Текст книги "Сохрани эти чувства (СИ)"
Автор книги: Никита Шашлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
Глава 41
– Не хочу тебя обидеть, но имеет ли это значение? – немного погодя задал Зоренфелл глупый вопрос. – Разве ты не должна к каждому существу относиться одинаково?
– Должна, но не могу. Не знаю почему, я не могу к тебе относиться, как к другим… Ты первый человек, с которым я говорю и всё, что ты мне показал для меня было в новинку. Я следила за людьми тысячи лет, я видела все события, я думала, что знаю людей, но крупно ошибалась, когда столкнулась с тобой.
– Ты испытываешь чувство любви к ошибке системы?
– Думаю, да, – честно ответила она. – Раньше я и не думала никогда вовсе, потому что знала обо всём и считала ненужным думать, сейчас и это изменилось во мне…
– Все подвергнуты изменениям, кем бы мы ни были, хоть жук, хоть Бог, так что это нормально. Если ты способна изменяться, значит тебе доступно намного большее, чем ты, Селлина, можешь себе представить.
– Но ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнила Судьба.
«От ответа мне, по всей видимости, не уйти, – огорчился Зоренфелл. – И все-таки в ней пробудилась настойчивость, она и вправду сильно изменилась с нашей первой встречи. Насколько я помню, всё началось с того момента, когда я подловил её на том, что она не сможет исправить ошибку, то есть меня, тогда-то она и сделала своё признание. Её отношение можно обосновать с помощью логики, но это будет неправильным. Она умеет чувствовать, она испытывает самое чистое и красивое чувство из всех, так что я просто не могу искать ей оправданий».
– Нет, я больше тебя не ненавижу. Те негативные эмоции, что я тебе высказывал, были спровоцированы болезнью моей мамы, моим бессилием и отчаянием. Я, как полный дурак, искал виноватого в случившемся, хоть и понимал, но никто не мог приложить к этому руки. Поэтому я не нашёл ничего лучше, чем обвинить судьбу в произошедшем, однако я и подумать не мог, что ты реальна.
– Получается ты любишь меня? – продолжала задавать неловкие для парня вопросы.
«Зачем ты так со мной? – вопил про себя Зоренфелл. – Я никогда никому не признавался по-настоящему и не хочу больше говорить фальши, как я делал это раньше с другими девчонками».
– Я не люблю тебя так, как любят друг друга влюбленные, но ты мне на самом деле очень приятно. Мое мнение о тебе сильно изменилось, после того, как мы с тобой познакомились поближе.
– Хочешь сказать, что есть разные виды любви? – удивилась она.
– Ага, можно любить, как друга, что означает близость между людьми, но без романтики, есть страстная любовь, есть любовь к человеку, что является основным значением. Также у любви есть и другие значения, которые не относятся к взаимоотношениям между людьми, например, любить ту или иную музыку, любить заниматься каким-то делом.
– Мне нравится изучать деревья жизни людей – это то, о чем ты говоришь?
– Да, схватываешь на лету, – улыбнулся он.
– Зоренфелл, можно мне почувствовать твое тепло, как в тот раз в моем мире?
– Обняться?
– Да.
– Конечно, айда сюда, – подозвал он её.
«Ну не смогу я привыкнуть к тому, что за маской этой маленькой девочки скрывается трансцендентное существо, живущее бессчетное количество тысячелетий… Всё это слишком странно, чтобы быть правдой, но это происходит на самом деле, так что, по всей видимости, остается только свыкнуться» – решил для себя Зоренфелл.
Хрупка девчушка, именуемая Селлиной, аккуратно подошла к юноше и тот взял её на руки. Она повторила его жест, когда Зоренфелл был инициатором, нежно обняв шею юноши.
– Правильно? – поинтересовалась она.
– Да, вполне себе, – ответил Зоренфелл и немашинально закрыл глаза.
