Текст книги "Крестной феей назначаю себя! (СИ)"
Автор книги: Ника Светова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 22
– Господин маркиз, – голос графини Роддерик зазвучал сухо и высокомерно, и д'Анжу вздрогнул, вспомнив, что перед ним первая фрейлина королевы, – я надеюсь, Вы не всерьез говорили сейчас, что отказываетесь от королевского приглашения на Лунный Бал? Или я должна напомнить Вам, что списки приглашенных утверждены Его Величеством и далеко не все дворяне Армании будут веселиться в эту ночь в королевском дворце?
– Но как же, моя Эльзи, ее состояние… – растерянно залепетал маркиз.
– Ну а что плохого в ее состоянии? – Бартоломью Форбенкс, совсем уже вернувшийся к образу нелепого смешного толстяка, весело смотрел на д'Анжу. – Подумаешь, девушка не будет ни с кем танцевать, велико несчастье! Отведете ее в сторонку, усадите рядом с собой – и пусть сидит спокойно. Уж поверьте, там столько народа будет, что к Вашей Эльзи подойдут пару раз, да и отстанут. А вот Вам самому найдется с кем поговорить – в королевский дворец пригласили далеко не каждого аристократа, как очень верно заметила Ее Светлость. Да, и вот еще один довод, подумайте сам, что станут говорить соседи, когда узнают о Вашем поспешном отъезде из Арма накануне Бала?
– Конечно, конечно, все так и есть! – маркиз д'Анжу быстро закивал, соглашаясь с доводами Бартоломью, и его лицо вновь оживилось, – Нет, ну как Вы все верно сейчас сказали, господин маг! Конечно, конечно же, я просто обязан пойти на Бал, Вы правы! Поддержать старые знакомства, завести новые, да и соседи не должны ничего заподозрить, иначе как я найду Эльзи достойного жениха?..
Последние слова маркиз почти пробормотал, словно это были его мысли вслух, не предназначенные для собеседников, но быстро взял себя в руки и, встряхнувшись, важно произнес, глядя на Эвелину:
– Госпожа первая фрейлина, у Вас нет причин для беспокойства, мы с Эльзи будем во дворце в ночь Лунного Бала!
– Вот и прекрасно, господин маркиз! – Эвелина немного успокоилась и говорила с д'Анжу более благожелательно. Но маркиз, желая оставить за собой последнее слово, добавил еще пару фраз, причем очень значительным тоном:
– И прошу Вас, госпожа графиня, предупредить менестреля, которому Вы покровительствуете, что ему нет нужды приближаться к моей Эльзи! Если, конечно, он не хочет, чтобы девочка отказала ему при всех!
Сесиль бросилась вперед, намереваясь что-то сказать, но Эвелина успела перехватить подругу. А гордый собой маркиз д'Анжу подхватил дочь под руку, помог ей накинуть шаль и вышел из ателье, небрежно кивнув на прощание всем оставшимся. Марта едва успела за ним, чтобы передать платье, так спешил маркиз побыстрее уйти из дома, где ему пришлось сегодня выслушать немало неприятных слов в свой адрес.
– Эвелин, ну почему ты не дала мне сказать, что Айвен вовсе не бродяга, а старший сын купца Линнеля, одного из богатейших купцов Армании?! – с этими словами Сесиль Лилье набросилась на подругу, как только закрылась дверь за маркизом и юной Эльзи.
– Бесполезно, Сеси, – вяло отмахнулась от нее Эвелина, – маркиз д'Анжу южанин, у них особенные понятие о родовой чести. Выдать дочь за купца, даже самого богатого, для него почти то же, что за бродягу. Одна надежда была на Лунный Цветок – с его властью не смеет спорить ни один аристократ, как бы родовит он ни был, но сейчас…
Графиня Роддерик горько вздохнула, а взволнованная мадам Лилье тут же переключилась на своего доброго приятеля:
– Барти, дорогой мой, ты такой выдающийся маг, самый лучший из всех, кто только есть в Армании! Прошу тебя, устрой так, чтобы девушка пришла в себя к Лунному Балу!
