Текст книги "Крестной феей назначаю себя! (СИ)"
Автор книги: Ника Светова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Глава 8
Шум и гомон девичьих голосов графиня Роддерик услышала еще на подходе к апартаментам фрейлин, а, подойдя ближе, смогла разобрать и обрывки фраз. Переселение Кэтрин бурно обсуждалось, и по словам, типа: «конечно, кто бы ей позволил..», «давно пора поставить на место…», «что только в ней хорошего…», – Эвелина поняла, что девушки в курсе последних сплетен и угадывают причину случившегося.
Первая фрейлина сердито нахмурилась, ускорила шаг и вихрем влетела в стайку сплетничающих девушек. Ей хватило нескольких секунд, чтобы окинуть взглядом оживленные лица молодых фрейлин, оценить скорбно поджатые губы Мышильды, заметить заплаканные глаза Кэтрин.
– Что здесь происходит? – графиня Роддерик обратилась в камер-фрейлине Лейзон с такими грозовыми интонациями в голосе, что девушки мгновенно притихли. – Почему здесь собрались все фрейлины королевы? А Вы, Матильда? Какое событие заставило вас забыть о своих обязанностях следить за порядком и стоять здесь, наравне со всеми прислушиваясь к сплетням?
Оскорбленная в лучших чувствах Мышильда придала лицу совсем уж скорбное выражение и. горестно вздыхая, пояснила:
– В связи с приездом гостей, фрейлину Брайтон временно переводят в старое крыло замка, вот мы с девушками и собрались здесь, чтобы подбодрить нашу Кэти.
– Вот как? Собрались подбодрить и довели Кэти до слез? – Эвелина сердито оглядела затихших фрейлин и продолжила, обращаясь непосредственно к Матильде. – Камер-фрейлина Лейзон, Вы действительно полагаете, что принцесса Александрина привезет с собой не более одной-двух фрейлин и всей ее свите хватит комнаты Кэтрин Брайтон?
Камер-фрейлина удивленно взглянула на графиню – Мышильде и в голову не приходило задуматься о количестве человек в свите принцессы. Недалекая Лисси хихикнула над растерянностью Лейзон, но ее, более догадливые, подруги немедленно насторожились, понимая, что сегодня неприятности для них только начинаются.
– Для свиты Александрины понадобится не менее трех комнат, неужели Вы сами этого не поняли? – графиня Роддерик обращалась к камер-фрейлине, не забывая строго поглядывать на других девушек. – Освободите комнаты Клози и Полетты, они совсем рядом с апартаментами, подготовленными для принцессы Дарнии.
– Но, графиня… – попыталась было что-то сказать бойкая Клози. Попытка не удалась, Эвелина резко прервала ее и обратилась к присутствовавшей здесь старшей камеристке Эмме Жернет, управляющей горничными королевского замка.
– Эмма, отправьте горничных освободить комнаты Клози и Полетты. Вещи Полетты временно перенесите к Лисси – придется им потесниться в одной комнате. А вещи Клози перенесите в комнаты камер-фрейлины Лейзон. Придется Вам уступить одну из своих комнат, Матильда, на несколько дней, до отъезда гостей, – жестким тоном пояснила графиня Роддерик, пресекая взрыв возмущения со стороны Мышильды.
– А почему меня к Мы… к Матильде?! – вопль души, вырвавшийся у Клози, был таким искренним, что Эвелина невольно улыбнулась и ответила девушке более мягким тоном:
– Потому что у тебя самый бойкий характер, Клози, и ты точно выдержишь несколько дней рядом с Матильдой Лейзон.
Молодые фрейлины дружно рассмеялись, Лейзон негодующе фыркнула, порываясь что-то сказать, но ее опять прервали, теперь уже старшая камеристка.
– А что с фрейлиной Брайтон, сударыня, – спросила Эмма Жернет, обращаясь к Эвелине, – ее вещи куда переносить?
– А Кэтрин Брайтон на несколько дней переедет ко мне, – с напускной суровостью глядя на Кэти, ответила Эвелина, – перенесите ее вещи в свободную комнату. Эмма, ты знаешь, о какой комнате я говорю.
