Текст книги "Сохрани эти чувства (СИ)"
Автор книги: Никита Шашлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
Глава 43
– Слушай, Мария, не знаешь, чем там промышляет Зоренфелл? А то с тех пор, как он ушел, от него совсем ничего не слышно, а на уроках он старательно что-то выписывает в свою тетрадку.
– Не-а, он заперся в себе с того урока, мне не хочет ничего ни показывать, ни рассказывать. Даже если интересуюсь конкретно этим, то он либо меняет тему, либо игнорирует.
– Думаешь, Зоренфелл и вправду хочет отыграться на всех за тот раз?
– Зачем ему это?
– И вправду, пусть он и не любит оставлять безответными подколы, но плохого точно ничего не натворит. По крайней мере я надеюсь…
– Не знаю, каким ты его видишь, но для меня Зоренфелл всегда оставался добродушным, отзывчивым и внимательным. Мне кажется, что мисс Лидия сделала верное решение, предложив его на должность представителя класса в подготовке к фестивалю.
– Ну, если мыслить в хорошем русле, то он на самом деле сможет организовать такой фестиваль, о котором все подряд вспоминать будут… Потому, блин, и интересно, чего он там замышляет!
– Нужно проявить чуточку терпения, Доррен. Может это сюрприз для нас? Будет совсем не весело, если мы прознаем обо всём заранее.
– Да, ты права, – не потеряв энтузиазма, согласился он.
– Вообще, нам бы по-хорошему тоже стоит о чем-нибудь задуматься, ведь наш класс тоже должен участвовать в фестивале. Можно организовать показ самодельного фильма, устроить музейную выставку…
– Кстати, точно! Пока Зоренфелл занят общей организацией, мы не будем отставать, иначе совсем не круто.
– Ага, – приободрилась Мария.
В следующее мгновение в кабинет зашел измотанный Зоренфелл с уставшим взглядом. Он медленно шагал к своему месту, после чего бросил папку с бумагами и улёгся на них.
– Что-то случилось? – спросила девчонка.
– Только что был на собрании организаторов этой фигни… – ответил он и замолк.
– Ну, продолжай, интересно же, – подпинывал его Доррен.
– Если быть кратким, то всем понравилось мое рвение в создании лучшего фестиваля, из-за чего предложили меня на пост главы организационной комиссии…
– Это ведь круто! – обрадовался друг. – Теперь всё в твоих руках, сможешь замутить самый прикольный фестиваль из всех, что были в этом городе!
– Что крутого-то? – промямлил Зоренфелл. – У меня теперь вообще времени ни на что не хватает, я сплю по восемь часов в сутки, я чувствую, что высыхаю…
– Как бы восьмичасовой сон – это норма для людей, – произнесла Мария.
– Я не человек, я машина, – шутливо ответил он.
– Ну, машина, я жду от тебя грандиозных событий, так что не подведи! – как всегда улыбчиво и на полном взводе подбадривал его Доррен.
– Вот возьму и сделаю наистандартнейший фестиваль, чтоб неповадно было.
– Может тебе потом еще уши оторвать? – пригрозил товарищ. – У меня лучший хват в округе, так что бойся.
– В округе меряются хватами ушей? Вот вам делать нечего…
– Хват мяча в бейсболе, сила сжатия, балда!
– Это же очевидно, а ты не просек… Разочаровываешь, старичок.
– Ну и засранец же ты, Зоренфелл, – усмехнулся Доррен.
Интерес к деятельности Зоренфелла появился не только у его товарищей, но и у учительского состава школы. Поначалу никто не был против его представительства в организации, однако ни учитель и подумать не мог, что его выберут на пост главы.
– Мисс Лидия, возьмёте ли Вы на себя ответственность за то, что учудит этот разбойник?! – гнусавым голоском бурчал один из учителей.
– Это же нонсенс, допускать такого проблемного ученика на пост главного организатора!
– А за каким, прошу прощения, хреном вы спрашиваете у меня? – еле сдерживаясь, отвечала Лидия. – Я с вами говорила? Вы со всем согласились, класс также поддержал эту идею, так чего вы сейчас ноете?
– Ноете? – опешил старик с гнусавым голоском.
– Во-первых, проявите уважение! – начала возмущенное кудахтанье одна из самых наглых учительниц. – Во-вторых, Вы предлагали Зоренфеллу эту работу, чтобы помочь ему отвлечься от пагубных мыслей на счет семьи, но это совсем не значит, что нужно пожертвовать всем фестивалем!
