Текст книги "Сногсшибательная Мэри (ЛП)"

Автор книги: Никола Ренделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Через мгновение Джимми восстанавливает контроль и приподнимается надо мной. Он соединяет мои бедра вместе, располагая свои ноги по бокам от меня. Это дает совершенно другие ощущения, более тёплые и мягкие, а каждое его движение отзывается эхом в моём клиторе.

– Ты в порядке? – шепчу я, проводя пальцем по задней части его бедра.

– Да. Просто перестань сжимать меня, киска. Я не могу выдержать это, чёрт возьми.

Я стараюсь расслабиться. Я действительно пытаюсь. Но, честно говоря, это ощущается так хорошо...

– Ты убиваешь меня, – Джимми улыбается, но затем совершает толчок, который заставляет меня вскрикнуть. – Тебе придется заплатить за это.

Затем он ускоряется, обрушиваясь на меня с настойчивостью и агрессией, которую я никогда не видела прежде. Джимми протягивает руку к моему горлу и сжимает его, но осторожно, стараясь не напугать меня.

Больше, чем ты хочешь, но не больше, чем ты можешь принять.

– Ты пытаешься наказать меня? – шепчу я.

– Чёрт, да. Ты не можешь быть такой горячей и не поплатиться за это.

Обхватив его шею руками, словно рычаг, я приближаю свои губы к его.

– Заставь меня заплатить, Джимми Фалькони. Заставь меня заплатить, – говорю я и одновременно крепко сжимаю его своими внутренними мышцами.

– Иисус Христос, – стонет Джимми и выходит из меня.

Я нахожу это забавным, что выкрикиваю:

– Ты чуть не кончил снова!

– Перестань, – говорит он с широкой улыбкой. – Но, чёрт возьми, это было близко.

Джимми качает головой, скрипя зубами. Я наблюдаю, как поднимается и опускается его грудь, как напряжены его бицепсы, как выпирают вены от его живота до паха.

Запомни это, Мэри. Это самый сексуальный мужчина, с которым ты когда-либо была, и ты знаешь это.

Джимми встаёт на колени, оседлав меня. Его задница касается моих бедер, и я кожей ощущаю тяжесть и тепло его мошонки. Затем он берет свой член в руку. Осторожно и медленно он подводит его к моему клитору.

Я смотрю вниз и вижу, как капля спермы собирается выскользнуть из его отверстия. Глаза Джимми встречаются с моими, а затем снова опускаются вниз, когда он проводит своим членом вдоль меня так, что его сперма попадает точно в цель – прямо на мой клитор.

– Чёрт, это горячо, не правда ли? – говорит он.

– Посмотри на нас, – шепчу я.

Он смотрит на меня, всё ещё двигаясь.

– Чёрт. Именно так и должно быть. Всегда.

Джимми встает на колени между моих ног, продолжая ласкать меня своим членом. Его свободная рука двигается вверх по моему телу к груди, но он очень сосредоточен на том, что происходит между моими ногами. Именно в этот момент я чувствую это – первый ветерок перед ураганом, первую рябь на воде. Я прямо на краю.

Я беру Джимми за руку, и он поднимает на меня взгляд.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Да. Я близко.

– Не торопись. Обещай, что просто позволишь этому случиться. У нас вся, чёрт возьми, ночь, и я хочу, чтобы ты достигла финиша вместе со мной, – говорит он, мягко прижимая мой клитор своим членом. – Обещаешь?

Я смотрю вниз на наши тела. Мне нравится, как смотрятся его огромные бедра по обе стороны от меня, и каким грубым и готовым выглядит его член.

– Обещаю.

Джимми проводит своим членом вниз до моей щели, а затем снова возвращается к клитору. Он пристально смотрит на меня, словно обдумывает тот новый язык, который, как он мне сказал, мы найдем. Затем он делает медленную, сфокусированную спираль по часовой стрелке кончиком своего члена, и я чувствую подступающую дрожь.

– Чёрт, да, вот так, – говорит он, с каждым словом даря мне всё больше наслаждения.

Я чувствую, что вибрации в моей голове идут напрямую от моего позвоночника, а напряжение моих внутренних стеночек означает, что я даже ближе к оргазму, чем думала.

– Я действительно близко, Джимми, – шепчу я. – Я действительно…

– Ты должна спросить разрешения.

То, как он говорит это, ещё больше возбуждает. Это затрагивает какую-то глубинную часть меня.