Эмма Жернет согласно кивнула – она поняла, что речь идет о комнате, пустовавшей уже несколько лет, той самой, что когда-то занимал граф Северин Роддерик.
– Я немедля отправлю туда горничных – убраться, а другие девушки начнут освобождать комнаты фрейлин и переносить их вещи.
Эвелина кивнула, соглашаясь с планом действий, предложенном старшей камеристкой.
Кэтрин, донельзя обрадованная, что ей не надо будет перебираться в старое крыло, бросилась к первой фрейлине, пытаясь высказать ей свою благодарность, но графиня Роддерик придержала ее порыв.
– Не стоит благодарности, Кэти, тебе, как и всем остальным девушкам, предстоит много работы по подготовке к Балу. И хороший отдых после тяжелого дня просто необходим, если ты собираешься блистать на Балу!
Кэти зарделась, смущенная тем, что ее заподозрили в желании блистать, девушки негодующе переглядывались, возмущенные тем, что белокурой "выскочке" уделяется слишком много внимания. А Мышильда расцвела довольством – она так вовремя вспомнила о поручении, данном Кэтрин.
– Графиня, но Вы, конечно, поставлены в известность, что Ее Величество поручила фрейлине Брайтон лично проследить за подготовкой апартаментов для гостей в старом крыле замка, – Лейзон сказала эту фразу томным елейным голоском, как бы напоминая. Но ее взгляд сверкал торжеством отомщенной справедливости.
Эвелина усмехнулась про себя – ей давно были известны все уловки камер-фрейлины – и, не задумываясь, нанесла ответный удар.
– Вы, как всегда, не даете забыть о самых важных поручениях, Матильда, – графиня Роддерик обращалась к фрейлине Лейзон самым благожелательным тоном, – полагаю, у Вас уже есть список гостей, которых будут заселять в старое крыло?
– Но я… – Лейзон удивленно захлопала глазами, вопрос первой фрейлины прозвучал слишком неожиданно для нее.
– Ну как же, дорогая моя, – Эвелина подняла брови, показывая свое недоумение, – согласно нашей с вами договоренности обращаться к главному церемониймейстеру могут только первая фрейлина или камер-фрейлина, но никак не простые фрейлины. А расселение гостей утверждает именно он. наш бесценный Валент Лавье и никто другой!
Графиня Роддерик почти нежно улыбнулась Матильде Лейзон, словно не замечая кислого выражения ее лица, а девушки весело захихикали в кулачки. Дело в том, что выдержать общение с главным королевским церемониймейстером Валентом Лавье могли только самые опытные фрейлины, закаленные дворцовой жизнью. Все остальные почти сразу засыпали под монотонный голос, нудно перечисляющий заслуги каждого рода, порядок рассаживания за столом, нюансы дворцового этикета и многое другое. Старик Лавье был кладезем знаний, но у молодых фрейлин почти никогда не хватало сил дождаться конкретного ответа на свой вопрос. Поэтому и было принято решение, что по вопросам, касающимся этикета, геральдики, церемониала, с Валентом Лавье будут общаться либо первая фрейлина, либо камер-фрейлина. И чаще всего честь такого общения выпадала на долю Матильды Лейзон, у графини Роддерик всегда находилсь более срочные и неотложные дела.
Вот и сейчас, Эвелина, не принимая возражений, отправила Матильду к церемониймейстеру с наказом получить от него полный список гостей, для которых надо подготовить комнаты в старой части замка. Попытки увильнуть от поручения успеха не имели – Мышильде позволено было только показать комнату, в которую переедет Клози, а после этого Эвелина немедленно отправила ее на поиски Лавье. В последние дни перед Балом неугомонного старика еще надо было поймать, прежде чем задать вопрос. Главный церемониймейстер волновался едва ли не больше всех и неустанно обходил замок, отслеживая малейшее нарушение установленных правил приема и расселения гостей.
– Девушки, вы немедленно отправитесь на помощь Эмме и ее горничным, – скомандовала графиня Роддерик остальным фрейлинам, – надо собрать букеты, расставить их в вазах, убедиться, что гостевые комнаты выглядят достойными своих постояльцев.