– Увы, Сеси, душа моя, – толстяк Бартоломью устроился в кресле, которое совсем недавно занимал граф д'Жене, и вздыхал сейчас намного горестней, чем Эвелина, – нет ни малейшей возможности, поверь мне! Если бы была, неужели ты думаешь, я бы ее упустил?
– Но ведь Эльзи вспомнила Айвена и стала совсем настоящей? – робкий вопрос Кэти, о которой почти забыли – такой тихой и незаметной она была во время недавних событий – раздался неожиданно для всех. На лицах женщин появилась надежда, но Бартоломью лишь покачал головой, опровергая все возможные иллюзии.
– Если бы все было так просто, дитя мое… Скорее всего, юная маркиза последнее время была на глазах у д'Жене, и он подчинял ее волю, не прибегая к жезлу. Но сегодня, когда Эльзи ненадолго освободилась от его влияния, граф отдал кольцу приказ такой силы, что ни имя Лунного Бродяги, ни его песни уже не смогут вновь разбудить чувства девушки. Эх, если бы можно было снять с нее кольцо, как все стало бы просто и легко! Это я виноват – увлекся изучением необычного артефакта и совсем забыл о том, что его хозяин рядом!
Искренне расстроенный толстячок просто взывал к сочувствию всем своим видом, и Сесиль бросилась утешать "беднягу" Барти, а у Эвелины пропало любое желание упрекать мага. Графиня взглянула на расстроенную Кэти, на подругу, устроившуюся в одном кресле с магом, и нашептывающую ему слова утешения, на расцветающего довольной улыбкой Бартоломью…
– Вот что я думаю, господин Форбенкс! – графиня Роддерик понимала, как она сейчас безжалостна к магу и Сесиль, но у нее не было времени дожидаться окончания их нежной беседы. – Если граф д'Жене дал приказ девушке не снимать кольцо и не желает свой приказ отменить, значит, необходимо устранить графа, лишив его возможности влиять на родовые артефакты!
– Вот как? – Бартоломью удивленно заморгал глазами, с любопытством рассматривая графиню. – Вы предлагаете казнить графа д'Жене? Идея не так уж плоха, Ваша Светлость, но, боюсь, вряд ли получится выполнить ее немедленно. Хотя, можно, конечно, устроить покушение прямо в тюремной камере, например, при попытке к бегству…
Невозможно было понять, шутит маг или говорит серьезно, пока не раздалось громкое "Ой!" Кэтрин. Только после ее тспуганного возгласа серьезный вид слетел с лица важно рассуждающего Бартоломью, и он от души расхохотался, радуясь тому, как удачно всех разыграл.
– Послушайте, господин Форбенкс, – Эвелина почти рассердилась на мага за неуместные, по ее мнению, шутки, – я говорю не о смерти графа, а о передаче родовой власти его наследникам, неужели Вы не понимаете? Если главой рода станет наследник Огюста д'Жене, старый граф потеряет власть над родовыми артефактами, и Эльзи освободится от подлых чар, лишающих ее воли!
– Графиня, а ведь это хорошая мысль, очень хорошая! – вот сейчас Форбенкс был по-настоящему серьезен. – Если у д'Жене есть наследники, можно довольно быстро провернуть это дело.
– Так, что же у нас получается. – оживившийся толстячок вскочил с кресла и энергично расхаживал по комнате, рассуждая вслух, – старого графа лишают всех привилегий и полномочий, его наследник становится главой рода и немедленно получает все права, включая власть над родовыми артефактами. Да, это выход, нет никаких сомнений! Необходим королевский указ о передаче прав главы рода д'Жене новому графу и сразу вслед за получением указа – проведение специального магического ритуала. После ритуала родовые артефакты теряют связь с прежним хозяином, перестают ему подчиняться. И у нас появляется возможность снять с пальчика юной маркизы злосчастный перстень. Но указ о передаче прав главы рода может подписать только король…
Бартоломью прервал свой монолог и вопросительно взглянул на графиню Роддерик. Графиня, внимательно слушавшая мага, понимающе кивнула:
– Я упрошу королеву Амалию вступиться за несчастную девушку. Уверена, что Август не откажется выполнить просьбу жены, и указ будет подготовлен уже сегодня.