– Я всегда хотела, чтобы кто-то это сказал, – говорю я, крепко сжимая его руку. – Чтобы решал за меня.

Первая волна приближается, и тепло уже проникает во все клетки моего тела.

– Тебе никто никогда этого не говорил?

Я качаю головой, и мои волосы двигаются на подушке. Я вонзаю ногти в бедро Джимми и прижимаю голову к матрасу. Он прижимает свободную руку к моему животу, широко растопырив пальцы вокруг изгиба моей талии, одновременно лаская большим пальцем мой живот.

– Тебе нравится это? Тебе нравится, когда я так говорю?

– Да. Очень.

– Хорошая девочка. Так спроси. Черт, спроси моего разрешения.

– Что ты хочешь…, – выдыхаю я, когда он двигает головкой члена вверх и вниз вдоль моего клитора, – …чтобы я сказала…

– Всё, что поможет тебе, чёрт возьми. Вот, что я хочу услышать.

Комната начинает немного сужаться. Края мерцают серым.

– Пожалуйста, позволь мне кончить…

Джимми ускоряется, с усилием массируя мой клитор своим членом. Моё дыхание становится рваным, и я цепляюсь за него изо всех сил.

Но он не дает мне разрешение сразу. Джимми поднимает меня всё выше и выше, пока я не оказываюсь на вершине американских горок, и пути назад уже нет. Я знаю, что бормочу что-то, но не понимаю собственных слов.

– Пожалуйста, – умоляю я, изо всех сил пытаясь сделать то, о чём он просит меня. – Пожалуйста…

Затем, даже не направляя себя, Джимми сильно и быстро врезается в меня.

– Давай. Прямо, чёрт возьми, сейчас. На этом члене.

Я кричу, издавая звук, похожий на рыдание.

Джимми вколачивается в меня, вытягивая мой оргазм изнутри.

И где-то далеко, когда я падаю в темноту вместе с ним во мне, я слышу, как он говорит:

– Запомни, это только начало, киска. Только чёртово начало.

Глава 11

Джимми

Оргазм Мэри такой страстный, такой бесцеремонный, такой красивый, что я опускаюсь на неё сверху до того, как он заканчивается. Мне нужно быть ближе, лицом к лицу, поэтому я перехожу в старую добрую миссионерскую. Нет ничего лучше традиций, парень. Они непробиваемы.

– Да, да, да, да, – я скольжу в неё, – Джимми, Джимми, Джимми, – и её хватка на мне ослабевает.

Но вот в чем дело. Прямо сейчас хочу взорваться не из-за того, что она сжимает меня. Это из-за неё. Это из-за того, насколько Мэри красивая. Насколько сексуальная. Насколько пламенно-горячая. А эта киска?

Совершенство.

А когда я в ней, не знаю, осознаёт ли Мэри это или нет, но она полностью мной управляет.

Я пытаюсь замедлить дыхание и контролировать свой темп, но ничего не помогает. Я хочу кончить в неё так сильно, словно другая часть моего мозга кричит: Оплодотворять. Спариваться. Трахать. Пожирать. Её. Сейчас же.

Святое дерьмо.

Но мне нужно держаться. Я знаю, что смогу продержаться, но потребность кончить растёт слишком быстро. Самое время применить тяжёлую артиллерию. Я представляю в голове схему игры из старого доброго спортивного журнала, который я держал на журнальном столе. Мэри начинает обводить языком моё ухо, и я покрепче стискиваю зубы. Книга «Кровью, потом и мелом»¹. Я представляю, как открываю её и перелистываю страницы.

Молниеносный обход Дикий кот². Простейшая, но безжалостно рациональная комбинация.

– О, Боже, Джимми. Джимми, Джимми… – дыхание Мэри превращается в горячие выдохи.

Что? Опять? Твою мать. Я отстраняюсь и смотрю на девушку. Ага, опять. Я шепчу ей на ухо:

– Продолжай. Не останавливайся, красотка. Отдай мне всё.

Я помещаю обе руки Мэри себе за спину, прижимая её тело к моему, и, схватив за задницу, вхожу в неё жёстче и жёстче.

С правой наступательной линии квотербэк принимает прицельный удар.

— Да, вот так, чччеерт… – Мэри жестко вонзает ногти в мою поясницу, проводит руками вверх, а затем опять назад, к бёдрам, оставляя за собой небольшие болезненные полоски. Я закрываю глаза и зарываюсь лицом в её волосы.