Эмма Жернет негодующе хмыкнула – она терпеть не могла, когда ее работу проверяли девчонки, но Эвелина ласково улыбнулась старшей камеристке, глазами давая понять, что просит ее не вмешиваться. Сообразительная камеристка примолкла, терпеливо дожидаясь, пока уйдет Матильда Лейзон, и девушки разбегутся по тому крылу замка, где все уже было готово к приезду гостей.
Когда в коридоре остались только Кэтрин и Эмма, графиня Роддерик, облегченно вздохнув, пригласила их к себе. Она поймала одну из горничных, убиравших сейчас бывшую комнату Северина, и попросила принести чай в комнату, где обычно принимала гостей. Дождавшись, когда расторопная девушка накроет стол и уйдет, Эвелина приступила к разговору. Ей важно было сделать Эмму ссвоим союзником. Пожилая добродушная женщина работала в королевском замке много лет, начала когда-то с должности младшей горничной и поднялась до старшей камеристки. Работу свою Эмма Жернет выполняла честно и ответственно, но главным ее качеством, особо ценным в глазах Эвелины, было умение хранить тайны и не разносить сплетен. Поэтому графиня Роддерик решила довериться Эмме – она не могла оставить Кэтрин одну рядом с настойчивым капитаном Шенброком, а покровительство старшей камеристки на те дни, что фрейлина Брайтон проведет в старом крыле, было бы лучшей защитой для девушки.
– Кэти, – графиня Роддерик ласково улыбнулась белокурой фрейлине, смотревшей на нее восторженными глазами, – тебе не придется переселяться на ночь в старую часть замка, но дни до Бала ты должна будешь проводить там, никуда не отлучаясь. Таково распоряжение королевы!
Последнюю фразу Эвелина произнесла чуть громче, пресекая попытку Эммы вступить в разговор. Старшая камеристка понятливо примолкла, ожидая, что последует в продолжении начатого разговора..
– Там же будет присутствовать рота королевских гвардейцев под командованием капитана Отто Шенброка.
Кэтрин пока еще недоумевала, зачем ей так подробно все объясняют, а Эмма Жернет уже покачала головой, выказывая свое недовольство. Она была много опытней юной фрейлины и одной только фразы Эмме хватило, чтобы сопоставить известные ей факты и сделать выводы.
– Капитан Шенброк просил твоей руки, Кэти, и королева не склонна отказать ему в этой просьбе, – Эвелина, наконец, собралась с духом, чтобы обрисовать ситуацию предельно ясно. Кэтрин ахнула, испуганно глядя на графиню, а Эмма негодующе фыркнула.
– Не слишком ли хороша девочка для такого мужлана, как Шенброк? – возмущенно заявила камеристка.
Эвелина согласно кивнула:
– Ты права, Эмма, капитану Шенброку больше подошла бы крепкая сильная северянка, а не наша хрупкая Кэти. Неволить тебя никто не будет, – добавила она, обращаясь к Кэтрин, пытавшейся сейчас что-то вымолвить в свою защиту, – но капитан серьезно настроен завоевать тебя. Думаю, он воспользуется такой возможностью, когда ты будешь рядом с ним в старой части замка.
– Вот уж за это, сударыня, не переживайте! – решительно высказалась Эмма. – Не дам я этому мужлану такой возможности, ни на шаг девочку одну не отпущу!
– Но я не хочу, не хочу замуж за капитана Шенброка, он мне совсем не нравится! – Кэти, наконец, справилась с волнением и ее звонкий голосок зазвучал решительно и уверенно. – Графиня Роддерик, разве я не могу отказать человеку, которого совсем не знаю и не люблю?
– Конечно, можешь, Кэти, – ласково ответила ей Эвелина, – но, боюсь, капитан Шенброк из тех упрямцев, кого невозможно убедить словами.
– Значит, убедим делом! – решительно заявила Эмма Жерден, сжав в кулак крепкую сильную руку. – Не волнуйся, девонька, и Вы, сударыня, – не допущу я, чтобы они наедине оставались. Если не сама рядом буду, то всегда горничным прикажу, чтобы ни на шаг не отходили.
