Текст книги "Крестной феей назначаю себя! (СИ)"
Автор книги: Ника Светова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Очень понравилось, господин маг, очень! Это же одна из песенок, которые поет Лунный Бродяга, правда?
– А, ну конечно, – Бартоломью принял надутый вид обиженного ребенка, – вам, девчонкам, лишь бы слушать песенки вашего кумира – Айвена Лунного Бродяги! К Вашему сведению, дорогая леди, эту песенку поют так давно, что никто и не помнит, когда она прозвучала в первый раз. Но Айвена Бродяги в те времена еще и на свете не было, да и родителей его тоже!
– Айвен… – неожиданно для всех раздался голос юной маркизы, – Лунный Бродяга…Ты знаешь его?
Эльзи обращалась к Кэтрин, и графиня увидела, что сквозь равнодушие маркизы как будто пробивается какое-то чувство: тревога, волнение, попытка вспомнить? Эвелина не могла понять точно, что сейчас испытывает маркиза д'Анжу, но, по сравнению с прежним безучастным выражением, на ее лице бушевала буря эмоций. А Кэтрин со всей искренностью ответила на вопрос Эльзи:
– Конечно, я знаю Айвена, его все знают! Ой, то есть я не видела его самого, но песни Айвена знаю, как можно их не знать! А когда начнется Лунный Бал, Айвен выступит во дворце, и я смогу увидеть, как он поет, представляешь? И ты сможешь, все кто только будет на Балу!
– Айвен будет во дворце! Папа, ты слышишь? – лицо Эльзи приобрело совсем обычное для молодой девушки, эмоциональное выражение, она повернулась к отцу с такой надеждой во взгляде, что маркиз д'Анжу смущенно отвел глаза. Эвелина уже поверила, что маркиза полностью пришла в себя от непонятного морока, лишавшего ее чувств, но тут граф д'Жене поднялся с места, опираясь на свою необычную трость.
– Эльзи, ты забылась! – жесткий голос графа прозвучал непререкаемым приказом. – Ты – моя невеста и равнодушна ко всем и ко всему, кроме меня, своего жениха, графа Огюста д'Жене!
Трость стукнула по полу, Эвелине показалось, что темные глаза орлиной головы сверкнули красным огнем, но вспышка была так мимолетна, что графиня не могла бы утверждать с уверенностью. А юная Эльзи вновь поникла, прежнее равнодушие вернулось к девушке. и она ровным голосом ответила:
– Простите мою несдержанность, Ваша Светлость.
Огюст д'Жене неспешно подошел к юной маркизе, по-хозяйски взял девушку за подбородок и, приподняв ее голову, внимательно вгляделся в потухшие отрешенные глаза.
– Вот так-то лучше, девочка моя, – удовлетворенно заметил старик, – тебе всего лишь надо слушаться меня и своего отца, и ты никогда не совершишь непоправимой ошибки.
– Да, Ваша Светлость, я помню, что Вы хотите мне добра и буду слушаться, – голос Эльзи, отозвавшейся на реплику графа, был настолько лишен эмоций, что дамы в недоумении переглянулись, а маркиз д'Анжу суетливо вытирал пот со лба, пытаясь за неискренней улыбкой скрыть свое волнение.
Граф д'Жене, не обращая внимание на окружающих, покровительственно улыбнулся юной маркизе, отпустил ее подбородок и вознамерился вновь вернуться к удобному креслу. Но, неожиданно для графа, на его пути возникло препятствие – смешной маленький толстяк стоял совсем рядом с высоким д'Жене и, задрав голову, с детским любопытством рассматривал его. А потом, с неменьшим любопытством, задал совсем уж наивный вопрос:
– Послушайте, а как Вы это сделали?
– Что именно? – д'Жене не скрывал своего презрения к нелепому человечку, но толстяка, казалось, ничто не могло смутить. Он по-прежнему стоял на пути надменного графа и таращил на него глаза. А потом задал еще один вопрос, неожиданно для всех, очень серьезным и даже жестким тоном:
– Что именно? Да вот то самое, что сейчас произошло с девушкой, вот что! Как Вам удалось заглушить в ней все чувства и оставить только послушание, одно только послушание и покорность Вам, ее владельцу!
Глава 21
Злоба исказила высокомерное лицо старика, он поднял трость, словно собираясь ударить нелепого мага, но в последний момент сдержался и всего лишь процедил сквозь зубы:
– Ничтожный шут! Отойди прочь, пока я сам не отшвырнул тебя с дороги!
