Текст книги "Ринго и Солнечная полиция (ЛП)"

Автор книги: Ник Вилгус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Не учи учёного, милый.

Томас покачал головой.

– Мне нужно знать, на чьей ты стороне, – сказала она, наклоняясь вперёд, глядя на него этими грустными, знающими глазами. – Ты на моей стороне, или ты будешь создавать мне проблемы?

– Я сделаю всё, что придётся, – пообещал он.

– Я хочу, чтобы ты подумал насчёт другого размещения.

– Совершенно нет!

– Томас, ты хорош в этом. У меня были сомнения насчёт тебя, когда ты впервые пришёл на родительские занятия, но мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что ты будешь настоящим ценным кадром. И ты такой и есть. И так много детей...

– Я не хочу этого слышать.

– Пожалуйста, – с нажимом произнесла она. – Я хочу, чтобы ты подумал об этом. Ты можешь это сделать, Томас. И эти дети нуждаются в тебе. Поверь мне. Ты будешь отцом. Настоящим отцом. Один из этих детей будет тем самым. Но пока что...

– Ты упорная, да?

– У меня нет выбора. Я тоже привыкаю, знаешь ли. Есть так много детей, которых я хотела бы усыновить. Хотела бы сделать что-нибудь, чтобы помочь им. Много детей, которых я вернула в семьи, зная, что для них там не лучше. Ничто из этого не легко, Томас. Ни для кого из нас.

– Я знаю.

Глава 52

– Дядя Рэнди?

– Да?

– Энди меня обозвал.

– Это он постоянно достаёт тебя?

Джереми кивнул.

Томас слушал этот разговор, гоняя еду по тарелке – у него не было аппетита для ужина. Над ним тяжело повисла угроза потери Джереми.

– Как он тебя назвал? – спросил Рэнди.

– Флиппер (прим.: Флиппер – отсылка к одноимённому фильму про дельфина по имени Флиппер). Флиппер Триппер. Он сказал, что я похож на дельфина, и хотел узнать, где мои ласты.

– Это подло, – сказал Рэнди, глядя на Томаса болезненным взглядом.

– Теперь другие дети называют меня Флиппер, – добавил Джереми.

– Ну, это просто глупо, – сказал Рэнди. – Не обращай на них внимания.

– Мне это не нравится.

– Тебе не должно это нравиться, – отметил Рэнди.

– Что мы говорим о людях, которые обзываются? – спросил Томас.

Джереми поднял на него взгляд, прикусил губу.

– Ты помнишь? – подтолкнул Томас.

Джереми покачал головой.

– Они просто пытаются расстроить тебя. Если ты не позволишь им тебя задевать, они прекратят, потому что нет никакого веселья в том, чтобы задирать кого-то, кому всё равно. Помнишь это?

– Но он гадкий, – возразил Джереми.

– Я знаю, но он просто пытается привлечь твоё внимание. Он хочет, чтобы ты расстроился, так что ничего не говори. Не позволяй ему задеть тебя.

– Что я должен сказать?

– Ты не должен ничего говорить. Просто улыбнись ему и посмейся, будто считаешь это смешным. Просто помни, что он глупый, и у него, наверное, нет настоящих друзей, и он тебе завидует. Просто игнорируй его, и он перестанет.

– Он сказал, что я педик.

– Что он сказал? – требовательно переспросил Рэнди.

– Он сказал, что мои папы педики, и я тоже.

Рэнди выглядел сокрушённым.

Томас вздохнул. Дети жестоки. Что здесь можно было сказать?

– Папа?

– Да? – ответил Томас.

– Кто такой педик?

– Кому-то нужно поговорить с твоим учителем, – сказал Рэнди.

Томас покачал головой.

– Почему нет?

– Ему нужно научиться игнорировать их. Мир полон придурков, и это просто факт жизни. Тебе нужно впустить это в одно ухо и выпустить из другого, и не обращать никакого внимания.

– Что ж, – сказал Рэнди Джереми, – если я когда-нибудь услышу, как кто-то обзывает тебя, я ударю его так сильно, что у него отвалится голова. И если у них будут проблемы с тобой, скажи им пойти встретиться с твоими папами-геями. Мы покажем им, какими могут быть геи.

Глава 53

– Кроха, мне нужно с тобой кое о чём поговорить.

– О чём, папа?

Джереми поднял взгляд на Томаса и нахмурился. Томас поправил одеяло, убрал тёмные волосы с его лица.