– Вот и хорошо, – графиня Роддерик облегченно выдохнула, – я знала, Эмма, что на тебя можно положиться.
А Кэти молча схватила руку камеристки, все еще сжатую в грозный кулак, и поцеловала. Растроганная Жернет обняла белокурую голову девушки и с улыбкой в голосе спросила:
– А ведь есть уже у тебя кто-то на сердце, так, девонька? Потому и капитан этот совсем не мил.
Смущенная Кэтрин промолчала и уткнулась носом в плечо своей заступницы, пряча от нее покрасневшие щеки, Эмма и Эвелина понимающе переглянулись, и графиня Роддерик объявила совсем уже другим тоном:
– Сегодняшний день у тебя свободен, Кэти. Пока камер-фрейлина Лейзон найдет Валента Лавье, пока сумеет отвлечь его от важных дел по подготовке Бала, пока добьется от него списка гостей для заселения в старое крыло и выслушает все указания по тому, как обставить их комнаты…
– Да что там выслушивать! – весело сказала Эмма Жернет – Вот уж невелика премудрость! Каждый раз, когда в королевском замке большой праздник, в новом крыле комнат для всех гостей не хватает. Так в старое завсегда заселяют старых дев, да пожилых родственниц, чтобы молодым веселье не портили! Уж который год я им комнаты там готовлю, так что все обставим как должно, тут и думать не о чем!
Эвелина улыбнулась, вспомнив купца Крейстона с его тещей и "стол для кумушек" на предстоящем Балу.
– Вот что, Эмма, надо бы им там ломберный столик поставить, – предложила она старшей камеристке. Та понимающе усмехнулась.
– Да уж ставим, сударыня, и не один. И чашу для пунша, и для грога, и бар крепкими напитками заполняем! – Эмма весело подмигнула недоумевающей Кэтрин. – Это в ваши годы вином можно баловаться, а старые косточки надо чем покрепче прогревать!
Старшая камеристка добродушно рассмеялась своим же словам, и Эвелина с Кэти не могли не улыбнуться – так заразителен был оптимистичный настрой неунывающей госпожи Жернет.
– Я полагаюсь на Вас, Эмма, и на Ваш бесценный опыт в приеме гостей. А ты, Кэти, считай, что тебе очень повезло поработать вместе с нашей старшей камеристкой. Умение принимать гостей – самых привередливых и придирчивых – тебе обязательно пригодится, и не раз.
Кэти Брайтон кивнула в знак согласия, а доброе лицо Эммы озарила светлая улыбка.
– Вы, вот что, сударыня, – обратилась она к графине, – пока сегодня время есть, отправляйтесь-ка в город. Вам, верно, и платье к Балу шьют – примерить надо, и мелочи всякие – вроде перчаток, сумочек – надо к платью подобрать.
– Ах да, платье! – графиня Роддерик досадливо прикусила нижнюю губу, она вспомнила о своем опрометчивом обещании герцогу Берштейну насчет цвета бального платья. – Я еще не заказывала платье, Эмма. И даже не знаю – успеют ли его пошить в последние дни перед Балом.
– Так Вы езжайте и узнайте, – рассудительно заметила камеристка, – и девочку с собой возьмите: в старом крыле ей сегодня делать нечего, а в замке торчать тоже ни к чему. Увидит кто, доложит королеве, Вам и неприятность будет.
– Ты права, Эмма, – решительно заявила Эвелина, – надо ехать в город и узнавать все на месте. Кэти, ты едешь со мной! Твое платье уже готово?
– Нет, графиня Роддерик, оно только шьется.
– Вот как? Только шьется, когда до Бала осталась пара дней? Ну что ж, заодно и посмотрим, как шьют твое платье! Иди к себе, Кэти, твои вещи уже перенесли и собирайся – мы едем в город!
С этими словами, вызвавшими полное одобрение Эммы, графиня Роддерик поднялась из-за стола и подняла Кэтрин. Надо было успеть в город в первой половине дня – так оставалась хоть небольшая надежда заказать пошив нового платья, а не переделку готового, купленного в торговой лавке.