У Эвелины дрогнуло сердце от испуга, но Бартоломью Форбенкс стоял на прежнем месте и бесстрашно смотрел в глаза противнику. Сейчас маг не выглядел смешным увальнем, он словно вырос, да и живот куда-то делся. Даже круглые очки уже не подчеркивали образ недотепы, а смотрелись необходимым атрибутом ученого высокой степени.
Невысокий плотный мужчина, каким выглядел сейчас Бартоломью, ничего не отвечал графу, он просто стоял на его пути, но так спокойно и уверенно, словно именно маг был здесь хозяином положения. Обозленный граф не выдержал "наглости захудалого городского мага" и поднял на него свою трость. Яркая красная молния сверкнула от навершия, целясь в бесстрашного толстяка, но тут же исчезла, растворилась в еще более яркой вспышке света, возникшей от взмаха руки Бартоломью. Непостижимым образом он уничтожил молнию без следа, а сразу вслед за этим, потоком слепящего света, все равно как кнутом, выбил опасную трость из руки д'Жене.
Стук упавшей на пол трости совпал с толчком открытой входной двери. Но в этот раз колокольчик почему-то промолчал, и новых посетителей никто не заметил. Все, кто находился в комнате были настолько напряжены и ошарашены происходящими событиями, что и звон колокольчика вряд ли услышали бы. Графиня Роддерик застыла на месте, прижимая к себе Кэтрин, – как только сверкнула молния, девушка бросилась к ней, словно ища защиты, да так и стояла все время в объятиях старшей подруги. Мадам Лилье ахнула от возмущения, что на ее Барти напали, но вмешиваться не посмела, только крепко сцепила руки, изо всех сил сдерживая свои чувства. Испуганный маркиз д'Анжу подбежал к Эльзи, стараясь заслонить ее от происходящего. Что же касается самой девушки – она, пожалуй, единственная из всех оставалась холодна и безучастна к разгоревшейся рядом битве.
Бартоломью легко поднял необычную трость и с интересом принялся ее рассматривать. Граф д'Жене со всей яростью бросился к нему, но тщетно – невидимая стена не подпустила Огюста к магу. А когда граф отступил, собирая силы для новой попытки, он почувствовал на своих плечах чьи-то сильные руки. Озлобленный д'Жене резко обернулся и увидел двух крепких мужчин в форме магической охраны. Их суровый вид яснее всяких слов говорил, что повторное нападение на Форбенкса мужчины не допустят.
А Бартоломью, вновь принявший вид безобидного толстяка, как будто и не замечал происходящего. Он крутил в руках трость. оглядывая ее со всех сторон, переворачивал, стучал об пол, нисколько не опасаясь вспыхивающих красным орлиных глаз, и, наконец, небрежно щелкнув по орлиному клюву, передал так заинтесовавшую его вещицу одному из охранников.
– Осторожней с ней, Тед, – предупредил Бартоломью, – на какое-то время я ее обезвредил, но штучка с характером. Если ты ей по нраву придешься, может и молнией приложить.
– Справимся, господин Форбенкс, не впервой, – усмехнулся тот мужчина, которого маг назвал Тедом. – А что за штука такая? Что-то новенькое?
– Артефакт власти, – охотно ответил ему Бартоломью, – слышал я, что такие есть в древних родах, но вижу впервые. Эта "штука" дает главе рода неограниченную власть над своими подданными. Временную, конечно, не постоянную. Но пока этот жезл власти в руках хозяина – никто не посмеет ослушаться его приказа, каким бы он ни был.
– Это что же, и в пропасть прыгнуть может? – удивленно спросил второй охранник, помоложе Теда.
– Может и в пропасть, если хозяин так пожелает, – серьезность ответа не позволяла сомневаться в словах Форбенкса.
Графиня Роддерик, осознавшая причину равнодушия Эльзи, взволнованно обратилась к Бартоломью:
– Но маркиза! Она слушалась д'Жене, даже когда его не было рядом!
– Ах да, конечно, здесь должно быть что-то еще, – Бартоломью кивнул своим собственным мыслям и подошел к Эльзи. Девушка стояла рядом с отцом и, в отличие от перепуганного д'Анжу, оставалась совершенно бесстрастной. Форбенкс легко обошел маркиза и, став совсем рядом с Эльзи, попросил ее ласково и мягко, как ребенка:
– Дорогая моя, покажите-ка мне, что у Вас на руке!
Маркиза спокойно протянула руку маленькому магу, и все увидели странный перстень на безымянном пальце: темная полоска непонятного сплава и на ней два потускневших рубина.
