Текст книги "Сногсшибательная Мэри (ЛП)"

Автор книги: Никола Ренделл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Ребрышки. Я приглашаю тебя на ребрышки и пиво.

О, парень. Да. Да, пожалуйста. То, что нужно.

– Гриль? Там может быть немного грязно...

Он делает шаг вперед, оттесняя меня к кулеру с водой. Я отхожу в сторону и сужаю глаза, смеясь и глядя на него. Затем делаю шаг назад и еще один, но Джимми не отступает. Он прижимает меня к стене из шлакоблоков, которая такая холодная по сравнению с моей потной, голой спиной.

– Липко. Грязно. Нам потребуется много времени. Может уйти вся ночь. У тебя проблема с этим? – его голос грубый и тихий. Такая уверенность не нарабатывается перед боксёрской грушей. Такая наглость идёт из самой глубины души.

Я вдыхаю, пялясь на его пресс. Он пахнет как мужчина. Хороший, старомодный, здоровый мужчина. Мыло, чистое бельё и пот. Одной рукой он прижимает меня к стене. Грудные мышцы напряжены, а на животе такие кубики, которых я никогда не видела в своей жизни.

Я закусываю губу, и он наблюдает, как я это делаю. Я наклоняюсь к его уху и сбиваю его своим лучшим ударом.

– Всю ночь? Обещаешь?

– Чёрт.

Глава 5

Джимми

Я раздеваюсь, принимаю быстрый душ и жду её за пределами раздевалки. Не буду врать – я прислушиваюсь к едва уловимому звуку воды, падающей на её тело. Я представляю, как мыльная пена стекает по её изгибам, покрывая все тело. Тёплое, сексуальное и гладкое тело, покрытое кокосовым гелем для душа, или, возможно, каким-нибудь другим причудливым мылом с овсяной мукой или морской солью, которое очищает кожу, оставляя её разгоряченной и свежей. Обнаженная, с прелестными волосами, спадающими мокрой волной вниз…

Боже.

Я запускаю руку в волосы и в этот момент слышу что-то ещё.

Она поёт. Негромко.

Благодаря моей работе, я очень чертовски хорошо фильтрую фоновые шумы. В последний раз таким шумом были 70 000 человек, кричащие различные вариации на тему: «Пошел ты, Фалькони!». У меня не займет много времени, чтобы сосредоточиться на песне.

Не может быть. Сначала я думаю, что ослышался. Просто моё воображение играет со мной, заставляя услышать то, что я хочу. Например, как когда я стоял лицом к лицу с рефери в игре против «Пиратов». Он сказал: «Пенальти подтверждено!», а я услышал: «Пенальти отменено». Самообман, парень, это плохая штука.

Но нет. Это не принятие желаемого за действительное. Она начинает петь громче. Ебена мать. Я был прав:

Деф Леппард «Насыпь на меня немного сахара».

Я зажимаю себе рот рукой и отворачиваюсь от раздевалок. Эта девушка настоящая?

И в это момент я замечаю Стену нокаутов.

Она очень массивная и на ней около тысячи снимков, приклеенных клейкой лентой. На каждом из них маркером написаны дата, имя и подпись бойца, совершившего нокаут.

Среди множества различных имен – Дж. Завала, Т. Хесус де Мария, Г. Нгуен, А. Уайт – одно попадается чаще всего, на выстроенных в ряд снимках в углу:

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

М. Монахан

Чёрт возьми... Возможно, это она? Мои сомнения развеивает маленькая надпись «xoxo!», нацарапанная розовым маркером в углу каждого из снимков. У меня отвисает челюсть.

Деф Леппард, розовые перчатки и всё остальное. Она настоящая находка. Это уж точно, черт возьми.

Жертвы нокаута варьируются от массивных до крошечных. Первый снимок датирован тремя годами ранее. Похоже, с тех пор она постоянно вырубала кого-нибудь. Некоторые из парней серьезно избиты, с черными глазами и сломанными носами. Некоторые выглядят так, будто они спят. Один из парней пытается закрыть перчаткой камеру.

Но я не вижу ни одного снимка с Мэри. Примерно на одну секунду я думаю, что ни один из этих ублюдков не решился вырубить женщину...

Хотя нет, я ошибся. Среди наклеенных фотографий есть снимки женщин. Немного, но есть.