Квотербэк может атаковать обманным мячом по принимающему игроку…

Из меня вырывается сильный стон, когда она чуть сдвигает ноги, и моё зрение затуманивается. Я на подходе, но пока ещё держусь.

– Ты собираешься кончать? – спрашивает Мэри, повернувшись ко мне.

Я врезаюсь в неё вновь. Собираюсь ли я? Твою ж мать. Нет, нет. Давай, мужик. Затем, принимающий игрок запускает мяч за блокирующего стороны нападения…

– Пока нет, – рычу я в её ухо. – Пока я, бл*дь, не собираюсь.

– Пожалуйста. Пожалуйста. Не оставляй меня одну. Кончай вместе со мной.

– Твою ж мать, Мэри, – я пытаюсь сдержаться.

– Не останавливайся, – порочно и сексуально шипит она. – Сдавайся. Сделай это.

И делает мощное яйце-выжимательное сжатие.

Аааааув, хрен с ним. Кого я обманываю? Она меня сделала. Схватила за самые яйца.

– Я могу кончить в тебя?

Мэри незамедлительно кивает.

– Да. Всё хорошо. Не смей выходить. Не смей…

Черт.

Есть хренова туча вещей, которые я мог бы сказать, но все они рухнули под горяченными словами, которые когда-либо говорила мне женщина:

Не смей выходить.

Вот, как-то так.

Я не могу остановить это. Не могу этому сопротивляться. И не хочу. Сейчас есть я и она. Мой член в её киске. И моя сперма, стреляющая в её чертовски красивое тело снова и снова.

______________________________

Примечания:

¹ Blood, Sweat and Chalk – спортивная настольная книга автора Тима Лайдена, описывающая знаменитые схемы игр американских футбольных команд.

² Wildcat (Дикий кот; английская идиома, может иметь значение – авантюра) – нетипичный вариант построения нападения (формация), при котором в начале атаки мяч передается не квотербеку, а игроку другой позиции, как правило, бегущему.

Глава 12

Мэри

Я открываю глаза и вижу, как за окном валит снег. В комнате очень холодно, поэтому я натягиваю на себя одеяло, одновременно осознавая, что Джимми со мной рядом нет. Перекатываясь на другой бок, я кладу руку на матрас с той стороны, где он спал. На простынях остались очертания его тела, но матрас уже холодный.

Моё сердце начинает болеть, и я сажусь на кровати. Секс на одну ночь – это, конечно, не очень хорошо. Но когда от тебя сбегают с утра пораньше, то это уже слишком.

Правда, я замечаю, что Джимми оставил включённым газовый камин, который выглядит совсем как реальный.

И ещё я чувствую запах кофе. Затем я слышу сигнализацию на входной двери, датчик издаёт пищащий звук: бип-бип-бип.

– Надеюсь это Джимми, – я плотнее укутываюсь в одеяло. Понятия не имею, что скажу, если из-за угла появится женщина в униформе «Счастливой Служанки»¹. Совсем не так я представляла себе это утро.

Но тут в коридоре появляется он.

– Доброе утро, – улыбается Джимми.

Он скидывает заснеженные ботинки и стягивает свою сексуальную темно-синюю шапочку. Парень одет во фланелевые пижамные штаны, которые тоже покрыты снегом. В его руках пакет из крафт-бумаги, смятый сверху там, где он сжимал его. Он такой огромный, сексуальный, восхитительный…

Джимми смотрит на меня, на моё лицо, на мою шею, на моё тело, и выдаёт мне улыбочку. Абсолютно дерзкую, сказочную улыбку.

– Что?

– Ничего! – он цокает языком.

Я смотрю на Джимми. Есть подозрение, что он что-то замышляет. Или что-то знает. Это очень загадочно и очень мило. Я не беспокоюсь. Я вытяну это из него. Я смогу.

– Ты в этом выходил на улицу?

Он делает движение подбородком в стиле я-крутой-парень.

– Черт, да. Но не волнуйся, я всегда выхожу подготовленным.

Джимми стягивает пижамные штаны, под которыми обнаруживается термобелье.

– Ну? – он немного оборачивается и смотрит на меня через плечо, а затем поворачивается в другую сторону, как на подиуме. – Как думаешь? Сексуальненько, правда?