– Вот оно что… – Бартоломью рассматривал украшение на пальчике маркизы с явным удовольствием, словно ученый, обнаруживший неизвестный доселе артефакт, – кольцо послушания, так кажется, его называют. Человек, надевший такое кольцо, не просто подчиняется жезлу власти, пока хозяин рядом, но еще и помнит все его приказы, и старается выполнять их по мере сил, даже когда хозяин выпускает его из поля зрения.
– Ну так снимите с девушки это злосчастное кольцо! – Эвелина готова была подбежать и сама стащить с пальца маркизы подлый артефакт, лишивший ее воли, но Бартоломью, улыбнувшись ее нетерпению, все также ласково обратился к спокойно наблюдавшей за ним Эльзи:
– Дорогая моя, а давайте-ка Вы снимите колечко, чтобы я мог получше его разглядеть?
Маркиза д'Анжу согласно кивнула и потянула кольцо с пальца, как вдруг прозвучал громкий четкий приказ графа д'Жене:
– Эльзи, не смей снимать кольцо! Ты никому не позволишь снять с себя это кольцо и никогда не выпустишь его из рук, ты поняла меня?
– Да, Ваша Светлость, – юная маркиза послушно отозвалась на грозный голос и, сжав руку с кольцом в кулак, для верности прикрыла ее еще и второй рукой. А потом вежливо и равнодушно сказала Бартоломью:
– Простите, я не могу исполнить Вашу просьбу. Мне запрещено снимать кольцо.
Эвелина вскрикнула от ужаса и негодования, Бартоломью Форбенкс поморщился, досадуя на неожиданную помеху. Он повернулся к торжествующему графу и ворчливо спросил:
– Ну, и зачем Вы это сделали, Ваша Светлость? Там, куда Вы сейчас отправитесь, Вам точно будет не до девушек, разве не так? Зачем Вам доставлять юной леди такие неудобства? Вы прекрасно знаете, что если чары кольца не подкреплять новым приказом хозяина, со временем они спадут, и девушка освободится от Вашей власти.
– Со временем, но не сразу! – ликование и злоба настолько переполняли графа, что он отбросил свою обычную сдержанность. – Лунный Бал состоится завтра ночью, а прекрасная Эльзи ни с кем, слышите, ни с кем не станет танцевать на этом Балу, потому что меня не будет рядом! И ее влюбленный менестрель останется с носом, Лунный Цветок не распустится над их парой, Айвену не удастся добиться руки Эльзи!
Женщины в ателье дружно вскрикнули, возмущаясь подлостью поверженного графа, и Эвелина, опомнившись, закричала:
– Остановите его, не позволяйте ему больше говорить!
– Не волнуйтесь так, графиня Роддерик. я уже сказал все, что хотел, останавливать меня надо было раньше, – старик засмеялся неприятным каркающим смехом. Сейчас, когда настоящие чувства сменили светскую маску, Эвелина не могла понять, почему граф д'Жене казался ей интересным мужчиной. Его светло-серые глаза горели злобой и ненавистью, лицо было искажено отчаянной яростью поверженного врага, не желавшего принять свое поражение, – в эти минуты Огюст д'Жене внушал ужас и отвращение, но никак не симпатию.
А граф д'Жене, перестав обращать внимание на Эвелину, пристально вглядывался в маленького толстячка, как будто решал для себя какую-то необъяснимую задачу. Бартоломью спокойно выдержал ненавидящий взгляд, и старик хриплым срывающимся голосом спросил:
– Кто ты такой? Мерзавец, разрушивший все мои планы, посмевший противостоять силе родовых артефактов? Кто?! Простой городской маг не может иметь такой силы!
– И тем не менее, я – простой городской маг, – серьезно и просто ответил Бартоломью. – Старший дознаватель Королевского Магического Сыска города Арма Бартоломью Форбенкс, боевой маг высшей квалификации.
– Дознаватель? Старший дознаватель сыска, боевой маг, подрабатывает в ателье?! Врешь, мерзавец! Ты затем и пришел сюда, чтобы арестовать меня, а все разговоры о женских тряпках были притворством!
– Ну уж нет, очень надо было Барти приходить ради Вас! – мадам Лилье, до глубины души оскорбленная словами о "бабских тряпках", немедленно бросилась в бой. – Перед Лунным Балом маги такие цены заломили, что не сторговаться! А Барти мой добрый приятель, вот и согласился помочь по старой дружбе. Кто же знал, что Ваша Светлость такой Подлостью окажется?