– Я вот честное слово не понимаю ваших глупых возмущений. Школа сгорела от того, что он встал на этот пост с единогласным, – подчеркнула она, – решением? Или же что-то похуже произошло? Почему вы держите его за дурака, не понимающего вообще ничего? Думаете, он не знает, что этот праздник важен для каждого ученика в школе? Да он еще поумнее всех вас будет, уж простите мне мою честность.
– Ну и молодежь пошла в наше время… – сказала биологичка пенсионного возраста.
– То, что я работаю пару лет никак не отражается на происходящем сейчас ровно также, как и на моих словах сейчас. Я говорю искренне, это вы здесь уперлись, как бараны, и втираете одно да потому, какой Зоренфелл плохой, какой он ужасный…
– Вам и самой известно, что он неоднократно срывал уроки своим наглым и бесстыдным характером и поступками! Зоренфелл не компетентен для такой деятельности!
– Срывал, да, а это как-то отражается на успеваемости учеников и его самого? – задала риторический вопрос Лидия. – Впрочем, вы и так все знаете ответ на столь легкий вопрос. Повторюсь – если имеете какие-то претензии, то шуруйте прямиком к Зоренфеллу и скажите всё ему в лицо, желательно в присутствии остальных представителей организационки…
После этого недовольные учителя умолкли, понимая, что до этой женщины не достучаться. Отчасти они и сами знали, что она здесь не при чём, но беспокойство за фестиваль брало над ними вверх. Сами учителя и сказать в его сторону ничего не смогут, так как юноша их слушать вовсе не станет, посчитав это бесполезным делом, поэтому они решили обращаться к Лидии, классному руководителю и по совместительству укротительнице всех раздолбаев. Ни для кого не было секретом то, что Лидия хорошо ладит с Зоренфеллом, из-за чего некоторые учителя, в особенности те, что предъявляли ей всякий бред, считали её сообщницей этого хулигана.
К счастью, не все учителя были со схожей позицией по поводу таких действий в организационном комитете. Большинство встали на нейтральную сторону, оставаясь наблюдателями, так как знали, что ввязываться в это дело совсем не того не стоит, в особенности, когда авантюра происходит с Зоренфеллом и Лидией. Тем не менее оставались недовольные, работающие исподтишка…
– Мисс Лидия, попрошу Вас пройти в кабинет директора, – раздался мужской голос в школьном громкоговорителе по этажу, где располагалась учительская.
– Может, хоть после беседы с директором Вы поубавите свой пыл и научитесь уважению, – с надменной ухмылкой произнесла противная училка.
– Надеюсь, Вы в мое отсутствие научитесь рационально мыслить и правильно работать с учениками… Ах да! Как же я могла забыть, что здесь сборище гениальных учителей, знающих всё обо всём, а логика ваша просто непревзойденная! – саркастично отозвалась Лидия и удалилась из кабинета.
Сказать, что половина негативно настроенного учительского состава сейчас яростно скрипела зубами – ничего не сказать. Все они были настолько недовольны таким хамским поведением со стороны молодой учительницы, что просто не могли сдерживать свои эмоции и мысли, из-за чего они принялись обсуждать Лидию у неё за спиной, явно отзываясь не лестными речами. В такие моменты остальная часть учителей испытывали чувство стыда за тех, с кем работают, чем склонялись больше к позиции Лидии, ведь она всё говорила по делу и поступала, как настоящий учитель.
– Поступил звонок, что Вы, мисс Лидия, устроили дебош в учительской… – тонко намекнул директор и одарил её заинтересованным взглядом. – Конечно, я не могу поверить словам доносчика и знаю, о чем шли ваши споры, но хотел бы услышать ваши объяснения по поводу оскорблений в адрес других учителей. Насколько я помню, Вы ознакомлены с правилами, так в чем беда?
– Если сравнение считать оскорблением, то можно по такой логике наказать каждого в мире, кто это хоть однажды сделал! – на эмоциях ответила она.
– Ну, успокойтесь слегка, присядьте, – понимающе ответил мистер Марвин.
Лидия прислушалась к просьбе директора и села на кресло, стоящее рядом с его столом. Некоторое время она о чем-то своем размышляла, после чего выдохнула и успокоилась.
– Всё, теперь нормально, – произнесла она.
– Отлично, с Вами на самом деле легко найти общий язык, но почему такого не происходит в учительском составе?
– Думаю, проблема не во мне, а в моих коллегах, – с явной отсылкой на их глупость ответила Лидия. – Если они не могут спокойно оценивать ситуацию и принимать правильные решения в отношении спорных вопросов, то чем я могу им помочь? Я учу детей, а не их, мне лишняя возня с ними не нужна.
