Текст книги "Сохрани эти чувства (СИ)"

Автор книги: Никита Шашлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3

«И за каким хреном я взял её под подобную опеку? – корил себя Зоренфелл, идя рано утром к проблемной рокерше. – Думал быть добрым, помочь хоть кому-нибудь…»

– Когда это мне в голову взбрело просыпаться так рано?! – вырвались мысли в голос. – Может, откатить все, пока я с ума не сошел?..

Парень почесал затылок, пару раз зевнул, замедлив слегка шаг.

– Черт, ну не скотина же я подлая, чтобы так все оставить… К тому же, поздно заднюю давать, кроватка шибко далеко, – поник он.

«Не хочу уподобляться людям, способным бросить товарищей в трудной ситуации…» – вернулись мысли в нужное русло.

Для Зоренфелла выдалось сложно утро как ментально, так и физически. Любитель поспать до полудня проснулся раньше обычного… Где же это видано?!

Не понимая самого себя, Зоренфелл решился помочь исправить озорную девчонку и вернуть её обратно в нормальный мир. С одной стороны, он считал, что так будет только лучше для самой Марии, а с другой стороны, парень чувствовал, что поступает неверно, грубо говоря отнимая у неё тот мир, к которому она так сильно привязалась.

– Компромисс! – воскликнул Зоренфелл, найдя, наконец, ключ к решению дилеммы. – Только вот какой компромисс будет на деле правильным? – задумался он, погружаясь в глубины миров Морфея. – Блин, слишком много думать по утрам вредно для моего здоровья…

Вскоре он доплелся до дома Гольдштафов. Только паренек хотел позвонить в звонок, как повторился вчерашний сценарий…

– Зоренфелл, рад тебя видеть! – вылетел Эрих. – Проходи, я как раз чайник вскипятил.

«Блин, за каким хреном ему вообще этот звонок, если он сам реагирует быстрее него…»

– А Вы как всегда энергичны.

– Ничего не поделать, это мне отец привил, – усмехнулся мужик, – мы жили в деревне и просыпаться с первыми лучами света было нашей обязанностью!

– Ого, получается, Вы из деревни выбрались на рок-сцену и осели в городе?

– Как-то так и получилось. Сказать по чесноку, мы и не думали, что у нас все получится. Как говорится: когда добра не ждешь – оно приходит!

– И кто ж так говорит? – поинтересовался Зоренфелл.

– А черт его знает, не важно! – зашли они в дом. – Тебе клубничного или с лимоном?

– С лимоном, пожалуйста. Мария уже проснулась?

– Не знаю. Я не думал, что ты так рано придешь, потому и не будил её еще. Можешь сам подняться.

– А… в этом не будет ничего такого?

– Ты о чем? – не понял поначалу Эрих.

После небольшой немой паузы, до старика дошло, что имел в виду юноша.

– А-а! Так ты об этом, ха-ха! Не волнуйся, она в одежде спит с младенчества, ничего ты там не увидишь, – сказал он и стал что-то напевать себе под нос. – Ты же все равно не пойдешь на необдуманные поступки… – произнес Эрих тихонько, но так, чтобы Зоренфелл услышал, из-за чего парню стало не по себе.

– Х-ха… ну у Вас и шуточки… – пробормотал юноша.

«Сохранюсь-ка от греха подальше…» – решил перестраховаться Зоренфелл, прежде чем подниматься на второй этаж.

Однако перед тем, как пойти к Марии решил сделать пару шагов на кухню.

– Так вот как Вы меня встречаете все время на подходе… – молвил он.

– А, ты об этом, – взглянул Эрих в окно, – да, я тут обычно готовлю завтрак и поглядываю в окошко. Вчера, наверное, я тебя напугал подобным… действием.

– Да, было слегка, – усмехнулся немного Зоренфелл.

– Просто… необычно видеть ребят, навещающих мою дочурку. Порой мне кажется, что она одинока.

– Но ведь она ходит гулять и все такое, – вспомнил он про «берлогу».