– Я сделал что-то плохое? – спросил Джереми, полный переживаний.

– Ох, нет, – произнёс Томас. – Ничего такого.

– В чём дело?

– Твой папа хочет, чтобы ты поехал домой, кроха. Поехал жить с ним. Что ты об этом думаешь?

Сначала Джереми подумал, что Томас шутит, и улыбнулся, будто они наслаждались шуткой, будто говорят что-то забавное. Но когда он увидел очень серьёзный взгляд Томаса, он перестал улыбаться.

– Ну? – подтолкнул Томас.

Джереми пожал плечами.

– Ты хочешь пойти жить со своим папой?

Джереми снова пожал плечами.

– Судья спросит у тебя, чего ты хочешь, – надавил Томас.

"Я хочу остаться с тобой..."

Он подумал об этих словах, открыл рот, чтобы сказать их, но кот съел его язык.

Томас собирался отослать его.

Собирался его наказать.

Он сделал что-то не так.

Он так сильно любил Томаса, что мысль о том, чтобы разочаровать его – сделать что-то плохое, что-то ужасное, что-то, из-за чего Томас захотел бы отослать его – пугала его, вызывая стыд и дезориентацию.

Дело было в запахе, на который всегда жаловалась мама?

От него воняло?

– Почему? – спросил он тихим, ошеломлённым голосом. Он хотел знать, почему Томас прогоняет его.

– Твой папа любит тебя, – сказал Томас. – Он хочет быть твоим отцом. Он хочет, чтобы ты жил с ним.

– Но почему? – снова спросил Джереми.

– Он твой отец, – ответил Томас.

Джереми закусил губу. Мистер Томас не собирался объяснять ему, почему и что он сделал.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Томас.

Джереми повернулся на бок, спиной к Томасу. Он не хотел, чтобы мистер Томас видел, как он плачет.

– Брось, кроха, – сказал Томас, похлопывая его по спине, – поговори со мной. Не веди себя так.

– Почему? – требовательно спросил Джереми, вдруг переполнившись яростью.

– В чём дело? О чём ты говоришь?

– Ты ненавидишь меня!

– Нет, не ненавижу. Почему ты...

– Ты врёшь!

– Джереми!

– Ты врёшь, и я тебя ненавижу!

– Не говори так.

– Ты гадкий, папа!

– Брось, малыш. Не веди себя так.

– Ты гадкий!

– Джереми...

Джереми разразился внезапными, яростными слезами. Когда Томас попытался успокоить его, он увернулся, полный злости и боли. Он не хотел, чтобы Томас прикасался к нему.

У Джереми было такое чувство, будто мир ускользает у него из-под ног, что он оторвался, потерял свои якоря и улетал в бесконечное ничто.

– Джереми?

Джереми не слышал его.

Джереми Триппер покинул здание.

Глава 54

– Что такое? – спросил Рэнди, потирая сонные глаза.

– Я что-то слышал, – прошептал Томас, потянувшись за халатом.

Было далеко за полночь.

– Кто-то вламывается? – спросил Рэнди.

– Я не знаю.

– У тебя есть ружьё?

– Нет, у меня нет гребаного ружья. Помолчи!

Раздался странный стук, а затем стон.

– Какого чёрта? – прошептал Рэнди, хватая свои штаны.

Ещё один звук: треск и резкий звук, будто разбили гитару. Шум доносился из музыкальной комнаты.

– Это Джереми! – воскликнул Томас, спеша прочь из спальни.

Рэнди пошёл следом.

В музыкальной комнате они обнаружили Джереми, совершенно голого, который топтался по чёрной акустической гитаре "Ямаха" Томаса, с выражением неподкупной ярости на лице.

– Джереми! – ошеломлённо воскликнул Томас.

Джереми игнорировал его. Он намеренно прыгал на гитаре, пытаясь разбить её, но в процессе порезал ноги. Он уже уничтожил барабаны, с тревогой заметил Томас, вдобавок сбил стойки для микрофонов и разбросал листы с музыкой и песнями Томаса.

– Эй! – удивлённо воскликнул Рэнди.

Томас подхватил Джереми, который пинал его, вырываясь.

– Прекрати! – велел Томас.

– Нет! – с вызовом крикнул Джереми.

– Джереми, что случилось?

– Нет!

Джереми пинался, извивался и махал ногами, пока Томас выносил его из комнаты.

– Прекрати, – снова сказал он, но более мягко. – Джереми, я не сделаю тебе больно. Перестань.

