Текст книги "Сохрани эти чувства (СИ)"
Автор книги: Никита Шашлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
Глава 27
– И все-таки победа за мной.
– Да ну тебя! Не понимаю, как у тебя так получается везде одерживать победу…
– Победа – это одновременно и судьба, и приговор, – выдал юноша глубокую мыслю.
«Хе-хе-хе, а вот я понимаю… Спаси и сохрани, так сказать» – усмехнулся Зоренфелл про себя, пусть он и нагло поступил, зато весело.
– Куда бы мы не пошли играть и соревноваться, у тебя все получается… Хм… Может ты жулик? – озадаченно глянул Эмбер.
– Кто знает, – намеренно расплывчато ответил Зоренфелл. – Можешь попробовать доказать мою виновность, но боюсь, что у тебя ничегошеньки не выйдет.
– Да ну тебя, время еще на это тратить.
– О, какие правильные слова! – восхитился он.
– А им похоже весело, – глянул Эмбер на девчонок, пытающихся набрать побольше очков в космической аркаде.
– Ага, лестно смотреть на такую замечательную картину…
– Было бы круто, если бы этот день никогда не заканчивался, – сказанул вдруг парень.
– Все рано или поздно кончается, но никто не запрещает повторить или даже превзойти успех одной прогулки другой. Не обязательно идти в какое-то особенное место, можно просто побродить по улицам и паркам, разговаривая обо всем подряд, выбраться, например, на природу и устроить пикник… Нужно просто захотеть, а главное – начать что-то для этого делать.
– Если я позову вас всех на прогулку, то вы согласитесь?
– Ясное, блин, дело согласимся, мы ведь друзья.
– Друзья?.. – повторил Эмбер необычным для него тоном голоса. – Я всегда тщательно подходил к этому делу, не хотел подпускать к себе плохих людей, но я и не думал, что просто подружиться так просто…
– Сложно на руках ходить весь день, а это очень легко! Твоя банда с «улиц», те ребята, – они разве не твои друзья?
– Нас связывает только эта же «улица», мы её переулках встретились и за пределами общаемся и пересекаемся достаточно редко.
– Болван.
– Чего это? – опешил Эмбер.
– Ты своей мелкой головешкой до сих пор не понял, что вы уже давным-давно стали друзьями? – отчитывал его Зоренфелл. – Да я, блин, поспорить готов, что они того же мнения, один ты этого не осознавал.
– Но ведь…
– Никаких «но»! В твоих силах выйти за пределы «улиц» вместе с этими ребятами, интересно?
Эмбер никогда не задумывался о такой возможности и не знал, чего от этого можно было ожидать. Но этот парнишка, даже не Король, был бы счастлив веселиться вместе с теми ребятами просто так, без драк, так, как он сейчас проводит время с Зоренфеллом и девчонками.
– Да, – твердо и четко ответил Эмбер, глянув в очи своего товарища с полной уверенностью.
– Хорошо, – улыбнулся как всегда загадочно Зоренфелл. – Во-первых, на «улицах» вас всех никто не держит. Если «улицы» есть проявление свободы чуть в большем смысле, чем в обычной жизни, то кто вас может там удерживать? Вы кому хотите наваляете в случае чего, так ведь?
– Так, – кивнул он.
– Как думаешь, было бы круто, если бы люди к вам тянулись, а не наоборот?
– Это невозможно, мы прославленные хулиганы в самом худшем смысле этого слова…
– Ошибка! – воскликнул Зоренфелл. – Теперь, во-вторых, делайте все вместе добрые дела. Перестрой формат своей банды из хулиганов в добродетелей, если твои ребята, конечно, не будут против, но тут уже дело за твоими ораторскими способностями и их преданностью к вашей общей организации.
– Какие еще добрые дела? – поинтересовался Эмбер. – Старикам, типа, помогать?
– Да, почему нет? Пенсионерам трудно приходится в наше время, когда дети уезжают в большие города ради лучшей жизни, а они остаются одни-одинешеньки и приходится сталкиваться с поднятием тяжести, ведением хозяйства, если есть участок и так далее. А в вас энергии хоть отбавляй, только бы направить в нужное русло и мнение о вас мгновенно изменится.
– Значит, стоит просто предлагать свою помощь людям?
– Именно. Только нужно быть готовым к тому, что поначалу они будут ошарашены толпой подростков – стремных с виду, – желающих помочь. Подозрительно как-то же. Но потом о вас начнут говорить, расползутся хорошие слухи и из хулиганов вы трансформируетесь в гордость города. Круто ведь?