– Имеешь в виду то место с живыми выступлениями?

– Скорее всего, она меня вчера пригласила.

– О, а ты везунчик, мне пришлось следить за ней, чтобы узнать об этом месте… Только не подумай, что я странный, Мария мне совсем ничего не рассказывает, да и разговариваем редко.

– Да ничего такого, Вас понять можно. Так что там с этим местом? – вернулся он к изначальной теме разговора.

– Пусть она и считает там кого-то своим другом, но мне не кажется, что там найдется хорошая компания для неё… Думаю, у неё просто нет другого подобного места.

– В любом случае, скоро я и сам туда наведаюсь, расскажу, что к чему, – подмигнул Зоренфелл.

– Надеюсь на тебя.

– Ага, – кивнул он и пошел, наконец, навестить виновницу утреннего прихода.

«Здесь довольно спокойно и уютно, когда бесы не вылезают из колонок, – заметил ни с того, ни с сего Зоренфелл. – Вдруг и она настоящая милашка, когда не в образе недопанка?»

И вновь работает правило, когда надежда умирает последней.

На стук в двери никто не ответил. Как и думал парень, Мария еще спала, потому решил зайти.

– Верно сказал Эрих, спит и под одеялом, и в той же одежке… Ладно хоть музыку выключила перед сном, не все так плохо. Надеюсь, со слухом у неё все в порядке… – учел Зоренфелл то, как долго она слушает музыку и с какой громкостью.

На столе он заметил вчерашнюю домашнюю работу и из любопытства решил посмотреть, делала ли она что-то или просто так оставила и легла спать. Зоренфелл как никто другой знал о сладости хорошего сна, потому решил разбудить её чуть позже.

Увиденное в тетради заставило парня знатно удивиться. Он на самом деле не ожидал, что она вообще притронется к домашней работе. Но, тем не менее, Мария попробовала порешать, хоть и вышло, ожидаемо, с косяками. Однако сам факт действия вверял в Зоренфелла некоторый заряд воодушевления и бодрости.

Нетрудно было понять, какие ошибки были допущены и где, а также то, как их можно решить. Но первым делом Зоренфелл посчитал своим долгом оповестить отца со свершением чуда! Однако остановился на пороге комнаты и призадумался:

«А что если она решает домашнюю, но не ходит в школу? Возможно, по этой причине её и не исключают. С другой стороны, почему мне никто не сказал, чтобы я этим утром пришел и забрал решенную домашнюю? Ведь я сам вызвался, чтобы сюда притащиться… Хм…»

Хвастануть или не хвастануть – вот в чем вопрос! Терзать самого себя глупыми внутренними спорами Зоренфелл не хотел, потому решил все-таки спуститься и оповестить Эриха.

– Дядь, как поздно вчера Мария музыку выключила?

– Довольно рано, кстати. Мне показалось, что она просто диск меняет, потому не обратил по началу особого внимания, но потом насторожился, из-за чего и пошел к ней, мало ли чего, – объяснял он. – Только вот она мне двери не открыла, отмахнувшись тем, что занята.

– А уроки она вообще делала? – вел тонкую нить Зоренфелл.

– Поначалу да, но чем дальше, тем хуже. В зале где-то есть папка задач, к которым она даже и не притрагивалась.

– Значит, такое уже было раньше.

– О чем ты?

Юноша без лишних слов протянул батяне тетрадку Марии, где красовались неряшливые цифры, грязь на полях в виде нахождения нужных значений и формулы, которые, по всей видимости, она нашла в книжке математики.

– Да ну… – не поверил он. – Неужели она отключила музыку ради решения?

– Представьте себе, – уверенно произнес Зоренфелл. – Думаю, она не совсем против учебы. Пусть Мария и ошибалась, но она попробовала решить вообще все, что было задано.

– Похоже, все идет очень даже хорошо, – обрадовался Эрих.

– Не-а, этого недостаточно. Нельзя останавливаться на полпути. Цель – вернуть Марию в школу.