Джереми выл из глубины горла, открывал рот, стонал в агонии. Он был вне себя. Из его носа текли сопли.

– Эй, эй, эй, – с искренней тревогой произнёс Томас, неся его к дивану и усаживая к себе на колени. Рэнди протянул ему покрывало, которым он укрыл Джереми.

– Что случилось, кроха? – спросил Томас.

Джереми рыдал, уткнувшись ему в грудь, слёзы были такими ярыми и переполняющими, что он едва мог восстановить дыхание.

– Какого чёрта? – снова произнёс Рэнди. Он никогда не видел, чтобы Джереми так себя вёл.

– Кроха? – произнёс Томас, гладя Джереми по волосам. – Поговори со мной. Что происходит? Ты в порядке?

Но Джереми не мог говорить. Он рыдал с честнейшей печалью, от которой у Томаса разрывалось сердце.

– Можешь мне сказать, – прошептал ему Томас. – Что бы это ни было, мы всё исправим, кроха. Я обещаю. Я твой папа, и я всё исправлю.

Джереми рыдал и не отвечал.

– Можешь принести вещи из ванной? – спросил Томас у Рэнди. – Он порезал ноги. И принеси салфетки.

Рэнди, с растерянным и напуганным выражением лица, поспешил в ванную, будто благодарный за то, что ему нашлось дело.

– Тише, – прошептал Томас на ухо Джереми. – Папа рядом, и всё будет хорошо. Вот увидишь, кроха. Всё будет в порядке. А теперь тише.

Джереми ничего не говорил, пока Томас вытирал слизь с его носа и губ.

– Господи, – прошептал Рэнди, будучи более бледным, чем обычно.

– Всё будет хорошо, – сказал Томас, вложить в свои слова уверенность, которой особо не чувствовал. У Джереми никогда не было такого сильного нервного срыва. Некоторые моменты плохого поведения, конечно, и несколько слёзных истерик раньше, но ничего такого. И он никогда сознательно не разрушал чьи-то личные вещи.

– Давай проверим его ноги, – предложил Томас.

Были маленькие порезы, занозы, поцарапанная кожа. Рэнди занялся этим, время от времени бросая на Томаса беспокойные взгляды.

– Всё будет в порядке, – сказал Томас.

– Принеси мне его пижаму, – сказал Томас Рэнди. – Сегодня он может поспать с нами.

Рэнди нахмурился.

Томас одел его и понёс в свою спальню. В кровати, лёжа между ними, Джереми закрыл глаза, по-прежнему скуля и воя. Томас обнимал его, пока не почувствовал, как тот провалился в истощённый сон.

– Не хочешь рассказать мне, какого чёрта это было? – спросил Рэнди.

– Дети теряют голову, – просто сказал Томас.

– Теряют голову?

– Да. У них бывают срывы. Некоторые хуже, чем другие.

– Можешь повторить еще раз.

– Он из-за чего-то расстроен, – сказал Томас.

– Очевидно! Он делал такое раньше?

– Не так.

– Что ты об этом думаешь?

Томас точно знал, из-за чего это.

– Ты сказал ему, что отец хочет его вернуть? – удивлённо спросил Рэнди.

– Да. Я должен его подготовить.

– Почему гитара?

– Откуда мне знать?

– И барабаны... я думал, он любит играть на барабанах.

– Любит.

– Тогда почему?

– Я не знаю, приятель.

– Эта гитара стоит две тысячи долларов!

– Ты должен понять. Он не знает, как об этом говорить. Он, наверное, даже не знает, почему так злится.

– Ты должен наказать его! – настаивал Рэнди.

– Нет, не должен.

– Но...

– Когда я ходил на родительские занятия, там всегда говорили: "Определённое поведение означает, что не была удовлетворена определённая потребность ".

– Что это значит, по-английски?

– Что не удовлетворена одна из его потребностей.

– Так это твоя вина?

– Нет. Не совсем. Но есть что-то, что мне нужно делать, чего я не делаю. Он расстроен. Он напуган. Он срывается, потому что только это он умеет делать. Это не ракетостроение. Наказание не поможет.

– Так ты просто спустишь ему это с рук?

– Почти так, да.

Рэнди нахмурился.

– Когда он успокоится, я с ним поговорю, – сказал Томас.

– Может, он не хочет идти жить со своим отцом.

– У нас нет выбора. Будет так, как захочет суд...

– Что ж, это лажа.

Томас мог только согласиться.