– Звучит и вправду здорово, – улыбнулся Эмбер. – Так мы сможем не просто вместе время проводить, но и оказывать поддержку простым людям, проводить его с пользой.
– Бинго-бинго, друг мой, – похлопал его по плечу Зоренфелл. – Помнишь, что я говорил вначале? Захотеть полбеды, главное – начать действовать.
– Я попробую, – твердо заявил он.
– Красава, но опять ошибка. Не пробуй, а делай. Или не делай вовсе, – с ноткой унаследованной мудрости посоветовал парень.
– Фу-ух… – тяжело вздохнули девчонки.
– Какой дурак набил такой высокий счет? Его невозможно побить… – простонала Майя.
– И не говори, он, наверное, жил здесь, чтобы поставить такой глупый рекорд… – кисло согласилась Мария.
– Вы бодры и воодушевлены как никогда, как погляжу, так что на счет следующей станции? – саркастично произнес Зоренфелл.
– Я устала и хочу кушать… – положив руку на животик, ответила Мария.
– Поддерживаю мнение её пузика, – сказала вслед Майя.
– Ну, не мудрено, – глянул Зоренфелл на часы.
– Идем в кафешку и наедимся! – приободрившись после разговора со своим товарищем-наставником, выкрикнул Эмбер.
– Да тебя от энергии распирает, – заметила Мария.
– Есть такое, хоть спринт беги, – с усмешкой ответил он.
Майя же бросив в его сторону беглый взгляд, отвела глаза в сторону, стараясь не заглядываться на неё. Казалось, что она чем-то обеспокоена, но старалась не подавать виду, пусть и выглядела заметно и подозрительно, однако все, будучи под впечатлениями от проведенного времени и ослепленные желанием набить желудки, ничего не заметили за этой девчонкой.
И вновь ребят захлестнула болтовня. Не этого ли Зоренфелл так долго ждал в своей жизни? Он попытался вспомнить момент из своего прошлого, который хоть отчасти был похож на сегодняшний день, но все тщетно. Во время сохранений он, конечно, гулял с «подружками», с якобы товарищами, но все это лесть, все это ложь и притворство. А кто будет рад фальши? Никто.
Проблема искренности всегда была чем-то далёким от этого горемыки с его привычкой настроить свою жизнь одним щелчком пальца, как это обычно описывают в сказках. Живет ли он в сказке? Оглядываясь – нет, глядя на настоящее – да. В прошлом Зоренфелл настраивал людей так, как он того захочет, сам строил из себя невесть кого ради простого развлечения. Осознание своих ошибок пришло совсем недавно: лицемерие, двуликость и прочие изъяны человека всегда отталкивают, как бы то ни было. Но лучше поздно, чем никогда – простая истинна, до которой стоило пройти долгий путь.
Однако… Как может человек, носящий сотни масок на своем лице, утверждать, что двуличие – это изъян? Потерявший свое настоящее лицо, формирующий его здесь и сейчас, синтезируя все свои плюсы и минусы, не может делать таких выводов. Иначе… изъян – вся его натура. Он никому не позволял себя оттолкнуть, злоупотребляя своей возможностью, но как бы все сложилось не будь у него сохранений?
– Удобно, когда рядом с парком находится кафешка, – с довольной моськой произнес Эмбер.
– Удобно владельцам с постоянным притоком людей в кафешку за счет благоприятного местоположения, – сказал следом Зоренфелл.
– Братан, да ты же зануда…
– Бывает иногда, – ухмыльнулся он.
– Больно изменчивый у тебя характер, кстати, как у тебя так получается?
– Такой я человек, ничего не поделаешь, – пожал плечами парень. – А ты внимательный, раз за столь короткое время смог это понять, похвально…
– Только слепой не заметил бы, – высказала мнение Майя.
– Кхем-кхем, не столь важно, верно? – ответил Зоренфелл, чем вызвал легкую улыбку на лице Марии, сидящей рядом с ним. – Заказывайте, чего пожелаете, а я потом надумаюсь…
– Тогда начнем-с… – утонула Мария в меню.
Заказы сделаны, девчонки общаются, парни отдыхают. И тут глазастый Зоренфелл приметил одну деталь, упущенную ранее – Майя перестала контактировать с Эмбером, даже сидя радом с ним. Ей стало неловко и дискомфортно рядом с ним, будто бы её что-то беспокоит.