Старый граф расхохотался на слова модистки захлебывающимся, почти истерическим смехом. Смотреть на него было и неприятно, и жалко, поэтому, когда Бартоломью приказал стражникам увести арестованного, все в комнате вздохнули с облегчением.
– Думаю, девушке можно переодеться в свое обычное платье, – заметил Бартоломью, глядя на Эльзи, стоявшую спокойно и неподвижно, только руки ее все еще были сжаты, оберегая кольцо
– Да. да, конечно, – спохватившаяся Сесиль крикнула старшую помощницу, которая так увлеклась чаепитием с кучером графини, что пропустила все события, произошедшие в ателье.
Кэтрин в этот раз осталась рядом с графиней, она испуганно смотрела то на мага, то на маркиза, а потом задала самый волнующий ее вопрос:
– А что теперь будет с Эльзи?
– Да, да, конечно, – маркиз д'Анжу неподдельно обрадовался вопросу фрейлины, – что будет с моей Эльзи, господин главный маг? Когда она придет в себя?
Желание маркиза польстить не укрылось от Бартоломью, маг недовольно сморщился, но ответил, правда, не совсем то, что от него ожидали:
– Ваша дочь, господин маркиз, находится под воздействием, так называемого, кольца послушания, которое лишает человека собственной воли. К сожалению, граф д'Жене совсем недавно подверг маркизу влиянию жезла власти, а после этого отдал ей приказ не снимать кольца и не позволять другим лицам его снять. Вне всякого сомнения, сила воздействия жезла и кольца постепеноо рассеется, но на это необходимо время. Возможно, месяцы, а возможно и несколько лет.
– Как несколько лет? – ахнула Эвелина, внимательно слушавшая мага. – Но как же Лунный Бал? Маркиза д'Анжу не сможет присутствовать на нем?
– Почему же нет, такое вполне возможно! Но, к сожалению, госпожа маркиза полностью останется под влиянием магии кольца и, выполняя приказ графа, откажет в приглашении на танец любому, даже самому знатному кавалеру.
– Но если Эльзи д'Анжу ни с кем не будет танцевать, ее присутствие на Балу не имеет смысла! – графиня Роддерик посмотрела на маркиза в ожидании поддержки и удивилась довольному выражению его лица. Анри д'Анжу буквально сиял, как будто ему сообщили самую замечательную новость.
Уловив недоумевающий взгляд графини, маркиз приосанился и важно произнес:
– Я очень доволен Вашей работой. господин маг! Вы сделали все, как нельзя лучше, и я хотел бы отблагодарить Вас!
Анри д'Анжу начал доставать кошелек, но Бартоломью остановил его нетерпеливым движением руки:
– Вам не за что благодарить меня, господин маркиз! Это я должен быть Вам благодарен – за поимку преступников, применяющих родовые артефакты для подавления воли, маг получает вознаграждение из королевской казны и повышение в должности. Но объясните-ка мне, каким образом кольцо послушания оказалось на руке Вашей дочери? Его нельзя одеть силой или обманом, только добровольно. иначе магия кольца не сможет воздействовать на того, кто носит его на пальце.
– Видите ли, господин главный маг… – маркиз засуетился, пряча глаза и вытирая платком лысеющую макушку. – я сам уговорил Эльзи носить кольцо графа…Но, конечно же, я никак не мог заподозрить, что кольцо имеет такие необычные свойства…
– Не подозревали. вот как? И не заметили изменений в состоянии дочери? – вопрос графини Роддерик прозвучал язвительно и едко, и маркиз гордо выпрямился, показывая, что не желает терпеть оскорбительное недоверие по отношению к своей персоне.
– Граф д'Жене всего лишь пояснил мне, что кольцо приглушит эмоции моей Эльзи и не позволит ей наделать глупостей. А зная о ее чувствах к злосчастному менестрелю…Я – отец, Ваша Светлость, и счастье дочери для меня важнее всего!
– И ради того, что Вы считаете счастьем для своей Эльзи, Вы сами уговорили ее надеть кольцо графа? – голос Бартоломью прозвучал мягко и понимающе, и маркиз согласно кивнул.
– Да, все так и было. Я попросил Эльзи всего лишь сделать вид, что она приняла предложение графа, не более того. А чтобы Огюст поверил, надеть его кольцо…
– Сколько Вы задолжали графу д'Жене? – этот вопрос мага прозвучал неожиданно жестко. Маркиз д'Анжу вздрогнул, жалобно посмотрел на слушателей, но не нашел ни в ком поддержки. Он вздохнул несколько раз и очень неохотно ответил:
– Много, господин маг, очень много! Я взял у него в долг под такие проценты, что не сумел вовремя расплатиться! Если бы я отказал д'Жене в руке Эльзи, он лишил бы меня всего имущества и засадил в долговую тюрьму… Подождите, господин главный маг, но как же сейчас? Если д'Жене посадили, то…долги можно не возвращать?