Глава 9
Небольшой фаэтон с трудом пробирался среди карет и повозок, заполонивших улицы Арма – столицы Армании. Только мастерство опытного кучера спасало легкую двухместную повозку от столкновения, а пассажирок от падения. И все же девушкам приходилось нелегко, так что, добравшись до главной площади, где располагалась лучшая модельная мастерская Арма «Ателье мадам Лилье», Эвелина с облегчением выдохнула и приказала остановиться.
– Дальше мы дойдем сами, Пьер. Подъедешь сюда же, к центральной площади, примерно в десять вечера – мы как раз успеем обойти лавки и мастерские и будем ужинать в "Веселой утке". Там нас и заберешь.
Немолодой уже возчик вздохнул с явным облегчением – ему совсем не хотелось пробираться сквозь толчею и сутолоку, царившую сейчас на главной площади Арма. Графиня Роддерик, при поддержке Пьера, легко соскочила на землю, а вот Кэти не сразу не решилась выйти из фаэтона. Ее пугала большая и шумная толпа прохожих и необходимость пройти через эту толпу. Да и решительность графини, собиравшейся лично проверить, какое бальное платье шьют для фрейлины Брайтон, тоже немного пугала.
– Ну, Кэти, скорей! – Эвелина от нетерпения даже чуть притопнула ножкой в новой черной туфельке. – Довольно всего бояться, всю жизнь за занавеской не просидишь!
Кэтрин вспыхнула от таких резких слов и, не менее решительно, чем графиня Роддерик, спрыгнула на мостовую Арма. Повозка развернулась, чтобы отъехать в более спокойное местечко, где кучер мог бы перекусить и подремать до назначенного времени, а девушки отправились прямиком в мастерскую мадам Лилье. Именно там, у лучшей модистки Армании, были заказаны бальные платья для королевы и ее воспитанниц, а, значит, и для Кэтрин. А еще Эвелина питала слабую надежду, что ее давняя приятельница Сесиль Лилье найдет возможность сшить за два дня бальное платье для первой фрейлины. "Интересно, что она скажет, когда узнает о бальном платье не черного цвета?"
Колокольчик нежным перезвоном известил о новых посетительницах, и девушки, увидев, кто к ним пришел, немедленно послали за мадам – первую фрейлину королевы принимали здесь по высшему разряду. Сесиль Лилье не заставила себя долго ждать. Эвелина и Кэтрин только успели расположиться в удобных креслах, как появилась маленькая энергичная хозяйка ателье. Веселые рыжие кудряшки подпрыгивали в такт быстрым шагам и бойкой речи хозяйки. Мадам Лилье вышла в приемную, провожая другую посетительницу, не менее важную, чем первая фрейлина королевы, и, уж конечно, гораздо более богатую.
– Леди Эмеринг, я рада, что мы пришли к соглашению по деталям фасона платья, – Сесиль Лилье обращалась к прекрасной Оливии без всякого подобострастия, с достоинством мастерицы, знающей цену себе и своим творениям.
– Надеюсь, вы уложитесь в сроки, готовое платье должны доставить мне домой не позднее, чем утром, в день Бала, – Оливия сияла красотой и очарованием настолько, что Кэтрин, стоявшая за спиной Эвелины, вздохнула едва слышно, восхищаясь природным обаянием актрисы.
– Даже не сомневайтесь, леди, наша фирма никогда не подводит и не берет на себя невыполнимых обещаний, – Сесиль повернула голову и увидела Эвелину с ее спутницей. Светскую улыбку на лице мастерицы тут же сменила искренняя улыбка человека, радующегося приходу приятного гостя.
– Графиня, сколько лет, сколько зим! Что случилось, моя дорогая, что ты, наконец, выбралась ко мне? – мадам Лилье от души обняла приятельницу, с удовольствием отмечая ответную радость в сияющих зеленых глазах.
– Разве ты не в курсе, что случилось, Сеси? – чуть ворчливо заметила Эвелина – Случился Лунный Бал, вот уж не думала, что ты о нем не знаешь.
– А ты все такая же, – весело смеясь, заметила модистка, – спуску никому не даешь, на твой язычок по-прежнему лучше не попадаться.