Сам того не замечая, Зоренфелл устремился в мир грёз. Он слегка утомился из-за волнения и спешного оказания помощи Марии. Не каждый день ему приходится переезжать из города в город, а потом ещё и сталкиваться с подобной непредвиденной ситуацией.
Селлина не сразу заметила, как он уснул, но и мешать ему не стала. Она просто продолжила перенимать тепло его тела, закрыв глаза и пытаясь уснуть, пусть и понимала, что вряд ли из этого что-то выйдет. Ей раньше не приходилось испытывать ничего подобного за всю свою долгую жизнь, из-за чего Селлина не хотела расставаться с этими прекрасными ощущениями.
Она лежала и размышляла над тем, о чем только что говорила с Зоренфеллом, а конкретно о любви. Её личный склад с вопросами пополнился еще одним, стоящим наравне с тем, кем она является. Селлина озадачилась новым вопросом: «Что такое любовь?». Судьба слишком заинтересована в этом вопросе, поскольку он её тревожит больше, чем что-либо, так как она испытывает это чувство, но не может найти слов объяснения этому явлению.
Спустя несколько часов дождь закончился, а спокойная атмосфера в комнате совершенно не изменилась: Зоренфелл тихонько дремал в объятиях Селлины, размышляющей о своём, а Мария из беспокойного сна перешла в обычный, размеренный. В такие моменты возникает чувство, что время вокруг тебя остановилось. Но оно совсем не стоит на месте.
– М-м-м… – пробудилась немного после Мария.
Состояние её несколько улучшилось, жар спал, но головная боль всё ещё одолевала юную девушку. Однако сейчас ей гораздо лучше, благодаря чему она смогла проснуться и обомлеть от увиденной картины, где Зоренфелл спит на кресле в объятиях маленькой девочки.
«Разве это вот! Вот это вот! Нормально!?» – мысленно недоумевала Мария, не находя слов оправданий для увиденного.
Но ждать объяснений ей не пришлось, так как девочка на самом-то деле вовсе и не спала. Она, заслышав то, как Мария проснулась и уселась на диване, повернулась к ней и отцепилась от юноши.
– Кто ты? – спросила Мария.
– Селлина, – ответила она, – Зоренфелл мой брат.
– А-а… Вот оно что… – почувствовала некоторое облегчение Мария от услышанного. – Я и не знала о том, что у него есть такая миленькая сестра. Хотя он и не рассказывал… – произнесла она и пару раз кашлянула.
– Брат заботился о тебе, когда мы вернулись.
– И то верно, – осмотрелась Мария.
Она обратила внимания на теплый плед, спавший с её головы компресс, стакан воды с лежащими рядом таблетками на столике у кровати, да и в комнате стояла умеренная температура. Марии даже стало стыдно за то, что она повела себя как дурочка и довела саму себя до такого состояния, заставив ещё и Зоренфелла волноваться о ней.
«С другой стороны, – тут же подумала она, – почему я дура? Это же Зоренфелл свалил фиг знает куда, не обмолвившись ни словом, а за него в школу звонил отец! Не знаю, может что-то случилось, но он мог бы весточку какую-нибудь отправить, я ведь тоже волнуюсь…»
– Тебе нужен отдых, – произнесла заботливо Селлина, беря пример с Зоренфелла.
– Спасибо, мне уже лучше. Нужно выпить лекарства, – потянулась она к стакану. – Не расскажешь, где вы с Зоренфеллом были? Он никому ничего не говорил, вот я беспокоилась за него.
– Мы были в соседнем городе, там, где больница мамы. Она неожиданно впала в кому, из-за чего мы и остались там на некоторое время.
– В кому?! – чуть не поперхнулась Мария водой. – Это случилось с вашей мамой?
– К сожалению, да… – ответила Селлина.
Она ловко вошла в образ настоящей сестры так, что даже Мария не заметила ничего подозрительного. Не спи сейчас Зоренфелл, то он бы похвалил её за подобные успехи.