Глава 55

Когда Джереми проснулся, было темно и жарко. Справа от него сопел дядя Рэнди, а слева лежал мистер Томас. Радио-часы на комоде показывали начало пятого утра.

Очень аккуратно, очень тихо, он выбрался из центра огромной кровати, прошёл в гостиную и посмотрел на входную дверь. Засов находился примерно на уровне груди.

Если он сможет его открыть...

– Мама любит тебя очень сильно...

Он думал о своей маме, скучал по ней, хотел её, нуждался в ней, тосковал по ней. Хотел её увидеть. Ещё раз. Хотел быть с ней. Хотел вытянуть шею, посмотреть на неё, видеть, как она нависает над ним, как её волосы спадают по плечам, как её губы изгибаются в улыбке.

– Мама любит тебя очень сильно...

Теперь он был очень спокоен, очень сосредоточен. У него болели ноги, но он не обращал на это внимания. Он прошёл в столовую, зацепил ногой стул за столом. Стоя на одной ноге, другой он поднял стул. Медленно, осторожно, не создавая никакого шума, он попрыгал к входной двери. Он поставил стул, сел на него, потянулся ногами и открыл засов. Он услышал удовлетворяющий щелчок, когда открылся замок.

Снова осторожничая, он слез со стула, отодвинул его в сторону. Правой ногой он потянулся и открыл дверь.

Волшебным, чудесным образом она открылась, и ворвался холодный ночной воздух.

Он вышел на крыльцо.

Он повернулся, посмотрел на дом.

Его дом.

С его папой.

Но нет... это был не его дом. И мистер Томас не был его папой. И мистер Рэнди не был его дядей. Его заставят пойти в суд, который отправит его домой, к его настоящему отцу, в какое-то место в Алабаме, за миллион километров, туда, куда он не хотел ехать.

Он любил Койла. Конечно же. Койл был его папой.

Но...

Его мысли не могли пойти дальше.

Мама...

Он хотел увидеть свою маму. Нуждался в своей маме. Нуждался в том, чтобы услышать её голос, нуждался в том, чтобы почувствовать на себе её руки, почувствовать её мягкое тело своим. Ему нужно было вернуться в "Центр жизни и детей", где мама сможет его найти. Может, она уже была там, ждала его. Может, она ждала его уже долгое время...

Он спустился по ступенькам с крыльца и не стал оглядываться.

Книга Третья

Единственное, чего я когда-либо хотел.

Единственное, о чём я когда-либо просил в этом мире.

Это опустить голову.

На свою кровать.

В своём личном штате Айдахо.

– Мой личный штат Айдахо.

Глава 56

– Как у тебя дела, мистер Томас? – спросила Тэмми с другой стороны стола в приёмной.

– Нормально, но ты пришла сюда не для того, чтобы спрашивать меня об этом. Хочешь пройти в мой кабинет?

Она кивнула.

Томас увидел что-то целеустремлённое и яростное в её старых, уставших от жизни глазах. Он провёл её через вестибюль отеля в свой кабинет. Она села на стул напротив его стола, подождала, пока он закроет дверь и сядет в своё кресло.

– Правда, – сказала она. – Как ты? Давно не виделись.

– Я в порядке, – сказал он.

Она едва заметно улыбнулась, будто видела эту его напускную браваду насквозь.

– С Джереми, кажется, всё в порядке, – сказала она. – По крайней мере, мне так говорят.

Томас отвёл взгляд, его охватила боль, которую он не мог скрыть.

Вскоре после инцидента в музыкальной комнате и его побега глубокой ночью Джереми вернулся к отцу и теперь жил с ним и бабушкой почти полгода.

– Я знаю, ты считаешь, что суд принял неверное решение, – сказала Тэмми.

Томас, уставший от спора, не ответил. У биологических родителей были права – это факт жизни, который бесконечно стучал в его голове. Детей не следует поневоле забирать от их биологических родителей, но когда биологический родитель ушёл в тот момент, как ребёнок родился, и не платил ни цента на содержание ребёнка, и никогда не проявлял никакого интереса, пока в деле не появилась пенсия по инвалидности...

"Забудь об этом дерьме", – подумал про себя Томас.

Забудь об этом дерьме.

– У меня есть мальчик, насчёт которого я бы хотела, чтобы ты подумал, – сказала Тэмми, наклоняясь вперёд, складывая руки и облокотившись на стол Томаса. – И выслушал меня.

– Я не хочу тебя слушать.