Но Мэри среди них нет. Я не вижу её красивого личика с веснушками и губами, настолько совершенными, что у меня сжимаются яйца.

Я выглядываю из окна и осматриваю улицу. Уже вовсю идёт снег, и снегоочиститель сгребает его на обочину, разбрасывая песок позади себя. Засунув руки в карманы, я брожу по спортзалу и замечаю пару парней, смотрящих ESPN¹ в углу. Один из них держит у лица пакет с замороженной кукурузой и окровавленное полотенце в руке. Еще один ест рамен². На экране показывают клип игры «Медведей» с прошлой недели – меня так эффектно сносят, что шлем слетает с головы. Когда я приземляюсь на дёрн, все ребята из спортзала издают сочувствующие звуки, сопереживая моей боли.

Но они понятия не имеют, что я чувствую. Ни малейшего. Как однажды сказал Фридж³: «Играть в профессиональный футбол – это как сбивать бетономешалки на выживание».

И на сладкое, на экране начинают повторять кадры из послеигрового интервью. Я ненавижу их. Что я должен отвечать? Журналисты обычно спрашивают: «Как вы победили?» В этом случае всегда говорят: «Командная работа», если только вы не полный придурок, который ответит: «Потому что я потрясающий, и это не мой стиль». Еще часто спрашивают: «Что там произошло?»

Обычно этот вопрос про те эпизоды, которые потом крутят в повторах. Посторонний репортер, супертонкая маленькая штучка в синей юбке и на каблуках, которые заставляют её шататься, как фламинго, спрашивает: «Джимми, что там произошло?» Ветер раздувает её светлые волосы, поднимая их, как солому. Она держит микрофон у моего лица. Позади меня пара парней из «Пиратов» рычит: «Хорошая работа, Фалькони. Мы рады, что ты помогаешь нашей команде».

Это не совсем то, что вы хотели бы услышать от защитников другой команды. Добро пожаловать в мою жизнь. Это был сезон дерьма. В четвертой игре Катлеру надрали задницу, и, наконец, пришла моя очередь сойти со скамейки запасных. После нескольких лет игры в запасных я стал лидирующим квотербеком.

И с тех пор я проиграл каждую чертову игру.

Сейчас счёт 4:5. Если я не смогу повернуть это дерьмо в нашу пользу, то мой пятилетний план придётся серьёзно пересмотреть. Например, найти себе новую работу.

На экране я снимаю свой шлем, и всё моё лицо блестит от пота. Солнце светит мне глаза, поэтому я выгляжу не только измученным, но и смущенным. Но я не был смущён. Я помню, что хотел сказать: «Мы все, кроме Валдеса, стоим в наступательной линии, так что, как ты думаешь, там произошло? И что тут не так с фанатами? В меня попала резиновая курица в двадцатиочковой зоне. Ты прикалываешься надо мной?

Но я этого не сказал.

Вместо этого я наблюдаю, как провожу рукой по своим потным волосам и говорю:

– Просто плохой день, Тамми.

Она подносит микрофон ко рту.

– Там были проблемы с проникновением... – произносит репортёрша и замолкает. Кажется, будто она говорит об эректильной дисфункции, что вполне может быть. Для полноты картины сразу позади неё находится реклама Сиалиса⁴. Чертова игра.

– Мы просто играли теми картами, которые у нас были, – говорю я ей. Когда вы не знаете, что ответить, прибегайте к старым изречениям. Небольшие высказывания не создают много проблем, и очень мало шансов вставить случайный мат.

Тамми грустно смотрит на меня.

– Надеюсь, у тебя все наладится, Джимми.

Чёрт. Пусть уже всё начинает становиться лучше и желательно побыстрее.

– Готов? – произносит голос за спиной. Я поворачиваюсь.

Свист вырывается из моего рта, прежде чем я успеваю остановить его.

Бл*дь. Она раскрасневшаяся, со всё еще влажными после душа волосами. Её длинные ресницы выглядят мягкими, несмотря на тёмную тушь. Блин. Она и раньше выглядела достаточно озорной, но теперь, в добавок, у неё в носу сверкает симпатичный бриллиант. Это превосходно. И я снова вижу её кружевную татуировку. Сладкая грешница. Я в деле, чёрт возьми.