Мария же оказалась шокирована таким неприятным известием. Она не знала, как реагировать и что говорить. Нынешнее её состояние можно сравнить отчасти с тем, что испытывал Зоренфелл в первое время, когда услышал об этом. Однако велика разница чувств и эмоций, раздирающих их в этот момент.
– Нам потребовалось время, чтобы оправиться после произошедшего, из-за чего и задержались там на неделю, – продолжила Селлина.
Судьба, на самом деле, воспроизводила знакомые ей фразы, что она многократно могла слышать от других людей, пока следила за ними, но она впервые использует их по назначению и в нужной обстановке. Так называемый новый опыт старых знаний.
– Блин, ну и дура же всё-таки я… Мало того, что у вас случилось, так и я ещё свалилась вам на голову со своей глупостью и вдобавок болезнью… – корила себя Мария, осознавая ситуацию и положение Зоренфелла.
– Ты ведь любишь брата? – задала Селлина неожиданный вопрос.
– О чем это ты? – опешила Мария.
– Мне кажется, что ты испытываешь к нему романтические чувства. Я ещё не до конца понимаю, что они значат, но в тебе есть нечто такое, о чем рассказывал мне брат.
– Р-рано об этом говорить, если честно… – замялась она. – Не знаю, о чем тебе рассказывал Зоренфелл, но быть может ты ошибаешься, – пыталась Мария выкрутиться из неловкой ситуации.
– Возможно, – кивнула Селлина, – но и всё-таки…
Давление, оказываемое Судьбой, оказалось невыносимым для Марии, но она прекрасно выдерживала его. Селлина же чуть ли не с первого взгляда на пробудившуюся Марию осознала то, какие чувства она испытывает. Дело во взгляде Марии, в её внутреннем состоянии, когда она увидела спящего Зоренфелла и, что немало важно, её нотка ревности, которую она испытала в этот момент, пусть и по глупости. Этого момента хватило, чтобы Селлина подловила себя на возникшей мысли о любовных чувствах, ведь не зря она так много о них размышляла.
– Ладно, не важно, может быть я ошиблась, – решила Селлина оставить больную в покое. – Брат звонил твоему папе и сказал, что ты останешься у нас на некоторое время, так что можешь ещё поспать.
– Вот как? Тогда мне не о чем беспокоиться, – выпив таблетки, плюхнулась Мария обратно на подушку и укрылась одеялком. – Сколько тебе лет, кстати?
– Одиннадцать, – немного подумав, ответила она.
Ей пришлось сравнить свой нынешний образ с детьми этого мира, дабы дать более правдоподобный ответ. Селлина не хотела подвергать Зоренфелла ненужным сомнениям из-за своей персоны, чтобы не возникало ситуаций, ввиду которых им бы пришлось расстаться. Пусть ей и плевать с высокой колокольни на других людей, а также на их мнение, но зная Зоренфелла, он бы мог и изменить к ней отношение, чего Селлина естественно не желала, поэтому ей сейчас приходится адаптироваться.
– А ты весьма смышлёная для своего возраста, – улыбнулась девушка. – Меня зовут Мария, я подруга твоего брата. Прости, что так поздно представилась и за то, что предстала перед тобой в таком постыдном виде.
– Ничего страшного, – кивнула Селлина. – Но в обмен могу ли я тебя кое-о-чем спросить?
– Да, конечно, всё, что угодно.
– Можешь что-нибудь рассказать о моём брате? – подсела она рядом с девушкой, а глаза её горели от интереса
За этим вопросом скрывалось две истины, которые можно было бы узнать, исходя из одного ответа: во-первых, так можно побольше узнать о Зоренфелле и о том, какой он человек, во-вторых, по рассказу можно понять также то, как Мария к нему относится, ведь пара лишних слов могут о многом поведать…
Глава 42
Девушки мило беседовали, как ни в чем не бывало. Мария стала чувствовать себя более уютно в компании Селлины, а та в свою очередь стала отчасти понимать, почему Зоренфелл так беспокоится за неё. Осознать это было совсем не сложно, стоило Судьбе взглянуть на её динамичное и несколько уникальное древо жизни, а также учесть её рассказы и то, как Зоренфелл сильно ей помогал.