– Ну что же, тогда все складывается! – энергичный толстячок Барти довольно потирал руки. – Если действовать быстро, девушка освободится от артефакта графа д'Жене уже завтра утром, и сможет сама принимать решения
– Все складывается у него! – неожиданно передразнила Бартоломью мадам Лилье, одиноко сидевшая в уголке кресла. – Выдумка, что и говорить, замечательная, если бы не одно но…
– О чем ты, Сеси, не пугай меня! – Эвелина умоляюще смотрела на подругу, и та смутилась, расстроенная, что приходится приносить плохие вести.
– Эвелин, дорогая моя, у графа д'Жене нет прямых наследников мужского пола. Возможно и есть, конечно, но не в законном браке, и о них достоверно ничего неизвестно.
– Сеси, но ты уверена в своих словах? Ты точно знаешь?
– Эвелина, – мадам Лилье сочувствующе смотрела на подругу, – ты не забыла, что я постоянно общаюсь с главными сплетницами Арма? Во всей Армании не найдется сплетен про аристократов, которые бы я не знала.
– Совершенно верно, – тут же согласился Бартоломью, – Сесиль известно если не все, то почти все. Поверьте, графиня, наш королевский сыск осведомлен не многим больше, чем лучшая модистка Арма!
"Лучшая модистка" довольно улыбнулась и бойко принялась выкладывать слушателям все, что ей известно о наследниках графа.
– Так вот, от первого брака у графа д'Жене детей не было, супруга оказалась бездетной. Через несколько лет семейной жизни разочарованный граф отправил жену в монастырь, а сам оформил официальный развод. Бедная женщина угасла, не прожив там и пары лет, – не выдержала суровой жизни в обители. Граф д'Жене, вскоре после развода, повел под венец вторую девушку. Молодая графиня родила ему двух дочерей и носила третьего ребенка, как вдруг неожиданно скончалась. Целители определили остановку сердца, но никто из соседей не верил, что у молодой здоровой женщины могло быть больное сердце. Поговаривали, что граф поймал жену с любовником и понял, кто настоящий отец еще нерожденного ребенка. Точно никто не знает, но в те же дни, когда умерла графиня д'Жене, один из соседей графа был найден погибшим. Его тело нашли в ущелье, смерть молодого человека посчитали результатом несчастного случая
После смерти второй жены, граф не стал искать новую невесту. Говорят, что жил он вольготно, не упускал возможности завести красивую любовницу, замужних соседок тоже не обходил вниманием. Но все его связи были кратковременными и о бастардах д'Жене ничего не известно.
– А его дочери? – нетерпеливо спросила графиня Роддерик.
– Дочери? – Сесиль легкомысленно пожала плечами и, чуть задумавшись, ответила. – Они обе замужем, у одной маленькая дочь, у второй пока детей нет. Вот и все, что мне известно о наследниках д'Жене.
– Невозможно… – Эвелина опять почувствовала приступ отчаяния, – если у графа нет сыновей…
– Да, сударыня, как ни жаль, но если у графа д'Жене нет сыновей, которые могли бы принять главенство над родом, Ваша идея теряет смысл. Увы, но дочери не могут наследовать в полной мере, родовые артефакты не признают их власти.
– Неужели нет никакого выхода? Разве случай с д'Жене – единственный, когда не осталось наследников мужского пола?
– Не единственный, графиня, конечно не единственный! И выход есть – найти наследников во втором или третьем колене и передать им власть над родом. Но, увы, пока мы начнем поиски, пока определим наиболее достойного из нескольких наследников и проведем ритуал… Время будет потеряно, и девушка ничего не выиграет в этом случае. Скорее всего, власть кольца над ней уже угаснет сама по себе, прежде чем в замок д'Жене въедет новый владелец.
– Бастарды! Эвелина, Барти, надо найти бастардов графа, хотя бы одного, и ему передать все права на наследство! – вдохновенные глаза Сесиль сияли так, словно она уже видела перед собой очередь из будущих д'Жене.
