейбой.

Фрэнки рисует восьмерку вокруг моих ног, пытаясь привлечь внимание. Я поднимаю его и прижимаю к себе, и он немедленно приступает к чистке моего лица от слёз. Бриджит сделала ему стрижку, и его шерсть стала гладкой и мягкой, но его морда влажная из-за плескания в чашке с водой.

– Google не согласен. Абсолютно! Как и Википедия, – говорю я, пытаясь повернуть голову, чтобы Фрэнки не засунул язык мне в нос. Это не помогает, так что, в конце концов я позволяю ему облизать всё моё лицо.

– Да ладно! Ты не можешь верить всему, что пишут в Интернете!

– И это говорит девушка, которая планирует свой день на основе ленты BuzzFeed²! – я отпускаю Фрэнки и бросаю ему панду, но без особого энтузиазма. Пес атакует игрушку со всей присущей ему энергией.

Из двери холодильника я беру бутылку апельсинового сока, а затем стакан из шкафа.

– Я видела его с Кейт Мосс, Бридж. Кейт Мосс. С её тощим телом и с её… – я жестикулирую перед глазами. – ...скулами. Чёртова Кейт Мосс! Я не могу соревноваться с этим дерьмом. Я пользуюсь шампунем Suave. Я покупаю свою одежду в Marshalls. Мы играем в разных лигах.

Решив, что мне не так уж и нужен стакан, я выпиваю сок прямо из пластиковой бутылки. Бриджит смотрит на меня, как на сумасшедшую.

Примерно к третьему глотку я понимаю почему. Я шиплю и всасываю воздух сквозь зубы, кашляя со словами:

– Что-то не так с этим апельсиновым соком.

Она берет у меня бутылку и показывает этикетку. На кусочке ленты написано «ОТВЕРТКА» её аккуратным девчачьим подчерком.

Этот день начинается бурно.

Когда водка ударяет в голову, я пытаюсь разместиться за стойкой не уронив миску с яблоками. Могу сказать, что Смирнофф не такой уж и плохой выбор для 8 утра, учитывая, как я себя чувствую.

Бриджит кладет руки на столешницу и поднимается, чтобы сесть ближе ко мне, скрестив ноги и поставив одну пятку на другую. На ней надеты леггинсы с диким рисунком в виде старомодных вигвамов, и, конечно, Бриджит, будучи Бриджит, заставляет их выглядеть чертовски восхитительно. Волосы на её голове собраны в причёску в виде ананаса, и она явно пробует новый оттенок розовой помады. В моей голове начинает звучать песня «Ударь меня своим лучшим выстрелом»³.

Бриджит снимает свой телефон с зарядки у тостера и говорит:

– Господи. Интернет-следователь из тебя просто никакой.

Я фыркаю. Поскольку я девушка типа «Назвался груздем полезай в кузов», то делаю ещё один глоток отвертки. А затем Бриджит поднимает свой телефон.

«ЧЕЛОВЕК ГОДА ПО ВЕРСИИ ESPN⁴» – гласит заголовок.

– Ну еще бы! В каком году? Контекст, Бриджит. Контекст! – я вытираю рот тыльной стороной ладони.

– В этом! – она несколько раз стучит по телефону, увеличивая улыбающееся фото Джимми на экране.

При взгляде на него глубоко внутри меня что-то сжимается. Я чувствую потребность в нём. Это желание такое переполняющее и одновременно простое, что я… Подождите. Что это он там держит?

Я сильнее вглядываюсь, прижимая бутылку «Тропиканы» к груди.

О, вы не поверите. Это крошечный щенок в костюме шмеля.

– Я хочу знать, как они решают такие вещи. Он заплатил за статус Человека Года?

– Они голосуют.

– Кто они? – спрашиваю я. – Что ты знаешь об этом?

– Просто прочитай это, ладно? – Бриджит снова проводит пальцем по экрану, и появляется новое изображение.

Во-первых, я не беру у нее телефон. Я просто наклоняюсь и прищуриваюсь.

Джимми в смокинге с Энни на плечах. Лицо девочки замазано, но видно, что она одета в розовый костюм балерины и у нее короткие ножки, которые напоминают мне о тесте для выпечки.

Затем Бриджит прокручивает ленту, и я вижу такие слова, как «пожертвования на благотворительность» и «Полумарафон в пользу лечения рака костей».

– И он настоящая знаменитость Pinterest⁵. Открой приложение! Его псевдоним «Сокол».

Я так сильно качаю головой, что длинные пряди волос, выбиваются из моей косы, поэтому мне приходится смахивать их с лица.

– Нет. Довольно. Слишком много данных.

– Прекрррррасно, но ты должна увидеть его тыкву, – Бриджит свистит. – У него есть вкус. Парень, который так выглядит и увлекается сезонным декором? Я не знаю, какого еще мужчину может желать девушка.

Во-первых, мужчину, у которого нет ужасающего брата. Во-вторых, мужчину, которого не просили участвовать в шоу «Холостяк». И, в-третьих, мужчину, который не учувствует в публичных мероприятиях и не прогуливается по красной ковровой дорожке с Кейт Мосс.

Но я не могу отрицать, что в нём что-то есть. Что-то прекрасное. Или, может быть, я просто хочу рискнуть всем именно с Джимми Фалькони. Я не знаю, во что верить. Я не знаю, что я делаю. Всё начинает двоиться, и комната начинает немного вращаться. С «Тропиканой» в руке я соскальзываю на пол, чувствуя, как ручки ящиков врезаются в мою спину.

Бриджит качает головой глядя на меня и скрещивает ноги.

– Я сделаю тебе яичницу, боксёр. Напилась в восемь утра. Что скажут люди?