В то же время Селлина нашла еще одно необычно древо жизни, отличающееся от обычных людей. Древо Марии, как и у Зоренфелла, имело больше ветвей, некоторые из них ярко-голубые, но не так много, как у самого Зоренфелла. Причина проста – связь Марии с самым загадочным парнем в мире. От таких любопытных экземпляров людей в Селлине пробудился научный интерес к их личностям, ввиду чего она однозначно для себя решила остаться с ними настолько, насколько только можно.
Звучный и милый смех Марии достиг слуха Зоренфелла, отчего он понемногу стал просыпаться. Своим туманным разумом юноша порой улавливал слова, но ошибочно считал их своим сном, пока наконец не раскрыл свои очи, где несфокусированным зрением лицезрел Марию в хорошем состоянии здоровья. Одно осознание этого факта подогревало радостные чувства в душе парня.
– Прости меня… – глухо произнес Зоренфелл, раскрыв нормально глаза.
Он встал с кресла и медленным шагом поплелся к дивану, на котором лежала девушка. Девчонки не ожидали таких слов со стороны Зоренфелла, из-за чего молча следили за его движением, не понимая, что он хочет сделать.
Юноша сел рядом с диваном, напротив Марии, и начал гладить её сухие после дождя волосы. В нём смешались чувства счастья и вины.
– Прости за то, что с тобой такое приключилось… Я должен был тебе сообщить, но совсем вылетело из головы. Из-за меня ты…
– Дурак, – словно обиженно произнесла она в ответ и положила руку на его. – Кто перед кем ещё должен извиняться? Знала бы я, что у тебя случилось…
На глазах Марии наворачивались слёзы, чем она удивила уже парня. Робким движением Мария убрала руку Зоренфелла и потянулась к нему в объятия. Они молча обнимались с минуту, пока девчонка более-менее не успокоилась.
– Всё-таки я дурочка, что заставила тебя волноваться…
– Я не лучше, Мария. Знал же ведь, что ты будешь за меня беспокоиться, но не удосужился даже написать, это моя вина.
– Не извиняйся, – фыркнула она.
– Как скажешь…
– Я рассказала о том, что произошло, – вставила слово Селлина.
– Я так и понял, – кивнул Зоренфелл. – Ну что, тебе стало легче? – обратился он к Марии.
– Угу, – всхлипнула она.
– Таблеточки пила?
– Пила.
– Молодец, отдыхай, – встал он, – я покушать чего-нибудь сварганю.
– Спасибо.
Как только Зоренфелл переместился на кухню, Селлина одарила Марию озадаченным взглядом. Она наблюдала за всей развернувшейся картиной, понимала, отчего парень себя корил, так как она была с ним всё это время, но не могла уловить логику Марии: то она называет его дураком за то, что он извиняется, то потом себя дурочкой обзывает. Помимо этого, Селлина заметила, что тон голоса Марии в разговоре с Зоренфеллом стал куда мягче и теплее, как ей показалось, также изменился её взгляд.
– Все-таки тебе нравится брат.
– Он много кому нравится, на самом деле, – не стала отрицать Мария. – Зоренфелл очень добрый человек, много кому бескорыстно помогает, пусть он и любит подурачиться, за что в школе на него злятся учителя, но он всегда ко всем внимателен и умеет находить правильные слова поддержки.
– Получается есть такие люди, которые ненавидят брата?
– Нет, думаю, таких не найдется даже среди тех, с кем он дрался. Хотя… – вспомнила она одну неприятную личность. – Возможно, есть один такой, но и он недолюбливает Зоренфелла по моей вине.
– Разве можно испытывать иные чувства к тому, кто тебя избил? – озадачилась Селлина.