Вообще-то да. Очень. Это бельё, несомненно, создаёт эффектное зрелище, выделяя каждый изгиб, каждую маленькую деталь этой невероятной выпуклости. Его бёдра и зад такие мускулистые и вызывающие желание потрогать, что я ловлю себя на том, что сжимаю простыни, пока разглядываю его. Я щурюсь и смотрю на его пояс – Kirkland², фирмы Costco.

– Возвращайся уже в постель, ладно? – я сдвигаю покрывало с его стороны. – Мне нужно, чтобы ты согрел меня своим термобельём.

С пакетом из пекарни в руках Джимми запрыгивает в кровать – больше на меня, чем на свободную часть – и я визжу, когда он приземляется. Каркас кровати скрипит и изголовье вновь бьётся о стену.

– Я собираюсь положить туда войлок или какой-нибудь резиновый чехол.

– Потому что… – дразню я.

– Потому что, может не сегодня, может даже не завтра, но, когда-нибудь, я собираюсь вытрахать тебя и эту кровать прямо через стену, – говорит он, целуя меня.

Рот Джимми обжигает меня мятной прохладой, а кожа кажется ледяной по сравнению с моей. Я прижимаюсь ближе и вновь оборачиваю свои ноги вокруг него. Он выдыхает мне в щёку и стонет, а может, это делаю и я.

Я натягиваю покрывало на наши головы, и Джимми смеётся, целуя меня, прежде чем отстраниться.

– Это тебе, – он кладёт рядом со мной бумажный пакет в сооружённой нами палатке из стёганного одеяла.

Я разворачиваю верхушку тёплого на ощупь пакета и заглядываю внутрь.

Свежие, горячие, прекрасные пончики. Их два. Джимми берёт один и протягивает мне. Я вонзаю в него зубы, и мои глаза закрываются.

Глазурь сладкая, тесто идеальное. Из меня вырывается невольный стон, и я понимаю, что мой свеже-пончиковый стон очень даже схож со стоном из-за Джимми.

Его глаза движутся по моему лицу, и он тоже кусает пончик, а затем подносит большой палец к моей губе. Я чувствую крошки глазури на своей коже и пытаюсь их слизнуть. Видимо, у меня не выходит, потому что Джимми облизывает свой палец и стирает крошки за меня.

– Черт, ты красавица.

Мило, что он это сказал, но я чувствую, что должна почистить зубы, да на голове у меня творится непонятно что. Но из-за того, как Джимми смотрит на меня, я чувствую себя красивой. Очень красивой. Он откладывает пакет и крепко сжимает меня, переворачивая нас так, что я оказываюсь сверху. Мои спутанные волосы спадают на его грудь.

– Я откопал твою машину, – он улыбается, наблюдая за мной и проводя пальцем по моей ключице.

– Уже?

– И, – добавляет он, вытягиваясь чуть больше, так, что я вижу каждый секси-дюйм его пресса, – я свистнул твои ключи и пригнал её сюда. Кто сказал, что рыцарство вымерло?

– Ну, это была не я, – я провожу пальцами по его грудной клетке.

Джимми кивает, чуть наклоняя подбородок, чтобы лучше меня видеть.

– Знаешь, я тут подумал, так как сегодня будний день…

– О, Боже мой, – я цепляюсь за его грудь. – Который час?

– Около восьми, – отвечает он в своей развратной сексуальной манере, которая говорит мне о том, что у него есть планы. Множество планов, и ни один из них не включает взаимодействие с внешним миром.

– Чёрт, – я выпутываюсь из-под одеял и запихиваю остатки пончика в рот. – У меня работа. Мне нужно бежать.

Я собираю свои шмотки, которые он аккуратно сложил на стул у кровати. Сначала я хватаю трусики и натягиваю их на бёдра. Я даже не успеваю их как следует надеть, как уже держу в руках джинсы и втискиваюсь в них.

Джимми садится на кровати, расставив ноги и положив локти на бёдра. Его волосы в беспорядке. Он самое сексуальное создание на планете.

– Я увижу тебя снова? – спрашивает он.

Я замираю с пальцами в петлях ремня, в то время как мой рот всё ещё занят пережевыванием пончика.

– Если захочешь.

Джимми делает взмах своей большой рукой и хватает меня, утаскивая на кровать.

– Я даже не собираюсь отвечать на это. Настоящий вопрос: как сильно ты опаздываешь?

– Ты сможешь быть быстрым? – говорю я, крепко сжимая бесподобные V-образные мышцы.