Графиня только собралась ответить подруге, как вдруг леди Эмеринг посчитала возможным вмешаться в их разговор:
– Счастлива видеть вас, графиня, – Оливия церемонно склонила голову и Эвелина ответила ей тем же, – а кто ваша спутница? Представьте мне юную леди, графиня.
– Кэтрин Брайтон, фрейлина и воспитанница королевы Амалии.
Леди Эмеринг с нескрываемым интересом оглядела девушку, чем заставила ее немало смутиться, а графиня Роддерик поспешно сменила тему разговора.
– Заказали у мадам Лилье бальное платье, леди Эмеринг? – вежливость и манеры Эвелины были безупречны, вот только Сесиль с любопытством взглянула на приятельницу, не узнавая ее под маской светской львицы.
– О, да! – Оливия сияла искренней радушной улыбкой, словно не замечая холодных ноток в голосе собеседницы. – Мадам – лучшая модистка Армании, да и в Дарнии, думаю, не найдется мастериц, подобных ей!
Сесиль весело улыбнулась, с удовольствием принимая комплимент.
– А мне просто необходимо выглядеть безупречно на своем дебюте! Ах, я несколько лет не пела на сцене, и предстоящее выступление на Лунном Балу воспринимаю как дебют после долгого перерыва! Я так волнуюсь, дорогая графиня, как будто мне предстоит выступать на публике впервые в жизни!
– А, так значит, вопрос с Вашим выступлением уже дело решенное? – Эвелина не сумела скрыть удивления – обычно подписи короля приходилось ждать несколько дней, и только в особо срочных случаях несколько часов.
– Герцог Берштейн оказался весьма расторопен, графиня Роддерик, да, впрочем, он и всегда был таким, – Оливия лукаво улыбнулась, словно что-то вспомнив. – Приглашение выступить на Лунном Балу пришло сегодня утром и было заверено подписью короля. Так что моим дражайшим родственникам ничего не оставалось, как выразить свое согласие, и вот я здесь, у драгоценной Лилье!
– Да, Эвелина, все так и есть, – Сесиль на правах старой приятельницы запросто обращалась к первой фрейлине, – мы успели обсудить с леди Эмеринг ткань и фасон бального платья, что должно быть готово послезавтра. Сроки поджимают, но мои мастерицы должны уложиться.
– Вот как… – расстроенно проговорила графиня Роддерик, – значит, мне придется искать другую модистку, вряд ли ты возьмешься сшить еще одно платье к Балу?
– Эвелина, – Сесиль была расстроена даже больше своей подруги, – ты же знаешь, что я с удовольствием шью для тебя, но успеть еще одно платье к Балу!.. Боюсь, что это невозможно!
– А разве у Вас до сих пор нет платья? – Оливия не скрывала своего изумления. – Но как же так, графиня? В отличие от меня, Вы давно уже знали, что должны будете присутствовать на торжестве!
– Мадам, но у нас есть одно готовое бальное платье, которое мы тогли бы переделать для графини, – робко вмешалась одна из девушек Сесиль Лилье, – помните, такое великолепное из хакардийского шелка "черного огня"?
– Хакардийский шелк "черного огня"? Тот самый, что отливает пламенем, когда на него падает свет Трех Лун, а при любом другом освещении выглядит просто черным? Неужели у вас в мастерской есть подобное чудо? Тогда сшейте мне платье именно из этого шелка. и я удвою согласованную цену! – глаза Оливии горели воодушевлением, не было никаких сомнений, что актриса серьезно настроена заполучить желаемое.
Но мадам Лилье лишь с сожалением покачала головой:
– Должна огорчить Вас, леди, мы закупаем шелк "черного огня" только под заказ, он очень дорог, чтобы держать отрез на складе, в надежде на богатую клиентку. Вот и этот кусок был заказан три месяца назад специально для одной знатной дамы. Она собиралась произвести впечатление на Лунном Балу, но ее супруг проигрался, дама не смогла оплатить заказ и готовое платье осталось в мастерской. Шелк "черного огня" полностью израсходован, а новый заказ на этот материал будет выполнен не ранее, чем через месяц.