– Правильно. Если понадобится моя поддержка, только скажи, я все сделаю ради неё…

– А почему сами не проявляете инициативу? Она может почувствовать тепло отцовской заботы и…

– Да, я понимаю, но навязчивость может лишь все усугубить.

– Как отношения могут усугубиться, если она восхищается Вами?

– Восхищается? – переспросил он. – Может раньше так и было, но сейчас я не могу быть в этом уверенным.

– В любом случае, бездействие в суде также карается, – сделал Зоренфелл отсылку на изученный материал по обществознанию.

Пока Эрих с Зоренфеллом разговаривали, Мария уже проснулась и спустилась, чтобы немного подслушать.

– Мария хорошая девочка, даже если Вы скажете лишнего или придете к недопониманию, то с ней можно просто поговорить, извиниться, в случае чего, она безусловно пойдет Вам навстречу.

– Думаешь? – поднял взгляд Эрих.

– По крайней мере мне так кажется.

– Ты, как вижу, хорошо ладишь с людьми. Должно быть, у тебя много друзей.

– Не особо, настоящих друзей очень мало, да и слава у меня дурная… Многому меня обучила мама, за что я ей безмерно благодарен, – с ноткой тоски произнес Зоренфелл.

– Тогда и я ей благодарен, раз воспитала такого хорошего мальчика, – с добротой ответил Эрих.

– Мальчика? – смутился и возмутился слегка парень. – Мне шестнадцать, как никак…

– Думаешь для меня есть разница? – усмехнулся он. – Ты ровесник моей дочки, а для меня она до сих пор маленький ангелочек…

– Но это же не значит, что и я такой же, – перебил его Зоренфелл.

– Конечно, но взрослым ты от этого не стал.

– Понял, логика здесь и не пробегала…

– Может быть, ха-ха!

– Так-с, пойду-ка я её разбужу, – глянул на наручные часы юноша.

– Ага, а я сварганю завтрак.

Пока Зоренфелл шагал в сторону комнаты Марии, он снова залез в тетрадку, дабы сделать понятный разбор даже для прогульщицы.

«Если так подумать, то она и вправду не подходит на роль рокерши, отвязной девки и всего такого, будто… она играет эту роль ради чего-то… – ушли мысли в другое направление. – Слова Марии не были такими естественными, скорее скопированными у кого-то, а это может быть так называемая «берлога», – пошел в ход анализ Зоренфелла. – Она меня не прогнала, хотя я скорее этого ожидал… Туда же отнести то, что она вообще взялась за эти задания. Какой уважающий себя будет подобным заниматься?»

Пока Зоренфелл был погружен в свои размышления по поводу истинного лица девчонки, которую ему поручили, сама Мария на цыпочках ушла в свою комнату, легла под одеяло, делая вид, что спит. «Так по-детски» – сказал бы кто-нибудь.

– О, так ты уже встала, – зайдя в комнату, сказал Зоренфелл.

– К-как ты смеешь входить так просто в комнату девочки? – воскликнула она.

– Эрих сказал, что спишь ты в одежде, да и я заходил, чтобы посмотреть твою домашнюю работу… И знаешь, я приятно удивлен.

Зоренфеллу все равно на её слова о девчачьей комнате и всем прочем, считая это бесполезным фарсом, когда подобный образ не соответствует самой говорящей. Ну где вы слышали, чтобы рокерша смущалась из-за входа парня в комнату? У всех в представлении рокеры – это блюющие себе в руки люди с ирокезами, орущие, подобно бесам из преисподней.

– Приятно удивлен? – не поняла она.

– Да, ты сделала то, о чем я тебя попросил, пусть это и для тебя задания, но мне все равно приятно, – непринужденно ответил парень.

– Тебе-то какая разница? Ты так, принести и уйти… – фыркнула она.

– Кто тебе такое сказал? – сказал он вдруг. – Теперь ты мой друг, что бы ты там не думала, потому я просто не могу тебя оставить в затруднительном положении.