– Выслушай, – настаивала она. – Я сожалею о том, что произошло, Томас. Правда, сожалею. Ты хороший человек. Ты не заслужил этого. Но жизнь продолжается. И я рискнула ради тебя. Я не из тех, кто сует нос в чужие дела, но когда ты появился – открытый гей, желающий усыновить ребёнка – не все были рады этому, позволь тебе сказать. И я рискнула ради тебя. Я поверила в тебя. И я была права насчёт тебя. У тебя есть сердце для этого. И я хочу, чтобы ты снова сел на эту лошадь и продолжил путь. Прошло уже шесть месяцев.

Томас, которому уже было пятьдесят три, почувствовал, как глаза жгут слёзы. Он вытер их, смутившись.

– Не проходит и дня, чтобы я не думал о нём.

– Тогда сходи и повидайся с ним, – с нажимом сказала она. – Ты по-прежнему часть его жизни, знаешь ли. Его социальный работник сказала, что он постоянно спрашивает о тебе и хочет знать, когда ты приедешь в гости. Так что переступи через себя и навести его.

– Всё не так просто.

– Просто, – настаивала она. – Ты жалеешь себя. Ой-ой! Бедный ты! Но у меня есть дети, которым нужно жилье, и мне нужен хороший дом, Томас. Такой дом, как твой. Люди, которым я могу доверять. Люди, которые будут правильно относиться к этим детям и подарят им любовь и будущее, которого они заслуживают.

Томас попытался взять себя в руки. Правда была в том, что он ужасно скучал по Джереми. Если он увидит его, это только сорвёт бандаж с зияющей раны, которую мальчик оставил в его сердце. Он был эгоистом, но ничего не мог с собой поделать. Просто было слишком больно.

– Хотя бы выслушай меня, – сказала Тэмми. – У меня есть мальчик по имени Дуэйн.

– Что с ним не так?

– Ничего, – сказала она. – По крайней мере, пока. Но чем дольше он остаётся в приюте, ну, ты знаешь, каково это. Он белый мальчик, одиннадцати лет. Его родители погибли в автокатастрофе в Шермане.

– В той аварии, которую показывали в новостях на выходных? – спросил он.

Она кивнула.

Поступали сообщения о паре, которых сбили на опасном перекрёстке, где когда-то требовали установить светофоры. В сообщениях ничего не говорилось о ребёнке.

– Дуэйн хороший парень, – сказала Тэмми. – Он отлично учится в школе. Никаких проблем. Очень умный. Очень спортивный. Ему просто нужен дом, прежде чем он окажется в нашей системе на всю оставшуюся жизнь. У него нет ни тети, ни дяди, никого, кто мог бы его приютить, и прежде чем я начну перебрасывать его из одной ресурсной семьи в другую, пытаясь найти постоянное место, я хотела спросить, не возьмёшь ли его ты.

Она достала из своего портфеля папку и положила её на стол.

Томас открыл папку и увидел школьную фотографию мальчика с короткими светлыми волосами и открытой улыбкой. Он был симпатичным парнем с умными глазами.

– И есть ещё кое-что, – сказала Тэмми. – Он гей.

– Откуда ты это знаешь?

– Я сказала ему, что ты живёшь со своим партнёром, а он сказал, что это нормально, потому что он тоже гей. Я не спрашивала. Он просто сказал мне. И он, кажется, очень уверен насчёт себя.

– Но ему только одиннадцать.

– Я просто повторяю, что он сказал. Так он себя определяет. Я тебе сказала, он умный парень. Он знает себя. Он не просто "свистит".

– Значит, он гей, и ты хочешь спихнуть его однополой паре?

– Всё не так, – сказала Тэмми. – Но я буду честной. Если он определяет себя ЛГБТ-ребёнком, многие родители не захотят его. Предрассудок. Один из многих. Глупо? Я знаю. Но я не хочу, чтобы такой ребёнок провёл годы, вращаясь в нашей системе. Потому что так и будет, Томас. Я как раз имела дело с парой родителей на прошлой неделе, которые просили меня забрать ребёнка, потому что увидели, как она целует другую девочку на бейсбольном матче. Ты знаешь, как это бывает.

Томас снова посмотрел на фотографию. Парень не выглядел как "гей", но как это можно определить?

Томас знал правду о себе с самых ранних лет, почти сразу после наступления половой зрелости. Сколько ему было лет? Одиннадцать? Двенадцать? Он был таким юным, что даже не знал, что значит слово "гей". "Гомосексуалист" было подходящим термином. Он помнил, как ходил в библиотеку в начальной школе, чтобы найти это слово в словаре.