– Эвелин, но если ты согласна на переделку уже готового, мы успеваем к Лунному Балу! – воодушевленная Сесиль внимательно рассматривала фигуру приятельницы, – Пожалуй, платье будет немного длиным для тебя, чуть больше в груди и в талии, но все эти недостатки мы легко исправим! И ты будешь на Лунном Балу в самом шикарном черном платье, какое только можно представить!
Графиня Роддерик поморщилась, очень уж не хотелось отказывать подруге, да еще и объяснять причину своего отказа при Оливии, но бесхитростная Кэтрин опередила ее.
– Графиня Роддерик дала обещание, что придет на Лунный Бал не в черном платье, – девушка бойко сообщила это сногсшибательное известие, и тут же смутилась от всеобщего изумленного внимания, причем больше всех была поражена графиня Роддерик.
– Кэти, но откуда? Откуда тебе известно о моем обещании?
Смущенная Кэтрин, путаясь и сбиваясь, пояснила, что ей и другим девушкам про обещание графини сказала Клози, а Клози узнала от одной горничной, а откуда узнала горничная, ей, Кэти, неизвестно, но все девушки уверены, что так оно и есть.
Внимательно слушавшая Оливия рассмеялась так весело и заразительно, что ее смех подхватили и Сесиль, и Кэтрин, и девушки-модистки. Эвелине ничего не оставалось, как улыбнуться вместе со всеми и пошутить на тему, как быстро разлетаются сплетни во дворце.
– Ну что ж, графиня, раз Вы начали разбрасываться столь опрометчивыми обещаниями, другого выхода нет, – заявила леди Эмеринг, отсмеявшись, – вам придется шить себе новое бальное платье, и оно точно не должно быть черным. А что касается готового платья, о котором только что шла речь… Мадам Лилье, Вы смогли бы переделать платье "черного огня" на мою фигуру?
– Пожалуй, на Вас и переделывать почти не придется, – Сесиль Лилье внимательно оглядела леди Эмеринг, – платье как будто на Вас сшито. Надо примерить, конечно, но я и сейчас вижу, что если придется переделывать, то самую малость.
– Отлично, мадам, – весело заявила Оливия, – тогда начнем примерку, и если все пройдет удачно, я буду выступать на Лунном Балу в платье "черного огня". Да, а почему Вы сразу не предложили мне это платье?
– О, леди Эмеринг, – Сесиль Лилье даже чуть смутилась от такого вопроса, – я и подумать не могла, что столь богатая и знатная дама, как Вы, согласится на готовое платье, сшитое совсем для другой клиентки.
– Вот уж пустяки! – Оливия легко отмахнулась от доводов модистки. – Кто ее видел в этом платье, кроме Вас и Ваших мастериц?
Мадам Лилье согласно кивнула, подтверждая, слова клиентки. А Оливия подхватила ее под руку и, почти умоляюще проговорила:
– Мадам Лилье, Вы же не откажете мне в просьбе немедленно померить это платье? А Вы, графиня, – прекрасная леди Эмеринг обратилась к Эвелине, – Вы подождете, пока мадам еще немного времени займется со мной? Совсем немного, уверяю Вас! Но если платье придется мне впору и фасон меня устроит, я перенесу сроки сегодняшнего заказа, и мадам Лилье успеет сшить для Вас платье к Лунному Балу!
– Как же замечательно все складывается! – Сесиль не скрывала своей искренней радости, – Нашими силами сшить два платья за два дня до Бала никак невозможно, но с одним мы вполне справимся, так, девушки?
Девушки дружно кивнули и все в мастерской, включая Кэтрин, смолкли, выжидательно глядя на графиню Роддерик. Эвелина прекрасно понимала, что ей следует улыбнуться и поблагодарить леди Эмеринг за ее великодушие, но никак не могла заставить себя это сделать Сердце графини сжималось от непонятной боли, когда она представляла блистающую на Балу Оливию Эмеринг – Олли Терн, как называл ее Эрнест – и рядом…И рядом с ослепительно прекрасной актрисой в платье из черного шелка, вспыхивающего вдруг языками пламени, высокую подтянутую мужскую фигуру в жемчужно-сером костюме.