«Неужели она та, о ком я думаю? – начал размышление Зоренфелл, подрубив свою непревзойденную дедукцию. – Возможно, исходя из логики, поведение такое вызвано тем, что он ей не уделял внимание последний час уж точно, с другой стороны, усталость могла сыграть свою роль. Если так прикинуть, то это не мое дело от слова совсем… Помочь человеку с проблемой, подтолкнуть его к переосмыслению чего-либо – пожалуйста. Однако чувственные дела требуют действий двух сторон или хотя бы одной из них, инициирующей, а допускать третье лицо совсем не вариант… Если совпало все и вправду так, как я подумал, то она сделает свой шаг, моя работа, можно сказать, закончена».
– Кстати, Эмбер, как долго тебе можно гулять? – решил поинтересоваться Зоренфелл, отвлекая и себя, и товарища от скуки. – Просто вечереет, а тебе еще на электричку надо будет.
– А, не беспокойся, если что на последней уеду, а она ближе к полуночи будет, – легко ответил парнишка. – За все время на «улицах» мои родители привыкли к тому, что меня ночами дома не бывает.
– Разве ж это нормально? – опешил несколько Зоренфелл.
– Вполне, они считают, что такое пройдет у меня с возрастом или как говорил мой батя: «Пусть себе дерется, чего уж! Головешка крепкая, руки не отваливаются и нормально! Вот я в своей молодости что творил…» и там можно рассказывать его истории хоть весь день напролет, – с усмешкой произнес Эмбер.
– Как бы они тебя, дурачка, не разбаловали, – хитро улыбнулся в ответ парень. – С другой стороны, хорошо, когда родители с тобой на одной волне.
– Ага, есть одно простое условие – учись! – прямо-таки воскликнул Эмбер.
– Не, ну понимаю, это правильно. Ты сам-то как к этому относишься?
– Нежелательно, если честно, скучно это, но иногда бывают интересные темы… – замялся он.
– Хочешь подкину тебе небольшой стимул к учебе? – интригующим тоном спросил Зоренфелл, чем вызвал тишину за общим столом.
– Да, мастер, – кивнул Эмбер, превратившись в слух.
– Из физики состоят все драки, каждый момент, каждый удар можно аргументировать фактами из физики, а это значит, что…?
– Что в физике сила? – предположил он.
– Верно! Физика сделает тебя сильнее, если ты будешь понимать, что ты делаешь и как лучше будет что-либо делать, двигаться и так далее, рассказывать всего не буду, ведь лучше самому обо всем узнать, так интереснее, – удерживал интригу Зоренфелл. – Потом биология – здесь ты и сам должен понимать, к чему я клоню.
– Строение человека!
– Бинго, мой юный друг! Теперь будет посложнее, но ты сам должен будешь прийти к выводу, вот тебе предметы – история, искусство, география, математика и обществознание. Сможешь объяснить?
– Дай-ка подумать…
В размышления ушел весь стол. Девчонки тоже решили задуматься над тем, как школьные предметы могут помочь в простой драке. Драка – это дурь, сила и глупость, казалось бы. Однако Зоренфелл привел логичные примеры того, как физика и биология могут помочь хулигану в драке. Но теперь задачка встала и вправду интересной, как показалось ребятам.
– История понятно, – сказал Эмбер, – там история в широком смысле, как история единоборств, наверное, так и военная стратегия.
– Ага-ага, – кивнул Зоренфелл.
– Но я вот вообще понять не могу, как другие предметы могут помочь…
– Помощь зала? – обратился парень к девчонкам.
Зоренфелл не скрывал разговорах об «улицах», понимая, что все о них знают и скрывать-то, по сути, нечего. Единственное, что не должно всплыть, так это то, что Зоренфелл является Императором. Он считает, что это знать должен не каждый, иначе включится сарафанное радио и утонет его спокойная жизнь, как баржа с дырой в борту.
– Искусство, наверное, тоже в широком смысле, – подала голос Мария, – а это книжки, картины и кинематограф, где можно узнать и увидеть почти все о драках.
– В яблочко, – ответил Зоренфелл.
– Математика неотъемлемая часть физики, многие расчеты в предметах взаимосвязаны между собой, – внесла свою лепту и Майя.
– Да, что-то вроде того и есть – вычисления. Вычисли угол удара, время контратаки, свяжи это с физикой, и ты будешь знать все о том, что происходит в любой вообще момент времени. Звучит же круто, правда?