Я разжимаю пальцы и прокручиваю ленту к фото, где Джимми стоит со щенком в костюме шмеля. Несколько фактов проникают сквозь Смирноффа в мой разум. Первое: мужчина восхитителен. Второе: мужчина огромная знаменитость. Третье…

Я поворачиваю крышку «Тропиканы» и смотрю Pinterest. Сокол. 381K подписчиков.

Этот человек не для меня.

***

Миссис Фридлендер лежит на полу на коврике для йоги. Она самый хрупкий, самый милый и маленький человек из всех, которого я когда-либо встречала. Словно крошечная раненая птичка. Она говорит, что ей 80 лет, но я почти уверена, что она старше. На ней старые пурпурные спортивные штаны, которые раньше продавались в магазине «Мервин и Таргет». На ней надеты толстые носки, подвёрнутые вдвое, и толстовка большего размера, на которой спереди изображена Дороти Зборнак из «Золотых девочек»⁶ с надписью заглавными буквами «НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ ЗВАТЬ ШЭДИ ПАЙНС!

По телевизору, как обычно, идут «Золотые девочки». У миссис Фридлендер почти сверхъестественное чувство для поиска повторов. Я видела, как она ищет нужный канал, нависая своими старыми скрюченными пальцами над пультом, словно ярмарочная цыганка над хрустальным шаром. Затем она выдает что-то вроде «Целая жизнь!» или «Отличительный признак!» и вводит номер канала.

– Сегодня ты выглядишь немного грустной, милая, – говорит миссис Фридлендер.

Я осторожно помогаю ей прижать колено к телу. До того, как я начала с ней работать, она была настолько подавлена из-за проблем со здоровьем, что на нее было больно смотреть. Но сейчас она шустрая, здоровая и способна почти дотронуться до пальцев ног, что с удовольствием демонстрирует всем своим посетителям.

– Я в порядке, – вздыхаю я. – В самом деле.

– Не обманывай! – она смеется.

По телевизору Бланш влетает в гостиную, одетая в многочисленные слои ткани, и говорит: «Как я выгляжу?»

– Что тебя беспокоит? – спрашивает она, когда мы переходим к другой ноге.

Поскольку я занимаюсь лечебной терапией, то строго придерживаюсь правила никогда не говорить о своей личной жизни с пациентами. Нельзя сказать, что это запрещено. Возможно, доктор Кертис рассказывает свои истории о Вьетнаме каждому пациенту, которому посчастливилось попасть в список наших клиентов. Я пыталась объяснить ему, что пациенты не очень хотят знать все мельчайшие подробности падения Сайгона, но это нормально. Это его дело. Для меня жизнь и работа оставались раздельными.

До Джимми.

До сегодняшнего дня.

– Я встретила кое-кого, миссис Фридлендер.

Я смотрю на ряды её совместных с мужем фотографий на каминной полке, сделанных задолго до того, как она стала молодой вдовой.

– Что ж, поздравляю!

Я потираю нос рукавом.

– У меня плохое предчувствие. Я думаю, что мне не стоит с ним связываться.

Она глубоко дышит, когда я вытягиваю ее ногу.

– Мой Гарольд был немного плохим парнем, – говорит миссис Фридлендер через какое-то время. – Заталкивал сигареты в рукав рубашки, как Джеймс Дин, – а потом она улыбается. – Плохие парни плохи не навсегда. Мужчины могут измениться, дорогая. Я уверена. Ты никогда не встречала такого милого человека, как мой Гарольд. Он сказал, что я была тем, кто приручил его. Как дикого зверя.

И она замолкает, улыбаясь и затерявшись в воспоминаниях, которые окружают ее каждый день, везде.

На экране Дороти разговаривает со Стэном. Он показывает ей свой новый парик. Думаю, что это отличное доказательство правильности моего взгляда на вещи. Мужчины как Стэн – они такие, какие есть, и хотят, чтобы их принимали со всем хорошим, плохим и даже с ужасным париком. Я не верю в перемены. Мой папа не изменился. Эрик не изменился. Доктор Кертис не изменился. Они никогда не изменятся. Это как твердый как кусок мрамора – неизменный от начала и до конца. И Джимми Фалькони, кем бы он ни был, является человеком. Огромным, сексуальным, вкусным, дерзким, одержимым Pinterest человеком. Наверное, стоит взглянуть на его страницу с тыквой. Кажется, она заставит ревновать даже Марту Стюарт.

– Тебе он нравится, этот новый красавчик?

Она щекочет меня тем старомодным способом, каким умеет только она.

– Я так думала. Пока я не узнала кое-что о нем.

– Позволь дать тебе небольшой совет, – говорит миссис Фридлендер, держа меня за руку. – Не верь ничему, дорогая, если только ты не увидишь это сама.

Я пристально смотрю ей в глаза и наклоняюсь, чтобы помочь ей вытянуть руку вдоль.

– Я хочу любить его, миссис Фридлендер. Очень.

– Милая, мир предложит тебе множество идей. Но вот здесь, – она ​​тычет мне в грудь дрожащим пальцем, – то, за чем ты должна двигаться даже тогда, когда ни в чем не уверена.

____________________

Примечания:

1 – Пэт Бенатар – американская певица, четырёхкратная обладательница премии Грэмми.

2 – BuzzFeed – новостная интернет медиа-компания, основанная в 2006 году в Нью-Йорке.

3 – «Hit Me With Your Best Shot» – одна из песен Пэт Бенатар.

4 – ESPN – американский кабельный спортивный телевизионный канал.

5 – Pinterest – социальный интернет-сервис, фотохостинг, позволяющий пользователям добавлять в режиме онлайн изображения, помещать их в тематические коллекции и делиться ими с другими пользователями.