Может, Дуэйн соображал намного быстрее.

И снова он посмотрел на фотографию. В его сердце что-то дёрнулось.

Он слышал об аварии на выходных в новостях.

Вот так просто... что-то случается... что-то совершенно неожиданное... и внезапно ребёнок оказывается сиротой.

– Пожалуйста, – сказала Тэмми. – Это ребёнок, которого мы можем спасти, Томас. Ты меня понимаешь? Время от времени звёзды сходятся, и мы можем поступить правильно. Так, как должно быть. Не заставляй меня кидать этого мальчика по системе.

– Я знаю, что ты права, – сказал он. – Я просто не знаю, готов ли я.

– Ты готов.

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что ты родитель, Томас. И если я правильно помню, ты говорил о том, чтобы иметь двух детей. Ты сказал, как минимум двух, чтобы им было с кем поиграть, и чтобы они были друг у друга, когда тебя не станет. Ты помнишь это?

Томас кивнул.

– Ну, вот ребёнок, которому нужен родитель. Кто-то, кто будет относиться к нему правильно – а ты и Рэнди будете относиться к нему правильно. Я это знаю.

– Ты довольно уверенная.

– Я давно в этом бизнесе. Скажи, что сделаешь это. Пожалуйста? Пора двигаться дальше. Я говорю тебе это как твой специалист по усыновлению, но ещё и как твой друг. Пора, Томас.

– Родительские права не проблема?

– Нет никаких живых родственников. По крайней мере, тех, кто хотел бы его забрать.

– Что это значит?

– Его родители были единственными детьми. У них не было ни братьев, ни сестёр. Есть бабушки и дедушки, но в обоих случаях они не подходят, не способны, у них нет ресурсов. Его матери и отцу было под пятьдесят – они родили его поздно. Их родителям по шестьдесят и семьдесят. Бабушка по материнской линии уже в доме престарелых. Дед по отцовской линии уже умер, а у его жены слабоумие. Я всё проверила – поверь мне. Никто не появится и не предъявит на него права.

Томас снова посмотрел на фото, полистал страницы папки. Сейчас их было всего четыре, подтверждая, что ребёнок действительно только вошёл в систему, и собрана была только самая основная информация.

– Мы с Рэнди теперь живём вместе, – сказал он. – Это проблема?

– Однополые пары сейчас могут законно усыновлять детей, ты же знаешь. Запрет отменили.

– Я знаю.

– Если вы оба хотите усыновить ребёнка, Рэнди придётся пройти через весь этот процесс, пройти обучение, пройти родительские курсы, получить лицензию и всё такое. Вы женаты?

– Такая мысль приходила мне в голову, но нет, мы не женаты. Но, может быть, когда-нибудь.

– Это больше не проблема, – сказала она. – Хочешь познакомиться с Дуэйном?

– Наверное.

– Хорошо. Потому что он в машине, на улице.

– Что?

– Пойдём познакомимся с ним, и тогда ты сможешь принять решение.

– Тэмми!

– Я могу позвонить тебе в четыре утра и сказать, что у меня есть ребёнок, которого мне нужно пристроить, или я могу быть милой и навестить тебя днём и оповестить тебя вот так. Что ты предпочитаешь?

– Он здесь?

– Он ждёт в машине со своим социальным работником. У него с собой вещи. Все, что мне нужно, это чтобы ты сказал "да" и мы закончим.

– Он здесь? – снова спросил Томас, сбитый с толку. Ему нужно было время подготовиться, время обдумать это. Ему придётся сходить в продуктовый магазин, заполнить полки, прибраться в гостевой комнате.

– Мне нужно некоторое время, чтобы подготовиться, – сказал он.

– А мне нужно отправить этого ребёнка в хороший дом.

– По крайней мере, сначала мне нужно поговорить с Рэнди.

– Поторопись.

Глава 57

Когда Томас приблизился к белому внедорожнику Тэмми, его ноги словно онемели, обессилили. С пассажирского сиденья вышла молодая темнокожая женщина, а с заднего – мальчик.

Мальчик был высоким для своего возраста, худым, в рубашке и галстуке. Его волосы были очень светлыми и очень короткими, и черты лица были аккуратными и приятными.

Он был симпатичным парнем.

Томас понял, что они, должно быть, только что с похорон родителей мальчика.

– Дуэйн, это мистер Томас, – сказала Тэмми, знакомя их.