– Ты уверена, что хочешь рёбрышки?

Она выглядит возмущенной.

– Не иди на попятную.

– Нет, ты просто...

– Что? – она поднимает нахмуренное лицо. – Ты думаешь, я слишком деликатная для ребрышек?

Деликатная? Не-а. Милая. Красивая. Элегантная. И в сексуальном свитере-водолазке. Я хочу, чтобы мой рот чертовски порочно целовал эту шею...

Мэри убирает волосы на одно плечо. На безымянном пальце её правой руки надето одно из ирландских колец. Я не знаю, как оно называется, но я видел такие раньше. Это старое серебряное кольцо с сердцем, расположенным между двух рук. Сердце обращено ко мне. Возможно, я не ирландец, но я уже достаточно понюхал пороху, чтобы понять, что это значит.

Игра началась.

– Ты была выносливее во время спарринга, – говорю я, изучая, как её волосы касаются её груди. – А теперь ты...

Мэри наклоняется и улыбается.

– Закончи это предложение правильно, и первый раунд будет за мной.

Иисус Христос, она переворачивает всё с ног на голову. Я немного подтягиваю штаны и фокусируюсь на формировании полных предложений.

– Я отвезу тебя в Иль Форно. У них отличное вино...

Мэри качает головой и сбрасывает с плеча свою сумку, с ремня которой свисают розовые перчатки.

– Слишком изыскано. Всё или ничего! Купи мне пиво или убей меня! – говорит она и толкает локтем мою руку.

Вау.

С крючка на стене она снимает серую куртку с искусственным мехом на капюшоне и застегивает молнию. Затем достает серую шапку и соответствующие рукавицы из своего кармана. Мэри натягивает шапку на голову. Эта восхитительно безобразная вещь ей немного велика. Видимо её связал кто-то, кого Мэри очень любит, и теперь ей приходится носить эту шапку, чтобы никого не огорчить.

Она застегивает куртку, и я чувствую запах свежего кокоса.

– Собираешься сказать что-нибудь или будешь просто пялиться на меня? Я как бы совсем не против, только хочу знать наш дальнейший план...

Я кашляю.

– Не валяй дурака, – я отвожу от неё глаза и бросаю взгляд на Стену нокаутов.

– О! – Мэри подходит к стене, надевая рукавицы. На ней надеты милые коричневые сапоги, которые почти доходят до колен и имеют пятна соли на каблуках. Джинсы. Обтягивающие джинсы. Мой ум сразу же переключается на то, какого цвета бельё на ней надето, и я думаю, что розовое. Чёрт, надеюсь, оно розовое. Она заводит одну ногу за другую, стоя с перекрещенными ногами и сложив руки. Чистое чёртово наслаждение видеть, как она любуется доказательствами своей власти.

– Так-так. Неплохо. Вот эта.

Она стучит по фотографии одного из парней рукавицей.

– Он был почти такой же большой, как и ты, – она поднимает взгляд на меня. – Почти. Ты, наверное, ростом 6 футов 5 дюймов и весишь 280 фунтов?

Чёрт, а она знает своё дело.

– 6'6" и 283.

– На самом деле? – она так сильно усмехается, что её нос морщится.

Я поднимаю голову, когда мы направляемся к ступенькам.

– Да. А почему ты спрашиваешь?

Я думаю, что сейчас она скажет что-то вроде: «Ты зверь», или «Ты огромный», или «Правда ли, что говорят о корреляции между размером обуви и...»

Но вместо этого она говорит:

– Значит, ты самый большой парень, с которым я когда-либо ужинала! – и она подбрасывает одну варежку в воздух. – Гип, гип! Ура!

____________________

Примечания:

1 – ESPN (Entertainment and Sports Programming Network ) –  американский кабельный спортивный телевизионный канал.

2 – Рамен –  японское блюдо с пшеничной лапшой.

3 – Фридж («The Fridge») – Уильям Энтони Перри, бывший американский профессиональный футболист, который был защитником в Национальной футбольной лиге (НФЛ) в течение десяти сезонов в 1980-х и 1990-х годах. Из-за его внушительных размеров он был широко известен как «The Refrigerator» или сокращенно «The Fridge» – «Холодильник».

4 – Сиалис (CIALIS) – средство для лечения эректильной дисфункции (импотенции, расстройств эрекции) у мужчин.