– Ты бессердечная женщина.

Я впиваюсь в него руками. Работа есть работа, и я ненавижу опаздывать. Абсолютно ненавижу. Но думаю, я бы возненавидела ещё больше то, что мне пришлось бы уйти прямо сейчас.

– Серьезно. У меня две минуты.

– Чёрт возьми, да, я смогу быть быстрым. Я могу пробежать сорок ярдов за две секунды. Две минуты – это целая бесконечность.

Джимми снимает термобельё, а я скидываю джинсы.

Он уже твёрдый и ему даже не нужно направлять себя, когда он входит в меня. Когда он толкается, то приподнимает пальцем мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.

– И да, я хочу снова увидеть тебя. Так скоро, как это возможно. Хотя, я должен тебя предупредить…

Мои глаза закатываются, когда он находит нужный ритм.

– Предупредить о чём?

– О том, что когда я вижу то, чего хочу, – он целует моё ухо, – я всегда получаю это. Всегда.

– И что же, это я? – говорю я, чуть сжимая его.

Джимми натягивает над нами одеяло.

– Совершенно верно, красотка. Это ты. Так что тебе и твоему доктору Кегелю³ лучше подготовиться к тому, что вас сметут с ног. Начиная с сегодняшнего ужина.

______________________

Примечания:

1 – Merry Maids (Счастливая служанка) – международный франчайзер, который продает и поддерживает услуги по уборке жилых помещений на всей территории США, Канады и Великобритании.

2 – «Kirkland Signature» – это частная марка Costco. Продаётся Costco на их вебсайте и складах, и является торговой маркой компании.

3 – Доктор Арнольд Кегель – американский гинеколог, известный, как составитель «Упражнений Кегеля», необходимых для укрепления интимных мышц.

Глава 13

Мэри

Я плетусь домой со скоростью миля в час, следуя прямо за большим красным снегоуборочным грузовиком с наклейкой «Медведей» на заднем стекле. Я словно плыву и всё ещё ощущаю на себе тепло рук Джимми, прокручивая в голове все те вещи, которые он со мной делал, то, как он делал, и то, что он мне при этом говорил.

Думаю, очень скоро мне понадобится ещё больше Джимми Фальконе.

Вообще-то, я так затерялась в мыслях о прошлой ночи, что почти забыла о важном для моего Вранглера моменте. Когда я смотрю на счётчик, то вижу на нём: 199.999. Мы как никогда близки к волшебной цифре.

– Мы сделали это, крошка, – говорю я, шлёпая по приборной панели. – Самое время для памятной фотографии.

Я оглядываюсь по сторонам и вижу безлюдную заправку «Mobil»¹, где снежные заносы обвивают топливные колонки. Я съезжаю на подъездную дорожку и достаю телефон. Из-за варежек на руках он немного скользит, поэтому я сильнее зажимаю его между пальцами. Впрочем, мы ещё не проехали нужное расстояние до заветного числа. Это очень важный момент, и я не хочу наткнуться на Холстеда и пропустить его, поэтому газую на жёлтый свет. Очень, очень медленно я кружу вокруг колонок, наблюдая, как шесть вращающихся счётчиков склоняются к шести новым цифрам. Из круглосуточного магазинчика за мной с открытым ртом наблюдает доброжелательный на вид пожилой сикх². Я делаю ещё кружок вокруг дизельной колонки и машу ему рукой. На следующем круге он нерешительно машет мне в ответ, как бы зависнув рукой в воздухе. И, прямо там, у заснеженной ледяной машины, это происходит.

Цифра на счётчике достигает 200,000.

Я делаю фотку.

– Юхууу!

Мужчина из круглосуточного магазинчика поднимает большой и указательный пальцы, соединяя их кончики в круг. Это универсальный жест, чтобы спросить всё ли в порядке?

Я поднимаю вверх большие пальцы, убираю телефон и уже собираюсь выезжать с заправки, когда замечаю его.

И, внезапно, всё становится очень плохо.

На нём серое пальто, из-под которого виднеется темно-серый костюм в тонкую полоску. Он потирает руки, обходя сбоку свой внедорожник «Lexus». Мой бывший.

Я мало чего боюсь, но от этого человека просто каменею.