Эвелина невольно улыбнулась, видя азарт подруги, а вот Бартоломью заинтересовала неожиданная идея.
– Сеси, душа моя, а ты очень неплохо придумала…На Бал приедет много родовитых аристократов со всей Армании, и из Южного предместья тоже, возможно, будет кто-то из соседей д'Жене и Анжу… Надо бы приглядеться к их сыновьям – нет ли у них сходства с графом…
– Как Вы себе это представляете? – графиня Роддерик и сердилась, и смеялась, видя перед собой уже два пары глаз, горящих одинаковым азартом. – Сходство – показатель очень неопределенный, чтобы ориентироваться только на него. Сеси, помнишь, ты сама говорила мне, что есть особый тип южан: брюнеты, у которых светлые глаза. Вы всех молодых гостей будете проверять: не подходит ли кто под такое описание внешности? А потом расспрашивать их матушек, кто на самом деле отец ее сына, уж не граф ли д'Жене?
Графиня была уверена, что старший дознаватель сыска осознает нелепость своей затеи, но Бартоломью так просто не сдался. Он принялся уверять и графиню, и модистку, что найти бастарда графа – единственно возможный выход, а главное, вполне реальный. Убежденная доводами мага Эвелина согласилась передать ему через мадам Лилье списки гостей из Южного предместья. Сесиль, со своей стороны, взялась собрать все возможные сплетни о внебрачных связях д'Жене. Сам Бартоломью пообещал, что как только списки будут у него, он лично проверит всех молодых аристократов, подходящих по возрасту, на сходство с графом и, в подозрительных случаях, постарается установить возможность родства своими магическими способами, не прибегая к расспросам.
– Бартоломью, а зачем Вам влезать во всю эту кутерьму? – Эвелина действительно не понимала, почему маг принимал такое активное участие в судьбе Эльзи, – Положим, у меня есть свои, личные, причины, из-за которых я помогаю встретиться двум влюбленым. Но Вы, уважаемый маг, старший дознаватель королевского сыска?..
– Граф д'Жене решил, что оставил нас в дураках, когда отдал приказ девушке, будучи уже под арестом. А я, знаете ли, в дураках оставаться не привык! Именно так, сударыня, не привык! Так что освободить девушку от чар для меня дело чести, если хотите, не больше и не меньше!
Серьезность, с которой Бартоломью Форбенкс произнес эту тираду, не позволяла сомневаться в его искренности. И хотя Эвелина подозревала, что поводом для действий мага послужила не только задетая профессиональная честь, она благоразумно оставила свои расспросы. Ведь и сама графиня никому не рассказывала, что у ее "личной причины" серо-синие глаза и сурово сжатые губы первого министра…
– Ну что же, раз мы все обговорили, можно начинать действовать, – Эвелина решительно тряхнула головой, отбрасывая неуместные воспоминания, и повернулась к Кэтрин, – Кэти, о чем ты так замечталась? Нам давно пора быть во дворце, собирайся!
Кэтрин, смотревшая сейчас перед собой с самым отрешенным видом, как будто опомнилась от сна и неожиданно выпалила:
– А я думаю, что никого искать не надо! Когда Эльзи увидит на Балу Айвена и услышит его песни, она сама очнется! Вот увидите, так все и будет!
В голосе девушки была такая убежденность, что никто не стал подшучивать над ней. Умиленный Бартоломью нежно поцеловал руку юной фрейлины и ласково ответил:
– Дорогая моя, если бы все было так просто…
– Но Вы же сами пели, что слиянье Трех Лун творит чудеса? – Кэтрин не собиралась отступать, она упрямо сдвинула брови и строго смотрела на мага, подозревая, что он не говорит ей всей правды, как не говорят маленькому ребенку.
– Конечно, конечно, так оно и есть, дитя мое! – Барти явно был растроган упорством девушки, – но, видишь ли, чудо – очень непредсказуемая вещь, мы не можем быть уверены, что оно обязательно произойдет. И поэтому сами делаем все возможное, чтобы спасти юную Эльзи и сохранить ее любовь. А вот если мы сами сделаем все, что в наших силах, но ничто не поможет, вот тогда и будем надеяться на чудо! Но никак не раньше, леди Брайтон, никак не раньше!