Глава 6

Мэри

Джимми привёл меня в маленький ресторанчик за углом. Точнее, к двери в стене, которую я никогда не замечала раньше, хотя сто раз проходила мимо. Она оказалась расположена между парикмахерской с одной стороны и метро с другой и выглядела как служебный вход – окрашенная в синий цвет сталь, проржавевшая снизу. Присмотревшись, я увидела, что на уровне глаз на ней крошечными буквами было написано «Милый дядюшка Эрл».

– Ты раньше бывала здесь? – спрашивает Джимми, стуча костяшками правой руки по металлу в определенной последовательности – ра-та-тат-тат-тат.

Он на полном серьёзе стучит в дверь!

– Похоже на ночной клуб, – говорю я. – Я никогда не была в месте, где нужно стучать, чтобы попасть внутрь. А руку пожимать придётся?

Джимми шмыгает носом от холода.

– Только не мне, киска. Не мне.

О Боже, я нахожу эту уверенность такой горячей. Я притворяюсь, что совсем не взволнована, и поправляю свою шляпу. Не хочу показаться Джимми слишком доступной простушкой, поэтому бросаю на него притворно свирепый взгляд и фыркаю.

– Я «ничья киска», и ты знаешь об этом.

– Жаль, потому что я определенно втюрился в это прозвище.

Я фыркаю. Мои возмущения просто для галочки. Мне тоже оно нравится, особенно когда этот парень его произносит.

Джимми согревает руки своим дыханием, улыбаясь в сжатые ладони, отчего вокруг его глаз появляются морщинки, и повторяет в кулак: «Киска».

Дверь распахивается с противным скрипом. Нас окутывает поток горячего воздуха с ароматами копченого мяса, от которого у меня сразу начинается слюноотделение. В дверном проёме стоит старик в белом фартуке, забрызганном соусом, с надписью «БАРБЕКЮ – МОЯ РЕЛИГИЯ». Лицо старика освещается теплом, когда он видит Джимми, что это заставляет меня задуматься, а не является ли этот парень чем-то большим, чем просто модель Gillette.

– Заходи, чемпион! Только что забросил свежую партию в коптильню.

Когда мы входим, в зале начинается какая-то чикагская вариация приветствия. Все радостно восклицают: «А вот и он!», входящему внутрь Джимми. Я почти бессознательно освобождаю путь, чтобы Джимми мог первым пройти в комнату, но он помещает меня прямо перед собой, кладя руки на мои плечи, как будто хочет показать всем, что сегодня я на первом месте для него. Старик за барной стойкой касается своей шляпы и улыбается нам. Пухлая дама в крошечном фартуке целует его в щеку и горячо похлопывает меня по руке.

Однако вместо Джимми они все называют его «Сокол»¹, что немного странно.

– Это что, название твоей улицы? – спрашиваю я, когда мы пробираемся к тускло освещённой кабинке. – Сокол?

Джимми молча ждёт, пока я разденусь, положив кончики пальцев на стол и наклонив голову.

Я снимаю шляпу.

– Ты типа «Скала»? Дуэйн, как его там? Как он? – я раскручиваю свой шарф и кладу его в сумочку.

Джимми кивает, берёт у меня пальто и вешает его на крючок между кабинками.

– Что-то вроде того.

Он садится, от чего скамья скрипит под его весом, и ударяется коленом об стол, заставляя свечу мерцать внутри держателя в виде консервной банки. Он такой массивный мужчина. Массивный, сексуальный, восхитительный и... В моей голове возникает образ, как мы с ним ломаем мою кровать. Треск, грохот, удары.

Официантка подходит к нам с маленьким и очень помятым блокнотом в руке. Я заказываю пиво, но полагаюсь на Джимми насчёт рёбрышек. Он заказывает две порции с кукурузой и картофелем для нас обоих.

Прошло уже лет сто с тех пор, как кто-то в последний раз заказывал что-то для меня. К большому удивлению, мне действительно это нравится. Это так захватывающе и сексуально. Никакого бормотания и мямленья на тему: «Пожалуйста, заказывай всё, что пожелаешь, кроме, может быть, рибая², потому что я не печатаю деньги». Ничего из этого. Просто раз, два, три – и теперь продолжим шоу.