– Как бы Вы того не желали, но иметь взаимопонимание между учителями важно и для детей. Появись распри внутри учительской, то что потом будет в классных кабинетах? – уравновешенно рассуждал директор. – Я понимаю Вашу позицию, но прошу быть более сдержанной ради учеников в первую очередь. Читай на Книгоед.нет
– Хорошо, – кивнула она, посчитав эту просьба наиболее выгодной в целом.
– Кстати, раз уж причиной скандала стал Зоренфелл, председатель организационной комиссии, то не поделитесь ли Вы со мной его успехами? Просто мне пока не удавалось посетить ни одного собрания, а с ним я и вовсе сто лет не пересекался. Вот стало интересно, чем он там всех покорил.
Интерес мистера Марвина был неподдельным. Его всегда окрыляли загадочные ученики, к которым все остальные тянутся. Такое событие однозначно указывает на то, что эта личность сильно отличается от обычных учеников не только своим поведением, но и заманчивыми идеями, которыми он подкупает всех остальных.
– К сожалению, мне и самой ничего неизвестно. Зоренфелл отказывается чем-либо делиться, отмахиваясь тем, что это якобы его дело, как и что делать, а итог, мол, мы увидим позже, – немного расстроенно ответила Лидия, ведь ей хотелось помочь своему ученику в столь сложном деле.
– Получается, никто не знает, кроме самого организационного комитета? – удивился директор.
– Скорее всего так.
– Видимо, мне стоит выкроить немного времени и посетить самостоятельно их собрания… Больно это интересно.
– Если узнаете что-нибудь, то дайте, пожалуйста, знать, – попросила Лидия, полная искренности.
– Как получится, ничего обещать не могу, – хохоча ответил он. – Если же Зоренфелл что-то так тщательно скрывает, то я не смогу раскрыть его секрет, в первую очередь, как педагог. Имей он желание, то обратился бы к Вам намного раньше, но если этого не произошло, то он и сам со всем прекрасно справляется.
– Могу ли я в таком случае освободить его от некоторых занятий, чтобы он сконцентрировался на организации мероприятия? Я понимаю, что знания важны, но успеваемость Зоренфелла на высоте, он стоит на пьедестале лучших учеников города, поэтому я верю в то, что это никак не отразится на его учёбе.
– Что ж, могу одобрить лишь с одним условием: если его успеваемость хоть немного ухудшится за это время, то Зоренфелл сразу же возвращается к урокам, а также посещает дополнительные занятия.
– Хорошо, мы Вас не подведем! – приободренно ответила Лидия.
– В таком случае, Вы свободны, – улыбчиво произнес мистер Марвин. – Надеюсь, что мне больше не будут жаловаться на Вас и на Ваше поведение.
– Безусловно, – кивнула она и вышла из кабинета.
«Ха, легчайшее условие! Этот оболтус знает весь школьный материал за учебный год, он просто не сможет просесть по успеваемости! – не без хитрости и злорадства размышляла Лидия, бредя по коридору с натянутой улыбкой. – Зоренфелл, ты просто обязан положить на лопатки всех этих идиотов на учительских стульях и доказать всем, что они ошибались!»
Глава 44
– Не, погоди, Омерик, если мы это сделаем, то возникнет проблема со смешиванием звуков, будет плохо. Либо в разных частях территории размещать, либо выбрать что-то одно.
– Да, Зоренфелл, но оба клуба изъявили желание выступить на собственном концерте…
– Может предложить им скооперироваться и тем самым собрать побольше народа вокруг своих банд? Прикинь, если они соединяться, что выйдет! Пока есть время, они могут придумать и отрепетировать совместную концертную программу.
– Отличная идея, пойду сразу и обговорю с ними этот момент.
– Ага, давай.
– Зоренфелл, клубы химии и бейсбола согласились на предложение, но им слабо верится, что задумка сработает.
– А в чём беда? И кому конкретно?
– Химики говорят, что такое реализовать сложно и нельзя исключать опасности от взрывчатых веществ, также они говорили, что нужно будет получить одобрение на создание таких вещей от учителя химии и самого директора.
– Бейсболисты не возражают?
– Нет, но они и не знают, что будут отбивать.
– Ладно, надо будет перетереть с химиками, подкинуть пару мыслей для размышления, а также принести для них пример, который можно для начала попробовать усовершенствовать, а потом уже свое мутить… – вслух размышлял он. – Так-так-так… С учителями и директором я сам разберусь, спасибо, Зоя.
– Есть для меня ещё какое-нибудь задание? – поинтересовалась активная девушка.
– Я вот не помню, посылал ли кого-нибудь проверить работу над стойкой с колесиками, не сходишь?
– Да, без проблем, – ярко улыбнувшись, ответила она и шустро убежала.