– Друг? – неуверенно произнесла Мария.

– Ты так не считаешь, Мария?

– Не то, чтобы…

– Вот и хорошо, – улыбнулся Зоренфелл, чем ввел её в ступор.

В комнате повисла неловкая атмосфера, которой парень совсем не ощущал, в отличие от Марии. Следующей фразой он её практически добил:

– Хочешь я останусь с тобой этим утром?

Глава 4

– Ч-что? О чем т-ты таком говоришь… – смутилась она подобной выходкой парня.

«Как я и думал, совсем девчонка… – хитрил Зоренфелл. – Впрочем, ничего необычного в этом нет, поскольку она долгое время провела в затворничестве и изредка, как мне кажется, ходила в «берлогу». Исходя из этого, можно предположить, что она такая же, как и все, только затаила обиду, а может даже протестует против чего-то…» – искал ответа парень.

Зоренфелл ничего не мог поделать с собой. Для него люди – объект познания, в особенности те персоны, которые выделяются среди других какими-либо необычностями, подобно Марии. Что их заставило пойти по этому пути? Чем они руководствуются? Ради чего они так поступают? – нескончаемый поток вопросов живет в разуме парня, побуждающий его продолжать изучать людей.

– О чем? О разборе домашней работы, чтобы ты смогла понять, где ошибки и как избежать их повторения, – преспокойно ответил Зоренфелл, чем поставил Марию в неловкое положение.

– Ну так прямо и говори, блин… Что за двусмысленность? – фыркнула она в ответ.

– Не стоит?

– Я такого не говорила! – повысила тон голоса Мария.

– Вот и хорошо! – улыбнулся Зоренфелл. – Приводи себя в порядок и спускайся вниз.

– Зачем? – изменившись в лице от переменчивости Зоренфелла, спросила она.

– Позавтракаем и с ясным умом займемся разбором полетов, – ответил юноша.

– Разве ты в школу не опоздаешь? – спросила вдруг Мария.

Подобного вопроса Зоренфелл точно не ожидал. Мария буквально открыла еще одну сторону себя – волнение за других, не думая о собственных проблемах.

– Тебе ли об этом волноваться? – бросив не многозначный ответ, Зоренфелл вышел из комнаты и пошагал в сторону кухни.

«Вот уж новость… – подумал он. – Теперь уж точно не понимаю, как такая, как она, заперла себя в четырех стенах и приговорила к заточению? Должна же быть причина…»

– Дядь Эрих, можно задать вопрос? – спустившись, обратился парень.

– Что такое? Марию разбудил?

– Ага, сейчас она умоется и спустится. Дело не в этом… Помните ли Вы после чего Мария закрылась в своей комнате? Что-то случилось, может, или…

– Не могу сказать наверняка, если честно, день был таким же, как и другие. Просто вернулась домой без лица и включила музыку на полную, взяв, кстати, мои старые диски. Как бы я не пытался достучаться до неё, мне она ничего не рассказывает, не видя, наверное, в этом смысла и считая, что я её не пойму.

– Понял, значит началось все это не дома…

– Ты что-то нарыл? – приободрился Эрих.

«Думаю, он имеет право знать все больше, чем кто-либо другой…» – подумал Зоренфелл, прежде чем отвечать.

– Ваша дочь, она не изменилась.

– В смысле? – фраза парня ввела отца в ступор. – Мария была другой, – твердо произнес он.

– Не знаю, какой она была раньше, ибо с ней учиться мне не случилось, но я уверен в том, что она не изменилась. Она не такая, какой себя строит. Пока я не могу сказать ничего точно, мне нужно получше в этом разобраться.

На лице Эриха читалась надежда в перемешку с счастьем. Он не знал, как реагировать на это высказывание, но Эрих искренне поверил словам парня и захотел передать свою надежду в руки Зоренфелла, понимая, что он точно сможет докопаться до правды и вернуть ему дочку:

– Надеюсь на тебя… Узнай, почему она захотела измениться…

– Само собой, – кратко ответил он, заслышав шаги по лестнице.