Джимми-шоу.

Дело в том, что последнее время у меня на личном фронте небольшое затишье. Около года назад я разорвала помолвку с мужчиной, которого с тех пор не видела. И я счастлива. Счастлива как никогда. Последние несколько месяцев я снова начала ходить на свидания, но у меня не очень получалось. Парни, которые мне попадались, были либо на грани развода с расплывчатым ярлыком «разведены» в своих профилях на Match.com³ (лжецы!), либо просто намного старше меня, так что единственное, что у них на уме, – брак и дети. В моём возрасте окружающие начинают смотреть так, будто на их глазах моя матка начинает сжиматься, как чернослив, и все непременно хотят сообщить мне об этом.

Но когда дело доходит до разговора о детях, я начинаю думать, что со мной что-то не так. И это вполне возможно. Когда я вижу маленьких детей на улице или в своем Facebook, который теперь засорен фотографиями детей моих друзей, то пытаюсь найти внутри себя хоть какое-то небольшое пламя тепла, интереса или обожания. Я сморю на их пухлые щеки и маленькие носики и стараюсь почувствовать хотя бы что-нибудь, но всё напрасно. Я знаю, что у меня много любви, которую можно подарить, – стоит только показать мне собаку в жилетке-свитере, и я ничего не могу с собой поделать.

Как будто по команде в сумочке гудит мой телефон.

– Ты не против, если я проверю свои смски?

Джимми ошеломлённо смотрит на меня.

– Я не могу поверить, что ты спросила об этом...

– Ну, не хочу быть грубой, – я улыбаюсь. – Ты вытащил меня сюда, да и вообще.

Он быстро почти смущённо моргает.

– Конечно, да, конечно.

Я лезу в сумку и нахожу телефон на самом дне. На экране сообщение от моей лучшей подруги Бриджит. На отправленном фото она очень знойная с новым макияжем «смоки айс», а на коленях у неё сидит Фрэнки Наклз⁴. Технически, он её собака. Технически. Под фотографией подпись:

Мамуля Мэри, где ты?

Повернув экран к Джимми, я говорю:

– Моя соседка по комнате пытается вызвать у меня чувство вины за то, что я не иду домой.

Я внимательно наблюдаю за реакцией Джимми, ожидая от него вполне понятного интереса, когда он увидит Бриджит. Парень просто человек, а Бриджит, как известно, заставляла водителей автобусов забыть о том, куда они едут. Но что удивительно, он смотрит на неё без особого интереса. Явно не так, как он смотрит на меня.

Что, знаете ли, фантастика.

– Чёрт возьми, – Джимми протягивает руку и растягивает изображение морды Фрэнки. – Он похож на эвока⁵.

Парень наклоняется, кладя свои огромные локти на стол, и все предметы начинают двигаться, как при морской качке. Я прижимаю руку к своей стороне стола и пытаюсь остановить образовавшийся хаос. Победа! Ни одна капля пива не пролилась.

– Его зовут Фрэнки Наклз.

– Господи, – фыркнув, говорит он, глядя на картинку. – Какой задира.

Ну, не совсем. Он весит 13 фунтов⁶, у него аллергия на пшеницу, он боится алюминиевой фольги и носит повсюду с собой наполовину набитого медвежонка-панду.

– Ты любишь собак? – спрашиваю я настолько небрежно, насколько могу.

В моей голове, клянусь Богом, я слышу главную тему из «Леопардов»⁷. Это момент истины. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь снова этого парня, но мне бы хотелось. Не знаю, почувствую ли я когда-нибудь его губы на своих, но определенно хочу этого. И этот «собачий вопрос» может всё испортить. Я обнаружила, что люди, которые не любят собак, очень подозрительны. Однажды я узнала, что Тед Банди⁸ не любил собак, и подумала: «Не сомневаюсь, что так оно и было». Но этот парень, Джимми, настолько совершенен, что его ответ может привести к катастрофе. С моей удачливостью, он вполне может ответить: «у меня аллергия, или у меня двадцать девять кошек, или я больше люблю змей».

Пожалуйста, только не это!

– Я чертовски люблю собак.

И толпа сходит с ума!