– А ты неплохо справляешься, – с легкой ухмылкой произнесла девчонка, облокотившаяся на стол рядом с Зоренфеллом.
– Роза? До сих пор без работы сидишь?
– Майя просила меня приглядеть за тобой, но ты и сам со всем прекрасно справляешься. Даже неожиданно как-то.
– Раз уж я взял ответственность по организации, то не должен упасть в грязь лицом, сама понимаешь, так что приходится выкладываться по полной.
– Ха-ха, теперь-то тебе не подремать на школьной крыше.
– Сон? Что это? – шутливо спросил парень. – И погоди-ка, ты меня там разве видела?
– С Майей частенько туда ходили, и ты всегда там спал. Рыженькая от тебя взгляда не отрывала, – прошептала Роза, как бы по секрету.
– Бесполезная информация, но спасибо.
– Ах да, раз уж ты топишь по поводу всех собирашек, то хочу попросить у тебя свободную пару рук в помощь в создании астрономического аттракциона.
– Так ты ради этого сюда пришла?
– Да, но что-то вылетело из головы, – сказала она с явной долей лукавства.
– Сколько людей?
– Да одного парня хватит. Просто в астрономическом кружке все девчонки, мы сами всё не можем сделать.
– Пошлю кого-нибудь, у меня есть один кандидат на примете, – ответил Зоренфелл и продолжил копошиться в бумагах.
У главы орг. комитета есть в наличии отдельный стол, за которым он работает, по уши погружённым в кучу разных бумаг разной важности: от простой просьбы до приказа на одобрение. От представителей классов поступает немало интересных идей, но большую часть из них не выходит претворить в жизнь должным образом. Зоренфеллу необходимо каждую из них рассмотреть, оценить возможности и перспективы, сравнить с другими не менее крутыми проектами и вынести решение по поводу одобрения или отказа.
Помимо этого, всевозможные клубы приходят в орг. комитет в надежде получить поддержку, как это сделала Роза, или наоборот, сам Зоренфелл предлагает клубам по интересам объединиться и создать общую программу, которая будет главенствующей на фестивале.
«Придумал же на свою больную голову этот сложный план организации, теперь мучайся с ним, чтобы не налажать… Но пока вроде всё идет как по маслу, однако весь ужас начнется чутка позже, когда клубы будут более-менее готовы, тогда-то и будут всплывать всякие «ой, у нас не вышло!», «ой-ой, мы затупили!» и так далее… Кажется, нужно будет приобрести новенькую нервную систему, иначе я тут совсем крякнусь. Точно, надо будет устроить марафон сна! Обязательно! А еще…» – прервала вдруг поток хаотичных мыслей голос всё той же Розы:
– Кстати, не знаешь, что там с Майей происходит?
– О, ты еще здесь? – удивился Зоренфелл.
– Если ты не заметил, то да, – фыркнула она в ответ. – Не прикидывайся трудоголиком, тебе не идёт.
– Пофиг. Так что с ней там такого важного приключилось? – нехотя поинтересовался он.
– Да в последнее время она сама не своя. Сидит всё в своём телефоне, переписывается с кем-то, витает в облаках…
– Ну парня она нашла себе и что с того? В первый раз что ли?
– В том и дело, что она впервые себя ведёт, как полнейшая дурында, что втюрилась в кого-то по уши. Мне вот и интересно, кто у неё там такой крутой появился, что она себя так ведёт… – нервно стуча пальцами по столку, произнесла Роза.
«Да неужели? – догадался Зоренфелл. – Вот засранцы, ни одни, ни другой и словом не обмолвились по этому поводу! Хотя, быть может между ними пока ещё ничего нет, так, просто почву проверяют… В любом случае, мешать им не стоит, точно также, как и мне!»
– Не уж-то ты ревнуешь? А я и не знал, что ты таких чувств к своей лучшей подружке… Точно, лучшая подружка! Как же я раньше не допёр? Да что тут спрашивать, я ведь шибко занятой, чтобы думать о всякой ерунде…
– Дурак, блин, как ты мог о таком подумать?! – опешила она от наглости сей усмешки. – Вообще-то нет, идиот…
– Ой, расфыркалась, сама ведь всякую ерунду спрашиваешь. Если ты и вправду её хорошая подруга, то просто поддержи её, как бы то ни было. А коли Майя тебя не подпускает к себе, то оставь её в покое – это тоже своего рода помощь.
– Такой себе совет, но ничего не поделаешь, – разочарованно вздохнула Роза. – Ладушки, не буду тебе тут надоедать, а то и ты и без того судьбой обиженный…
– Ага, удачи, – сказал он вослед даме, что удалилась из кабинета, где он остался совсем один.