Кэти вздохнула, принимая ответ, а Эвелина ахнула, осознав, о ком она совсем забыла:
– Айвен, он же ничего не знает о том, что произошло с Эльзи! Сесиль, тебе известно, где он остановился в Арме?
Мадам Лилье только собралась ответить, как в разговор вступила Марта. Старшая помощница давно успела уложить платье Кэтрин, нежно простилась с Пьером, а сейчас скромно стояла в стороне, дожидаясь окончания беседы. Но когда прозвучал вопрос графини Роддерик, Марта не выдержала и, хихикнув, сообщила ей, что "Айвена искать не придется, потому как вечером он обещался сам Вас найти".
Довольная всеобщим изумлением, Марта Рейн охотно рассказала, что когда она с Пьером чаевничала, к ним зашел подмастерье месье Шенье и рассказал, как бушевал сегодня утром менестрель, когда увидел, что ему шьют костюм зеленого цвета, да еще и с золотой вышивкой.
– Уж так он бранился, так ругался, – увлеченно пересказывала Марта благодарным слушателям, – подмастерье ихний сказал, что и половины таких слов не слыхивал, а уж он-то мастак по ругани не из последних! А когда месье сказал менестрелю, что цвет костюма ему сама королева выбрала, Айвен вроде чуть примолк, но потом пообещал, что и с королевой разберется, не будет она ему указывать, какой костюм носить! Тут-то Шенье малость струхнул и признался, что указание от Вас, госпожа графиня, пришло. А был это приказ королевы или Ваше собственное желание, он знать не знает и ведать не ведает. Так что Айвен настроен сегодня же вечером Вас найти и выяснить, по какому праву первая фрейлина в его дела лезет, вот оно как все повернулось!
– Сегодня вечером… но где он собирается меня искать сегодня вечером? Ах да, конечно, как я могла забыть?! Сегодня во дворце собирают всех, кто будет выступать не Балу, чтобы провести хотя бы одну репетицию. А вечером, в честь знаменитых исполнителей. король дает малый прием, только для них и придворных, ну и тех гостей, что уже прибыли во дворец. Видимо, на этом приеме Айвен и рассчитывает со мной переговорить, – графиня Роддерик рассуждала совершенно спокойно, словно не слышала угроз менестреля, так вдохновенно переданных Мартой.
– И Вам совсем не страшно? – синие глаза Кэтрин, наполненные ужасом и восторгом, удивленно распахнулись.
– Нет, Кэти, совсем не страшно! – Эвелина рассмеялась, приобняв маленькую фрейлину. – Драться со мной этот Лунный Бродяга точно не будет, а угрозы на словах меня давно уже не пугают.
– Сесиль, скажи месье Шенье, чтобы не вздумал отложить костюм Айвена в сторону и уж тем более, чтобы даже не думал шить ему черный костюм, ты меня поняла? – Эвелина строго глянула на подругу и та согласно кивнула, состроив, правда недовольную гримаску, но так, чтобы графиня не увидела.
А строгая первая фрейлина, в которую превратилась сейчас Эвелина, продолжала распоряжаться. Она проверила, все ли выбранные ими вещи погружены в фаэтон, уточнила с Бартоломью план действий, отправила Кэтрин собираться, обняла Сесиль на прощанье и милостиво позволила магу поцеловать ей руку. Когда фрейлины вышли из ателье, восхищенный Барти пробормотал что-то о "самой отважной и прекрасной женщине Армании", но заметив суровый вид мадам Лилье тут же поправился:
– Конечно, если не считать тебя, душа моя! Ты для меня всегда будешь самой прекрасной из всех дам, кого я только встретил и еще встречу.
Сесиль, удовлетворенная его признанием, нежно поцеловала толстяка Барти, и Марта поскорее ушла из комнаты, где старые приятели явно собирались поговорить о чем-то наедине. А Эвелина и Кэтрин приближались ко дворцу со всей скоростью, которую может обеспечить пара хороших лошадей и довольный жизнью кучер.