Его зовут Эрик Кавано, и он биржевой маклер в Чикагской торговой палате³. Он проводит своей картой и что-то набирает на клавиатуре, но сейчас на улице дубак, а на планете не существует клавиатуры, способной нормально работать в такую погоду. На миллисекунду я вижу, как в нём загорается тот старый, парализующий гнев, когда он хлопает ладонью по стенке колонки с несоразмерной для этой ситуации гневом, и это как будто возвращает меня назад в прошлое.

Я съезжаю на сидении так низко, как могу, и опускаю голову, чтобы спрятаться. Я стараюсь взять себя в руки и считаю до двадцати, но это не помогает. Думаю о моём безопасном месте. Не помогает. Смотрю на свой брелок, пытаясь выкинуть бывшего из головы. Но это тоже не помогает. Страх берёт верх. Эрик уже начинает рычать на колонку, так же, как он рычал на меня. Я отлично помню эти оглушительные пьяные вопли у баров или в нашей квартире. Помню этот неуравновешенный, нестабильный взгляд человека, который снаружи выглядит самоуверенным, но внутри него закипает стихийное бедствие. Как перегретый лава-торт⁴, снаружи он прекрасен, но на самом деле, просто ждёт, чтобы отправить вас в отделение неотложки. Год назад я пожертвовала его обручальное кольцо Департаменту канализации и водоснабжения округа Кук с помощью высокоэффективного унитаза, и очень, очень, освободительного слива. Но страх? Остался до сих пор.

Я не видела Эрика с тех пор, как ушла от него. Не искала его на Facebook и не проезжала мимо нашей старой квартиры. Когда я ушла от него, я от него ушла, оборвав все нити. Я даже думала, что он, возможно, переехал, потому что ни разу не видела его в парке Линкольна.

Я выглядываю из-под руля. Эрик бы умер, если бы узнал, что я сделала татуировку. Он бы покачал головой и сказал: «Какой позор!» Пирсинг в носу его тоже смущал. А уж от бокса, я уверенна, этот парень был в ужасе. «Может ты лесбиянка?» – спросил он как-то после трёх виски и полбутылки вина. Люди уже рождаются с такой злобой, и она растет по мере их взросления.

Я выглядываю в щелку между рулём и сигналом, и вижу, как он спешит в направлении круглосуточного магазинчика, чтобы разнести в щепки день бедного продавца. Хорошо, что между ним и Эриком есть бронированное стекло и кнопка вызова 911. Потому что, видит Бог, она ему понадобится.

Как только Эрик скрывается внутри магазина, я давлю на газ и резко срываюсь с парковки, быстро поворачивая прямо на Клиборн и получая злой гудок от водителя такси. Я смотрю в зеркало заднего вида на безупречно выкрашенный «Lexus» Эрика в модном обвесе. В воспоминаниях сразу всплывает запах порошка гипсокартона в воздухе и звук крошащихся кусков, падающих между стойками.

Но, кое-чему я у него всё же научилась. Например, что если приложить кусочки холодного огурца к глазам на двадцать минут, то можно практически скрыть тот факт, что ты прорыдала всю ночь. А ещё, что соседи не станут звонить копам, независимо от того, насколько громкие крики идут из вашей квартиры. Чтобы залатать дыру, проделанную в гипсокартоне, нужно приложить сетку к герметику для заделки швов. И, что я больше ни за что на свете не позволю подобной ярости вернуться в мою жизнь.

Вся фигня в том, что от этой привычки было трудно избавиться. Мой отец, когда был жив, мог бы посоперничать с Эриком по темпераменту. Такой же грубый, жестокий, угрюмый. Я думала, что заслужила это. Я знала, как терпеть это. До тех пор, пока однажды, не стало…

Слишком. Всего этого. В этот день я появилась у двери Бриджит с чемоданом и не имела ни малейшего понятия, что делать дальше.

– Нахрен тебя, – рычу я в ответ на воспоминания о нём. – Больше ни за что на свете.

Но что будет с тем несчастным милым сикхом из круглосуточного магазина? Как я могу бросить его прямо в эпицентре бури? Я не позволю Эрику Черт-его-дери Кавано разорвать сердце ещё одному невинному человеку. Если я могу остановить его, то должна сделать это. Что ж, самое время покопаться в отбросах своих воспоминаний. Самое время до смерти его напугать и, в придачу, получить немного возмездия. Я осматриваю улицу и сворачиваю в автобусную зону. Схватив телефон, захожу в Гугл Карты, увеличиваю масштаб пальцами и нахожу станцию «Mobil». Жму на неё и нажимаю «вызов».