«Обижен судьбой, да? – проговорил про себя парень. – Да вот кажется, что совсем наоборот, раз она от меня отвязаться никак не может… Я и подумать не мог, что Селлина решит двадцать четыре на семь преследовать меня. А ведь самое стрёмное то, что она не нуждается во сне! Всю ночь пялится в пустоту и это дико напрягает… Конечно, она оправдалась тем, что так следит за судьбами людей, но это вообще нисколько не успокоило!»
– Зоренфелл, – обратилась к нему Селлина, как только ушла Роза.
– Что такое?
– Я вот тут решила разобрать вопрос влюбленности и заметила, что зачастую пары держатся за руки, обнимаются и так далее…
– Угу, есть такое. А в чём беда?
– Зачем это делать? Есть ли в этом какой-то смысл?
– Смысл есть во всём, Селлина, даже в самой бестолковой ерунде можно найти логику. Чтобы подоступнее тебе объяснить, предлагаю вспомнить: было ли тебе приятно, когда мы с тобой обнимались?
– Да, – кивнула она в своём настоящем обличье, – мне нравится чувствовать тепло твоего тела.
– В том и фишка, – подписывая листок, проговорил Зоренфелл. – Когда люди любят друг друга, для них естественно держаться за руки, испытывая при этом чувства привязанности и даже некоторого удовлетворения от того, что твой любимый сейчас рядом с тобой. Отношения между мужчиной и женщиной главным образом подразумевают довольно продолжительное совместное времяпровождение в довольно близком контакте… – по-научному разъяснялся он, так как поток его мыслей был направлен в более деловое русло, ввиду работы с бумагами.
Истинный облик Селлины не меньше напрягал парня, когда он видел её в таком виде в повседневном окружении. Возникало такое чувство, что она находится не на своём месте. Тем не менее её постоянная компания подталкивала его взор к привыканию сей картины. С другой стороны, Зоренфелл замечал в ней отголосок себя: она также, как и он, долго залипала в окно, наблюдая за людьми. Теперь она смотрела своим невидимым взором, а не как раньше, когда Селлина использовала чужие очи, либо же вовсе предпочитала не заниматься «столь бесполезным делом». Она стала меняться и смогла многому научиться.
– Тогда можно ли сказать, что мы ведём себя, как влюбленная пара? Мы ведь часто обнимаемся, – задала она логичный для неё вопрос.
– Да, но мы это делаем потому, что ты никогда не испытывала этих чувств. Грубо говоря, это происходит это по твоей прихоти и нужде, а я просто не против.
– Тебе не нравится? – обернулась она к парню.
Зоренфелл также оторвал свой взор от бессчетного количества бумаг и взглянул на безликую формую жизни. Существование Судьбы для него остается загадкой даже спустя две недели после встречи. Две недели нормального времени, для этих двух прошло «слегка» больше…
«Чего же ты пытаешься от меня добиться, Селлина? – озадаченно подумал Зоренфелл. – Спрашивать тебя напрямую глупо, ты ответишь прямо о своих мнимых чувствах, не понимая, что с тобой творится… Ну и загадка же выпала на мою долю…»
– Чувства возникают по симпатии, после долгих разговоров, после разных действий, что подогревают у тебя интерес к ближнему. Я не говорю, что против близости с тобой, но и не утверждаю, что могу любить тебя, ведь мне не понятно твое существо.
– То же я могу сказать и про тебя, брат, – серьезным и напрягающим тоном молвила Селлина. – Тебя можно назвать вором, к которому не найти доказательств. Ты скачешь меж ветвей своего древа, образуя новые ветви, тебе не дозволено такое делать, но ты вышел за рамки человеческого. Мне не понятно твое существо, как человека, Зоренфелл.
Этот диалог подогревал натянутую атмосферу в безлюдной комнате. Каждый стоял на своем, но никто не желал уступать. В Зоренфелле мог бы пробуждаться страх перед трансцендентным существом, именуемым Судьбой, но он спокоен, без самоуверенности. Юноша верит в то, что Селлина не будет совершать бездумных действий, в противном итоге он станет ей противостоять покуда не кончатся силы, пусть и даже и не понимает, как это вообще возможно.
«Не хотелось бы мне с тобой в такие стремные игры играть, Селлина, но и все-таки… Тебе нужна моя любовь, мое признание? Почему? Только потому, что я ошибка природы? Или потому, что я первый человек? Как можно иметь такие чувства к Судьбе…»
– Полюбишь ли ты меня, если познаешь? – задала она вопрос, не ответить на который нельзя.