– Ага, – восхищенно кивнул Эмбер, проникшись идеей Зоренфелла. – Но что с обществознанием? Оно ведь никак не поможет в драке…
– Последствия, – дал парень краткий ответ и решил объяснить: – Думаю, ты не знаешь того, что тебе будет, если полиция узнает о ваших делах, драках и всем прочем, вы держите ночные районы в страхе своими действиями, а это противообщественное деяние и узнать об этом побольше можно как раз в обществознании и не только.
– Разве последствия имеют значение? – легкомысленный задал вопрос Эмбер.
– Они не имеют значения ровно до тех пор, пока тебя они не коснулись, а удача будет работать отнюдь не всегда. Уж лучше понять, что ты делаешь, сделать из этого выводы и решить для себя, стоит ли оно того или нет.
– Понял, а ведь я и не думал о таком…
– Зоренфелл, а чем может помочь химия? – поинтересовалась Мария.
– В основном я эту дисциплину комбинирую с биологией, как это было с физикой и математикой, они взаимодополняют друг друга. Зная много о человеке, как о существе, и изучив химию ты сможешь узнать, как следить за своим телом, поддерживать его в хорошем состоянии и что немаловажно – иметь потенциал к медицинской помощи, но это уже слегка углубленное обучение.
– Вот как, круто! – воскликнул Эмбер.
– Драка – это наука. Будешь учиться – будешь побеждать. Это касается не только драк, но и жизни в целом, ведь знания – сила.
– Всегда говорили, что «знания – сила», но никогда не мог понять почему, считал, что сила в человеке и его поступках и действиях, но теперь все стало ясно, – поделился мыслью юноша.
– Отличненько, а теперь кушайте, – с добродушной улыбкой произнес Зоренфелл.
В кафе они слегка задержались, а на улице вечерело. Дабы Эмберу не пришлось в ночь кататься по электричкам все решили на том и закончить сегодняшнюю прогулку. Однако, произошло нечто, чего никто не ожидал…
Глава 28
– Зоренфелл…
– Чего?
– Почему Майя решила прогуляться наедине с Эмбером?
– Думаю, тут все логично.
– Ну, не знаю. Просто вначале она не особо горела желанием идти гулять, а под конец вовсе не разговаривала с Эмбером…
– Это говорит о том, что у неё возникли вопросы к нему. Волнение, боязнь, возможно смущение – кто знает, что Майю могло тревожить. И если это происходит без нас значит тема деликатная, а это, в свою очередь, что значит? – задал Зоренфелл вопрос.
– Мне кажется, что все хорошо, – просто и ясно выразилась Мария.
– И в этом я с тобой согласен, – улыбчиво ответил парень. – В любом случае, беспокоиться нам не о чем, только болеть за них.
– Думаешь, что они понравились друг другу?
– Не могу сказать наверняка, но чуйка мне подсказывает, что дело может принять интересные обороты.
– Я вот никак тебя понять не могу, Зори.
– Мм? Я порой и сам себя не понимаю, так что это вполне нормально, – шутливо, но с долей правды, произнес он. – Есть что-то конкретное?
– Ну, ты, например, то отталкиваешься от фактов и науки, психологии, то надеешься на какие-то необъяснимые чувства. Не могу понять, к какому типу человека ты относишься…
– А кто тебе мешает использовать и то, и другое? Чуечка моя, как и у других, как мне кажется, основана на жизненном опыте, может бывали подобные случаи и имеется понимание того, что происходит и того, что может произойти. «Знания – сила» – в этом выражении знания не являются исключительно наукой, фактами и прочим, это задевает все существующее, даже если тяжело объяснить.
– Вот еще! – резко перевела она на него свой взгляд. – Ты в кафе говорил о важности знаний и смог объяснить, почему учеба помогает в драках… Это удивительно, по-настоящему. Неужели ты тем же пользовался, когда сам был на «улицах»?
– Нет конечно, мне тогда эта учеба была абсолютно безынтересна.
– Тебе кто-то об этом рассказывал?
– Нет, я просто слышал о схожей по концепции аллегории и применил её на две знакомые всем темы – учебы и драк.
– Этим ты хотел завлечь Эмбера учиться? Хорошая идея… – оценила Мария хитрость парня, бредущего вместе с ним.
– С одной стороны, да, учиться нужно всем, кем бы он ни был; с другой, учеба ему и вправду может помочь стать сильнее, чего он, собственно, и добивается.