– Знаешь, у парней всегда так: сначала дерутся, а потом становятся лучшими друзьями. Фиг их, на самом деле, поймешь, но так уж у них устроено, – улыбчиво ответила Мария.
Здесь Судьба и вовсе встала в ступор. Если парней не понять, то как можно понять куда более загадочных девушек? Сама же Селлина себя не причисляла ни к какому полу или расе, поскольку является совершенно иным существом, находящемся вне человеческого понимания.
Остаток дня они провели в болезненной атмосфере, но куда более спокойной, чем она была раньше. Марии удалось получше познакомиться с сестрой Зоренфелла, а сам парень смог найти успокоение в хорошем состоянии девчонок. Но на следующий день в школе его ждал непредвиденный сюрприз…
– Зоренфелл! – окликнула его Лидия во время классного часа. – Я понимаю твои обстоятельства, но не витай в облаках, когда мы ведем обсуждение!
– А какая разница? Мне не особо-то и интересно… – лениво ответил он, пялясь на тучное небо за окном.
– Ладно, так уж и быть…
«Ого, неужели она сдалась? – обомлел он. – По любому ведь что-то задумала, я её знаю… Но что? Где ждать подлянки?»
– Тогда как на счёт его кандидатуры? – обратилась она к классу.
Все одноклассники подняли руки вверх в знак согласия.
– А о чем голосование? – поинтересовался парень у Доррена.
– Ну, мы последние пару дней обсуждали представителя класса в комитете по организации фестиваля… – как бы намекнул он в ответ, глядя за спину Зоренфеллу.
– Правильно, Доррен. А ты, Зоренфелл, постараешься организовать лучший фестиваль в этой школе, будь любезен, – состроила учительница милую наигранную улыбку, появившись у него за спиной.
– А это обязательно? – с угасающей надеждой спросил парень.
– Нет, решение принято единогласно.
– Доррен?! – обернулся он к своему товарищу, после слов о единогласии.
– Ты неплохо отдохнул, так что будет тебе небольшим разогревом, – усмехнулся друг.
– И ты, Брут? – вяло вымолвил Зоренфелл, после чего обратил свой взгляд в сторону Марии.
Та в ответ робко отвела взгляд, делая вид, что она не при чём.
– Выбора у меня, получается, нет…
– Какой ты сообразительный, Зоренфелл! – язвила Лидия. – Поддержим же этого добровольца в его инициативе по организации фестиваля! – объявила она.
– Погодите, добровольца? – опешил юноша.
– Да, ты ведь даже не отказывался.
– Бали-ин… – осознал он всю плачевность ситуации.
«Может обернуть время вспять пока не поздно? – тут же подумал Зоренфелл, однако у него появились пару идей для фестиваля, из-за которых мнение несколько изменилось: – Впрочем, можно и попробовать, сложного, наверное, здесь ничего нет, а вот что я смогу устроить им в отместку… Ух…»
– Хорошо, я согласен. Но потом не вините меня… – ехидно ухмыльнулся парень.
– Учудишь что-то странное – получишь, – пригрозила Лидия.
– Прям-таки, ага. Если разобрались, то я спать, – плюхнулся он на свои руки. – Будут вопросы – выслушаю на перемене, ведь я теперь босс.
– Тогда на уроке объяснишь классу, как решать уравнения с тригонометрическим тождеством.
– А если откажусь?
– В таком случае схлопочешь двойку.
– Почему это?
– Решение данных уравнений – домашняя работа. Если ты не ответишь, то я сделаю вывод, что ты не готовился к сегодняшнему уроку.
– Ах, вот оно что… – фальшиво удивился Зоренфелл.
– Кажется ты потерял хватку, дружище, – еле сдерживаясь смеялся Доррен.
– Ничего, отыграюсь чуть позже.
– Устроишь второй раунд, да?
– Ещё какой, блин!