Мальчик протянул руку, но не посмотрел на Томаса.

Томас пожал ему руку, пытаясь – и не сумев – найти, что сказать.

– А это Анджела, социальный работник Дуэйна, – добавила Тэмми.

Томас пожал ей руку.

– Мистер Томас – главный управляющий этого отеля, – объяснила Тэмми. – Он живёт со своим партнёром, мистером Рэнди. У них очень хороший дом на востоке Тупело. Там вырос Элвис, знаешь ли. Я сказала мистеру Томасу, что мы взяли твои вещи.

Томас посмотрел на мальчика, увидел тёмные круги под глазами, то, как он нервно кусал губу, то, как он казался испуганным и ошеломлённым, будто ходил во сне.

– Должно быть, это для тебя очень тяжело, – сказал Томас. – Мне было очень жаль услышать о твоих родителях.

Дуэйн опустил голову, не глядя на него, казалось, он хотел заплакать, но решил этого не делать.

– Ты в порядке? – спросил Томас, подходя ближе и кладя руку на плечо мальчика.

Дуэйн потёр глаза, пожал плечами.

– Давай положим твои вещи в мой грузовик.

Анджела открыла внедорожник и достала два чемодана.

– Я свяжусь с семейным адвокатом, – сказала она Томасу. – Мы взяли только пару вещей, чтобы ему хватило на время, но адвокат можем позволить вам зайти в дом, чтобы он мог забрать другие свои вещи. Один из его дедушек приедет разбираться с имуществом. Я дам вам все номера телефонов и контактную информацию.

Томас взял два чемодана.

– После того как вы устроитесь, – добавила Тэмми, – мне нужно, чтобы ты заехал и позаботился о формальностях. Анджела, не забудь дать мистеру Томасу свой номер, чтобы вы могли оставаться на связи.

Они подошли к грузовику Томаса, положили чемоданы на заднее сиденье. Томас почувствовал необъяснимое беспокойство, как будто его осторожная жизнь снова начала выходить из-под контроля. Нервозность смешалась с чувством взволнованности. Возможности. Открывающегося нового будущего. Он взглянул на Дуэйна, который шел, опустив глаза, и почувствовал, как что–то шевельнулось в его сердце.

– Теперь послушай, Дуэйн, – сказала Тэмми, беря подростка за руку. – Мистер Томас очень хороший человек, – он взглянул на Дуэйна, который шел, опустив глаза, и почувствовал, как что-то шевельнулось в его сердце. – Но мы рядом с тобой, если мы будем тебе нужны, и Анджела заедет через пару дней, чтобы посмотреть, как всё идёт. Мы будем проверять тебя раз в неделю, и ты можешь звонить нам в любое время, когда захочешь. Понял?

Дуэйн кивнул.

– Веди себя хорошо с мистером Томасом, слышишь?

– Да, мэм, – тихо сказал он.

Тэмми отступила назад и с улыбкой посмотрела на Томаса и Дуэйна.

– У нас всё хорошо? – Тэмми отступила назад и с улыбкой посмотрела на Томаса и Дуэйна.

– Всё хорошо, – сказал Томас. – Я зайду через день или два и подпишу документы.

Она долго смотрела на Томаса.

– Спасибо, – наконец сказала она.

Тэмми и Анджела ушли, сели во внедорожник и уехали.

Томас и Дуэйн наблюдали за ними.

– Идём, сынок, – сказал Томас, обвивая рукой плечи Дуэйна. – Ты можешь заодно познакомиться с моими коллегами, пока ты здесь, а потом я отвезу тебя домой. У тебя, наверное, был плохой день. Ты был на похоронах сегодня утром?

Дуэйн кивнул.

Томас повернулся, чтобы войти в отель, но Дуэйн остановился и закрыл лицо руками.

– Ты, должно быть, ужасно себя чувствуешь, – сказал Томас.

Дуэйн плакал в свои руки. Это было тихо, печально, то, как он стоял на месте, переполненный скорбью.

Томас мысленно пнул себя. Почему он решил, что сейчас самое время представить его коллегам? Знакомство может подождать. Всё остальное может подождать.

– Я давно не практиковался в воспитании детей, – признался он, когда Дуэйн затих. – Ты в порядке?

– Простите, – сказал Дуэйн.

– Не извиняйся, парень. Давай отвезём тебя домой, чтобы ты мог отдохнуть.