– Майя, кстати, тоже заинтересовалась этой темой, – заметила Мария.
– Учится она хорошо, недалеко от меня в школьном рейтинге, так что, думаю, она просто нашла с чем сопоставить мою идею на практике.
– Что за школьный рейтинг?
– Ты о нем не знаешь? – удивился Зоренфелл. – Не вчера же в школу пришла, думал, что уже ознакомилась.
– Не-а, сначала куча людей проходу не давали, а потом дополнительные занятия, после только спать хочется… – почувствовала она усталость от одних воспоминаний.
– Ха-ха, понимаю. Если в двух словах – список лучших учеников. Обновляется раз в триместр. В виде газеты на школьной доске вывешиваются только сотня лучших учеников, как гордость школы, а продолжение можно увидеть на школьном сайте.
– Сказал так, будто не вошедшие в сотню простые смертные и ценности для школы не представляют…
– Брось, – усмехнулся Зоренфелл.
– Раз Майя недалеко от тебя, а она, насколько я знаю, очень умная, то на каком ты месте?
– Думаю, ты не поверишь.
– С тобой поверишь вообще во все, а если не поверишь, то ты, блин, еще и докажешь, так что можешь подобных фраз мне больше не говорить.
– Ну, так не интересно, – фыркнул Зоренфелл. – Может попробуешь угадать мою позицию?
– Хм… – задумалась она. – Учитывая то, с какой легкостью ты решаешь задачки на уроках у доски по каждому предмету и если взять в учет твой склад ума и то, что ты спокойно можешь меня учить не хуже учителя, то ты точно сидишь в полусотне.
– Тепло.
– Потом, Майя весьма образованная, как уже было сказано, но ты умнее, получается, ты где-то в двадцатке лучших?
– Это итоговое предположение? – решил уточнить он.
– Ты слишком ленивый для позиций выше, да и так выше некуда.
– Увы и ах, мадам, промах на двадцать позиций…
– Двадцать позиций? Погоди-ка… Ты что? Да ну нет, не может быть такого.
– Звучит оскорбительно, знаешь ли.
– Ты первый?
– Да. Завтра придешь в школу и убедишься в этом самостоятельно.
– Как?! – недоумевала она. – Ты ведь пропустил несколько лет учебы на «улицах», да и учишься всего два года!
– После улиц мне стали интересны люди, тебе я уже об ом говорил. Чтобы лучше понимать людей мне нужно было учиться… Вот я и выучился до такой степени, что случайно занял первую строчку рейтинга.
– Такое случайно не случается, другие ребята всю жизнь упорно учатся, чтобы попасть на верхушку!
– Откуда ты знаешь? Ты ведь и о рейтинге не знала до этого.
– Я слышала, что такое используют в больших городах, но не знала, что и у нас это практикуется. Да и это логично, не строй из меня дурочку.
– Разница между мной и ними заключается в том, что они учатся ради какой-то цели: поступить в лучший университет, получить престижную и высокооплачиваемую профессию. Зачастую настаивают и настраивают ребенка сильно учиться именно родители, что в корне неверно, так как они не видят ничего, кроме учебы. А я учился для себя, с интересом. У меня нет конкретных целей и причин учиться.
– Как это нет? А понимать людей? Ты ведь из-за этого и решил учиться.
– Изначально да, когда начал вникать во всю суть – все изменилось. Круглые отличники всегда вынуждены так учиться, редки подобные мне случаи.
– Заставляют родители, а когда ребенок взрослеет, то ему ничего не остается, кроме как поддерживать уровень своей учебы. Друзей нет потому, что надо учиться; личной жизни нет потому, что надо учиться; стимула нет потому, что надо учиться…
– Если не хочешь сам, то лучше и не пытаться. Если в твоих силах подтолкнуть человека к знаниям, то лучше так и сделать. Почему этим не занимаются воспитатели в садиках, учителя в школах и – что самое главное – родители дома… Я не могу этого понять.
Их мысли переплелись в единую крепкую нить, связывающую их тоску по несправедливости, явившемся желании помочь другим, и стать чуточку добрее к окружающим, не беря ничего взамен. Человек и должен быть таким, а не тем страшным существом, каким сейчас является в большинстве своем, не волнующимся ни за братьев своих, ни за природу, место в котором живет.