С возвращением Зоренфелла в школу, в классе вновь появились те самые положительные эмоции, которые он привносил одним своим наглым присутствием. Но здесь было заметно, что и мисс Лидия не отстает, то и дело поддевая его раз за разом. Таким образом учительница хотела отвлечь парня от угнетающих мыслей и занять его свободное время чем-то полезным, чтобы негативным эмоциям и места не было.
Но на этом его веселье за сегодняшний день не закончилось. На следующем уроке Лидия продолжила свое доминирование в комичном и издевательском плане над лентяем.
– Молодец, Зоренфелл, прекрасно объяснил тот материал, до которого нам ещё только предстоит дойти. Все всё поняли? – обратилась она к классу.
– Да! – ответили остальные
– В смысле? Я не понял. Что значит «до которого нам предстоит дойти»?
– В прямом, – усмехнулась Лидия. – По учебному плану к изучению этих уравнений мы перейдем лишь через пару месяцев, но благодаря твоей отзывчивости теперь все ученики имеют преимущество над параллельными классами.
– Офигеть… – опешил он. – А чего мне никто ничего не сказал? – обратился Зоренфелл к классу.
– Ну ты ведь согласился объяснить материал, так как мы могли отказаться услышать разбор сложного материала от самого умного ученика в школе? – отозвался Доррен, надрываясь от смеха.
– Да действительно!
– Вот, держи, – подала Лидия ему папку с бумагами.
– Вы меня добить хотите сегодня?
– Само собой, Зоренфелл! Там план на фестиваль, ты должен внести свои предложения и после уроков прийти на собрание студенческого совета. Не будешь проявлять инициативу – будет плохо, я уже договорилась обо всем с главой студ. совета и согласовала с другими учителями и директором.
– Поздравляю, у Вас получилось… – вяло похлопал он.
– Не волнуйся, мы тебе поможем, только попроси! – отозвался кто-то из класса.
– Ясное дело, мы же одноклассники, не стесняйся! – поддержала девчонка.
– Да? Может кто-нибудь желает стать представителем?
– Не найдется никого лучше тебя на это место, – произнесла Мария в общей массе.
– А, теперь это так называется, да? Понял, принял, офигел.
– За то, что ты разобрал классу новый материал, можешь ничего не делать и изучить материал в папке, поздравляю, – добродушно произнесла Лидия.
– Как совместить ничего не делание с изучением?
– У тебя же всегда получается. Импровизируй, адаптируйся, преодолевай, как говорится, – усмехнулась она в ответ.
– Хмм… – лишь хмыкнул он в ответ и уселся на свое место.
Урок продолжался бы в обычном виде, если бы не громкое черкание Зоренфелла в той самой стопке бумаг, что ему выдала Лидия. Учительница негромким шагом подошла к нему, не зная, что делать – ругаться сразу или попытаться разобраться в ситуации.
На бумагах она увидела рисунки, вместо каких-либо слов, в виде куба с иглами сверху, кучи точек вверху листка и домика на самом углу. Умом понять изображённое было сложно, поэтому учительница одарила озорника взглядом, требующим ответ. Зоренфелл безусловно это заметил.
– Ну чего? У меня такое видение!
– Раз так, то не объяснишь, что это такое? – поинтересовалась Лидия.
– Как я могу озвучить, если это сюрприз для моих любимых одноклассников? – с толикой сарказма ответил Зоренфелл.
– Увидите, когда всё реализую, а пока стройте догадки. Если надумаете что-нибудь интересное – расскажите мне, вдруг полезно будет.
Лидия пожала плечами и решила продолжить вести урок, оставив его самому себе.
«Главное, что он смог оправиться после того, что случилось с его мамой, – подумалось Лидии. – Он совсем не дурак и хорошо скрывает свои чувства, но сам никогда не заговорит с другими о своих бедах… Надеюсь, что всё будет хорошо… Как учитель, я должна постараться и поддержать его хоть таким способом!» – решительно заявила она.