Глава 23
Первую фрейлину уже разыскивали – начали прибывать приглашенные на Бал, им требовалось уделить внимание, особенно знатным аристократкам. Так что графиня Роддерик только и успела, что добежать до своей комнаты переодеться и наскоро пообедать. Кэтрин не отставала от старшей подруги, но едва она успела переодеться, выпить чашку чая и съесть пару бутербродов, как пришла горничная, чтобы провести фрейлину в старую часть замка
Эвелина облегченно вздохнула, увидев девушку, которая вчера вечером помогала им приготовиться ко сну, – по мнению первой фрейлины, эта горничная заслуживала доверия. Настрого приказав Кэтрин и горничной прежде всего подойти к старшей камеристке, графиня Роддерик обняла Кэти, напомнила ей держаться подальше от Шенброка и собралась бежать по своим делам.
Единственное, что еще ненадолго задержало графиню – обещание отправить магу Форбенксу списки гостей из Южного предместья. Сделать копию с нескольких листов было бы довольно трудоемко, но Эвелина решила проще: она вызвала верного курьера и отправила с ним ту часть общего списка, где были перечислены приглашенные южане. В короткой записке графиня Роддерик просила Бартоломью сделать для себя магические копии с присланных листов, а оригиналы немедленно возвратить ей с тем же курьером.
Закончив со срочными делами, Эвелина, наконец-то смогла появиться в главной королевской приемной, чтобы лично встретить прибывших знатных дам. Пока что приезжих было совсем немного, но каждая из них считала себя важной персоной и требовала особенного внимания. Самой требовательной и придирчивой оказалась вдовствующая герцогиня Женевьева Эрмгольд, которую пришлось лично проводить в старое крыло. Герцогиня гневно расширила ноздри, узнав, куда ее заселяют, и явно собиралась высказаться по этому поводу, но Эвелина успела опередить ее:
– Какая честь для Вас, Ваше Сиятельство! Старая часть замка, которая помнит еще королей прошлой династии… А какие там великолепные портреты, скульптуры! Поверьте, Его Величество далеко не каждому гостю позволяет заходить в галереи старого крыла, а уж поселиться там…
Графиня Роддерик сделала значительные глаза, и герцогиня удовлетворенно фыркнула, бросив небрежное:
– Уж конечно, заслуги нашего рода не так малы перед Его Величеством, чтобы меня заставляли жить рядом с аристократишками во втором поколении.
– Несомненно, Ваше Сиятельство, несомненно, – графиня отвечала почти не задумываясь, привычно улыбаясь старухе заученной светской улыбкой. И по ходу разговора с тревогой замечала, как суетятся горничные в старом крыле и с каким наслаждением наблюдает солдатня за девушками, бегающими туда-сюда совсем рядом с ними, наклоняющимися, чтобы убрать или перестелить белье.
Кэти Брайтон и Эмму Жернет Эвелина нашла в комнатах старой герцогини, Эмма как раз закончила разбирать вещи гостьи, а Кэтрин расставляла букеты. Капитан Шенброк крутился тут же, около открытой входной двери и не сводил глаз с маленькой хрупкой фигурки.
– Что Вам здесь нужно, капитан? – возмущению графини Роддерик не было предела. – Почему Вы и Ваши подчиненные торчите в коридорах, мешая девушкам убирать комнаты?
– Вот уж верно, сударыня, мешают, так мешают! – тут же пожаловалась Эмма. – Девочкам моим прохода не дают, так и норовят прижать где-нибудь в углу или ущипнуть. А капитану ихнему я говорила. да ему что об стенку горох, не обращает на мои слова никакого внимания!
Наглая ухмылка Шенброка говорила о том, что он и на слова первой фрейлины внимания обращать не собирается. Графиня быстро придумывала, чем пострашнее напугать бессовестного капитана, как вдруг в бой вступила сама герцогиня.
– Что это значит, почему какой-то капитанишка и его солдатня толпятся тут в коридоре, рядом с моими апартаментами?!
Отто Шенброк открыл было рот, но говорить ему никто не позволил. Зычный голос Женевьевы Эрмгольд набрал силу и вскоре зазвучал так, что эхо отозвалось из глубин дворцовых коридоров.