– Я тоже, – говорю я, улыбаясь. Это преуменьшение, но я пока не буду называть себя сумасшедшей любительницей собак. Нежирным пальцем я набираю пароль. – Он брюссельский гриффон⁹. И все говорят, что он похож на эвока, но на самом деле я никогда не видела «Звездных войн», поэтому не могу подтвердить этого.

Джимми почесывает голову и бросает быстрый взгляд на бар.

– Никогда?

– Никогда.

Он прочищает горло.

– Не хочу показаться грубым, но ты живешь под каким-то камнем? Ты отшельница? Потому что я легко мог бы увлечься, но ты знаешь, лучше заранее получить полную информацию…

О, боже. «Я мог бы увлечься».

Я тяжело сглатываю.

Подождите. Какова была остальная часть этого предложения?

Верно. «Звездные войны».

– Я не смотрела этот фильм в юности, и теперь это что-то вроде пунктика. Я морально не против Дарта Вейдера или чего-то ещё. Просто... никогда не было на это времени.

Джимми пожимает своими массивными, сексуальными плечами. Он в тёмно-синих штанах и серой толстовке «Медведей», застёгнутой наполовину. Я почти уверена, что могу почувствовать запах кондиционера для белья «Баунс», смешанного с запахом мыла «Айвори». Трудно сказать из-за дыма. Думаю, потребуется тщательное расследование вблизи. И я определенно согласна на это.

– Достаточно справедливо, – говорит он. – Думаю, что это возможно – никогда не смотреть «Звездные войны». Или нет? Ты выросла среди амишей¹⁰?

Я захихикала.

– Я выросла в основном в Вермонте. Моя тётя была пчеловодом.

Я сразу чувствую себя идиоткой. Он, вероятно, думает, что я проверяю его словарный запас...

– Чёрт возьми. Пчёлы?

И толпа снова сходит с ума!

– Очень много пчёл. У нас не было кабельного, но я могу рассказать тебе много всего о мёде.

Джимми сдвигает нижнюю челюсть в сторону и осматривает меня с ног до головы.

– О мёде, значит?

Я хватаю своё пиво и делаю глоток.

Он улыбается.

– Ладно, ты не смотрела «Звездные войны», я понял. А я никогда не видел «Принцессу-невесту»¹¹.

– Ну, это смешно. Даже у нас была эта видеокассета. Тётя Шерил сказала, что это феминистский фильм. Ей кажется, что Лютик была вдохновлена Гертрудой Стайн¹².

Джимми хихикает в своё пиво. Он только что посмеялся над второй волной феминистского обращения? Я уже люблю его.

В этот момент к нам подходит сам Милый дядя Эрл с корзиной дымящейся картошкой и пожимает руку Джимми. Я не совсем уверена, почему они все так сильно его любят, но если это означает бесплатную картошку, то я определенно не против. Они жмут друг другу руки, что я нахожу невероятно сексуальным, но затем Милый дядя Эрл что-то говорит об игре, и я отключаюсь.

Как можно быстрее я отвечаю Бриджит:

Занята. На ужине. Ребрышки!

Без меня?

Вот как. Дружбе конец.

Думаю, я подам документы на развод через Legal Zoom¹³.

Очень жаль!

Пароль b3stfriends4ever

ОK.

Ты с кем?

Он милый?

Ты можешь остановиться?

Сейчас Мовембер¹⁴. Ты же знаешь, что это значит…

Да. Я знаю, что это значит, потому что живу с Бриджит. И я знаю, что у неё есть определенная склонность к волосам на мужском лице. Склонность, граничащая с фетишем.

Он очень хорошенький

Но у него нет влажной боли

Влажная боль

УСЫ¹⁵

Ты научилась читать по-британски?

Влажная боль ЛОЛ

Усы. Это УСЫ.

«Влажная боль» веселит меня так сильно, что я порываюсь рассказать Джимми об этом, но вовремя вспоминаю, что нужно сначала подумать, а потом говорить. Влажная боль. Думаю, ещё слишком рано делиться подобным. Люди странно относятся к слову «влажный», если это не связано с пирожными, и я не уверена, что Джимми нужно знать, что он уже получил себе прозвище.

Всё нормально. Мы тут смотрим «Очень странные дела»¹⁶.

Она худшая лучшая подруга, которая только может быть.

Хорошо, что у меня есть Legal Zoom на моём телефоне.

ЛОЛ.