– Доброе утро! – поприветствовал её Эрих.

– Хай… – скромно поприветствовала она.

«Стесняется такой компании?» – удивился Зоренфелл, не подавая вида.

– Редко ты встаешь так рано, – невзначай сказал отец. – Ну, присаживайся, сделал твой любимый утренний омлет.

– Какой он, блин, любимый? – возмутилась она. – Обыкновенный.

Стало заметно, что подобный ответ ввел Эриха в ступор. Судя по такой реакции, Зоренфелл предположил, что раньше подобного не вылетало из уст девчонки. Однако, придавать этому особое значение парень не хотел, поэтому решил прервать неловкую паузу.

– Приятного аппетита! – сказал он и принялся уплетать поставленный завтрак.

Его примеру последовали и другие домочадцы. Единственной проблемой стала тишина. Почему? Вроде бы и правильно, «когда я ем – я глух и нем», но ситуация немного отличалась, этому правилу нет здесь места, как считал Зоренфелл. В его представлении за утренним совместным завтраком Эрих мог понаблюдать за беседой отца с дочерью, дабы узнать что-нибудь новое, однако в подобном абсолютном спокойствии можно понять лишь то, что у этих двоих совершенно нет тем для разговора.

У Эриха работа, у девчонки рок один на уме. Казалось бы, почему они не могут найти общий язык? Как никак они одной крови, да и вкусы схожи. То ли они себя так странно ведут, то ли сам Зоренфелл стал помехой, ведь он, ка бы, лишний в этой компании.

Парень и в самом деле хотел завести какой-нибудь разговор, но пока он подбирал подходящую тему, Мария все быстро схомячила, утащила чашку в раковину, не сказав и слова, и поднялась обратно к себе в комнату. Подобный жест Зоренфелл совсем не оценил.

– Как давно вы разговаривали? – поинтересовался юноша.

– Да не о чем особо разговаривать… – предсказуемо ответил Эрих, тоскливо пережевывая пищу. – Мы и едим по отдельности, сегодня, видимо, случай особый. Как бы я не пытался с ней сблизиться, как раньше, но ни черта не получается, будто между нами стена.

– Но почему? У вас есть музыка, поговорите об этом. Попробуйте изучить современную школу, если не знаете, какую сейчас она слушает группу. «Похитители Будущего», например.

– Ты тоже слушаешь?

– Нет, да и не в этом дело. Сказать по правде, приняла она меня лишь потому, что я предстал перед ней, как новичок в роке – от этого и завязался разговор. Попробуйте сделать то же самое и идите от одной темы к другой, тогда язык её развяжется и вам обоим станет попроще.

– Понял к чему ты клонишь… Я в делах таких дуб дубом, спасибо, что помогаешь.

«В таких делах? – задумался Зоренфелл. – Получается, всем занималась мама Марии? По всей видимости, они оба раскисли после того, как она ушла… Мария ушла в себя, хотя возможно дело в другом, а Эрих не может подобрать способа взаимодействия с собственной дочкой. Вот тебе и патовая ситуация…»

– Да не за что.

– Твои родители, наверное, беспокоятся от того, что ты так рано ушел.

– Не совсем, – пробормотал юноша, – я один живу.

– Погоди, как это? – искренне удивился Эрих.

– Мама лежит в больнице с тяжелой болезнью в другом городе, а отец там же, работает не покладая рук.

– Но почему они тебя оставили совсем одного? – обеспокоенно произнес он.

– Да нормально все, я вполне самостоятелен: приготовить, постирать, погладить могу, а большего и не нужно. Этот город много значит для моих родителей, и они желают вернуться сюда как можно скорее, потому так и вышло. Также они не хотели, чтобы я снова менял школу…

– Вот, значит, как… – озадачился чем-то Эрих. – Ты уже менял школы?

– Да, были на то причины. Родители хотели избежать повторения истории, когда мне пришлось бы снова расставаться со старыми друзьями и заводить новых, не понятно насколько долго.