– Невоспитанный щенок, мальчишка, решивший, что ему все позволено! Мой покойный муж, полковник Эрмгольд, таких как ты быстро в солдаты определял, пока вежливости не научатся! А ну, вон отсюда! И чтобы не смели совать в коридор свои мерзкие рожи! Увижу еще хоть одного – весь отряд в приграничье отправят, не будь я герцогиня Эрмгольд!
Солдаты Шенброка, не на шутку напуганные громовыми раскатами командирского голоса, сразу притихли и отошли подальше. Капитан Шенброк, правда, рискнул что-то сказать о данном ему приказе охранять покой гостей старой части замка, на что получил оглушительное:
– Так изволь охранять, паршивец! Но не здесь, не в гостевых коридорах! У перехода в старую часть, на лестнице, у черного хода выставь посты, а в коридоре чтобы ни одного мундира не появлялось! Все понял, капитан?!
И дождавшись кивка от ошарашенного Шенброка, герцогиня добила его окончательно:
– Ну, а если все понял, – свободен! Вечером лично обойду посты, проверю исполнение приказа.
– Слушаюсь! – Отто Шенброк, явно выпавший на время из реальности, отдал под козырек, четко развернулся и, печатая шаг, отправился разгонять зазевавшихся солдат и расставлять их на посты.
В комнате Женевьевы Эрмгольд воцарилась благоговейная тишина, все женщины, включая Эмму и Эвелину, в немом восторге смотрели на герцогиню, которая величественно распрямила спину и оглядывала их, словно говоря "что, не ожидали такого от старухи?"
Первой, как ни странно, заговорила обычно робкая Кэтрин. Она выдохнула, и произнесла не совсем вразумительное, но явно восхищенное::
– Как Вы их, а?! Ух, как! А так им и надо, пусть не лезут! – маленький сжатый кулачок фрейлины резко рубанул воздух и, раздался такой дружный женский смех, какого давненько не слышали старые стены королевского замка. Звонким неудержимым колокольчиком заливалась Кэти, смеялись Эвелина, Эмма, все горничные, кто видел сцену "разгона солдатни". А громче всех звучал хохот самой герцогини Эрмгольд, женщина помолодела буквально на глазах и совсем не походила сейчас на старуху, успевшую надоесть графине Роддерик своими придирками.
– Молодец девочка, характер у тебя есть, осталось уверенности набраться, и сама будешь командовать, да еще и получше меня, – отсмеявшаяся Женевьева с одобрением посмотрела на Кэтрин, тут же покрасневшую от неожиданной похвалы.
– Ваше Сиятельство, я очень признательна Вам за помощь… – графиня Роддерик переключила внимание старой дамы на себя, но договорить ей не дали.
– Пустое, дорогуша, не стоит благодарности. Я рядом с такой же солдатней не один десяток лет провела, покойный муж штабных не признавал, пока не вышел в отставку, жили только в гарнизоне. И уж поверьте, распоясавшихся молодчиков к ногтю прижать умею!
– Как вовремя-то Вы появились, Ваше Сиятельство, да как ловко отправили этого наглеца капитана Ваши приказы выполнять, никакой ведь управы на него не было, пока Вы не прикрикнули! – старшая камеристка тоже не смогла промолчать, не высказав переполнявших ее чувств.
– Я вот еще приду, проверю, как он посты расставил. Если не сделал, как сказано – он от меня такой выговор получит, что любые другие для него детской колыбельной звучать будут!
Старуха Женевьва, совсем утратившая прежний грозный вид, весело подмигнула Кэтрин, и фрейлина восхищенно улыбнулась неожиданной заступнице. Эмма, наконец вспомнившая про обязанности хозяйки, поинтересовалась, не угодно ли "госпоже герцогине" поужинать с дороги. Герцогиня не возражала, и горничные быстро засуетились, накрывая на стол. Всем хотелось сделать приятное знатной даме, а сама Женевьева благосклонно принимала знаки внимания и явно пребывала в отличном настроении.