Будь осторожна. Дороги чертовски ужасные.

Повеселись с влажной болью <3

Когда я поднимаю взгляд от телефона, то вижу, что Дядя Эрл ушёл, и Джимми наблюдает за мной. Обогреватель в углу определенно неисправен, потому что я бесконтрольно краснею. По тому, как горят мои щёки, я понимаю, что, видимо, до сих пор улыбаюсь, как безумная. Спрятав улыбку, я кладу телефон в сумку, беру пиво и делаю большой глоток. Джимми качает головой, и я снова чувствую жар на щеках. Поставив свой стакан, полный только на половину, что неудивительно, я говорю:

– Чем ты зарабатываешь на жизнь? – я чувствую, что у меня осталась пена на губах, и быстро слизываю её.

И снова Джимми странно смотрит на меня. Он бросает взгляд на телевизор за стойкой бара, где показывают несколько футбольных клипов. Парень с мячом получает очень сильный удар от игрока в футболке другого цвета. Заголовок гласит: «Будет ли у Фалькони шанс отыграться?»

Пока Джимми переводит взгляд с экрана на меня и обратно, наступает долгая пауза, поэтому я достаю из корзины картофелину и разрезаю её на две части. Для кого-то настолько сексуального, он слишком стеснительный, и мне это нравится. Это очень мило.

– Я занимаюсь… спортом? – наконец говорит он.

Странно, что его ответ прозвучал с вопросительной интонацией, но, возможно, у него несколько работ. Может быть, он модель спортивной одежды. Я представляю тускло освещенную фотосьёмку, и Джимми делает отжимания в пустом спортзале, пока с него капает пот и скрипят зубы.

Стон.

– Ты знаешь, – я делаю ещё один глоток пива, – ты выглядишь как парень, который рекламирует бритвенные станки с пятью лезвиями Gillette.

Он начинает смеяться, глядя на меня сквозь дно своего стакана.

– Это потому что так и есть.

Я хлопаю своим пивом по столу.

– Я знала это! Когда я размахивала этими пахучими солями перед твоим лицом, я просто знала, что видела тебя где-то раньше.

Джимми снова поднимает голову и смотрит на телевизор. Прежде чем я успеваю что-то сказать по этому поводу – например, возможно, ты хочешь сесть в баре, чтобы лучше видеть телевизор? – он говорит:

– А ты? Чем ты занимаешься?

Пока я жую свою картошку, на лице Джимми появляется восхитительная улыбка, а затем он делает глоток пива. Я наблюдаю, как двигается его адамово яблоко, и чувствую небольшое головокружение.

Я указываю на свой полный рот, а затем поднимаю один палец в воздух. Джимми протягивает руку и берёт оставшуюся половину картофеля с моей тарелки. За то время, которое у меня ушло на глотание, он уже съел его и вернулся к своей кружке пива.

– Я физиотерапевт, – говорю я, вытирая рот. – Но мне нравится использовать комплексный подход. Связь между разумом и телом очень сильна.

Джимми кашляет сквозь смех и отводит взгляд. Стараясь не засмеяться вслед за ним, я ощущаю, как волна возбуждения проходит сквозь моё тело, и ёрзаю на скамейке.

– Ум – тело. Интересно, – говорит он, улыбаясь в свои бумажные салфетки.

Я киваю.

– Иногда мы мыслим определенным образом, что приводит к ухудшению физической травмы. Поэтому мне нравится помогать моим пациентам разрушать эти схемы, если это возможно.

Невероятно, но он выглядит очень заинтересованным и даже удивленным.

– С кем ты работаешь?

– С разными людьми, – говорю я, обдумывая свой список клиентов. – Людьми с хронической болью, пожилыми людьми, людьми с острыми травмами, спортсменами…

В этот момент, по какой-то причине, Джимми начинает кашлять, подавившись своим светлым элем.

____________________________

Примечания:

1 – «The Falcon» – «Сокол» прозвище главного героя, образованное от его фамилии Falconi.

2 – Рибай (Ribeye) – наиболее известный стейк в мире.

3 – Match.com – это сервис онлайн-знакомств.

4 – Фрэнки Наклз – американский диджей, музыкант и продюсер.

5 – Эвоки – вымышленная раса существ из фантастической саги «Звёздные войны».