– Заботливые у тебя родители.

– Ага, хотел бы я им помочь…

– Ну, Зоренфелл, бывают моменты, когда невозможно чем-либо помочь… Это трудно, по себе знаю, но нужно терпеть и верить. Но не забывай про внимание и заботу – это всегда приятно.

– Не забуду, – кивнул парень.

«Тут он верно подметил… – заговорил Зоренфелл со своей душой. – Как бы я не пытался что-то сделать ради мамы, но от меня ничегошеньки не зависит… Чтоб этих врачей некомпетентных! От мамы зависит, излечится болезнь или нет? Бредятина…»

С помощью своей способности Зоренфелл пробовал оказать всевозможную поддержку своей матери. Он считал, что нужны деньги для операции, но, как оказалось, операция бесплатна, но малоэффективна. Врачи же говорили, что действенного метода нет и они пытаются найти решение проблемы, а пока единственное, что в их силах, так это поддержание её в стабильном состоянии.

Вышло так, что даже большой город не в силах помочь матери Зоренфелла, отчего ему самому порой становится больно. Иногда он думает о том, что чувствует его отец, находясь так близко к ней и также не имея возможности сделать что-то, кроме посещений и подарков, ради мамы…

– Надеюсь у вашей семьи все наладится как можно скорее. Твои родители хорошие люди, раз воспитали такого мужчину, – говорил на чистоту Эрих.

– Спасибо Вам, – кивнул он.

– Пора уже на работу уходить… – глянув на время, Эрих взял свою чашку, поставил в раковину и залил водой, после чего направился к выходу. – Не опоздай в школу, – сказал он напоследок.

– Всего хорошего! – попрощался Зоренфелл.

«Так-с… Теперь помоем посудку и пойдем браться за ум!» – мысленно себя подбодрил парень.

На звук моющейся посуды выползла из своей комнаты Мария и, сев на ступеньки, обратилась к парню:

– Зачем ты моешь посуду?

– А ты бы помыла, Мария?

– Нет, – равнодушно ответила она.

– Ну вот. Я не могу оставить беспорядок, да и должен отплатить твоему отцу за гостеприимство.

– Какой-то ты шибко правильный… Даже немного раздражает.

– Думаешь? На самом-то деле во мне хорошего совсем не много.

– Да тебя, наверное, вниманием с головы до ног обваливают…

– Ха, если бы… – усмехнулся Зоренфелл.

– А в чем дело?

– Ходила бы в школу, то узнала бы какой я, по мнению людей. Впрочем, это не так важно.

– Что ты заладил с этой школой? Я туда не вернусь, она мне нафиг не сдалась.

– Именно поэтому ты решила сделать домашнюю работу? – атаковал Зоренфелл.

– Я сделала это потому, что ты попросил.

– Значит, если я попрошу тебя хоть разок сходить в школу, то ты пойдешь?

– Нет, – упорствовала Мария.

– Чего и следовало ожидать. Не совсем я тебя понимаю, если честно, но хочу стать для тебя хорошим другом.

– Зачем?

– Глупый вопрос. Для дружбы нет причин, – непринужденно ответил Зоренфелл.

Для Марии этот ответ имел поучительный вес, из-за чего она погрузилась в недолгие раздумья и размышления на счет того, какой Зоренфелл человек. В её глазах он стал каким-то воплощением идеального парня: внимательный, заботливый, умный, внешностью неплох, да и просто хорошо к ней относится, несмотря на её попытки вызвать негативную реакцию. Вдобавок к этому он разговаривает с неё искренно, считает своим другом. Марии было очень приятно слышать такие слова и чувствовать, что она не одинока.

Однако выверенный образ не всегда совпадает с тем, какой оригинал на самом деле. Поэтому Зоренфелл и избегает подробных рассказов о себе, дабы ненароком не испортить налаженные с Марией отношения.

– Не расскажешь, почему ты перестала ходить в школу? – спросил вдруг парень.

– Ну… – замялась она.