Первый гудок. Второй. Третий. Ещё до того, как мужчина говорит «Алло», я слышу рёв Эрика и чувствую желчь в горле.

– Станция «Mobil» на Харрисон, – кротко говорит продавец. – Меня зовут Ананд. Чем могу вам помочь?

На заднем фоне Эрик орёт:

– Ты, имбецильный сукин сын! Как люди должны заправляться? Твой автомат для карточек не работает, и у тебя нет банкомата? Ты, бл*ть сейчас прикалываешься надо мной?

Боже, как же я его ненавижу. Чтобы усмирить свой страх, я представляю себе его кольцо от Tiffany в огранке «Принцесса»⁵, которое мне никогда не нравилось, в огромной куче грязной туалетной бумаги на водоочистительном заводе у Военно-морского пирса. Это помогает. Немного. Затем, я беру себя в руки, потому что есть ужасный агрессивный парень, которого нужно напугать, и мне повезло, потому что я прекрасно знаю, как это сделать.

Я выпрямляюсь в кресле.

– Слушай внимательно, Ананд. Сохраняй спокойствие. Видишь парня, который орёт на тебя?

– Этот херов город кишит грёбаными неумёхами. И что за фигня у тебя на голове?

Нет. Всё кончено. Я снова чувствую в воздухе запах гипсокартона.

– Да, мэм, – говорит Ананд, и его голос дрожит. Это страх. Я узнаю страх.

Я тру нос рукавицей и, как можно спокойнее, объясняю:

– Скажи ему, что тебе жаль, но ты отвлёкся, потому что у вас проблемы с крысами.

– Мэм, но у нас…

– Ананд. Послушай меня. Я просто требую, чтобы ты сказал слово крысы. Можешь прокричать его, если захочешь. Без разницы. Просто сделай это, – я задерживаю дыхание, когда крики Эрика становятся громче. – Пожалуйста.

– Крысы, мэм? – говорит Ананд.

Мгновенно в круглосуточном магазинчике воцаряется тишина. Раз Миссисипи⁶. Два. И, наконец, Эрик воет:

– Что ты сказал? – но на целую октаву выше, чем до этого.

По коже мурашки, щеки покалывает, а на глаза наворачиваются слёзы. Очко в пользу девушки, с которой хватит.

А затем, как настоящий чемпион, Ананд говорит громче:

– Извините за неудобства, сэр, но я отвлёкся, потому что у нас очень, очень серьёзные проблемы с крысами. Вообще-то, я думаю, что одна может быть прямо у вас под ногами, сэр.

Всё затихает. Затем колокольчик у двери оповещает о славном побеге придурка Эрика.

– Да! – шепчу я. – Ананд! Да!

Ананд выдыхает.

– Спасибо, мэм.

Но мы пока ещё в опасности. Я видела, как он срывался на неодушевленные предметы, и, в идеале, это не должно произойти с колонкой номер три несчастного Ананда.

– Он ушёл?

– О, Боже… – говорит Ананд. И я почти слышу его улыбку. – Кажется, я забыл посыпать песком наледь, мэм.

– Он что, упал?

– И весьма эффектно! – хихикает Ананд. – Сейчас он снова встал. Бедолага порвал штаны. Да. Да, мэм, он ушёл.

Я закрываю глаза и позволяю нахлынуть облегчению и восторгу от того, что, наконец, смогла неожиданно ударить Эрика по уязвимому месту, как он много раз делал со мной. Прижавшись лбом к холодному рулю, я напоминаю себе, что это не более чем воспоминание. Я в безопасности, и всё в прошлом. Он ушёл навсегда, и я всегда буду свободной. Он просто пятно в моём прошлом. Я пережила это и стала сильнее, стала той, кто я есть.

– В самом деле. Спасибо вам, мэм. Пожалуйста, не стесняйтесь приезжать сюда в любое время, чтобы бесплатно заправиться. Или выпить кофе. У меня замечательный ароматный кофе. Я могу даже обеспечить вас кофе на всю жизнь. Крысы! – Ананд искренне хохочет. – Крысы. Благослови вас Господь, дорогая.

Я качаю головой, улыбаюсь и чувствую дорожки облегчения слёз на щеках.

– С удовольствием, Ананд. Благослови вас Господь тоже.

_________________________

Примечания:

1 – Mobil (Mobil Oil) – крупная американская нефтяная компания.