6 – около 6 кг.

7 – Jeopardy! – популярная американская телеигра, придуманная Мервом Гриффином. В каждом раунде, кроме финального, 30 вопросов, поделенных на 6 категорий, по 5 вопросов в каждой. Каждый вопрос сформулирован в виде утверждения, где искомое понятие заменено местоимением «это».

8 – Теодо́р Ба́нди – американский серийный убийца, действовавший в 1970-е годы.

9 – декоративная порода собак, происходящая от маленькой жесткошерстной собачки, встречавшейся издавна в окрестностях Брюсселя.

10 – А́миши – религиозное движение, зародившееся как самое консервативное направление в меннонитстве. Амиши отличаются простотой жизни и одежды, нежеланием принимать многие современные технологии и удобства.

11 – «Принцесса-невеста» – романтический фильм, снятый режиссёром Робом Райнером по мотивам одноимённого романа американского писателя Уильяма Голдмана

12 – американская писательница, организатор «литературного кружка» для молодых писателей.

13 – LegalZoom.com, Inc. – компания, занимающаяся юридическими технологиями онлайн, которая помогает своим клиентам создавать множество юридических документов без необходимости нанимать адвоката.

14 – Мовембер – вид фандрайзинга, зародившегося в Австралии, при котором мужчины ежегодно в ноябре отращивают усы и в течение месяца делают пожертвования на изучение и борьбу с раком простаты и другими мужскими болезнями.

15 – Игра слов: Moist ache (влажная боль) – MOUSTACHE (усы)

16 – «Очень странные дела» – американский научно-фантастический сериал.

Глава 7

Джимми

Барбекю – это полноконтактный вид спорта. Между нами стопка салфеток, высотой около четырех дюймов, и маленькая пластиковая корзина влажных салфеток у свечи. Мне пришлось снять толстовку, чтобы не замарать её, но каким-то образом – и я даже не знаю как, потому что Бог свидетель, я пристально слежу за ней – Мэри удаётся брать ребро за ребром и при этом ни разу не капнуть соусом на свой свитер.

Мне кажется, это признак настоящей задиры. Женщина в белом свитере с капюшоном, которая может без проблем провести ночь в «Милом дядюшке Эрле». Это чертовски невероятно.

И мы разговариваем. Как незнакомцы, которые пытаются лучше узнать друг друга. Мэри выглядит просто восхитительно, когда обдумывает свои ответы, глядя куда-то поверх моего плеча. Первые раз или два это заставляло меня оглянуться, но потом я привыкаю и использую эти паузы, чтобы повнимательней изучить её волосы, изгиб плеча, полноту губ. Проклятье.

В дополнение к красивой внешности, Мэри оказалась ещё и отличным собеседником. Разговор идёт легко и размеренно, вообще не затрагивая тему футбола. Все свидания, которые у меня были в последнее время, посвящались футболу. Или деньгам. Или деньгам в футболе.

Что приводит меня к вопросу: кто я без денег и футбола?

Господи, может, стоит взять ещё одно рёбрышко? У меня, чёрт подери, закончились темы для беседы. Совсем.

– Ты читал что-нибудь хорошее в последнее время? – спрашивает она.

Я впиваюсь зубами в мясо, и большая капля соуса падает на мой картофельный салат. Не верится, что Мэри заговорила о книгах. Не помню, чтобы кто-то за последние двадцать лет спрашивал меня, что я люблю читать. Но ответ у меня готов. Что ж, терять нечего.

– На самом деле, я только что закончил «Американского льва»¹.

Она деликатно закрывает лицо.

– Оооо! Классная книга, да? Ещё мне очень понравился «Американский сфинкс». Там даже есть глава про Джефферсона! А недавно я увидела книгу «Шесть фрегатов», которая тоже выглядит очень интересной…

Серьезно, я близок к тому, чтобы предложить Мэри поделится своей учетной записью Kindle², чтобы мы могли переписываться о Джеймсе Мэдисоне весь день.

– Женщина, ты вообще настоящая?

Мэри дарит мне сияющую улыбку.

– О, да. Я всё люблю читать. Художественная литература. Документальная литература. Хотя больше всего я люблю свой телевизор, – она пожимает плечами, и её глаза мерцают. – Моя соседка по комнате и я смотрим его постоянно.