Такая неприкрытая надежда прозвучала в голосе маркиза, что Бартоломью усмехнулся.
– У графа д'Жене могут быть наследники, не так ли?
Маркиз побледнел, видимо, соображая, что договориться с наследниками может быть сложнее. чем с графом, но Форбенкс продолжил:
– Все сделки графа будут проверены королевским сыском, господин маркиз. И если окажется, что, подписывая долговое обязательство, Вы подвергались магическому воздействию, Вас не только освободят от выплаты по долгу, но и вернут уже выплаченные суммы.
Надо было видеть лицо маркиза – счастливое и окрыленное! Он радостно закивал, соглашаясь с каждым словом мага, и поспешно подтвердил сказанное:
– Конечно, конечно же я был под воздействием артефактов графа, нет никаких сомнений! А я-то все никак не мог понять, почему вдруг согласился на такие грабительские проценты?!
Маркиз д'Анжу еще выплескивал свои бурные эмоции, понося "обманщика-графа" и восхищаясь "господином главным магом", когда вернулась Эльзи в сопровождении мадам Лилье и Марты Рейн. Девушку переодели в обычный наряд, роскошное бальное платье успели упаковать, и Марта держала его в руках.
– Куда прикажете уложить платье, господин маркиз, – осведомилась старшая помощница мадам Лилье.
– Платье? – маркиз д'Анжу рассеянно озирался по сторонам, ему нелегко давалось возвращение в реальность из волшебных грез, где он видел себя богатым и независимым. – Да зачем оно теперь? Хотя нет, все уже оплачено, так что отнесите в карету. Когда моя девочка придет в себя, мы устроим большой праздник, и она обязательно наденет Ваше волшебное творение, мадам Лилье!
Маркиз, воодушевленный блестящей перспективой избавления от долгов, быстро возвращался в обычное восторженное состояние. Он подскочил к "лучшей модистке Арма" Сесиль Лилье – поцеловать ей руку в знак восхищения – и начал прощаться с другими дамами, щедро рассыпая им комплименты. Но графиня Роддерик, осознав, что именно сказал сейчас Анри д'Анжу, беззастенчиво прервала его сладкие речи:
– Подождите, маркиз! Что значат Ваши последние слова? Вы хотите сказать, что Эльзи д'Анжу не будет на Лунном Балу?
– Да, именно это я и сказал сейчас, госпожа графиня, – д'Анжу, обиженный тем, что ему не дали договорить, отвечал слегка раздраженно. – Зачем моей Эльзи присутствовать на Балу, где она не сможет ни повеселиться, ни потанцевать? Мы сегодня же уезжаем домой, не дожидаясь начала торжества!
– Нет, нет, господин маркиз, сегодня же не получится, – голос старшего дознавателя звучал мягко, но непререкаемо, – мы должны подробно опросить Вас о кольце. о том, как граф получил от Вас долговую расписку, да и другие вопросы могут возникнуть. Так что, будьте добры, задержитесь в Арме не меньше, чем на несколько дней.
– Но почему так долго? – маркиз д'Анжу не скрывал своего недовольства.
– Потому что слияние Трех Лун уже завтрашней ночью, и все мои подчиненные сейчас готовятся к главному празднику Армании. А потом у них будет пара свободных дней, чтобы прийти в себя после веселых гулянок. На посту остаются только дежурные сыскари и стражи, но они призваны решать более срочные вопросы, чем беседа с Вами, господин маркиз, – у Бартоломью был такой важный и довольный вид, что Эвелина заподозрила его в желании подстроить маркизу небольшую пакость.
Однако всерьез волновало графиню совсем другое. Она почти с отчаяньем смотрела на Эльзи, не проявлявшую ни малейшей эмоции. Присутствие девушки на Балу в таком состоянии практически бесполезно, все равно, что красивая кукла будет молча стоять среди гостей. Но если маркиз д'Анжу с дочерью совсем не появятся на Балу… Не останется ни малейшей надежды на танец Эльзи с Лунным Бродягой, на то, что Лунный Цветок раскроется над их парой! А через год, другой, маркиз выдаст красавицу-дочь замуж за богатого аристократа, и неизвестно, будет ли этот аристократ лучше графа д'Жене?