2 – Сикхи – этническая группа, основанная в Индии.

3 – Чикагская торговая палата – крупнейшая товарно-сырьевая биржа мира.

4 – Лава-торт (Шоколадный фондан) – шоколадный торт, плотный снаружи, а внутри жидкая шоколадная начинка.

5 – Огранка «Принцесса» – огранка бриллианта квадратной (реже прямоугольной) формы с острыми углами. Является второй по популярности формой после классического круга.

6 – Американская считалка, считается, что так можно отмерить нужное количество секунд, не пользуясь часами или секундомером. То есть произнесение слова «Миссисипи» обеспечивает секундную задержку между числами.

Глава 14

Джимми

После ухода Мэри я снова заваливаюсь в постель. У меня тоже нет времени валять дурака, но, вместе с тем, я не хочу ничего делать, кроме как лежать на том месте, где недавно были мы с Мэри. Я поваляюсь всего минуточку. Одну маленькую минуточку…

Мы вдвоём на пляже в Белизе¹. Мэри в бикини пьёт что-то из стакана с зонтиком. Лучи солнца сверкают на её теле, а маленькие песчинки подчёркивают изгиб её бёдра. Её бикини голубое в белую полоску, а её декольте словно видение. Я подхожу и размазываю немного солнцезащитного крема по её плечам.

Но потом всё становится как-то странно. Её красивый рот движется, но я не слышу ни слова.

– Что? – спрашиваю я её.

Она поднимает голову.

– Откуда, черт возьми, играет тема из «Футбол воскресным вечером»²? – говорю я, но опять же, не знаю, произнёс ли это вообще.

Мэри не отвечает. Вместо этого она берёт банан из чаши для фруктов, стоящей на столе между нами, и разворачивает его, медленно пробегая языком до самого кончика…

Ох. Бл*ть. Верно. Я сажусь на кровати и потираю лицо. Мой телефон звонит, вибрируя в моих штанах на полу.

Тан-да-Тан-данннннн. Та-Дан. Та-Дан.

Я высовываюсь из тёплой постели, подхватываю их и ощупываю карманы.

Дан-Дан. Та-дан.

Не удивлюсь, если это мой отец, хотя вряд ли. Скорее всего, это мой брат. Этот придурок постоянно звонит, чтобы сказать, что не сможет позаботиться о моей племяшке, потому что ему нужно играть в покер, или потому что ему нужно забрать машину со штраф-стоянки, или же он в запое, или занят тем, что просирает свою жизнь ради развлечений. И я был бы совершенно не против, чтобы он уже нашёл ей няню.

Нажав на кнопку ответа, я рычу:

– Какого хера, Майкл? Какой-то букмекер сломал тебе пальцы, поэтому ты не можешь прислать сообщение?

– Фалькони? – говорит голос. Не Майкла. Твою мать. Это же… – Это тренер Радович.

Блин. Я зажимаю переносицу пальцами.

– Простите. Да. Доброе утро, тренер. Я думал, это кое-кто другой. Как дела? – я скатываюсь с кровати и плетусь на кухню к кофеварке, прижимая руку ко лбу. С этого и надо начинать, Джимми. Отлично, мать твою.

Я слышу, как на том конце провода ложка дзинькает о кофейную чашку, а затем слышу фирменный звук, который принадлежит одному только Радовичу: шелест его через чур плотных и тёплых штанов, трущихся друг об друга между бёдрами. У меня есть теория, что он, возможно, даже спит в них.

– Ладно, Фалькони. В общем… – говорит Радович, но затем на линии слышится пиликанье, а потом какое-то шуршание. – Охх, черт, подожди. Звонок по другой линии. Никуда не уходи.

– Ага, да, конечно, – говорю я, только после этого осознавая, что говорю сам с собой.

Я наливаю в кружку кофе и добавляю полдюйма сливок. Затем сажусь на диван, закинув ноги на кофейный столик, и врубаю телик на канале ESPN³. На экране обычная утренняя фигня, подведение итогов выходных и понедельника. Бронкос выигрывают, и сейчас как раз показывают замедленный повтор убийственного пятидесятиярдового паса их нового квотербэка. Браунсы проигрывают, что только подтверждает одну непреложную истину об Американском футболе: Бог ненавидит спорт Кливленда. Блики, тени. Эффектный кадр, на котором Илай Мэннинг отлетает на пять ярдов назад и приземляется с чертовски изумительным ударом, как каскадёр.