Узнав, что Кэтрин дочь капитана Брайтона, погибшего в боях с мятежниками, герцогиня Эрмгольд немедленно потребовала второй прибор и прежним командирским голосом заявила, что "пока она здесь, никому не позволит морить голодом этого тощенького воробышка". Смеющаяся графиня Роддерик поддержала Женевьеву, извинилась перед ней, что сама не сможет составить дамам компанию за ужином, и побежала в малый зал, где давно начался королевский прием в честь актеров, выступающих на Лунном Балу. На сердце Эвелины было легко – она чувствовала, что у Кэтрин есть теперь надежная заступница и за девушку можно не волноваться. Но злобный взгляд капитана Шенброка, которого графиня увидела на выходе из старого крыла замка, насторожил ее. Злобный взгляд, полоснувший по лицу графини и тут же ушедший в сторону, говорил о том, что капитан еще не сдался, и Кэти по-прежнему в опасности. Так что радостное настроение быстро покинуло Велли, а в малый зал она вошла, уже отбросив все эмоции, собранной и сосредоточенной. Необходимо было найти Айвена и переговорить с ним, пока менестрель не сотворил какую-нибудь глупость, поверив в то, что Эльзи к нему равнодушна.
На просмотр репетиции графиня Роддерик опоздала, когда она вошла в зал, уже начался малый королевский прием. Дамы и кавалеры небольшими группами собрались вокруг столов с горячими и холодными закусками на любой вкус, вышколенная обслуга легкими тенями обходила зал, предлагая вина и более крепкие напитки. Их Величества были среди приглашенных, прохаживались по залу от одной группы к другой, радушно приветствовали первых прибывших гостей и выражали свое восхищение актерским мастерством приглашенных исполнителей. Стайка юных фрейлин окружила принца Дэниэля, бойко рассказывая ему что-то и беспрестанно хихикая. Принц вежливо улыбался, отвечая девушкам, но не переставал осматриваться по сторонам, словно выглядывал кого-то. "Бедняга Дэн, выискивает Кэти, все еще надеется, что она придет," – подумала Эвелина. Она и сама крутила головой, надеясь угадать Айвена по большому числу поклонниц вокруг него.
Но внимание графини привлекло несколько иное зрелище – пара, стоявшая в стороне от всех, в уютной нише возле окна. Роскошная рыжеволосая дама в черном платье с блестками, сверкающими на свету всеми цветами радуги, оживленно болтала с высоким худощавым мужчиной в жемчужно-сером костюме. Мужчина наклонялся ближе к ушку дамы, видимо, рассказывая ей что-то особенно интимное, не предназначенное для других слушателей, и леди отвечала красивым грудным смехом. Но тут же прерывала себя, спешно прикрывая веером счастливую улыбку, столь неуместную для вдовы, еще не снявшей траур.
Графиня Роддерик сердито отвернулась, не желая, чтобы веселая пара заметила ее пристальный взгляд, и собиралась уже просить прислугу, показать ей Лунного Бродягу, как вдруг почувствовала чье-то близкое присутствие. Эвелина порывисто обернулась – совсем близко к ней стоял высокий, широкоплечий молодой мужчина. Он был очень красив непривычной для Арма южной красотой: черные густые длинные волосы небрежно собраны сзади в хвост, светло-серые, почти серебристые глаза, темное загорелое лицо с резкими, четко очерченными чертами.
Мужчина отвесил небрежный. почти насмешливый поклон и поинтересовался:
– Я имею честь говорить с графиней Роддерик?
Вопрос был задан глубоким низким голосом бархатного тембра и Эвелина, очарованная раздавшимися звуками, не сразу нашлась с ответом. Она во все глаза разглядывала могучего великана, каким казался ей Айвен, и думала, что вполне понимает сейчас восторги его поклонниц.
Лунный Бродяга, вероятно, привыкший к тому, какое действие его голос оказывает на женщин, спокойно пережидал паузу, с усмешкой поглядывая на зеленоглазую брюнетку в черном платье, не достававшую ему даже до плеча. Сам Айвен пришел в черном простом костюме, без всяких украшений, только рубашку надел темно-синию, словно не желая слишком подчеркивать черный цвет в своем наряде.