Глава 58

– Кто это? – спросил Дуэйн, пока они укладывали его чемоданы на кровать в комнате, которую Томас теперь называл «комнатой мальчиков».

Дуэйн смотрел на фотографию Джереми в рамке, стоявшую на комоде. Томас оставил её там потому, что это по-прежнему была комната Джереми. Всегда будет комнатой Джереми. Даже если это было не так.

– Это был Джереми, – сказал Томас.

– Был?

– Ну, по-прежнему есть, полагаю. Он был моим приёмным сыном.

– Что случилось?

– Его отец захотел вернуть его обратно.

– У него нет...

– Рук?

– Да.

– Это генетическое заболевание.

– Это была его комната?

– Да, – сказал Томас.

– Где он сейчас?

– Его отец живёт в Алабаме.

Дуэйн с осторожностью посмотрел на него.

– Вы скучаете по нему?

Томас кивнул.

– Мисс Тэмми сказала, что вы хотели стать его отцом... вы собирались стать его отцом... но что-то случилось. Она сказала, что вы так злились из-за этого, что не примете никого другого.

– Она тебе так сказала?

– Но она думала, что вы можете взять меня. Почему?

– Я не знаю, – признал Томас.

– Она сказала мне, что у вас есть партнёр, – продолжал Дуэйн. – Что вы гей. Я тоже гей. Она сказала, может, вы лучше меня поймёте. Может, всё будет нормально.

– Ты довольно умен для своего возраста, – ответил Томас. Он почувствовал симпатию к Дуэйну, который, очевидно, был умным и немного зрелым для своих лет.

– Значит, Джереми... он мне как брат? – спросил Дуэйн.

– В некотором смысле.

– Вы любили его?

– Очень сильно.

– Он кажется хорошим ребёнком.

– Он был хорошим ребёнком. И остается хорошим ребёнком.

– У меня никогда не было ни братьев, ни сестер.

– У меня тоже, – признался Томас.

– Правда?

– Я был единственным ребёнком. Вроде тебя.

Дуэйн улыбнулся, но тут же нахмурился, словно вспомнив о родителях.

– Ты в порядке? – спросил Томас.

– Да, конечно, – сказал Дуэйн.

– Похороны довольно тяжёлое событие, да?

– Да. Наверное.

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет.

– Ладно. Прости. Я не хотел лезть.

– Всё хорошо. Просто... это не реально. Вы знаете? Просто не реально. В смысле, я знаю, что реально, но не могу... Я не хочу говорить об этом.

– Хорошо. Если когда-нибудь захочешь...

– Как я должен вас называть?

– Можешь звать меня мистер Томас. Или папа, если хочешь. Как тебе удобно.

– Вы не мой папа.

– Я знаю...

– Я не хотел, чтобы это так прозвучало.

– Просто зови меня мистер Томас. Или просто Томас.

– Хорошо.

– Хочешь, я помогу тебе разобрать вещи?

– Я справлюсь.

– Что ж, я должен произнести речь, – сказал Томас, вспоминая, как давным-давно готовился к приезду Джереми. На занятиях по воспитанию детей они усвоили важность установления правил и границ сразу, чтобы ребенок имел представление о том, где он находится и чего от него ждут. – Это твоя комната, и я уважаю твоё уединение. Если ты не хочешь видеть меня в своей комнате, просто скажи. Если дверь закрыта, я постучу. Если видишь, что моя дверь закрыта, тоже стучи. Так всё работает. У нас в этом доме мало правил, но они есть. Мы относимся друг к другу с уважением. Я и Рэнди всегда будем уважать тебя. Ты относись к нам так же. Помогай с посудой. По утрам субботы мы убираемся. Протираем пыль, моем полы, всё такое. Клади свою одежду в корзину для грязного белья. Убирай за собой. Ты знаешь. Всё такое. Отбой в девять часов.

– В девять? Мне не восемь лет, знаешь ли!

– Оу... во сколько ты обычно ложишься в кровать?

– В десять. По будням. На выходных в любое время, когда захочу.

– Хорошо. В десять часов. По будням. Я забыл, что ты немного старше Джереми.

– Я почти подросток.

– Тебе одиннадцать. С тем же успехом ты мог бы быть в подгузниках, насколько меня это волнует. Я почти в пять раз старше тебя. Мы скоро пойдём в магазин. Моя очередь готовить. Рэнди не готовит, но очень хорошо заказывает еду. И ест. Ты сам это увидишь. Мой совет: если на столе есть еда, хватай её, пока не исчезла.