– Знаешь, Зоренфелл, мне так легко с тобой… – вновь Мария почувствовала в себе желание высказаться. – Мы можем вместе веселиться, вместе грустить, говорить об одном и том же, гулять и дружить… Я о подобном и мечтать не могла, чтобы найти такого человека. С тобой можно быть искренней, и ты меня этому научил своей проницательностью, – с усмешкой произнесла она, так как утаить от этого парня ничего не удалось, – с тобой я могу быть настоящей и это удивительно.
– Ты хочешь быть искренней даже сейчас?
– С тобой у меня не получается иначе, – мило улыбнулась она.
– Это в тебе и прекрасно, – ответил он ей той же честной улыбкой. – Сказать по правде, я никогда раньше так не улыбался до встречи с тобой… Хочешь послушать еще одну из сотни тупых историй за моим авторством?
– Хи-хи… конечно.
– До встречи с тобой я имел много связей как с девчонками, так и с парнями. Я не понимал значения дружбы и любви, но стало интересно попробовать, когда одна девушка призналась мне пару лет назад, где-то через пару месяцев после моего поступления в школу и ухода с «улиц». Знакомства за знакомством, один человек сменялся другим. Вроде и весело, вроде и окружают тебя они, вроде как друзья, но в душе кошки скребли, чего-то не хватало. Проблема моя в том, что я замечал настоящие лица тех «друзей» и в том, что я не из терпеливых…
Мария смотрела на него и не видела в нем прежнего Зоренфелла, того, которого знала в первые дни знакомства. Стало меньше грусти от воспоминаний, больше искренности и эмоций, больше жизни в нем самом. При мысли о том, что такой эффект произвела на него именно она, Мария ненароком смущалась и не хотела принимать свои выдумки за правду, хоть и понимала, к чему тот клонит.
– Ребята дружили в широком кругу, но каждый имел злобу на другого, а говорили об этом лишь по секрету, как-то к слову и даже сразу после того, как этот человек ушел на пару метров. Я, желающий узнать о дружбе, не понимал, как она может быть такой паршивой и грязной. Когда все собрались снова той большой компанией, я высказался напрямую, но… меня никто не понял. Девушка, с которой встречался, посчитала меня идиотом, а те, кто поливали грязью друг друга – сплотились и обругали меня. Сплотил ли я их в тот момент? Не знаю, но случаев, подобных этому, было предостаточно…
– Получается, история повторялась до тех пор, пока тебе не надоело?
– Ты права, после я разочаровался в людях. Не только в узком смысле, в масштабах мелких компаний, а в глобальном – мы уничтожаем леса ради бумаги в виде денег, мы загрязняем моря и океаны, мы убиваем животных, мы убиваем себя. Следить за всем этим – невозможно, а не видеть – нереально.
– Но разве не было за это время чего-то хорошего? Настоящих друзей?
– Доррен, больше никого не смог найти. Однако недавно все изменилось, когда мне поручили передать тебе домашнюю работу… – посмотрел на неё Зоренфелл, сравнивая её тогдашнюю с нынешней. – Я и не знал, что буду тебе помогать, мне просто не хотелось оставлять Эриха в таком положении, не хотел стать подобным тем, кого я презираю. Поучая чему-то тебя, я учился сам, приходил к осознанию чего-то нового, просто высказывая свою точку зрения. «Обучая ближнего, станешь мудрее сам» – к такому выводу я пришел, если молвить по-философски.
– О, да ты еще и в философы заделался.
– А что, отличная идея, – усмехнулся он.
– Я заметила в тебе изменения. Тот отрешенный Зоренфелл никак не сравнится с настоящим галантным кавалером и прекрасным другом, каким ты сейчас являешься.
– О-хо-хо, такого мне еще никто не говорил, благодарю… – сделал он легкий поклон. – Однако, подобное можно сказать и о тебе – из пацанки рокерши Вы, Мария, преобразовались в превосходную, милую и робкую леди, поражающей своей искренностью и непревзойденной красотой всех окружающих, что было недавно доказано.
– Смущает же, ну! – взъерошилась она, а щечки покраснели.
– И мне тоже легко быть рядом с тобой, говорить обо всем, делиться мыслями, что-то подсказать, ведь ты меня подтолкнула к позывам альтруизма… И я, как и ты, не думал, что у меня получится встретить такого человека, что станет для меня столь близким, словно семья…
Зоренфелл ловким движением руки подхватил тонкую и нежную ладонь Марии и притянул её к себе, взяв в крепкие объятия и передавая свое тепло. Она слышала его сердцебиение и ощущала свое трепещущее сердце. Эмоции захлестнули их с лучами восходящей луны и они…
